Большие планы
Чего хотели лидеры всей этой северокавказской смуты в тактическом и стратегическом плане? Ну, понятное дело, отделения от России с целью устроить такой феодально-рабовладельческий рай. Взорвать заодно весь Северный Кавказ. Но главное – успешно доить Россию, жить за счёт неё, поскольку своих ресурсов немного, а вся система хозяйствования и экономика все больше скатывалась в 15-16 век - и никак не позже.
Перебирал я, готовя этот материал, старые документы. И нашёл обращение к соратникам и последователям Салмана Радуева – знаменитого террориста по кличке Титаник, устроившего рейд на Кизляр и Первомайск. Один из самых радикальных деятелей Чечни, фанатик терроризма. Настолько он был необуздан, что отхватил аж четыре года от родного шариатского суда Республики Ичкерия, но подчиняться ему наотрез отказался, а потому был оправдан.
В нашем отделе сотрудник работал – он как раз был в Кизляре, когда этот радуевский рейд состоялся. Да, незабываемых впечатлений осталось масса. Сотрудники МВД располагались тогда на базе отдыха. И бандиты всей толпой рванули туда – головы федералам резать. Спасло наших то, что у них оказался запасливый гаишник, по старой куркульской привычке стянувший где-то несколько цинков патронов по принципу «Нехай будут». Так как раз этого боезапаса и хватило, чтобы организовать в обороне плотный огневой отпор. Сунулись бандиты, получили хорошенько по зубам и пошли в другое место бесчинствовать – благо, таких много было.
В 2000 году командующего армией генерала Дудаева Салмана Радуева арестовали чекисты. Потом ему дали пожизненное. И был он удачно уморён в колонии, где отбывал наказание.
Он вообще являлся большим теоретиком и краснобаем. Недаром при СССР работал инструктором республиканского комитета комсомола. Из-под его бойкого пера и вышло такое:
«Ваша задача - сеять смертельный ужас среди тех, кто продал Аллаха. Среди военных, кто находится на нашей территории, необходимо сеять растерянность и страх.
Захватывайте заложников, убивайте. Аллах вас простит, а на крики политиков не обращайте внимания, они не более как шумовая завеса.
Особая задача у тех, кто осядет в России и соседних дружественных республиках. Ваша задача - внедриться во властные административные и финансовые органы. Цель - дестабилизация обстановки, экономики, финансов...
В своей работе обращайте внимание на казачество – это наши давние и самые страшные враги. Но Аллах милостив - большинство атаманов продажны и алчны, за деньги они продадут не только казаков, но и родную мать. Под крышей казачества создавайте совместные предприятия и затягивайте их в финансовую яму...
Необходимо составлять списки офицеров контрактников, а особенно казаков, принимавших хоть малое участие в войне - они подлежат уничтожению в первую очередь.
Вам необходимо обливать грязью тех русских, которые настроены патриотично. Их очень легко обвинить в фашизме и национализме. Тех, кто поддерживает панические настроения, необходимо всячески приближать к себе.
На территориях национальных республик сейте национальную рознь, стравливайте националистов и русских. Тех националистов, которые не хотят жить по законам шариата, уничтожать, а валить все на русских и казаков. Но творите не своими руками, а руками русских. Путь они отвечают перед законом.
Те, кто будет работать в банках, должны прилагать все силы для задержки платежей, выплат зарплат, особенно пенсий...
Русские, как властные, так и финансовые структуры, коррумпированы, многие находятся на содержании местной мафии. Внедряйтесь и берите под контроль мафиозные структуры».
Ничего не напоминает?
Этому воззванию уже почти двадцать лет. Но как-то очень уж оно актуально выглядит. Очень уж гладко и прям по этому плану разворачиваются многие события. Именно по этим лекалам поднимаются волны в СМИ и в сети. И поведение некоторых государственных органов тоже вполне соответствует. Ну и как это понимать?
Что, случайно так совпадает? Или именно так работают внедрённые в различные структуры агенты – даже не чеченских боевиков – кому они теперь интересны, а куда более серьёзных систем и антисистем? Очень уж всё получается по этому плану. Который, во многом, допускаю, Салман и не сам придумал, а ему подсказали умные и взрослые дяди.
И почему мы опять покупаемся на происки врагов? Почему идём у них на поводу? Почему в упор не видим их?
«Сейте национальную вражду, не выдавайте пенсии, во всем обвиняйте русских». И главное – копите информацию о патриотах, чтобы потом их убивать.
А не то же самое, но немного с другой спецификой, мы видим на Украине?
Эх, вся жизнь борьба. Но для начала нужно ясно видеть и понимать врагов…
Орденоносцы
Новое развлечение в ВОВД – близится смена, и народ копошится, суетится, пишет на себя наградные листы и характеристики. Мол, пули свистели, на чеченский пулемёт грудью ложился – повезло, патроны у боевиков холостыми оказались. Ну что же, иногда пули и свистели, так что пускай пишут. Дело хорошее.
Мне начальник временного отдела говорит:
- Давай на тебя составлю представление на «Медаль ордена За заслуги перед Отечеством».
- Да ладно, - отмахиваюсь я. - Лучше своих награждай. Мне не особо надо.
- Ну, как знаешь.
С этими самыми орденами и другими госнаградами вечные непонятки и нездоровые поползновения. С одной стороны орден на груди – вроде ты герой. С другой – порой приходят они какими-то странными путями, и не за то, за что надо. А те, которые за дело были, теряются в бюрократических катакомбах.
Хотя по Чечне, конечно, надо было награждать всех, кто участвовал в оперативно-боевых мероприятиях, зачистках, выездах. Реально люди не в штабах отсиживались, а жизнью рисковали. Притом в те времена, когда вся страна гуляет, баксы зарабатывает, по банькам парится. А ты в камуфляже с автоматом вламываешься в какое-то чеченское домовладение, из каждого сарая которого по тебе могут очередь дать. Я вот участвовал – скажу, ощущения не из приятных.
С наградами полегче в спецназах и ОМОНе. Ну, ещё в РУБОПе – там ребята нахальные и ушлые, не видел ни разу, чтобы они своё кровное упустили. Уголовный розыск и участковых всегда неохотно награждали. А следаки вообще не знают, что это такое – мол, какие тебе награды, крыса канцелярская? Хотя у следаков, пожалуй, самый тяжёлый и нервный труд в органах.
Помню, Шелковской прокурор возмущался:
- Вызываю собровца вашего. Они во время зачистки холодильник спёрли в расположение себе, на них заяву накатали. Ну я ему: «Где холодильник?». А он мне в ответ: «Ах ты, чернильница прокурорская! Да у меня Орден Мужества за то, что я из гранатомёта чеченский БТР раздолбал! А ты мне про какой-то холодильник?»
В общем, забыли про холодильник. Время такое было – самый разгар контртеррористических мероприятий. Не до всяких мелочей. Тем более если что и тащили, то из разбомленных домов. Война, однако.
«Награждение неучаствоваших и наказание невиновных» - недаром такая поговорка ходит в наших органах. Есть для неё все основания. И есть в ней исконно-посконная мудрость.
Ведь случаются совершенно невероятные казусы. В районе близ Грозного в 2001 году служил старый, советской закалки, участковый. Мужик нереально крутой, спуску никому не давал, за что его бандиты неоднократно обещали порешить. Ну что же, горец сказал – горец сделал. Собралась банда и пошла участкового убивать. В результате милиционер в одиночку и положил её в полном составе.
Банда была вредная, много крови федералам и местному населению попортила. Полетели бравурные докладные: «в результате спланированных оперативно-боевых мероприятий уничтожена бандгруппа». И вслед за этим представления – на ордена, медали. Все командиры на грудь получили по железке (так пишу, потому что не за дело), все кураторы, даже из Ханкалы кому-то перепало. Когда пыль развеялась, то выяснилось – единственно, кого не наградили, был сам участковый.
- Да ладно, - кто-то из больших начальников рукой махнул. – Зачем ему? Пусть рад будет, что на работе держим…
У нас сотрудник был - эталонный раздолбай и паталогический лентяй. При этом человек мобильный и довольно бесстрашный, подписывался, не раздумывая, на все самые отчаянные и опасные авантюры – лишь бы ничего не делать. В Южную Осетию, освобождаемую от грузин, на первых БТРах входил. А тут отправился деньги зарабатывать – по контракту в Чечне в аппарате МВД ЧР. Приезжает оттуда, с гордо выпрямленной спиной, вся грудь в медалях.
- Где это ты столько навоевал? – спрашиваем.
- Лучше спроси, сколько мне это стоило, - потирает он пальцами. – Понимаешь, они наградные листы не в Москву посылают, а на месте решают всё. Ну а значит и возможности появляются…
- А чего орденов нет?
- Э, орден дороговато. А у меня столько трат по дому…
Ну, было такое. И даже не особо осуждаю все эти комбинации в русле «ты мне, я тебе». Опять же повторяю – все, кто в этой кровавой карусели в реальных мероприятиях участвовали – они эти медали и ордена заслужили честно, даже если за них и накинули кому-то копеечку. Не с улицы же они, а реально люди воюющие…
Самый абсурдный случай, который, конечно, никто не подтвердит, в Ханкале был. Я тоже за него не подписываюсь – пусть он пройдёт по разряду городских баек и легенд. Хотя…
В общем, командир одного силового отряда, человек по габаритам – сильно крупный и увесистый, а по привычкам – много, разнообразно и целенаправленно пьющий, прикатил из столичных регионов проверять своих бойцов. Перво-наперво устроился в палатке вместе с начштаба. И стали они там проверять – правда, не столько службу и документы, сколько содержимое бутылок, закуски, благо таковых было завались. В результате допились до того, что спалили палатку, а вместе с ней и несколько образцов спецоружия – отныне оно было совершенно непригодно к боевому использованию, а стоило немало.
Стали думать, как отмазаться. Тут начштаба, поднаторевший на всяких отчётах и пускании пыли в глаза, говорит:
- Ну, так нападение было на нас. Отбились с трудом. И из личного состава не потеряли ни одного бойца. Но враги палатку всё же нам спалили, - сокрушенно поцокал языком.
- А ведь верно, - просиял командир, широко улыбаясь. – Что такое материальный ущерб. Главное – люди живы! Ну так пиши!
И начальник штаба так красиво все описал. Отпетые боевики из банды хрен пойми кого под покровом ночи готовы были всех вырезать и замочить. Но командир мужественно и умело организовал огневой отпор ворогам. В результате убито несколько боевиков – тела их забраны соучастниками. Среди личного состава потерь нет. Сгорела палатка и следующее имущество…
А дальше этой бумаге ход дали. В результате командиру перепал Орден Мужества, и начштаба обиженным не остался…
Вот такие казусы бывают. А чего удивляться. Война она слишком многолика, слишком контрастна. Там все поступки и побуждения имеют особую цену и звучание. Тут и благородство - низость. И трусость - отвага. И бескорыстие, и тыловое стяжательство. Высочайшая организация и жуткое раздолбайство. Война – это целый мир, в которой слишком чёткое идёт деление на свет и тень. Хотя иногда они и смешиваются, потому что ничего нет в мире окончательного и жёсткого.
Возвращение
Месяц командировки заканчивался. Вроде пока жив-здоров. Что уже радует. Настроение чемоданное. Москва все грезится ночами, представляю, как вернусь домой.
Тут начальник розыска мне говорит:
- У меня есть информация. Никому не говорим, даже своим. Мало ли, может утечёт. Адрес есть в станице, где боевик очень авторитетный, который в розыске, хоронится.
- И что с ним делать?
- Чего-чего, брать надо! Он ушлый, просто так не подберёмся. Ажиотаж создадим, он тут же смоется. Так что пошли, втроём возьмём.
- Втроём – это кто?
- Мы вдвоём и кинолог. Он настоящий боевик, не такое повидал.
Тут можно согласиться. Кинолог у нас – отличный парень, душевный такой, двухметровый атлет, спортсмен. Ну а главное – прошёл все горячие точки. Воюет не первый год. Помню, рассказывал, как они Чабанмахи брали:
- Представляешь. На улице перед нами метров в десяти выскакивает обкуренный душман. Изо рта пена идёт. Совершенно безумный. И начинает в нас садить из РПК. А мы ответно - с нескольких стволов в него. В результате никто ни в кого не попал, и он слился куда-то. Чудо же. Невозможно с нескольких стволов не попасть в человека из автоматов с такого расстояния…
В общем, парнишка боевой.
Начинаем планировать.
- Эта сволочь спит, вокруг обложившись растяжками, - доводит до нас расклад начальник розыска. - И под рукой автомат. К нему не подойдёшь просто так. Лучше бы живым его взять, много чего рассказать может.
- И чего делать? – интересуюсь я.
- Ну, его автомат не проблема. Главное нам на эту сволочь навалиться, а там его без проблем спеленаем. А вот растяжки – это уже хуже. Подорвёмся ночью легко… Поэтому сначала пускаем собаку.
Кинолог мрачно смотрит на него.
- Собака бросается. Если рвёт растяжку, то взрывается. И тут мы…
- Моя собака! Взрывается! – возмущается кинолог.
У него такая изящная, интеллигентная, послушная овчарочка - красивая, точёная, не раз в боях испытанная. Он в ней души не чает, да и все её любят.
- А чего, сам хочешь взорваться? – спрашивает начальник розыска.
- Не хотелось бы.
- И нам не хотелось… В общем, присмотримся, завтра, если все нормально будет, ночью мы его и…
Моё чемоданное настроение сменяется на ощущение полной неопределённости и мрака. И уже не знаешь, поедешь ли ты домой на своих ногах, или грузом «триста», а то и «двести». Перспектива получить осколок в живот в последний день пребывания в ЧР становится вполне себе реальная. Но не давать же задний ход. Главное же всё равно работа. Остальное приложится - может быть. В том числе жизнь…
В общем, настроились мы на подвиг. Но эта скотина ваххабистская не дала нам его совершить. Смылся куда-то, на лёжку свою не стал заныривать.
Последние дни. Нужно думать, как выбираться в Большой мир. Для начала надо сотрудникам ГУУР собраться в Гудермесе, а там двигать в Москву. Договоривались давно – как вместе прибыли, так всем скопом и уезжать будем.
В общем, чемоданы пакуем. А тут наш министр Рушайло прилетел в Чечню. Решил на вертолёте облететь все временные отделы.
Господи, не дай Бог ему на глаза попасться. У него традиция – прилетая в отдел начинать долбить вопросами не его руководство, а представителя ГУУРа – то есть советника. Страна советов. Самое главное – чётких обязанностей у нас никаких, прав никаких, кроме как наверх докладные писать. А вот отвечаем за оперативную обстановку в полном объёме именно мы.
Да и манера его – задавать такие вопросы, на которые ни один компьютер не ответит – в основном по оперработе. А под горячую руку попадёшься, можно и пострадать.
В общем, делать мне больше в районе не фига. Надо вострить лыжи, пока министра нет.
Договорился с начальником ВОВД, он как раз колонну готовил на Гудермес. И отчалил я с ней.
Рушайло все же прилетел в станицу. Выдал там всем по первое число за упущения в оперативно-розыскной работе. Представителя ГУУР не нашёл – удовлетворился объяснением о пересменке. В общем, повезло мне. Хотя, думаю, не расстрелял бы он меня. Только обматюгал бы – но так уж положено.
А наши уже в Гудермесе. В расположении. Судим-рядим, как выбираться. На обратную дорогу нам в Моздоке авиалайнер не заказали.
Решили двигать через Махачкалу. На автобусе - через горы. А там – Дагестан, взлётная полоса.
Сказано-сделано.
Пересекаешь границу Чечни – будто грудью финишную ленточку рвёшь. Обрушивается осознание – этот забег закончен. Всё, ты уже в другом мире.
Да, пусть в Дагестане всё ещё неспокойно. Разрушенные Чабанмахи, дома с выбитыми стёклами после нашествия Басаева, бандподполье – всё в наличии. Но все же здесь цивилизованная жизнь, а не выживание в зоне бедствия.
Как-то странно всё видится. Всего месяц поколесил по дорогам Чечни, а уже в диковинку кажутся трассы без блокпостов и колонн бронетехники. Удивительными кажутся города, где мигают светофоры – в Чечне их нет уже много лет. Где люди ходят-бродят беззаботно на улицах, притом не в камуфляже и затрапезной одежде, а вполне себе цивильно смотрящиеся. И они не втягивают голову в плечи от резких хлопков, не ожидают ежесекундно взрыва бомбы или очередь из автомата.
А тут ещё пляж. Плеск моря, который просто проходится по душе ласково так, как беличья кисточка по коже – мурашки и радость детская. Я подбираю в песке ракушку, очищаю её, в карман пятнистой куртки.
И мне как-то не верится, что выбрался живым и здоровым с кровавой мясорубки. Что мы все выжили.
Сняли мы в Махачкале ресторан – целый зал. После картошки с черными вкраплениями и «красной рыбы» душа радуется и вибрирует в предвкушении. Стол ломится – шашлыки, вино, зелень. И такое умиротворение, которого в жизни не знал. Понимаешь, что во всей полноте вкус жизни можно ощутить только на контрастах. Разруха-порядок, голод-вино и шашлыки, смерть-жизнь…
Потом аэропорт Махачкалы. Там на досмотре милиция привычная к толпам возвращающихся федералов. Система отлаженная - шмонают всех без оглядки на звания и должности. У меня, гады, вытряхнули из сумки ракетницу, которую я прихватил на Новый год. Постоянно то гранаты, то патроны там, то ещё чего поинтереснее изымают. Слава те Господи, «Муху» я с собой не прихватил. Представляю, как вытянулись бы у всех лица... Интересно, куда они потом все это железо девают?
А потом возвращение в Москву. Какое-то совершенно невероятное чувство. Даже не возвращения. Наоборот, город кажется отстранённым, чужим. И совершенно сказочным.
Многолюдная, суетливая столица просто бьёт по глазам и ушам. Она будто яркая новогодняя игрушка. Все очертания чёткие, на все смотришь, как в первый раз увиденное. И жутко привлекательно красивое. И думаешь, как же мы умудряемся не ценить родной город. И это ведь была вовсе не нынешняя Москва, чистая, сияющая подсветкой и россыпью праздничных огней, благополучная. Тот город, переживший девяностые, нёс на себе ещё язвы и раны времён разрушения и тлена. И все равно он казался каким-то совершенно неземным.
Ну и ощущаешь себя на улицах большого города инородным элементом. В пропылённом зелёном камуфляже и тяжёлых берцах. На плече сумка, на поясе - кобура с пистолетом, который ты готов выхватить при малейшей опасности или её ощущении. Ты пришелец из другого мира. И несколько дней понадобилось, чтобы убедиться – тебя вовсе не поместили в уютную праздничную коробку, а ты на самом деле вернулся домой.
Самое интересное, что через шесть лет я примерно так же вернулся из Ингушетии. Кровавая мясорубка там была куда сильнее, чем тогда в Чечне. Вообще, еле живым остался, да ещё «двухсотого» – погибшего офицера, с собой привёз. Но такого острого ощущения возвращения уже не было. Новизна чувств стёрлась. Привык и к войне, и к стрельбе, и к крови. И даже к тому, какое это счастье - вернуться.
Как Шевчук поёт:
«Война бывает первая
И больше не кончается».
Для многих, помеченных теми войнами, она и не кончилась. Она всегда живёт рядом с ними в своей низости и величии…
Цикл завершен. Больше из этой серии выкладывать нечего. В дальнейшем от этого же автора будут другие произведения, по мере опубликования. Желающие могут прочитать все это самостоятельно на аше, ссылки на который тут запрещены. Впрочем, по заголовку в гугле первоисточник ищется легко.