Ответ на пост «"МОЙ ПРИГОВОР ЧАСТО ЗАКАНЧИВАЛСЯ КАЗНЬЮ"»
Ну и в чем тут подвиг - назначать смертные приговоры? Это же обычное приспособленчество под систему с огромным обвинительным уклоном.
И обвинение, и защита знали: если в деле нет стопроцентных улик, дотошная судья неоднократно пошлёт дело на доследование, но без абсолютной уверенности обвинительный приговор не вынесет никогда. А уж если виновен, - получай свой «червонец». Или вышку.
Ну вот это и было бы принципиальной позицией - как она отправила на доследование дело какое-нибудь, но, по видимому, такого просто не было - не хочется ведь ссориться с прокуратурой, проще смертную казнь назначить.
По словам Зинаиды Александровны, для неё страшнее таких дел не было. Ведь легче осудить преступника за убийство, чем за две катушки ниток. А по тем временам за это полагался как минимум год лишения свободы. Расследования не проводились, составлялся акт и выносился приговор. «Суд был скорый, потому что пока одного судишь, ещё десять-пятнадцать таких же ждут, - вспоминала Зинаида Александровна.
Это разве не противоречит цитате выше?
Например, «дело Шимко». Парень, крепко выпив, поехал на автомашине «ГАЗ» кататься по Садовому кольцу. Около Парка культуры снёс троллейбусную остановку: 8 человек задавил насмерть, 15 - ранил. Все действия Шимко, начиная с того, что он пьяный сел за баранку, говорили о том, что он ехал убивать. Я их и квалифицировала как умышленное убийство...
Вот это было бы интересно, если бы у защиты был реальный шанс что-нибудь сделать. В наше время в таком случае у обвиняемого есть право просить суд присяжных, и процесс, если бы такая квалификация осталась, вполне мог бы обернуться должностным подвигом для следователей и прокуроров. Но мы же говорим о Советском Союзе. В этом случае, скорее всего, ей просто откуда-нибудь сверху позвонили, сказали, что раз много людей погибло, значит должна быть смертная казнь. Судья ничем не рисковала абсолютно.
В ходе следствия выяснилось, что в отделении на «Ждановской» десятками пылились заявления граждан о преступлениях, которые они даже не собирались рассматривать. «А когда им было расследовать? - говорила Апарина. - Пьянка шла круглосуточно! Вся их служба была - грабить и избивать задержанных, чувствуя уверенность в собственной безнаказанности. За их спинами стоял майор Барышев, над которым стоял его начальник и так далее… Четверых - Барышева, Лобанова, Рассохина и Попова – я приговорила к расстрелу. Остальных – к длительным срокам заключения».
Ох, ничего себе, и выяснилось это только после убийства человека из конторы посерьезнее. Конечно, судья вынесла приговор, но в этом случае она тоже не подвиг совершила, а просто стала инструментом в игре престолов между спецслужбами.
А всё равно нужно вынести законное, справедливое и всем понятное решение. Его потом будут подвергать сомнениям десятки лучших адвокатов, которые (за огромные деньги!) будут цепляться за любой изъян, описку, закорючку. Верховный суд будет перепроверять всё и вся.
В Советском-то Союзе, серьезно? Там же даже не было платных адвокатов.
Не понимаю, чем тут гордиться.
«МОЙ ПРИГОВОР ЧАСТО ЗАКАНЧИВАЛСЯ КАЗНЬЮ»
Кого и за что судила легендарная «Зинка Вышка»
Зинаида Александровна Апарина - когда-то это имя наводило страх на весь криминальный мир столицы. Хотя, как полагается, имя эта женщина-судья в среде преступников получила другое - Зинка Вышка или Зинка-Червонец – за то, что срок меньше 10 лет не давала. Она выносила суровые приговоры десяткам убийц, бандитов, маньяков и расхитителей социалистической собственности в особо крупном размере. За 47 лет работы судьёй она «поставила к стенке» немало криминальных авторитетов и никогда не боялась последствий этого. Абсолютно бесстрашная, бескомпромиссная, непоколебимая, с чёткими понятиями общечеловеческой справедливости, границ добра и зла - её невозможно было заставить или запугать и с ней нельзя было «договориться». Недаром её именем стращали не только преступников, но и нерадивых следователей прокуратуры. И не зря криминальный мир её деятельность оценил и удостоил персонального прозвища. В знак уважения.
И обвинение, и защита знали: если в деле нет стопроцентных улик, дотошная судья неоднократно пошлёт дело на доследование, но без абсолютной уверенности обвинительный приговор не вынесет никогда. А уж если виновен, - получай свой «червонец». Или вышку.
Память у Зинаиды Александровны была отменная - она помнила события 60-летней давности в мельчайших деталях. И любила поделиться своими воспоминаниями. Как признавалась Апарина, она чуть ли не с детства представляла себя только судьей: «Бывало, иду мимо здания суда, а там тихо, как на кладбище. Уголовных дел-то почти не было! Никого не убивали, драка – большая редкость. О репрессиях, «тройках» и расстрелах у нас в городе даже не подозревали: никто никого не арестовывал...»
Зинаида была родом из маленького городка Куйбышевской области и, по её словам, поступая в юридический вуз, «живьём ни одного юриста не видела». В 1936 году, окончив школу, Зинаида блестяще сдала все экзамены, и её приняли в Институт. «Из 120 человек вчерашняя школьница – я одна», - вспоминала судья. А окончив с отличием институт, Апарина готова была поехать куда угодно, лишь бы работать в суде, да чтобы дела были посложнее!
И вот её, ещё почти девчонку, отправили в Сызрань и сразу назначили старшим судьёй. «Когда я приехала, там три месяца не было судьи. Уголовные дела были сложены огромными стопками на полу аж до потолка». Так начала свой трудовой путь будущая легенда советской судебной системы.
Зинаида Александровна помнила свои первые дела во всех деталях: кто и сколько гвоздей пронёс через проходную, кому выбили зуб на свадьбе, и какого цвета была косынка на свидетельнице по делу о ворованных соседских яблоках... Прекрасно помнила она и Сызранскую пересыльную тюрьму, находящуюся в 9-ти километрах от здания суда, и то, как арестованных, сразу по 15 - 20 человек, вели конвоем без наручников. Весь конвой состоял из четырёх сотрудников: спереди и по бокам по милиционеру, да сзади сержант с одним пистолетом. И за все годы ни одной попытки побега!
«Первый в своей жизни приговор я огласила 10 августа 1940 года. Дело было «громкое» - «о краже помидоров». Юноша подбежал к овощному лотку и схватил несколько помидорин. Дала ему условно... И вот сужу я их, сужу, а дел не убавляется. Спрашиваю: «Ошурков, сколько их там ещё?» А он: «Мне их, Зинаида Александровна, водить не переводить, а вам их судить не пересудить!»
Правда, как вспоминала Зинаида Александровна, в довоенное время дела были в основном простые: кражи на рынке, драки, пьянка и... прогулы. «Ленинский» уголовный кодекс от 1924 года больших сроков за эти преступления и правонарушения не предусматривал: за кражу и хулиганство полагалось - год-полтора максимум. Высшая мера не полагалась даже за убийство с отягчающими обстоятельствами. Однако перед войной Сталин издал указ, ужесточающий наказания. Так, к примеру, за 21 минуту опоздания на работу - принудительные работы, за самовольный уход в рабочее время – до 6 месяцев тюрьмы (!). «И таких «преступлений» было очень много, - рассказывала судья. - Зато - никаких банд и головорезов. По 136-й статье (убийство) я не рассмотрела в Сызрани ни одного дела».
Здесь, в Сызрани, она вышла замуж (её муж стал помощником прокурора города), родила дочь, а потом началась война. «Суд не отапливался... Чернила замерзали... Приговоры приходилось писать на обратной стороне оставшихся от ремонта обоев. Но обоев не хватало – так много в военные годы выносилось приговоров. За что судила? Рабочие под спецовкой выносили хлеб с хлебозавода. На швейной фабрике, где шили обмундирование для фронта, выносили дефицитные нитки...».
По словам Зинаиды Александровны, для неё страшнее таких дел не было. Ведь легче осудить преступника за убийство, чем за две катушки ниток. А по тем временам за это полагался как минимум год лишения свободы. Расследования не проводились, составлялся акт и выносился приговор. «Суд был скорый, потому что пока одного судишь, ещё десять-пятнадцать таких же ждут, - вспоминала Зинаида Александровна. - Позже пошли дела посложнее: хищения, спекуляция. Однажды судила целую преступную группу: они подделывали продуктовые карточки и по сговору с руководством местного гастронома отоваривали их. Страна воюет, голодает, а эти с жиру бесятся - делают деньгу на всенародном горе! Все получили по 10 лет - «в связи с военным положением».
В 1944 году мужа Зинаиды Александровны перевели в Москву - в Генпрокуратуру, а её направили в Сокольнический район столицы - народным судьёй. Именно там она впервые и столкнулась с «кровавыми» делами. Например, судила женщину, которая ради продуктовых карточек сожгла заживо родную дочь, а ещё - сексуального маньяка и убийцу, орудовавшего в парке «Сокольники»…
Тогда же, в конце 1940-х, у Апариной появилась стойкая репутация судьи, «сделанной из железа» - строгой, но справедливой. Может, поэтому ей и не поручали заказных политических процессов. «Сейчас говорят: мол, в СССР власти могли надавить на судей, заставляли принимать необъективные решения. Нет! Для нас с мужем был один закон - честность и порядочность. Мне ни разу даже словом не намекали, какой приговор выносить. Я всё брала на себя и решала сама. За 47 лет работы был один-единственный случай, когда попытались сунуть нос в мои дела.
Тогда я слушала «дело работников торговли» - они занимались приписками, химичили с накладными. Вдруг звонит секретарь Сокольнического райкома партии и приглашает приехать в райком... Приезжаю. Она говорит: «Расскажите суть этого дела». Рассказала. «И что думаете?», - спрашивает. А я: «Приходите в суд и узнаете!». Меня это так возмутило, что, как только мне предложили перейти в Мосгорсуд, ушла, не раздумывая».
«В Мосгорсуде, - продолжала Зинаида Александровна, - я рассматривала самые резонансные дела в Москве. По новому уголовному кодексу от 1960-го года впервые за убийство была предусмотрена смертная казнь. Вот я и рассматривала двойные-тройные убийства. ... Это были очень сложные дела, с крайне тяжёлыми последствиями. Например, «дело Шимко». Парень, крепко выпив, поехал на автомашине «ГАЗ» кататься по Садовому кольцу. Около Парка культуры снёс троллейбусную остановку: 8 человек задавил насмерть, 15 - ранил. Все действия Шимко, начиная с того, что он пьяный сел за баранку, говорили о том, что он ехал убивать. Я их и квалифицировала как умышленное убийство... Никогда не забуду, как молодой парень, у которого на следующий день была назначена свадьба, положил передо мной обручальное кольцо: «Это всё, что осталось от моей невесты!» Шимко я приговорила к расстрелу».
Страшная волна убийств пришлась в Москве на 1960-70-е годы. И самое громкое - дело Владимира Ионесяна («Мосгаз»), не на шутку перепугавшее столицу. Он выбирал квартиру, звонил, представлялся работником Мосгаза, грабил и убивал, нанося множественные удары топором. На его счету пять жизней, в том числе - и 8-летнего мальчика. Тогда всю милицию поставили на ноги, преступника еле поймали. И его Зинаида Апарина приговорила к высшей мере наказания.
«Да, очень часто мой приговор заканчивался смертной казнью. Но, прежде чем вынести его, нужно было убедиться в его справедливости. А когда убеждена, как не дать? Помню, ещё одно жуткое дело. Рабочему дали комнату в Строгино. Есть жена, ребёнок. Живи и радуйся! А он заводит молодую любовницу, не ночует дома. Тёща ему говорит: «Ты уж определись: либо туда уходи, либо здесь живи».
В результате он зверски убивает тёщу, своего ребёнка и трёх соседок, которые случайно оказались рядом. Пять человек!»
Нередко Апарина получала угрозы расправой. А однажды даже получила из зала суда записку со словами: «Мы тебя убьём!» По почерку было установлено, что написал её брат подсудимого и того осудили за угрозу убийства. Сама судья вспоминала: «Я никогда ничего не боялась. Дверь дома держалась на одном замке - ударом ноги снести было можно... В одиннадцать, полдвенадцатого вечера выходила из здания суда, иногда даже с каким-нибудь материалом под мышкой, садилась на трамвай и ехала домой. Даже мысли не было, что со мной могут расправиться. Единственный случай в моей практике, когда покушение было реально, - это во время процесса по «убийству на «Ждановской». Тогда – единственный раз в жизни – меня и следователя Генпрокуратуры, Владимира Калиниченко, круглосуточно охраняли бойцы спецназа КГБ СССР «Альфа». Сотрудники КГБ нас охраняли от сотрудников милиции! Каждый день на машине отвозили и привозили».
Одно из самых громких уголовных дел 1980-х годов, так называемое «милицейское дело», рассматривала тоже Зинаида Апарина. С него началась масштабная чистка в МВД СССР, закончившаяся десятками возбуждённых за тяжкие преступления уголовных дел и крахом карьеры министра, Николая Щёлокова, который в результате 13 декабря 1984 года застрелился из охотничьего ружья. Дело было настолько громкое, что о нём даже сняли художественный фильм «Убийство на «Ждановской». Правда, как утверждала сама судья, «всё равно всей правды так и не показали!»
26 декабря 1980 года заместитель начальника секретариата КГБ СССР, майор Вячеслав Афанасьев, отмечал с друзьями свой 40-й день рождения. Домой отправился на метро. А с собою вёз полученный к новогоднему празднику продовольственный заказ - палку копчёной колбасы, банку горбуши, банку болгарских помидоров, бутылку водки и бутылку коньяка «Наполеон» - подарок друзей. И тут случилась роковая ошибка - майор сел в поезд, идущий в противоположную сторону. Задремал. На конечной станции «Ждановская» его разбудили контролёры. Решив, что мужчина сильно пьян, они передали его сотрудникам линейного отделения милиции, дежурившим на станции. А те, в свою очередь, сами уже прилично выпив на службе, собирались веселье продолжить. Задержанный пассажир с выпивкой и закуской в портфеле показался им отличной добычей.
Когда они завели его в служебное помещение, майор сказал: «Вы не имеете права меня задерживать!», но вместо объяснений его начали бить. Когда Афанасьев потерял сознание, сотрудники милиции заглянули в его удостоверение и чуть дара речи не лишились... Старший инспектор Рассохин, милиционеры Лобанов и Попов тут же позвонили своему шефу - начальнику 5-го отдела милиции по охране Московского метрополитена майору Барышеву. И он тут же примчался в отделение. Понимая, что ограбление и избиение сотрудника КГБ само по себе является тягчайшим преступлением, Барышев приказал избавиться от Афанасьева, инсценировав разбойное нападение. Умирающего мужчину погрузили в служебную «Волгу» и вывезли к дачам КГБ у посёлка Пехорка, где добили монтировкой. Каждый нанёс по несколько ударов. Барышев сказал тогда: «Отвечать - так всем».
Утром Афанасьев был обнаружен прохожими, доставлен в больницу, но 1 января 1981 года скончался, не приходя в сознание. В тот же день о ЧП союзного масштаба доложили Председателю КГБ Андропову. Было возбуждено уголовное дело, которое тут же засекретили, и уже через две недели милиционеры со «Ждановской» были задержаны – у одного из них нашли записную книжку Афанасьева. Подозреваемых сразу поместили не в обычный следственный изолятор МВД, а в «Лефортово» - находившийся в ведении КГБ.
Поняв, что родная система их не защитит, милиционеры начали давать показания…
Зинаида Александровна рассказывала: «Всех их прекрасно помню. Майор Барышев - рыжеватый с залысинами, милиционеры Лобанов - собачья такая морда была у него, и Возуля - высоченный под два метра, Попов - розовощёкий такой… Фактически у них было четыре трупа. Возвращавшегося со свадьбы парня они убили из-за бутылки шампанского. Во втором эпизоде хотели скрыть изнасилование и забили до смерти настаивавшего на возбуждении дела свидетеля. Третий - майор КГБ Афанасьев. Четвёртое убийство сержант Лобанов совершил в одиночку. На Казанском вокзале он познакомился с ехавшим на Север мужчиной, пригласил его к себе выпить, потом убил, а труп расчленил... Когда раскрыли убийство Афанасьева, у Лобанова дома нашли вещи последнего убитого».
В ходе следствия выяснилось, что в отделении на «Ждановской» десятками пылились заявления граждан о преступлениях, которые они даже не собирались рассматривать. «А когда им было расследовать? - говорила Апарина. - Пьянка шла круглосуточно! Вся их служба была - грабить и избивать задержанных, чувствуя уверенность в собственной безнаказанности. За их спинами стоял майор Барышев, над которым стоял его начальник и так далее… Четверых - Барышева, Лобанова, Рассохина и Попова – я приговорила к расстрелу. Остальных – к длительным срокам заключения».
Эдуард Хлысталов, бывший старший следователь с Петровки-38 вспоминал, что когда Зинаида Апарина вела процесс, в зале суда просто витал дух Буквы Закона. Она каждого умела поставить на место. «Чтобы у неё свидетель или адвокат не явился в суд или в зале раздавался посторонний шум… Такое просто было невозможно себе представить. Все ходили как шёлковые! Ведь задача у судьи по делам такой сложности почти невыполнимая. Вокруг все врут, меняют показания, подкупают свидетелей... А всё равно нужно вынести законное, справедливое и всем понятное решение. Его потом будут подвергать сомнениям десятки лучших адвокатов, которые (за огромные деньги!) будут цепляться за любой изъян, описку, закорючку. Верховный суд будет перепроверять всё и вся. Апарина эти решения всегда брала на себя», - рассказывал Хлысталов.
По словам Зинаиды Александровны, преступники воспринимали приговор по-разному. Однажды насильник, услышав, что его ожидает, сиганул со второго этажа - конвой бежал за ним аж до Казанского вокзала. Поймали и добавили ещё три года.
«Я обычно не слушала реакцию осуждённых. Бывало, огласишь... кричат, рыдают. Но чаще ни истерик, ни обмороков, каким бы жёстким ни был приговор. По крайней мере, у меня... Некоторые даже после «вышки» вели себя достойно».
На вопрос о том, как ей, женщине, с эмоциональной стороны было выносить суровые наказания, Зинаида Александровна отвечала: «Преступники мне никогда не снились. После рассмотрения «мокрого дела» обычно вечером я ходила с мужем в театр, чтобы отвлечься. А на следующий день - всё по новой».
Свою трудовую деятельность Апарина закончила в 1987 году, и как рассказывала, сама ушла из Мосгорсуда.
Зинаиды Апариной не стало в 83 года. Незадолго до смерти она сказала: «Я и сейчас рассмотрела бы любое из нынешних скандальных дел, если бы они были честно и профессионально расследованы. Но в этом я почему-то сомневаюсь...»
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
На волне ремейков грядущих
UPD:
МОДЕРАТОРЫ и АДМИНИСТРАТОРЫ! УДАЛИТЕ ПОСТ!!!!
— Как испортить прекрасный советский фильм?
— Сделать в наше время продолжение!
P.s. стырено в ВК
Нечисть в Вк
Ребят, пост без рейтинга
Всё чаще на просторах вк стали появляться сомнительные сообщества , которые под разными предлогами пытаются неоднозначно преподнести события времён ВОВ
Прошу неравнодушных и тех у кого есть время, перейти и шлепнуть лайк постом который я оставил в одной из помоек. Те, у кого как и у меня, прадеды и деды пришли с фронта и оставили там здоровье и товарищей, поймут.
Те , чьи прадеды и деды выносили хлеб-соль фрицам, проходите мимо.
https://vk.com/wall-180133513_26304
Пост уже снесли, вот если что это сообщество . Давайте поможем этим больным ребяткам скрасить их жизнь
https://vk.com/stahlhelm1916
Такой был пост
Неплохой состав
Правдиво ли совместное фото Владимира Маяковского и Фриды Кало?
В Сети нередко можно наткнуться на снимок, на котором якобы запечатлены русский поэт и мексиканская художница. Мы проверили, действительно ли Маяковский и Кало когда-то вместе сфотографировались.
Спойлер для ЛЛ: неправда
Эта вирусная фотография ходит по соцсетям много лет. Например, во «ВКонтакте» снимок пары не раз размещали паблики, в основном посвящённые истории и занимательным фактам, — среди них «Тайны истории» (у двух постов 1780 и 1330 лайков соответственно), The Nerd (600) и «Факты из истории» (490). Этот, как иногда пишут, «редкий» снимок также разошёлся в Facebook* (в сообществе «Культурология» он собрал более 950 лайков) и Twitter (примеры тут, тут и тут). Кроме того, фотография поэта и художницы встречается в некоторых статьях о жизни и творчестве Кало.
Кало родилась в 1907 году и умерла в возрасте 47 лет, а Маяковский прожил с 1893 по 1930 год, то есть теоретически эти деятели искусств действительно могли появиться на общем фото. Советский поэт в 1925 году даже посещал Мексику, родину Фриды, где познакомился с художником Диего Риверой. При этом Ривера был единственным мужем Кало. «Диего оказался огромным, с хорошим животом, широколицым, всегда улыбающимся человеком. Он рассказывает, вмешивая русские слова (Диего великолепно понимает по-русски), тысячи интересных вещей, но перед рассказом предупреждает: — Имейте в виду, и моя жена подтверждает, что половину из всего сказанного я привираю», — вспоминал Маяковский. Однако на тот момент Ривера состоял в браке с мексиканской писательницей и моделью Гуадалупе Марин, а Кало тогда было только 18 лет. В 1927 году Ривера посетил Москву, где оставался до середины 1928 года. За время своего визита мексиканский художник бывал в гостях у Маяковского, а на Кало Ривера женился лишь спустя год. В целом в открытых источниках нет никаких доказательств того, что Маяковский и Кало когда-либо встречались.
На самом деле вирусный снимок — это фотоколлаж, а его автор — российский художник Александр Джикия. Работе под названием «Двое» уже более десяти лет, и на личном сайте Джикии она выложена со следующей подписью: «Коллаж из коллажа Роберта Торена "Фрида Кало с револьвером" и фотографии Владимира Маяковского, 2012 год». С этой фотокомпозицией в 2013 году Джикия участвовал в выставке «Маяковский — манифест», организованной к 120-летию со дня рождения поэта в московской художественной галерее «Проун».
Фото: скриншот страницы сайта djikia.com. Источник
На своём сайте Джикия показал оригинальные изображения, из которых собран коллаж. Он отзеркалил фото юного Маяковского в жёлтой блузе, подпоясанного шёлковым шнуром, с сигаретой и бантом вместо галстука. В большинстве источников, включая каталог коллекции Государственного музея Маяковского, утверждается, что снимок сделан в 1910 году, когда Кало было около трёх лет. А вторым оригиналом указан коллаж Роберта Торена, на котором изображена мексиканская художница, держащая револьвер.
Фото: скриншот страницы сайта djikia.com. Источник
Роберт Торен — фотохудожник, специализирующийся на теме рок-музыки, природе и стиле ню. Но особое место в его творчестве занимает Фрида Кало, чьи образы легли в основу множества коллажей Торена. Пожалуй, самым известным из них стала работа 2012 года, в которой автор совместил лицо мексиканской художницы (фото в 1931 году сделала Имоджен Каннингем) с телом американской рок-исполнительницы и гитаристки Доннетт Тайер с пистолетом в руках (фотосессию Торен провёл в 1983 году). Кстати, Торен знает, что позднее Джикия добавил к его коллажу Маяковского.
Фрида Кало (слева), Доннетт Тайер (в центре), коллаж Роберта Торена (справа). Фото: Имоджен Каннингем (1931) / Роберт Торен (1983) / коллаж @angrylambie1
Идея создания коллажей с Кало пришла в голову Торена во время отпуска: он увидел фото обнажённой художницы и решил, что будет забавно объединить его с одним из своих снимков. Когда ему показалось, что получившееся винтажное изображение достаточно убедительно, он создал на платформе Tumblr страницу Frida Kahlo Nude («Голая Фрида Кало»; сейчас она уже удалена). Согласно интервью изданию News Taco, коллаж завирусился в середине июля 2012 года, как раз после публикации на «фейковой странице Кало» в Tumblr, — пользователи, приняв снимок за подлинный, стали его распространять. Торен был рад, что его работа многим понравилась, но перед ним встала дилемма: «С одной стороны, я хочу создать правдоподобное изображение, а с другой — правильно ли дурачить людей? Я не пришёл к окончательному выводу, но пометил некоторые изображения как фотошоп и фейк». Об истории создания фотоколлажа с Фридой и Тайер автор не раз рассказывал у себя в Instagram*-аккаунтах, но наиболее подробная версия изложена на его личном сайте в формате интервью с News Taco (ранее издание также невольно поучаствовало в распространении коллажа под видом настоящего снимка).
Помимо поддельного снимка Кало «в образе революционерки» с пистолетом, на русскоязычных сайтах о моде можно встретить фотографии художницы в рубашке и брюках с подтяжками, а также в джинсах с обнажённым животом и большим количеством украшений. Оба фото — тоже коллажи Торена. В первом случае он совместил лицо Кало с телом американской певицы Патти Смит, во втором — с телом Мадонны.
Патти Смит(слева), коллаж Роберта Торена (справа). Фото: коллаж @angrylambie1 / Роберт Мэпплторп (1975) / Имоджен Каннингем (1931)
Мадонна (слева) / коллаж Роберта Торена (справа). Фото: коллаж @angrylambie1 / Стивен Мейзел (1992, Vogue) / Имоджен Каннингем (1931)
В заключение добавим, что совместное фото Кало с Маяковским стало своего рода мемом среди пользователей, знающих о поддельности снимка. Например, 1 апреля 2020 года в соцсетях Государственного музея Маяковского опубликовали такой юмористический пост с вирусным коллажем: «Фотоснимок был сделан во время турне футуристов по Мексике. Очень молодая Фрида Кало, любившая стихотворения поэта, особенно "Я сразу смазал карту будня...", "Вам, проживающим за оргией оргию...", "Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают…", и читавшая их исключительно на русском языке, подошла к Маяковскому после выступления и попросила сфотографироваться вместе на память. Владимир Владимирович, поддавшись обаянию будущей художницы и жены своего друга Диего Риверы, не смог отказать. Автором снимка стал наш современник — Александр Джикия».
Можно встретить и более абсурдные версии коллажа. Так, на одну из них дважды добавили портрет Фёдора Достоевского, умершего в 1881 году, задолго до рождения Кало и Маяковского. «Эрих и Мария Ремарк в гостях у братьев Салтыкова и Щедрина. Санкт-Петербург, 1907 год», — гласит юмористическая подпись.
*Российские власти считают компанию Meta Platforms Inc., которой принадлежат социальные сети Instagram и Facebook, экстремистской организацией, её деятельность на территории России запрещена.
Фото на обложке: Александр Джикия
Наш вердикт: неправда
В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)
Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкасты