Экзистенциальный бред
От прекрасной, самой светлой мечты о бескрайнем космосе остался только космический мусор на орбите. И нездоровая, мазохистская тяга к фантастике.
От прекрасной, самой светлой мечты о бескрайнем космосе остался только космический мусор на орбите. И нездоровая, мазохистская тяга к фантастике.
Ученые из Стейн-Квотерфилдского Университета Высшей метафизики , а именно Джон Фудкорт и Дейл Бэнкси обосновали существование ада с помощью новейших методик распределенного квазиитеративного постдифференцирования. По словам Джона и Дейла, ад - это инверсия голограммы, созданной из проекций квантов струн, и, как в каждой голограмме, каждая часть отражает в себе целое. Соответственно, инвертированный мир - инвертированная голограмма. "Представьте себе поезд, который входит в тоннель, но никогда из него не выходит. А все дело в том, – хихикая отмечает Джон, в то время как ему кивает и подмигивает Дейл, что никакого выхода из тоннеля не было. Хотя, что выход, а что вход, тоже весьма условно и относительно. Это по сути, некий эквивалент аналога кольцевой ветки в метро. Поэтому за горизонтом событий всякая сингулярность приобретает имманентную спутанность. Так же, как и фотоны в Великом адронном газлайтере."
Открытие сулит большие практические перспективы. По словам ученых, их научной работой, опубликованной в журнале "Нэшнл Баззуордс", заинтересовался Милон Аск.
"Расследования на кончике стилуса", 28.08.2022
Больше всего поражают мамкины блохеры, которые всеми своими видео пытаются донести до людей то, что от санкций мы скоро все умрем
Недавно решила про Кубу посмотреть сюжетики и наткнулась на Лядова, кто хочет поражать от души
Ссыль вот тут
Для лл с 19 минуты :
Лядов: на Кубе 60 лет санкции, люди в говне, пепси нет, найки не купишь, да что там говорить, у них айфонов даже нет, сейчас мы об этом спросим жителей. Я нашёл на Кубе единственную девушку с айфоном, девушка откуда у вас айфон, это же такая редкость
Девушка: да уже у всех эти айфоны, разве только 6
Лядов: то есть, у тебя 6 айфон? (шок и трепет)
Девушка: нет, у меня 12
Некоторые Уважаемые Читатели периодически обращают внимание на то, что я занимаю излишне оптимистическую позицию. Что на самом деле всё плохо, очень плохо, или вообще катастрофа и коллапс.
Позволю себе ещё раз напомнить, что основания для оптимизма мне даёт исторический опыт России (как бы она не называлась), а также личный опыт прохождения кризисов 1989 - 1993 годов, 1998 года, 2008 - 2009 и 2014 - 2015 годов.
Несмотря на указания возможности полного краха, и мои неоднократные просьбы описать его сценарий, ни один вариант не был предложен. В связи с этим, я написал
СКАЗКУ "АПОКАЛИПТИКА",
в которой описан вариант развития событий, который теоретически был бы возможен, если бы всё было настолько плохо, как считают некоторые Читатели. К счастью, многие теории ошибочны, и не подтверждаются практикой.
ВНИМАНИЕ!!!
Всё, что Вы прочитаете ниже, это сказка, фантастика, чёрный юмор, фикция, абсолютно невозможный сценарий, бред, глупости или сарказм (прошу выбрать удобный вариант самостоятельно). Этого не было, не может быть, и не будет никогда. Но описание того, что на самом деле значит "полная ... неудача", будет небезынтересным.
Апокалиптика. Сказка. Нереальный сценарий развития событий:
1. Март 2022 года. Полное исчерпание складских запасов, возникновение товарного дефицита. Колебания рубля плюс/минус 50% в день. Падение индекса ММВБ до нуля. Прекращение существования отечественного фондового рынка. Неуправляемый вывоз капитала, как в наличной, так и в безналичной форме.
2. Апрель 2022 года. Инфляция от 50 до 150% по разным группам товаров. Курс рубля к доллару повышается от уровня 150 на 5 - 10 рублей ежедневно. Прекращаются отгрузки экспортной продукции. Полностью останавливается импорт. Прекращаются налоговые поступления в бюджет.
3. Май 2022 года. Инфляция 200%. Гиперинфляция. Курс рубля к доллару достигает отметки 300. Происходит остановка промышленных предприятий. Прекращается выдача социальных пособий и заработной платы.
4. Июнь 2022 года. Массовые митинги и забастовки с экономическими требованиями. В Москве - до 500 000 человек, в регионах - до 5% населения. Возникновение деструктивной (прозападной) оппозиции, с базовым лозунгом о необходимости внедрения демократии западного типа, принятия современных европейских ценностей, а также о примате личного комфорта над интересами страны в целом.
5. Июль 2022 года. Массовые митинги и забастовки с политическими требованиями. Участие - до 20% населения городов. В протестный процесс включается сельское население. Наблюдаются перебои с поставкой продуктов питания и товаров первой необходимости в города. Государственный переворот, приход к власти прозападной оппозиции.
6. Август 2022 года. Коллапс армии и полиции. Политический и экономический провал новой власти, возглавляемой представителями деструктивной оппозиции. Утрата территорий. Внешняя интервенция (пока - не военная, экономическая). Выкуп почти ничего не стоящих акций иностранным капиталом, переход управления системообразующими предприятиями к представителям Запада, под лозунгами необходимости обеспечить действительно эффективный менеджмент и восстановить работу предприятий.
7. Сентябрь - ноябрь 2022 года. Реставрация марионеточного правительства. Вывоз ресурсов и выручки от продажи ресурсов за границу, на основании навязанных договоров, напоминающих Соглашение о разделе продукции от 1995 года.
8. Декабрь 2022 года. Распад России на 7 - 20 независимых государств.
9. 2023 год. Прекращение внутреннего авиасообщения. Запрет русского языка в созданных на обломках России национальных государствах (Дагестан, Чечня, Бурятия, Татарстан и т.д.).
10. 2024 год. Упразднение Российской федерации, в связи с утратой федеративного статуса и значительным сокращение территории. Переименование образованной территории из России в Московию. Всеобщий запрет на русскую культуру. Запрет гражданам Московии на перемещение по миру. Отключение от Московии от мировых информационных сетей. Экономическая и культурная блокада. Окончательный развал промышленности. Интеллектуальная и физическая деградация населения. Массовая нелегальная эмиграция.
11. 2025 год. Переход Московии и национальных государств, созданных на обломках Российской Федерации, под полное внешнее управление, на правах сырьевого придатка, без шансов на развитие и социальных лифтов. Деградация образования и здравоохранения. Упразднение научных институтов. Упразднение большинства институтов культуры.
Всё. Абзац. Конец сказочки.
Еще раз напомню, что это сказка, фантастика, чёрный юмор, фикция, абсолютно невозможный сценарий, бред, глупости или сарказм (прошу выбрать удобный вариант самостоятельно).
Этого не было, не может быть, и не будет никогда.
Почитаем историю. Посмеёмся над теми, кто бесчисленное количество раз за 1269 Российской Истории нашу страну хоронили. Посмеёмся над теми, кто говорит, что нынешние россияне - это совсем не те люди, которые осваивали Сибирь, совершали географические открытия, побеждали в войнах, поднимали экономику. Люди - те же. И страна та же. И ситуация в которой Россия находится сейчас - намного проще и понятнее, чем многие, действительно трудные моменты нашей истории.
Работаем, братья!
Анонс.
16.02.2022 смотрите фантастическую бредятину: "Они не обещали напасть или время нападения мы перенесем попозже".
Режиссер - США.
Совместно с ЕС.
В главной роли - Украина.
Краткое содержание: (в коментах)
Ну народ, такие вопросы можно решить очень просто! (Сарказм) Нужно просто написать пару законов.
1. Разрешить людям в форме и со значком (полицаи, гаишники) применять оружие сразу по подозрении на угрозу своему здоровью.
В нашей истории:
- баба, у тебя есть ствол?
- да?
- у вас есть документы на него?
- да.
- покажите!
- хрен вам менты позорные!
Парни достают стволы и наводят на нее. Она кидается на них.
Бах-бах. История завершена.
Мужикам премия по итогам просмотра нагрудных комер.
2. В регионах с повышенным процентом бородатости мужского населения ввести вахтовый метод службы для полиции. Отправлять туда всех якутов выдав им право на ношение ножей ( уважаем культуру )
3. Полицейских из Кавказа перевести в пограничники и отправить на охрану арктических рубежей. Самая крутая работа для настоящих джигитов.
4. Проституцию сделать легальной. Девушки туда не от хорошей жизни идут. Пусть платят налоги а не за крышу. Ввести дополнительные гос награды за 10, 20, 30, 40, 50, 60 лет безупречной работы проституткой.
5. Обязать ГосНаркоКонтроль обеспечивать население наркотиками по фиксированной цене.
Организовать работу сервисов СберТрава, ЯндексПритон. Обеспечить борьбу с контрактной продукцией.
6. Создат министерство взяток
Брать туда только после присяги( чиновников сможет судить трибунал).
Пусть ездят по стране и предлогают взятки, за удачную попытку премия а взяточника на нары.
Должности в это министерство разыгрывать через лотерею среди гаждан по номеру паспорта.
7. Для мигрантов ввести био паспорта. Въезд только по визе с поручительством 2-х человек. За нарушение законов мигранта и поручителей выгнать из страны без права возвращения.
8. Запретить все национальные языки как государственные во всех регионах.
9.Провести референдум об выдварении цыган из России на отдельный остров на Мальдивах.
Рубрика пяьяный депутат завершена.
Учителя постоянно повторяли, что не могут отпустить нас домой пораньше, так как в то время, когда у нас уроки, они полностью ответственны за наши жизни. Сбила машина, загрызли собаки, похитили пришельцы – виноваты только учителя, и никто больше. Мы понимающе склоняли головы и не смели спорить. Кроме банальных «да чего с нами случится-то?» у нас просто не было аргументов. Ну не могут они, что поделать? Сам-то я хотел бы вот так на ровном месте отхватить проблем?
Интересно, было ли им страшно каждый раз, когда кто-то сбегал с уроков? Замирало ли их сердце, когда сбежавший вчера ученик не приходил в школу утром? В нормальных школах – может быть. Если, конечно, нам вообще не врали об ответственности. Но тем тварям, которые учили меня, точно не было страшно.
Идти учиться в эту школу изначально было плохой идеей. А раз уж ошибся, можно было всё исправить, переведясь в другую. На это всё намекало – автобусы с моей улицы не ездили в ту сторону, друзья учились в других школах, внутри и снаружи царила антисанитария, а одноклассники, мягко говоря, были так себе. Нет, меня не травили, надо мной не издевались, но сборище личностей, живущих по принципу «если мне что-то не нравится, я разобью тебе ебальник», вызывало только отторжение.
Я и сам был далеко не прилежным мальчиком. Матерился я даже больше, бухать и курить начал в четырнадцать, но так уж вышло, что я с детства рос в компании одних и тех же ребят, которых на подсознательном уровне уже считал родственниками, а не друзьями. Мы почти никогда не ссорились, и ни единого раза не дрались. Не буду считать детские мимолётные обидки, заканчивающиеся парой попыток посильнее толкнуть оппонента в грудь.
Неприятные качества одноклассников начали проявляться после пятого класса. Детство потихоньку покидало горячие головы, а их место, судя по всему, заняли быдло-сущности, захватив часть разума.
16 мальчиков и 4 девочки – самый мужской класс в школе. Ну что поделать, у нас не было разделения на «а», «б» и «в», даже один единственный класс с трудом набрался. А что ещё ожидать от самой «деревенской» школы маленького города?
Само здание было в плачевном состоянии. Я не преувеличу, если скажу, что мог бы пробить в стене дыру, просто пиная её ногой. Уж не знаю, из чего она была сделана, но сыпалась каким-то белым «порошком» от лёгких тычков носком кроссовка. Подобные «дыры» украшали всю школу, от земли до крыши. Каждую из них можно было увеличить до страшных размеров, даже просто ковыряя пальцем.
Давно выцветшие стены больше напоминали какую-то старую заброшку, а не школу. Может быть, они когда-то были красными, но теперь больше напоминали заветренную, старую, почти сгнившую хурму, которая закатилась за холодильник и провалялась там до следующей генеральной уборки.
Зато клумбы, при всей своей запущенности, действительно радовали глаз зарослями яркой космеи, бесчисленными пятнышками хризантем и островками солнечной календулы. Всё это каждый год всходило самосевом и общими усилиями вытесняло обычные некрасивые сорняки. На другой стороне, на небольшом отдалении от здания, раскинулись целые плантации роскошной мальвы. Мне приходилось ходить по тропинке между ними, и каждое первое сентября я словно попадал в сказочный лес, нарочно нарисованный слишком красиво и красочно.
Непосредственная близость частного сектора способствовала появлению у школы всевозможных животных. Куры, утки и гуси были постоянными «клиентами» в тёплое время года, довольно часто прямо у входа лениво что-то жевали козы, а мимо класса физики частенько прогуливалась бабулька, ведущая за собой здоровенную корову.
И несмотря на все «знаки», на все минусы этого угрюмого здания, однажды, в конце лета, я вдруг почувствовал, что хочу поскорее прогуляться по цветущей тропинке, ведущей к входу в грязную, разваливающуюся, но почему-то такую уютную школу… а на следующее утро впервые обнаружил в кровати маленькое белое пёрышко.
Ну да ладно – почувствовал и почувствовал. Признаться в том, что тебе хочется в школу – что-то вроде страшного преступления против адекватности. Что-то настолько тяжкое и недопустимое, что и пожизненного будет мало. Поэтому я просто задумался, усмехнулся и мысленно настроил себя на нужную волну: «эй, придурок, до конца каникул осталось полторы недели, прекращай думать о ерунде и проживи эти дни по полной».
И я правда старался, но даже в моменты максимального опьянения меня не покидала радостная, но от того и страшная мысль, что скоро я уже вернусь в родную школу к родным учителям…
Близился девятый класс и в воздухе витали мифические страшилки об экзаменах и прочих жутких вещах. Якобы детство наше заканчивается, и с первого сентября нам надо будет начинать думать о будущем, ведь для кого-то из нас девятый станет последним классом в школе.
Кто-то, возможно, выпив очередной стакан пива и закурив, действительно впервые задумывался о чём-то таком глобальном, но точно не я. Да, я разделял общую философскую задумчивость и приятную пьяную грусть, но не взросление меня беспокоило. В мыслях прочно застряло сожаление о том, что школа скоро закончится. И почему-то никак не успокаивал тот факт, что я не собирался уходить после девятого, и у меня в запасе ещё целых три года.
Частенько я подмечал, что все эти мысли явно нездоровые. Я мог отказаться от вкусного ужина, не пойти гулять с друзьями – и всё это только из-за того, что мне было грустно. Мол, как же так, неужели я больше никогда не увижу Алевтину Александровну, не услышу противный, но будто завораживающий голос Ирины Владимировны и не поставлю на физре новый рекорд по прыжкам в длину? Серьёзно? Всё это закончится и никогда не вернётся?
По утрам я продолжал находить в кровати перья. То одно, то несколько, то какой-то совсем незначительный пушок. В голову стали лезть какие-то совсем идиотские теории, будто учителя меня приворожили, чтобы я не ушёл после девятого и не поставил школу под угрозу закрытия. С одной стороны – да, бред полнейший, но вдруг? Школа была в плачевном состоянии, народа вечно не хватало, а один учитель мог совмещать сразу несколько предметов – Владимир Андреевич, например, вёл сразу рисование, труды, историю и ОБЖ. Неоднократно я задумывался – а так вообще можно?
Первое сентября 2008 года стало для меня самым ожидаемым и прекрасным. Мальвы цвели как будто на дворе июль, погода тоже подражала середине лета, а надоедливые гуси в этот раз просто прошли мимо, не попытавшись атаковать. Одноклассники уже весело трындели о чём-то у входа, когда я пришёл.
— Ну что, скучали по школе? – на всякий случай спросил я, завершив приветствия.
— Ага, типа того, - пожал плечами один из них, ответив сразу за всех.
Да уж, легче не стало. Им действительно плевать, или они тщательно это скрывают? Им, как и мне, просто стыдно признаться? Или это один я такой «избранный»?
Как обычно, торжественная линейка была на улице, на растрескавшемся и будто разъехавшемся в стороны асфальте, потихоньку зарастающем одуванчиками и травой. И как обычно, всё это было просто формальностью – через несколько минут все присутствующие уже разошлись на «классные часы».
Всё было на удивление обычным. Грусть и переживания исчезли, сменились лёгким чувством удовлетворения, но какой-то особой радости не было и в помине. Наоборот – учительские чары словно ослабли, и я осознал, что не так уж и хочу идти завтра на уроки.
В целом, на месяц всё вернулось в норму, только несколько перьев, найденных в кровати раз пять или шесть, напоминали о странностях. Впрочем, я всё больше убеждал себя в том, что они просто лезут из матраса или чего-то ещё. Мало ли, что там…
Но ровно через месяц, первого октября, случилось нечто, заставившее меня поверить в мистику и внимательнее наблюдать за окружением.
Друзья решили сделать сюрприз – припереться ко мне в школу и убедить сбежать с оставшихся уроков.
«Лёха, выходи, мы за дверью», - пришло мне сообщение в аське.
«В смысле? За какой дверью?» - уточнил я.
«Выйди, мы у тебя в школе».
Я тут же отпросился в туалет, но в коридоре никого не оказалось. Подождав несколько секунд, я возмутился в аське, а ещё через пару мгновений получил весьма интересный ответ:
«Чё ты пиздишь, ты не выходил».
Моему возмущению не было предела. Это что за шуточки такие? Ладно бы что-то действительно смешное и изобретательное, но вот этот бред, он для чего? Нашёптывая ругательства, я свернул аську и полез в журнал звонков.
— Алло, Колян, - я сразу же начал выплёскивать возмущения, не дожидаясь голоса, - это что за приколы такие некачественные, а?
— Лёха, ты как на уроке говорить можешь? – вполголоса удивился Колян. – Под парту залез, что ли?
— Да вот он я, в коридоре! – крикнул я, забыв, что в двух шагах от меня находится приоткрытая дверь в класс. – Вы на каком этаже?
— На втором. – ещё тише ответил Колян. – Возле математики, у вас она по расписанию щас.
— Ну да математика, - зачем-то оглянулся я и посмотрел на дверную табличку. – И вот я вышел в коридор, а вас нет.
— Чё пиздишь опять? – голос Коляна стал едва слышен. – Посмотри на дверь.
— Нахуя? – агрессивно вскрикнул я, но машинально снова оглянулся.
— Лёха, алё! – напряжённо прошептал Колян. – Трубку возьми, блять!
— Да я и не бросал! – бред, льющийся мне в ухо, начинал уже выводить из себя. – Ты там ебанулся, что ли?
— Так, я что-то не понял, – голос Коляна стал громче и в нём появилась неподдельная обеспокоенность. – Ты как говоришь со мной? Я же вижу тебя, ты сидишь и молчишь, пишешь что-то…
— Бля, Колян, вообще не смешно, веришь? – скривил я лицо в отвращении.
— Лёх! Лёха! – голос отдалился от трубки, но стал громким и отчётливым.
В ту же секунду за спиной скрипнула дверь и на меня внимательно уставилась Алевтина Александровна.
— Ну как, сходил в туалет? – спросила она, насмешливо осматривая меня из-под очков.
— Ага, - растерянно кивнул я, тут же опустив телефон, - тут вот это, позвонили просто.
— Да вижу, - махнула рукой учительница, - всё нормально, ты только больше не обманывай, хорошо? Если нужно срочно позвонить, так и скажи.
— Хорошо, - послушно кивнул я и демонстративно приподнял руку с телефоном, как бы намекая, что мой разговор ещё н завершён.
Алевтина Александровна лишь кивнула и вернулась в класс.
— Алло! Колян, ты там?
— Пиздец, я не знаю, что это за хрень, - громко ответил он, и по отсутствию характерного эха я понял, что он уже вышел на улицу. – Я только что видел, как ты сидишь за партой, пишешь что-то в тетрадку, а потом посмотрел на меня и не отреагировал никак. И в это же время я твой голос слышал в телефоне! Как так? Мы умерли, что ли?
— Не знаю, я вроде живой, - с усмешкой ответил я, - но от твоих шуточек и помереть недолго.
— Каких шуточек? Я те серьёзно говорю, пацаны не дадут спиздануть!
— Ещё бы, блять, они дали. Давайте серьёзно, вы где щас?
— На улице, рядом с входом!
Я выглянул в окно – у входа действительно топтались друзья. Вид у них и правда был обеспокоенным. Заметив меня в окне, они радостно замахали руками и принялись что-то оживлённо обсуждать. Голоса в трубке смешались в неразборчивый галдёж, но вскоре Колян смог вырваться на первый план:
— Лёх, глянь в кабинет, вдруг ты там до сих пор сидишь.
— Ты ебанулся? – похлопал я ладонью по лбу, глядя на друга из окна.
— Ды просто посмотри, чё такого-то?
Действительно, что такого? Я отошёл от окна, постоял пару секунд у кабинета, и вернулся.
— Нет там ничего такого, прикинь! – язвительно прошипел я в трубку.
— Параллельный мир, походу, - вклинился в разговор громкий голос Павла.
— Лёх, мы походу в параллельном мире побывали, - тут же принялся объяснять Колян. – Я те отвечаю, ты в кабинете сидел, смотрел на меня, и в это же время по телефону говорил. Как ещё это объяснить?
— Допустим, - ответил я. – А нахуя вы тогда на улицу ушли?
— Нас мужик выкинул, длинный такой.
Длинный мужик – это тот самый Владимир Андреевич, «универсальный учитель». Вообще, он был очень добрым и спокойным человеком, и я ни за что не поверил бы, что он может кого-то выкинуть. Максимум – вежливо попросить уйти.
— Прям выкинул? – хитро прищурился я.
— Ну да, за руку взял и потащил, - Колян поднял руку и закатал рукав. – Вот, до сих пор красная!
«Ну точно – параллельный мир», подумал я тогда. Только мысль эта была несерьёзной, саркастической.
Напрочь забыв о том, что в классе остались вещи, я побежал вниз, к друзьям. Хорошо, что уже в прошлом году стал носить с собой лишь пакет с парой тетрадок и ручкой, всё больше отдаляясь от учёбы. Поэтому жалеть там было нечего – конспекты никому не нужны, а ручку новую возьму, не велика потеря.
Друзья встретили меня с выпученными глазами, клялись всем, что у них есть и готовы были отдать все зубы, лишь бы только я поверил в их историю. Колян даже обиделся и весь день дулся, а к вечеру, выпив достаточно пива, снова повеселел и успокоился. А я? Я вообще не думал об этом. Шутеечка не удалась, надо было быть изобретательнее – вот какое мнение было у меня.
Друзья ещё пару дней пытались меня убедить, а потом успокоились. Видимо, смирились с тем, что доказать ничего не получится, а на словах мы все Львы Толстые. Вот только вскоре я и сам встретился с доказательствами.
Через неделю, на уроке литературы, обычно весёлая и снисходительная Людмила Викторовна окинула присутствующих строгим взглядом, остановилась на Игоре – человеке, который ещё в начальных классах дал понять, что учиться не собирается, и вызвала его к доске. Я тогда мысленно усмехнулся – зачем? Ради чего? Можно было просто сразу поставить двойку, но это же не выгодно. Слишком маленькая школа, слишком мало в ней людей, чтобы специально кого-то заваливать.
А Игорь был напуган. Проходя мимо меня, он глубоко вздохнул, и дыхание его было прерывистым. Встав у доски, он несколько секунд смотрел в потолок и шевелил губами, явно что-то вспоминая. А затем, тяжело сглотнув, сбивчиво и нервно заговорил:
— У меня на шее следы укусов, а по венам бежит вода…
Игорь явно забыл текст. Панически оглядывая класс, он безмолвно молил о помощи.
— А по венам бежит вода… - гораздо тише повторил он.
— Пусть отныне будет, - агрессивно пробасила Людмила Викторовна, испепеляя Игоря взглядом.
— Пусть отныне будет мне только грустно, я всё счастье несу сюда! – подхватил Игорь. – Я во славу школы сотру колени, из костей моих будет мел. Во мне нет ни капли любви и лени, я свободен от смертных дел.
— Это что за стихи такие? – тихонько ткнул я в спину сидящего впереди одноклассника. – Когда мы такое проходили?
— Тихо! – прошипел он, бросив через плечо яростный взгляд.
— Я готов… - Игорь снова запнулся. – Я готов творить и вершить победы, за хозяина – хоть в огонь… я… мне…
Общее напряжение росло, Игорь жалобно смотрел на одноклассников, а одноклассники точно так же смотрели на него, но никто не смел даже беззвучно проговорить подсказку.
— Понятно, Денисов, садись, - разочарованно выдохнула учительница и что-то черкнула в своей тетради.
— Людмила Викторовна, можно заново? – взмолился Игорь.
— Каждый раз у тебя заново, - махнула рукой Людмила Викторовна. – Если ты две строчки выучить не можешь, как ты собираешься вершить победы? Нужно соответствовать, Игорь, соответствовать.
— Да я просто не успел! – продолжил Игорь отмазываться. – Я русский делал и математику, там много было просто!
— Почему другим не много, а тебе много?
— Ну не получается у меня стихи учить, ну что такого? Зачем это нужно хозяину? – в глазах Игоря читались паника и отчаяние.
Я сидел с открытым ртом. Происходящее совсем не пугало, но само собой заставляло задуматься – а что, собственно, происходит? Шутка? Вряд ли. Какой-то идиотский спектакль для урока литературы? Да ну, чушь какая-то. Я попал в другое измерение? Твою мать! Друзья-то, похоже, не врали.
Одноклассники вдруг вскочили на ноги и замерли, не обращая никакого внимания на падающие за спиной стулья. Один я остался на месте и, совершенно ничего не понимая, крутил головой. В шею вцепились чьи-то грубые пальцы, и в то же мгновение кто-то резко дёрнул меня за воротник. Я машинально поднялся со стула, и только тогда понял, что мне тоже надо бы встать.
— А что происходит? – тут же обернулся я и встретился взглядом с Вовой Пинаевым – одним из самых тихих и спокойных одноклассников.
Он не ответил, лишь яростно округлил глаза и беззвучно что-то проговорил, осматривая меня снизу вверх. Это явно было требованием заткнуться.
— Новицкий! – Людмила Викторовна не пропустила мимо глаз и ушей моё поведение. – Ты чего это шумишь?
— Извините, - тут же опустил я голову и замолчал.
— Смотри, - грозно предупредила меня она, - на первый раз прощаю, потом не обижайся.
Я подумал, что лучше не отвечать. Лучше молчать, повторять все действия за одноклассниками и надеяться, что меня не вызовут к доске. Потому что все вокруг выглядели как-то слишком испуганно.
В класс ворвался длинный мужик. Я даже не сразу узнал в нём Владимира Андреевича – как-то слишком агрессивно выглядела его походка. В два гигантских шага он настиг Игоря, схватил его за руку и потащил к выходу. Одноклассники проводили его печальными взглядами, а я уже мечтал поскорее написать Коляну и спросить, как выглядел тот мужик, который выкинул его из школы. Если скажет про лысину, сомнений не останется.
Внутри меня поселилось что-то вроде восторга, закрывающего своей спиной страх и тревогу, поэтому в тот момент я думал не о том, почему все такие печальные и испуганные, не о том, что теперь будет с Игорем. Меня интересовала только мобильная связь – если Колян позвонил мне отсюда, то и я смогу позвонить?
Людмила Викторовна спешно покинула класс вслед за Игорем. Тот что-то жалобно говорил, но голос его быстро удалялся. Одноклассники расслабили и поплюхались на стулья, что-то шепча и переговариваясь. Я сразу же схватил телефон – со связью всё было в порядке. Аська ещё не успела загрузиться, когда Вова Пинаев ткнул меня в спину.
— Слышь! – восторженно смотрел он на меня. – Так это правда, что ли? Ты оттуда?
Вова сделал вращательное движение головой, будто я должен был понять, что это значит.
— Видимо, да, - согласился я, потому что я ведь явно не отсюда.
— Офигеть! – Вова шлёпнул себя ладонью по щеке. – Как? Как пройти?
— Не поверишь, через вход, - усмехнулся я.
Контакты в аське наконец повеселели – красные значки офлайна сменился разнообразными статусами.
— Убери эту штуку, - резко сменил тон Вова. – Если заметят, нам всем сразу хана.
— Почему? – оторвал я взгляд от экрана. – И да – что тут вообще творится?
— Короче, слушай, - наклонился ко мне Вова и заговорил совсем тихо. – Сиди молча, не отпрашивайся, если к доске вызовут – ничего страшного, скажи, что сегодня не готов. Игорёк всегда был слабеньким, всё к этому и шло, но ты вроде неплохо учишься, с тобой пока ничего не сделают.
— А с Игорем что? – кивнул я в сторону входа.
— Это как естественный отбор, - отвёл взгляд Вова. – Слабые не выживают.
— В смысле, блять, не выживают? – спросил я громче, чем нужно.
— Да тихо! – шёпотом «прикрикнул» Вова. – В прямом смысле, не выживают. Ты вовремя пришёл у нас в школе уже года два отсева не было. Не боись, тебе это не светит, как минимум в ближайшее время.
— Ты расскажешь или как? – убрал я телефон в карман, так как Коляна не было в сети, как и остальных «свидетелей длинного мужика».
— А что рассказывать, - Вова философски посмотрел куда-то мимо меня, - в один день неугодных забирают, и их больше никто никогда не видит. Учителя говорят, что они не подходят для миссии, поэтому нет смысла тратить на них ресурсы.
— Для какой миссии?
— Не знаю, - покачал головой Вова. – Об этом нам расскажут, когда мы закончим школу.
— Бля, что это за тайны такие? – нахмурился я. – Если честно, это похоже на какой-то бред ради бреда, чтобы просто меня запугать ли типа того.
— Конечно, ты ведь оттуда, - снова мотнул головой Вова и завистливо отвернулся. – Лёха говорит, что там хорошо и спокойно, что из школы можно выходить…
— А вам нельзя, что ли? – перебил я одноклассника.
— Нельзя, представь себе. Когда заканчиваются уроки, мы остаёмся здесь, делаем домашку, а потом нас ведут в подвал… и всё, дальше мы снова просыпаемся здесь.
— Это как так? – возмущённо спросил я. – В смысле подвал? Вас там удерживают? А родителям похуй или как?
— Ага, родителям, - Вова опять отвернулся и поджал губы. – Это у вас там родители есть, видимо. А мы как родились здесь, так и живём всю жизнь. Мы даже на улицу ни разу не выходили, хотя я хорошо помню, как в далёком детстве пытался посмотреть на солнце, но никак не получалось – слишком яркое. Поэтому я всегда верил, что улица всё-таки существует не только в учебниках.
— А в окно посмотреть не пробовали? – искренне удивился я.
— Стой! – вцепился Вова мне в руку, хотя и не собирался вставать. – Нельзя! Нельзя в окно смотреть! Запрещено!
— Ты прикалываешься, что ли? Вон, посмотри, там светло, это и есть солнце!
— Это не солнце! – Вова потерял концентрацию и сильно повысил голос. – Это свет великой миссии! Закончив школу, мы получаем ценнейшее право пользования великим светом! Согласно пункту один второй главы школьных правил, до получения аттестата мы не имеем возможности соприкасаться с великим! Запомни, ученик: коснувшись света недостойными глазами, вдохнув великий воздух необученной ноздрёй…
— Ты будешь призраком ходить между мирами, - дружно подхватили остальные одноклассники. – Разорван будешь в клочья неприступной чистотой!
— Я, конечно, представлял, что в параллельном мире есть отличия, - мой голос пугающим эхом разлетелся по пропитанному тишиной помещению, - но такого идиотизма не ожидал.
Всем было плевать на мои слова. Завершив свой «лозунг», одноклассники вернулись к своим делам – чтению учебников, и только Вова, после недолгой паузы, продолжил разговор со мной.
— Никто из нас никогда не смотрел в окно. Тех, кто пытался, ты уже не увидишь.
Я осмотрел класс. 19 человек, включая меня. Игоря забрали только что. Вроде бы, всё сходится.
— И что с ними случилось? – спросил я.
— Пункт шестой второй главы…
— Да стой, - замахал я руками. – Нормально можешь объяснить? Вот кто-то выглянул в окно, и что произошло?
— Это было очень давно, когда мы только-только родились, в первом классе. Я уже смутно помню, но все вокруг кричали, убегали, и даже я почему-то плакал. А потом помню строгий взгляд завуча и его слова: «вот, дети, что бывает с теми, кто не соблюдает правила». И тычет что-то нам в лицо. Что-то такое… уродливое, будто какой-то орган из учебника биологии.
— То есть, никаких фактов и доказательств? Вам не кажется, что вас наёбывают? Вас просто с детства приучают к такой жизни, вот вы и привыкли во всё верить. Вот смотри! – резко вскочил я со стула и направился к окну.
— Стой! – бросился за мной Вова, быстро догнал и снова схватил за руку.
— А что такого? – я дёргал рукой, пытаясь вырваться. – Сам же говоришь, что я оттуда, так кто тебе сказал, что на меня это действует? Я же правила не читал и никаких обещаний не давал!
Рука наконец выскользнула из цепкого захвата, и я почти достиг окна, но в последней момент кто-то влетел мне в бок, повалив на землю. Вокруг тут же собралась толпа, каждый словно считал своим долгом подойти и пнуть меня ногой, сказав пару «ласковых». Несильно, как будто наигранно или просто для видимости. Даже Вова в самом конце легонько пнул меня по бедру.
— Извини, правила касаются всех, даже новичков.
— Новичков? – прохрипел я. – У вас и новички бывают?
— Да, а у вас не бывают? - Вова протянул руку и помог мне встать.
— Бывают, - согласился я. – Но к нам-то они добровольно приходят, в отличии от вас.
— И к нам добровольно. Ну, так нам говорят, - пожал плечами Вова.
— А они помнят прошлое? Где были до этого?
— Не помнят, - Вова разочарованно помотал головой. – Переход в нашу школу равен рождению.
— Ну кто бы сомневался, - кивнул я. – Ну слушай, судя по твоим рассказам, мне тут делать нечего, а то ещё убьют нахуй или великий свет на куски порвёт.
— В общем-то да, - согласился Вова, - но если переход действительно есть, пожалуйста, расскажи, где он.
— Да я говорю, я просто через вход вошёл, как обычно.
— Не может быть такого! – воскликнул Вова. – Выходить из школы точно так же запрещено, как и смотреть в окно!
— Ну это вам запрещено, - брезгливо посмотрел я на зомбированных одноклассников, которые сидели за партами ровно и тихо, лишь иногда переворачивая страницы учебника, - а я-то не отсюда. Я этим входом постоянно пользуюсь.
Знание о том, что длинный мужик без проблем вышвырнул отсюда моих друзей, придавало уверенности словам.
— А если не получится? – жалобно посмотрел мне в глаза Вова. – Если теперь на тебя действуют наши правила и законы, то что тогда будет? И с тобой, и со мной…
— А с тобой-то что может случиться? Ты меня не видел и не слышал, кто тебя за это накажет?
— Ну а как же… - Вова смущённо отвёл взгляд. – Ну, другой, настоящий Лёха обещал меня с собой забрать, когда поймёт, как перемещаться. Вы там ещё не встречались?
— Не встречались, - честно ответил я.
— Ну вы поторопитесь там, если можно, - Вова приблизился ко мне и продолжил шёпотом: – А то меня тут уже это… ну, не особо любят теперь. Они хоть и сидят молча, но всё замечают. Ты и сам особо не задерживайся, если что.
— Ладно, посмотрю, что можно сделать.
Само собой, я не собирался ничего делать. Несмотря на мою внешнюю самоуверенность, в глубине сознания давно крутилась только одна мысль – надо валить. И с каждым новым фактом от Вовы тревога бесконтрольно нарастала. В целом, страх и паника всё ещё были бессильны – всё происходящее по-прежнему выглядело дурацким спектаклем. Даже лёгкие побои были какими-то абсурдными и словно заложенными в сценарий. Но при этом очень не хотелось, чтобы Людмила Владимировна вернулась в класс раньше, чем я его покину.
— Можешь идти в любое время, - Вова словно прочитал мои мысли, - учителя до завтра не появятся. Отсев – это на сутки минимум.
Тут же задребезжал звонок. Его хриплый треск не отличался от того, что я привык слышать, словно он был общим на обе реальности. Наверное, прямо сейчас, на другой стороне весь класс сорвался со своих мест и шумно побежал прочь. Кто-то обязательно задел дверь и едва не сломал её, а я, бросив тетрадку в портфель, пошёл курить… стоп! Если я здесь, то чем там занимается ОН?
Расспрашивать Вову совсем не хотелось. Надо было поскорее ВАЛИТЬ. После звонка, буквально в последнее мгновение, я спохватился, достал телефон и сделал несколько снимков класса – на всякий случай. Хорошо, что мой K800 прекрасно справлялся с фотографиями, чего нельзя сказать о съёмке видео.
Вова сидел за партой, грустно глядя в открытый учебник. То ли из-за жалости, то ли от мнимого геройства, я вдруг решил позвать его с собой.
— Вов, - тихонько позвал я одноклассника, и как только он поднял глаза, жестом позвал его к выходу.
Остальные медленно собирали вещи, складывали их в огромные портфели и как-то безжизненно плелись к выходу. Не обращая на меня никакого внимания, они покидали класс и дружно шагали по коридору.
— А пошли со мной, - сказал я так тихо, что сам с трудом расслышал.
— Нельзя выходить! – Вова даже отпрянул назад, услышав такое.
— А если это и есть переход? Я же перешёл, как видишь!
— Мы не знаем, как это работает, - с грустью произнёс Вова. – Я видел страшные вещи, поверь. Мне нельзя выходить. Мне запрещено.
— Да какая разница-то? Я, ты – чем мы отличаемся? Мы же, блять, одинаковые люди, и если я смогу выйти, то и ты сможешь!
— Может мы и разные, - искоса взглянул на меня Вова. – Учителя могут выходить из школы, а мы – нет.
— Ладно, давай так, - улыбнулся я. – Я буду твоим учителем и научу тебя, как перемещаться между измерениями. Согласен?
— Неубедительно, - Вова тоже улыбнулся, но вымученно. – Не может всё быть так просто. Может, именно к такой миссии нас готовят? Чтобы мы смогли выйти?
— Ну, тогда я тебе вообще не нужен, прощай, - я демонстративно отвернулся и максимально быстрым шагом направился к лестнице.
Уже спускаясь вниз, я слышал, как Вова что-то кричал, но даже не хотел прислушиваться. Геройские нотки покинули мою песенку, которая вот-вот могла быть «спета», поэтому думать нужно было только о себе. Какое мне дело до людей, которые и не знают, что существует совсем другая жизнь? Может, мне ещё потом и приютить «второго Вовку» в нашем мире? Нянчить его до самой старости, скрывать, кормить… нет, спасибо.
Мысли ураганом пронеслись по моей пустой голове и утихли только когда я оказался перед выходом. Дверь была закрыта, но очевидно не заперта, так как в щели не было видно замка. Когда главный вход не функционировал, я привык это замечать.
Почему-то стало страшно. Всё, что должно было наполнять мой мозг с самой первой секунды здесь, вдруг навалилось бесконечной лавиной и всё больше сдавливало тело. С одной стороны, хотелось как можно скорее проверить, смогу ли я вернуться в свой мир, но рука не слушалась и отказывалась тянуть дверь на себя. И только знакомый голос из учительской пробудил мои инстинкты самосохранения, и я рванул дверную ручку что есть силы, лишь бы только не встречаться с этими тиранами, издевающимися над школьниками.
Ничего сверхъествесственного не произошло. Я вылетел на улицу, пробежал несколько шагов и резко обернулся. Всё было в порядке – школа была на месте, «великий свет» уж точно меня не разорвал, а тело было вполне материальным, и это указывало на то, что призраком я не стал.
Но было очень тихо. Из распахнутой двери не доносился шум и визг начальных классов, а толпа старшеклассников не ломилась на улицу покурить, и точно так же никто не возвращался назад. Варианта всего два – либо в моём мире время не совпадает с параллельным, либо я всё ещё там.
Я выкурил четыре сигареты, постоянно выглядывая из-за угла, в надежде, что хоть кто-то выйдет из школы или зайдёт. Жутко хотелось домой, и в любой другой момент я бы так и сделал, но страх словно разорвал нейронные связи, отвечающие за логику, и я решил поступить так, как делают в фильмах ужасов – вернулся в школу.
Из учительской всё так же доносились голоса, и я, переполняемый ужасом, взлетел по лестнице и начал открывать дверь за дверью, мечтая увидеть за ними знакомых весёлых и не очень ребят, которые делают что угодно, но не читают учебники.
Но никого не было. Школа выглядела абсолютно пустой, и оставалось только гадать – действительно ли это так, или все ученики дружно и покорно спустились в подвал, в ожидании нового учебного дня.
ПРОДОЛЖЕНИЕ И КОНЦОВКА В КОММЕНТАРИЯХ
К вечеру прилично подморозило, и редкие снежинки сверкали в свете фонарей подобно новогодним украшениям, вселяя в прохожих веру в скорую настоящую зиму. Ну куда это годится – новый год уже завтра, а земля до сих пор грязно-серая, противная и периодически скользкая. Рома и Паша случайно встретились во дворе – вышли покурить, подышать и просто отдохнуть от семейной суеты. Оба – молодые отцы уже почти взрослых детей. И сейчас, когда парням едва перевалило за тридцать, они уже сполна ощутили прелести семейной жизни.
— Смотри, что есть, - Рома зажал сигарету в губах и полез в карман.
Спустя пять секунд кряхтения и тяжёлого дыхания в его руке оказалась здоровенная петарда, толщиной и длиной примерно с поллитровую бутылку.
— Сыну покупал сегодня, - гордо продолжил Рома. – Там много всяких, но ты глянь на эту махину!
— Дурак, что ли? – Паша с опаской покосился на пиротехническое изделие. – От сына побыстрее избавиться хочешь?
— Да не, ты чего, я ему самому не дам такую взрывать. Я ж говорю, там много у него. «Корсары» первые всякие, фонтанчики, самолётики. А эти, - Рома следка подбросил петарду, - по скидке были, 200 рублей упаковка, 10 штук. Ну как можно отказаться?
— Ну, судя по цене, там или пшик, или просроченные какие-нибудь. Или просто палёнка какая-то.
— Вот щас и выясним, - уверенно зашагал Рома.
Друзья свернули к поляне, где обычно выгуливают собак, но сейчас, почти в одиннадцать вечера, там было пусто. Путь лежал через подобие детской площадки – ржавая каруселька, никому не нужные лесенки и что-то вроде турников, используемых обычно не по назначению. Особо дельные местные жители натянули между ними верёвки и сушили бельё, причём плевать на погоду: дождь, снег, мороз – в любое время хотя бы одна верёвочка была занята какими-нибудь полотенцами, штанами или прочими вещами, пригодными для стирки. На ночь свои ценности обычно забирали домой, а то вдруг украдут.
— Блять! – выругался вдруг Рома, зацепившись шапкой за одну слишком сильно провисшую верёвку и едва не потеряв головной убор. – Кто хоть на улице вещи сушит? Любой может мимо пройти и плюнуть, мухи всякие садятся, птицы срут. Чем вон балконы не угодили, а?
— Не у всех они есть, - возразил Паша.
— Ага, щас, - ехидно усмехнулся Рома. – Обрати внимание, средний подъезд, второй этаж. Бабка целыми днями с балкона следит за своими вещами, которые здесь болтаются. Ну гениально же!
— Ну, издержки былых времён, - пожал плечами Паша. – В её молодости все так делали, вот и привыкли. Да и какая тебе разница-то?
— А если ребёнок побежит и зацепится? – Рома обиженно поправил шапку. – Понавешают своей хуйни, а люди страдают потом.
— Это просто ты метр девяносто пять, - засмеялся Паша.
— Нет, ну серьёзно, в чём прикол такой стирки? – не унимался Рома. – Вот взял ты чистые вещи, порошком пахнут, свежестью. И, блять, на улицу потащил, где везде насрано, с помойки воняет, костры жгут.
— Да отстань ты от людей, какое тебе дело, как они живут? У моей бабушки соседка ходит на речку стирать, хотя ей уже пять лет как воду провели. Привычка просто. И технологий боится, попробуй скажи ей про стиральную машину – перекрестится и за порог выгонит.
Рома остановился, осмотрелся и удовлетворённо кивнул – место показалось ему подходящим для взрыва. Расстояние до всех ближайших домов было максимальным, вокруг ни души и достаточно темно для теста любого фейерверка. Рома ещё раз затянулся, взял остатки сигареты и поднёс к фитилю.
— Э, ты чего, в руках прям будешь? – тут же забеспокоился Паша.
— А как? – искренне не понял его Рома.
— А если ебанёт? Руку оторвёт – не найдёшь.
— Да фитиль длинный же, ты чего?
Фитиль словно откликнулся, услышав своё имя, и громко зашипел. Рома ещё пару секунд издевательски покрутил петарду в руках, подождал, пока искрящийся огонёк преодолеет середину, и только тогда швырнул в сторону. Паше это показалось недостаточно безопасным, он отбежал ещё дальше и на всякий случай отвернулся – вдруг что в глаз прилетит. Паша же, напротив, стоял рядом с дымящейся петардой, насмешливо поглядывая на испуганного друга.
Фитиль наконец догорел, и яркая вспышка, сопровождаемая лишь едва уловимым хлопком, осветила огромный кусок улицы, превосходя по яркости фонари. В стороны разлетелись искры и, медленно опускаясь на землю, погасли.
— И всё? – резко повернулся и вытаращился на дымящуюся землю Рома.
— Может, брак? – осторожно повернулся Паша, всё ещё опасаясь продолжения эффектов.
— Бля, подожди, - Рома строгим жестом указал на друга, - ща ещё принесу. Неужели мне такую херню продали?
Обиженный и задыхающийся от возмущения, он в полную силу побежал домой, не говоря домашним ни слова схватил всю коробку с оставшимися девятью петардами и так же быстро вернулся на к другу.
— Снимай на видео, - приказал он, - если опять такие будут, завтра пойду верну.
— Да хрен с ними, сам же говоришь, скидка большая была, - попытался успокоить друга Паша, но всё же включил камеру. – Тем более, завтра вряд ли они работают.
— С подсветкой давай, - снова приказал Паша и, как только фонарик вспыхнул, принялся к сбору доказательств: - Итак, тридцатое декабря, петарды «Куркасы», куплены сегодня в магазине на Катукова тридцать пять. Пашок, сними поближе. Вот, видите? Новая упаковка, всего одна штука использована, и сразу брак. Сейчас попробуем вторую.
— Офигеть ты заморачиваешься, - подал голос Паша, скрытый яркой подсветкой.
— В смысле? – строго возразил Рома. – Я что, деньгами разбрасываться буду? Мне продали некачественный товар, я имею право вернуть деньги.
Зажигалка чиркнула десяток раз, прежде чем загореться и поджечь новый фитиль. Рома бросил петарду прямо под ноги и сделал лишь шаг назад.
— Снимай! – прикрикнул он.
Паша снова отвернулся, вжал голову в плечи, но камеру не убрал. Всё в точности повторилось – вспышка, искры, но на этот раз к представлению добавился и сам Рома, истошно завопив:
— Блять! Ослепила, сука!
Он бросил коробку на пол и судорожно тёр глаза, продолжая материться и ругать производителей.
— Сука, я в суд подам! Причинение вреда здоровью! Я ослепнуть мог! Где, блять, предупреждение о чрезмерной яркости? А если у меня эпилепсия? Где предупреждения?
— Скажи честно, ты хоть инструкцию читал? Или что там на упаковке написано? – остановил поток ругани Паша.
— Читал! – обиженно крикнул Рома, но тут же убавил громкость: - нет там ничего такого. Просто «отойти на безопасное расстояние», как и везде.
— А ты отошёл?
— Да блять, вырубай уже! – изо всех сил проморгался Рома и махнул рукой в сторону камеры.
Фонарик тут же погас, а телефон издал тихий звук, уведомляющий об окончании записи.
— Сука, до сих пор перед глазами стоит, - пожаловался Рома, активно моргая и вращая глазными яблоками.
— Может, это что-то типа как сварка? – предположил Паша.
— Ага, заебись. Петарды, на которые нельзя смотреть.
— Так можно же, но с безопасного расстояния.
— Не убрал ещё? – Рома протянул коробку другу. – Посвети, почитаем.
— Эффект: вспышка, хлопок, множество искр, – почему-то с выражением прочитал Паша.
— Пидорасы! – громче прежнего возмутился Рома. – И не прикопаешься теперь! Вспышка, блять, хлопок…
— Вот что ты за человек? – вздохнул Паша, выключая фонарик и убирая телефон в карман. – Вечно раздуваешь скандалы из-за фигни. То тебе картинка не совпадает с содержимым, то приняли на три минуты позже времени записи, то петарды не так взрываются. Ты бы хоть сначала прочитал перед тем, как покупать. Или типа думал, что раз большие, то и взрываться должны как динамит?
— Да хватит, слышь! – грубо прервал друга Рома. – Давай прекращай меня отчитывать, мне жены хватает. Ну лоханулся в этот раз, что поделать. Всё, забыли.
Вот только забыть не получалось – фантомные искры так и сверкали перед глазами, стоило лишь моргнуть или резко перевести взгляд. Друзья выкурили ещё по одной, обсудили домашние проблемы и разошлись по домам, но зрение упорно отказывалось полностью восстанавливаться. Рома не смог даже сразу вставить ключ в домофон – настолько сильно мешали пятна.
— Ну что, надурачился? – с порога начала язвить жена.
— Ага, - лишь буркнул в ответ Рома.
Весь оставшийся вечер он моргал, тёр глаза, промывал их водой – вдруг какая искра всё же залетела, и напряжённо молчал. Он вообще болезненно переносил любые ошибки и оплошности, старался всегда и во всём одерживать победы, поэтому признаться, что он не читал инструкцию и вот так глупо мог испортить себе зрение, было страшнее всего.
Часа три Рома не мог уснуть – пялился в едва освещённый уличным светом потолок, но видел только россыпь искр. Стало понятно, что если не моргать как можно дольше, то они почти полностью исчезают. Но стоит моргнуть – вся яркая компания возвращается и радостно приветствует своего нового друга.
Рома терпел, пока высохшие глаза не прошибала слеза, неумышленно моргал и с досадой раз за разом убеждался, что искры никуда не пропали. Он глубоко вздыхал, досадно причмокивал, но ближе к утру организм всё же потребовал немного сна.
— Ром, Рома, - разбудила его жена, толкая в плечо. – Я не пойму, это что, вода от соседей просачивается?
Муж кое-как проснулся, открыл глаза и тут же с досадой выругался – искры были на месте и даже увеличились в размерах и растеклись по полю зрения, превратившись в бесформенные кляксы. Потребовалось несколько секунд, прежде чем на потолке начало просматриваться тёмное, словно мокрое пятно.
— Вот твари! – проблемы с глазами мигом отошли на второй план. – Щас я поднимусь!
«Соседями» они назвали всех, кто так или иначе присутствовал в кваратире сверху. Принадлежала она одному мужичку, известному всем как Гундосик - скромному, вежливому, но крепко привязанному к алкоголю. Откуда взялось такое прозвище – никто не знал. Даже сам Рома порой сомневался в правильности его настоящего имени. Вроде бы, Виктор. Поэтому и обращался к нему не по прозвищу, а «дядя Витя», чтобы не обидеть, а тот спокойно отзывался и не поправлял.
А так как одному пить – нехорошо, компания в его жилище собиралась не всегда такая же адекватная, как он сам. Обычно все неудобства ограничивались шумом и опасениями, которые в этот раз, кажется, сбылись.
За дверью было тихо, что только усиливало беспокойство. Однозначно, после бурного, пусть не очень шумного вечера кто-то что-то натворил, а потом все дружно уснули. И теперь хорошо было бы хотя бы разбудить хозяина, чтобы как можно скорее остановить потоп. Однако Гундосик открыл быстро, выглядел сонным, но не пьяным. Во всяком случае, насколько смог понять Рома своим далеко не идеальным зрением.
— Дядь Вить, - тут же затараторил Рома, спокойно, но строго, - вы нас заливаете, походу. Пожалуйста, как можно быстрее разберитесь, что там у вас случилось и исправьте проблему.
— Как? – испуганно встрепенулся Гундосик. – Где заливаю? Ничего подобного, у меня всё в порядке!
— Ну посмотрите, у нас в спальне с потолка льёт!
— Заходи давай, вместе посмотрим, - Гундосик полностью распахнул дверь и, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, побежал в квартиру.
Внутри пахло чем-то кислым и ядрёным. Следов бурного пьянства не было, как и признаков присутствия кого-либо ещё, кроме хозяина. Рома заглянул на кухню, в ванную, боковым зрением кое-как убедился, что потопа нет, нервно побегал по спальне, но так и не обнаружил источника затопления.
— Где-то под линолеумом, наверное, - задумчиво закусил губу Рома, продолжая внимательно осматривать комнату.
— Да откуда ж она там? – Гундосик дважды топнул ногой.
— Вот не знаю, - вздохнул Рома, - но поднять и проверить по-любому надо.
— Может, заодно ремонт мне сделаешь? – скромно усмехнулся Гундосик. То ли он хотел пошутить, то ли просто тянул время, не желая заниматься поисками проблем.
Его спасла жена Ромы. Слышимость в доме была хорошая, даже прекрасная, поэтому она даже не в полную силу крикнула:
— Ром! Ты там? Ложная тревога, это не вода!
— А? Вик, это ты? – на всякий случай наклонился переспросил Рома, хотя уже всё понял.
— Домой иди, говорю! Это не вода!
— Фух, - резко выпрямился Рома, - дядь Вить, вы уж простите за эту панику.
— Ну уж постараюсь, - Гундосик хитро подмигнул. – А давай по чуть-чуть за примирение?
— Не, вы чего, мне ж на работу, - виновато развёл руками Рома.
Гундосик только досадно крякнул, махнул рукой и поплёлся на кухню. На улице кто-то бахнул мощную петарду.
— Тьфу, блять! – дёрнулся от неожиданности Рома. – Шесть сорок утра, у кого там в жопе заиграло?
— Хор-о-о-о-ший разрыв, со-о-о-чный! – протянул Гундосик из комнаты. – У меня такого нет пока. У меня вот, смотри. Будешь?
— Вы о чём? Про петарды, что ли? – Рома тоже проследовал на кухню.
— Разры-ы-ы-вы, - Гундосик сидел за столом и давно не стриженными ногтями счищал серу со спичек.
— Какие разрывы? – раздражённо спросил Рома, не моргая глядя на руки дяди Вити и на стол.
— Ну уж прости, чем богаты, как говорится.
На столе валялась кучка серы, спичечные головки мгновенно пустели под натиском окаменевших ногтей соседа. Роме вспомнилось, как в детстве он точно так же ковырял спички, чтобы добыть немного взрывоопасного вещества для самодельных петард.
— А зачем это вы? – сменил он раздражение на заинтересованность.
— Ну как, - поднял брови Гундосик, не отрывая взгляда от спичек, - праздник же скоро. Праздничные разрывы будем делать. Скромно, конечно, но я ж говорю – чем богаты.
Сера на столе неожиданно зашипела. Очистившееся от пятен зрение Ромы чётко показало и вспышку, и облачко дыма, полетевшего Гундосику в лицо.
— Стой! – закричал он и начал отчаянно хлопать по столу ладонью, надеясь затушить остатки. – Ты чего! Рано же ещё!
Часть серы прилипала к ладони, воспламенялась прямо на коже, а дядя Витя всё бил и бил по столу.
— Дядь Вить, - испуганно позвал соседа Рома.
— Я тебе чего плохого сделал, а? – расстроенно спросил Гундосик, когда всё наконец догорело. – Это разве разрыв? Зачем над соседом издеваешься?
Гундосик продемонстрировал почерневшую ладонь. Рома, успевший уже несколько раз моргнуть, не смог ничего толком рассмотреть. То ли это ожоги, то ли просто крепкая мужицкая рука настолько окаменела, а кожа так омертвела, что и не заметила огня, просто испачкавшись в золе.
— Я ещё начищу, не проблема, - продолжил Гундосик. – Но зачем ты так? Смешно?
— Да что я сделал-то? – громко возмутился Рома.
— А что, оно само загорелось, что ли?
— Да нахрена мне поджигать? Я что, дурак совсем?
— Знаю, Рома, не дурак, - Гундосик опустил руку и внимательно посмотрел на соседа. – Поэтому должен понимать, что такие шуточки неуместны. Для тебя это копейки, а для меня – деньги. Ты хоть представляешь, сколько спичек нужно для добротного разрыва?
— Вам спичек купить, что ли? – усмехнулся Рома.
— Можно и чего посерьёзнее, в знак примирения, - смущённо отвернулся дядя Витя. – Ты ведь мне всё утро нервы треплешь, нехорошо это, не по-соседски.
Раздался ещё один взрыв, уже внутри дома. Будто кто-то из соседей прямо в квартире бахнул петарду.
— Во, люди празднуют уже, - покосился на стену Гундосик. – А я тут крошки собираю. Нехорошо это, нехорошо.
— Ёбнулись все, что ли, - пробубнил себе под нос Рома и поспешил покинуть соседа.
В подъезде было шумно. Где-то, ближе к первому этажу, оживлённо беседовали неизвестные личности, кого-то поторапливали и ругались. Перед самым носом распахнулась дверь, и очередной сосед вылетел на лестничную площадку.
— Перед тяжёлым рабочим днём, - бодро заявил он, заметив Рому, - нужно хорошенько разорвать!
— Ага, согласен, - хмуро ответил Рома.
— А дым какой, мммм, никакой шашлык не сравнится!
Отвечать ни капельки не хотелось. Осознание чего-то неправильного и странного пришло уже давно, и с каждой секундой только усиливалось. Из глубин сознания поднялись самые большие страхи – за родных и близких. Через пару часов все они – и жена, и сын, будут так далеко, что в случае опасности не будет никакой возможности помочь.
Словно в подтверждение опасений внизу прозвучал оглушительный и звонкий разрыв. Рома уже не испугался, лишь инстинктивно дёрнулся, как от любого внезапного звука. Глубоко вздохнул, почесал голову и пошёл домой под радостные женские крики с первого этажа. Узнавать, что там происходит, не было ни желания, ни времени, ни необходимости.
Звон в ушах проводил парня до двери и давящей тревогой поселился в мозге. Даже проблемы со зрением стали какими-то смазанными, несерьёзными, неважными.
Дома пока всё было нормально. Жена с интересом рассматривала потолок, а сын не показывался из своей комнаты – видимо, всё ещё спал. А если надо вставать в школу, то его не разбудит и самая мощная петарда.
— Ну что там? – спросил Рома, присоединившись к изучению пятен на потолке.
— Как будто чем-то закоптило, - пожала плечами жена. – У нас в детстве, когда свет надолго выключали, мы свечи зажигали. И вот что-то подобное на стене было пару раз, слишком близко ставили, видимо.
— Да откуда там копоть? – недоверчиво спросил Рома и осёкся.
Нужно было срочно провести эксперимент. Пятна в глазах словно прочитали мысли и радостно зашевелились, сталкиваясь и поглощая друг друга. Рома тяжело сглотнул и уставился на стену.
— Это порча, наверное, - трагически изрекла жена. – Про это бабушка говорила всегда. Если свечка коптит, то заговоренная она.
— Но у нас нет дома ни одной свечи, и тем более никто их не поджигал, - напомнил Рома.
— Не знаю, - жена запрыгнула на кровать, провела пальцем по пятну и понюхала, - даже воняет горелым. Порча – не порча, но точно мистика какая-то.
— Вот тут ты верно подметила, - на стене, сквозь потускневшие пятна проглядывалось что-то тёмное.
— Блин! – жена тут же это заметила, проследив за взглядом мужа. – Ещё одно! Ты когда проснулся, оно было уже? Не обратил внимания?
— Вроде не было.
Само собой, не было. Прямо сейчас пятно менялось на глазах, всё темнея и темнея, а потом и вовсе задымилось от пристального и очищенного от всего лишнего взгляда.
— Рома! – завизжала жена. – Чего смотришь, пожарным звони! Пусть проверят здесь всё, а то сгорим ведь нахрен!
— Да какие пожарные? – Рома наконец проморгался. – Сама же говоришь – мистика. Что ты им скажешь, как объяснишь?
Жена обиженно отвернулась. Дым рассеялся и оставил на стене куда более чёрное пятно, чем те, которое было на потолке. «Силы растут» - мысленно посмеялся Рома и даже восхитился своими новыми способностями.
— Короче, бери сегодня отгул, - скомандовал он. – Коля тоже пусть дома остаётся, школа подождёт, пока не разберёмся.
— Ладно, - Вика облегчённо выдохнула. – Всё ценное пока соберу и к выходу отнесу. И если что, бегом на улицу, да?
— Да, - Рома с радостью убедился в адекватности жены. – И сразу мне звони. Я тоже попробую отпроситься, но хрен знает.
Кажется, только хрен и знал, чего ждать от нового дня. И получаса не прошло, а уже столько сюрпризов навалилось на ещё молодую, но уже уставшую от жизни голову. С одной стороны, было даже как-то весело – интересное приключение среди задолбавшей до краёв рутины, а с другой… с другой – жена и сын, остающиеся вроде дома, но как будто совсем не в безопасности.
— А поехали со мной, - предложил Рома. – Буди Колю и поехали, посидите у меня в офисе, пока не отпрошусь.
— Ага, и пусть всё нахрен горит, да? – Вика ковырнула ногтем свежий ожог на стене. – За домом кто-то должен следить, как ни крути. Уж если что, сразу пожарных хоть вызову.
— Да не сгорит, не бойся, - Рома попытался успокоить жену, но адекватных объяснений сразу придумать не получалось. – Что тут? Просто закоптилось чуть-чуть. Может, провода в стене горят.
— Ну и тем более! – Вика отдёрнула руку, и сама отодвинулась от стены. – Ты иди, а я пока электриков вызову.
— Ладно, - вздохнул полной грудью Рома. – Только смотри, из дома без необходимости не выходи, никому не открывай…
— А электрикам?
— Электрикам открывай, - кивнул Рома, он допустил возможность того, что это безобразие происходит только в одном доме или хотя бы районе. – Но тоже посматривай за ним. И если что странное, сразу на улицу беги и мне звони.
— Ты чего параноишь? – нахмурилась Вика.
— Да мало ли что, лучше перестраховаться.
Изо рта вырывались слова, никак не сопоставляющиеся с мыслями. Почему просто не сказать «пойдём со мной, тут творится кое-что плохое, и стены не загорятся, не переживай, я всё объясню, только пойдём отсюда»? Это же родной человек, неужели не поймёт и не поверит?
Не было желания смотреть в глаза любимой, страшно было увидеть в них недоумение, насмешку или ещё чего похуже. Ситуация выходила из-под контроля, и Роме нужно было срочно уходить. Не позавтракав, не умывшись, лишь бы поскорее. А там – видно будет.
Наспех одевшись и уже перешагнув порог комнаты, Рома спохватился – прямо здесь, скрытые всего лишь тонкой дверцей шкафа, лежат петарды, заготовленные на новый год. Сюрприз для сына, любителя всего яркого и шумного. А так как очевидно, что к петардам этим утром проявляется нездоровый интерес, опасно оставлять в доме такой клад. Даже если семья в порядке, то кто знает, что взбредёт в голову пьяному дяде Вите или его друзьям. Или ещё кому угодно.
Скрипучая дверь шкафа открылась, и Рома нащупал пакет, не отрывая взгляда от жены. Всё-таки пришлось заглянуть ей в глаза. Та сидела на кровати, уперевшись спиной в стену, будто совсем позабыла про мифические горящие провода, и жадно следила за действиями мужа. Пакет зашуршал – Вика слегка наклонилась вперёд, глаза округлились, а тягучая слюна шумно провалилась в пищевод.
На секунду даже поверилось, что родная жена вот-вот набросится на него диким зверем, вырвет из рук пакет и уползёт под кровать, укрывая и пряча свою добычу. Медленно, не делая резких движений, Рома попятился к выходу, а Вика всё тянулась и тянулась, но не к любимому мужу, а к заветным и желанным петардам.
Сын вряд ли проснулся – слишком тихо Рома покинул квартиру. Старался не скрипеть полом, не греметь обувью и даже не дышать слишком глубоко. Только замок дважды щёлкнул под напором ключа, но вряд ли смог бы нарушить детский покой.
Рома ощупал карман и мысленно похвалил себя за то, что в последний момент решил незаметно утащить и все остальные ключи – теперь жена с сыном точно останутся дома и не смогут ничего натворить.
Погода словно шутила над людьми. Вчерашние снежинки ночью превратились в слабый, но мерзкий дождь, расползлись по земле тоненьким слоем, а к утру мороз снова вернулся. Рома едва не полетел вниз, едва коснувшись ступенек за пределами подъезда.
— Ёбаный!.. – кое-как удалось удержать равновесие. – Какого хера? За что мы налоги платим?
Его возмущения были услышаны бабулькой из соседнего подъезда, которая, не выходя на улицу, рассыпала на крыльцо соль из полиэтиленового пакетика.
— Да спят все ещё, чего разорался? – высунула она лицо из подъезда, когда Рома оказался рядом.
— Готовиться нужно! – тут же вступил в спор Рома. – Прогноз погоды для чего существует? А то, видите ли, ничего себе, зимой снег выпал, что же делать…
— Семь утра только, через полчаса Филипп сыпанёт песочку. А я пока соль разбросаю, чтоб не убился никто. А то в окно смотрю, то один упадёт, то другой.
— Ага, петарды в шесть утра взрывают, - возмутился Рома. – Нормальные или как?
— Ну, мил человек, это разрывы, - развела руками старушка. – Дал бы мне кто один, я бы тоже во двор выкатилась.
— Понятно, - Рома вытащил из глубин куртки пакет. – Хотите, подарю?
— Чегой-то? Не врёшь? Прям-таки подаришь? – заинтересовалась бабулька.
Осторожно ступив на уже успевшую подтаять поверхность, бабулька дала понять, что ради разрыва действительно готова рискнуть здоровьем.
— Да подождите, стойте! – Рома наспех вытащил из пакета пачку первых «Корсаров» и швырнул женщине. Коробочка пролетела мимо и скрылась в подъезде.
— Ой, счастья тебе, здоровья, с наступающим! – вмиг повеселевшим голосом пропела бабулька и поспешила вслед за желанным, захлопнув за собой дверь.
И уже через десяток-другой секунд из подъезда донёсся тихий хлопок слабенькой петарды. Вслед за ним раздался восхищённый старческий крик.
— Я хуею, - Рома покачал головой и рассмеялся.
За руль садиться было опасно – зрение пусть и привыкало к новым картинкам, но по-прежнему не позволяло расслабиться. Чтобы что-то разглядеть, приходило впиваться в это взглядом и ждать, пока туман из пятен рассеется. И хорошо, если поверхность за это время не успеет полностью почернеть или вовсе загореться. Рисковать совершенно не хотелось, поэтому было решено катиться по льду дальше – на остановку.
Несмотря на необычное поведение людей, улица всё ещё спала. Где-то громко мяукала замёрзшая кошка, тихонько жужжала чья-то прогревающаяся машина, а единичные прохожие были мрачны и угрюмы. Не нужно было даже видеть их лица, атмосфера нового рабочего дня не может быть другой.
На остановке никого не было, что весьма удивило Рому. Обычно, проезжая мимо, он каждый раз встречал толпу, уныло смотрящую в даль, откуда вот-вот должен показаться автобус. В этот раз ни людей на остановке, ни машин на дороге не было видно. Лишь одинокий путник, сражающийся со льдом, на минуту притормозил и заговорил с Ромой:
— А чего ты стоишь-то? Автобусы ведь не ходят.
— Почему? – склонил голову на бок в удивлении Рома.
— Так всех же перевели на подготовку, ты только что из спячки вышел, что ли? - прохожий вытащил что-то из кармана, поднёс ко рту, и в утреннюю тишину проник щелчок зажигалки. Вслед за ним пошло шипение, а лицо мужчины вдруг ярко осветилось. Пятна перед глазами Ромы оживились и радостно пустились в пляс.
— Какую подготовку? – спросил Рома и машинально пригнулся. Громкий взрыв разорвал застоявшийся морозный воздух.
Прохожий захрипел, закашлял, а на почти зеркальный лёд плюхалось что-то жидкое и густое. Не нужно было восстанавливать зрение, чтобы понять, что это такое. Лицо бедолаги заблестело в свете фонарей, лишилось привычных черт и сильно потемнело. Пятна всё плясали и плясали, тускнели медленно и неохотно.
— Сё норально, - с трудом выговорил прохожий. – На аю раотососонось это не авлияет. Ща ижгё и заеись!
Его голос чётко давал понять, что с зубами и губами там всё очень плохо. А когда искалеченный мужчина снова полез в карман, кляксы в глазах Ромы стали ярче обычного и будто потащили взгляд в нужную им сторону. Казалось, будто он удивлённо таращится на изуродованное лицо прохожего, но на самом деле, всё поле зрение было занято безудержными танцами.
Прохожий поднёс что-то к лицу, и свет фонарей вновь дополнился яркой вспышкой. Что-то громко шипело, горело и трещало на лице прохожего, а тот даже не пискнул.
— Мужик, ты как? – спросил Рома так громко, будто пытался перекричать кого-то. – Щас, подожди, я скорую вызову!
Экран телефона никак не просматривался сквозь пелену двигающихся пятен. Рома уставился в экран и ждал, когда зрение хоть немного прояснится.
— Подожди, щас, минутку, - нервно обещал он пострадавшему, изо всех сил округляя глаза.
— Да не надо, наайна сё! – влажно прошипел мужик, и мелкие капельки жидкости долетели до Ромы.
Он отпрянул, не желая контактировать с выделениями незнакомца. Усилия наконец оправдали себя – экран телефона стал различим ровно настолько, чтобы кое-как набрать 112, при этом не сгорев. Но трубку никто не брал.
— Подожди, мужик, трубку не берут, суки, - Рома яростно сбросил звонок и случайно моргнул.
— Да я ааю, наайна сё! – бодро отозвался прохожий и направился к Роме. – Офь асааи, не амуу!
Рома так и не смог рассмотреть его лицо, но приближаться к неадеквату не желал. Что он там бормочет? «Всё нормально?» Ну вот и всё!