Данная статья относится к Категории: Ошибки типовые

«Что касается происхождения и возможности заблуждения (Irrthum), то после образного решения этого вопроса, данного Платоном, на примере голубятни, из которой выхватывают не того голубя, и т. д. […] было сделано много попыток объяснения.

Кантовское шаткое и неопределенное объяснение источника заблуждения, с помощью образа диагонального движения, можно найти в «Критике чистого разума» […]

Так как истина есть отношение суждения к его основанию познания, то проблемой в самом деле остается, каким образом выносящий суждение может действительно думать, что он обладает таким основанием и всё-таки его не имеет, т. е. как возможно заблуждение, обман разума. Я полагаю, что эта возможность совершенно аналогична возможности видимости, или обмана рассудка, объясненным выше.

Моё мнение состоит в том (и это делает данное объяснение уместным именно здесь), что каждое заблуждение есть заключение от следствия к основанию, которое верно, когда известно, что следствие может иметь только это, а не какое-либо другое основание, но не в других случаях.

Тот, кто заблуждается, либо приписывает следствию основание, которого оно никак иметь не может, и тогда действительно обнаруживает недостаток рассудка, т. е. способности непосредственно познавать связь между причиной и действием; либо, что, случается чаще, определяет для следствия возможное основание, но присоединяет к большей посылке своего заключения от следствия к основанию ещё и то, что данное следствие всегда вытекает из указанного им основания; на это ему могла бы дать право лишь полная индукция, которую он предполагает, но не совершает; поэтому всегда здесь слишком широкое понятие и вместо него должно было бы стоять иногда или большей частью; тогда заключение носило бы проблематический характер и в качестве такового не было бы ошибочно. Заблуждающийся действует таким образом либо вследствие поспешности, либо вследствие слишком ограниченного знания возможности, поэтому он не ведает о необходимости совершить индукцию.

Таким образом, заблуждение совершенно аналогично видимости. https://vikent.ru/enc/1075/Оба они - заключения от следствия к основанию: видимость совершается рассудком всегда по закону причинности, следовательно, непосредственно в самом созерцании, заблуждение - по всем формам закона основания, разумом, следовательно, в подлинном мышлении; чаще всего оно совершается по закону причинности, о чем свидетельствуют следующие три примера, которые можно рассматривать как типы или представителей трёх видов заблуждений.

1. Видимость, создаваемая чувствами (обман рассудка), ведёт к заблуждению (обману разума); например, если живопись воспринимают за горельеф и действительно таковым считают; это происходит вследствие заключения из следующей большей посылки: Если тёмно-серое местами через все оттенки переходит в белое, то причина этого всегда свет, неравномерно падающий на возвышения и углубления: «ergo -».

2. Если в моей кассе недостает денег, то причина всегда в том, что у моего слуги есть подобранный к ней ключ: «ergo -».

3. Если преломленное через призму, т. е. сдвинутое вверх и вниз, изображение солнца становится вместо прежнего круглого и белого удлинённым и окрашенным, то причина этого в данном случае и всегда, - что в свете содержались различно окрашенные и вместе с тем различно преломляемые однородные световые лучи, которые, будучи раздвинуты вследствие своей различной преломляемости, дают теперь удлинённый и вместе с тем различно окрашенный образ: «ergo bibamus». К такому заключению из большей посылки, часто лишь неправильно обобщенной, гипотетической, вытекающей из принятия основания за следствие, может быть сведено каждое заблуждение, за исключением ошибок в вычислении; это, собственно говоря, не заблуждения, а просто ошибки; операция, на которую указывали понятия чисел, была совершена не в чистом созерцании, в счёте, а вместо неё была проведена другая».

Артур Шопенгауэр, О четверояком корне... Мир как воля и представление, том 1. Критика кантовской философии, М., «Наука», 1993 г., с. 212-213.

Источник — портал VIKENT.RU

+ Ваши дополнительные возможности:

Плейлист VIKENT.RU из 20-ти видео: ПРЕОДОЛЕНИЕ НЕУДАЧ

Изображения в статье

Артур Шопенгауэр — немецкий философ. Взял из кантовской схемы человеческих способностей за основу не познание, доведенное Гегелем до абсолютной идеи, а желание, расширенное до мировой воли/ CC0

Изображение peter_pyw с сайта Pixabay

Все ищут истины и все уверены, что, ища истину, они знают, чего ищут. Немало есть и таких, которые уже нашли истину и удивляются или возмущаются, почему другие не разделяют с ними радости по поводу такой счастливой находки. И в самом деле, почему? Почему я так ясно вижу свою правоту, а другим кажется, что никакой особенной правоты у меня нет и мои "убеждения" не имеют никаких преимуществ пред высказанными раньше другими людьми убеждениями? И, главное, почему я так настойчиво добиваюсь от других признания своей правоты? Точно ли это признание мне так необходимо? Должно быть, не так уже необходимо! Ведь с тех пор, как существует мир, никому еще не удалось заставить всех "признать" себя. Ведь не только католичество, насчитывающее сотни миллионов последователей, возвещало то, quod semper, ubique et ab omnibus creditum est. Мы часто видим, как человек, успевший собрать вокруг себя небольшой кружок верующих учеников, получает совершенное удовлетворение и воображает, что его маленький мирок - это не человечество даже, а вселенная, что не десяток слабых людей увидели в нем пророка, а что все люди, все разумные существа с ним и за него, против него же борются только закоренелые и упорные враги света и истины. В чем тайна такой слепоты? Не в том ли, что человеку на самом деле вовсе и не нужно "всеобщего признания", о котором так много говорят философы, и что по самой своей природе истина не то что не может, но прямо не хочет быть истиной для всех. Знаю, что такое предположение будет признано неприемлемым, знаю и то, что оно заключает в себе непримиримое противоречие. Но я уже не раз высказывал и теперь снова повторяю, что внутренняя противоречивость суждения вовсе не является достаточным возражением против него. Нельзя, конечно, обернуть это положение, т. е. нельзя сказать, что противоречивость суждения есть доказательство его истинности. Может быть, куда ни шло, противоречивость есть один из признаков приближения к последней истине, ибо она свидетельствует, что человек утратил страх пред обычными критериями. Во всяком случае, безусловно нельзя сказать, что всякое суждение, заключающее в себе внутреннее противоречие, ни для чего людям не нужно. Если бы люди так думали, половина - и лучшая, наиболее интересная - наших мыслей никогда бы не была высказана, и человечество было бы духовно много бедней.

Целый ряд "истин", и, быть может, истин наиболее замечательных, - не могут найти общего признания и, главное, большей частью этого и не добиваются. Поясню на примере. В своей "метафизике любви" Шопенгауэр с большим остроумием развивает мысль о том, что любовь есть только скоропреходящая иллюзия. "Воле" нужно лишний раз проявиться в индивидууме, и она внушает Ивану мысль, что Марья необыкновенная красавица, а Марье, что Иван - герой. Как только цель "воли" достигнута, обеспечено появление на свет нового существа, "воля" предоставляет любовников себе, и они с ужасом убеждаются, что жили в отвратительном и бессмысленном заблуждении. Иван видит "действительную" Марью, т. е. толстую, глупую, скучную бабу, Марья - действительного Ивана, т. е. пустого, пошлого и трусливого парня. И на этот раз, т. е. после того как прошло очарование любви, суждения Ивана и Марьи совершенно сходятся с суждениями всех, с тем, что semper, ubique et ab omnibus creditum est. Ибо все, всегда и везде думали, что Марья безобразна и глупа, а Иван - трус и тупица. Шопенгауэр нисколько не сомневается, что Иван и Марья именно тогда видели настоящую действительность, когда видели то, что видят все. И не один Шопенгауэр так думает, - это опять-таки то, что semper, ubique et ab omnibus creditum est. Но как раз потому, что эта истина принимается как столь несомненная, уместно поставить вопрос о законности ее притязаний. Действительно ли Иван и Марья были в заблуждении в ту короткую пору, когда "воля" зажгла пред ними свой волшебный светоч и они, вверившись какому-то таинственному и непреодолимому влечению, увидели друг в друге так много прекрасного? А что если наоборот, как раз тогда, когда они были одни и казались всем безумцами, они были правы и приобщались настоящей действительности, а то, во что их принуждает верить их социальная природа, есть ложь и заблуждение? Т. е. как раз тогда, когда их суждения имеют за собой общее признание, когда они становятся понятными, доступными, самоочевидными и потому непререкаемыми, тогда именно они становятся пошлыми, жалкими, бедными и нужными только для статистики или другой положительной, ведущей свое происхождение от математики и потому считающей себя "королевской", науки? Вы не примете такого допущения? Но здесь это ведь совершенно безразлично. От того, будет оно принято или нет, сущность дела нисколько не изменится. Белый, ровный свет повседневности от этого нисколько не станет ярче и привлекательнее того мгновенного феерического огня, который время от времени зажигается в душе человека "волей" ли Шопенгауэра или иной неведомой нам силой. И когда такой огонь горит в душе человека, он глубоко равнодушен к тому, согласны или не согласны с ним другие люди и оправдываются ли его истины теориями познания.

Автор: выдающийся русский философ Лев Шестов (1866 - 1938)

Источник: http://www.humanism.ru/biblioteka/71-potestas/316-keysi.html

***

Здоровье стоит настолько выше всех внешних благ, что поистине здоровый нищий счастливее больного царя. Обусловленный полным здоровьем и счастливой организацией спокойный и весёлый нрав, ясный, живой, проницательный и верно схватывающий ум, умеренная, кроткая воля, дающая чистую совесть, - вот преимущества, которых не может заменить никакой ранг, никакое богатство.

***

Самый ближайший путь к счастью - веселое настроение, ибо это прекрасное свойство немедленно вознаграждает само себя.

***

Человек с богатым внутренним миром прежде всего будет стремиться к отсутствию боли, досады, к покою и досугу, то есть изберет тихое, скромное, но по возможности свободное от тревог существование и потому, после некоторого знакомства с так называемые людьми, будет избегать общения с ними, а при большом уме – даже искать одиночества.

***

Ведь от других и вообще извне мы ни в каком отношении не можем ожидать многого. То, чем один человек может быть для другого, заключено в очень узкие границы: в конце концов всякий остается все-таки наедине, и тогда все дело в том, кто теперь этот один.

***

Ибо наедине с собой убогий чувствует все свое убожество, а великий ум –

всю свою глубину: словом всякий тогда осознает себя тем, что он есть.

***

Вообще же человек может находиться в самом полном согласии с одним только самим собой, но не со своим другом, не со своей возлюбленной, ибо разница индивидуальности и настроения всегда ведет к дисгармонии, хотя бы и незначительной. Вот почему истинный, глубокий мир сердца и совершенное душевное спокойствие – это, наряду со здоровьем, наивысшее земное благо, можно обрести только в самом глубоком уединении.

***

Всякий день есть маленькая жизнь: всякое пробуждение и вставание – маленькое рождение; всякое свежее утро – маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание – маленькая смерть.

***

Мы поймем также, что по отношению к тупицам и дуракам существует только один способ показать свой ум, и способ заключается в том, чтобы не говорить с ними.