Сомбра: Театр Машин
Ночные игры проходили на арене. Фактически, все Гнездо построили вокруг нее. Дома наросли на стены бесчисленными трутовиками, перекрывавшими друг друга. На крышах обустроили трибуны, под лучшие места отвели балконы. Их заняли богатые жители Черного рынка, рассевшись подобно важным воронам на жердочках. Народ попроще разместился на черепице.
Одной стороной площадь выходила к водопаду. Наверху располагалась особая площадка для ночного короля. Ее встроили в клюв ворона, высеченного из скалы. Рядом с королем стояла прислужница и передавала ему все, что происходило на арене.
Зай устроился на краю крыши, Восьмой — предусмотрительно подальше. За ними расположилась парочка ржавых кукол, поскрипывавших суставами. Из громкоговорителя зазвучала прилипчивая веселая мелодия: «Указующий перст». Всегда одна и та же. Ей сопровождался утренний подъем на работу и ей же знаменовали комендантский час в верхнем городе. На Черном рынке она означала начало игр. В ней не было слов, но простой повторяющийся ритм плотно въедался в подкорку сознания. Любой житель Лунного города с легкостью мог напеть ее.
Король опустил рычаг — центр площади раскрылся. С металлических листов в яму посыпался песок. Заскрежетали шестеренки, заскрипели несмазанные цепи, выпустив из разверзнутой земляной пасти вольер на круглой платформе. По краям арены поднялись медные заборы. Они прижались к стенам на три метра вверх и сомкнулись нерушимым кольцом.
Восьмой вцепился в кровлю, загребя под ногти грязь. Зай посмотрел на напарника с вниманием, какое мог бы проявить к душевнобольному.
— Игры — это бои, выживет сильнейший. Видишь вольер? Там должно быть что-то особое. Иногда это пойманный преступник, иногда модифицированные куклы. Кто только там ни попадается.
Трибуны стихли. Жадные взгляды пожирали арену. Старуха на соседней крыше курила, пуская кругляши дыма. Они застывали над головами сизыми призраками неупокоенных. Дама рядом прикрывала лицо пестрым веером. Мальчишка нетерпеливо дергал ее за рукав.
Мелодия оборвалась на резком аккорде. Часты отбили десять.
— Мы приветствуем наших гостей на ночных играх. Надеемся, сегодняшнее шоу доставит вам истое удовольствие. Мы приглашаем на сцену нашего гладиатора. Рукоплещите ему, поклоняйтесь ему! Он может не встретить новый рассвет.
Король замолк и отложил громкоговоритель. Ворота арены открылись, выпустив высокого мускулистого мужчину. Он поприветствовал толпу, вскинув красные руки. Толпа ответила одобрительным гулом.
По кивку сильно напудренной женщины прислужник-кукла скинул с балкона палаш. Подхватив его, гладиатор встал напротив вольера. Трибуны осыпали смельчака жестяными хлопками механических рук и шлепками людских ладоней.
— Интересно, кто там. Слышал, недавно выставляли псов. Но раза два я видел сомбру. Тогда гладиаторы проиграли.
Восьмой побледнел. Зай усмехнулся и развернул припасенные булки. Он ждал отличную и зрелищную схватку. Пожалуй, ради этого стоило посещать Гнездо. Бои привлекали разношерстную публику, а это помогало торговле. Все на руку королю. В свою очередь король сотрудничал с Аркусом. В Лунном городе ничего не происходило без его ведома. Если Черный рынок жил спокойно, значит, Аркус ему разрешил.
— Если он выживет, сможет просить у короля, что захочет.
Зай откинулся на металлические плиты, заменявшие черепицу. Они поросли мхом от сырости и пахли ношеными носками. Впрочем, прогулка по катакомбам отбила обоняние на ближайшие сутки.
— Они убьют его?
— Нет, его жизнь в его руках. Если хорош, то выживет. Если нет, то ему не стоило приходить.
Король вновь поднес громкоговоритель ко рту. Его голос, искаженный усилением, звучал скрипуче и сильно.
— Наши добрые гости! Мы представляем вам особого гладиатора, пойманного в глубинах нашего дома. Обратите взоры в его сторону и устрашитесь, ибо он внемлет вам!
Заглушка вольера поднялась, дернув цепи. Черный рынок замолк. Только водопад бесстрастно тянул на фоне боевую песню. Капли, безразличные ко всему, упрямо дырявили воду и оседали на подпорках моста.
В темноте зажглись алые глаза. Механическое щупальце выползло на вольер, уцепившись за его край. По трибунам прокатился судорожный вздох. Излишне свесившийся через заграждение кукла рухнул на арену. Щупальце ощерилось металлическими сочленениями и ринулось на звук. Острый наконечник-клешня вспорол грудь куклы. Желтые глаза-лампочки печально потухли.
— Это…
Слова Восьмого захлебнулись в рукоплесканиях зрителей. Под улюлюканье трибун гладиатор отскочил назад.
Из вольера вывалилось существо в медных доспехах. У него была вытянутая, будто собачья морда голова, целиком скрытая шлемом. Только на глазницах красовались прорези. Посередине живота зияла дыра — туда сместилась вторая, человеческая голова с высунутым языком. От спины отходило четыре одинаковых щупальца с отпечатками черной жижи на сочленениях.
— Меня не предупредили!
Спесь с гладиатора как рукой сняло. Восьмой в испуге уцепился за плечо Зая. Зай в ответ шлепнул напарника по щеке, приведя в чувство.
Трибуны еще аплодировали, еще стоял свист в ушах, когда сомбра бросилась в атаку так быстро, что картинка смазалась перед глазами. В воздух взлетела пыль.
Зай вернулся к булке и кофе, крошки моросью осыпали колени. Гладиатор запрыгнул на вольер. Пригнувшись, он посмотрел на сомбру и отвел руку с палашом за спину.
— А он не промах, это становится интересным.
— Если умрет?
Напарник обладал удивительно добрым сердцем для того, кто загремел в Аркус за убийство. Временами Зай гадал, не было ли дело подставным. Может, Восьмой напился, вот и привиделось всякое. А Аркус схватил, потому что тот рядом с трупом оказался. Вполне рабочий вариант.
— Видишь его?
На смотровой площадке стоял седой мужчина в черном плаще. Он равнодушно взирал на поле сражения. Его ладонь показательно лежала на рукояти револьвера, отодвинув складку плаща в сторону.
— Это местный ангел, — прожевав, закончил мысль Зай. — А видишь шрам от лба до подбородка? Хотя отсюда не разглядишь. Это единственный известный мне случай, когда кто-то посмел перечить ангелу. И та сомбра не отделалась простым шрамом.
На арене началось новое движение, закружился опасный танец. Гладиатор прыгал от края до края площади, уходя от ударов плетей-щупалец. Сомбра искала слабые места в обороне и раз за разом подбиралась все ближе. Очередную атаку гладиатор отбил лезвием плашмя. Трибуны восхищенно завизжали.
— Ангел победил сомбру?
— Они сильны.
Зай покончил с булкой и отряхнул ладони. Второй хлебец он предложил Восьмому, тот отказался. Зато им заинтересовалась девчонка, втиснувшаяся между двух кукол. Она уставилась на булку голодным взглядом. Зай хмыкнул и демонстративно откусил мякиш. Девчонка сглотнула слюну.
— Они тоже охотники?
До сих пор оставалось загадкой, как Восьмой мог не знать таких простых вещей. И ведь он не шутил, когда спрашивал так серьезно, нахмурив брови и поджав тонкую складку бескровных губ.
— Нет. Они высшие. Нам нельзя лезть в их дела. Если ангел говорит тебе что-то сделать, ты делаешь. Все просто. Если Диего говорит съесть булку, а ангел говорит не есть ее, то ты ее не ешь.
Отказавшись от еды, Восьмой, однако, не стал гнушаться кофе. Он залпом осушил картонный стакан под завистливый вздох за спиной.
— Если скажешь ты и ангел?
— Если хочешь жить, слушай меня.
— А ангел?
— Как-нибудь разберемся.
Щупальца ударили наперекрест с диким скрежетом, сорвав сноп искр с палаша. Гладиатор проехал на пятках назад. Долго сражаться с сомброй на равных невозможно, он еще неплохо держался. Он успел поднырнуть под щупальца и провести быструю атаку, полоснув по металлической спине. Лезвие явно было смазано алькалином, потому что из длинной царапины просочились капли запузырившейся черной крови. Опав на песок, они зашипели и с бульканьем испарились. Сомбра взбесилась. Она рванула вперед в финальном выпаде — ее щупальца обхватили человеческие руки, плотно скрутив их. Отвратительный рот впился в мягкий живот. Механическая голова полностью погрузилось в алое, в то время как человек смог лишь захрипеть.
— Вот и все.
Толпа зашлась диким ревом. Король воронов вновь взялся за громкоговоритель. Зай подался вперед, с интересом уставившись на то, как сомбра прогрызала внутренности, постепенно добираясь до позвоночника.
— Эта рана похожа на то, что описал Механик. Если дыру в животе проделала эта сомбра, мы должны ее заполучить.
Восьмого перекосило. Он отвернулся, как ребенок задрав ворот куртки выше, словно пытался вжать голову в плечи до конца. Зычный голос зазвучал над ареной.
— Нам требуется новый гладиатор, который сможет укротить это чудовище. Есть смельчак среди трибун?
Разом стих гул. Никто не желал выходить на арену к сомбре, доедавшей труп. Даже механические собаки были бы лучше нее. Проблема заключалась в том, что шоу на этом не заканчивалось.
— Что будет?
— По правилам должно смениться минимум три гладиатора. Только тогда, если победить не смогут, в дело вступит ангел. Если никто не вызовется сам, то его выберут другие.
По крышам пробежали шепотки, будто неуверенно зачирикали сотни птиц. Зрители начали присматриваться к соседям в попытке выбрать уязвимую цель. На всякий случай Зай ухватил Восьмого за локоть, мало ли что тот учудит. Рассеянный напарник этого не заметил.
За спиной раздался громкий крик. Куклы, не сговариваясь, скинули девчонку, сидевшую между ними, на арену. Это заняло не больше пяти секунд.
— Мы получили нового гладиатора, да начнется бой!
Громом прозвенели аплодисменты. Забряцали медные ладони, заглушив водопад. Восьмой бестолково дернулся, Зай осадил его затрещиной.
— Она…
— Умрет. Это так работает.
— Нельзя…
— Хочешь сдохнуть вместо нее?
Аж злость разобрала. Восьмой чертыхнулся к арене, округлив глаза. В них испуг боролся с глупой отвагой. Он беспомощно оглянулся на девчонку, жалобно скулившую. Сомбра бросила труп и, перебрав щупальцами, медленно развернулась. Ее неживые глаза оценивающе уставились на новую жертву.
— Так иди, сдохни.
Зай отпустил локоть в уверенности, что напарник струсит. После тренировки с собаками, после Ткачки было совершенно ясно, что парень еще не может считаться охотником. Он был слаб. Ему не хватало опыта и смелости, мужества, чтобы драться на равных. Зай это знал, как понимал это и сам Восьмой. Только в черных глазах отразилась неведомая эмоция — и напарник порхнул мимо. Будто потерянная дворняга, он спрыгнул на песок, приземлившись перекатом. Поднявшись на ноги, он встал между девчонкой и сомброй.
На секунду ощущение реальности потерялось. Звук смешался, сменив краски, и перестал существовать. Пальцы машинально нащупали медальон под футболкой. Плечи Восьмого, сутулые, с остро торщачими лопатками, поглотила тьма: по серой ткани прокатились едва заметные черные разводы. Темные волосы беспокойно всколыхнулись, когда Восьмой коснулся ножен. Он вытащил рукоять и крутанул на ней кольцо. Алебарда раскрылась розой, сложившись из металлического древка и обогнувших его цепей. Ее корону украсили острые лезвия. Сомбра атаковала.
Толпа дружно ахнула, когда Восьмой стойко принял удар. Он что-то крикнул девчонке, голос поглотил людской гомон. Зай вымученно выдохнул. Восьмой не справится, ему не хватало сноровки. И все-таки он вышел на арену, рискнул собой ради той, которую видел впервые. В голове не укладывалось. Жестокий мир не располагал к доброте. В Лунном городе каждый был сам за себя, чужая смерть не волновала никого. Никого, кроме Восьмого.
Решение заняло доли секунды. Зай вытащил револьвер, снял с предохранителя и пальнул за спину напарника. Щупальца подкрадывались к нему исподтишка, пока основное тело отвлекало.
— Уходи.
Слово, сплюнутое сквозь зубы, перекрыл ор. Трибуны бушевали и радовались. Не каждый день увидишь бой охотников и сомбры. Зай отбросил револьвер — пули для людей, сомбр они не брали. Всегда приходилось вступать в ближний бой. Сомбра отпрянула. Блеклые глаза человеческой головы провернулись в орбитах, низко свесился язык из рта. Эта голова существовала отдельно от тела, мертвая и живая одновременно. Но подчинялась каждому его движению. Кожа на щеках и лбу вспузырилась черными волдырями с гниющими подтеками.
Сомбра бросилась на четвереньки, ощерившись псом. Эта поза значила, что животного в ней стало больше, чем человеческого. Зай выставил меч перед собой. Стоило сомбре повернуться, как он выбросил руку вправо, оттеснив Восьмого.
— Прикрой меня.
Нельзя позволить сомбре напасть, слишком опасно. Если Восьмому повезет уклониться, то девчонка точно словит смертельный укус. Поэтому Зай ринулся в драку сам.
Глубокий вдох, меч поднялся на уровень глаз. Спружинив на колене, Зай побежал, согнувшись и словно вытянувшись в тонкую струну. Он проделывал это тысячи раз, тело двигалось само, послушное рефлексу. Сомбра выставила щупальца — первая преграда. Два сверху, два снизу. Пробиться в одиночку сквозь них нереально, но Зай не сбавил скорости. Сегодня, возможно в первый раз, он поверил в своего напарника. Он был уверен, что тот не умрет.
Восьмой подоспел вовремя. Алебарда полоснула снизу, задев щупальце. Оно всколыхнулось как от огня, образовав брешь в защите. Зай крутанулся на пятке и сместил центр тяжести влево. Оставшиеся щупальца со свистом пронеслись в метре от плеча. В нос ударил насыщенный запах плесени, разложения и масла. Теперь осталась лишь жуткая голова, поселившаяся на животе сомбры, да человеческие конечности, заключенные в металл.
Зай обманчиво ушел в сторону, но сомбра не попыталась закрыться руками. Вместо этого она подпрыгнула и свернулась калачиком подобно ежу, почуявшему угрозу. Человеческая голова спряталась в плотном клубке. Щупальца хлестнули по земле.
— Снизу!
Он ждал этой атаки, и потому сумел предупредить Восьмого. Тот отшатнулся и избежал вспоротой ноги — острый конец врезался в песок рядом со ступней. Восьмой яростно полоснул по щупальцу. Кусок отростка слетел жухлым листом, за ним хлынула кипящая жижа. Она обожгла ладонь Восьмого, заставив выпустить алебарду. Его кожа задымилась. Он вскрикнул и затряс рукой в попытке соскоблить отвратительную грязь.
Однако и сомбра взвыла, потеряв конечность. Плюхнувшись на землю, она распрямила хребет. Человеческая голова заорала хрипло и надсадно. Это был шанс, которым Зай не преминул воспользоваться.
Острие меча пронзило глотку насквозь. Оно вынырнуло на другой стороне из затылка, находившегося на уровне лопаток. Белесые глаза закатились за веко, со рта потекла черная кровь. Зай пинком опрокинул тело — подошва вдарила по грудине, избежав капель. Сомбра завалилась на спину бесформенным кулем. Из ее горла торчал меч, будто одинокий росток во вспаханном поле. На человеческих щеках еще остались красные разводы.
Зай устало вытер пот со лба. Он почти не слышал гула толпы, даже не смотрел в их сторону. Его взгляд был прикован к пузырившейся черноте. Она растеклась неровной лужей рядом с тем, что недавно было живым. Относительно живым.
— Спасибо… Спасибо вам.
Писклявый голос принадлежал спасенной девчонке. Она прижалась к стене арены, баюкая пораненную при падении руку. Зай безразлично качнул головой в сторону Восьмого:
— Благодари его.
Со смотровой площадки спрыгнул ангел. Полы плаща метнулись за ним крыльями, на секунду обнажив строгий жилет и сапоги с заклепками. Ангел подошел к телу и присел на корточки. Его ладонь коснулась лица там, где кожа была чистой. Задержав пальцы у ноздрей, он досчитал до десяти. Потом поднял руку вверх — знак королю, что бой окончен. На гладиатора он даже не посмотрел.
— У нас есть победитель, — громкоговоритель зазвучал под одобрительные хлопки трибун. — Чего алчет победитель? Мы готовы предоставить то, что в наших силах.
— Я хочу это тело.
Зай пнул носком берцы щупальце, вложив силы в голос. Воцарилось напряженное молчание, разбавленное шорохом водопада. Вот уж кому не было дела до мирских сует.
— Так тому и быть. Ты получишь время. За сим мы объявляем ночные игры оконченными. В последний раз отблагодарите наших героев!
Аплодисменты стали почти привычны. Зай вытащил меч из груди сомбры и стряхнул налипшие капли. Упав на землю, они коротко затрещали: они шипели от всего, что не имело алькалинового покрытия.
Ангел обернулся к Заю. Вблизи его лицо оказалось еще более уродливым. Шрам разрастался заросшими трещинами и опутывал почти половину лица.
— Я буду ждать вас в Гробнице королей через час и подготовлю тело. Не опаздывайте.
— Ты повезешь его туда?
— Да.
Ангел развернулся, показав, что разговор закончен. Зай качнул головой. Он не понимал, почему препарировать тело надо именно там, но кто будет спорить с ангелом?.. Подошедший Восьмой уставился на сомбру со страхом.
— Видел бы вблизи, не полез бы, да?
Зай усмехнулся, когда напарника пробила судорога. Восьмой позеленел и ничего не ответил.
Охотники покинули Гнездо, пока еще разливались аплодисменты. Им выделили покои для отдыха, но задерживаться не стоило, разве только умыться. Их ждали важные дела: следовало посетить Гробницу и разобраться, наконец, почему даже из сомбр получается монстры большие, чем они есть сами по себе. От всего этого дурно пахло. И все-таки где-то в глубине души Зай был рад тому, что они получили такое задание. Разве иначе смог бы он увидеть эту новую сторону Восьмого? А ведь напарник его сегодня действительно удивил.