Алименты с ООО и ИП
Может кто сталкивался, с какой части дохода будут считаться алименты?
Может кто сталкивался, с какой части дохода будут считаться алименты?
Небольшое уточнение от непосредственного участника событий, а то появилась версия, что алименты вообще не платил:
Алименты платил, передавал налом, без расписок, всего выплатил порядка 5,8М, однако после заключения нового брака бывшая супруга обратилась с соглашением об алиментах к приставам, заявив что алименты вообще не выплачивались. Доказать обратного мужик не смог.
Для полного понимания. Получается, что дядька 10 лет не платил алименты, официально не работал раз приставы не списывали, заключил брачный договор с новой женой, все на нее регистрировали и все финансовые потоки были завязаны на нее. То есть у новой жены все, а муж вроде как не работал и ничего не делал 10 лет. дядька пытался схематизировать и проиграл?
По идее судья по совокупности на все это посмотрел и постановил, весьма разумно, как мне кажется, что муж пиздит и наебывает, возможно даже ведет сам деятельность через ип новой жены, а брачный договор по своей сути это форма укрытия активов от бывшей жены и детей.
Или я что-то неправильно понял?
Я уже неоднократно говорил, что после развода зачастую большинство действий бывших супругов преследуют цель не получения какой-то материальной выгоды, а досадить бывшему супругу. Из разряда "пусть мне будет плохо, но ему еще хуже будет". И, вероятно, повторю это еще неоднократно.
Началась эта история, что логично следует из вступления - с брака. С брака, в котором родились трое детей и который после был расторгнут. Мужик оставил бывшей жене квартиру в Москве стоимостью 45 000 000 рублей, кроме того - заключили соглашение об алиментах, в соответствии с которым бывший супруг обязался выплачивать по 50 000 рублей на ребенка, итого - 150 000 рублей в месяц.
История умалчивает о всех перипетиях, возможно, бизнес был у мужика, который накрылся, возможно еще что - факт тот, что, поняв, что более выплачивать по 150 000 рублей в месяц он не сможет, мужик попытался оспорить соглашение об алиментах - тщетно, что тоже логично. Так продолжался копиться долг по алиментам, которого накопилось на 18 000 000 рублей. Собственно, на этом основании бывшая супруга лишила отца родительских прав, хотя опека и выступала против, суд так решил. При этом старшему ребенку после вступления решения в силу, буквально через месяц, стукнуло восемнадцать.
Сам мужик женился на другой женщине и тут исковые полетели как из пулемета. В новом браке начали строить дом на земельном участке, принадлежащем детям женщины от первого брака - бывшая жена вышла и иском, обязать мужика зарегистрировать дом на себя, что, ежу понятно, невыполнимо. Выходила с исками к ФССП по поводу бездействия пристава.
И, наконец, вышла в суд с требованием выделить долю супруга в совместно нажитом имуществе в период брака - автомобиль, счета новой жены, доход от предпринимательской деятельности в ее ИП.
Здесь стоит отметить, что почти десять лет назад, когда еще не было бизнеса у супруги, не было автомобиля, было заключено брачное соглашение. И прежняя супруга об этом была уведомлена.
Впрочем, на суде она заявила, что о брачном соглашении не знала, суд почтовую квитанцию с описью вложения не принял в качестве доказательства, что бывшая была уведомлена, признал соглашение недействительным, располовинил средства на банковских вкладах нынешней жены. Располовинил автомобиль, впрочем - не ровно пополам, жена смогла доказать, что автомобиль был приобретен в трейд-ин, часть оплачена продажей другого автомобиля, приобретенного до брака.
Самое интересное - доходы от деятельности ИП супруги, за почти десяток лет, на которые бывшая тоже попыталась наложить лапу. Здесь суд отказал, потому что выделить долю мужика в доходах ИП не представляется возможным. Вероятно, судья прикинула - сколько это головных болей, высчитать, сколько пришло денег на ИП за десять лет, сколько ушло на зарплату сотрудникам, аренду, налоги... просто махнула рукой.
Но по счетам и автомобилю - факт остается фактом, суд выделил долю мужика, ежу понятно, что не просто так, а чтобы приставы могли обратить взыскание.
Между тем я продолжаю составлять четвертый сборник "Юридических историй", который находится здесь: https://author.today/work/210898
Доброго дня.
Ребенку 6 лет, у меня уже второй ребёнок после развода, соответственно, имею право подать на снижение суммы алиментов. Но, суд апеллирует внезапной трактовкой "тебе денег и так хватает, ничего снижать не будем".
Чтоб примерно понимать соотношение выплаты на ребенка и содержание бывшей - она не трудоустроена и не ищет работу уже как минимум 4 года. То, что за ребенка в ответе оба родителя, слышать не хочет.
Подскажите как быть в данной ситуации? Адекватно ли меня отшили в суде, могу ли побороться еще?
Отчуждение от родителя — это клинически значимое нарушение отношений ребенка с родителем. Оно выражается в неоправданной враждебности к родителю и отказе от общения с ним и всеми людьми, с ним связанными (например, родственниками со стороны отвергаемого родителя).
Синдром отчуждения — колоссальная проблема, потому что приводит не только к травматизации, но порой и к инвалидизации психики. Есть случаи, когда подросшие дети, поняв, что стали жертвой манипуляции со стороны предпочитаемого родителя и несправедливо отказались от второго родителя, заканчивают жизнь самоубийством. Известны не единичные случаи, когда отвергнутые родители добровольно обрывали свою жизнь, не выдержав стресса разлуки. По силе психической травмы для отвергнутых родителей синдром отчуждения сравним с физической смертью детей.
Суть феномена — это патологическая адаптация ребенка к манипулирующему взрослому, который и настраивает ребенка против второго родителя. Не имея возможности жить отдельно от такого родителя и полностью завися от него во всех аспектах жизни, ребенок оказывается в ситуации заложника. Отсюда сравнение синдрома отчуждения со «Стокгольмским синдромом», когда заложник начинает оправдывать действия террориста и проявлять к нему сочувствие и симпатию. Это способ выжить, физически и психологически.
Тот же механизм лежит в основе синдрома отчуждения — ребенок принимает сторону того родителя, который принуждает его разными способами (ненасильственными в том числе) отказываться от второго родителя, оскорблять его, выбрасывать из своей жизни.
В глубине души дети хотят, чтобы они могли открыто выражать свою привязанность к отвергаемому родителю, но они боятся агрессивной реакции опекающего родителя. Проблема в том, что в определенный момент дети сами начинают верить в то, что ненавидят родителя.
Одна из форм давления на ребенка — это эмоциональная отстраненность, холодность и отказ в даче любви, если ребенок позволит себе высказать положительную оценку в адрес другого родителя. Отчуждение — это форма жестокого обращения с ребенком. И специалисты по проблеме PAS считают глобальной ошибкой мнение, будто отчуждение всегда возникает в результате обоюдной ответственности сторон за тяжелый конфликтный развод. Чаще всего причиной отчуждения становится именно один родитель, родитель-индуктор.
Отчуждение от родителя можно отличить от простого настраивания против по ряду признаков.
Аргументы, которые предоставляет ребенок в своем отказе от родителя, не соответствуют силе враждебности. Аргументы всегда выглядят слабо или абсурдно, а враждебность при этом реальна и всеобъемлюща.
Феномен «независимого мыслителя» — ребенок утверждает, что это его личное мнение и никто его не сподвигал отказаться от родителя-жертвы.
Отказ ребенка от положительной памяти о родителе-жертве. Ребенок говорит, что «хорошего не было» или «то хорошее, что было, не имеет никакого значения».
Распространение ненависти на всех родственников отвергаемого родителя, его домашних животных и друзей.
Дихотомичность мышления ребенка в отношении родителей: один родитель полностью хороший, второй — полностью плохой. Причем в других вопросах (учебы, социальной жизни) ребенок может быть адекватно критичен и видеть нюансы.
Ребенок автоматически встает на защиту предпочитаемого родителя в любой ситуации.
Ребенок не испытывает вину, стыд, сожаление, когда оскорбляет и унижает родителя-жертву.
Проблема усугубляется тем, что психологи предоставляют в суд много неграмотных заключений. Они пишут, простите, преступную глупость, а именно: «Ребенок имеет собственное мнение по поводу матери, он не хочет с ней общаться. Надо позволить ребенку принимать самостоятельное решение на этот счет. Раз не хочет общаться — значит, надо учитывать его мнение». Специалист в этом случае не понимает, что он имеет дело со внушенным состоянием, вызванным естественной возрастной внушаемостью ребенка и его зависимостью от опекающего взрослого. Ребенок не обладает достаточным опытом и навыками прогноза, чтобы понять, что несет для него необоснованный отказ от родителя. Специалист не видит, что перед ним обработанное мышление жертвы, хотя ребенок будет активно утверждать свою самостоятельность в этом вопросе. Но это не во всех случаях так. Как говорится, дьявол в деталях. Порой поведение ребенка, который адаптируется к отчуждающему воздействию, не лишено свободной воли. Эти случаи надо разбирать в отдельной статье.
Иногда специалисты попадают в слияние с родителем-индуктором (агрессором), когда тот приводит ребенка в терапию или на консультацию. И даже если психолог видит необоснованность детской враждебности к другому родителю, он закрывает на это глаза. Действует как адвокат своего клиента, а не как профессионал в сфере психического и психологического здоровья.
Нарушения этики в этой теме разворачиваются и дальше, когда отчужденный родитель пытается поговорить с психологом о своих отношениях с ребенком или узнать о его психологическом благополучии, но получает отказ даже в назначении консультации под любым благовидным предлогом. Субъективность оценок тут налицо. А потом такой специалист вызывается в суд для дачи показаний. И это становится катастрофой для реального психического благополучия ребенка и его отчужденного родителя.
Это является очень сложной этической, психологической, социальной и юридической проблемой. Не все психологи даже знают, что, например, право конфиденциальности, на основе которого они пытаются отказать в разговоре с родителем, юридически у психолога отсутствует. По закону этим правом располагают только адвокаты и священники. И законом о врачебной тайне психолог тоже не может пользоваться.
Отчуждение от родителя включено в МКБ-11, код QE 52.00. Формулировка звучит как «клинически значимое нарушение отношений с родителем / опекуном». Изначально было принято более точное и прямое определение — синдром отчуждения, однако Испанское адвокатское лобби, Ассоциация женщин-судей в партнерстве с мощным феминистским сообществом применили все свое влияние, чтобы формулировка в МКБ-11 если не исчезла, то хотя бы стала размытой и обобщенной. И сейчас мы имеем уже отредактированное усилиями противников синдрома отчуждения определение.
Противники признания этой проблемы апеллируют к таким аргументам.
Понятие синдрома отчуждения якобы применяется, в основном, против женщин неблагонадежными мужчинами, поэтому «надо остановить патриархальную порочную практику войны против женщин».
Поскольку чаще детей оставляют с матерями, то активное феминистское лобби хочет закрепить эту практику, не дать возможности отцам настоять на своем отцовском праве и блокировать передачу детям мужского воспитания и модели поведения. Однако и женщинам, пострадавшим от отчуждения со стороны бывших мужей, от этого лобби только хуже.
Понятие отчуждения якобы используется для прикрытия сексуального насилия над детьми со стороны отцов-педофилов
На самом деле корни такой политики уходят очень-очень глубоко. Они связаны с тенденцией к устранению института традиционного брака, отрыву ребенка от модели воспитания, ориентированного на союз мужчина+женщина. Цель отрыва — воспитать ребенка в любой альтернативной парадигме и отучить сознание от традиционного представления о семье. Кроме того, сейчас (например, в Испании) активно лоббируется понятие «сексуальной свободы», которым феминистки пытаются заменить понятие «сексуальное насилие». Дети являются мишенью этой стратегической задачи смены ценностей
Кроме того, есть традиционное мнение, что женщины в принципе не могут осуществлять психологическое насилие над собственными детьми. В противовес этому расхожему мнению появилась уникальная книга английского судебного психолога Анны Моц «Психология женского насилия. Преступления против тела». Она не про отчуждение от родителя, но описывает практику женского насилия по отношению к своим детям.
Лично мне приходится иметь дело и с отчужденными матерями, и с отцами. Я против гендерного противопоставления в этой теме.
Кроме того, аргумент «ребенок сам не хочет общаться, давайте слушать мнение ребенка» очень соответствует новому продвигаемому тренду эпохи постправды. Когда объективные критерии стараются игнорировать, и информация подается в определенном контексте и форме.
Тренд на перфоманс, субъективную оценку и информационную манипуляцию работает и здесь. Одна из активисток, Беатрис Пресиадо, была замечена на одной из конференций с заявлениями, что «аппарат верификации более не станет являться научным, а станет перфомативным». Т.е. не выводы экспертизы должны приниматься в расчет, а заявления, субъективные оценки и постановка с участием пострадавшей стороны.
Среди противников, однако, есть и специалисты из психологических сообществ, которые считают, что понятие антинаучное, недоказанное. Они считают, что PAS — это простое расстройство отношений ребенка с родителем, которое не может подняться до уровня научной классификации и лечения из-за отсутствия этиологической связи между патологией и ее последствиями.
Юридическая система также не любит сталкиваться с этой проблемой, потому что не разработаны юридические формы воздействия на данный семейный конфликт. Кроме того, судьи часто сомневаются, что враждебность ребенка может быть преодолена, соответственно, выносят решения, игнорирующие факт манипуляции со стороны родителя и наличие у ребенка синдрома отчуждения. Не разработаны механизмы регуляции этого конфликта. Соответственно, нет достаточной судебной практики. И большая проблема — это отсутствие информации. Об этом феномене не знают ни юристы, ни службы опеки. Из этого вытекают ошибочные решения и оценки.
В экспертизах описывают это как форму жестокого обращения с ребенком, как внушенное психическое расстройство, как негативное индуцирование ребенка со стороны одного родителя в адрес другого. Часто вообще не диагностируют проблему, а описывают, что «все в порядке», отчуждающий родитель — хороший, позитивный родитель с устойчивой привязанностью с ребенком, вреда ребенку не наносит, а отчужденный родитель должен сам смягчить конфликт, исправить свои ошибки в воспитании и коммуникации, «перестать давить» и «подождать до лучших времен, когда мнение ребенка поменяется».
Синдром отчуждения родителя чреват для ребенка отложенными последствиями, которые проявятся во взрослом возрасте. Среди них можно назвать депрессии, фобии, потерю идентичности, неспособность опираться на свои чувства как ориентир в жизни, низкую самооценку, неспособность выстраивать партнерские отношения, суициды. Также выросшие дети сами становятся объектом отчуждения со стороны своих уже партнеров, т.е. их отчуждают от их собственных детей. Бывает и наоборот. Такие люди сами становятся отчуждателями и калечат уже своих детей, лишают их мамы или папы через политику психологического уничтожения. Мне известны случаи, например, когда дочь была отчуждена от отца, тот покончил жизнь самоубийством. Теперь эта женщина, потерявшая отца в детстве, сама отчуждает своего бывшего мужа от их общего ребенка, т.е. трансгенерационная передача травмы налицо.
Победить синдром отчуждения, как правило, можно довольно быстро. Но только с помощью правильных судебных решений и директивной нетрадиционной терапии под контролем суда. Так я полагала некоторое время назад, однако накопились новые наблюдения из практики. В состояние отвержения родителя вплетаются и внутренние субъективные мотивы ребенка, которые делают его подверженность отчуждению высокой или низкой. Поэтому не стоит сразу сбрасывать со счетов внутренний психологический процесс ребенка, динамику его оценок и эмоций. Эта сложность и делает вызов диагностическому чутью специалиста, задает высокую планку для разработки методов оценки и затрудняет судебное решение вопроса.
Возможна ли профилактика синдрома отчуждения — более сложный вопрос. Думаю, надо сразу определять место проживания ребенка и порядок общения с ним до подачи заявления на развод. Также считаю важным ввести в норму медиативную практику, когда супруги до разворачивания тяжелого конфликта могут договориться с помощью медиатора о важных моментах.
Также очень важно, чтобы родители вовремя понимали, что началась кампания отчуждения, очернения. Как я могу судить по своей практике, они распознают проблему слишком поздно.
И важно максимально экологично разводиться. Прикладывать к этому все усилия. Полагаю, что моя книга «Экологичный развод» делает свой скромный вклад в это важное и непростое дело.
В заключение хотелось бы сказать, что синдром отчуждения требует большой дискуссии: о проблеме глоссария, о диагностике эмоционального насилия, о надежных методах диагностики травмы и ее генеза, патологической и здоровой привязанности, о юридических рычагах воздействия на семьи, где этот синдром присутствует, и о системе социальной поддержки семей службами сопровождения
Автор: Татьяна Герасименко медицинский психолог, специалист по детской психологии и семейной терапии, судебный психолог, специализирующийся на бракоразводных процессах, автор книги «Экологичный развод».
Санкт-Петербург
Как связаны маскулинность и саморазрушение
На этот вопрос нет однозначного ответа — нормы маскулинности в разных обществах сильно отличаются. Но как минимум некоторые из них связаны с саморазрушением. Так, американские исследователи Хайноут и Уэббер пишут о том, что после распада традиционной патриархальной структуры имперской России проявление мужественности в СССР «было вытеснено из деревни, из семьи в пространства рабочего места и питейной», где можно было открыто бросать вызов другим маскулинностям — часто посредством употребления алкоголя и участия в других «испытаниях мужественности».
Механизм перенаправления маскулинной реализации из враждебных или недоступных областей в поле, где ресурсом оказывается тело и здоровье мужчины, не уникален для России. Так, Хайноут и Уэббер приводят пример Австралии, где «разрушение тела (в труде, травмах, природных опасностях) является способом демонстрации и поддержания маскулинности».
В концептуально близком исследовании конструирования мужской идентичности Уилльям Котни приводит множество примеров на северо-американском материале. Он высказывает предположение о том, что саморазрушительное поведение является способом доказать свою мужественность «от обратного» — подчеркнуть свое отличие от женщин, которым нормы феминности, как правило, предписывают бережное отношение к своему здоровью.
«Это характерно для стран бывшего СССР — Беларуси, Литвы, Латвии, Эстонии, Украины. Постсоветский тип маскулинности, где мужчина не уделяет никакого внимания своему здоровью, пытается всем доказать, что он самый сильный и никогда не болеет и так далее, тоже плохо сказывается на смертности», — заключает экспертка.
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
"Если мужчина захотел взять другую жену, то первую обязан содержать" - из кодекса Липит-Иштара, Др.Месопотамия, 1924 год до рождества Христова.