Лисья тропа. Глава 4. В северные земли. Часть 1
- Не стой столбом, если все уже сделал, - нарушил мои размышления Лихо и погладил вычищенную и довольную Дажденку, одобрительно кивая головой. - Надо завтракать и начинать подготовку в долгому пути, - он поймал мой вопросительный взгляд и добавил. - Нам предстоит путешествие на Север. Так что нужно собрать все необходимое для нелегкой дороги.
Я кивнула и направилась к конюшне, зная, что сразу после трапезы и объявления о своем решении отправить «лихую» дружину с северянами начнутся серьезные приготовления. Все будут торопливо складывать необходимое, мешая друг другу. И лучше подготовить лошадей загодя, чтобы не стать еще одной помехой скорому выходу отряда за ворота.
Пусть зима уже и уступила легкой и игривой весне. Пусть день стал длиннее, солнце стало дольше бродить по небосводу, а тепла хватало на то, чтобы обогреть не только воздух, но и землю. Но все же выход на Север – это не праздная прогулка и не забава ради сватовства. Там, где живут суровые воины, чьи руки усеяны рунами и рисунками, где борода растится не для красоты, а тепла, нет места неподготовленным путникам.
- Ты куда направился? – удивленно уточнил воевода, глядя мне вслед.
- Готовить лошадей.
- А после не успеется?
- После будут другие заботы.
- Нет, - голос Лиха окрасился не простой жесткостью главного человека в отряде, в нем читались беспокойство и строгость, отчего ноги сами остановились на полпути к воротам, а голова обернулась к говорившему. - Сначала уважь нас и сядь с нами за общий стол. а после будешь собираться в дорогу. Наравне со всеми.
На его лице не было никаких эмоций, лишь уверенность в своих словах и решительность, что на этот раз все будет по его, безоговорочно.
Я кивнула, развернулась к нему и последовала в общий зал, чтобы разделить еду и переживания, которые могут ждать нас после объявления, что готовил Лихо.
И тут меня не подвело предчувствие. Напряжение в зале звенело, как дорогая хрустальная игрушка на морозе. И в тишине, где каждый уделял все свое внимание еде на блюде и питью в большой кружке, становилось до дрожи неудобно сидеть в середине стола, ожидая решающего слова воеводы.
Северяне сидели напротив меня, внимательно разглядывая конюха, усаженного за общий воинский стол. Они уже привыкли к тому, что я была повсюду, но не принимали того, что кто-то чужой может сидеть наравне с ратниками. Хотя в суровом взгляде читалось не только недоумение. В их голубых, как ясное небо, глазах читалась тревога. И она была не только в северянах.
Эта тревога и переживание витали в воздухе, над столом, над каждой кружкой. Девицы, приносившие и уносившие еду, поглядывали на нас и, поежившись, убегали с пустой посудой, чтобы поскорее покинуть зал.
Хотелось поскорее доесть угощение, встать из-за стола, благодарно поклониться каждому и уйти, чтобы избавиться от ощущения звона в ушах, разрывающего внутренний покой. Хотелось заняться праведным делом, которое принесет пользу, а не сидеть здесь среди воинов и гадать, что ждет их впереди.
Лихо, наконец, положил ложку на стол, огляделся и встал, чтобы все видели и слышали его:
- Благодарю всех за угощение, за заботу и уход. Благодарю наших северных гостей за терпение и ожидание долгого ответа от князя. Надеюсь, что вы не устали от нашего гостеприимства и готовы, наконец, отправиться в путь, чтобы вернуться к своим семьям и в свои дома.
Все внимательно глядели на воеводу и ждали, когда закончится его речь. И к чему она вообще идет.
Лихо немного помолчал, оглядывая каждого за столом, решительно кивнул и продолжил:
- Сегодня моя дружина присоединится к вам и отправится на Север, чтобы проводить вас домой. Не сочтите это за оскорбление или насмешку. Мы верим и знаем, что вы – сильные и знатные воины. Но ваш визит заставил нас задуматься о том, что угрожает вам, а там и нам. О том, что надвигается с безжизненного края, где нет ничего, кроме смерти. Мы просим вас принять нас, как спутников, провожатых и помощь. Сразу после этой трапезы мы начнем сборы и отправимся в путь еще до зенита, чтобы успеть пройти, как можно больше. Потому прошу каждого хорошо подумать, что ему нужно взять с собой. Собрать все необходимое и снарядиться так, будто мы отправляемся на границу со Степью. Но не забудьте о теплой одежде.
Каждый из дружины согласно кивнул, принимая просьбу воеводы. Кто-то хмыкнул, кто-то что-то пробурчал.
Вардан встал из-за стола и поклонился Лиху в знак уважения:
- Благодарю тебя, юный воевода, за решение и поддержку. Мы принимаем твою помощь и в пути, и ту, что сможешь оказать нам в родном городе. Надеюсь, что вместе мы справимся с угрозой.
И тут напряжение, плававшее в зале, взорвалось как большой пузырь. Оно вылилось, опало на пол и стало топтаться ногами воинов. Оно попадало на людей и исчезало в их возгласах, хлопках по плечу и кивках. Все дождались ответа и приготовились к действиям, меняющим их долгое и томительное ожидание. Наконец, закончатся скучные патрули и мгновения тоски по открытым просторам, прячущимся за стенами.
Они не знали, что ждет их там. И даже слова Лиха, окрашенные едва заметным беспокойством, не заставляли их усомниться или задуматься над тем, что может ждать их впереди. Куда важнее было то, что отряд отправляется в путь и не будет больше необходимости искать себе забавы по душе, пытаясь забить тоску по новым историям и странствиям.
Я спокойно вышла из-за стола, пока все обсуждали детали и придавались воспоминаниям, каково это – отправляться в поход на поиски ратных подвигов. Здесь не было места конюху. Его место у стойл, у привязи, там, где лошади тоже ждут, когда отряд отправится в путь. И там тоже есть работа, которую нужно сделать прежде, чем у всех дойдут руки до снаряжения своих скакунов.
Путь предстоит долгий, куда более длинный, чем мы прошли от Саррунды до Славгорода. Судя по состоянию копыт и усталому виду Радосты и Лионы, на Севере земля была еще холодной и твердой. Там достаточно морозно, чтобы под седло подкладывали простеганный потник. И если северяне не подавали вида, что в их краях еще царит зима, суровая и капризная. То лошадям не нужно крепиться и вести себя, как подобает суровым мужам.
Они наслаждались теплом, покоем и свежими подстилками в стойлах. И стоило озаботиться о том, чтобы для них новость об отправке обратно домой не стала чем-то неприятным.
Нужно проверить копыта каждого их моих подопечным, начистить и привести в порядок снаряжение. Собрать для них все необходимое в долгом пути, и не забыть сложить в седельную сумку каждого по небольшому угощению, которое достается в моменты самого тяжелого пути.
Сытный завтрак всегда располагал к праздной беседе за столом и отдыху от угощения, чтобы после приступить к более важным делам с новыми силами. Но не в этот раз. Сейчас, пока воины поздравляют друг друга с новым походом. Пока они решают, кто отправится в путь и что им для этого потребуется, мне лучше заняться своими делами, чтобы сделать их сборы легче и приятней.
Мои постояльцы встретили меня, нетерпеливо перебирая ногами и перекидывая ухоженную гриву с боку на бок, будто от этого все решится быстрее. Они ждали решения, принятого в большом доме (и последствий, к которым оно приведет) не меньше людей.
- Вам пора, - спокойно заключила я, успокаивая нетерпеливых лошадей, и отправилась внутрь, чтобы завершить все приготовления прежде, чем воины разберутся со своими.
Даже Снежок покорно подавал голову вперед, спокойно стоял в ожидании седла и наслаждался своей красотой в снаряженном виде.
Радоста и Лиона же ждали своей очереди в стороне. Они будто знали к чему все это и не торопились встать под своих хозяев, чтобы отправиться туда, где еще невыносимо твердая земля, а воздух не нагревается даже за день.
Я улыбнулась и, желая угодить в такой малости лошадкам, принялась за остальных. Откладывая их приготовления на потом.
В отличие от Снежка, их спокойствие и терпение можно было ставить в пример Светлогору, торопящему события и действия. Они знали главное – сегодня начнется долгая и нелегкая дорога. А остальное уже не имело значения для северных кобылок. Им было отлично известно, что если не этот конюх, то их хозяева точно накинут им на спину потник, седло и себя в придачу, чтобы отправиться в месте, где дни еще очень коротки, а жадная ночь так и норовит украсть тепло тела.
- Уже готовы? – нарушил наши спокойные и умелые приготовления Лихо, оглядывая всех на привязи. - А где твой конь?
- В стойле, чтобы не мешал другим, - проверяя последнюю подпругу на Лионе, ответила я и развернулась к воеводе лицом.
- А ты на ком пойдешь? Пешком? Так мы точно не поспеем.
Я молчаливо оглядела Лихо и вопросительно вскинула голову. Зачем простому конюху идти на Север вместе с дружиной? Его место здесь – в городе. Он принимает гостей, заботится о лошадях, водит их к кузнецу, чистит и гоняет на корде, если хозяина нет или он долго не заходил. Но никогда конюх не отправлялся в поход, да еще и такой нелегкий, вместе с опытными воинами.
- Ты идешь с нами, - утвердительно кивнув, повторил Лихо и оглянулся на подходящих дружинников. - Бородум, знаю, у тебя есть куртка теплая, из которой ты уже три зимы как вырос, неси сюда. Светик, тащи штаны, в этих наш пострел перемерзнет, едва выйдя за ворота. Сапоги у тебя имеются?
Я лишь молча кивнула, все еще ожидая ответы на поставленные самой себе вопросы.
- Тогда неси, там, где мы будем проходить – без них никуда. И мне без разницы, почему ты их не носишь. Будь так добр, перевесь их через коня или надень на ноги. Но чтоб я их видел и знал, что конюх наш не станет обузой в дороге.
Светик скорчился от такой новости, бросил на меня обжигающий, полный недовольства взгляд и побежал обратно к казармам – выполнять приказ воеводы. Вот уж кому больше всего не понравилось решение Лиха. Вот уж кто никак не ожидал, что в поход возьмут мелкого и нескладного конюха, а его будут держать в неведении до самых ворот.
- И сам соберись, чтоб после не канючить по дороге, что чего-то не хватило или порвалось, - вдогонку крикнул воевода и тихо добавил, понизив голос. - Авось и поможет тебе такой поход.
Дружинники, что были ближе, добродушно рассмеялись и принялись выстраиваться в своем боевом порядке, заключая гостей в центр – для пущей безопасности.
- Не торопитесь так! – Лихо похлопал прошедшего мимо Первыша по крупу и тот удивленно оглядел чужую ладонь, опешив от панибратства. - У нас еще конюх не собран. Несите все, что может пригодиться – одежда, припасы, фляга… В общем все, без чего поход не будет таким славным.
Дружинники искренне разулыбались и принялись спрыгивать с лошадей, чтобы помочь странному конюху собраться в путь, предназначенный для настоящего воина, а не мальчишки, только и умеющего обращаться со скотиной.
- Зачем беру тебя с собой? – тихо задал вопрос воевода мне, когда двор опустел, оставив лишь нас, да северных гостей, удивленно глядящих вслед ушедшим воинам.
Я лишь кивнула, соглашаясь с его вопросом и ожидая ответа не меньше, чем он сам.
- Затем, что по дороге будет мало мест, где можно легко и просто отдохнуть. Зато будут привалы, где нет времени распрягать уставших лошадей. А надо. Иначе по утру наш путь станет еще медленней и опасней. Они знают тебя, как брата. Доверяют тебе, слушаются, принимают, как своего. Так что лучшего помощника и придумать нельзя.
Лихо уставился вперед и улыбнулся:
- И это я не про лошадей.
Теперь настала пора улыбнуться мне – неожиданное решение для юного воеводы. Странное, но очень мудрое.
Хотя еще большее удивление принесли воины – они несли и несли полезные (на их взгляд) вещи, которые могут понадобиться неопытному путнику.
Одни утверждали, что южанину в тонкой дружинной куртке будет холодно. И даже не задумывались о том, чтобы спороть вышивку, включающую меня в ряды отряда. Другие требовали сменить рубаху на более теплую прямо сейчас, чтобы после не заставлять всех ждать. Демонстративно показывали свои, чтобы доказать – они уже озаботились о себе и поддели все самое теплое, что нашли у себя в запасах.
На их лицах играла довольная и детская улыбка, будто ничего другого им и не нужно. Лишь бы конюх отправился вместе с ними на Север.
- Довольно, - пытаясь отогнать от меня своих воинов, наконец, заключил Лихо и оглядел меня с ног до головы.
Даже не видя себя со стороны, мне было ясно – без слез не взглянешь. Куртка Бородума, а поверх нее еще одна, потеплее от Милозара. Штанов оказалось и того больше – каждый принес по паре самых теплых, заявляя, что чем их будет больше, тем безопасней будет бубенцам. Шапка на голове, огромные сапоги на ногах, на поясе две фляги, кружка, парочка дорожных сумок. Чучело, а не конюх.
- Это ж сколько теперь времени потребуется, чтобы тебя привести в порядок после заботливого набега моих воинов? – Лихо рассмеялся и похлопал меня по плечу. - Иди, сам реши, что тебе пригодится в дороге, снарядись сам и Перунчика снаряди. Только не затягивай, время не на нашей стороне. Уже пора выходить, а мы все тебя собираем.
Я молча кивнула и под довольные взгляды воинов в вразвалочку, едва передвигая ногами, отправилась в конюшню, чтобы выбрать только самое необходимое и полезное для дороги на север…
- Привал! – Лихо внимательно оглядел обочину, обернулся к отряду лицом, чтобы убедиться в такой необходимости и спрыгнул с Дажденки, не желающей показывать свою слабость и усталость ни хозяину, ни сторонним. - Лис, веди всех на водопой, там есть река чуть поодаль. Милозар, мы с тобой на разведку. Остальные защищайте Элтура и следите за кустами. Не отходить с этого места ни на шаг.
Он бросил строгий взгляд на разочарованного Светика, кивнул воинам и отправился прочь на поиски места для лагеря и проверки, насколько спокойны эти земли.
Освободившиеся от всадников кони не хотели даже думать о том, чтобы снимать снаряжение. Им нужно время, чтобы просто постоять и немного остыть прежде, чем отправиться к водопою. Я улыбнулась их усталости, что они старательно прятали от людей и друг друга. Но им этот привал нужен больше, чем воинам, натеревшим себе причинные места седлом и теплыми штанами.
Мы шли уже два дня. А дорога все еще ни разу не намекнула ни на опасность, ни на мороз. Хотя Лихо не позволял никому снимать куртки или менять исподнее на тонкое. Говорил, что нашим ходом мы очень скоро доберемся до северных морозов. В деревнях, пройденных нами не было мест для ночлега. И оставалось только пополнять припасы, набирать воду, мило улыбаться местным молодухам на выданье и отправляться дальше в путь, мечтая о постели и крыше над головой.
Север оказался таким же капризным и изменчивым, как Степь. Он любил щипать нас за пятки по утру, но уже к обеду игриво требовал снять последние штаны, чтобы хоть немного остыть. Отчего все время казалось, что мы только и останавливаемся для переодеваний. Неудобная одежда мешала и убивала всякую внимательность и осторожность. Что не было добродетелью опытного воина.
Северяне тоже удивленно наблюдали за тем, как скоро изменился воздух. Они проходили через эти земли не больше седмицы назад, но тогда борода их грела, а не колола, как пучок сена у носа, а руны защищали от морозов, а не комариных укусов.
Зима отступала слишком быстро. И это настораживало. Слишком хорошая стояла погода, слишком мягким был воздух. Не стоило рассчитывать, что и дальше будет так. Хотя сейчас наша осторожность и подготовленность разбивались о тепло, превращавшее каждого в варенную репу, только что вытащенную из печи.
Я огляделась по сторонам, приметила едва видимую тропку и тихо свистнула, обращая внимание коней на себя. Подопечные тут же вскинули головы и с интересом уставились на меня, еще не зная, смогут ли сделать хотя бы один уверенный шаг после такого долгого и жаркого пути.
Самым стойким (что не удивительно) оказался Перунчик. Благодаря моему постоянному стремлению стать еще сильнее и выносливее, следуя заветам старого лекаря, он нес меня на спине меньше, чем другие своих хозяев. А мой вес, который в отряде почему-то обзывали бараньим, не усложнял ему дорогу. Казалось, что конек и не чувствовал наездника на своей спине в моменты, когда Лихо ускорял шаг и я не поспевала за ним пешим ходом.
И именно мой братишка первым сделал шаг вслед за мной.
Тропка оказалась узкой и все ускользала от взора в высокой траве, будто играя в прятки с уставшим путником. Отчего идти приходилось очень осторожно, прислушиваясь на каждом шагу к всякому шороху и колыханию.
Перунчик шел, едва не наступая мне на пятки. Не боясь за себя, но особо трепетно относясь к моей сохранности, он старался проследить за тем, что могла упустить я. А сокращая расстояние между нами, братец не позволял никому вклиниться или разделить нас друг от друга боевым заслоном.
Рекой обозвать то, что открылось нашему взору, было сложно – скорее бурный ручей, бьющий из-под земли где-то поодаль – южнее от места, где мы вышли к нему. Зато вода не успевала нагреться под ласковыми лучами солнца и все еще хранила в себе подземный морозец, который отлично освежит уставшего путника и его скотину.
Перунчик, все еще не теряя бдительности, прошелся до воды, принюхался к ней, вгляделся в свое отражение, изучая что-то в нем и опустил голову, чтобы сделать большой глоток. Несмотря на меньшую усталость, чем у больше части отряда, день брал свое. Последняя остановка для привала и ночевой оказалась не такой удачной и удобной, как хотелось бы. И поляна не радовала нас ни свежей водой, ни достаточной тенью, чтобы прикрыть небольшой отряд от сторонних глаз.
Я присела рядом у ног своего конька и набрала полные ладони воды. Ручей и вправду был ледяным. Отчего тут же свело зубы, а кожа слегка покраснела, напоминая, что мне все же ближе тепло Степи, а не морозы Севера. Хотя земля здесь оказалась куда теплее, чем воздух и вода. Отчего сапоги снова стали ненужным грузом, висящим на боку седла и мешающим спокойно передвигаться верхом.
И все же была у этой морозной воды особая живительная сила – лишь одного глотка хватило, чтобы вернуть телу бодрость, а голове ясность ума. Лицо закололо мелкими иголками, будто уткнулась в ежика, а после настал момент покоя и тишины. Весь мир застыл в ожидании – что же будет дальше. Кто следующим осмелится испить воды из-под земли.
И я знала, что каждый в отряде будет рад поступить так же. Потому что солнце все больше пекло, а Ветер не желал радовать нас своими игривыми порывами.
- Жди здесь, - я погладила Перунчика по истрепанной за полдня гриве и направилась обратно к дороге, чтобы привести остальных.
Тропка все еще казалась настораживающей. Но знание, что там – на дороге – меня ждут уставшие кони, давало силы и желание поскорее привести всех туда отдохнуть и избавиться от лишнего груза.
- Уже вернулся? – на лице Лиха раздражение и разочарование заняли первые места и так и бросались в глаза. - Нашел что-нибудь?
Я махнула в сторону тропки и кивнула:
- Есть хорошее место для привала.
Воевода довольно кивнул и молча подал знак воинам, готовым уже разбить лагерь даже здесь – посреди дороги.
- Веди.
И весь отряд направился вслед за нескладным конюхом, чувствующим тепло земли босыми пятками и знающим, что там, куда они идут найдется место для каждого. И все смогут, наконец, отдохнуть, чтобы пройти оставшийся день достойно и с меньшими потерями в силах.
- Хорошее место, - заметил Лихо, когда все приготовления были завершены, а кони бродили по поляне, пощипывая траву вместо сухого корма, что приходилось задавать им всю дорогу. - Спокойное. Странно, что здесь нет следов пребывания других. Будто никто прежде, здесь и не останавливался.
Я лишь пожала плечами на такое замечание и продолжила чистить лошадиное снаряжение. Они так устали за этот короткий путь, что сейчас любая мелочь поможет им пройти чуть больше и быстрее.
- Вот бы нам такое же попалось и вечером, чтобы разбить ночной лагерь. Иначе мои ребята скоро совсем перестанут смотреть по сторонам. А больше будут клевать носом, - продолжил воевода, глядя куда-то вдаль.
- К вечеру доберемся до большой деревни, - заметил Вардан, разглядывая довольный табун, пасущийся чуть поодаль от разбитого лагеря. - Там хорошая корчма, место найдется каждому. И конюшня есть, деревенская, все разместятся. Если правильно договориться.
- А можно и не договориться? – удивленно глянул на северного воина Лихо и выпрямился, желая стать хоть на палец выше своего собеседника.
- Ну, Сурон – человек особенный. Можно даже сказать – своеобразный. Воинов не любит, а середняков, так и подавно. Частенько выпроваживал чужаков на ночь глядя из своей корчмы, дав лишь перевести дух и наполнить живот. Даже припасов не предложил, чтобы облегчить им путь.
- И как же вы с этим справились?
- А мы – не середняки. И шли мирными, не вооруженными. Да и Элтур умеет договориться, когда прижмет. Так что все карты были у нас на руках. А Сурону пришлось играть с тем, что осталось, - Вардан ехидно улыбнулся, похлопал по плечу Лихо и вернулся к своим спутникам, будто и не было этого разговора.
- Как думаешь, стоит рассчитывать на приют у такого корчмаря? – глядя вслед северянину, поинтересовался юный воевода.
Я лишь пожала плечами и вернулась к своей работе, зная, что прежде времени переживать не стоит. Иначе Светлые Боги решат, что именно этого мы и хотим.
У нас было больше десятка коней и столько же людей, готовых хорошо наполнить карман корчмаря. Мы все ели, пили и спали, отчего могли дать ему больше, чем любой торговец, идущий сейчас что в Славгород, что из него – не торговый сейчас был сезон и никто не нес с собой ни достаточно товара, ни хороший барыш, дающий возможность отдыхать в комфорте.
Мы были мирным отрядом, даже вели с собой конюха, что само по себе говорило о том, что к бою мы не расположены. С нами шли северяне, один из них – знатный посол, который нес неведомую, но важную роль, раз его отправили к Славгород, чтобы набрать людей для борьбы с каким-то неотвратимым злом.
Так почему же тогда у Лиха могут возникнуть хоть какие-то сомнения в том, что корчмарь откажет нам в ночлеге? Будь я воеводой, я бы имела чуть больше веры в себя и свои силы.
Конечно, в этих краях нашивки славгородской дружины ничего не значили. А воинственный вид молодого отряда больше отталкивал, чем располагал. Но все же на нашей стороне были северяне. И они уже останавливались у Сурона, о котором не очень хорошо отзывался Вардан.
- Отдохнули, пора и честь знать, - оборвал мои размышления Лихо. - Солнце в зените, до деревни нужно дойти затемно. Иначе шансов найти ночлег под крышей будет меньше.
Воины понимающе кивали на слова воеводы, убирали свой скарб, вытащенный из седельных сумок, чтобы отдохнуть за кружкой горячей похлебки и куском копченного мяса. Припасов, набранных в Славгороде, становилось все меньше. В корчмах же и просто деревнях, что мы проходили, много продать не могли – здесь зима выжала из народа последние соки и того, что у них осталось, хватало только, чтобы дожить до начала торговли в больших городах.
А Лихо, несмотря на свою принадлежность в ратному роду, относился к мирному люду с уважением и никогда ничего не требовал без обмена. За что его и любили в княжеском доме и дворе, а также отправляли на встречу самых вредных гостей.
Сейчас же ему предстояла нелегкая задача – разместить людей, восемь из которых пришли с юга, во владениях корчмаря, недолюбливающего наш народ. И с этим можно было бы управиться, предложив хорошие деньги или выполнив грязную работу, если бы еще и не тот факт, что кроме меня и посла, каждый в этом отряде был воином и вызывал опаску лишь одним своим видом. Но Вардан сказал, что при большой нужде и посол умеет договариваться. Так, может, у двух голов хватит ума объединить усилия и найти решение?
А мы просто последуем за теми, кто нас ведет, чтобы исполнить свою роль во всем этом походе. Как конюху, мне легче других. Гадар приучил радоваться малому, отчего и сон на подстилке с конем под боком мне покажется праздником. Мои подопечные тоже не привередливы. Лишь бы дали воды, еды и заботливую руку, что снимет с них лишний груз. А это я готова сделать в любое время и в любом месте.
Воины же выглядели устало даже после такого благодатного отдыха. Сказывалась на них и капризная погода, и пыльная дорога, и постоянное напряжение в ожидании опасности, способной выскочить из любых кустов. И пусть все они крепились из последних сил, не подавали виду (особенно перед конюхом) и стойко держались в седле – по их лицам можно было читать, как по книге. Утомленные и не выспавшиеся, уставшие от напряжения и отказа от возможности даже просто присесть на лавку, а не голую землю, и все время ищущие опасность, воины начинали сдавать позиции.
Отчего, наверное, и не успели сразу заметить, как высокая трава, растущая вдоль дороги, стала колыхаться без всякого ветра.
Перунчик, не сбавляя шага, повернул голову в мою сторону, вгляделся в траву и кивнул, будто зная, что следует делать дальше. Я же только и успела, что хлопнуть свободной рукой за спину, проверяя на месте ли нож, и тихо свиснуть, чтобы предупредить прочих коней об опасности.
Остальное пришлось отдать на откуп настоящим воинам. После того, как все мои подопечные резко остановились, будто вкопанные, ограждая от опасности северных гостей и привлекая внимание хозяев, трава начала шуршать еще громче, а вскоре выплюнула из себя целый отряд проворных воинов, попытавшихся взять нас врасплох неожиданной атакой.
Все завертелось так быстро, что оставалось лишь слушать свое мудрое тело, наученное Гадаром за целые зиму и весну быть готовым и быстрым в любой ситуации.
Воины спрыгивали с коней, принимая бой лицом к лицу с противником, а я лишь собирала своих братцев, заставляя и дальше держать оборону так, чтобы никто не посмел напасть на наших северных спутников, которых мы обязаны защищать до главного города. Никто не упирался, а лишь иногда резко вскидывал голову и лягал копытом пытавшихся пробраться к нашим припасам разбойников.
Перунчик, стараясь не терять свое место в построении, отталкивал и сбрасывал самых наглых из нападавших. Кому-то доставались даже меткие укусы. Воины принимали бой, оголяя оружие и яростно выкрикивая что-то невнятное, ясное только им самим. Северные бородачи тоже не желали оставаться в седлах. Спрыгивали с лошадей и радостно неслись в кущу событий, оставляя Элтура на мое попечение.
Все было слажено. Воины давали отпор, кони топтали тех, кто пытался прорваться вглубь строя. Мне оставалось только делать испуганный вид и наносить точные удары противнику так, чтобы никто этого не видел.
Резкий всхрап Крамца заставил меня обернуться в хвост строя, чтобы вовремя направиться туда, обегая топчущихся коней, способных размозжить не только череп противника, но и союзника. И оттого ловкость, проворность и малый размер, что подарили мне Светлые Боги, сейчас играли на моей стороне.
Кто-то с пшеничной копной пытался схватить и забраться на юного мерина, встающего в свечку и всячески отгоняющего чужака от себя. И сколь бы ни был мал наш отряд, сколь малое расстояние нас не разделяло бы, успеть его остановить было под силу только тем, кто занят другими людьми. А потеря коня в таком долгом походе равна потере бойца.
Когда в моей руке оказались те самые звездочки? Когда странные блинчики, подаренные лекарем, полетели в захватчика чужих коней? И как оказались в его шее? Все эти вопросы не могли найти ответ ни в тот момент, ни после.
Старый лекарь научил меня самому главному – не думать, когда опасность наступает в лоб, а действовать.
Вот и сейчас, когда Крамец дотаптывал наглеца, старающегося откатиться подальше, оставляя кровавый след, мне оставалось только настигнуть врага, чтобы выхватить звездочки и спрятать подальше от чужих глаз. Даже в моменты такой неразберихи и опасности не стоит рисковать тем местом и тем доверием, что удалось завоевать у «лихой» дружины и особенно ее воеводы.
Я вытерла блинчики о рубаху поверженного врага и спрятала их обратно за пояс. Жеребец все еще пытался добраться до обидчика, стараясь обойти меня и продолжить начатое. Но даже боевой конь должен знать меру в своих делах.
Оттого рука потянулась к небрежно сброшенному поводу, а все тело подалось назад, чтобы оттащить Крамца обратно. Этот разбойник – не единственный, кто попробует разбить строй и увести как можно больше лошадей.
Они ничем не отличались от степных татей – чужой скарб и кони любой ценой должны перейти к ним в руки. И не важно сколькие могут полечь ради их алчности. Что враг, что друг – все это – оправданная жертва ради их наживы. И если кто-то пал под копытами коня – так тому и быть, куда важнее воспользоваться заминкой и пробраться ближе к припасам и другой, потерявшей бдительность скотине.
- Назад, - жестко приказала я упирающемуся мерину, нежелающему остановиться и чувствующему себя безмерно оскорбленным.
И лишь одного слова оказалось достаточно, чтобы Крамец не только опешил, но и послушно вернулся в строй, замыкая тыл и преграждая путь любому, заметившему брешь ранее.
Как и полагается разбойникам, оценив силу и умение тех, кто должен был стать достойной и быстрой добычей, они в скором времени перешли в отступление. Бросая раненных и отстающих, они превратились в бегство, забыв и пожалев о непродуманном нападении. Но правда ли то было бегство? Или хитрый маневр, чтобы заманить считающих себя раньше времени победителями воинов в засаду?
В высокой траве их может быть куда больше, да и ограниченная видимость сыграет им на руку. Не всегда победа встает на сторону тех, кто более умел. Очень часто все решает случай и нетерпеливый норов, которым могли обладать ратники, но не те, живущие за счет добычи, отвоеванной силой у мирных путников, разбойники.
- Всем стоять на месте! – только и успел приказать Лихо, заметив, как прытко тати покидают поле боя, прячась в траве. - Мы своего добились!
Не слушая приказов, забывшись в азарте битвы, Светлогор продолжил бег в сторону обочины и тут же, потеряв равновесие, полетел вперед, не заметив моей ноги, подставленной ради его же блага. Юный воин успел вскинуть руки перед собой, но не сгруппироваться, чтобы остаться невредимым. И оттого победа над разбойниками закончилась поражением от собственной гордыни и норова, который никак не мог обуздать неопытный воин.