Где безопасность? (глава 18-2)⁠⁠

П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Постапокалипсис; Фэнтези.

Глава про Лекс. Снова разбита на две части, эта - вторая, первая часть главы тут: Где безопасность? (глава 18-1). Будьте внимательны.

В конце главы картиношшка.

Со следующей вспышкой затряслись стены и баррикады, зазвенели недовыбитые осколки стёкол. Пол станции затрясся так, что стоящий в углу мангал заходил ходуном и опрокинулся. Угольки бросились врассыпную, и все, кто был рядом с ним, повскакивали с мест. Откуда-то издали донеслись грохочущие раскаты, но то был не гром, а треск раздираемой на части земли, раскалывающегося асфальта и бетона.

Несколько мгновений затишья – никто и дух не успел перевести – и новый залп в те же самые места. Так повторилось ещё несколько раз.

– Это что же такое делается? – запричитали женщины, всего их на станции оказалось трое — две дамы неопределенного возраста в форме РЖД и пожилая старушка, жавшаяся к своему, видимо, супругу, такому же пожилому.

– Бомбят как будто, – сказал Павел.

Прямо на их глазах зарницы снова сместились. Мерцающие точки переплыли на новые места, словно совершили плановый переход в хитроумном построении, и вновь пульсировали, готовясь к залпу. Один из таких сгустков образовался совсем недалеко, на подъезде к платформам, над путями. Люди торопливо отступили в дальний угол помещения, завороженно наблюдая за разгулом неземного оружия.

Столбы света водопадами обрушились на железнодорожное полотно. Света ли? С небес явно била какая-то смертоносная энергия. Щебень и обломки шпал взлетели на воздух. Несколько цистерн отшвырнуло в стороны, будто они были игрушечные, и вагоны посыпались с насыпи, сопровождаемые отчаянным скрежетом и лязгом. Но громче всех рокотала сама земля. Лучи всё били, шпалы лопались, проваливались куда-то вниз. Вдоль путей к станции устремился разлом, расширяющийся и углубляющийся прямо на глазах. Да никаких путей уже не было в помине. Несколько залпов, несколько оглушающих, ослепляющих и ужасающих выстрелов, и вот крайние платформы стоят на двух краях свежей пропасти, куда, словно ленточные черви, извиваясь и гудя, сползают оплавленные и измятые рельсы. Центральная платформа надломилась и частично рухнула вниз вслед за ними.

Став на дыбы, под землю сползал горящий вагон с углём. С обеих сторон осыпалась земля и щебень. Всё пришло в движение, а залпы лучей прекратились лишь для того, чтобы снова сменить дислокацию.

Если в первый день обстрел молниями больше казался хаотичным, то теперь у небес как будто был чёткий план по истреблению всего и вся, и этот план был только что приведён в исполнение.

Сашка молча плакал, прижимаясь к Кате, Карину Олеся снова подняла на руки, и теперь та ревела, уткнувшись ей в шею. Лекс растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти выход из ситуации, и гладила дочку по волосам, шепча ей что-то успокоительное. Слава встал рядом, обняв ее за плечи рукой, но она, казалось, и не заметила. Виктор тоже напряженно осматривался.

– Знаете что? – сказал вдруг Павел. – Ну его на хрен, надо выбираться отсюда!

Уверенными движениями он стал разгребать завал, загораживающий выход со станции.

– Мужик, ты сдурел? – попытался возразить один из парней в полицейской форме, но дальше слов возражения не пошли.

– Я не настаиваю, можете оставаться тут, – съязвил пожарный.

Зал ожидания снова встряхнуло. Молнии теперь громили пути с обратной стороны станции. Штукатурка обильно отлетала с потолка. Со звоном опали информационные табло. Трескалась и облетала плитка со стен, обнажая трещины в кладке. Мужчины бросились помогать Павлу. Дамы суетились тут же, оттаскивая в сторону обломки.

Виктор не спешил к ним присоединяться, напротив, отрицательно мотнул головой дернувшемуся, было, им на помощь Славе. Он кивнул друзьям на противоположные двери и, стараясь держаться подальше от края платформы, поспешил к решётке, служившей и оградой, и перилами платформы. На рынке и бывшей стоянке царил хаос. Невесть откуда взявшаяся стая Мясников бесновалась среди руин. Сверкание молний и дрожь земли приводили их не то в ярость, не то в восторг. Они носились во все стороны, сшибались лбами, рычали, ревели и доламывали чудом уцелевшие постройки.

Слава сделал несколько шагов обратно, по направлению к залу, и крикнул оставшимся там людям, увлеченно разбирающим баррикаду:

– Стойте! Там монстры! Полным-полно!

Но никто особо не отреагировал. Зал ходил ходуном, это было настоящее землетрясение, и выжившие спешили прочь, чтобы подольше побыть выжившими.

– Да стойте же, они там вас всех затопчут! - проорал Слава, силясь перекричать грохот и активную возню.

– А что ты предлагаешь? Умереть под обломками? – возразил вынырнувший из этой кучи-малы Павел.

– Нет! - покачал головой подошедший Виктор, на ходу разворачивающий карту. - Но мы ещё можем перейти на другую сторону! В Люберцы. Там тоже открытая местность!

Павел отшвырнул в сторону сломанный стул, протиснулся между турникетами и доковылял до выхода на платформу. Через дыру в двери он сурово зыркнул на мост, соединяющий платформы. Мост перекосило, опоры с дальнего края основательно просели вместе с участком земли под ними, но вроде ещё как-то держались. Однако цилиндрическая отделка моста осыпалась, железные листы летели в пропасть.

– Мост сейчас обрушится, мужики. Не видите, что ли, всё на соплях висит!

– А с этой стороны — толпа монстров, которая по нам протанцует и не заметит! – возразил Виктор.

– А-а-а, ч-чёрт с вами, пошли, – прорычал Павел и крикнул остальным: – Отставить эвакуацию, идём через мост!

Но, оглянувшись, не увидел большую часть товарищей. Лишь неунывающие старички стояли тут как тут, остальные уже исчезли снаружи. Среди грохота, раскатов и рёва не было слышно их криков. А может, и вскрикнуть никто не успел.

– Так, граждане пенсионеры, ноги в руки и на выход, – скомандовал Павел и тут же добавил: – Без вещей! Кабачки в эвакуации не участвуют!

Виктор кинул на него недоуменный вопросительный взгляд, но Павел отмахнулся.

Прихватив пенсионеров, выжившие выбрались на платформу. Всего в каком-то метре от них разверзлась пропасть, края которой постепенно осыпались, подтачивая опору платформ. Каринка, увидев провал, заревела еще громче, да и взрослые заметно побледнели.

Стараясь не смотреть вниз и двигаться как можно быстрее, спутники взбежали по лестнице. Павел, несмотря на хромоту, двигался довольно уверенно и резво, старички семенили следом, охая на каждой ступеньке. Лестница дрожала, перила шатались, демонстрируя опасную непрочность всей конструкции. Но обошлось без жертв, и дело оставалось за малым — перебежать над пропастью на другую сторону. Несколько раз пол уходил у беглецов из-под ног. Он шатался, выгибался зигзагами и проседал.

Где-то неподалёку вновь шарахнула цепь молний. От ударной волны мост закачался из стороны в сторону. Оступившись, покатилась по полу Лекс, изо всех сил сжимая визжащую дочку. Виктор и Павел распластались на полу, Катя вцепилась в перила одной рукой, чтобы не упасть, а второй крепко держала Сашку за куртку. Старики последовали её примеру.

Слава, проявляя чудеса акробатики, скользил вслед за Лекс, пытаясь поймать девушку. Они были уже на середине. С левой стороны по стене поста пробежала трещина, и мост начало разрывать. Прямо под ними зиял чёрный разлом, уходивший дальше вдоль путей, до поворота, где ещё уцелевшие рельсы задрались вверх, как тонкие смертоносные иглы, кроваво поблёскивающие во вспышках молний. Лекс запаниковала, вокруг нее моргал, зажигался и гас золотой щит. Щит, так надежно защищавший от монстров, но вряд ли имевший возможность спасти от землетрясения.

Но все-таки он тормозил их скольжение, каким-то чудом, но тормозил.

Слава, двигаясь уже на четвереньках, подполз к ним. Вцепившись одной рукой в нависающие под углом над пропастью перила, второй рукой дотянулся и схватил девушку, надежно прижимая к себе и вытягивая обратно, на более-менее целую часть моста.

Мимо, так же держась, по перилам уже прополз Павел, затем Виктор, подталкивающий впереди себя Сашку и Катю.

– Ну, чего застряли?! Видами любуетесь? – мужчина охрип, тщетно пытаясь перекричать исступлённые раскаты, но его голос всё ещё звучал грозно. – Шевелитесь!

– Да идём мы, идём… – Слава опомнился, тряхнул головой и потащил девчонок дальше вдоль перил. Каринка от ужаса уже не могла кричать, по бледному личику с крепко зажмуренными глазами текли потоки слез. Лекс тоже плакала, но скорее от злости, яростно искусывая губы в кровь.

Остаток пути дался им чуть легче. Молнии переместились, качка ослабла, но протяжные стоны снимаемых опор и скрежет металла свидетельствовали о том, что позади беглецов мост обваливается. Уже спускаясь по лестнице с обратной стороны, Павел увидел, как рассыпается зал ожидания, приютивший его несколько дней назад: сначала обрушилась крыша, затем стены ввалились внутрь одна за другой, как в карточном домике. Он молча порадовался, что его молодой и более легкий на подъем спутник - Дима - покинул злополучную станцию днем раньше. Хотелось верить, что хотя бы он теперь где-нибудь в безопасном месте.

Местность по ту сторону путей не сильно отличалась от противоположной. Здесь тоже когда-то стояли палатки и ларьки, и точно так же их сравняли с землёй неведомые силы. Но монстров поблизости не было видно, среди руин и на шоссе за ними царило запустение, если не считать обилие автомобилей, застрявших в своей последней пробке.

Молнии теперь били преимущественно справа и слева, над соседними кварталами. Оттуда валом бежали люди, невольно стекаясь к площади перед станцией. Оборванные, грязные, полураздетые, со множеством увечий и животным ужасом в глазах, они потоком неслись прочь из города. Видимо, им тоже было где пережидать последние несколько дней, но теперь вариантов не осталось. Кто-то пытался бежать на другую сторону по подземному переходу под путями, но теперь эта дорога вела прямиком в ад. С глухим криком они исчезали во тьме тоннеля, в то время как другие неслись дальше вдоль Волковской улицы, где сталкивались со встречным потоком людей. Впрочем, их было не так уж и много, чтобы создать давку.

Выжившие во главе с Виктором и Павлом двигались наперерез всем в сторону Октябрьского проспекта, устремлённого из Москвы. Навстречу им не бежал никто, и это был скорее хороший знак, нежели плохой.

– Ходу, товарищи, ходу, – подбадривал всех Павел, хотя и отдувался на бегу сильнее остальных. Этот марш-бросок давался ему нелегко. Земля не переставала дрожать, асфальт трескался и то выпирал наружу бесформенными буграми, то, наоборот – пластами проседал на несколько сантиметров вниз, а то и глубже. Старушка вскрикивала и хваталась за руку своего седовласого спутника, который реагировал на всё спокойнее – во многом потому, видимо, что не слышал всей этой оглушающей какафонии и мог ощущать лишь вибрации поверхностей.

Здания по обе стороны улицы тоже не стояли на месте. Вот справа съехала набок стена, рассыпавшись на мелкие кирпичики. Внутри, как маленькие чёрные муравьи, засуетились люди, до последнего прятавшиеся в своих квартирах. Через дорогу от них длинное жилое здание вспучилось посередине и лопнуло, надломилось, взметнув обломки стен и крыши на десяток метров вверх. Казалось, будто плиты земной коры вдруг столкнулись в этом месте. В ту же секунду левая половина здания резко осела вниз почти на целый этаж. Из окон второго (теперь уже первого) этажа полезли люди. Многие из них едва держались на ногах. Они выбегали на дорогу, присоединялись к другим беглецам, и через несколько минут выходцы со станции уже не были одиноки в своём бегстве в сторону проспекта.

- Лишь бы там тоже обрыва не оказалось! – крикнул на бегу Слава.

Но Октябрьский проспект оставался целёхонек, не считая многочисленных трещин и целой свалки искорёженных автомобилей прямо на перекрёстке.

Здесь было непривычно людно. Беженцы стекались тонкими струйками со всех четырёх сторон. По обеим концам проспекта сверкали непрерывные мощные лучи, прошивающие земную твердь вдоль и поперёк. Колоссальные раскаты, глубокие и мощные, доносились со стороны Москвы. Пригород тоже не безмолвствовал, но там было куда тише во всех смыслах. А впереди, в глубине Люберец, молнии выстреливали отдельно, точечно.

– Ну что, куда теперь? – спросил Павел.

Виктор тяжело привалился к машине и перевёл дух. Рядом с ним, обнявшись, замерли Катя и Сашка. Лекс подсадила Инку на капот и пыталась отдышаться, не выпуская её из рук, Слава маячил рядом. По обе стороны автомобильного «островка» неслись люди, выкрикивая что-то нечленораздельное, волоча за собой пожитки, иногда — других выживших, а иногда — и не совсем выживших. У кого-то не было рук, кто-то остался без волос, ушей, глаз. Усталые, грязные, лишённые крова, они слились в одно сплошное пятно, безликий поток искалеченных душ. У них больше не было дома, не было будущего.

И, помимо всего прочего, у них не было плана. Никто из них не знал, куда и зачем он бежит.

А стоило ли вообще бежать?

– Знаете… Может, нам прямо здесь остаться? - вымученно улыбаясь, предложил Слава.

– То есть как это «здесь»? – изумилась старушка. – На дороге?!

Слава кивнул:

– А куда еще? В домах опасно, в переходе вон – тоже опасно, засыплет только так.

– Да там и не протолкнёшься, по ходу, – вставил Павел.

– Ну вот и остаётся либо бежать дальше – под обстрел, либо во дворах прятаться, там тоже толкотня… Да и дома сыпятся...

Виктор молчал, размышляя. Павел морщился — у него кровоточили бинты на ногах, но он не жаловался. Лекс беспомощно оглядывалась, пытаясь решить как лучше.

– На открытой местности мы – мишень, - задумчиво протянул Виктор. - Не молнии достанут, так монстры припрутся. Давайте пока вон хотя бы в тот сквер, – он указал чуть левее, где темнели несколько уцелевших деревьев с зачатками нежной листвы. – Там и зданий нет, и всяко не голая местность. Там отдышимся и решим куда дальше.

Никто не стал возражать.

Гроза не утихала. Лучевые атаки окружили район, снова и снова громили станцию и другие отдалённые объекты, постепенно приближаясь к перекрестку. Пахло гарью, воздух был полон пыли. Земля дрожала, и порою тряска доходила до того, что деревья в сквере выворачивало с корнем. Дети испуганно взвизгивали и прижимались к взрослым. Людской поток иссяк, лишь одиночки время от времени пересекали проспект, забегали в подземный переход или, наоборот, выскакивали оттуда и устремлялись прочь. В сквере, заметив большую группу выживших, тоже на время задерживались люди, но, не обмолвившись и словом, тут же устремлялись дальше.

По всей округе дымились дома, многие рушились, то выворачивая наружу всё своё естество, то оседая под землю, оставляя после себя глубокую воронку. Трещины покрыли автостраду. Одна из них расширилась настолько, что уместила в себе несколько машин. Потолок подземного перехода вскоре тоже обвалился и, судя по сдавленному вскрику и противному хрусту, погрёб под собой немало людей. Выжившие бросились наутёк и вскоре скрылись во дворах.

Атака не прекращалась. Лучи замирали, били несколько минут по одному месту, перестраивались, набирались силы и снова били. Зарницы сверкали везде, куда мог дотянуться взгляд — и на горизонте, и всё ближе к выжившим. Земля под их ногами вибрировала всё сильнее.

- Надо уходить, - бросила резко Лекс, всё это время молча и напряженно наблюдавшая за бьющими лучами.

- Куда? Они со всех сторон! - возразил Слава.

- Да! И скоро будут здесь!

- Но тут хотя бы нечему рушится! Укроемся от луча под щитом…

Лекс изумленно уставилась на него. Взгляд полковника был не менее «говорящим»:

- Ты с ума сошел? Олесина магия такого не выдержит!

- Ну, мы не знаем… - смутился Слава.

- И проверять не будем! - отрезала Олеся. - Смотрите. Они бьют примерно полторы минуты. Три залпа по тридцать секунд. Затем смещаются полностью, против часовой стрелки, на соседнее место.

- Ты можешь их просчитывать? - удивился Павел, внимательно к ним прислушивающийся.

- Не буду загадывать, но надеюсь…

- Надо будет бежать, - поймав взгляд Лекс, негромко заметил Виктор, - старички вряд ли добегут, - кивнул он на пенсионеров.

Лекс пожала плечами.

- Если бы я со стороны вот так увидел, как кто-то решает чью-то жизнь — я бы ему в морду дал, - вызверился Слава.

- Тащи, - предложила Олеся.

- Когда я Карину тащил, ты не особо против была.

Она упрямо посмотрела ему в глаза:

- Так я и не против. Тащи. Но обстреливают методично квадрат за квадратом, надо перемещаться, так что полковник прав - пожилым людям перебегать будет тяжело. Не здесь, так где-то потом их придется оставить. Если ты выбьешься из сил - вместе с тобой. – И, проигнорировав его изумленный взгляд, закончила: - Я понесу дочь. Катя ведет Сашу. - Она подозвала подростков взмахом руки. - Уходим. Надо перемещаться.

Виктор укоризненно взглянул на Славу, но бросить старичков одних в сквере тоже не смог, подхватил под руку бабушку:

- Давайте, гражданка, поищем место побезопаснее.

- Только вот где она, эта безопасность... - проворчал Павел, ковыляя вслед за ними.