Из записной потертой книжки
парнишки, что лежал под Угледаром,
пару строчек на последней из страниц
"Катенька да Мишка, только вами жив одними;
завтра бой, - переживём, - а там, даст бог, услышу
я ваши юные смешные голоса,
и вашей матери неровное дыхание;
слова любви, и слёзы, - бирюза, -
да я вернусь: когда? - неловкое молчание.
Мы тысячи лет друг к друг глухи,
от первых колен то призванье.
Аль епитимья дана за грехи,
аль сами виновны в страданьи?
и в мольбах грехом душу напою.
Из записной потертой книжки
парнишки, что лежал под Угледаром,
предпоследняя страница вся в крови:
навылет в руку, бинт промок,
храни нас всех Всевышний.
Багряный снег как будто раскалён,
под артобстрелом Бог молитв не слышит.
И только мысли об одном - список имён,
товарищей, что уже не дышат."
На серой золе - погосты-хребты,
во степи братья пляшут корриду.
На русской земле вырастают кресты,
и берёзы вершат панихиду.
и в мольбах грехом душу напою.
