Серия «ЛУЗ. Рассказ о будущем»

Следователь Джереми был удручен. Как только он начинал думать о будущем, ему становилось жутко. Слишком много вопросов накопилось у него за эти дни. И один из них он задал прямо во время их пути к назначенному месту:

– Скажи-ка мне, старый Джон, – обратился он к Блэйкли, идущему рядом с ним. – Что означали твои слова о супруге?

– О чем ты, дружище? – Спросил старик, хотя сразу понял, что имел в виду Джереми.

– Перед тем, как провести операцию по извлечению линзы памяти из глаза мистера Чана, ты произнес фразу «Люди меня бесят, не то, что моя Каролина». Будто, она…

– Будто она не человек вовсе, а робот? – Продолжил за него старик. – Что ж, я никогда этого не скрывал. Да, моя Каролина, с которой мы прожили сорок два года, была роботом. Поэтому я так хочу, чтобы наш дорогой мистер Чан воссоединился со своей женой Шарлоттой. У меня, скажем так, особенное отношение к любовным союзам роботов и людей. Не морщи лоб, друг. Ты и сам втюрился в робота.

Была ночь, но все заметили, как Джереми покраснел. Эрнесто и Ли не знали этой тайны следователя. Да и старик не знал до определенного момента. Просто он все понял по его реакции, когда Джереми узнал, что Шарлотта была роботом.

– Что ж, это объясняет, почему ты так возмущался, – с негодованием произнес киборг Эрнесто. Ли тактично молчал, но ему будто стало неловко от новой информации. 

Джереми захотелось сменить тему. Взгляд его упал на огромные буквы здания «Луз», в котором он работал, и где они с Шарлоттой каждый день делились произошедшими событиями.

«Видимо, она делилась не всем, – с иронией подумал Джереми. – Все эти годы я был влюблен в робота. Она рассказывала мне о своем сыне… Точно! У Шарлотты есть еще один сын. От кого? Тоже от Ли? Выходит, что у них двое детей, являющихся чудом их союза. Она не раз говорила о том, что мальчик нуждается в операции. Может, дети рождаются в семье человека и робота не впервые? Возможно, им не суждено долго жить из-за смешения двух разных видов?»

Он хотел затронуть эту тему, но старик Блэйкли, заметив, что взгляд Джереми устремлен на огромные буквы «Луз», прервал его размышления неожиданным вопросом о них:

– Кстати, ты сразу понял, что означают эти буквы?

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Для начала разрешите представиться, как положено – меня зовут Эрнесто. Фамилий у роботов не бывает. Система думает, что читает ваши мысли, но это подмена. Мы играем с ними, как с котятами. Каждую секунду мы отправляем им разные данные о вашем местоположении. На самом деле, с момента, как мистер Аткинс решил встретиться с вами, мистер Чан, вы уже были в слепой зоне. Долго мы ее создавали. Все для главного – чтобы вы могли спокойно узнать правду о своем прошлом.

– Так дай же, черт возьми, ее узнать! – Внезапно прервал его Ли. – Мы ведь уже собирались прочесть все о моей дочери. И тут вбегаешь ты, словно какой-то Бэтмен, выключаешь свет и несешь какой-то бред. Говори уже, что тебе нужно, тупая железяка, или исчезни навсегда! Какого черта ты появился в моей жизни? Зачем было находить меня и сообщать мне то, что я хотел забыть?  Какой в этом толк?

Блэйкли и Джереми были удивлены такой неожиданной тирадой, но тоже хотели знать ответ.

– Ты думаешь, что этот экран покажет тебе всю правду о дочери? – С усмешкой спросил Эрнесто.– Где гарантия, что в твоей линзе памяти заранее не подменили информацию? Такое уже проделывали и не раз. Историю переписывают как хотят, и есть только один способ точно узнать, что произошло на самом деле.

– Какой же? – С нетерпением спросил Джереми. Казалось, он больше всех хотел знать правду.

Робот даже не взглянул на него. Он смотрел лишь на Ли, и отвечал ему:

– Мы должны проникнуть в самое сердце Системы, в главное здание. Там есть отдел, где хранится информация о каждом жителе города, в оригинале. Это даже не компьютер. Это мощная энергия, ее невозможно обмануть. Говорят, что Она может выдать информацию даже о самом Императоре.

– Этого я не слышал, – пробормотал задумчиво Джереми. – Так или иначе, я не смогу вам помочь. Хоть я и работаю там, но у меня нет права доступа к этому отделу.

– На тебя никто и не рассчитывал, – с пренебрежением в голосе ответил робот. – Нам поможет твоя коллега и по совместительству бывшая супруга мистера Чана, Шарлотта.

– С какой стати ей помогать вам? – Удивленно спросил Джереми.

– Потому что она одна из нас! – Ответил робот, словно наслаждаясь каждой произнесенной буквой в этом предложении.

– То есть как одна из вас? – спросил ничего не понимающий Джереми. – Ты хочешь сказать, что она робот? Этого не может быть! Система бы знала! Император бы уж точно знал!

Чан слышал истерические возгласы следователя, но думал совсем о другом – если он был женат на роботе, то как у них могла родиться дочь?

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Увидев фотографию матери, ошеломленный Джереми присел и прошептал:

– Какого черта…

На фотографии была она, Шарлотта, его коллега – девушка, которую он полюбил с первого взгляда.

– Ты был женат на ней? – Спросил он у Чана, чувствуя, что с трудом стоит на ногах.

– Я понятия не имею, – ответил тот с отчаянием в голосе. – Я вообще не знал, что был женат. Не знал, что у меня была дочь. Я не понимаю, что происходит!

Ли упал на пол и, закрыв лицо руками, заплакал.

– Какое вы имеете право так поступать с людьми? – Кричал он, обращаясь к Джереми. – Кто позволил вам стирать у человека память о самом дорогом?

Сам с трудом переваривая информацию, Джереми ответил:

– Так ведь ты сам и позволил. Ты лично спровоцировал мысль о самоубийстве, заставив работников Системы приехать за тобой. По считыванию мыслей в твоем мозгу было видно, что ты все сделал намеренно. Единственной твоей целью тогда было стереть воспоминание.

– Джентльмены, – прервал их старик. – Давайте будем держать себя в руках. Все-таки мы мужчины и должны стараться работать головой. Давайте отбросим эмоции и разберемся.

Седовласый старец уже не казался Чану страшным. Его умные глаза и спокойная речь успокаивали его. То же чувствовал и Джереми.

– Итак, Джереми, друг мой, – обратился он отцовским тоном к следователю. – Выходит, ты знаешь мать девочки, эту Шарлотту?

– Еще бы, – ответил тот, чувствуя, как весь вспотел от напряжения. – Мы работаем вместе. Каждый день вот уже несколько лет мы обедаем на крыше главного офиса Системы.

– Хорошо, – ответил Блэйкли. – Когда ты стирал память мистера Чана о покойной дочери, ты не увидел информацию о его матери?

– Это все работает иначе. Если человек, по какой-то причине важный для Системы, решает совершить самоубийство, стирается тот отсек его памяти, который стал причиной для этого. Я не вижу всю информацию о его жизни. Тонкости процесса стирания мне неизвестны. Все делает нейросеть. Я лишь тот, кто проводит формальную беседу и нажимает на кнопку.

– Как ты думаешь, зачем Император велит вам проводить беседу с человеком, которому стирают память об этой беседе? Он ведь не должен помнить ничего, что связано с самоубийством, в том числе и то, что ему стерли память? – Задумчиво спросил Блэйкли.

– Не знаю, – ответил Джереми,  в недоумении потирая лоб. – Никогда не задувался об этом.

Старик пристально посмотрел на него, будто пораженный какой-то мыслью.

– В чем дело? – Спросил Джереми.

Блэйкли ласково улыбнулся, но ничего не ответил. Ли пришел в себя, вытер слезы и выпил немного воды.

– Покажите информацию о том, как умерла моя дочь, – попросил он у старика. Ли взглянул на следователя и понял, что его беспокоит тот же вопрос.

– Погоди секунду, – сказал Джереми, когда Блэйкли уже собирался нажимать на кнопку. Он вытащил свой пистолет и передал его Чану. – Если окажется, что именно я убил твою дочь, пристрели меня на месте.

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

– Я уже ответил на ваш вопрос, – говорил старик, прищурившись и делая что-то над глазом Ли. – Мы – создания и рабы Господа, и все наши изобретения – капля в океане Его могущества.

Джереми, напряженно следивший за операцией, вздрогнул, когда  услышал о Боге.

– Странная у вас логика. – С негодованием произнес Ли. – Божьим рабам нельзя пользоваться дарами науки и излечиваться от болезней? Так ни одного раба не останется.

– Рабы будут всегда, – усмехнулся Блэйкли. – Только Система хочет, чтобы вы служили ей, а не Всевышнему. Поверь, сынок, скоро наступит Судный День. Лишь вера и твои деяния с правильным намерением будут иметь значение. И тогда эти новые элементы в науке не помогут – особенно, когда они добыты таким мерзким способом.

– О чем вы говорите? – Спросил Чан.

Продолжая манипуляции над линзой, Блэйкли спросил:

– Ты знал, из чего делаются практически все элементы, помогающие людям жить комфортно в наше время?

Не дожидаясь ответа, он ответил сам:

– Из детей роботов. О, по твоему учащенному дыханию я вижу, что ты не в курсе, сынок. Меня радует твоя реакция. Значит, ты не равнодушный человек. Тебе не нравится то, что ты улучшаешь комфорт своего существования за счет чужих жизней, даже если речь идет о роботах. Но многим наплевать на это. «Они ведь не знают», – возразишь ты. Они не хотят знать – отвечу я.

Несколько столетий назад в США процветало рабство. Люди одной расы работали в ужасных условиях, чтобы улучшить жизнь другой. И всех все устраивало. Теперь возник новый вид рабства. Роботам дали свои города, и все вроде бы все хорошо. Только вот у них забирают детей, чтобы из их энергии создавать приспособления для стоматологии, лечения тремора и прочего. Лучше уж я похожу со страшными зубами, чем опущусь до такого вида лечения!

Ли больше не мог это слушать. Все бы ничего, но старик так и не притронулся к его глазу. Он уже хотел высказать ему свое возмущение, как вдруг увидел что-то в руках Блэйкли. Это была линза памяти.

– Воистину, мастерская работа! – Восхитился Джереми.

– Это все моя Каролина, она меня научила, – ответил старик с небывалой теплотой в голосе.

Джереми впервые слышал, чтобы тот говорил о своей покойной супруге.

Он тут же вспомнил о Шарлотте.

– Сколько вы прожили вместе? – Спросил Джереми.

– Сорок два года. – Отвечал Блэйкли, словно помолодев от самого воспоминания о жене.  

– Но вы сказали, что эту операцию невозможно вытерпеть, и все такое, – с недоумением произнес Ли.

– Люблю дразнить людей, – ответил старик, вставляя линзу памяти Чана в компьютер. – Люди меня бесят. Не то что моя Каролина…

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Он поразился и вопросу, и тому, что точно знал ответ. Никогда прежде в своей жизни он не думал о Боге. И вдруг…

Ли сбил Джереми с мысли, которая могла быть самой важной в его жизни:

– Может, скажешь, куда мы едем?

– Мы уже на месте, – растерянным голосом ответил следователь. Он еще не отошел от своих мыслей о Всевышнем.

Они остановились у старого дома, не похожего на современные жилые здания Нью-Йорка. Этот дом был словно из ушедшей эпохи, и живший в нем человек будто говорил всем современным технологиям: «Пошли вы!»

Джереми постучал, и через некоторое время ему открыл дверь пожилой человек с умными глазами.

– Знакомьтесь, это Джон Блэйкли, – весело произнес Джереми. Он ласково похлопал старика по плечу, и они с мистером Чаном вошли.

Ли сразу понял, что они старые друзья. Когда они вошли в дом, ему показалось, что он в каком-то музее. Все будто специально было сделано под старину.

Джереми сразу перешел к делу:

– Раз уж система временно позволяет нам делать все, что нам хочется, пришло время проверить, где проходят границы дозволенного. Мистер Блэйкли проведет операцию по удалению линзы памяти из твоего глаза. Древний метод, но надежный.

Ли машинально схватился за глаз и отшатнулся.

– Что? О чем это вы? Линзу памяти невозможно изъять! – Закричал он. – Человек сразу умрет.

– Не умрет, – развязано махнул на него старик. – Разве что ослепнет на один глаз.

После этого он одел очки и начал копаться в инструментах.

– Ну, спасибо! Успокоили! – Негодовал Ли. – Черта с два, я не согласен.

Старик усмехнулся и пробурчал:

– Ну и катись тогда к чертовой матери. Больно ты мне нужен.

При этом он продолжал возиться с щипцами и спиртом.

Джереми медленно подошел к Ли. Тот попятился. Следователь поднял руки, как бы давая понять, что не хочет навредить ему.

– Эта линза вживляется человеку с рождения. Она неразрывно связана с твоим мозгом. Изъяв ее, мы сможем считать нужную нам информацию. Ты сможешь наконец узнать, как умерла твоя дочь.

Ли в отчаянии опустил руки. Его уложили на старую кушетку. Старик с трясущимися руками медленно подошел к нему и сделал Джереми какой-то жест. После этого Ли мгновенно был прикован к кушетке.

– Черт возьми, а это еще зачем? – Завопил он.

– Эту операцию нельзя проводить под наркозом. Будет больно, но придется потерпеть, – ответил Джереми.

Старик заулыбался, обнажив свои кривые зубы. Затем он поднес щипцы к глазам мистера Чана и произнес:

– Такое вытерпеть невозможно.

Подписывайся, чтобы не пропустить продолжение

Если мне не стерли память…– закончил он свою мысль, обратившись к Ли.

Чан сразу понял, что следователь понятия не имеет ничего о его дочери.

– Выходит, мы оба не понимаем, в какую игру и зачем нас ввязали, – с отчаянием произнес Ли. Он тоже прекрасно понимал, что раз им дают увидеться и говорить, то в этом есть какой-то замысел.

– Интересно, насколько легко создавать такие слепые зоны, в какую я попал вчера с этим роботом? – Спросил Чан.

У Джереми не было ответа, но вопрос его насторожил.

Если роботы умеют создавать подобные зоны, которые не подвластны Системе, то это могло стать началом конца.

– Что будем делать? Как нам узнать правду в ситуации, когда абсолютно ничего от нас не зависит? Мы – пешки на шахматной доске. – С грустью произнес Чан.

– Нам не остается ничего, кроме того, чтобы действовать. Мы должны попытаться узнать то, что можем, пока нам это позволяют, – ответил Джереми.

Ли вопросительно посмотрел на него.

– Пойдем со мной, – сказал Джереми, взяв его за руку.

Они встали на дорожку, которая шла параллельно всем пешеходным, автомобильным и велосипедным путям города. Надо было поместить свои ноги в специальные разъемы и, указав в терминале направление и скорость, наслаждаться процессом. Эскалаторная дорожка задвигалась, и они покатались вперед на медленной скорости.

Подобные дорожки были изобретены еще несколько столетий назад. Люди из начала 21 века могли видеть их в аэропортах. Ты мог встать на любую из них и, не делая шаги, перемещаться вперед. Со временем такие эскалаторы были проведены по каждой улице. Это было отличным решением для тех, кто не желал ездить на автомобиле, и хотел подышать воздухом.

– Почему мы не поехали на авто? – Спросил Ли.

– Не хочу сидеть в ограниченном пространстве, – ответил Джереми, проверяя пистолет и оглядываясь по сторонам. – Как я понял, роботы следят за каждым твоим шагом. Хочу видеть, что происходит вокруг, если они захотят напасть на меня раньше, чем это сделает Система.

– Звучит нелогично, – усмехнулся Ли.– Как по мне, в машине в этом случае намного безопаснее.

– В машине, которую можно взорвать одним нажатием, если этого захочет Система или какой-то хакер из мира роботов? Нет. Лучше по старинке, на свежем воздухе.

Они покатились во мрак огромного города, прекрасно понимая, что от них ничего не зависит. В любую секунду их могли остановить сильные мира сего. Эти двое направились в один старый дом в поисках истины. Джереми и Ли не знали, что их ждет через секунду. Но разве тот, кто читает эти строки, чем-то отличается от них? Сделай отдых, мой друг. Перед следующей главой тебе это необходимо…

Продолжение завтра. Подпишись, чтобы не пропустить

Стирание памяти – процесс очень тонкий. Человек должен дать полный доступ к своим воспоминаниям. Многие из людей не разрешат копаться в своем мозгу даже самому близкому человеку, а хакеру из запретной компании – подавно. Все сведения о твоей жизни, пагубных мыслях, поступках, банковских счетах – все становилось достоянием программиста, к которому ты обратился за стиранием. К таким обращались только самые отчаявшиеся люди.

Было много случаев, когда после стирания памяти человека шантажировали информацией, полученной из его мозга. Он терял деньги со счетов, и не мог обратиться к властям. Ведь он сам нарушил закон, воспользовавшись услугами запрещенной организации.

Поэтому в Нью-Йорке они практически исчезли. Только Система могла официально проделывать эту процедуру. Но закон запрещал это делать с такими, как Джереми. Мысль об этом не покидала его.

Шарлотта была лишена месячного жалованья за высказывание столь дерзкой мысли. Она получила сообщение следующего содержания:

«Процедура стирания доступна только Системе. Следователям память стирать нельзя. Значит, вы предположили, что власть Императора нарушила закон. Просим проявить понимание и впредь не совершать ошибок, лишающих вас законной оплаты за ваш труд. Вы всегда можете отказаться от работы в нашей организации, чего бы нам, конечно же, не хотелось».

Этим сообщением можно охарактеризовать весь подход Императора – вежливый контроль. Сохранение баланса между вседозволенностью и страхом – было одним из главных его качеств. Люди и роботы ценили его за то, что он смог сохранить мир между двумя разумными расами тогда, когда апокалипсис был, казалось бы, неизбежен.

– С развитием невероятного технического прогресса мы вынуждены неусыпно наблюдать за каждым жителем. Власть во все времена пыталась контролировать своих жителей, используя те инструменты, которые у нее есть. – Делается это не для безопасности власти, а для спокойствия граждан, – говорил Император в своем обращении к народу.

– Я могу помочь тебе с деньгами, – вновь предложил Джереми Шарлотте на следующий день, когда она сообщила о штрафе Системы. Она опять отказалась.

– Как твой сын?

– Держится, – ответила она со сдержанной грустью.

– Слушай, я никогда не спрашивал тебя о твоем первом браке, отце мальчика, – начал было Джереми…

– И правильно делал, – прервала его Шарлотта.

Опять этот странный взгляд, полный ненависти. Он длился всего мгновение, но от опытного глаза Джереми он не ускользнул. «Что это? –  Думал он. – Когда-нибудь я узнаю тайну этой странной девушки».

– Что будешь делать с мистером Чаном? – Спросила она, как бы прочитав его мысли и  пытаясь перевести тему.

Ответ был неожиданным:

– Я вижусь с ним сегодня вечером.

Продолжение завтра. Подпишись, чтобы не пропустить