На 33-м году жизни Павел женился на двоюродной сестре промышленника Саввы Мамонтова Вере и следующие 33 года, до самой смерти, они провели вместе. Это был очень счастливый брак, не считая того факта, что всю жизнь Вере приходилось делить мужа с одной соперницей, отбиравшей все его время и средства.
Павел Михайлович Третьяков был потомком старинного купеческого рода. Павел с братом Сергеем продолжили дело отца, но коммерция не стала их единственным занятием. Еще в юности Павел начал коллекционировать гравюры и эстампы, а однажды загорелся идеей создать национальную художественную галерею. 22 мая 1856 г. он приобрел картину В. Худякова «Стычка с финляндскими контрабандистами» – и этот день считают днем рождения Третьяковской галереи.
Павел Третьяков в свои 32 года был закоренелым холостяком. За его застенчивость и немногословность друзья прозвали его «неулыбой», а за слишком затянувшуюся холостую жизнь – «Архимандритом». Уже никто не верил в то, что он когда-нибудь соберется жениться, как вдруг меценат объявил о своей помолвке с Верой Николаевной Мамонтовой. Один из его друзей, услышав эту новость, воскликнул: «И в голову не приходило, что Вы умеете влюбляться!».
Вера Николаевна тоже выросла в купеческой семье, в которой все увлекались искусством. Только ее страстью была не живопись, а музыка. Меценат посещал мамонтовские музыкальные вечера и все больше привязывался к 20-летней Вере, которая не блистала яркой красотой, но поражала интеллектом и женственностью.
Свадьбу сыграли 22 августа 1865 г. Брак оказался крепким и счастливым. У них родилось шестеро детей, в которых родители души не чаяли: «Искренно от всей души благодарю Бога за тебя, что мне довелось сделать тебя счастливой, впрочем, тут большую вину имеют дети: без них не было бы полного счастья!» – писал Третьяков жене. Их старшая дочь Вера в своих воспоминаниях описывала детство с особенной теплотой: «То доверие, та гармония между любимыми людьми, любившими нас и о нас заботившимися, было, мне кажется, самым ценным и радостным».
Однако семейное счастье отнюдь не было безоблачным: всю жизнь Вере Николаевне приходилось мириться с существованием соперницы, которой ее муж посвящал все свое время и отдавал все средства, – Третьяковской галереи. Меценат вел строгий учет расходов жены, проверял ее домашнюю бухгалтерию, заказывал сюртук только после того, как старый изнашивался. Все его деньги уходили на приобретение картин для галереи и на благотворительную деятельность: Третьяков жертвовал на университетский музей античного искусства, на Никольский храм, на содержание училища для глухонемых и художественных школ, на экспедицию Миклухо-Маклая и т. д.
Жена никогда не препятствовала его деятельности и не упрекала в этих тратах, даже если они были чрезмерными – как, например, когда он приобрел для галереи «Туркестанскую серию» Верещагина за 90 тысяч рублей (ровно столько составляло приданое Веры Николаевны). «Если ты доволен мной, дорогой мой, то я еще больше дорожу любовью такого драгоценного человека», – говорила она мужу.
В 1887 г. в семье случилось несчастье: от скарлатины умер младший сын, и Третьяков лишился единственного наследника. Его второй сын Михаил страдал слабоумием, поэтому передать дело было некому. В 1892 г. умер младший брат Павла Михайловича. После этих трагических событий Третьяков замкнулся в себе, стал молчаливым и угрюмым. В том же году он передал галерею в дар городу, оставшись ее попечителем. Император пожаловал меценату дворянский титул, но он не захотел отказываться от своего купеческого происхождения и не принял его.
В 1893 г. Вера Николаевна пережила микроинсульт, в 1898 г. ее разбил паралич. У постели больной жены Третьяков наконец признался: «Я всю жизнь не мог решить, что мне дороже – галерея или ты? Теперь я вижу, что ты мне дороже». В ноябре того же года Третьяков сам слег с обострением язвы желудка, а 16 декабря его не стало. Последними словами Третьякова были: «Берегите галерею!». Его жена пережила его на 3 месяца.
«Как тихо, бесшумно, без всякой рекламы, без назойливых репортерских сообщений, созидалась Третьяковская галерея, пока не выросла до степени художественного события, государственной заслуги», — писали 5 декабря 1898 года в московских газетах. Хотя уже современники понимали, что Третьяков оставил после себя нечто неизмеримо большее, чем «художественное событие». Многим пользу. Всем удовольствие.
