Cosplay: https://vk.com/liakaelcosplay

Photographer: https://vk.com/kryszhosh (Илона Креймер)

Вот это уже намного лучше, чем «Зов Ктулху»!

Начнём с того, что когда-то, в лихие 90-е, я фанател по мистике и уфологии. НЛО, серенькие человечки, Стоунхедж, Розвелл, пустыня Наска, призраки, переселения душ, Новая Швабия в Антарктиде, заговор по сокрытию, снежный человек, Несси, пирамиды, Атлантида и вот это вот всё!

Впоследствии я даже хотел написать что-нибудь этакое про экспедицию, которая внезапнА находит на южном полюсе гробницу со странным телом или вроде того, а там им открывается нечто и так далее, и так далее. Естественно, я ничего не написал, а потом разочаровался в теме, ушёл от мистики и уфологии, потому что нет у меня достоверных данных о том, что в такой-то статье всё не придумали экспромтом и на коленке.

И вот, спустя годы, Лавкрафт не совсем, но почти воплотил то самое! Антарктида, экспедиция, внезапная находка, древние формы жизни, древние город, древние пришельцы, доисторическая война миров и всё монументально!

Конечно, после «Зова Ктулху» меня раздражали постоянные эпитеты об ужасном и ужасающем со всех сторон, но несколько глав, когда Лавкрафт забыл про всё и просто описывал ход альтернативной истории до возникновения человечества, я наслаждался! Я очень хотел бы, чтобы «Хребты безумия» сделали полнометражным фильмом с большим бюджетом, чтоб люди могли прочувствовать каменные стены, лабиринты и барельефы Старцев!

Но… В развязке Лавкрафт хлопнул себя по лбу и вспомнил про «Бремя белого человека». Потому что до того «Зов Ктулху» был полон отвращения, омерзения, ужаса, страха, паники и отторжение всего сырого, влажного, мокрого, связанного с морскими и океанскими глубинами и организмами, а также отвращения, омерзения, ужаса, страха, ненависти и отторжения всех цветных, которые априори были гнусными и обязательно злыми.

Лавкрафт фактически прямо и чёрным по белому писал, что цветные по всему миру служат жуткому Ктулху, чтобы тьма, смерть и кошмар научили их убивать и веселиться.

В «Хребтах безумия» такого до поры до времени нет. Точнее, было, но чем дальше, тем меньше и не в такой концентрации. Экскурсия по городу Старцев вообще получилась почти избавленной от привычного наполнения Лавкрафта. Чем дальше, тем больше рассказчик забывал про свои личные триггеры и просто описывал исчезнувшую культуру. Сначала описания были подёрнуты страхом чуждого, потом автор разошёлся и пошла подлинная фантастика, какой она должна быть.

Я почти поверил, что Лавкрафт может писать без описания омерзения и ужаса в каждой строчке, когда автор вспомнил уже не расизм, а своё социальное положение. Оп-па и жуткие, мерзкие, чуждые Старцы мгновенно признаются людьми, воплощением культуры и интеллекта, а шогготы берут на себя образ мерзости, которая виновна в том, что не благодарна за факт своего создания и существования.

Проще говоря, спасибо, но Лавкрафта с меня хватит, потому что хватит как расизма, так и позиции надменного, высокомерного, полного апломба белого господина, который смотрит на всех, кроме себя, как на говно, экзистенциальное и даже инфернальное говно! А нет, он смотрит так на всех, кто отличается от него, а подобных себе принимает, может, не сразу, но без проблем.

И вот тут рождается моя главная ассоциация Лавкрафта, как… неправильного Лема. Почему и с чего вдруг? Потому что оба писателя выдали повести, рассказы и романы не просто об иных цивилизациях, а именно об ином! С той разницей, что Лем всё же писал о более грандиозном, потому что масштабы Тучи и океана Соляриса будут немножечко так побольше, чем масштаб даже Ктулху.

Конечно, разница между авторами происходит в том числе из-за исторического промежутка, в котором они жили, да и просто из места жительства. Поэтому Лавкрафт впитал в себя и воплотил в себе одну из социальных сторон Америки первой половины двадцатого века, а Лем жил и творил в восточной Европе во второй половине минувшего века. Лавкрафт не застал сражений против германского нацизма и расизма, и тем более не застал борьбу Мартина Лютера Кинга. А Лем творил в послевоенной Европе, наблюдая новый мир, который сейчас немножечко перегнул палку, но изначальные идеи были прекрасны.

Поэтому там, где Лавкрафт хочет, жаждет вызвать всего мало-мальски иного, моя душа тянется к Лему, который призывает даже не раскрыть объятия для совершенно чуждых форм жизни, а подумать о том, насколько мы не готовы к восприятию всего, что отлично от нас и привычной нам жизни. Но призывает нейтрально, спокойно, с осознанием человеческой ограниченности и без смакования священного ужаса, которого надо избегать любыми средствами и любой ценой!

Поэтому с одной стороны, было бы мне страшно и жутко в подземном, монументальном городе Старцев? Да. Испугался бы я шоггота? Да. Бежал бы от него? Да. Хотя бы, потому что там явно нет выбора и возможности как-то мирно, гуманно и цивилизованно остановить иной организм, чтобы выйти на прогрессивный, взаимовыгодный контакт. С другой стороны, если Лавкрафт и вселил в меня ужас, то только от того, что я с ужасом думаю, как творец Ктулху описал бы эволюцию роботов Регис III и тем более океан Соляриса со всеми мимоидами и симметриадами. Вот таких книг я бы читать не хотел.