Поделюсь историей.

Часть первая, вступление и повествование.

Летели с женой в Турцию, летели чартером Нордвинда. Так как я толстенький, думали над посадочными местами, и решили забронировать. Придя в аэропорт на стойку регистрации, оказалось, что борт заменили, и тудумс, вся бронь слетела. Девочка на стойке об этом сначала не сообщила(будьте внимательнее и сразу смотрите места на билетах или талонах, но не суть), я смотрю 56й ряд у туалета, в хвосте, я у нее спрашиваю, что за дичь?, а мне в ответ ну вы же бронировали вдвоем сидеть, проикавшись от прямоты ответа, я попросил показать что есть из так сказать свободного(приехали рано и это помогло), и тут я увидел красоту, развернув в мою сторону монитор, я лицезрел что все места где вытянуть ноги, или удобно сидеть уже забронированы, как спросите вы?, а я не отвечу ибо не знаю. Ругаться, зачем, девочка не виновата, дойдя до стойки авиакомпании в аэропорту, я получил ответ от женщины, что она никакую жалобу принимать не будет, пишите письма был ее ответ(утрирую), и с ней я посчитал, что ругаться не стоит. Зайдя на борт, и усевшись на места, я позвал стюардессу, и задал вопрос, показав распечатку брони, она ответила в том же стиле, борт заменен ваша бронь не пляшет, я уточнил, а в броне была еще и кормёжка(навязанная услуга без которой бронь не идет, видел я те бутерброды которыми кормя, ну нафиг), я я спросил, вот если нет мест а корм будет?, тут она задумалась и позвала старшую(напомню, весь разговор происходил на нормальном спокойном тоне, без негатива) Пришла еще одна девушка, внимательно меня выслушала, отобрала у меня распечатки брони, и сказала я сейчас все уточню, растаяв вдали.... Вернувшись, извинилась, сказала ну не судьба ибо борт заменен, сидите где дали, но...сказала что все зафиксировала, и повторила слова что вы можете обратиться по прилету в авиакомпанию и вам вернут деньги.

Часть вторая, продолжение и итог.

Прилетев в родные пинаты, мы озадачились возвратом денег. Сразу скажу, звонить на горячую линию бесполезно. Автоответчик рулит. Без особой надежды, написали обращение по электронке, приложив посадочные(или авиабилеты не знаю как правильно), подтверждение брони мест, чек об оплате, и описав всю ситуацию. Отправили, и, по большому счету забыли. Да, цена вопроса 1680руб. или около того, но больше было неприятно. И вы не поверите, спустя месяц или чуть больше, без объявления войны, деньги пришли на карту возвратом.

Скажу под итог, не тратьте нервы и не ругайтесь, стюардессы много могут, но есть и предел их возможностей, будте вежливы, и люди вам все подскажут и помогут(я не уверен, что если бы старшая стюардесса(я не знаю как правильно), не зафиксировала ситуацию, так просто нам бы вернули деньги, и конечно же в любой ситуации оставайтесь человеком.

Всем добра и позитива, и чтобы таких неприятностей у вас не случалось.

via

Караул не сдаётся -2

«Часовому запрещается: спать, сидеть, прислоняться к чему-либо… лучше скажите, а что ему можно-то?» (солдатики призыва 1990 весна, на разучивании мантры УГиКС)

«Можно Машку за ляжку и козу на возу, а в армии говорят: Разрешите?»

(старшина 2-ой роты ст.пр-к Миков)

В часть, где мне предстояло служить оставшиеся до дембеля полтора года, незаметно пришла зима. Незаметно – потому что еще неделю назад было сыро, пробрасывал мелкий надоевший дождик, и было относительно тепло. Относительно – потому что в моих родных местах к середине ноября уже встают небольшие реки, в лесу - по щиколотку снега, а на верандах домов частного сектора лежат куски свиного мяса, облитые водой до образования корочки льда – и не тают. А здесь, на Харьковщине – еще даже пруды не замерзли и даже нет-нет – но и лягушку можно услышать. То, что прудов тут немеряно – чувствуется по запаху заболоченной воды и подступающей сырости. Летом, когда температуры повыше – сырость не замечаешь, а вот осенью-зимой…

« …Мы заступаааем в караууул, для кого, для чего…» Вот же ж привязалась КВН-овская мелодия, в воскресенье краем глаза успел посмотреть телик, а так всю неделю до этого, с самого момента прибытия нашей команды из учебки – мы только что и делали, как учили этот грёбанный устав, в перерывах между стоянием на тумбочке и походами в парк, на ТО техники. Но все заморочки позади, зачет по УГиКС сдан, сапоги надраены, подворотничок подшит, перловка вареная и перловка пареная(в лице 1-го и 2-го блюда обеда) уютно расположились в желудке – и мы спим. Днём спим! После обеда!!! Лафа…

- Боец! Подъём! (Чччёрт! Ну только ж заснул…)

- Боец, плакатное перо бар? - набившие оскомину узбекционизмы лезут отовсюду: бар, то бишь есть(в плане вопроса), умеешь(в нём же) и прочее другое.

- Йок…

- Ай не пизди! Кто себя пяткой в грудь бил, что высшее не окончил? В жись не поверим, что советский студент – и ни разу гуашь по ватману не размазывал)))

- И чо, и чо?

… Так я впервые приобщился к гос.тайне. Гостайна состояла в том, что мне доверили с три десятка прямоугольных кусков ДВП, размером пядь на полторы, банку ядовито-жёлтой нитроэмали, две банки чёрной и красной гуаши и набор плохих перьев. То, что в последствии я писал на этих, покрытых эмалью, табличках – тайна и для меня «велика сия есть», но без всякой ЦРУ-шной магии – всё было ясно: «Эти Бэтэры мы отправляем сейчас до Николаева, а там морем – до Ирака». Или: «БРДМы грузим до Сирии, получаем на РАВе(склад Ракетно-Артиллерийского Вооружения) стволы, пидарасим движки!» Какие, к буям, фотки из, мать его, космоса?! Простой солдатик-сибиряк – знал об оружейных махинациях-движухах страны больше, чем генерал Пентагона!)))

Но – караул. Хотя…

Нас привезли в часть поздно вечером, бортовой «Урал» остановился у КПП и мы, спешившись, пошли в направлении казармы. «Вешайтесь, духи!» - ну уж к этому-то мы были готовы, крики и вопли от казармы нас занимали меньше всего – пожрать дадут или нет? Дали. Столовая внушала оптимизм – столиков мало, на 4 персоны – значит часть «карманная», то бишь – кадрированная (знающие – поймут), стало быть – прорвёмся!

Да, и предчуйствия нас не обманули – это действительно была кадрированная часть, где иногда дневальный проглатывал язык, считая звёзды на погонах очередного посетителя казармы, с вопросом: «служивый, а где прапорщик такой-то»? Сам факт того, что полковники, а то и (да-да, было пару раз, не вру!) генерал-майор, с «хоботами» на погонах – и искали какого-то невзрачного прапорюгу, заставлял поначалу удивляться, потом привыкли: на базе нашей части в случае глобального армагеддеца разворачивалось 3 танковых и два мотострелковых полка+ полк обеспечения. Сколько было с тех складов попизжено к моменту моего там присутствия – одному лишь Верховному ведомо, но то, что склад ГСМ уже и при моём непосредственном участии усиленно распродавался – факт неоспоримый, и мною неоднократно подтверждённый.

Караул.

Итак. Что есть караул? Караул – это место, где один-два десятка солдат могут за сутки или заебаться, или – заебато провести время))) Причём срок призыва тут практически не играет роли: у каждого в руках боевое оружие, и доёбывать молодняк почём зря может разве лишь ну совершенный даун. Мы ходили в караул весело. Насколько весело? Ну, к примеру – под мой дембель прапор, заступавший начкаром, притаскивал из дома видик (1992 год!!! Вот у вас в 2022 есть личная Тесла?, То-то же…), вручал помначкару пару кассет на 2 фильма – и уходил бухать к другу – дежурному по парку))).

Что мы делали в это время? Исключая время стояния на посту (поста №1 «у знамени» у нас не было) – мы глядели телик, пили чай с батонами* (см. отдельную главу) и предавались мечтам… Узбеки мечтали о родной махалле, шикарном дастархане по их возвращению домой – и конечно же, о сладкой, как «мьиёт» - дочке соседа или уже сосватанной (и ранее даже толком невиданной) – дальней родственнице, «чтобы, апа сказаль, не слишкам много калым давать….»

- О, да, калым у вас – вещь серьёзная… Но партия же вроде запретила?

- Эээ, Казак, партья это кто? Моя дядя в партия, дядин брат – партия, у них «Волги» знаешь какие? Ууу… Не, у вас таких нету… И они сильно обидятся, если я какую другую возьму, а вдруг она из бедных?

- Погоди, Хабибулло, но ты ведь сам на учебке плакал, что ваша семья бедная, тебя не откупили?!

- Понимаешь, бача, всегда есть тот, кто беднее… (Ага, вот такая «Кин-дза-дза» в отдельно взятом 1991-92 году…)

С узбеками вообще жилось хорошо: их было на роту человек 10, и мы стабильно получали посылки с курагой, орехами, рахат-лукумом и… Да-да, анаша там тоже бывала))) её вмазывали в швы посылок, её вкладывали в домашние пироги, да куда её только не пихали… Как, впрочем, и насвай. Но вот «нас» меня лично – ваааще не зацепил. Но наши смуглые сотоварищи, иной раз, запершись в овощерезке – ну такой заводили концерт под аккомпанемент присланной из дома кассеты для «майфуна», что дежурный по части бежал до роты и просил нас, «стариков», поглядеть – не случилось ли там какой резни на национально-религиозной почве)))

Но открывая дверь на мои усердные пинки в оную – мой товарищ и сосед по располаге Хабибулло Турсунов, разводя руки и горестно вздыхая, говорил: «Прости, Казак: Родина поёт – мы плачем…»

Нас было трое: Вася Яненко, хохол с Полтавы, вышеупомянутый Турсун, с Ферганы – и я, сибиряк с Иркутской области… И что только Васька с нами не делал – мы оставались разноплановыми распиздяями: мне можно было поручить какие-то бумажные дела, ну типа – конспекты по политподготовке или там отправить в парк и «отпидорить» машину, пришедшую с полевого выхода – но заставить меня не «цапаться» с зампотехом-пиджаком, или – не ходить в библиотеку, с проёбом по времени (ну люблю я читать, а «счастливые часов не наблюдают»!); в свою очередь – Хабибулло мог уйти «куда-та ф сталовай пашёль, ага!» или «пьиять минут туть быль, ротный ф канцелярий иво пазваль, он вышель, ушёль… Нету?» - он так и не смог…

Идти к ротному? Не, Василий же был кондовый хохол – не зовут – не надо))) Он начинал заводиться…))) Счастливо миновав «соплю на погоне», став сразу мл. сержантом – он свято уверовал в своё превосходство над нами. Потребовалось всего ничего: пару зуботычин и лишение очередного анаше-водочного пайка, чтобы «суровый начальник» сам полез обниматься и клясться в вечной дружбе. К слову: в отличие от государства, в котором он теперь живёт(я очень на это надеюсь – что живёт, в смысле), Василий урок принял раз и навсегда.

*Батоны

Может ли солдат покинуть расположение части без увольнительной, не являясь дембелем или не в составе организованной колонны?

Может. Возможно – мог. Хрен его знает с этими новыми веяньями… Волшебное слово – «посыльный». Но армия – не просто слово, но таки и дело: к посыльному прилагалась карточка следования: «так мол и так, сей человек не в бегах, а пиздует оповещать таких-то-сяких-то оХвицеров и прочий нужный Родине люд. И вот уже патруль от комендатуры отдаёт ему честь, и даже участливо интересуется: «надеюсь, не в вино-водочный?»

- За батонами, т-щ страшный лейтенант!

- Молодец, боец , дежурному по КПП мой пламенный привет!))) (карточки-то на КПП хранились)

И вот ты в ГРАЖДАНСКОМ магазине!!! И у тебя в кармане – есть деньги!!! (собранные всем караулом) В общем, кому как, но я над Бомбой в «ДМБ» ваще не смеялся…

Но батоны, кстати, в этом украинском городке – были ну очень вкусные))) Я до сих пор понять не могу – как в меня, с одной кружкой чая, влазил целый батон, разрезанный повдоль и проложенный повдоль же – размоченным в чае кусковым сахаром?! Мы их, батоны эти, в вещмешках носили… 3 поста на три смены + разводящий + помначкар =11 человек же? Батонов брали штук 20… И это при том, что нас-таки кормили)))

Доппаёк маслом мы не получали, ну это если официально… Если в караул заступал хоть один «дед» - масло было сверх нормы))) Вот такой вот бином Ньютона… Причём, став сами дедами – мы так же просто отзывали в сторону очередного хлебореза (но уже нашего призыва) и пристально глядели в глаза, которые - ну конечно же! Никогда не смогут обмануть в развесовке советского солдата!

Впрочем – возвернёмся к карточкам посыльного: «трассы» иной раз там были прописаны ну очень дальние и интересные: проходящие мимо а) медухи, б) педухи, с) и даже мимо местной ремеслухи, где половина кадров нужного нам пола училась на трамваевожатых и кулинаров))) Именно этим маршрутом засылали самого языкастого, самого умелого в обращении с дамами человека – чтоб и согласовать время и место встречи мог – и «сибаса поскорее» при ухудшении геополитической обстановки))).

Ну, впрочем, я погрешу против истины – но пару раз в год нам таки устраивали «свидание с прекрасным»: как правило на 8 марта или 1 сентября(а это к чему ваще?) – всех желающих и не имеющих залётов по дисциплинарной линии – выводили, как уставших в вольере выездного зверинца животных – на дискач в медуху или педуху… И если у вас к этому моменту уже были налажены контакты с кем-то из местного населения – вы получали всё, что желали: поебаццо, покурить, отожраться и… прибыть к месту дислокации до истечения 08.00 воскресенья)))

Ежели нет – вы наводили мосты и договаривались, договаривались… Попутно полируя подоконники её юбкой и своими мудями)))

Но это так, лирическое отступление…

Теперь же, собственно, о «несдающемся карауле»…

В августе, на излёте лета, мы с Васькой-хохлом получили увольнительные «с ночёвкой вне расположения». У нас были продуманы с десяток различных способов провести предстоящую ночь в компании милых дам – но… «Что такое не везёт – и как с этим бороться?» Ни один вариант не выстрелил: где-то зорко бдили вахтёрши, где-то – в городе не оказалось нужных нам адресатов, где-то просто «рылом не вышли»))) Помните песню, про солдата, что «зайдёт в кино, купит эскимо?» Ничего этого нам не хотелось… И мы нашли … пивбар!!! А в пивбаре – ну просто преотличную кампанию гражданских лиц, которая свято уверовала в то, что подлить к пивку водочки – самая что ни на есть их первейшая обязанность по налаживанию отношений с контингентом воинской части)))

Кружечка за кружечкой, рюмочка за рюмочкой – но набрались мы с Василием отменно! А так как были мы не в «гражданке», а в «парадной форме одежды» – остро вставал вопрос «как бы не спалиться залётному патрулю или какому офицеру вне службы»… Как с языка сняли!!!

- Хлопцы, а вы с дивизии или танкоремонтной базы(это было официальное название нашего склада техники)?

- А шо, дядя, секреты купить хочешь?)))

- Та ни… Просто я вас в дивизии не видел, хотя тоже танкист… Разрешите представиться – полковник Имярек Имярекович!

Бляяяааа… И хмель куда-то улетучился сразу… Это залёт…

- Сроку вам – 3 минуты! Рассчитайтесь за угощение – и бегом до фонтана: умыть рожи, прополоскать зубы – и в часть! Увал до восьми?

- Неее, до утра…

- Охренеть у вас там порядки… Ночевать есть где?

- Дык вот… Не срослось… Щас наверное пойдём до казармы…

- Отставить!!! У меня жена на курорте, баб домой водить не могу – дочка бдит, но побухать-то с солдатиками мне не запрещали? Одно условие – дочку не трогать!!! Иначе губа - ваш дом родной до дембеля будет! Усекли?

Мы усекли сразу… Усекли то, что сваливать надо будет часиков в шесть, чтоб успеть залечь на койку – и хоть сколько-нибудь отоспаться от предстоящего алко-марафона…

Очередное лирическое отступление: 1991 год. До развала Союза – 4 месяца. Горбачёвская «борьба с пьянством и алкоголизмом» продолжается… Купить бутылку – проблема: где-то талоны(в Сибири у нас так было), где-то – предъявление паспорта с пропиской (в городе, где я служил) – да и то, с перебоями… В моём родном городке пиво было чудом, оно просто исчезло после 80-тых… В Ангарске – была куча пивных ларьков, а в Артёмовске – аж два пивбара…

Ну что, диспозиция такая: панельная хрущёвка, стандартная трёшка, кухня 6 квадратов… И коридор… Со стеллажом с отсеками, уставленный бутылками, различной ёмкости, крепости и цвета… Но полкан открыл холодильник и извлёк начатую 0,7-литровку «Посольской», что уже говорило о статусности нашего нового знакомого… Для тех, кто не в курсе – Посольская зачастую и не продавалась-то абы где – из-за ценника… «Столичная», «Русская», ну на крайняк – «Сибирская», на 42 градуса – но не Посольская… Отведали, закурили, разговорились… Интересный полкан попался! В Афгане побывать успел, правда, говорит, по большей части -–хуячили как артиллерия по квадратам, закопанные в капонирах. Ибо «коробочку» в эти ущелья отправить – верная гибель… Допили «Посла», достал какой-то коньяк, вот не помню точно – то ли молдавского «Белого Аиста», то ли что-то похожее по вкусу (буэ, клопомор! Не чес-слово – Молдавия только виноград зря переводила, ИМХО)

К второму часу хозяин устал… Показав пальцем на дверь спальни – «там располагайтесь», ушёл в зал и захрапел. Мы с Васькой даже переглянуться толком не успели, как на кухню вплыло оно – облако маминой и папиной любви! Товарищи! Я сам никогда не был стройным! Я уходил в армию с весом 88 кг, при росте 165, схуднул там до 69 – т.е., всё равно в формулу не влез! Я сейчас за сотню – тяжело, не скрою, но не сбрасывается! И не жру, как многие думают! Ну разве только под водку…

Облако пало на стул и молвило: «Налейте, что ли…» Мы налили. Присказку про то, как пьют полковые лошади – все читали? «Облако» была могучей пииткой? Пивчихой? Выпивохой! (о! нашёл слово!) С полстакана вонючего коньяка она в один глоток вместила… Задумчиво похрустев бутербродом полковникова дщерь молвила: «Бате не говорите, счас мой друг придёт!» Сердце, одиночно сбойнув – снова ровно застучало…

Я молча вознёс хвалу всем богам – что нас не заставили с Василием тянуть жребий – кому ЭТО достанется… Но поглядев на своего друга и начальника – вдруг увидел в его глазах похотливый огонёк и ярую решимость порешать с «другом»… Я снова наполнил рюмки и попытался перевести разговор в мирное русло: Вась, чо, по последней и баиньки? Не-а… Василий был пленён магией огромной женщины… Я когда-то слышал, что противоположности притягиваются, но не настолько же?! Вася был ниже меня, на целый сантиметр!))) Но то, что «друг», заявившийся минут через 15 – был ниже Василия – устроило у меня пьяную и хохотальную истерику))) Я потом пытался понять мысли этого человека: его женщина, ночь, пьяная кухня, два солдата, один из которых ест глазами твою подругу, а второй – истерически ржёт! Василий молча подошёл к девушке (?!), приобнял за намёк талии, и молвил: «Слышь, ты это, она сёдня со мной! Да, кстати, как тебя там?» То, что прозвучало затем – до сих пор вызывает у меня гомерический хохот: «Я-то – Каролина, а ты-то кто?!» Одним словом – дама не впечатлилась Василием – и нам было предложено или идти спать в спальню, или – взяв с собой бутылку чего-нибудь – пиздовать до места дислокации.

Возвращаться в часть, а) в состоянии алкогольного опьянения и б) раньше срока увольнительной записки – это был зашквар в кубе. В степени n, где n – величина неэвклидова…

Выход нашёлся быстро: через дыру в заборе идём на хоздвор, хер с ними , со свинарями – и отсыпаемся до 7-ми часов, чтобы как-бы невзначай к восьми оказаться на месте. Сказано – сделано: примерно в четыре часа утра мы преодолели границу части через объект «дыра в заборе». До свинарника оставалось каких-то 300 метров, когда нас остановил оклик: «Стоять! Кто идёт?» В карауле была первая рота, с которой у нас, мотострелков (1 рота была танкачи), отношения были как у мушкетёров с гвардейцами кардинала))) Кстати, нагрудный знак «Гвардия» – официально именно мы имели право носить, а у танкачей – только единицы, наша-то учебная часть была гвардейской, а их – нет.

- Погоди, часовой, не стреляй… Свои мы…

- Какие-такие «свои»? Осветить лицо!

- Бляяя… Спичками, что ли?!

- Вы кто, мужики? Вторая рота?

- Ну наконец-то… Мы к свинарям идём, ты нас не видел.

- Нельзя к свинарям… Там засада… Капитан Дант из штаба сидит, с вечера ещё.

- Он же сегодня не дежурный по части?!

- А ему кто-то маякнул, что через свинарей народ в город ходит, «гражданку» у них нашёл…

- Вот же …. Так, друг, смена скоро? А, уже четыре – счас меняешься?

- Да.

- Мы с тобой до караулки. Там отлежимся, утром уйдём, ОК?

- Пошли…

Минут через 10 пришёл разводящий со сменой, покурили, угостили (с горла) заначенной полкановской бутылкой, прошли оставшиеся 2 поста – и забурились в караулку. Начкар спит (ему ночью положено спать), помначкар бдит – но нашего призыва, разулись-разделись – и на шконки… Счастье недолго длилось…

- Мужики, Дант у ворот караулки! Кричит – открывайте! У вас, типа, посторонние!

- Вот жеж сволочь, а?! Ну как он-то узнал? (забегая вперёд – эта падла в окно увидела, что смена больше на 2 человека, позвонил начкару, тот спросонья сказал, что все на месте…)

- А кто деж по части?

- Наш ротный…

- А у него с Дантом постоянно тёрки, не открывайте, право имеете…

Тут, почёсывая небритое лицо, хмурое ото сна – в помещение отдыхающей смены вошёл начкар – прапор первой роты.

- Так, служивые, у вас 2 варианта: или я впускаю этого капитошку – и вы, и я, и разводящий – едем на губу, или…

- Но, т-щ прапорщик – сейчас он пригонит дежурного по части – и это всё повторится!

- Тоже верно… Поэтому: объявляю боевую тревогу – кто-то посторонний пытался проникнуть в помещение караульной службы! Согласно уставу – караул занимает круговую оборону! Объявить капитану Данту, что огонь открывается без предупреждения!

…Я потом уехал на губу))) Как, впрочем, и Василий. Но я сберегу в памяти формулировку: "за вероятное нахождение в состоянии алкогольного опьянения и действия третьих лиц в препятствовании установления истины».

На губе меня постригли почти в ноль, а по приходу из оной – я даже в отпуск сумел съездить, мама липовую телеграмму о своём здоровье сделала)))

Вот, написал… И если приврал – то самую малость. Поэтому и имена-фамилии – реальные, вдруг кто себя узнает?

И армия была – действительно армией, хотя – может мне повезло?

Утопия — это всегда модель будущего, но оно покрыто мраком неизвестности, что заставляет нас искать гарантии — и находить их, как правило, в идеалах прошлого. И не важно, существовало ли оно или нет. Неоязычество и нью-эйдж — яркая иллюстрация того, как современные горожане отвергают достижения прогресса и науки и ищут что-то аутентичное в древней истории. Они создают новые святыни и совершают к ним паломничества, а в основе их веры лежит миф о благородном дикаре.

Долгое время ученые считали, что вера в богов(-а), а вместе с ней мифы, ритуалы и суеверия неизбежно уходят из общественной жизни. На смену религиозным объяснениям и предрассудкам должны были прийти научные построения, рациональные и экспериментально проверенные теории. Эти ожидания не оправдались, а выводы исследователей оказались поспешными. Религиозные группы продолжают играть важную социальную роль, о чем свидетельствует рост популярности харизматического протестантизма, радикального ислама и эзотеризма, начавшийся во второй половине XX века. Более того, внутри разных религий наблюдается всплеск традиционализма, представляющего собой протест против современной цивилизации. В эзотеризме он был выражен при помощи мифа о благородном дикаре, легшего в основу неоязычества и движения нью-эйдж. Его создатели и сторонники призывают построить новый мир, следуя идеалам воображаемого прошлого.

Впрочем, такие воззрения не сразу стали достоянием исключительно увлеченной эзотерикой публики. Философ Жан-Жак Руссо в 1762 году в трактате «Эмиль» воспел естественную доброту и чистоту нецивилизованного человека, а вскоре европейские интеллектуалы начнут ценить фольклорные песни и сказки, видя в не испорченном образованием и науками крестьянстве «душу народа». Романтический национализм, увлекший многих видных деятелей Старого Света в XVIII–XIX веках, стал масштабным проектом.

Сказки братьев Гримм, фольклорные сюжеты в поэзии Пушкина — это не просто интерес к народному творчеству, но и попытка найти основания формирующимся национальным идентичностям.

Тогда же в Британской империи становится популярной версия, что Стоунхендж — монументальный памятник неолитической архитектуры в графстве Уилтшир — был построен друидами. Поздний каменный век мало интересовал новоявленных приверженцев древних традиций, а вот лучше сохранившееся наследие кельтской культуры вдохновляло на поиск новых сакральных мест. Священники-друиды оказались привлекательным образом для людей, которые сами были не прочь превратиться в благородных дикарей. Стоунхендж с его уцелевшими материальными артефактами сделали центром возрожденной религии дохристианской эпохи.

С 1920-х годов уникальный памятник всё чаще привлекает посетителей не только как туристическая достопримечательность, но и как сакральное для неоязыческих паломников место. После долгих сражений с государством и археологами в 2000 году последователи этой веры добились исключительного права доступа в центр Стоунхенджа для проведения обрядов в день летнего солнцестояния.

Новые дикари

Новое язычество и религия нью-эйдж — явления современного эзотеризма, в целом традиционного для европейской мысли. Некоторые из этих концепций восходят еще к поздней античной философии, но в том виде, в каком он существует сейчас, эзотеризм сформировался в XVIII–XIX веках. Также это часть обширной области мистических, колдовских, оккультных идей и практик, включающих в себя не только увлечения интеллектуалов вроде алхимии, но и элементы многочисленных народных верований.

Наука и государство всегда с неодобрением относились к подобным явлениям, но разные оккультные стигматизируемые организации и практики пользовались тем не менее немалой популярностью.

Достаточно вспомнить ложи масонов, объединявшие долгое время множество влиятельных фигур европейского истеблишмента. Их не любила Екатерина II, однако в большей степени они вызывали у нее опасения как политическая оппозиция. Российская императрица стремилась искоренить не только масонство, но и оккультизм в целом — разные проявления народных верований, колдовства, магии и прочие суеверия.

То же делали и другие правители XVIII века, движимые идеалами Просвещения и рационализма. Но короли и императоры не могли удержать своих подданных от общения с потусторонним миром. Даже чиновники — элита государства — были подвержены суевериям. Так, камергера Петра Салтыкова однажды застали за попыткой при помощи магических операций повлиять на решение Елизаветы Петровны относительно его дальнейшей карьеры.

Надеясь снискать расположение императрицы, Салтыков прямо в Зимнем дворце рассы́пал колдовское зелье, за что впоследствии поплатился, отправившись в Соловецкий монастырь.

В XX и XXI веках ситуация не изменилась. Недоверие к науке, медицине и прочим «достоверным» источникам информации и сегодня подогревает интерес к иному знанию. Более того, это выливается и в неприятие всего официального и мейнстримного, включая государство, систему образования, медицину, СМИ и т. д. Люди начинают искать альтернативу и находят ее в проектах, в основе которых лежит протест против современного мира, — религии нью-эйдж и новом язычестве, замешанном на мифе о благородном дикаре и вере в золотой век. Оно стремится удовлетворить потребность человека наших дней, жаждущего обнаружить нечто подлинное в архаичных и традиционных культурах.

Этот поиск и привел к появлению эзотерических паломничеств. Стоунхендж — яркий, но далеко не единственный тому пример. В США искатели аутентичного духовного опыта приезжают к Красным скалам Седоны, в Перу их привлекает город инков Мачу-Пикчу, в Австралии — священная гора аборигенов Улуру, а богатое на древние памятники Средиземноморье притягивает паломников со всего мира. В России ньюэйджеров вдохновляют на путешествия раскопки индоевропейского поселения Аркаим, а также дольмены — сооружения, построенные представителями загадочной, а оттого еще более привлекательной культуры эпохи бронзы (III–II тысячелетия до н. э.). От нее мало что осталось, за исключением впечатляющих каменных конструкций, использовавшихся, судя по всему, в обрядовых целях. Новым благородным дикарям нужны свои ритуалы, и одним из них как раз и становится паломничество к археологическим и природным объектам, ассоциируемым с естественным опытом взаимодействия с окружающей средой и древними культурами.

Аркаим и национальная идея

Эзотерические паломнические поездки — активно развивающаяся индустрия. Помимо упомянутых Стоунхенджа, Улуру, Седоны, Мачу-Пикчу, менее разрекламированные локации также начинают привлекать искателей духовного опыта. Свойственный нью-эйдж творческий подход к созданию сакральных мест позволяет практически любой сколько-нибудь примечательный природный объект превратить в святыню, которой поклоняются верующие. Но все-таки особое внимание привлекают настоящие древности и всё, что с ними связано, — археологические памятники либо поселения, расположенные недалеко от них.

Одним из первых мест силы в России стал Аркаим. Его история показательна, поскольку в ней хорошо просматривается тот идеологический перелом, который случился в советской и постсоветской культуре в 1980–90-х годах.

Аркаим — поселение индоевропейцев XVII–XVI веков до н. э., расположенное на территории современной Челябинской области. Интерес к археологическим изысканиям в этой местности в 1970–80-х подогревался не в последнюю очередь дискуссией о прародине индоевропейцев и маршрутах их миграции по континенту.

Поселение имеет круглую планировку, в его центре расположена площадь. Вместе с обнаруженными находками это свидетельствует о том, что жители образовывали довольно сложное общество с четкой иерархией. В России и Северном Казахстане открыто около двадцати подобных поселений.

Аркаим — один из хорошо сохранившихся памятников такого рода, позволяющих многое узнать о ранней истории индоевропейцев Южного Урала, но все эти культуры не представляют собой ничего выдающегося для своего времени. В ту же эпоху в Египте, Месопотамии, Китае, на севере Индии и в некоторых других регионах существовали более развитые цивилизации.

В 1988 году в работу исследователей вмешалось Министерство водного хозяйства СССР, которое планировало затопить обширные территории Челябинской области, включая Аркаим, ради создания водохранилища. Начальнику археологической экспедиции Геннадию Здановичу пришлось тогда приложить немало усилий для того, чтобы сохранить памятник. Мобилизовав все возможные ресурсы, он сумел добиться поддержки директора Эрмитажа Бориса Пиотровского и Бориса Рыбакова, возглавлявшего Институт археологии Академии наук СССР. Кроме того, на фоне растущих регионалистских настроений, воплощавшихся иногда в призывах создать независимую Уральскую республику, местные правящие элиты стали видеть в Аркаиме потенциальный символ нового политического субъекта. Постепенно и планы строительства водохранилища были забыты. Советское государство угасало, и идея сохранения археологических находок как объектов светской культуры также становилась всё менее актуальной. Вместе с тем на волне усилившегося национализма и регионализма, а также религиозного возрождения началось осмысление памятников прошлого в новых терминах.

В 1990-е годы у археологов, отстоявших на излете перестройки Аркаим, появилась другая проблема — финансирование. Государство уже не было способно поддерживать дорогостоящие исследования в полной мере, и ученым пришлось обращаться к частным спонсорам, а также пытаться сделать из Аркаима местную достопримечательность, привлекающую путешественников. Среди меценатов оказалось немало любителей эзотерики, а туристов больше интересовали не академические лекции археологов, а интерпретации, которые приблизили бы Аркаим к более понятным символам и категориям: корни русского народа, духовный потенциал памятников древности, возможность исцелить внутренний мир и бренную плоть.

За 1990-е и 2000-е годы Аркаим стал местом притяжения интеллигенции, увлеченной эзотерическими идеями и отстаивающей миф о благородном дикаре, причем в его националистической версии.

Согласно вновь возникшей гипотезе, здешнее древнее население представляло собой развитую цивилизацию, обладавшую особенными тайными знаниями, однажды утраченными, но теперь постепенно обретаемыми благодаря паломничеству. Об Аркаиме писали астрологи Павел и Тамара Глоба, Александр Асов, работающий в жанре фолк-хистори, увлеченный идеями нью-эйдж сатирик Михаил Задорнов и многие другие. Все они видели в путешествии к этим местам ресурс для возрождения золотого века. В 2005 году Аркаим посетил Владимир Путин.

Директор одноименного музея-заповедника Геннадий Зданович стал к этому времени гораздо ближе к паломникам-эзотерикам, нежели к археологам. Он считал, что Аркаим обладает огромным идеологическим потенциалом, и связывал его с поисками национальной идеи. В унисон подобным заявлениям звучат пророчества авторов-эзотериков, уверяющих, что именно Россия спасет заблудший капиталистический мир от духовной гибели. Так что визит президента был воспринят как свидетельство готовности власти искать основания для национальной идеи в трудах альтернативных историков. Национализм и эзотерика здесь соединились в мифе о благородном дикаре: и для того, и для другого характерны идеализация прошлого и критика современности за бездуховность и неестественность.

Окунево и духовный плюрализм

Население современного Аркаима, как и других мест силы, довольно пестро. Туда приезжают не только эксцентричные сатирики и переводчики Велесовых книг, но и последователи учения Рериха, новые язычники, эзотерики разного толка. Однако все же настоящие хозяева этого памятника древности — археологи. Туристов и паломников в Аркаиме пускают не везде, и остаться здесь надолго вряд ли получится.

Там же, где нет контроля научных и культурных учреждений и доступ ничем не ограничен, могут возникнуть целые поселения, основанные паломниками.

Одним из них стала деревня Окунево в Омской области. Это небольшое село — объект паломничества и в то же время место, где постоянно проживают представители самых разных религиозных движений, включая упомянутых новых язычников, а также последователей некоторых направлений индуизма (бабаджисты и кришнаиты), буддизма, членов церкви православных староверов-инглингов и многих других. Окунево состоит всего из пяти улиц, и на данный момент его населяют около 700 жителей. Немалую их часть составляют мигранты из города, нашедшие в сибирской деревне источник духовного опыта.

С конца 1990-х — середины 2000-х здесь появилось множество культовых мест, а ключевыми событиями в жизни окуневцев стали четыре праздника: день летнего солнцестояния, почитание славянского бога Перуна, индуистское торжество Наваратри, а также празднество, организуемое лидером староверов-инглингов омичом Александром Хиневичем. Он создал свое учение на основе идей нового язычества, взяв за ориентир образ «старой веры». Однако инглинги не имеют прямого отношения к старообрядческой традиции, являясь частью движения нью-эйдж. Помимо новоиспеченных жителей деревни, в окуневских торжествах участвуют и паломники, которых в год приезжает иногда по несколько десятков тысяч.

Рядом с деревней располагается специальное обрядовое место — Омкар, куда поочередно приходят последователи разных религиозных движений. Инглингов сменяют православные, а их — кришнаиты и новые язычники.

Соседствуют они относительно мирно, являя собой удивительный пример духовного плюрализма. Однако объясняется это благочиние тем, что всех духовно ищущих приезжих и жителей Окунева, несмотря на такой разброс в духовных традициях, объединяет одно: и индуизм, и язычество, и христианство здесь понимаются в нью-эйджерском духе. Паломники осмысляют свой духовный опыт в эзотерических терминах, таких как «энергетика», «эгрегор», «астрал» и др.

Но главное, что роднит нью-эйдж и всех обитателей Окунева, — это поиск оснований для своих воззрений в культурах древности. И здесь, как и в случае Аркаима, Стоунхенджа и многих других мест силы, им на помощь приходит археология. Окунево привлекло ньюэйджеров потому, что рядом с ним были открыты памятники эпохи неолита. Один из них — некрополь на Татарском увале, погребальный комплекс, располагавшийся вдали от поселений и использовавшийся в большей степени для совершения обрядов. Сегодня это дает ньюэйджерам основания утверждать, что возле Окунева проводились ритуалы самых разных конфессий, а следовательно, место обладает «особой энергетикой». Популярны истории о том, что именно Окунево стало колыбелью человеческой цивилизации и дало начало мировым духовным традициям.

И Аркаим, и Окунево, как видно, претендуют на самый высокий статус: для паломников это останки самой древней и аутентичной цивилизации, приобщение к которой позволит переосмыслить свою жизнь.

Несмотря на обилие мест силы, творческий поиск новых источников знаний о подлинной древности не заканчивается. Паломники приезжают в уже раскрученные локации и находят новые, стремясь воспроизвести в таких сакральных для себя пространствах образ жизни воображаемых праотцов.

Дольмены и возрождение древности

В 1996 году в нашей стране начала выходить книжная серия «Звенящие кедры России» предпринимателя Владимира Мегре, что привело к появлению нового религиозного движения — «Анастасия». Его главная идея такова: современному человеку необходимо жить естественной сельской жизнью на участке размером минимум с гектар. Основой его хозяйства должны быть аграрная деятельность и ремесла, не причиняющие вреда окружающей среде. В качестве главных в жизни провозглашаются следующие цели: создание семьи, воспитание детей и последующее «перерождение» человека в теле одного из потомков. Последняя идея представляет собой нью-эйджерскую интерпретацию буддийской концепции кармы, основанной на идеалах семьи и рода, — характерный для подобных движений синкретизм. Сами книги с точки зрения структуры повествования были написаны в духе Карлоса Кастанеды, хотя литературный стиль не отличается изысканностью.

Наивный и невежественный представитель технократического капиталистического и несправедливого мира в лице Владимира Мегре встречает в Сибири (сакральное пространство русских земель) выжившего потомка загадочной древней цивилизации — Анастасию.

В 1997 году Мегре написал вторую книгу серии, один из сюжетов которой был связан с дольменами Краснодарского края. Мегалитические сооружения провозглашались святынями ушедшей цивилизации золотого века. Книга произвела эффект. Уже в начале 2000-х годов в Геленджике, упомянутом в качестве ориентира для поиска останков исчезнувшей культуры, работали экскурсионные бюро, специализирующиеся на эзотерической интерпретации дольменов. Хотя и до текстов Мегре эти сооружения привлекали некоторых интересующихся подобными концепциями людей, всё же именно анастасийцы долгие годы будут составлять основную аудиторию паломников к этим рукотворным каменным объектам.

В середине 2000-х читатели создадут под Геленджиком в поселке Возрождение центр «Восхождение». Его лозунгом стала фраза: «Возрождение России — восхождение души». Поселок, получивший свое название в советские годы, превратился в место обитания энтузиастов идеи (ре)конструкции дохристианских славянских традиций. В них паломники и видят подлинную культуру.

«Подлинное» — это не только древнее, но и нечто такое, что характерно для простых обществ, где нет угнетения, неравенства, а человек живет в гармонии с природой. В то время как мнимую, то есть современную, культуру паломники считают символом несправедливости, дикой эксплуатации планеты, разобщенности людей.

Вместо сложного нью-эйдж предлагает простое, миф о благородном дикаре приходит на смену вере в прогресс и торжество науки и технологий.

Древность идеализируется, а эволюционизм науки (понимаемый, надо сказать, не совсем верно и довольно прямолинейно) отвергается.

Владимир Мегре, выступивший вдохновителем паломничества к дольменам, предлагает переезжать на земельные участки, расположенные вдали от городов, и жить там автономно от современного мира. Пока на такой радикальный шаг готов далеко не каждый, но все сходятся в том, что однажды это нужно будет сделать. Один из паломников поделился со мной собственными соображениями по поводу организации экономической жизни:

«Вот растут персики, и все их любят, да, но почему-то они продаются за 150 рублей, да, вот там вот за углом. А откуда мне эти деньги взять? Я должен пойти в город и работать. А в городе ну что-то очень плохое, там, для дыхания, вода грязная, да, там грязи полно, негативные какие-то стрессы вызывающие. И все я это должен вытерпеть только для того, чтобы получить эти персики, которые я могу просто пойти и сорвать с дерева. Но это же глупо — иметь столько этого вот, такой путь делать, когда ты можешь вот так вот пойти. Тогда вопрос следующий: почему этих персиков не растет здесь столько, чтобы всем хватило? Вот это вопрос».

Есть немало инициативных людей, которые стремятся воплотить мечту о создании подлинной культуры в жизнь. По всей России сегодня существуют сотни экологических поселений, включая и те, что основали читатели Мегре. Большинство же продолжает жить в городах, приобщаясь к аутентичной, на их взгляд, древности через эзотерическое паломничество.

Дольмены, интерпретируемые в духе альтернативной истории, на сегодняшний день стали местом, возле которого, будто в театре или музее, устраиваются перформансы — постановки, воспроизводящие эпизоды из жизни воображаемых древних людей.

Исходя из своего понимания значения слов «подлинный» и «традиционный», разные активисты и предприниматели пытаются изменить собственный образ жизни. В «Восхождении» продаются органические средства гигиены, вегетарианские продукты, льняная одежда с солярной вышивкой, проводятся лекции и семинары об осознанном родительстве и домашних родах, устраиваются праздники в честь славянских богов. Хотя бы на время паломники могут почувствовать себя внутри того мифа, который сами и создают. А рядом с ними проходят толпы туристов, приехавших посмотреть на памятники архитектуры бронзового века, покупаться в горной реке, поесть шашлыка и выпить местного вина, — представители ненавистного города, современной цивилизации со всеми ее пагубными привычками, такими как убийство животных ради пищи, употребление алкоголя. Именно туристам обычно приписывают невежество, следствием которого оказываются не только пьяные выходки, но и горы мусора, нецензурная брань, неуважительное отношение к дольменам и их почитателям. И нельзя сказать, что ньюэйджеры так уж неправы в своей оценке их поведения.

Их нравы

Во время этнографического исследования в центре «Восхождение» мне не раз доводилось наблюдать такого рода столкновения, обусловленные конфликтом мировоззрений. Паломники обычно живут в палаточном лагере в стороне от дольменов и основных достопримечательностей. Туристы, иногда из-за незнания дороги, а иногда любопытства ради, заходят туда и могут повстречать людей, одетых в яркие одежды, занимающихся йогой, медитациями, водящих хороводы, славящих какого-нибудь языческого бога.

Однажды две чисто и аккуратно одетые девушки отправились по непривычному для туристов маршруту и наткнулись на такую же пару обитательниц палаточного лагеря примерно одного с ними возраста, которые стояли возле тропы, беседуя о чем-то. Правда, несмотря на эту «симметрию», они все же сильно отличались от путешественниц: не такие аккуратные, в слегка запыленной, яркой (туристки были будто нарочно облачены во все ослепительно белое), имитирующей индийский стиль одежде. Одна из «местных» девушек держала на руках ребенка, которого в какой-то момент стала кормить грудью, не пытаясь укрыться от посторонних глаз и не прерывая разговора со своей спутницей. Именно в этот момент прогуливающаяся пара туристок остановилась, и одна из них достала фотоаппарат. Сделав снимок никак не реагировавшей на них кормящей матери, девушки еще некоторое время созерцали происходящее, а затем всё тем же прогулочным шагом двинулись дальше.

Я не знаю, что именно заставило туристку запечатлеть увиденное на фото. Возможно, ей это показалось чем-то диким и пугающим — или, напротив, «настоящим», честным и правильным.

В любом случае две пары, встретившись, но не вступив в контакт, символизировали собой как будто два разных мира: естественных, близких к природе, не боящихся грязи и наготы ньюэйджеров — и чистых, аккуратных, городских, ищущих лишь свежих впечатлений туристов.

Впрочем, вовсе не исключено, что путешественницы не так уж далеки от тех странных дам, что на время стали для них фотомоделями. Вполне вероятно, что, встретившись в городе (который, скорее всего, является основным местом обитания и для одних, и для других), внешне они различались бы гораздо меньше. Также не было бы ничего удивительного, если бы туристки заглянули в палаточный лагерь, имея кое-какие соображения насчет будущего отдыха, а то и больше — духовной работы.

Источник

Пусть сегодня все трудности будут преодолимыми!