Дочери около пяти лет было, посреди недели пообещал, что в субботу в парк пойдём гулять, а там карусели, качели, колесо обозрения и прочие детские радости.

А по субботам я работал, но до обеда только.

В общем на улице жара +35, я к двум часам дня прихожу домой с работы, потный и

зайопаный.

Хочется покоя, а вокруг уже счастливая, мелочь пузатая скачет, дождалась типа.

Три дня помнила и ожидала.

Я прилёг и говорю дочери, дай папке пять минут полежать и пойдём.

Лежу и думаю, ну кто тебя нахер за язык тянул, мог ведь предложить турнир в шашки

поиграть или вообще в мавзолей с Лениным, где я был бы Ленин, а она караульным.

Но раз обещал, то надо делать.

В парк на другой конец города на такси рванули (ещё 20 минут покемарил).

А там уж проснулся и нагулялись будь здоров, аттракционы, качели, карусели,

колесо обозрения, лошадки.

Кафе, детям мороженое жене цветы, ну в смысле дочке мороженое и пицца, папе

пицца и запотевший бокал пива.

В общем идём домой, на трамвайную остановку.

На трамвай потому, что для дочки это тоже типа аттракциона было.

Она вообще любила на ОТ кататься, а трамвайные линии с нашими обычными, повседневными маршрутами не совпадали и трамвай был редкостью в её пятилетней жизни.

Сидим на остановке, напоминаю, жара +35, я был уставшим, а тут

дополнительно набегался, да ещё пива выпил, в общем мечта у меня одна,

добраться до дивана, направить на себя вентилятор и забыться минут так на 300.

Рядом сидит женщина, ну бабушка, на вид лет 55 - 60, в шляпке,  выглядит очень ухожено и

интеллигентно, я бы даже сказал чопорно, с выражением лица, как у сфинкса, такое благожелательно-умиротворённое и при этом очень важно-серьёзное.

Ну типа секретарь у главы райкома в прошлом.

И тут мы такие распиздяи, я в потёртых джинсах и рубашке до пупа расстёгнутой

и с закатанными рукавами (жара).

И дочь в легкомысленном летнем платьишке выше колен и без остановки прыгающая,

энергию девать некуда.

Короче всем своим видом мы никак не соответствуем нашей

соседке по скамейке на остановке.

А у нас с дочкой не было такого, что бы я её одёргивал, типа заткнись

или умолкни или потом расскажу, нееее, можно было болтать о чём угодно.
Любые живые темы, без пошлостей конечно и всяких неудобных показываний пальцем в посторонних людей.

Ну вот дочь видит, что папа уже реально полудохлый и решила видимо

физически меня не дёргать, а интеллектуально достать.

Папа, а позагадывай мне загадки, ну папа и начал обычное,

Сто одёжек, все без застёжек, ну и прочую чепуху, естесственно

она все их знает.

А мне даже и говорить уже лень, сижу потею, о диване мечтаю, а дочь вокруг

прыгает и радуется, какая она умная.

Ну и задаю я ей загадку, висит груша, нельзя скушать.

Она конечно выдаёт, лампочка!!! А тут я такой, неа.

Думает полминуты (господи, покой), опять, лампочка, снова головой мотаю, неа.

Думает минуты две, потом, папаааа, ну лампочка же?!!

Нет говорю.

Ну как же нет, если всегда было да?!

Ещё на полминуты хватает, потом сдаюсь, говори правильный ответ.

Ну я и говорю, тётя Груша повесилась.

И вот тут произошёл взрыв, наша чопорная соседка по скамейке,

взорвалась хохотом, неудержимым, (подслушивала наше общение) достала из сумочки платок, закрыла хохочущее лицо, нашла силы повернуться к нам, извиниться

и продолжила хохотать.

Шутка так-то пиздец какая баянистая, но я так понял, что

в кругу её общения, никто по плебейски не шутил и она её не знала.

Тут и трамвай наш подъехал, мы сели и уехали, но

тётка мне настроение подняла, спать уже не хотелось.

Больше комиксов о Шони здесь:
https://www.instagram.com/shoniworld/

Самурай 侍

Он совершил харакири рядом с автобазой, расположенной в одной из деревень калужской области. Его тело лежало в россыпи осенних красных кленовых листьев около колеса самосвала «Зил -130», также среди листьев была записка с цитатой Набэсимы Наосигэ - «К важным делам следует относиться легко». Немногие тогда догадались, что он был самураем.

Буквально через несколько часов я уже осматривал его дом. Внутри было все как у средней семьи того времени, деревянный телевизор на тумбочке, накрытый белой салфеткой, со стоящей на ней вазой с цветами, конфеты «Красная шапочка» в хрустальной пиале на обеденном столе в большой комнате и т.п. При этом над ковром висящем на стене была прикреплена маленькая выцветшая японская открытка, на которой расцветала сакура… Я был молодым, подающим надежды, следователем КГБ. Молодым, но, тем не менее, уже обладающим персональной волгой с встроенным телефоном и личным водителем. Расследование этого инцидента поручили мне. Как оказалось это стало моим последним расследованием.

В той деревне я провел несколько недель, в течении которых собирал все факты о нем. Дело заняло порядка 320 страниц, которые начинались с его детства, а заканчивались последними событиями в его жизни. Я знал о нем все. Более того, во мне возникло чувство, что мы были с ним очень близкими людьми..

В юности на уроках труда он вытачивал яри - японский тип древкового оружия, представляющий собой копьё и имеющий множество модификаций, а будучи слесарем, изготовил на токарном станке свою первую Нагинату. Мне довелось тогда пообщаться с человеком, пострадавшим от этого холодного оружия. После того разговора я мысленно согласился с действием самурая по отношению к тому человеку.

Мое расследование подходило к концу, и я понял, что в тех обстоятельствах, в которых он оказался, у него не было другого выбора кроме харакири. Но я также знал, что если эти обстоятельства выйдут наружу, то тем самым я запятнаю честь воина. Мне нужно было сделать выбор.

Перечитывая на закате его хокку и хайку, я сжигал страницу за страницей из его дела, а утром написал заявление об отставке.

Лет 20 спустя, в лихие 90е годы удача улыбалась мне, и я мог позволить себе многое, поэтому я купил ту самую автобазу в калужской области. Все, что было внутри нее, было выброшено и сожжено, после этого территория бывшей автобазы была обнесена 5 метровым забором. Вскоре на этой земле я построил пагоду, в которой были размещены все его вещи. Вещи, которые мне удалось собрать после его смерти, и которые я всегда хранил при себе. Это был мой долг воину. Сидя в этой пагоде ночью в бледном свете луны и слушая ветер, ко мне приходило понимание жизни, о которой я задумался впервые той далекой осенью.

После моей смерти в 2004 году, мы встретились с ним в Японии в XIII веке, где он был Сегуном, а я одним из его вассалов. Я подарил ему те нунчаки, которые он еще сделал в школе, в ответ он преподнес мне свиток с каллиграфией изречения Мацуо Басё «Жизнь - странствие по пути познания себя» Именно тогда я и решил записать эту историю.

Киото 1218 год.