Ваня Ванин лежал и был доволен.
В его жизни наблюдалось ровно то количество вселенской гармонии, чтобы ощущать себя умиротворенным и счастливым. И в то же время — ровно столько побудительной неудовлетворенности, чтобы к чему-то стремиться. Например, к новому смартфону. Или к симпатичной девушке, не скованной стереотипами.
Симпатичная девушка, не скованная стереотипами, как раз выпорхнула из душа, символически запахнув полотенце. Она любила смузи, селфи и секс. Еще она была рыжей, модно стриженой с одной стороны и, естественно, носила имя Аня.
Ваня Ванин оживился и приглашающе повел бровями. Не скованная стереотипами девушка жест не оценила.
— Ну-у-у! — надула она изящно очерченные губки. — Так все воскресенье можно проваляться! Давай куда-нибудь пойдем?
Мысль была дельная. В конце концов, не для того Ваня Ванин перебрался из своих провинциальных лесов да болот в столичный город, чтобы валяться, потеть и ходить в душ. А столичный город — такой город, в котором периодически нужно выгуливать себя, свой новый смартфон и свою новую девушку.
— Давай, конечно. Куда? — Ваня встал с разложенного дивана и поискал под ним детали одежды. В пыли, декоративно покрывавшей линолеум, обнаружились модно рваные джинсы с подвернутыми штанинами, модно заношенная футболка с невнятно ироничным принтом и модно нестиранные трусы.
Миниатюра с надутыми губками повторилась.
— Ну ты же мужик, ты и решай!
Ваня нахмурился. Он считал, что феминизм, конечно, не лучшая из идей, но здравые мысли в нем есть. Например, о том, что женщинам можно не уступать места в транспорте. Что можно попросить заплатить за себя в кофейне. И что можно без лишних мук совести делегировать ответственность в отношениях, если тебе она не очень нужна. Но, видимо, Аня придерживалась иного мнения.
— Вот смотри, — слегка противореча себе, девушка ткнула пальцем в смартфон и развернула дисплеем к Ване. — Есть выставка художников-постпримитивистов…
— Был, — отрезал Ваня. — Ну такое. Сильно постпримитивно.
— Есть презентация новой книги Алексаны Светлиевич, «Чеченская рапсодия»…
— Читал, — снова пресек молодой человек. — Пираты уже выложили. Продвинутые критики хвалят, конечно, но… Скучно. Да и мне всегда казалось, что чеченцы не съедали пленных живьем, а правительственные войска не применяли атомные бомбы…
— Ой, ну и думай тогда сам!
Девайс улетел на диван. Ваня поднял, полистал новостную ленту и хмыкнул:
— О, а давай на протестный митинг сходим!
Теперь оживилась Аня. Она подбежала и заглянула через плечо.
— Точно, точно! Слушай, я никогда не была на митинге! А что там носят?
Коллективный разум, а также доступ в интернет помогли и с этим вопросом. Девушка достаточно резво облачилась в камуфляжные леггинсы, изящное худи с приталенным силуэтом и легкие кроссовки. Подумав, Ваня не стал увлекаться внешним, сосредоточившись на внутреннем: то есть, захватил из холодильника йогурт и яблоко. Дверь хлопнула, замок щелкнул.
Приключение началось.
***
На нужной станции метро выходило много молодежи. Все были оживлены, болтали друг с другом, ненавязчиво демонстрировали окружающим стильные новинки гардероба, актуальные девайсы и эффектных спутников. Ваня надел на лицо отработанное выражение благодушного скепсиса, достал смартфон и положил ладонь Ане на талию.
— Смотри-ка, действительно, актуальное событие, — промурлыкала та. Ване досталась благодарная улыбка.
Недалеко от выхода из метро стоял мрачный и зловещий контрольно-пропускной пункт. Колоритные громилы в черной униформе, украшенной нашивками, значками, форменными пуговицами и позументом, убедительно бряцали грозно выглядевшим оружием. Конечно, это были муляжи, но смотрелось достоверно. Там же обыскивали всех желающих. Тех, кто жаждал особого экстрима, облаивали собаками и предлагали пройти в кабинку для более глубокой экспертизы. Кабинок не хватало, очередь возле них понемногу росла и ворчала в том духе, что «всем хочется, давайте быстрее!»
Аня тоже хотела попробовать. Ловко ввинтившись прямо в голову очереди и вызвав шквал возмущения, она скромно потупила глазки и дала двухметровому бруталу отвести себя на досмотр. Из кабинки вышла нескоро, но страшно довольная. Ваня поднял бровь, но промолчал.
Его больше занимало, где взять плакатик с лозунгом «PRØTЕ́ST». Такие то и дело мелькали в руках окружающих, но пунктов продажи возле метро видно не было. Неужели хэндмейд?
Ближе к месту проведения митинга пару остановил настоящий полицейский. Он вежливо представился и попросил отойти в сторону.
— Прошу прощения, молодые люди, но мне с пункта наблюдения сообщили, что вы немножко нарушаете.
Ваня немножко смутился, но гордо вскинул голову.
— Это акт выражения гражданской позиции! Имеем право!
— Конечно-конечно! — поднял руки сотрудник органов. — Я о другом. Вы вот на мероприятие идете, а ничего с собой не взяли. Йогурт, конечно, хорошо. И яблоко… Но на будущее не забывайте: вода, аптечка, зубная щетка. А вдруг повезет, и в ОВД попадете? В лес, небось, без припасов не ходите.
С этими словами он открыл стоящий неподалеку пластиковый ящик и достал оттуда пару пакетов. Смущенный еще сильнее Ваня вспомнил свой последний лесной поход, в котором он пытался поймать мобильную сеть и позвонить в МЧС после пары часов блуждания кругами. Поэтому он благодарно кивнул и подставил руки. Полицейский выдал «припасы», откозырял и пошел высматривать новых «нарушителей».
— А не так плохо у них с организацией, — заметила Аня, изучая содержимое своего пакета. — Смотри, даже пауэрбанк положили. Одноразовый, конечно, но…
На пути к сцене толпа становилась плотнее. Появились и лотки: бойкого вида женщины предлагали флажки, мороженое, китайские палки для селфи и воздушные шарики. Возле каждого лотка стояли уже знакомые громилы в бутафорской форме и наводили на каждого покупателя бутафорские же стволы, корча жуткие рожи. Покупатели млели, торговля шла на ура.
Со сцены доносилась музыка. Некто седоватый, вдохновенно возводя аккуратно стриженую бородку вверх, бряцал на гитаре и пел о каких-то абстрактных, но при этом всем понятных и в общем очевидных вещах. Седоватому хлопали. Через пару композиций его сменил другой исполнитель, не менее убеленный и бородатый. Правда, Ване показалось, что ни в текстах, ни в музыке ничего не изменилось, но он из вежливости похлопал снова.
Потом были речи. Говорили в основном о том, что все плохое это плохо. О том, что хорошее — хорошо. Что надо делать правильно, а неправильно делать не надо. Что запрещать нужно поменьше, а разрешать, наоборот, побольше. Тезисы, по большому счету, повторялись из доклада в доклад.
В конце спича каждый оратор призывал поддержать общее дело, и на экране над ним появлялись данные электронных кошельков, счетов и банковских карт — каждый раз разные. Публика переключала смартфоны с режима видеосъемки на платежные приложения и послушно нажимала кнопки. Аня тоже перевела пятьдесят рублей какой-то энергичной девушке с нестандартным прикусом. Наверное, на стоматолога.
Впрочем, быстро поняв, что речи надо разбавлять, организаторы пустили костюмированное шоу. Очередного спикера, хорошо поставленным голосом заявившего в микрофон, что «мы здесь власть!», красиво и убедительно увели со сцены все те же громилы в черном. Громил проводили аплодисментами.
После них вышла выступать какая-то остромодная неделю назад певица. Очевидно, девушка хотела слегка удержать позиции в чартах, но неделя есть неделя. Ваня даже украдкой зевнул, параллельно скидывая селфи на фоне сцены в Instagram.
А вот после певицы стало интересно. Харизматичный мужчина в лонгсливе с пары фраз завел толпу. Через полминуты все уже азартно прыгали, хлопали в ладоши и скандировали: «Скачем-скачем, мы PRØTЕ́ST! Скачем-скачем, MÄNÌFЕ́ST!» Тимбилдинг происходил мощнейший. Даже фотографироваться стало некогда. Ваня взмок, слегка сорвал голос и снова стал доволен.
Протестовать было весело.
***
Когда солнце окончательно село, на сцену вышел обаятельный пожилой господин в хорошем костюме. Он поднял руки и попросил внимания:
— Друзья! Загляните в ваши протестные наборы! Там должны быть номерки!
Перекрытый проспект всколыхнуло движением. Ваня порылся в своем пакете и вытащил небольшой пластиковый кружок. То же самое сделала и его спутница.
— А теперь — кульминация вечера! — провозгласил пожилой. — Сейчас мы разыграем несколько пригласительных билетов. Угадайте куда? — он приложил ладонь к уху, и толпа заревела. — Все верно! В отдел внутренних дел! Вы готовы?
Рев возобновился. На экране над мужчиной замелькали цифры. Видимо, это должно было обозначать случайный выбор номера, потому что чуть ниже стали появляться комбинации. Кто-то уже радостно вскрикивал и хлопал в ладоши.
А Ваня с колотящимся сердцем смотрел то на кружок в кулаке, то на изображение над сценой. И вот…
— Йес! — выкрикнула Аня. Она победно замахала пакетом и дернула молодого человека за рукав. — Как знала! А у тебя что?
— Да как-то пока… — хотел было сказать тот. Но в этот момент на экране мигнуло еще одно число, и он радостно заорал: — А вот, вот! Мой номер!
Вокруг оборачивались, поздравляли, хлопали по плечам. Оба счастливчика устремились к сцене, куда собирались остальные. Там уже стоял и покачивался с пятки на носок некий радушный здоровяк в форме — в окружении коллег.
— Поздравляю, поздравляю, — пожимал он руку каждому подходившему. — Не торопитесь, автобус ждет, без вас не уедем, не волнуйтесь…
Ваня пригляделся и сморщился.
— Ну во-от. А я думал, будут решетки на окнах, ободранная краска, неудобные сиденья… А это обычный туристический даблдекер.
Здоровяк прижал руки к груди и возвел очи горе.
— Право слово, мы сами стояли за аутентичность! Но требования минкультуры и здравоохранения… Могу только обещать: в самом отделении все будет!
Успокоенно кивнув, Ваня проследовал внутрь. Аню, шедшую следом, галантно подсадили на приступке. Автобус заполнился, мягко качнулся и зашуршал шинами в ночь.
В самом отделении действительно придерживались винтажного духа. На входе всех прибывших тщательно обыскивали и, если кто-то оказывался без воды, салфеток или зубной щетки, торжественно вручали. Потом улыбчивая женщина в строгой форме собирала всех желающих в группу и проводила экскурсию «по местам исторических задержаний». Камеры предварительного заключения стояли нараспашку и зазывно мелькали почти настоящими нарами — правда, снабженными ортопедическими матрасами и клетчатыми шотландскими пледами. В буфете предлагали отбивную «по-дубински» и салат «Ночь в холодной». Отдельные ценители млели с компота из сухофруктов.
Аня, торжествующе визжа, сразу же ускакала в допросную: там проводили квест «Сдай друзей». Пожав плечами, Ваня присоединился к группе любителей настолок, которая проследовала за колоритным старичком-майором в одну из камер. Дедуля демонстрировал виртуозное владение древними карточными играми, а проигравшим предлагалось отжиматься, драить зубной щеткой стоявший там же унитаз или придумывать все более интересные способы нарушения закона о митингах. Тех, кто жаждал плотских наслаждений, отправляли на массаж в пыточный застенок. Пара скептиков, правда, усомнилась было, что в настоящем ОВД когда-либо наличествовали пыточные застенки, но их быстро зашикали. Не стоило портить людям удовольствие.
Ближе к утру, когда даже самые юные и бодрые революционеры начали клевать носами, всех опять собрали возле входа, поздравили с успешно проведенной акцией протеста и предложили вызвать такси. Многие воспользовались, но Ваня Ванин вдруг почувствовал, что его тянет прогуляться. Аня не возражала.
— Слушай, круто было! — с воодушевлением повторял молодой человек, разглаживая складку на сувенирной футболке с надписью «PRØTЕ́ST». — Надо на следующий год опять сходить! Вот умеют же, когда хотят! Правда, я так и не понял: а конкретно против чего мы протестовали?
— Ой, зануда, — отвечала девушка, улыбаясь и подставляя лицо лучам выглядывающего из-за домов солнышка. — Его развлекают, а он еще вопросы задает. Просто протестовали! Хорошо же получилось!
— Хорошо, — соглашался Ваня Ванин. Одной рукой он обнимал спутницу, другой набирал пост в социальную сеть…
И был доволен.
