«Кольцо» Страшные Истории
Бесконечная полоса дороги стелилась под колеса. Путь пролегал через однообразные сахалинские пейзажи. Тучи тоже не добавляли радости. Словом, я был решительно недоволен и этой командировкой и этими местами, нашли мальчика, гонять на край земли. Раздражало все.
— Тут туалет-то хоть есть? — спросил я у Сереги, который подрядился ко мне в извозчики.
— Есть тут все — буркнул тот — Не совсем же мы тут дикие.
Войдя в здание заправки и обнаружив заветную дверь, я устремился навстречу счастью. Сделав свои дела и не обнаружив в кране воды, я пшикнул на ладонь антисептиком, который всегда таскаю с собой и присоединился к Сереге, сметающему с полок маркета провизию.
— Облегчил душу? — усмехнулся он
— Да не то слово, только воды в кране нема.
Расплатившись, мы вернулись в машину и покатили дальше по направлению к Охе, местному захолустному райцентру с населением в 20000 жителей, где без меня ну никак невозможно открыть очередной сетевой супермаркет. Я не фанат автопробегов, но с этой вирусной обстановкой летать как-то стремно. Вот и катим мы по трассе от самого Южно-Сахалинска уже седьмой час.
— Слушай, Сань, ты не будешь против, если мы небольшой крюк сделаем? — немного напряженно спросил Серега.
— Да хоть большой — ответил я — Спешить некуда. Местная манагерша звонила и сказала, что раньше первого числа они оборудование не подключат. А чего ты хотел?
— Да в Нефтегорск хотел заехать. Сегодня же 28 мая.
— И чего? — недоуменно спросил я — У вас тут местная традиция что ли или флешмоб какой?
— Можно и так сказать — грустно улыбнулся он — Ты про землетрясение в Нефтегорске слышал?
— Как-то не припомню, а должен был?
— Тут ровно 25 лет назад весь городок с лица земли стерло. Две трети жителей погибло и братишка мой двоюродный вместе с родителями в ту ночь сгинул.
— Блин, Серень, извини. Соболезную.
— Да все норм, не парься. Мне тогда четыре года было. Я их и не помню почти, но при случае стараюсь заехать помянуть. Так что спасибо, что согласился.
— Да брось — возмутился я — Говорю же, не к спеху, а даже если, то не урод же я?
— Да разное про тебя поговаривают—ухмыльнулся Серега.
— Так, с этого места поподробнее—заинтересовался я.
— Ну сам посуди, приехал какой-то столичный гусь из центрального офиса, всех строит, контролирует запуск каждого магазина и ни Бог ни черт ему не брат. Ты же что бугров местных, что чинушей разносишь в пух и прах, да еще замашки эти твои городские. Интернет медленный, гостиницы — клоповники, меню в кафе убогое, ну и все такое. Девчат наших отшиваешь с треском. Только, Сань, без обид, и я тебе ничего не говорил.
— Мда — призадумался я. Знаю, конечно, что характер у меня сложный, не зря в тридцатник трижды разведен, но и совсем уж говном я себя тоже не считал. Ну да, московский хипстер с соответствующими замашками, но у всех ведь свои тараканы.
— Мне по должности положено, а то распуститесь тут совсем — закруглил я разговор, сведя все к шутке.
Беседа продолжилась, а потом я сам не заметил, как задремал.
Проснулся от тычка в плечо.
— Приехали — сказал Серега
Вокруг деревья, холмы, какие-то белые камни рядами. Ни домов, ни машин, ничего. Пустовато даже для окраины. Я хотел было съязвить о состоянии здешних городов, но вспомнив, как выгляжу в глазах местных счел за лучшее промолчать.
— А где город? — поинтересовался я, озираясь по сторонам — Церквушку вижу, памятник, даже не один, вижу, а города нет.
— Так нет больше города. Одно гигантское кладбище и осталось — пояснил Сергей — Тут и было два десятка пятиэтажек, а в ту ночь они все и...— он махнул рукой — Просто рассыпались в труху
— Жесть какая — передернул плечами я — Ну что, ты давай иди, а я пока на памятник поглазею.
— Добро — Ответил Сергей и направился в сторону города-кладбища.
Я же двинулся к довольно монументальному сооружению, представлявшему собой округлую темно-красную стену с обелиском и белой аркой перед ней. Стена оказалась списком имен погибших во время катаклизма, а на обелиске были какие-то фотографии. Видимо, виды еще целого города. Выглядело это гнетуще.
Сев на лавочку я достал смартфон и решил загуглить, что же тут случилось.
28 мая 1995 года в 1:04 ночи произошло сильнейшее землетрясение и город за 17 секунд перестал существовать. Погибло больше двух тысяч человек. В кафе местного клуба праздновали последний звонок. Люди медленно погибали под завалами, горели в огне поврежденных газовых коммуникаций, умирали от кровопотери и травм. И в каждом источнике: 17 секунд, 17 секунд, 17 секунд. Скоротечная, страшная трагедия.
Продолжая бегло просматривать события той страшной ночи, я прошелся вглубь города-кладбища. Сухие строки текста не трогают сознание, это было когда-то и с кем-то. Но сейчас я стою перед длинным рядом белых надгробных плит, на каждой из них одна дата: 28 мая 95 года. От осознания, что сотни жителей умерли в один миг вместе с самим городом, на душе стало неуютно.
— Ад какой-то — подумал я, поднимая глаза от экрана.
Пока я изучал детали трагедии в этом странном городе-призраке закипела жизнь, люди группами и в одиночку бродили между могил, возлагали цветы, прибирались. Ну да, сегодня же годовщина, 28 мая.
— Здравствуйте, дядя — от неожиданности я вздрогнул и резко развернулся покрываясь мурашками.
Передо мной стояла девчушка лет восьми явно из неблагополучной семьи, одета так, что даже для уборки на кладбище стыдно такое носить. Все чистенькое и целое, но в Москве ее за такие шмотки точно бы запозорили одноклассники. Какая же дыра, я мысленно закатил глаза.
— Ну здорово, коль не шутишь — процедил я сквозь зубы, пытаясь унять колотящееся от испуга сердце — Где предков потеряла?
— Мы там — она махнула ручонкой куда-то в сторону — Мы все там.
— Может у Вас получится? — с какой-то странной интонацией сказала она и подошла ближе.
— Получится что? — переспросил я.
— Вернуть кольцо... порвать кольцо... я устала, пожалуйста.
— Послушай, ребенок, — сказал я, подходя к ней. Впрочем, фразу закончить я не успел, так как девчуха схватила меня за руку и мир в прямом смысле померк.
Когда картинка прояснилась, я обнаружил себя на тротуаре возле неширокой дороги, местами освещенной редкими фонарями. Стояла ночь, в пятиэтажках, выстроившихся вдоль улицы, кое-где светились окна, неподалеку гуляли собачники. Обернувшись, я не увидел ничего, то есть в прямом смысле ничего, поскольку буквально в метре от меня колыхалось черное марево, поблескивающее подобно матовому стеклу. Подойдя к стене я осторожно протянул руку и слегка надавил на преграду. Наощупь она была похожа на натянутую ткань, чуть поддаваясь моим усилиям, но непреклонно возвращаясь на прежнее место.
Ни памятника, ни могил, ни этого долбанного ребенка...
—Я что, сплю?—подумал я—Что за хрень?
Пока я зависал, осмысливая происходящее, меня чуть не сбила с ног тетка, вынырнувшая прямо из этой стены.
— Ой — сдавленно пискнула она, уставившись на меня — Вы как из под земли выросли. Извините!
— Да ничего, бывает — ответил я, с опаской поглядывая на огромную псину у нее на поводке — А Вы не подскажете, что это за город?
— Нефтегорск — помолчав, ответила она — После чего начала дознание — А Вы откуда тут, раз не знаете где находитесь?
— Да понимаете, — начал отмазываться я — Какие-то уроды поймали, деньги отобрали, в багажник бросили и черти сколько не пойми где катали. Вот хоть живым высадили.
— Ах ты ж Господи...— запричитала тетка — Совсем бандюки распоясались. В милицию Вам надо!
Не знаю почему, но при упоминании милиции меня пробило на понимание происходящего.
— А Вы не подскажете еще, который час и какой сегодня день? А то меня похоже еще по голове двинули.
— Пять минут первого — отрапортовала тетка, глядя на часы — 27, нет, уже 28 мая.
— А год?
— 95-й — еще раз смерив меня подозрительным взглядом, ответила тетка.
28 мая 95 года! Через час тут начнется локальный апокалипсис! Я как-то быстро принял мысль, что меня затянуло в прошлое, ощущение надвигающегося ужаса затмило попытки удивиться и проанализировать ситуацию! Надо уносить ноги! Что там девчонка мне сказала? Может вы сможете помочь? Помочь в чем? Спасти людей? Спасти город? Душная волна паники затопила сознание мешая думать.
— Через час землетрясение — заорал я — Слышите, надо срочно всех предупредить. Город будет разрушен полностью. Надо эвакуировать жителей!
Вместо хоть какой-то реакции, тетка просто двинулась дальше мимо меня.
— Вы что, не слышите? Надо людей спасать! — орал я в спину уходившей женщины. Однако та будто не заметила — Женщина! — Окрикнул я ее, подойдя ближе.
— А? Что? Ой, молодой человек, вы как из под земли выскочили.
— Вы меня слышали? — уточнил я.
— Простите, честно говоря нет — смутилась тетка.
— Я говорю, через час будет мощное землетрясение в городе. Надо всех выводить из домов!
— Пять минут первого. 27, нет, уже 28 мая — после чего, наморщив лоб, добавила —95 года.
— Спасибо — выдавил ей в ответ, вновь наблюдая удаляющуюся спину — вообще неадекватная — подумал я.
Огромным усилием воли я подавил нарастающую панику. Предаваться рефлексиям времени не было. У очередных собачников я узнал, где у них тут милиция, но стоило мне завести речь о надвигающейся угрозе, как взгляд людей делался стеклянным, и я как бы выпадал из их поля восприятия. Пробовал даже заорать посреди улицы, чтобы все выходили из домов и спасались, но безрезультатно. При этом, когда я с той же громкостью заорал благим матом, то в ответ из открывшихся окон узнал о себе много нового. Снова закричав о землетрясении и эвакуации, понаблюдал лишь закрывающиеся окна и тухнущий в них свет.
Я физически ощущал, как утекает драгоценное время, но что делать решительно не знал.
Добравшись до околотка, я столкнулся с тем, что не могу попасть внутрь, дежурный точно также выключался из реальности, стоило мне затронуть тему землетрясения. Мечась по ночным улицам и приставая к редким прохожим, я услышал звуки музыки, доносившиеся из здания клуба.
— Блин, это же последний звонок — подумал я — Там же дети, а времени у меня фиг да ни фига!
Твердо вознамерившись спасти хоть кого-нибудь, я очертя голову ринулся в открытые двери. Веселье было в разгаре. В центре зала отплясывала молодежь, кругом стояли столы с едой и напитками. На часах в углу 0:50, значит у меня осталось 14 минут. Окинув взглядом помещение, я приметил явно учительниц и направился к наиболее важной из них. Уже понимая, что в лоб действовать бесполезно, зашел с другой стороны.
— Здравствуйте! — натянув на лицо обаятельную улыбку, начал я.
— Я дядька вон тех охламонов — сделал я неопределенный жест рукой в сторону кучкующихся подростков — Не пора заканчивать? Мы еще дома хотели отметить, а эти гаврики до конца мероприятия отказываются уходить.
— Да, в час закончим — ответила тетенька.
— Только точно, хорошо? — уточнил я и, получив чуть ли не клятвенное в том заверение, успокоился и отошел в уголок.
И вот, без двух минут час песня закончилась и тетенька, с которой я разговаривал, взяла слово и начала закруглять праздник. Но тут, я сам не понял кто, предложил последний танец. Предложение было громогласно поддержано и из колонок вновь полилась музыка.
— Да вашу ж мать! — прошипел я, и принялся вновь прорываться к командующей парадом. Однако это было без толку, тетка на меня больше не реагировала
Я попробовал обесточить стойку с аппаратурой, но провод будто приклеился и моей немалой силы выдернуть его не хватило. Я влез на сцену, начал орать и размахивать руками, бесполезно. Пытался хватать подростков и вытаскивать из здания, но мои руки с них будто соскальзывали. Совсем отчаявшись, я плюхнулся на стул рядом с влюбленной парочкой, державшихся за руки ребят, поедающих друг друга глазами
— Ты хоть поцелуй ее — буркнул я в сторону паренька, без надежды на реакцию, однако тот обернулся ко мне.
— Да как-то неудобно на людях — смущенно промямлил он.
— Ну так хватай девочку в охапку и тащи на улицу. Там никого — посоветовал я — Давай-давай, сейчас или никогда!
Взгляд парня уже знакомо остекленел, но вдруг прояснился, и, коротко кивнув, он потащил деваху на выход.
— Ни фига себе — подумал я — Может и надо было так ненавязчиво действовать?
Но нет, на 3000 человек у меня бы времени никак не хватило. Часы показывали три минуты второго, а значит пора спасаться самому.
Выскочив из здания, я увидел под деревом неподалеку целующихся ребят.
— Ну хоть кого-то спас — промелькнуло в голове.
Вдруг откуда-то послышался все нарастающий гул и земля мелко затряслась. Вот оно, началось. Время стало тягучим и вязким, каждая секунда отдавалась в голове болезненной пульсацией, отсчитывая семнадцать мгновений ужаса.
Семнадцать. От первого толчка меня подбросило в воздух метра на полтора.
Шестнадцать. Грохнувшись на землю, я всем телом ощущал набирающую обороты стихию.
Пятнадцать. С грохотом и скрежетом здания начали оседать и рассыпаться как карточные домики.
Четырнадцать. Воздух наполнился воплями раненых и умирающих, которые заглушали даже гул земли и грохот разрушаемых зданий.
Тринадцать. Асфальт вздыбился под ногами, покрываясь сетью широких трещин.
Двенадцать. Треск падающих деревьев я принял за жуткий звук ломаемых костей...
Одиннадцать. В воздух взметнулись столбы пламени из разорванных газовых труб.
Десять. Ночь наполнилась нестерпимым запахом гари, клубами пыли и летящей отовсюду бетонной крошкой.
Девять. Многоголосый вой погибающих людей заставил заткнуть уши.
Восемь. Я продолжал метаться в кошмарной ночи, ослепленный, оглушенный, стараясь убраться подальше от падающих домов.
Семь. Среди клубов пыли мелькали тени обезумевших от ужаса людей, натыкаясь друг на друга, падая и калечась.
Шесть. Нескончаемые колебания земли начали затихать, но трясло все еще немилосердно.
Пять. Грохот ломающихся конструкций стал тише, почти все, что могло разрушиться, уже было разрушено.
Четыре. Рев пламени от полыхнувшего газа в остатках ближайшего дома перекрыл все остальные звуки.
Три. Нестерпимый жар опалил лицо. Вслепую извиваясь по земле, я попытался убраться от разгорающегося пожарища.
Два. Подземный гул окончательно затих.
Один. Все закончилось.
Замедлившееся время пришло в норму.
Город лежал в руинах. Он казался смертельно раненным исполинским существом, залитым кровью, усеянным сотнями изломанных тел, освещенным лишь факелами пожаров. Агония, по другому не скажешь. Не осталось ни единой целой конструкции, голоса отовсюду молили о помощи, ругались, кричали что-то бессвязное или просто безутешно рыдали.
Продолжая бежать сквозь этот кошмар я успел заметить мелькнувший обломок, приближающийся к голове. За резкой болью наступила тьма.
Очухался я через несколько часов когда начало светать.
Я не успел. Не помог. Не спас. Зачем я здесь? Или еще не поздно что-то изменить?
Я брел среди искореженных зданий и судеб, не разбирая дороги, борясь с тошнотой и головной болью, сквозь красную пелену в глазах, наблюдая калейдоскоп умирающего города.
На развалинах копошились люди, пытаясь голыми руками растащить завалы, чтобы вызволить своих близких. Воздух наполнял рвущий душу плач и утробные крики заваленных обломками. Пахло бетонной пылью и гарью, к которым примешивался запах сгоревшего мяса.
На руинах одного из домов собралась довольно большая группа людей во главе с человеком в милицейской форме. Этот человек переговаривался с кем-то под развалинами. Хриплый мужской голос просил нож, чтобы убить жену и детей, а затем уйти из жизни самому, поскольку огонь подступал уже вплотную, гореть заживо не хотелось, а вытащить их без тяжелой техники нет никакой возможности.
Мне встречались люди, с потухшими взглядами бредущие в никуда, некоторые несли на руках детей. По тому, как изломанные маленькие тельца лежали в их руках, можно было решить, что они без сознания, или... нет, не хочу об этом думать...
Вот извлекли из под завала женщину, оттащили в сторону и накрыли лицо курткой. Окровавленная девушка в разодранной одежде прошла мимо, никак ни на что не реагируя. Вот, ходя кругами по обломкам, мужчина показывал людям все, что осталось от его недавно налаженной и размеренной жизни: «Вот моя кровать, это нога моей жены, там под камнем мои дети».
И тут я увидел ее, ту девчушку, которую я встретил у памятника в моем времени. Она стояла в той же одежде посреди улицы и смотрела на меня. Легкая футболочка, непонятного фасона штаны, одна рука в кармане.
— Тебе не холодно? — спросил я, подойдя и присев напротив.
— Нет, уже нет.
— Это же ты меня сюда закинула? — поинтересовался я, но в ответ девочка лишь неопределенно пожала плечами — Ну и зачем это все? Я же ничего не мог сделать!
— Пойдем. Я покажу...
И мы пошли в ту часть городка, где я еще не был. Девочка легко перебиралась через нагромождения строительного мусора, перепрыгивая через трещины и камни. То и дело накатывали приступы дурноты, когда я видел выглядывающие из под обломков изуродованные трупы. В их остекленевших глазах отражалось зарево пожара и начинающийся рассвет. Хуже этого были только живые, которые голосили из-под обломков, моля о помощи.
Посмотрев на своего Вергилия, я заметил, что фигура девочки не вполне материальна.
— Так ты призрак что ли? — наконец дошло до меня. В ответ опять пожатие плечами — Звать-то тебя как?
— Лена — ответила девочка — Мы пришли.
Посмотрев в том направлении, куда указывала Лена, я увидел людей, пытающихся достать что-то из под обломков. Ринувшись было на помощь, был остановлен словами: «Не надо. Уже не надо». В группе спасающих началось какое-то оживление, и я увидел Лену. Та же девочка, в той же одежде, вся в пыли и крови, но без признаков жизни.
— Так это ты? — вскричал я.
— Уже нет — Ответила Лена — Пойдем.
Мы подошли к ее телу, лежащему в ряд с другими погибшими, и мне бросилось в глаза отсутствие большого пальца на правой руке.
— Не сберегла кольцо. Забрали — прошептала Лена, вытащив руку из кармана и показывая такую же беспалую ладошку — Нужно вернуть. Я маме обещала. Нужно сберечь.
Я смотрел на ее маленькое тельце и чувствовал, как спину покрывает липкий пот, а виски противно холодеют. Только сейчас я понял, что никогда не был так близко к смерти. Своей, чужой, не суть важно.
— Страшно умирать? —почему-то спросил я.
— Раньше да — ответила девочка и, улыбнулась — Но я потом привыкла. Сейчас уже даже не больно...
Лена пристально посмотрела мне в глаза и в сознание ворвался поток образов, она показывала мне, как все было. После первого удара стихии их с мамой завалило дома, причем девочка на тот момент оставалась совершенно невредимой. Маме же повезло меньше. Кусок бетона раздавил ей грудную клетку. Уже умирая, женщина сняла с руки колечко и отдала доченьке с наказом хранить его или подарить дорогому человеку. Кольцо это передавалось в их семье по женской линии уже несколько поколений. Взяв кольцо и надев его на большой палец, Лена, сквозь слезы, наблюдала, как умирает ее мама. Спустя какое-то время вновь тряхануло землю, глыбы бетона чуть сместились, и Лена попыталась выбраться наружу через просвет между ними. Но тут тряхануло опять. Ребенка завалило окончательно, лишь детская ручка с ювелирным изделием на пальце оказалась на улице.
Уроды в человеческом обличии были везде и всегда. Не стал исключением и агонизирующий Нефтегорск. В то время, как люди пытались спасать пострадавших, нелюди шарились по руинам в поисках поживы. В поле зрения такого мародера и попала рука девочки, торчащая из бетонного крошева. Попытавшись содрать кольцо с распухшего пальца, выродок не преуспел в этом, а потому отрезал палец вместе с драгоценностью и сунул себе в карман.
— Не страшно. Мне уже не больно было — прокомментировала Лена процедуру ампутации, после чего показала на испитого вида мужичка, ошивающегося поблизости от развалин дома. —Оно у него. Нужно вернуть. Я обещала. Не смогла. Помоги. Смогу уйти.
— То есть, мне надо вернуть тебе кольцо, чтобы все закончилось? — уточнил я.
— Да — кивнула она в ответ — Тогда смогу. Не надо будет каждый раз умирать. Тогда уйду...
Так вот в чем моя миссия! Не спасти город, не спасти людей. Дать возможность «уйти» всего одной маленькой девочке. Я не раздумывал, стоит ли эта цель таких жертв, заслужили ли люди, каждый раз переживая трагедию, этого кошмара. Я просто решил сделать то, о чем меня попросила Лена.
— Мародерничаем? — Едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на него зарычал я, подойдя к алкашу.
— Отвали! Дурной совсем? — Испуганно заверещал мужик.
— Что в карманах?
— Да пошел ты!
Когда я схватил его за грудки, тот начал истерично орать, по-бабьи взвизгивая. На шум подоспели люди, которые разгребали завалы поблизости. Нас растащили, и алкаш заблажил, что дескать я его ограбить хотел.
— Ты карманы-то выверни и покажи народу, что у тебя там — пошел в контратаку я.
Когда мужик стал юлить и нести какую-то несуразицу, парни из собравшейся толпы быстренько вытряхнули всю ношу мародера. Отрезанные пальцы, вырванные с мясом серьги, часы, даже золотой зуб. Обезумевшая от всего пережитого толпа, потерявшая все, ринулась наказывать того, кто плясал на костях их трагедии.
— Стойте! — закричал я — у него кое что, что принадлежало моим близким.
— Чем докажешь? — спросил один из державших урода парней.
Выбрав из груды кровавых трофеев нужный, что было несложно, так как невидимая никому Лена мне на него указала, я подвел народ к ее телу и приставил отрубленный палец на его положенное место.
— Это ее. Пусть с ней и останется — с этими словами я спрятал палец с колечком в карман штанишек мертвой девочки.
Вид тела мертвого ребенка, на которое покусился этот выродок окончательно разъярил толпу. Еще некоторое время я слышал, как в слепой ярости они забивали его насмерть, слышал его утробный вой, клекот разорванных обломками ребер легких, слышал его предсмертные хрипы и хлюпающий звук ударов об уже мертвое тело.
— Получилось — услышал я голос Лены.
Переведя взгляд на нее, я увидел, что девочка рассматривает свои руки, на одной из которых теперь появился палец с колечком.
— И что теперь? — спросил я, присев напротив нее на корточки.
— Теперь я отдохну — с этими словами она обняла меня и поцеловала в щеку. — Спасибо! — услышал я ее шепот.
Глаза девочки стали наполняться белым свечением, заливая все вокруг, полностью ослепив меня. Когда зрение вернулось, я обнаружил себя возле памятника, где все это началось..
— Сань, ты чего там застрял — услышал я голос Сереги.
— Да чего-то задумался — ответил я, подходя — Жесть, конечно, тут была.
— Жесть, не то слово — покачал он головой — Брат мой чудом уцелел!
— Да ты что? — спросил я, чуя подвох.
— Там такая история была. Они последний звонок отмечали в клубе. Девочка ему там одна нравилась. Вот они весь вечер просидели в уголке, а за пару минут до землетрясения его как будто что-то дернуло. В общем, понял он, что либо он ее сейчас поцелует, либо этого никогда не случится.
— Ни фига себе — протянул я.
— Ага. Только они вышли, только под деревом расположились, так все и началось.
— Охренеть — только и вымолвил я, садясь в машину.
Продолжать разговор не хотелось. Хотелось все забыть, отдохнуть. Увидев, что я не настроен на треп, Серега замолк.
Мы довольно быстро добрались до Охи. Заселившись в гостиницу, я разобрал вещи, принял душ и, накинув куртку, вышел на балкон покурить. Сунув руку в карман, я нащупал в нем незнакомый предмет. Достав его и раскрыв ладонь, я увидел Ленино колечко.
— Покойся с миром, девочка — прошептал я, сжимая кольцо в кулаке. — Спи спокойно.
