Выйдя из кэба возле отеля, Старпом дождался, пока тот уедет, пересек площадь, вошел в здание театра и подошел к кассе.
- Сожалею, сэр, но представление уже началось, - развел руками кассир.
- Мне просто надо позвонить. У вас тут есть телефон?
- Да. В фойе с правой стороны.
- Можете разменять мне деньги?
- Разумеется.
Закинув в аппарат монетку и прикинув, что дал достаточно времени, чтобы ситуация «настоялась», Старпом набрал номер хозяина отеля.
- Аллоу… Милейший, дайте мне мистера Линдона. Я понимаю… Скажите, что его беспокоят из министерства, - на этот раз его голос был надменным и вальяжным, - Аллоу, мистер Линдон? Понимаю, что отрываю вас от гостей, но возникла неприятная ситуация, которая требует немедленного решения. В прессу просочились слухи о эмиссаре Доминса… Вы уже в курсе? Вам звонят журналисты? Я знаю, что в вашем отеле его нет. Но так считает пресса. Нет — это не выход. Так вы только подтвердите этот вздор. Любые опровержения они принимают за подтверждение своих догадок.
Давайте успокоимся — сейчас главное, чтобы улегся шум. Эмиссар прибыл инкогнито, дабы найти подрядчиков для крупного заказа. Это поможет нам загрузить наши верфи, но огласка, как вы понимаете, нежелательна. Предупредите управляющего, что скоро к ним приедет мой человек. Скажет, что от Джона Доу. Да — того самого. Ха-ха. Поселите его в какой-нибудь люкс, пусть отвлечет на себя внимание прессы. Он похож на доминца, знает язык — журналистам этого хватит. Будет гулять по городу, закажет себе костюм, билеты в театр… К тому времени, как в газетах поймут, что их водят за нос, мы уже уладим все дела. Что говорить журналистам? Ничего. Ни журналистам, ни кому бы то ни было еще. Вам нечего опровергать, вам нечего объяснять. Чем более дикие догадки они будут строить, тем глупее будут выглядеть в конце. Когда все закончится, я свяжусь с вами и мы решим вопрос с оплатой. Спасибо за понимание, мистер Линдон. Я вам буду очень обязан.
Довольно ухмыляясь, Старпом щелкнул по рычагам отбоя, подхватил свой дорожный чемодан и вернулся к кассиру.
- Скажите, любезнейший, меня попросили узнать, есть ли у вас билеты на Милину Гранди? Меня интересует ложа.
- К сожалению, сэр, все билеты раскупаются за несколько месяцев. Тем более в ложу. Это же, все таки, Милина Гранди!
- Понимаю, - Старпом выложил на край окошка крупную купюру придерживая её рукой, и подмигнул, - Скажите… А где госпожа Милина остановилась? Случайно не в отеле напротив?
- Не знаю, сэр… - ловко слизнув купюру, кассир выразительно кивнул, - И в любом случае нам категорически нельзя про это говорить.
- Жаль… Очень жаль…
- Да, сэр. Извините, что ничем не смог вам помочь.
…
Как и все оперные дивы, Милина обладала пышной фигурой. Запахнув халат, она удивленно уставилась на учтиво улыбающегося Старпома.
- Кто вы? И где Феликс?
- Ыа тыут гыспжа… - стоявший за спиной Старпома и зажимавший разбитый нос телохранитель махнул рукой, - Прстите, но ын ныстивл…
- Да. Приношу свои извинения, за то, что так с ним обошелся… - Виновато склонив голову, Старпом поцеловал певице руку, - Но он мешал мне пройти.
- Вы побили моего телохранителя, чтобы извиниться за то, что побили моего телохранителя?
- Второй раз - да, как бы странно это не звучало.
- Второй раз?
- Первый раз он мешал мне пройти в номер. Очевидно, принял меня за одного из тех журналистов.
- О! Феликс!
- Внват, гспжа…
- Прошу вас извинить его. Эти репортеры и правда невыносимы! Хамы! Я то думала, что они интересуются мной, а они вьются вокруг какого-то типа из люкса дальше по коридору! Представляете! Он что! Интереснее чем я?
- Это вторая вещь, за которую мне надо извиниться, - улыбнулся Старпом, - Дело в том, что тип из люкса дальше по коридору - это я.
- Серьезно?! И кто же вы такой, что ради вас, они забыли обо мне?
- Если вы пригласите меня на чашечку кофе, я с радостью удовлетворю ваше любопытство?
- Серьезно? - Милина с загадочной улыбкой смерила Старпома взглядом, - Только кофе и только любопытство?
- Если хочешь добиться большего - начинай с малого...
…
Покинув отель, Старпом доехал до портовых кварталов где вышел из кэба и неторопливо двинулся вниз по улице. Пара кравшихся за ним и усиленно делавших вид, что прогуливаются, репортеров его не волновала. Заметив его выходящим утром из номера Милины Гранди, они, теперь, таскались за ним по пятам, смешно теряясь и суетясь каждый раз, когда им казалось, что их заметили.
Больше волновало, что после поднятого шума, не появились преследователи по толковее, однако, остановившись у витрины, он заметил, краем глаза, идущего по другой стороне улицы неброско одетого господина. Тот не стал, как репортеры, крутится на месте, стараясь не глядеть в его сторону, а спокойно прошел чуть дальше и остановился на перекрестке, будто высматривая кэб. Потом посмотрел на часы, поднял ворот пальто, отпустил вновь двинувшегося Старпома вперед и спокойно зашагал следом, на следующем перекрестке передав цель своему коллеге.
Теперь все было в порядке — убедившись, что его перфоманс привлек внимание не только прессы, но и серьезных людей, Старпом, прошел до конца квартала и спустился в подвал, где располагался бар «Клевер и Подкова». Сидевшие внутри покосились, когда он проследовал мимо стойки к задней двери.
- Ты куда? - довольно грубо поинтересовался бармен, - Хули тебе там надо?
- Хочу навестить старых друзей.
- У тебя там есть друзья?
- Прикинь…
Из-за столика рядом поднялись двое близнецов имевших не только одинаковые плотные фигуры, одинаковые пудовые кулаки, одинаковые мясистые бульдожьи рожи но, даже, одинаковые котелки, венчавшие головы, сидевшие на шее толще, чем сама башка.
- Тебе помочь, мистер?
- Выйти отсюда нахер, - закончил за брата второй.
- Вы все такие-же приветливые, как погляжу? Ты, кажется, Вилли, а ты, если мне не изменяет память, Билли.
- Вообще-то, наоборот.
- Не еби мне мозг, микроцефал, я вас никогда не путал.
- Мистер Умник? - Вилли и Билли удивленно переглянулись, - Простите, мистер Умник — мы вас не узнали.
- Да — вы, кажется, в прошлый раз, были выше… - кивнул второй, - И у вас, кажется, не было руки.
- Я поправился, - отмахнулся Старпом, - Но рад видеть, что вы все те же. Дядя еще ведет дела?
- Да, мистер Умник.
- Хорошо — мне как раз надо с ним поговорить. И вот еще что… - Старпом кинул на стойку несколько монет, - Там за мной следят. Двое репортеров и один шпик в клетчатой кепке.
- Мы их вышвырнем, мистер Умник.
- Зачем? Лучше угостите их выпивкой за мой счет и расскажите им пару веселых историй. Часика на два. Но проследите, чтобы они дослушали.
- А! Мы поняли, мистер Умник! Не волнуйтесь — мы будем их разговаривать все два часа без перерыва.
- Вот и хорошо. Держите и себе на пиво.
Старпом подмигнул громилам, кивнул бармену и, пройдя начинавшийся за дверью коридор, вошел в помещение находившееся, судя по шуму проезжающих машин над головой, в подвале снесенного ради устройства дороги здания. Помещение было завалено хламом, через который шла дорожка к тяжелой железной двери.
- Мне сказали, что тут торгуют колониальным товаром…
- Кто сказал? - раздалось из-за двери.
- Мистер Дик и пара его братьев.
- Какого хуя? - в двери открылось окошечко, - Ты кто такой и откуда знаешь про мистера Дика?
- Сейчас расстегну ширинку и спросишь у него лично. Открывай давай.
После некоторой заминки скрипнул засов и дверь отворилась. Высунувшийся в щель коротышка в жилетке с смесью удивления и суеверного ужаса оглядел Старпома.
- Ты — не он!
- А Вилли и Билли меня сразу признали.
- У них одна половинка мозга на двоих…
- Я помню. Ты говорили сестре, что не стоит рожать от бьернхельмца.
- Хуева северная кровь… Плохо ложится на нашу или как-то так — я не врач, я в этом не разбираюсь. Но даже я знаю, что не может человек отрастить руку, даже потеряв фут росту.
- Марк, ты, вроде, неглупый парень. Ты серьезно веришь в эти басни?
- Про то, что ты ебаная фея? Нет — я не верил. Но когда ты, сейчас, стоишь передо мной во плоти, целехонький, с другим лицом, но тем же голосом и повадками…
- Не надо плодить сущности без надобности. Будь проще…
Марк открыл дверь шире, запуская Старпома внутрь и еще раз, с большим подозрением, оглядел его с ног до головы.
- Все равно не понимаю...
- А чего тут понимать? Внешность, в отличии от голоса и повадок, поменять как нефиг делать.
- А оторванная рука?
- Ты никогда не видел как безногий, просящий милостыню, в конце дня встает и идет по своим делам?
- Ха! ХА!!! Ха-ха-ха!!! - Марк сперва не понимающе, потом понимающе хохотнул и заржал в голос, - А ведь и верно! Да ты и сам постоянно говорил, что надо дать тем, кто за тобой следит, верную примету. Тогда остальные они запоминать не будут.
- Если ищешь однорукого, двурукие не интересуют.
- Ну ты и хорек! Погоди! То есть вот так ты выглядишь на самом деле?
- Поди знай — хороший фокусник никогда не раскрывает свои секреты.
- Ну и хуй с тобой… Ха! Так всех наебать — это-ж надо… - Марк прошел к старому ободранному столу и сел в столь же ободранное, кресло, - Ну и зачем пожаловал? За долгами?
- Да. Ты, помнится, изрядно задолжал…
- У меня сейчас не то, чтобы очень хорошо с финансами...
- Поэтому, часть я возьму натурой, а часть услугами. Вот список алкоголя и табака которые надо доставить на имя Антона Руматы в Фирсмоустер.
- Интересный список. Парни Кирби в своем репертуаре?
- Знаешь их?
- Само собой. Большие любители почудить. Выпить и покурить тоже не дураки.
- Это хорошо — значит ты в курсе их повадок и тебе не надо будет объяснять, почему я, вдруг озаботился судьбой вот этого эретца. Его достают какие-то упырьки. Сделай им грустно, доставь мой заказ в Фирсмоустер и мы в расчете.
- Это точно все?
- А тебе недостаточно? Тогда добавь в заказ эринского односолодового виски.
- Кто меня за язык тянул?
- Не обеднеешь... Сумку мою сохранил?
- Где ты её поставил, там и стоит. Я в курсе, что твое барахло трогать себе дороже.
- Великолепно! За мной был «хвост», так что я уйду через запасной ход.
- За тобой всегда «хвост»… Двигай вправо.
Марк указал в сторону шкафа. Взяв потертый кожаный саквояж, Старпом отодвинул внешне выглядящий непоколебимым дубовый сервант, заставленный бутылками, в сторону и нырнул в обнаружившуюся за ним дверцу. Выбравшись из подвала на другой стороне улицы, он не удержался и, перебежав дорогу, заглянул в окно бара. Репортеры и шпик в клетчатой кепке сидели с потерянным видом, зажатые между Вилли и Билли которые, вливая в себя пиво, что-то им задорно рассказывали.
...
Раскинув руки, Аргус лежал посреди бескрайнего поля диких трав. Их аромат, терпкий, чуть горьковатый плыл в горячем воздухе разгара лета, щекоча ноздри. Небо. Чистое, без единого облака небо. Свет... Такой яркий, что краски блекнут и возникает ощущение нереальности происходящего. Тишина. Абсолютная, обволакивающая тишина, позволяющее расслышать биение собственного сердца. И покой. Абсолютный, пугающий покой. Живые не знают такого состояния. Жизнь суматошна, тороплива, наполнена мыслями, чувствами и страхами. И болью… Боли не было. А боль — непременный спутник жизни. И значит он мертв.
Аргус, наконец, нашел в себе силы привстать. На нем была та же роба, а на робе остался порез от ножа, но крови не было. Не было, так же, ставшей уже привычной боли в суставах — не в его возрасте биться на мечах и лазать по лестницам. В голове промелькнула шальная мысль и в следующую секунду почтенный ментор, взбрыкивая ногами, минуты две пытался, как в молодости, прыжком встать на ноги. И это получилось! Он все еще кое-что умеет! Счастливо улыбнувшись, Аргус прислушался к своему дыханию — оно было тяжелым, но ровным, без одышки и хрипов, после чего быстро стрельнул глазами по сторонам, не видел ли кто его дурачеств?
Поле, посреди которого он стоял, понижалось вправо, где, судя по густым зарослям ивняка и осоки, должен был протекать ручей или речка. За ручьем местность снова шла вверх и там, на вершине холма, высились руины каменного здания. Возможно те самые — из Видения. Больше тут идти было некуда, так что Аргус спустился к воде. В свое время он прочел много сочинений касательно судьбы души после смерти и устройства загробного мира. Судя по тому, что утверждали их авторы, в зависимости от того как человек умер и каким был при жизни, после смерти он оказывался на берегу одной из рек царства мертвых, коих было пять: река Ненависти, река Боли, река Страха, река Слез и река Забвения.
Однако, тихо журчавшая у его ног речка с прозрачной водой и чистым песчаным дном ни на одну из них не походила. По берегам не скитались души мертвых, набираясь сил и смелости войти в её воды, течение не несло в ледяной холод Бездны недостойных, да и вообще, вряд-ли могло унести что-то тяжелее щепки, а сама речушка была метра три в самом широком месте и глубиной по щиколотку. Конечно, это все может быть обманом…
Поразмыслив, Аргус зачерпнул горсть воды и выпил. В реке Ненависти вода должна была быть горькой, в реке Боли — обжигать, а в реке Страха отдавать гнилью. Про реку Слез никто из авторов не уточнял, но подразумевалось, что любой разумный человек понимает, что та будет соленой. Также не особо много было про реку Забвения, но там тоже понятно — скорее всего, её вода делает что-то с памятью и кто, после, что сможет про неё рассказать?
Вода на вкус была чистой и свежей однако, Аргус сделал неприятное открытие — ему хотелось пить. А в текстах прямо говорилось, что голод и жажда терзают только грешников навечно застрявших в глубинах Бездны. Или дело в том, что он еще на этом берегу? Задрав полы робы, Аргус, после некоторого колебания, ступил в воду, которая, судя по чистоте, должна была быть обжигающе холодной, но была, скорее, прохладной и в несколько шагов пересек речку. После чего дождался, пока уляжется поднятая муть и снова напился.
Странно… Аргус допускал, что река мира мертвых для каждого будет выглядеть по своему. Возможно, она будет бурным потоком только для грешника… И раз он так легко её пересек, не значит ли это, что он праведник? Но тогда почему вода по прежнему утоляет жажду? Взгляд упал на сочные ягоды, прятавшиеся под листвой в траве вдоль берега. Протянув руку, Аргус сорвал пару и внимательно рассмотрел. По виду ягоды походили на крупную землянику, но семечек было мало и они были значительно крупнее, а на вкус — сладкие, с легкой кислинкой. Больше есть незнакомых ягод не стоило, так что, встав, Аргус зашагал к развалинам.
Тогда, в Видении, он был слишком ошарашен происходящим, чтобы внимательно оглядываться вокруг. Но сейчас его никто не торопил так что, озадаченный противоречивыми выводами Аргус, поднимаясь, зорко ловил и подмечал каждую деталь. Согласно преданиям, Святой Сын читал свою первую проповедь среди руин имперской виллы, в буквальном смысле провозглашая новое учение на развалинах старого мира. Но чем ближе он подходил, тем яснее было, что это здание не имперской постройки. Видение было известно давно и, читая описания, в воображении рисовалось нечто древнее, из каменных блоков и с широкими плитами пола как в замках и церквях. Однако сейчас, приглядевшись внимательно, Аргус понял, что здание, чьи развалины он наблюдает, не древнее и даже не старое — на сломах стен явственно проступали формованные выемки, намекавшие, что постройка была сложена не из камня, а из пустотелых блоков. Плиты пола же были отлиты из бетона и встав на них и приглядевшись, он увидел проушины, предназначенные для того, чтобы перемещать их краном.
Связано ли это с тем, что те, кто описывал данное место просто не понимали, что видят, или же с тем, кто на него смотрит, Аргус не знал. В конце концов, если мир живых меняется, то почему не может, в соответствии с приносимыми ими представлениями, меняться мир мертвых? Или все это вообще — иллюзия умирающего мозга, пытающегося увидеть то, что, как он думал, должен увидеть? Но дверь была на месте. Подойдя к ней, он еще раз огляделся по сторонам. Тогда, в видении, его словно что-то толкало пройти именно через дверь. Сейчас, однако, такого чувства не было. Обязательно ли это делать или, все таки, можно обойти?
Решив, что это не то место и не та ситуация, чтобы оригинальничать и идти против устоявшихся правил, Аргус толкнул дверь и та, с тяжелым скрипом, распахнулась…
...
Домовладелец растерянно проводил взглядом посетителя, который сперва колотил в дверь игнорируя дверной звонок и табличку «Не стучать!», а потом отодвинул разгневанного такой грубостью хозяина и прошел внутрь, деловито осматриваясь.
- Кто вы такой и что вы себе позволяете!?
- Называйте меня синьор Ривелли… - у вошедшего был тяжелый фессалийский акцент.
- Так, мистер Ривелли..!
- Синьор… - взяв с письменного стола ручку, гость размашисто написал «Синьор Ривелли» прямо на обоях, - Нам придется часто общаться, так что я записал, чтобы вы не забыли.
- Я не желаю с вами общаться! Вон! И тут не курят! Немедленно потушите свою сигарету!
- Тише, синьор… Не надо нервничать… - схватив домовладельца за лицо, Ривелли толкнул его в сторону кресла, - Присядьте… И не вставайте — есть риск упасть и проломить себе башку.
- Что вы от меня хотите?!
- Я — страховой агент. Страхую ваше имущество от поджогов. Мы решили слегка расширить наш семейный бизнес. В Лимклифе, насколько я знаю, пока таких услуг не оказывают, так что мы решили застолбить этот город.
- Но мне не нужна страховка! Немедленно уйдите или я вызову полицию!
- Вызывайте… - наглый гость кинул на колени домовладельца телефон, - Скажите им, что какой-то хам расписался на ваших обоях и накурил. Наверное, они меня даже выведут отсюда… Но что будет дальше?
- В каком смысле?
- В прямом… - Ривелли стряхнул пепел и, затянувшись, поднес пылающий уголек к лицу собеседника, - Возможно, не все, пока, понимают, как им необходима наша страховка, но, после пары пожаров, изменят свое мнение.
- Вы мне угрожаете?!
- Предлагаю задуматься… Мне, в целом, все равно, будете ли вы клиентом, либо примером для других клиентов.
- Вас арестуют!
- Может быть… А может быть и нет. Но в любом случае, как это поможет вам? Подумайте, синьор, а я, пока, осмотрюсь…
Посетитель вышел из комнаты и поднялся на второй этаж. Потом спустился и укоризненно уставился на домовладельца, до сих пор сидевшего в кресле в обнимку с телефоном.
- Что же вы мне не сказали сразу? - достав пару купюр, он бросил их на стол, - Это вам на новые обои. И передайте наше почтение сеньору Грелли.
- Вы знакомы?
- Возможно… Возможно, конечно, это не тот синьор Грелли, но зачем нам рисковать, верно? Хорошего дня синьор и проветрите дом. У вас тут жутко накурено.
…
- Я же уже сказал! - эретец попятился, прижимая к груди футляр, - У меня нет никакого золота! Я просто скрипач!
- А нам кажется что ты нам врешь… - четверо морд уголовного вида обступили скрипача со всех сторон, - Знающие люди говорят, что у каждого эретца всегда есть с собой золото… Вы же любите убегать, когда пахнет жареным? Любите. Вот и носите с собой золотишко… Где оно?
- Вы уже выворачивали мне все карманы! Даже раздевали меня до трусов! У меня нет золота!
- Ты хочешь сказать, что мой папаша врет? - набычился один из «золотоискателей», - Хочешь сказать, что он просто брехло?
- Я ни в коем случае не хотел обидеть вашего почтенного родителя, но это объективный факт!
- Он, наверняка, его просто хорошо прячет… В прошлый раз мы раздели его до трусов. В этот раз надо и в трусах посмотреть!
- А потом проводить до дома, - согласились приятели, - Мы его вспугнули, возможно он скинул золотишко у себя.
- И в скрипке посмотреть… Точно! Как я мог забыть! «Золотая Скрипка»! Так его называют!
- Не смейте ломать инструмент! - взвизгнув, эретец еще крепче вцепился в футляр, - Я ей на жизнь зарабатываю!
- Отдай сюда! Оно точно там! Не зря же он за неё так цепляется!
Оглушительный свист заставил всю четверку присесть, а эретец, чей инструмент они внезапно отпустили, от неожиданности кувыркнулся вместе с ним через кучу ящиков. В подворотне чернели два монументальных, почти квадратных силуэта в котелках.
- На вашем месте, мистеры, я бы этого не делал…
- Да, мистеры… - подтвердил второй, - Не надо так делать.
- А вы еще, нахрен, кто такие? - четверка вымогателей тревожно переглянулась.
- Я — Вилли… - один из близнецов сложил свою громадную лапу щепотью и приподнял котелок, - Это — Билли. Не надо нас путать, мистеры. Мы обижаемся.
- Хули вам надо?
- Мы — добрые феи… Мы делаем всякие чудеса.
- Да, - поддакнул Билли, - А это — моя волшебная палочка!
Он продемонстрировал здоровенную дубинку.
- И я вас сейчас ею заколдую, чтобы вы перестали обижать маленьких.
- Потому, что обижать маленьких нехорошо, - кивнул Вилли доставая кусок водопроводной трубы, - И потому, что мистер Умник об этом попросил…
Эретец, обнимая скрипку, залег за ящиками, слушая вопли и звуки ударов. Оппоненты, уже зная как он умеет бегать, выбрали для засады полностью закрытый со всех сторон, кроме небольшого проезда, тупик, куда выходил задний ход ресторана. Вот только им самим тоже некуда было деваться. Когда все стихло, скрипач приподнялся, дабы поискать путь к бегству и чуть не заработал инфаркт, увидев лицо Билли в сантиметре от собственного.
- Выходи — не бойся. Мы их хорошо заколдовали.
- Э-э-э… Спасибо…
- Если кто-то еще появится — скажи нам. Мы их тоже заколдуем.
- Да, - кивнул Вилли, - Эти уже не появятся — мы хорошо колдуем, но если появятся другие, ты обязательно скажи нам. Ух ты! Это скрипка?
- Ну да…
- И ты умеешь на ней играть?
- Ну, как бы, да…
- Здорово! - близнецы заулыбались — А можешь сыграть для нас? Для нас еще никто никогда не играл на скрипке.
- Ох… Ладно… Как я могу вам отказать?
Вилли и Билли не сговариваясь, подняли перепуганного скрипача под руки и поставили на мусорный контейнер как на сцену. Потом скидали поверженных оппонентов в кучу и, усевшись на них, принялись внимать чарующим звукам музыки, лившейся над зачуханным переулком и уносившейся вверх, к затянутому рваными тучами ночному небу.
...
Мистер Шнайдер вошел под своды церкви, омыл руки в чаше, осенил себя святым символом, и, сев на скамейку в середине нефа, принялся разглядывать витражи в вытянутых окнах над алтарем. Он не был истово верующим, но после работы в ателье, шума, гама, клиентов, примерок церковь была местом тишины, покоя и умиротворения. Он не обратил внимание на человека, севшего сзади, поэтому вздрогнул, когда тот обратился к нему тихим, но вполне разборчивым шепотом.
- Не оглядывайтесь. Смотрите вперед, как будто меня тут нет. Говорите тихо.
- Кто вы? Почему вы так странно разговариваете?
- Вам нравится Лонг, мистер Шнайдер?
- Что за странный вопрос?
- Это важный вопрос. Вы же, кажется, родились не здесь?
- Да, я из Форбурга… А какое это имеет значение?
- Мы хотим дать вам шанс, мистер Шнайдер.
- Вы? Шанс? Боюсь я ничего не понимаю.
- Шанс показать свою преданность нашей стране.
- А в этом есть какие-то сомнения!?
- Тише, мистер Шнайдер. У нас нет никаких сомнений. Поэтому мы к вам и обратились. Вам знаком мистер Фильковский?
- Фильковский? Боюсь не припоминаю.
- Рост два метра пять сантиметров, северный тип, телосложение атлетическое.
- А! Тот залесец который осаждает мое ателье! Когда вы упомянули рост, я сразу вспомнил… Профессиональная деформация, знаете-ли.
- Все верно. Он залесец. Как вы относитесь к Залесью?
- Не имею с ними никаких дел, если вы об этом.
- Хорошо. Значит мистер Фильковский… Или, возможно «tovaristch» Фильковский, хочет пошить у вас костюм?
- «Tovaristch»? Вы хотите сказать что он..!?
- Все может быть. Коварство их спецслужб не знает границ. Поэтому, нам нужны патриоты вроде вас. Выделите в своем расписании время и, когда будете шить ему костюм, позаботьтесь, чтобы на костюме было вот это…
Шнайдер почувствовал, как об его ногу что-то ударилось.
- Поднимите, только не привлекайте к себе внимание. За мной могли следить.
- Что это? - проявив чудеса гибкости, портной поднял с пола небольшую коробку из серого картона и, не удержавшись, заглянул внутрь, - Пуговицы?
- Да. Внешне это выглядит как комплект модных черепаховых пуговиц.
- «Внешне»?
- Именно. Остальное вам лучше не знать. И очень постарайтесь их не сломать. ОЧЕНЬ постарайтесь. Вы поняли меня?
- Да…
- Мы можем на вас рассчитывать?
- К-конечно… Разумеется…
- Тогда предельно аккуратно уберите коробку в карман. Не потеряйте и, еще раз повторюсь, ни в коем случае не сломайте.
- Я все понял.
- Сейчас я встану и уйду. Сидите еще пятнадцать минут, после чего можете выходить. Ни о чем не беспокойтесь — в случае чего, мы сможем обеспечить вашу безопасность, но, на всякий случай, никому не говорите о нашей встрече. Храни вас Всемогущий и удачи.
Человек сидевший сзади встал и вышел. Шнайдер сидел еще несколько минут словно приколоченный гвоздями, нервно ощупывая коробку в кармане, потом на негнущихся ногах подошел к алтарю и, немного неуклюже, зато искренне, помолившись, поспешил домой.
