Недостаток образования в отношении того, что Компартия Китая называет «феодальными суевериями», подпитывает распространение антиисламской риторики. Это вызывает опасения, что напряжённость может выйти за рамки виртуального мира и перерасти в реальный конфликт.
Когда Айша Сюн запостила фото с двумя соседками в любимых головных уборах, последнее, чего ожидали девушки – это сотен гневных и унизительных комментариев.
Изображения сначала были размещены на WeChat, в группе под названием «Канал хиджаба». Подруги создали его, чтобы делиться историями о платке, вере, работе и жизни. Это относительно малоизвестная платформа, заполненная фотографиями трёх соседок. Миллионы подобных загружаются в интернет ежедневно.
Айша Сюн (слева) и две её подруги. Фото: Handout
Всё изменилось, когда фото оказалось в социальной сети Weibo – её иногда называют «китайским Твиттером». Там три девушки из города Куньмин стали мишенью для оскорбительных комментариев – жертвами расходящихся по Китайскому материку антиисламских настроений.
«Китаю не нужен культ зла», – этот комментарий набрал наибольшее количество «лайков». Вторым по популярности стал вопрос «Когда вы уберётесь в Аравию?».
Сюн – 23-летняя китаянка из народности хань, приняла ислам три года назад. Две её подруги принадлежат к китайским мусульманам-хуэй. Все трое говорят, что эта ситуация лишь укрепила их решимость продолжать развитие канала. «Я хочу понемногу рассказывать вам свою историю и дать понять, что ислама нечего бояться, – писала она в Weibo, отвечая на полные ненависти комментарии. – Мусульмане живут так же, как и немусульмане».
Но, кажется, Сюн бьётся в глухую стену – даже когда речь идёт о молодых и образованных интернет-пользователях Китая.
Парень с ником Чжоу, 23-летний веб-разработчик из Циндао, убеждённый антимусульманин. Он и его друзья называют себя «Му Хэй» («Ненавистники мусульман») и уничижительно называют сторонников этой веры «зеленью» – по цвету, имеющему символическое значение для ислама. Чжоу говорит, что стал «му хэем», потому что ислам – это «бесчеловечная» религия, которая поощряет насилие и угнетает женщин.
Среди провоцирующих комментариев, которые Чжоу выложил в интернет, есть такие: «Давайте застрелим 100 «зелёных» и «почему бы не грохнуть всю «зелень»?». «Я бы хотел, чтобы в мире не было мусульман», – сказал он, отказавшись назвать своё полное имя, потому что «зелень» может прийти и покрошить его».
Чжоу хочет учиться в Соединённых Штатах и работать в Силиконовой долине, хорошо говорит по-английски и внимательно следит за мировыми новостями. Но он никогда не общался с мусульманином. Как и большинство его соотечественников, Чжоу вырос вне религии или того, что Компартия называет «феодальными суевериями».
По мнению экспертов, отсутствие религиозного образования за последние шесть десятилетий способствовало распространению нетерпимости и ненависти сейчас.
По данным Дрю Гладни, профессора антропологии из колледжа Помоны в Калифорнии, за последние 20 лет в китайских учебных программах стало больше материалов по религии, но эта тема до сих пор обсуждается поверхностно и в негативном ключе. Учёный говорит, что когда китайцы выезжают за границу, их часто шокирует то, что религия – это часть основной культуры. Такого они просто не могут себе представить. Невежество порождает страх, страх порождает конфликты.
Большинство китайских мусульман относятся к этническим меньшинствам, проживающим в западных районах страны. Самые крупные группы – это уйгуры и хуэй. Обычно те, кто принадлежит к ханьскому большинству, включая политиков в Пекине, мало знают об исламе и поэтому считают это угрозой, поясняет Гладни.
Китайское правительство обвиняет исламских боевиков в беспорядках в Синьцзяне и нападении на главный железнодорожный вокзал в Куньмине в марте 2014 года. Тогда восемь террористов, вооружённых ножами, забрали жизни 31 человека. Теракты в Европе и деятельность Исламского государства на Ближнем Востоке ещё больше усилили опасения по поводу распространения экстремизма внутри страны.
В марте прошлого года предложение о введении национального закона, регулирующего производство халяльных продуктов, вызвало громкие протесты (халяль или халал – то, что разрешено и допустимо в исламе; чаще всего используется для обозначения правильно приготовленной и дозволенной мусульманам пищи, – ред.).
Руководители КПК посетили жертв теракта в Куньмине в марте 2014 года. Фото: Синьхуа
В октябре известный уйгурский предприниматель подверг критике концерн Alibaba: тот назвал свою службу онлайн-путешествий Fliggy, что буквально означает «Летающий поросёнок», а свиньи – это «грязные» с точки зрения мусульман животные.
Джеймс Лейбольд, эксперт по этническим меньшинствам Китая, говорит, что хотя левые СМИ и правозащитные группы на Западе часто осуждают такую религиозную ненависть, в закрытом китайском обществе редко звучат альтернативные мнения. «Сейчас это главным образом интернет-явление, но оно может выплеснуться в реальный мир и привести к насилию», – предупреждает учёный.
На фоне волны терактов и распространения исламофобии после наплыва беженцев из Сирии, Афганистана и Ирака европейские страны жёстко отнеслись к проявлениям ненависти в интернете. В декабре Евросоюз призвал соцсети, включая Facebook и Twitter, быстро удалять ненавистнический контент со своих платформ. В Германии, где разжигание ненависти по религиозному признаку карается законом, полиция провела десятки рейдов против тех, кто опубликовал расистские и ксенофобские комментарии в Сети. Соединённые Штаты также держат руку на пульсе.
Служба безопасности проверяет мусульман, пришедших в мечеть Пекина на утреннюю молитву в честь окончания Рамадана. Фото: EPA
Однако в Китае такие подстрекательские речи не интересуют интернет-цензоров, а подконтрольные государству СМИ в основном хранят молчание.
Лейбольд считает, что такое безразличие отражает глубоко укоренившееся недоверие к исламу внутри руководства страны. «Сообщения о независимости Гонконга немедленно удаляются, а исламофобия, которая явно нарушает китайские законы, цензуре не подвергается, – указывает он. – Некоторые высшие должностные лица Компартии глубоко обеспокоены распространением религии в Китае. В их представлении ислам напрямую связан с терроризмом».
В ноябре глава Госдепартамента по вопросам религий Ван Цзоань заявил, что исламский экстремизм проникает во «внутренние провинциальные районы Китая». Выступая на национальном конгрессе мусульман, Ван призвал их «всегда придерживаться развития ислама с китайской спецификой». А президент Си Цзиньпин во время посещения мечети в западном Китае в июле прошлого года сказал, что китайские мусульмане должны содействовать социальной гармонии и противостоять «незаконному религиозному проникновению».
Такие предупреждения побудили некоторых членов общества подключиться к борьбе с тем, что они считают экстремизмом. 33-летний программист с ником Чжан начал на Weibo «антирелигиозную продовольственную кампанию», направленную на то, чтобы убедить немусульман отказаться от халяльной пищи. В статье, которую он опубликовал в интернете, говорится, что мусульмане стремятся установить исламские законы во всех слоях общества и начинают с еды. Это сообщение прочитали более миллиона человек.
«Я атеист, – заявил Чжан в электронном послании изданию South China Morning Post. – Я отвергаю всякую религиозную пищу».
Мусульмане продают еду перед мечетью в Пекине во время Праздника разговения. Фото: EPA
В 1,4-миллиардном Китае ислам исповедуют около 23 миллионов человек, и они ощущают себя угнетённым и недопонятым меньшинством в этой словесной онлайн-войне.
Ма Те, 27-летний мусульманин-хуэй из Шанхая, говорит, что контент в соцсетях, созданный его единоверцами, обычно малоинтересен посторонним, поскольку содержит много этнических или религиозных терминов. А некоторым мусульманам, выросшим в языковой среде нацменьшинств, трудно выражать своё мнение в интернете на китайском. «Зачастую между мусульманами и немусульманами нет никакого взаимодействия, – говорит Ма. – Каждая группа общается в своём кругу».
Ма вместе со своими единомышленниками пытается донести до соотечественников на материке, что значит ислам для его приверженцев. В 2013 году он и несколько авторов-мусульман стали соучредителями «Чтений» – проекта, который публикует в соцсетях статьи об исламских обычаях, демонстрирует фильмы с мусульманским контентом и так далее. Ма говорит, что они надеются сделать «Чтения» культурным мостом между мусульманами и немусульманским городским большинством.
Ма Те (второй справа) и другие авторы проекта «Чтения». Фото: Handout
«Мы – мусульмане, которые понимают молодёжную поп-культуру. Мы хотим рассказать об исламе так, чтобы было понятно молодым людям», – пояснил он. К сожалению, мало кто из аналитиков ожидает, что широко распространившееся негативное восприятие ислама изменится в ближайшее время.
Как и на Западе, интернет не способствует созданию диалога и терпимости. «Интернет имеет тенденцию предлагать вам то, чего вы хотите, – говорит Гладни. – И это часто усиливает стереотипы».
Для многих борьба за преодоление религиозной и культурной пропасти может стать утомительной. Мусульманка-уйгур, которая учится в Гонконге, говорит, что уже «оцепенела» под шквалом стереотипов и атак. «Что бы я ни говорила, мне не верят. Так что теперь мне действительно все равно», – заявила 30-летняя женщина из района Синьцзян, предпочтя не называть своего имени.
А 19-летняя девушка-хуэй из провинции Хунань рассказала, что в прошлом вела онлайн-споры с членами «Му Хэй», но уже отказалась от попыток. «Позже я поняла, что не могу изменить их, – пояснила она. – Они просто думают, что мы все террористы».
https://laowai.ru/kogda-vy-uberyotes-v-araviyu-musulmane-kit...
