Не где-нибудь, в Новоебенево, какого-нибудь Мухосранска, а в самом центре столицы матушки-России жила Ковалева Агата Игоревна. Было ей двадцать лет от роду . Вида была самого не привлекательного.

В гардеробе было только два серых, спортивных костюма. Но не потому что не было денег на модный прикид, а просто ей было слишком лень ходить по магазинам. Размера она была необьятного, тело свое не любила, потому и не стремилась хоть как-то его украсить. Однако, всегда была опрятна, именно поэтому костюмов было два. Когда костюмы застирывались, она заказывала по интернету новые, а старые относила в пакете на помойку, с надписью: «Если тебе, несчастный, нечего носить, открой меня!»

Еще у Агаты, от рождения было плохое зрение и ей приходилось носить очки.

Прическу она всегда делала одинаковую - две косы. То были ни какие-нибудь фильдеперсовые дракончики, а самые обыкновенные мышиные косички. Красивые волосы - вот чем еще обделила ее природа.

У Агаты был крайне неприятный голос, какой-то низкий и гнусавый. И манера речи ее была очень странной. Она старательно выговаривала все буквы, поэтому беседуя с кем-либо, выглядела очень тормозной. Она и не любила говорить, да и не с кем это было делать. Жила она со своим дедом, который все время спал, курил и читал газеты. У него уже немного «гуси улетали» от возраста, но это не мешало Агате любить его больше всех на свете. Хотя, может это от того, что любить-то было сособо и некого. Подруг у Агаты не водилось. Мальчиков - тем более. Как-то с детства Агата сделала вывод, что все бабы - дуры, а мужики - козлы. Скорее всего, это случилось, потому что папка от них ушел к какой-то другой бабе, а мамка с горя взяла, да и сторчалась.

А еще, Агата была уверена, что только козел и дура могли одарить ее таким дебильным именем, которое, в современном мире, было как-то даже стыдно произносить.

Школу она закончила еле-еле, на тройки. Просто там, все время надо было пересказывать параграфы, выходить к доске, а одноклассники над ней ржали и обзывали жиробасиной. И Агата предпочитала говорить, что не готова, дабы избежать эти смешки. Сидела тихонько за своей партой и не вякала. Всегда завидовала девченкам-одноклассницам за их красоту и смелость. Но не злой завистью, а такой, знаете, ноющей, где-то между животом и грудью.

В клубы она ходить не любила, просто потому что в тот, единственный раз, когда она туда пришла, на входе какой-то качок преградил ей путь и сказал

простите, девушка, вы не проходите.

Чтобы влиться в компанию к своим одноклассникам, она однажды попробовала покурить. Но закашлялась. Почувствовала во рту мерзкий вкус никотина, не поняла прикола в этом бесполезном занятии,и так и не влилась в тусовку.

Потом, на выпускном решила в первый раз напиться. Проблевалась. На этом все и закончилось.

Кто-то сказал ей, что если жрать экстази, то можно очень похудеть. Мол, пропадает аппетит и за ночь на танц поле теряется невероятное количество каллорий. Но Агата помнила, что хоть ее мамка и была очень худая, да померла от этой дряни. Поэтому и в наркотиках радости искать не стала.

Она не стала поступать в институт. Знала, что там снова ее ждут публичные выступления, смешки и другие последствия человеческого общения.

Она устроилась сиделкой. Ведь старики - самые безобидные существа. А если за ними ухаживать, кормить, убирать за ними говно, то они и вовсе не принесут зла. Только старики тоже бывают разные. И Агата всегда выбирала для себя самых старых, несчастных, больных и брошенных.

Так и жила.

А потом пришел ее двадцатый день рождения.

Агата проснулась рано утром. Пошла в ванну, увидела в зеркале безобразно жирное и некрасивое лицо - поморщилась ему в ответ.

На кухне приготовила кашу, отнесла в комнату к деду. Дед как обычно сидел в своем кресле и считал своих воображаемых гусей. Что и говорить о том, что он не помнил, о дне рождении своей внучки. Он вообще с трудом вспоминал каждое утро о ее существовании.

Агата чмокнула его в сморщенный лоб.

У нее не было в

планах как-то особенно проводить этот день. Просто оделась и отправилась на встречу молчаливым старикам, наполненным говном горшкам и ржавым кастрюлям с манной кашей.

На улице валил снег. Ноги у Агаты мерзли, потому что ботинки ее не годны к Московской зиме и все время промокают.

Ей почему-то захотелось представить, как двадцать лет назад, валил так же снег и на свет появилась она. Наверняка ее мамка была счастлива и она - Агата, была очень красивой и плакала не противным голоском, а каким-то особенным. Голосом новой жизни. А папка ее стоял где-то под окнами роддома, жутко волновался и беспрерывно курил. Деда, еще молодой, стоял рядом и хлопал его по плечу. Все ее ждали и уже заведомо любили… не за что-то, не потому что, а просто так. В тот день она подарила счастье, через свой первый крик и плачь навзрыд.

«Почему теперь я так одинока? Неужели я настолько безобразна, что могу вызывать у людей только отвращение? В чем разница, между мной сегодняшней и мной, двадцать лет назад? Ведь я - это я. Мне так же необходима любовь, забота и нежность.. Эй, прохожий, ведь я для тебя точно такое же безымянное, живое существо, как тогда, двадцать лет назад, для своей мамки… Что изменилось?»

Она села прямо на дороге, на снег и начала громко плакать, навзрыд. Как тогда, двадцать лет назад в роддоме. Кричала громче и громче, в надежде, что хоть кто-то ее услышит. Ей хотелось снова стать тем ребенком. Она кричала и стягивала с себя всю одежду. Что бы все было как в тот самый день. В день ее рождения.

Когда она уже была без сил орать, замерзшая, голая, кто-то подошел к ней сзади. Укрыл ее теплым одеялом и помог встать. Сквозь слезы она увидела человека в белом халате. Он держал ее за руку и улыбался.

Пройдемте со мной, пожалуйста.

Она поняла, что все действительно как в том, ее самом первом дне. И сейчас, этот человек обязательно отведет ее к мамке. А та прижмет ее к сердцу.

Ведь сегодня день рождения.

Эта леди появилась сегодня на фасаде старого дома. И вам доброго утра!