Этот чудный комментарий напомнил прелестную копипасту:
В то далекое зимнее утро мама сказала мне: «Сынок, как ты относишься к тому, чтобы поучаствовать в городских соревнованиях лыжников в возрастной категории от семи до девяти лет»?
- Положительно, — ответил я маме. — Тем более лыжи у меня есть.
Как раз за пару дней до этого мне купили замечательные деревянные лыжи. Красные. Название не вспомню сейчас, но точно помню, что на них был изображен Волк из мультфильма про Ну погоди.
Отец сделал мне на них крепления из резинок, чтобы можно было кататься прямо в валенках и смазал специальной мазью, которая была похожа на шоколадный батончик. Я даже попробовал откусить кусочек, но вкус у мази оказался совсем не шоколадный, а горький — пригорький с отвратительным еловым привкусом. «Гавно а не мазь» — подумал я, а сам улыбнулся и сказал:
- Отличная мазь, папа!
- Скользить будут, что твой пиздец — сказал отец и залихватски подмигнул мне правым глазом.
В тот же день чудесные лыжи были опробованы во дворе и весьма успешно. Правда я пару рас ловко наебнулся, но это ж хуйня, не больно падать совсем, в пехоре-то. Зато сразу видно — скользят.
Поэтому к перспективе поучаствовать в городских соревнованиях я относя с энтузиазмом.
- Мама, я же их всех там порву, как стаю промокашек — сказал я маме. — У меня же к лыжам талантище.
- Ах ты мой скромняжка — умилялась мама.
В общем к двенадцати часам мы уже были в городском парке культуры, где всех желающих потягаться в лыжном спорте записывали в специальную тетрадку и выдавали тряпочный номер, который надо было привязывать по бокам веревочками. Мне достался номер двадцать один.
- Двадцать один — мы победим сымпровизировала на ходу мама.
- Двадцать один — говна поедим! — весело отозвался чей-то чужой родитель.
Я погрозил ему лыжной палкой: ишь ты, шутник какой выискался. Сейчас типа нечаянно ткну палкой в глаз — будешь знать, говноед хуев.
Рядом готовились к забегу другие ребята. У большинства из них лыжи были не деревянные, а дешевые — пластиковые. И без волка. Зато с надписью «Fisher» на английском языке.
- Фишер, это в переводе рыбак, — сказала мне мама.
- Какие же придурки эти мальчишки — сказал я. — Зачем им рыбацкие лыжи? Мы ж не на рыбалку собрались, а на гонку. А поодевались-то как, фраера: одни шерстяные костюмы, какие-то совсем несерьезные ботинки, которые к лыжам перестегиваются, да шапочки с неприличным названием «петушки». Разве они не видят, что зима на дворе? Холодно ведь до опиздинения. Рыбаки, бля. Модники нахуй. То ли дело я: на ногах — штаны -комбез, туловище надежно защищено от морозов и ветров пехорой, на голове — кроличья шапка на резиночке, на руках — меховые рукавицы (тоже на резинке, чтоб не проебал). Ну и валенки конечно. Я ж не рыбак. Я нормальный.
Все конкуренты ахуеть как сосредоточенно надрачивали сваи лыжи своими мазями -шоколадками и косились на меня, а те кто стоял подальше, тыкали в маю сторону пальцами и хихикали. «Смейтесь, смейтесь, рыбаки ебаные»- подумал я — «Хорошо ебется тот, кто ебется последним» — и попытался самостоятельно завязать номерок. Этот номер у меня не прошел, пришлось задействовать маму.
Наконец появился толстый мужик с пистолетом.
- Щас он подстрелит хохотунов сраных, — обрадовался я, но мужик ни в кого стрелять не стал, а выстроил всех участников, включая меня вдоль нарисованной красной краской полоски и сказал:
- Объявляется забег на три километра среди участников от семи до девяти лет. Старт — после сигнального выстрела. На старт, внимание, марш! — и выстрелил в небо.
Все рыбаки ломанулись вперед. Я же немножко протупил и оказался позади всех.
«Нечего» — подумал я — «Сейчас они посдыхают и замерзнут и я их всех сделаю» — и прибавил хода.
Но рыбаки все никак не сдыхали, а все дальше и дальше удалялись от меня
- Лыжню! лыжню! — яростно кричали они.
Зато внезапно сдох я. В пехоре мне вдруг стало очень жарко, голова тоже вспотела, хотя на улице был зверский мороз, а валенки постоянно выскальзывали из резинок. Вскоре я потерял из виду последнего из рыбаков.
«Ишь ты, какие шустрые» — подумал я — «нечего, скоро сдохнете» — и попытался прибавить скорости, но тут у меня вдруг сбилось дыхание и закололо в боку.
Я остановился и стал ждать, когда придет второе дыхание. Второе не приходило, оставалось первое. Хуевое такое первое. Постояв немного для приличия я потихоньку попиздовал дальше. Хули стоять-то. Тем более, пока я стаял, то изрядно замерз, а стекающий с ебла пот застыл на шапке мелкими сосульками. Пройдя еще метров сто я обнаружил развилку. Куда идти налево, или направо я не знал и попиздошил налево. Я всегда, если чего, хожу налево. Иду значит неторопливо так, жду когда впереди покажется первый сдохнувший рыбак. Хуюшки! Съебались падлы.
«Ну и хуй с вами, идиоты» — думаю — «Зато так здоровски, как я, никто из вас Гитлера из пластилина не слепит. И к математике у меня способности есть. А бегать на сраных лыжах большого ума не надо. Беги себе и беги. Тут мне вдруг приперло посрать. А посрать на лыжах ой как непросто. Тем более, когда ты в комбезе. У нас один мальчик со смешной фамилией Рокахулин попытался как-то в таком камбезе поссать. Результат получился плачевный — нассал себе в лицо. С тех пор мы с ним больше не дружили, с обоссаным-то. Он обижался, даже плакал, а мы шутили над ним : «Это слезы» — спросим — «или саки?».
Такая вот петрушка. А представляете как в этом комбезе срется? В общем пришлось мне снять пехору, стянуть этот ебаный комбез и сесть срать прямо на лыжню. Получилось все ахуеть как неловко — я насрал себе на лыжи. К тому же бумажку для подтирания жопы мама мне положить в карман не догадалась. Так что вытирал я жопу снегом. Очень неприятно вытирать жопу снегом- такое ощущение, как будто тебя начинает ебать снеговик. Или снежный человек какой. Нет сынок, это фантастика. Пока я срал, на развилке вдруг появился мужик в блестящем спорткостюме, специальных очках и на лыжах. Если б я хуячил на такой скорости, я давно бы низложил всех рыбаков к ебеням.
- Лыжню, блядь! — заорал мужик.
Я, как был, с голой жопой, попробовал спрыгнуть с лыжни, но запутался в штанах и рухнул на бок. Гавно соскользнуло с лыж и угодило в лыжню. Мужик своими белоснежными лыжами как въедет в гавно!
- Ах ты засранец мелкий! — кричит — Уебыш бля! Ты чего вообще делаешь на взрослой трассе? Пиздуй отсюда! — и пребольно ткнул меня в голую жопу лыжной палкой, а патом почесал дальше. А я ему вслед кинул гавняный снежок, которым вытирал жопу. Попал.
Сам же отчистил снегом лыжи от гавна, натянул штаны и пехору и попиздил дальше. Через несколько минут я напоролся на еще одну развилку. Свернул налево, куда ж еще. Хуячу значит, хуячу, вдруг бац! Что я вижу! Финиш, бля! Толстый мужик, мама, родители придурочных рыбаков. Ура!
А сзади кто-то пыхтит. Обернулся — а это один из рыбаков меня настигает, самый шустрый который. «Ну уж хуй»-думаю, да как вьебу вперед. Сам от себя такой прыти не ожидал. И второе дыхание откуда-то появилось. В общем не догнал меня рыбак. Я опередил его на один метр.
-Ур-ра-а!- закричала мама — Двадцать один — мы победим!
- Надо же, на деревяшках и — первый — удивился толстый мужик. — Да еще и в валенках. Кстати, от кого это так гавном несет?
- Не ебет, — говорю, — давайте свой приз ебучий и я пошел А то скучно с вами, лошаками, соревноваться. Пиздуйте лучше на рыбалку, может хоть там у вас чего получится.
- Что-то я не припомню, что-бы он меня обгонял, — сказал тот мальчик который так и не смог меня догнать и получил почетное второе место. — Срезал! Он срезал!
Я нечего не стал ему говорить, а просто, как бы нечаянно ткнул его палкой в пах, от чего он ловко сложился, как складной ножик «Белка» и притих, а сам пошел к толстому за призом.
Приз был гавеным — шахматы.
«На хуя мне эти ебаные шахматы?» — подумал я — «У меня уже дома есть одни, совсем еще не старые», но шахматы взял, а, впоследствии подарил их одному лошаку на день рожденья.
Так же на мае имя выписали грамоту, типа чемпион и все такое. Патом я ее повесил на стене, где она висела до самого десятого класса.
- Как я их всех! — гордо сказал я маме.
- Я знала, что ты победишь сынок. Ты же у меня самый-самый. — ответила мама.
Я взвалил на плечи лыжи, мы взялись за руки и попиздили дамой. Позади группа рыбаков пыталась что-то доказать толстому мужику, но нам на них было насрать. Хуй бы я им что отдал, пидарасам. Пускай сначала на лыжах кататься научатся как следует. А к лыжам, кстати, я после этого случая совершенно охладел. Увлекся онанизмом.
