Продолжение поста «Горе от пера»3
Действие первое. Сцена пятая.
Кабинет Маракина. Он и Фекалин.
Маракин:
- Роман ваш прочел. Неплохо. Но, если хотите издаться, редактировать, конечно, придется основательно.
Фекалин:
- Я на все готов, чтобы издаться!
Маракин:
- Вижу, юноша, вижу. Похвально. Значит, так. Главного героя… Как его там? (заглядывает в рукопись) Майора спецназа Бандурина меняем на девушку, тоже бывшую спецназовку, а теперь мегазвезду эстрады. Вместо древней Эфиопии она попадает в современную - чувствуете разницу! – и дальше по сюжету. Это, кажется, был боевик?
Фекалин:
- Боевик.
Маракин:
- А станет гламурный боевик! Прорыв в жанре!
Фекалин:
- Вот здорово!
Маракин:
- Вот только фамилия у вас… неблагозвучная, прямо скажем. Надо менять на псевдоним.
Фекалин:
- Как вам будет угодно. Скажите только, какой?
Маракин (задумываясь):
- Ну… Фекалин, Фекалин… Давайте, просто Калин. Коротко и звучно!
Фекалин:
- Действительно здорово. Значит, теперь я буду Калин…
Маракин:
- С чем и поздравляю. Ну, а романчик ваш мы издадим. Даже не сомневайтесь. Но – после доработки. Идите и работайте.
Фекалин (неуверенно):
- Конечно, конечно. А может, все-таки…
Маракин (нахмурившись):
- А вот это бросьте! Хотите издаваться - делайте, как говорят, и можете считать, что книга в кармане.
Фекалин:
- Конечно, конечно.
Действие первое. Сцена шестая.
Ларек, оклеенный рекламой книги Фекалина. Появляется Читатель.
Читатель:
- Что есть новенького, хорошего?
Продавец:
- Вот, только что выпустили. Издательство «Золотой Пегас».
Читатель:
- Я спрашиваю: есть ли что-нибудь хорошее? Эти ничего хорошего не издают.
Продавец:
- Здесь пишут: молодой перспективный автор.
Читатель:
- Ну, хоть молодых издавать стали. Ладно, возьму почитать.
Он протягивает деньги, берет книгу. Тут же раскрывает ее и читает. Через минуту выражение лица меняется.
Читатель (гневно):
- Да как же такое печатать можно? Это же бред какой-то!
Продавец:
- А что такое? Пишут: почти гениально.
Читатель:
- Да как только такое печатают? Как бумага не краснеет? Это же читать невозможно!
Продавец:
- Да бросьте. Бумага стерпит, терпела и не такое.
Читатель:
- Бумага-то стерпит, а мне что делать? Ну, попадись мне этот гений!
Сжимая кулаки, уходит. Из-за ларька выглядывает испуганный Фекалин.
Действие второе. Сцена первая.
Приемная. У дверей Фекалин. Входит Шниперович, направляясь к двери главреда.
Фекалин (вставая):
- Позвольте, вы куда? Вы что без очереди? Я последний!
Шниперович (презрительно):
- Оно и видно.
Заходит в дверь. Фекалин в растерянности пропускает его.
Действие второе. Сцена вторая.
Кабинет главного редактора. Два кожаных кресла, письменный стол с монитором. Шкафы с книгами. В кабинете двое. Главный редактор Зарубин-Забраковский и Шниперович, хозяин издательства.
Зарубин-Забраковский:
- Слушаю вас внимательно, Семен Исаакович.
Шниперович:
- Это я слушаю. Издательство в полной жопе, а он мене слушает! Вы цифры видели?
Зарубин-Забраковский:
- Видел. И что? Почти как всегда.
Шниперович:
- Почти? Вы это называете почти? Где тиражи, где доходы? Чем вы вообще здесь занимаетесь? Где вы есть? Кто обещал новые имена, новые таланты?
Зарубин-Забраковский:
- Ищем, Семен Исаакович. А знаете ли вы, как трудно найти нового, многообещающего автора?
Шниперович:
- А вы знаете, как легко найти нового, многообещающего редактора? Ищите лучше. Или мы окажемся в таком гембеле, рядом с которым помойка покажется Куршавелем.
Зарубин-Забраковский:
- Что вы сказали? Я не понял.
Шниперович:
- Что здесь непонятного? Даю вам месяц. Иначе мой интерес в этом деле закончится, как мировая революция. Вон, в сети сейчас каждая собака пишет, а вы не можете найти авторов!
Зарубин-Забраковский:
- Там одни бездари. Нормальный человек в сети выставляться не станет.
Шниперович:
- Короче. Жду месяц и сворачиваю лавочку.
Действие второе. Сцена третья.
Та же комната. Главред и Маракин. Главред сидит. Растерянный Маракин стоит и оправдывается.
Зарубин-Забраковский:
- Целый год коту под хвост! Ты чем там занимаешься? Он сказал: если мы не найдем нормального писателя, он нас на дембель отправит.
Маракин:
- В смысле: уволит?
Зарубин-Забраковский:
- В смысле, как в армии: уйдем с песней и без копейки в кармане.
Маракин (обиженно):
- Так я же работаю!
Зарубин-Забраковский:
- Работает он! Чтоб я так работал! Где авторы?
Маракин:
- Ищем.
Зарубин-Забраковский:
- Плохо ищешь! К тебе же очереди в приемной стоят! Что, ни одного стоящего?
Маракин:
- Да нет там талантов! Лузеры одни. Что Тургенев, что этот, как его - Грибоедов.
Зарубин-Забраковский (с надеждой):
- Ну, неужели ни одного?
Маракин:
- Ну, посудите сами. Гоголя помните? Который все про чертей пишет?
Зарубин-Забраковский:
- Тот гастарбайтер из Молдавии? Помню. Веселый такой, с усами. Неужели что-то путное написал?
Маракин:
- Он не с Молдавии, он с Украины. То-то и оно, что ничего. Ну, что может написать бывший семинарист? Вы же его «Вечера на хуторе», кажется, просматривали?
Зарубин-Забраковский:
- Да, помню. Там править и править!
Маракин:
- Вот и я говорю! Есть у него одна вещь: как монах нечисть изгонял. До «Экзорциста», конечно, далеко, но неплохо. Но опять же: неформат! Говорю: сделай роман, пусть твой Хома еще пару недель чертей гоняет, пока пятнадцать листов не напишешь. Так нет, не хочет! Говорит: нечего там добавлять. Я филологический заканчивал, а он – семинарию, так еще и спорит!
Они невесело смеются.
Зарубин-Забраковский:
- Этого я помню. Еще кто есть?
Маракин:
- Чехов есть.
Зарубин-Забраковский:
- Кто такой, что пишет?
Маракин:
- Врач со «скорой помощи». Пишет так себе. Рассказики, хохмочки всякие. С ним еще работать надо.
Зарубин-Забраковский (вздыхая):
- Нам еще дворников-писателей не хватает. То гастарбайтеры, то врачи!
Маракин:
- Еще Достоевский и Пушкин есть.
Зарубин-Забраковский:
- Это тот черненький и кучерявый?
Маракин:
- Да, а другой – бледненький и лысенький.
Они смеются.
Маракин:
- Пишут ребята, стараются. Но все не то. Трагедии какие-то, стихи, рассказы. Я говорю: пишите боевики, детективы, фэнтези, эротику, в конце концов. Что угодно, но не эту ерунду! Нет на это спроса! Не понимают. Говорят: мы пишем, что сердце подсказывает. А я им: вот у него и издавайтесь! Слушали бы меня – давно бы издались! Пушкин так вообще любит поспорить, доказывает, что его произведения нужны, что их будут читать!
Они снова смеются.
Зарубин-Забраковский (качая головой):
- Вот же – бездарь, а какую фамилию имеет! С такой фамилией прогреметь – раз плюнуть. Пушкин! Красиво! А пишет говно.
Маракин:
- И не говорите.
Зарубин-Забраковский:
- Правда, что все писатели с прибабахом. А уж бездарности с прибабахом… Смех смехом, а хороший автор нам нужен. И очень быстро.
Маракин:
- Да, кстати: есть неплохой автор! Фекалин.
Зарубин-Забраковский:
- Фе… Кто?
Маракин (по слогам):
- Фе-ка-лин. Ну, помните, у Бахвалова сидели? Он еще под стол наблевал? Так вот, подает надежды. Рвется, можно сказать, в когорту первых.
Зарубин-Забраковский:
- Я, вроде, читал рукопись, но ничего не помню. Расплывчато как-то. Не запомнилось.
Маракин:
- Главное, он советы мои слушает. И прогрессирует. Скоро обещал роман.
Зарубин-Забраковский:
- Вот это хорошо! Кстати, облегчу твою участь. У меня тоже есть автор. Анна Павловна. Ты ее видел. Помнишь междусобойчик у Шниперовича?
Маракин:
- Ах, эта… Помню.
Зарубин-Забраковский:
- Так вот. Я ее подошлю, а ты посмотри, что там у нее. Кстати, а ведь Бахвалов – тот, кто нам нужен!
Маракин:
- Бахвалов – это имя! Но он давно не пишет. Говорят, в творческом отпуске.
Маракин выразительно щелкает себя по шее.
Зарубин-Забраковский:
- Потому что предложений хороших нет. А мы предложим. Чем ставить на темных лошадок, лучше вложить в имя! Бахвалов – старый конь, но пахать еще может. И как писать, ему объяснять не надо.
Действие второе. Сцена четвертая.
Кабинет Зарубина-Забраковского. Он и Бахвалов сидят за столом. Перед ними бутылка с коньяком и рюмки.
Бахвалов:
- Ну, за наше долговременное и плодотворное сотрудничество!
Они выпивают.
Зарубин-Забраковский:
- Я очень на тебя рассчитываю. Ты же знаешь: бездарей хватает, а настоящие мастера – наперечет. А ты, можно сказать, корифей жанра.
Бахвалов:
- Ну, откровенно говоря: да.
Зарубин-Забраковский:
- Я даже не сомневаюсь, что будет бестселлер.
Бахвалов:
- Хорошая книга – хороший гонорар. Я человек известный.
Зарубин-Забраковский:
- Ну, ты меня знаешь. Не обижу. Вот договор.
Бахвалов (просматривая договор):
- Годится. Попрошу авансик.
Зарубин-Забраковский:
- Приходи завтра. О чем, если не секрет, писать будешь?
Бахвалов (протягивая руку за бутылкой):
- О чем, о чем? Придумаем, о чем. Идеи, они, как известно, в воздухе носятся.
Зарубин-Забраковский (удерживая бутылку):
- Ладно. Ты только того… ну, аккуратнее… с этим.
Бахвалов:
- Обижаешь. Я корифей не только в литературе. Ну, вздрогнули!
Действие второе. Сцена пятая.
Кабинет Маракина. Он и Анна Павловна.
Маракин (радушно-развязно):
- Здравствуйте, кажется, мы уже знакомы.
Анна Павловна (неуверенно):
- Я что-то не помню.
Маракин:
- Ну как же! У Шниперовича!
Анна Павловна:
- Да-да, может быть.
Маракин:
- Ну-с, что вы нам принесли?
Анна Павловна:
- Детектив.
Маракин:
- Отлично! То, что нам надо! О чем?
Анна Павловна (оживляясь):
- После вечеринки дочь миллиардера попадает на необитаемый остров. Очнувшись, она видит множество абсолютно голых аборигенов, которые хотят ее… ну, вы понимаете.
Маракин:
- Понимаю: съесть.
Анна Павловна:
- Нет. Изнасиловать!
Маракин:
- Ага! Неожиданный ход! И что же дальше?
Анна Павловна:
- На остров случайно приплывают на собственной яхте сын президента Франции и его друг, арабский шейх. Их тоже захватывают аборигены и хотят…
Маракин:
- Понятно: изнасиловать!
Анна Павловна:
- Нет же. Как раз съесть!
Маракин:
- Как же у вас все непредсказуемо! Прекрасно! Думаю, мы это издадим.
Анна Павловна:
- Правда?
Маракин:
- Как же! Да вы, как бальзам после этих бездарей! (машет рукой в сторону двери) Главное в творчестве что? Чувствовать конъюнктуру! А вы ее чувствуете! Молодец!
Он задумчиво читает рукопись. Анна Павловна волнуется и ждет.
- Вы определенно талант, но вот в любовных сценах… некоторая недосказанность, что ли. Видимо, от недостатка опыта. Надо заниматься. Писатель должен попробовать все! И уметь все! Владеть языком. Ну, и так далее.
Анна Павловна:
- Я готова заниматься.
Маракин:
- Отлично! В таком случае сегодня вечером. Вы свободны?
Анна Павловна:
- Я абсолютно свободна.
Маракин:
- До встречи, Аннушка.
Продолжение следует...
