Советую посмотреть

Наверное, это великая история любви. Почему же мне тогда не больно?

Иногда фильм напоминает открытку. Она красива, выверена и будто специально для тебя пахнет дорогим парфюмом. Но ты не можешь разобраться, почему тебе её прислали — по любви или из вежливости. Английский пациент оказался для меня именно таким. Он соткан из золота и песка, из тонких касаний и трагичной музыки. Он будто нашёптывал: «Это великая история любви». И я кивал… Но не чувствовал.

Сюжет, если отбросить игру со временем, простой. Под конец войны подбитый немцами пилот падает в пустыне. Его спасают. Он ничего не помнит (или притворяется). Его тело обгорело, но в воспоминаниях осталась любовь к женщине, замужней и недоступной, но такой, которую не бросают. Лёжа под морфином, он вспоминает свой роман. А параллельно за ним в полуразрушенном монастыре ухаживает медсестра и тоже ищет что-то — может, смысл, а может и себя.

Здесь всё пронизано романтизацией. Страсти (и тела) обнажены по максимуму. Горячая пустыня снимает все запреты, а крупные планы получаются такими нежными, что кажется, кожа героев сделана из шёлка. Музыку как будто писали специально для слёз, воспоминаний и писем, которые от боли в сердце жгут в камине.

Актёры тоже хороши. Рэйф Файнс бледен и трагичен (и как никогда привлекателен), он будто постоянно извиняется за свою любовь, но не может от неё отказаться. А Жюльет Бинош (медсестра) походит на мягкий свет свечи. Она пытается лечить, даже когда сама изранена и "тает".

Но вот что странно лично для меня: фильм будто хочет, чтобы я плакал, а я сижу, вглядываюсь, но настроение не совпадает с фактами. Герой помогает фашистам ради любви — и это называется "жертва". Женщина не может признаться в измене — и это называется "долг".

Возможно, в другой истории, в другом тоне, всё это звучало бы иначе. Я не могу так просто поверить, что первоисточнику зря дали Букера. Но здесь мне (ооочень красиво) подают идею, будто любовь — это индульгенция. И я, как психолог, и как мужчина в отношениях с единственной женщиной 15 лет, в какой-то момент хочу спросить: ребята, вы серьёзно?

Темп фильм медлительный, как сдвиг барханов посреди пустыни. Я читал, что многие ругают его в первую очередь за это. Только я не против длинных кадров, я люблю вглядываться, вслушиваться и думать, пока молчат герои. Просто здесь они молчат как будто не о том.

В рекомендованных фильмах к Пациенту я увидел Искупление и Чтеца. Их боль мне ближе. Я понимаю, как там мотив стыда, вины и боли соседствовал с романтикой. Трагичной и живой. А здесь я словно проспал пару часов хронометража. Почему они так поступают? Потому что любят? Но разве (в этих обстоятельствах) нельзя любить и поступать иначе? Все факты говорят, что можно. И вот героический поступок уже выглядит бессвязным.

Конечно, это вопрос вкуса. Многие увидят в фильме судьбоносную трагедию, разыгранную на фоне величественной пустыни. Я вижу хорошо снятую, местами по-настоящему трогательную, но слишком дырявую историю. Слишком декоративную, чтобы пробить под рёбра. Может я черствею. А может, просто не люблю, когда чувства из меня пытаются вытянуть клещами.

С другой стороны, я понимаю, что не всё кино обязано быть твоим. Есть фильмы, которые словно далекая музыка из соседнего дома. Ты её слышишь. Она красивая. Но танцевать ты под неё не будешь. И это кино, очевидно, с моим ритмом совсем не совпадает. Пусть будет так.

6 из 10.

За напоминание о том, что любовь — это не всегда страсть. Иногда это логика. Та самая, которой в пустыне, к сожалению, оказалось недостаточно.

Не кинобомба, но в рюкзак положить не стыдно.

Есть фильмы, которые я смотрю не потому, что очень хочу, а потому что умею быть благодарным. Благодарным за вечер без перегрузки, за актёров, которых уважаешь, и за напряжение, которое создают не криками и взрывами, а двумя людьми, которые полфильма разговаривают друг с другом через наушник. Так выглядит «Ручная кладь» — тревожно-средний, местами нудный, но с лицом, на котором ты (я) не против задержать свой взгляд.

Сюжет — как хорошо подобранный рюкзак с WB: ничего не болтается, но вау-эффекта нет. Всё-таки без авторского бренда.

Молодой сотрудник аэропорта Итан Копек (Тэрон Эджертон) становится мишенью таинственного шантажиста (Джейсон Бейтман): тот требует пропустить на досмотре чемодан, чтобы жена Копека выжила. А дальше 90 минут моральной гонки, в которой чемодан важнее любого смысла жизни. Всё на минималках — полторы локации, диалоги через микрофон-наушник, много напряжения.

Конечно, здесь нет ничего нового. Картинка — «Netflix с плюсом» выглядит, как дорогой тостер: блестит, но внутри всё то же. Однако в этой картинке лицо Бейтмана. Он здесь будто айсберг в форме человека: улыбка тёплая, взгляд холодный. И смертельно убедительный.

Эджертон не отстаёт: бегает, страдает, отыгрывает уязвимость и в целом напоминает, почему его зовут на главные роли, даже когда сюжет халтурит. Удивительно, но они надёжно держат кино на своих плечах. Потому что без этих двух оно вполне могло стать ношей.

Середина не смертельно провисает. Это чувствуется. Есть ощущение, что Netflix пытался сварить борщ, но побоялся, что он получится слишком мясным. Поэтому добавили щепотку семейной драмы, чайную ложку рождественского юмора и пару капель экшена (сцена в машине ух!), чтобы угодить всем. Получилось сносно и съедобно. Иногда даже вкусно.

Именно ближе к финалу фильм вспоминает, зачем он начинался. Ритм ускоряется, лица покрываются потом, а ситуация становится отчаянной. Последняя треть — это именно то, за что мы любим жанр: сжатые кулаки, бег, моральные компромиссы и Эджертон, который из агента службы безопасности превращается в мини (макси?) Тома Круза.

Это не фильм, который будет цитировать киношкола. Это фильм, который ты посмотришь в субботу вечером и не пожалеешь. А может даже поймаешь себя на мысли, что ты не так уж далёк от героя: ты тоже когда-то делал нечто опасное ради тех, кого любишь. Только у тебя не чемодан с Новичком, а секреты, не аэропорт, а кухня, и никто, я надеюсь, не угрожал твоей семье.

Хотя… Кто тебя знает.

7 из 10.

За то, что это не улёт, но точно не багаж.

Смеяться над жизнью и смертью можно только под грибами.

«Частые побочные явления» начинается как странная, но забавная антиутопия про чудо-грибы и фармкомпании, которые перегрелись в собственной власти. Но потом появляется главный герой с душой экологического святого, и внешностью Тоторо. Потом его брат, который отказывается носить штаны. А потом детективы, которые пританцовывают под собственные выводы. И тут ты понимаешь: это не просто сериал. Это лихорадочный сон фармацевта-гуманиста с отличным чувством юмора.

Сюжет тут, как если бы Миядзаки решил снять триллер в духе Финчера, но позвал в сценаристы Сета Рогена.

В центре — учёный Маршалл Кусо, который открыл гриб, способный вылечить что угодно: от дерматита до пулевого в голову. Маршалл встречает школьную любовь Фрэнсис, у которой мама с альцгеймером и должность секретаря крупной фармкомпании. Ну а дальше по классике. Маршалл хочет раздать грибы всем страждущим, Фрэнсис обеспечить себе будущее, а злой старик в костюме устранить учёного-альтруиста, чтобы люди продолжали глотать таблетки.

Добавьте сюда пару очаровательных детективов, чокнутую бабку-грибника, и черепашку Сократа. Потом помножьте на монтажные гэги, намеренно корявую рисовку и цитаты уровня «Мой начальник только что сказал “диарея” со сцены. Мне срочно нужно кому-то перезвонить». И получится рецепт оригинального шедевра. Ну или задела на шедевр. Ловкий, абсурдный, и потому драйвовый.

Юмор здесь на любой вкус — от в лоб до неожиданного. Визуальные шуточки, абсурдистская сатира на «большую фарму», ирония, словесные пикировки и монтажные фокусы. Смотришь один эпизод и хочешь нарезать мемов. Здесь чувствуется рука сценариста, который с одной стороны пытается сказать: «Не доверяйте тем, кто говорит, что знает, что вам нужно», а с другой просто обожает шутки про кишечник и рекламу.

Главное достоинство сериала — его лёгкость. Он не требует от тебя сверхвнимания. Каждая серия чуть больше 20 минут, и ты легко проглатываешь сезон за вечер. Это как хорошая упаковка витаминов: не лечит депрессию, но поднимает настроение. В нём всё бодрое, живое, с привкусом. Такое странное лекарство от тяжёлого контента в лучшем смысле слова.

Сериал делала команда Царства Падальщиков. Буквально лучшего (для меня) мультсериала для взрослых. У Царства были свои отметины шедевра - мифологическая драматургия, глобальные вопросы и экзотичный мир. В Побочных эффектах авторы не захотели повторяться. Вместо мифологии — абсурдные герои, вместо глобальности — один вопрос: «Вдруг у спасения от смерти есть побочки?» И всё работает. Потому что душа оригинальности никуда не делать. Было эпично и экзистенциально — стало дерзко и смешно. Ничего не имею против.

Конечно, пока непонятно, что будет дальше. Первый сезон скорее пилот на стероидах — шустрый, яркий и явно умный, но пока что избегает серьёзной глубины. Никакой драмы или метафизического надрыва, никакого: «А что, если не стоит играть в Бога?» Пока сериал не копает, а пускает пыль — стильную, неоновую, с лёгким ароматом антиутопии. Но иногда, ближе к концу, он всё же задаёт вопросы — не слишком навязчиво, как будто на всякий случай. Вдруг кто услышит?

И вот ты сидишь после финального эпизода, немного растерянный, будто вышел из аптеки с упаковкой, на которой написано: «Может вызывать галлюцинации, инсайты и лёгкую привязанность к персонажам». И вдруг думаешь: а что, если побочные эффекты — это и есть главное лекарство?

8 из 10

За стиль и ритм, и за попытку быть смешным и умным одновременно. Пока не шедевр, но и не пустышка. Просто очень странное и очень симпатичное напоминание о том, что иногда именно нестабильные комбинации дают лучший результат.

Даже если вы не увлекаетесь французской эстрадой и музыкальной сферой вообще, этот фильм стоит посмотреть как пример трудолюбия и целеустремлённости. Я бы назвал жизнь Шарля - как пример выживания. Смог выжить во 2-ую мировую войну, когда фашисты все нации примеряли к евреям и расстреливали на месте без всяких судов и расследований; выжил в тяжелейшие дни голода, в составе большой семьи; "выжил" из рядов серой массы ничего не представляющих из себя артистов; "выжил" из водителя Эдит Пиаф. И труд труд труд, ежедневный труд "на благо семьи Азнавур": терПенье и труд всё перетрут. Это именно тот пример, когда идеальный тандем одарённости и трудолюбия приводят к наилучшему результату.

Сам фильм снят неплохо, очень даже неплохо. Но что самое важное в нём - это близкий к документальности сценарий, порою очень без приукрас.

Рекомендую всем, кто старше 16-ти лет (в ленте есть сложные моральные и этические темы, непонятные неокрепшим мозгам).

Фильм из разряда тех, который можно со временем посмотреть ещё раз.

Да и рейтинг у него довольно хороший и даже высокий в Кинопоиске, что вполне объяснимо давней русской народной любовью к французской эстраде.

Если бы у свободы был голос, она бы зачитала стих.

«Пророк» не совсем про Пушкина. Вернее, он не только про него. Это фильм о свободе, которую нельзя удержать, и о таланте, который невозможно объяснить. А ещё о том, как странно и красиво может выглядеть история, если рассказывать её под рэп, выкрученный контраст и с императором в адидасовском костюме.

Давайте сразу договоримся. «Пророк» – это, конечно, сказка. Основанная на реальных событиях, но так же, как «Ромео + Джульетта» База Лурмана основана на пьесе Шекспира: всё узнаваемо, но всё не так. Петербург здесь из параллельной реальности, где снимают ТикТоки в стиле барокко, и в какой-то момент сложно разобраться, ты смотришь кино или попал в клип. Справедливости ради, в клип дорогой и смелый.

Сюжет за два с половиной часа пролетает пулей: из повесы в гения, из вольнолюбца в отца, из любимца публики в мишень. Но в качественной экранизации важна не биография, а энергия и ритм. Так было у Серебренникова с Летом, и у Джо Райта в М. Сын века. Кстати, если вы смотрели Лето, то должны помнить Скептика с табличкой «Этого на не было». В моменты танцев под The Hatters такого персонажа явно не хватает. Потому что хранители достоверности однозначно будут рвать на себе волосы в музыкальных вставках.

Визуально ты весь фильм словно мчишься через карнавальный лагерь. Всё ярко, сочно и зажигательно. Камера не сидит на месте, монтаж скачет, музыка сменяется быстрее мыслей. Заскучать тут не получится, хотя под конец от клипового монтажа я пару раз хотел сказать: стоп, дайте хоть секунду просто посмотреть на Юру. Но ритм у фильма, как у самого героя: не терпит пауз.

Юра здесь как голограмма Пушкина из будущего. Он играет сразу и юношеский максимализм, и усталую гениальность, и ту печаль, которая прячется в глазах поэтов, живущих в век потрясений. Играет, конечно, хорошо. Ты веришь в то, как он меняется, и в его драму, потому что всё это тебе близко. Кто в двадцать не мечтал о славе? Кто не воспевал свободу? Кто не боялся поплатиться за вольнодумство, когда обрёл семью? Кто не хотел защитить любовь ценою жизни?

Конечно, можно было сделать и серьёзнее. Добавить камерности, сделать тише. Но, я думаю, тогда ушла бы и душа. А она тут есть. Наверное, если бы я не знал, что режиссёру на момент начала съёмок было 27, я бы поставил на балл меньше. Но для такого возраста это чертовски талантливое кино. И в послужном списке Феликса Умарова (режиссёра) после него вполне может выстрелить нечто гениальное. Или уж точно то, что мы обсудим. Потому что за каждой монтажной склейкой, за каждым околонеоновым кадром, за каждым номером из мюзикла здесь чувствуется: фильм сделали не по методичке. Его выстрадали и испробовали на себе, как сапог на босую ногу.

В общем, этот Пушкин не из учебника. Он не стоит на пьедестале, а идёт по улице, читает рэп и рвёт рубаху на груди. Он живёт, как дышит, и пишет, как будто каждое слово последнее. И ты следишь не потому, что это «великий классик», а потому что он такой же, как и мы. Живой и близкий. Наш. И если ты, как я, плакал над финалом, значит – дух пророка жив.

Значит – он до сих пор попадает в сердце.

8 из 10

За Пушкина, который оживает не в бронзе и не в учебнике, а в ритме улиц, с болью в глазах и чувствами, которые ты хочешь разделить.