Фэнтези истории

– Пойду на работу – мой отпуск давно закончился. Даже у самого понимающего и дружелюбного начальства когда-нибудь терпению приходит конец…. Уже представляю с какой улыбочкой божьего одуванчика, Кира будет пилить меня за самоволку. Это еще в лучшем случае, в худшем – её сестра загонит меня до смерти на тренировках…

Отвечает Ной на заданный вопрос, когда они закончили с завтраком и вернулись в комнату.

Застегнув широкий ремень зауженных джинс, она принимается расстегивать пуговицы, но остановлена одним рывком, и усаживаясь к нему на колени, прижата спиной к широкой мужской груди. Его рука нырнула под свободно прилегающую рубашку, пока другая - расстегивала джинсы. Демон почувствовала ласкающее её дыхание на шее, проникновение его пальцев во влагалище, и не смогла сдержать тихий прерывистый стон, погружаясь в эти ощущения с головой…

Теперь придется идти в душ…

Шутливо пожаловалась Ной, когда они закончили, но продолжали валяться в кровати.

Давай не пойдем сегодня никуда.

Виктор прикоснулся губами к её плечу, не позволяя встать. Его съедало беспокойство о том, что все это растает без следа, стоит им покинуть комнату.

Давай проведем так остаток жизни.

Заманчивое предложение, но… Ты не забыл? Нас ждет Глен и… Важное дело.

Ной встала, освобождаясь от его захвата, и вышла из комнаты, после чего послышался шум воды. Виктор перевернулся на спину, глядя в потолок. Нет, он не забыл. Но готов ли к этому – другой вопрос…

Солнечный свет, льющийся с окна, топит его в себе. Подсвечивая пространство расширяющейся полосой, заставляет прикрыть рукой глаза. Он кажется ему до боли знакомым. С каждой комнатой этого места связаны свои воспоминания. Все они счастливые, с приятной ноткой горечи, неосознанно вызывающие улыбку, приятно растекающуюся по лицу.

До вчерашнего дня медиум не позволял себе утонуть в этих водах, прекрасно осознавая, что стоит расслабиться и назад уже не выплывешь.

Сколько раз до этого его тянуло на дно, которого нет – чем глубже, тем темнее и тем сильнее чувство одиночества затекает в легкие, словно в корму дырявой лодки, и душит, пытаясь свести с ума от невыносимой боли и тоски…

Вода в душе стихла. Тихий звон заполнил комнату. Взгляд синих глаз полон нежности. Она вновь одета и готова выходить, но, как всегда, терпеливо ждет его.

Да, эти комнаты более никогда не услышат её смеха, и причины этого ему никогда не забыть, увы, уже не изменить того, что он сделал, но…

Тем, кто залатал его дыры, была Ной. Она так же избавилась от всей грязи. Наконец, он может дышать свободно. В кристально чистом океане, что подобен её слезам – разве что сладкий на вкус, но он давно привык к этой сводящей скулы приторности – Виктор чувствует себя, как дома. И… Счастлив?

Мужчина резко встает и подходит к ней. Их поцелуй опьяняет подобно глотку самого крепкого алкоголя – для храбрости, для уверенности, что все это реально и никуда не денется…

Они теперь вместе, навсегда.

***

– Глен,- обратился Виктор. Они только пришли к могиле. Маг стоял к нему спиной чуть впереди,- Знаю, такое не прощают, но…

– Замолчи. В этом нет необходимости,- он развернулся к медиуму,- Ты не виновен, я уверен в этом.

– «Уверен»? Тебя там не было. Что ты можешь знать? Я… Был напуган и… Расстрелял в нее всю обойму.

– Ты прав, не было. Я только опознал тело, кремировал ее и поставил надгробие, так что…

– Хватит. Почему ты всегда такой? Вечно, у тебя есть, что сказать… Помолчи и просто выслушай меня, наконец.

– Нет, это ты молчи и слушай,- Глен сократил расстояние между ними и подтянул мужчину за ворот,- Я больше не позволю никому расплачиваться за свои ошибки! Если бы я вправил тебе мозги еще тогда, если бы не остался в стороне, эти пять лет могли бы сложиться для нас по-другому. Если бы я видел дальше собственного носа,- Он обернулся к Ной, что слушала их, замерев. Потом он перевел внимание обратно на Азимова. Маг отпустил его,- Если бы… Я не был так безразличен к этому. Но тогда меня не заботило насколько ты погряз в чувстве вины. Мне нужно было решать свои проблемы и не было времени тратить его на тебя. Так что, я виноват не меньше и сейчас ты выслушаешь все, что я хочу сказать.

Он перевел дыхание, поправив очки на переносице.

– Ты говоришь, что в страхе расстрелял всю обойму?

– Именно, но причем здесь…

– Притом, что на теле было лишь одно пулевое ранение - в сердце, со спины.

– Этого не может быть!..

– Действительно? Что, если все, что ты видел и чувствовал, тебе лишь привиделось?..

– Глупости… Как такое возможно?

– Ты сказал, что перед этим на тебя напали?

– Да. Женщина с косой, она отрезала мне руку..,- он дотронулся до предплечья левой, внезапно до Виктора стало доходить, что Глен пытается ему сказать,- По-твоему все это также была иллюзия? Будь это так, Рэй смогла бы излечить себя. Она бы не погибла от одного выстрела!

– Здесь я должен вновь извиниться перед тобой…

Виктор посмотрел на него вопросительно.

– Мы многое скрывали от тебя. Но сейчас, возможно, ты сможешь понять ее, после стольких-то неудачных попыток убить себя..,- он невесело усмехнулся, но медиум все еще не понимал к чему маг клонит,- Во-первых, пуля задела сердце. Ей потребовалось бы сильно сконцентрироваться, чтобы исцелить себя и не факт, что получилось бы, пока враг все еще где-то близко. Плюс на это потребовалось бы время, и она могла истечь кровью раньше, чем закончила бы лечение. Магия - не чудо, ты прекрасно знаешь это и без меня. И, во-вторых… Рэй, должно быть, решила, что это её шанс искупить грехи…

– Грехи? О каких грехах ты говоришь?

– После того, как мы переехали в Столицу, ей стали сниться кошмары. Очень часто. Сны, в которых она убивает людей, сжигая целые города. И Рэй чувствовала, что это правда. Что она и правда делала это… Что это было ее забытое прошлое… Она несколько раз пыталась убить себя, но я вовремя вмешивался. Она умоляла меня наказать ее. Но я не мог даже этого. Я был действительно рад, когда ты приехал к нам. Ей стало заметно лучше, а мне стало спокойней, ведь я мог доверить ее тебе, пока был на работе. С другой стороны, она стала винить себя еще больше. Ведь ты восхищался ей, и она считала, что не заслуживает этого…

– Неправда. Она ведь…

– Что? Всегда улыбалась и шутила? Казалась такой искренней? Правильно. Она хотела быть такой хотя бы в твоих глазах, рядом с тобой. Но наедине со мной, ее маска спадала, и открывалась настоящая сущность - полная боли и тьмы.

Виктор не может сказать и слова против. Ведь, на самом деле, он всегда чувствовал это. Что что-то было не так. Она делала опасные вещи. Бывало, выглядела такой испуганной или печальной. Вот только, он был слишком влюблен, чтобы увидеть всю тьму, что царила внутри нее. Но имеет ли это большое значением, если ее больше нет и он сам виновен в этом? Эти воспоминания, видения, чувство отдачи, боль от потерянной руки, что до сих пор сопровождает его. Он хочет сказать, что все это ложь? Этого просто не может быть…

– Я не могу доказать тебе, что говорю правду,- вновь начал Глен, хватая медиума за плечи, вырывая его из черного болота мыслей,- Я думал, уж сейчас-то ты сможешь поверить мне. Принять это и отпустить. Неужели я ошибся, Виктор? Прошу тебя, хватит! Не вини во всем себя. Я тоже виноват. Прости, что оставил тебя одного, что не сказал всю правду сразу. Поэтому можешь ударить меня, если хочешь; можешь злиться, кричать. Только не неси все в себе, мой друг. Позволь нам разделить твою ношу.

Он подался вперед и крепко обнял медиума, заставив того опешить от неожиданности. Чтоб маг и проявлял такую сентиментальность? Ной подошла ближе и взяла его за руку, по ее лицу струились слезы. Что за люди? Почему они так беспокоятся о нем? Почему им так важно, чтобы он не ненавидел себя? Почему они все еще рядом, когда он наделал столько ошибок, и сделал больно стольким людям? И, наконец, почему их чувства находят такой сильный отклик в нем самом? Почему ему так хочется поверить им? Виктор и сам не заметил, как слезы заструились по его щекам и он сжал эту теплую руку в ответ…

Возможно, не сразу, но он обязательно научится любить себя таким, какой есть, а не каким его хотят видеть окружающие. А пока… Виктор смотрел издали, как Ной и Глен ухаживают за могилой, с улыбками на лицах о чем-то переговариваясь, а сзади, спиной к его спине, стоит девушка с рогами и золотистыми волосами и, которую видит только он. И только сейчас медиум понял, что это не Рэй, а лишь отголосок его чувства вины и любви к ней. И теперь, осознав это, может отпустить ее, чтобы сделать первый шаг на пути к принятию прошлого, навстречу будущему. Образ распадается на блестящие полигоны и исчезает, а мужчина подходит к друзьям.

***

Он никогда не признавался в любви. Девушки всегда делали это сами — ему же оставалось принять или отвергнуть их чувства. Единственная, в которую он влюбился за всю свою жизнь, была его младшей сестрой. Хоть между ними и не было кровного родства, их узы были крепки. И все же… Даже не зная, как сделать это, смеет ли после всего, что было, имеет ли право, Глен желал этого признания от всего сердца.

– Я люблю тебя!

Они стояли друг напротив друга. Ной печально улыбалась, заглядывая в его глаза, которые вновь смотрели голубой бухтой, щекочущей пятки волной. Она же топила его в своих океанах, открыв рот, чтобы ответить, но…

– Поздно спохватился. Она уже занята,- Виктор подкрался сзади, обнимая за плечи и нависая, упираясь подбородком девушке в голову и показывая ему язык. Его поведение ребенка заставило Рассела остолбенеть, взирая за сценой, что они устроили далее.

– Тебе ли об этом говорить..,- Ной повернулась, отодвигая его лицо рукой, потом она оттянула щеку пальцами,- Так кому там «Флаг в руки»? Я что, похожа на переходящий приз?..

– О-откуда ты?.. Пр-редатель! Чтоб ему икалось,- демон взялась за другую щеку, тоже оттянув ее. Это не то, что она хотела услышать,- П-прости!.. Я вовсе не… Я хотел, как л-лучше… Ай-яй-яй, правда, Ной, хватит, оторвешь…

Их перебранка, которая постепенно набирала обороты, прервалась только, когда они услышали смех со стороны. Ной неосознанно задержала дыхание, поворачивая голову обратно. Виктор освободился от захвата.

– А, нет, просто,- Глен вытирал слезы, что скопились в уголках глаз из-за смеха, сняв на время очки,- Словно вернулся назад во времени…

Они вновь завели свои часы, что стояли неподвижно целых пять лет — стрелки снова пошли, описывая круг. Смех и счастливые улыбки снова поселились рядом с ними. И это казалось сном, проснуться от которого боялся каждый из них…

***

Слышишь, в полночь звонят колокола на горе,

Созывая всех ведьм на Шабаш?

Подходи, не бойся, каждая здесь сестра тебе. Поверь, все, как одна.

Пей, танцуй в кругу друзей, пока светит на небе звезда.

А, когда устанешь, давай разожжем костер. Поставь на него котёл,

Где сварим кости наших врагов. Умоемся их слезами.

На утро поймешь, что все это ложь — враги обернутся друзьями.

Пила ты их кровь, ела мясо с костей, на мольбы и плачь ты плевала.

Но лишь смех до слез прошибает тебя, улыбкой рассвет ты встречаешь.

Старшие сестры тебя привечают. И, отныне, тебя Смерть величают.

Избранница тьмы. Вестник зла и Верный Воин Хаоса —

Четвертый Всадник Апокалипсиса…

Смерть видит улицу в прицел верного напарника — магической винтовки, напевая песенку, слова которой просто всплывают у нее в голове, поэтому лишены рифмы и звучат отрывисто. Она выжидает свою цель, которой не пережить этот день. Смерть никогда не промахивается.

Они уже долгое время охотятся на демонов. Не только на них, но это любимая добыча их братства. Правда, за все это время ими было убито всего пара штук. Мало того, что «зверь» редкий, так еще и опасный. Прошлый раз был несколько лет назад. Ей тогда не дали попробовать свежей крови - Война справилась сама. Да и сейчас, это была работа Чумы, но она слишком увлеклась. И поплатилась за это. Так ей и надо. Нечего играть с добычей, как кошка с мышкой. Даже у мышки есть зубки, уж не старой ли крысе об этом знать?..

Когда цель вступает в пределы видимости, Смерть сильнее прижимается к прикладу винтовки. Ей не впервой убивать, поэтому палец не дрожит, обхватив спусковой крючок. Черные волосы с красными подпалинами развиваются на ветру, пробегающему по пустынной улице. Солнце, блестящее на снегу, должно помешать заметить яркое свечение магических печатей. Смерть терпеливо ждет удачного момента, чтобы закончить все одним выстрелом, и когда такой настает, он раздается.

Проверяя состояние цели, что неподвижно валяется на брусчатой дороге, лицо ведьмы, до этого ничего не выражающее, хищно улыбается…

***

Виктор вернулся к «Офису». Они расстались на кладбище, но еще обещали встретиться вечером. Он зашел в пекарню. Она была закрыта, там не горел свет, а стулья были перевернуты на столы. Он догадывался, что волк ушел, но убедился в этом только сейчас. Медиум прошел внутрь и подошел к прилавку. Там лежала записка. Изучив ее, губы медиума изогнулись в улыбке. Он оставлял им это здание, квартиру в городе дождей и мастерскую отца. Они втроем могли распоряжаться этим хозяйством, как считали нужным. Но и так было ясно, какое наследство кому предназначалось. Мужчина обвел помещение взглядом. Он не был уверен, что хочет продолжать его дело. В конце концов, у него было «Ателье», отказываться от которого был не намерен.

Виктор постоял немного в этом месте, и ему казалось, он все еще слышит, как играет радио, а оборотень ходит между столиков, вытирая поверхность и подливая людям кофе. Внезапная боль в районе груди заставила его захлебнуться воздухом, закашлявшись и согнуться, но это состояние прошло так же быстро, как и появилось, не оставив после себя ничего, кроме замешательства и приступа злости. Выдохнув, медиум встал и вышел на улицу. Там он встретился с Айрис и Никой. Ребенок подбежала к отцу и тот взял ее на руки. Вчера им никто не дал нормально пообщаться, они проводили время с Хэльсингом. Ведь именно для этого, он и купил им билеты.

– Я так и не поблагодарила тебя,- сказала волчица. Зная волка, он вполне мог просто исчезнуть, не попрощавшись,- Спасибо, что дал нам в последний раз побыть с ним.

Хэль для них был как мудрый отец, учитель по жизни и старший брат. Как пример для подражания и объект восхищения. Где он сейчас? Что делает? Носится вольным ветром по лесам и долинам. И все еще где-то поет свои песни, воспевая луну. Они все втроем замерли, прислушиваясь к звукам, словно хотели услышать его здесь и сейчас.

Внезапно к ним обратилась девушка. Ее интересовало, почему пекарня все еще закрыта. Они сказали, что сегодня она не работает. Из-за чего она заметно расстроилась, ведь купленная здесь булочка перед сложным рабочим днем всегда поднимала ей настроение. Когда она ушла, Виктор показал волчице записку.

– Почему бы тебе не занять его место? Уверена, у тебя бы получилось. По крайней мере, намного лучше, чем у нас.

Она знала, ведь, когда они жили вместе, он кормил их вкусной едой. И ему всегда нравилось готовить. Медиум чувствовал, что ему еще долго будут пытаться промыть мозги, советуя это, но почему-то это не злило, ведь он и сам еще был не уверен, как поступить.

– Побудьте здесь пару дней,- сказал Виктор, опуская ребенка на землю и потрепав по голове,- Хочу показать вам город. Уверен, мы найдем много интересных занятий. Если неудобно в «Ателье», можете перебраться в «Фурин», там полно свободных комнат.

Они так и планировали. Айрис, вообще, удивляется, как он еще не мучается спиной, ночуя на таком диване. К тому же, у нее было здесь одно незаконченное дело…

***

Из-за сильной боли, которой внезапно разразилась голова, Ной останавливается, немного нагибаясь вперед и пуля проходит в нескольких сантиметрах, слегка задевая волосы и… Срывая колокольчики, разбивая их. Демон не поняла, что произошло, но ей это и не требуется, место уже заняли…

Смерть промахнулась. Как? Это невозможно… Кусая губы, она снова наводит прицел, пытаясь быстро исправить положение. Но… Выпущенные пули застревают в барьере, что демон устанавливает одним взмахом руки. Они просто остановились в воздухе, а потом, потеряв энергию, упали на землю, отскакивая от нее с мелодичным звоном. Смерть бросает в дрожь от одного взгляда в эти глаза, в которых нет и намека на страх или же сострадание, даже ее собственные сейчас кажутся более живыми… Ей овладела паника, но она ничего не успевает сделать. Демон моментально собирает возле руки огненный шар, и выпускает в охотника, который внезапно сам стал добычей. Сгусток энергии врезается в стену дома, где лежит Смерть, разрушая все, что прилегает к крыше…

Ной опускает руку и переводит взгляд на улицу, почувствовав чье-то присутствие.

– Бесполезные,- цедит сквозь зубы женщина, медленно приближаясь к демону и посмотрев туда, где только что сидела ее сестра,- Можете покоиться с миром. Предоставьте все старшей сестре.

Коса за ее спиной жадно блестит на солнце, предвкушая кровь. Ничего не меняется, Ной все так же стоит и смотрит.

– Стоит представиться? Тебе интересно узнать имя того, кто убьет тебя? По-моему, это лишняя информация, если ты, конечно, не собираешься становиться мстительным призраком… Но сегодня у меня хорошее настроение, так что, так и быть, я позволю тебе узнать свое имя… Голод. Ту, что стреляла в тебя, звали Смерть. А ту, с кем ты встречалась раньше, Чума. Они были моими сестрами, так что не надейся уйти живой!

Пока она говорит это, Ной неподвижно стоит, не поймешь даже слушает она, или просто смотрит. Женщина заносит косу над плечом, во всех ее движениях заметно мастерское владение этим оружием. Оценив это, демон решает не рисковать. Она всего лишь защитный механизм со слетевшим предохранителем — без лишних эмоций и сомнений, смотрящий на вещи разумно, без розовых очков и не закрывая глаза. Поэтому упоминание ведьмы, из-за которой ей пришлось убить много невинных людей, для нее сейчас ничего не значит. Спалить пару десятков человек — запросто. Убить пару ведьм — еще проще. Единственное, что важно — собственная безопасность и благополучие.

Девушка материализует Грам, хватая невидимую гарду и вытаскивая его. Из головы вылетело, что он столкнулся с Копьем Одина, и теперь представляет собой лишь обрубок. Услужил, братец. Ведьма злорадно ухмыляется, интересуясь собирается ли она сражаться этим. Собирается. Для вас бы и обрубка хватило, но раз решила не рисковать, Ной заносит меч обратно, словно убирая в ножны на поясе. Пламя, появившееся возле руки, моментально пожирает остаток лезвия, а потом его языки тянутся от него вперед, образуя оранжевое острие.

Ведьма улыбается, сокращая между ними расстояние — столкнувшись, сталь звенит в полуденном воздухе, нагреваемом так же и пламенем, что медленно распространяется по пространству вокруг…

Кто-то сообщил в полицию, но они не решались подойти близко, просто оцепив территорию подальше от огня, и ожидая подкрепление из других Отделов и пожарных. Эта пешеходная улица часто пустовала, ее редко использовали для прогулок, так как она находилась близко к Стене, плюс рядом построили новую, и Ной нравилось это уединение, поэтому она всегда добиралась до Штаба этим путем. Алекс знал об этом, оттого поступивший приказ привлек его внимание, хоть в нем и не говорилось ничего конкретного. Ему это не нравилось, но он решил сообщить о своих подозрениях Виктору. С самого утра ощущая беспокойство, медиум тоже не стал рисковать. Недавно он вновь почувствовал резкую боль в груди. Если это не знак, что случится что-то плохое, то что? Переговорив с одним из коллег, алхимик лишь удостоверился в своих подозрениях. Они кинулись на место, но их остановили, предупреждая, что дальше опасно.

– Пропустите их,- раздался женский голос сзади, развернувшись они увидели «Дворняг»,- Не знаю, что там происходит, но раз вы оба здесь, полагаю, мы не ошиблись приказом… Неужели вовремя добраться до рабочего места уже такая проблема?..

Кира умела запугать улыбкой, в которой совершенно не было агрессии. Все присутствующие невольно сглотнули, застыв. Несмотря на внешний вид, младшая из сестер была сильнейшей среди своры — в мастерстве владеющая множеством видов оружия и боевых искусств, гениальный дипломат и просто красивая женщина.

– Полагаюсь на вас, иначе… Этой проблемой придется заняться нам. И Алекс,- только развернувшись и сделав шаг, он остановился, повернувшись обратно,- Будь осторожен. До нас доходили слухи..,- она задумалась, замолчав, стоит ли говорить в таких обстоятельствах, не проверив их досконально,- Ладно, не важно… Думаю, это может подождать. В любом случае, удачи.

Парень пожал плечами и, развернувшись, догнал Виктора, ушедшего вперед.

«Интересно, что она хотела сказать? Что еще за слухи?» — подала «голос» лисица, заволновавшись об этом, казалось, больше всех.

– Не знаю… В любом случае, сейчас это неважно.

«Эй, с тобой точно все нормально?»

– В смысле?

«То, что было в прошлый раз… Уверен, что не повторится сейчас?»

Алекс промолчал. Да что со всеми не так?.. Он и сам все прекрасно знал. «Прошлый раз» был несколько лет назад, когда они помогали тушить пожар в Старом городе, а он застыл и не мог пошевелиться, увидев огонь. Она еле привела его в чувства. Эти пять лет ему иногда снится тот ад, перекликаясь с воспоминаниями о детстве, и он невольно завидовал Ной, которая забыла его. Не то, чтобы это было проблемой — просто огня он не боится, только сильного, допустим, пожаров. Что-то размером с костер не проблема. Но даже от погребальных он старается держаться подальше.

– Все будет нормально. Обязательно…

Остановившись в том месте, откуда начинался огонь, они замерли, глядя перед собой. Пламя танцевало на асфальте редкими полосами, и тянулось в небеса. Оно не шло ни в какие сравнения с тем, что было тогда. И все же его сердце забилось чаще, и он застыл, не обращая внимания даже на голос, что звал его прямо в черепной коробке. То и дело перед глазами всплывали картины того ада, перемешиваясь с настоящим…

Она стояла спиной в нескольких метрах от них. Откликаясь на произнесенное Виктором имя, Ной медленно повернулась. Глаза её взирали на них безразлично, на щеке – клякса чужой крови. Широкий меч, с которого капала тягучая алая жидкость, она держала в руке, опустив острием вниз. Возле ноги лежало человеческое тело, которое сложно было рассмотреть из-за расстояния и повреждений.

Азимов поспешил к ней, обходя пламя, перешагивая через кровь, что струйками бежала то здесь, то там. В кармане он сжимал прямоугольный лист бумаги.

Эй, а я ведь предлагал остаться дома…

Он стоял прямо перед ней, так что приходилось задирать голову. В безразличных глазах выступили слезы, стекая тонкими ручейками по щекам.

Мужчина достал печать, прикладывая её ко лбу девушки. Символы засветились и зафиксировались на местах, подсвечиваемые тонким контуром, когда он сдернул бумагу. Полупрозрачные и нематериальные, больше всего они напоминали голограмму.

Ной потеряла сознание, падая ему на грудь. Готовый к этому, он поймал её, губы слегка изогнулись в улыбке касаясь горячего лба.

Грам исчез в пламени, когда она выпустила его из руки. Повернув голову, услышав чьи-то шаги, Виктор остолбенел, увидев того, кому они принадлежали…

Капли дождя забили по стеклу, наполняя комнату тихой музыкой. Ной, наконец, нашла аптечку. Она поставила её на стол, проходя мимо него, застывшего перед картой.

– Садись на кровать…

Его ранили в плечо, когда они занимались очередным «благотворительным» делом. Это была всего лишь царапина, и он не дал ей использовать магию. Собирался дождь, поэтому они поспешили укрыться где-нибудь - так случилось, что ничего ближе, чем это место, не нашлось.

Она не хотела никому показывать эту карту. Потребовалось много времени и усилий, чтобы, линия за линией, проложить его маршруты - девушка думала в них есть смысл, закономерность, частично так и было. Но это не принесло никаких ответов, только запутало этот клубок еще сильнее. Его пути, то и дело, протыкали насквозь небольшую точку, что находилась на самом большом материке - это была Столица. С другой стороны, за последние пять лет, он ни разу не посетил Архипелаг Магов.

Она обработала рану, залепив плечо лечебным пластырем. Взгляд пал на старые шрамы, среди которых появилась парочка новых. Проследив, куда она смотрит, Виктор улыбнулся, повернув голову к окну, прикрывая глаза, и прислушиваясь к звукам стихии.

– Прямо, как в тот раз… Не хватает только…

Виктор осекся, открыв глаза и медленно перевел взгляд на неё. Он только что чуть не произнес запретное слово. Ной молчала, убрав предметы первой помощи в коробку с красным крестом, она унесла её на кухню.

Мужчина принялся одеваться, вновь посмотрев на карту – с какой аккуратностью и терпением она сделана. Девушка вернулась спустя несколько минут.

– Больше ничего нет, так что…

На стол перед ним она поставила кружку с горячим кофе, а сама села на пол, прислонившись спиной к холодильнику. Виктор посмотрел на черную жижу с недоверием, но все же сделал глоток. Сладость сковала скулы, обволакивая горло и ошпарив язык. Заставив себя проглотить то, что было во рту, мужчина зажмурился и выдохнул, отставляя кружку в сторону.

– Т-ты… (кхм) Вообще, как питаешься?.. Только не говори, что магазинными обедами… Если не будешь…

– Хватит! Оставь свою заботу при себе… В твоих советах, как и проснувшемся чувстве вины, я не нуждаюсь!..

В комнате повисла тишина, которую нарушал только дождь за окном, потом, более спокойно Ной произнесла:

Если ты закончил, в прихожей есть зонт…

Не было необходимости повторять дважды. Виктор встал с кровати и прошел в прихожую. Он быстро нашел черный зонт, который девушка совсем недавно купила. Медиум в последний раз бросил взгляд на Ной, что, поставив свою кружку на пол, уткнулась лицом в колени, и вышел, закрыв за собой дверь.

Демон тяжело выдохнула, падая плечом на пол. Готовка всегда была её больным местом, а уж подпитанная обидой, стала последней каплей. Он бросил её, а теперь пытается учить жизни, голосом полным беспокойства… Почему ей так тяжело рядом с ним? Девушка устало закрывает глаза, убаюканная единственным доступным сейчас звуком – колыбельной дождя.

Стоит ли все так оставлять? Он уверен, что нет. Пусть она проклинает его, пусть накричит, если ей станет легче, но он обязательно вернется, только сходит в ближайший магазин. Виктор до сих пор помнит рецепты всех блюд, что готовил для неё. Он до сих пор уверен, что вкусная еда может сделать чуточку счастливее. Пускай она права, и это лишь чувство вины – эгоистичное желание помочь ей, исправить свои ошибки…

Медиум входит в здание, закрывая и встряхивая зонт, поднимается на нужный этаж, и, открывая дверь, замечает, что она спит – на том же самом месте, даже не поднявшись с пола.

«Дурочка, для этого же есть кровать..».

Виктор проходит в комнату, поднимает её на руки, и замирает. Давно её лицо не было так близко, что можно рассмотреть каждую ресничку. Отмирая, мужчина поворачивается, кладет её на кровать, набрасывая сверху покрывало, и выпрямляется. Но натяжение на рукаве не дает ему уйти.

– Бра..тик…

Девушка не просыпается, но произносит это в полудреме. Даже там её не отпускают мысли о нем… Лицо напряженно, словно она испытывает сильную боль. Виктор опускается перед ней на колени, берет руку, которой демон остановила его, в свою и произносит:

– Я здесь. Все хорошо, Ной, спи…

Гладит по голове, убирая с глаз челку и прикасаясь к горячему лбу, после чего выражение лица девушки заметно меняется, словно она почувствовала облегчение. Виктор вновь поправляет сбившееся покрывало и уходит на кухню. Как и ожидалось, мусорное ведро полно подносов от быстрых обедов, а в раковине – грязная посуда. Страшно даже заглядывать в холодильник… Виктор засучивает рукава и улыбается, готовый к бою.

Через полчаса запах готовящейся еды, проникая в соседнюю комнату, будит девушку урчанием живота. Спросонья, она слышит, как журчит вода, и что-то шипит на плите, но делает совершенно неправильные выводы. Сердце готово выпрыгнуть из груди, обманывая её, как и сонный мозг, который еще не додумался, что что-то здесь не так. Ной буквально подлетает с кровати и бежит туда, предвкушая, что увиденный только что сон, на самом деле, и не сон вовсе…

Но… Это не та спина… Девушку бросает на колени. Что-то ломается внутри неё, она больше не может сдерживаться. Слезы застилают ей мир соленым туманом, крупными каплями падая на ноги, впитываясь в джинсы. Это все его вина. Всего лишь одним своим присутствием, попытками наладить контакт и проявлением заботы, он переворачивает все с ног на голову, делая её слабой и беспомощной…

Она долгое время не позволяла себе отчаиваться – даже длинными ночами, когда одиночество, казалось, можно было ощутить физически, даже когда пальцы залепляло чужой кровью и сыпались проклятья, даже когда, казалось, она ухватила удачу за хвост, но это всякий раз оказывалось лишь иллюзией. А сейчас, посмотрите на неё…

«Не трогай меня! Не прикасайся!» хочет сказать она, но пространство остается нетронутым её словами. Крепко, но нежно, Виктор обнимает за плечи, просит прощения, раскаиваясь и говорит, что все будет хорошо – отныне он не бросит её, что бы не случилось. И она не может сопротивляться, тая от его ласкового, тихого голоса, произносящего:

– Можешь больше не сдерживаться, Ной. Отныне, я буду рядом всегда, когда тебе будет плохо. Обещаю.

Это обещание, в конце концов, стало первым прутиком клетки…

Он накормил её горячей едой, с довольной ухмылкой наблюдая, как тарелка постепенно пустеет. Потом Ной вернулась в кровать, а Виктор сидел рядом, на полу, и держал её за руку до тех пор, пока она не уснула…

***

Острое лезвие двуручного меча, царапая бетонные блоки, сверкает на солнце. Ной стоит на крыше высотного здания Делового района, внимательно изучая улицу внизу. Точнее то, что от нее осталось. Полоснув широким шипастым хвостом, осыпав землю очередным стеклянным дождем, рев огромного создания сотрясает пространство. В желто-огненных глазах отражается яростное желание разрушать. Подпитываясь от него, Грам начинает пылать, предвкушая скорый глоток свежей крови. Но демон не спешит принимать решение, и все еще чего-то выжидает, блуждая взглядом по нагретому воздуху. В конце концов, она отходит от края и, разгоняясь, прыгает, отталкиваясь ногами от бетонных блоков и занося Грам над головой. Небольшой черный шар парит в воздухе. Проткнутый мечом, он распадается на куски, огонь же не оставляет от них и пепла. Начиная с кончика хвоста, исчезает и существо. Даже не задумавшись, что потом, демон падает вниз. Огромная морда с острыми чертами смотрит на нее своими огненными глазами и во взгляде Ной замечает благодарность и облегчением. Всматриваясь в них, девушка почему-то ощущает нечто знакомое, но это чувство быстро проходит. Это была ее работа от «Дворняг». Парень, что призвал этого дракона из своего воображения, не рассчитал силы и был съеден в числе первых. Подпитанный злым умыслом своего создателя, он пошел бесчинствовать в город. Знали ли гомункулы, когда посылали на это дело Ной, что она догадается о истоках заклинания и даст дракону просто исчезнуть, или же это совпадение? Не так уж и важно. Ей еще есть, чему учиться. Допустим, думать о последствия наперед…

Внезапно дуновение сильного ветра снизу, ненадолго замедляет падение, а потом ее ловят в большой черный батут, надуваемый магическим образом из ниоткуда, подбрасывающий в воздух, а потом так же внезапно исчезающий. Девушка приземляется на ноги, а потом падает на колени, опешив. Оглядываясь, она видит рядом Виктора, который держит в руках черную квадратную коробочку - видно, одна из его самодельных игрушек. Он помогает ей встать, а потом больно бьет ребром ладони по лбу. Ной издает короткий звук и хватается за то место руками, а потом смотрит на него и различает во взгляде неодобрение и беспокойство. Хочется закричать «Уж чья бы корова мычала», но она не решается, чувствуя себя виноватой, и переводит взгляд в сторону. Одобряя ее выбор, медиум улыбается и гладит по голове, хваля за выполненную работу. А потом они идут рядом, обсуждая случившееся ранее, и к ним присоединяется Алекс и Ляо. Улица представляет собой руины, но это уже не их дело…

***

После того, как он пытался покончить с собой, Ной решила, что хочет как-то помочь и привела его на кладбище, к могиле Рэйны. Но это возымело обратный эффект. Осознав, куда его привели, увидев надгробие, которое до этого никогда не видел, он скривился от боли, схватившись за голову и, развернувшись, быстрым шагом удалился. Девушка догнала его не сразу, оцепенев. Казалось, она слышала его беззвучный крик отчаяния. Извинялась и звала по имени, но мужчина не останавливался. Он отдернул руку, когда она попыталась взять ее, сел в автобус и уехал. Тогда-то демон поняла, что ничего не сможет сделать, ничем помочь, и потеряла любую уверенность в своих силах. Ной вернулась к могиле и стала вырывать сорняки вокруг креста, пытаясь сдержать злость на саму себя. Поцарапавшись о травинку, слезы сами полились из глаз. Не обращая внимания на порез, девушка продолжила занятие.

Весь день провел в «Фурине», выпивая. Уже после двенадцати оборотень не выдержал и отправил его домой отсыпаться. Почему мужчина не пошел тусить дальше, а послушался его, не знал и он сам. Медиум остановился напротив высокого здания, пытаясь рассмотреть его верхушку, которая, казалось, протыкает небеса. Он сделал шаг и поднялся на лифте. У него был свой ключ, который когда-то ему отдал Глен. Ной уже вернулась и легла спать. Точнее, упала на кровать по прибытии даже не раздевшись. Она вздрогнула от неожиданности, когда он лег рядом. Оглянулась и, только увидев его спину, немного успокоилась, легла обратно. Они молчали, но почему-то это не нервировало их. Даже начни говорить она сейчас, он не ответит, поэтому решила молчать дальше.

Когда Ной проснулась, он уже встал. Медиум сидел на подоконнике и читал книгу. Его глаза, казалось, смотрят сквозь нее и ничего не видят. В руках у него была кружка с горячим кофе. Белая, с небольшим узором в виде тропинки волчьих следов. В мае у него было день рождения. Она увидела эту кружку в магазине и не смогла не купить, хотя в то время еще не простила его и дарить не собиралась. Но он быстро ее нашел, и теперь пил только из нее. Девушка приподнялась над кроватью. Услышав это, он повернулся к ней одной головой и, улыбнувшись, поприветствовал. Она ответила ему тем же, встала и ушла в ванную.

С тех пор их совместные ночи проходили в тишине и ожидании того дня, когда все изменится…

Она провалилась в ту комнату с большим окном. Девушка оказалась в его подсознании впервые за девять лет. Ее мысли метались от одного близкого человека к другому, но только с ним она могла встретиться. Заметив то, в каком состоянии он пребывал — семилетний ребенок, словно желая стать еще меньше, обхватил руками колени, уткнувшись в них лицом — Ной протянула к нему свои руки. Это единственное, что она могла сделать для того, кого любила. Согреть его в объятьях, дать понять, что он не один, быть рядом, касаться его. Она почувствовала, как он вздрогнул от неожиданности и замер, напрягшись, а потом, как медленно его тело отходит, позволяя ее теплу завладеть собой и растопить те айсберги, что он успел нарастить в своем сердце. А оттаяв, он больше не желал расставаться с чем-то столь приятным, как это покалывающее тепло, проникающее в самую глубокую бездну растерзанной души, согревая ее. Ему необходимо было это ощущение сильнее, чем доза — наркоману. Поэтому, когда Ной убрала руки с его широкой спины, чтобы выпрямиться и посмотреть в знакомое лицо, планируя одарить нежной улыбкой, Виктор не дал ей сделать этого. Его движения были слишком резкими, но не устойчивыми, словно включился режим автопилота, нацеленный на получение желанного тепла. Девушка оторопела. Поваленная на кровать, она только и могла, что пытаться сопротивляться его натиску, отталкивая руками. И, в конце концов, он остановился. Повисла тишина. Медиум нависал над ней, но не предпринимал больше попыток поцеловать. Его карие глаза закрывала челка, но ей показалось, что они потеряли живой блеск. Весь его вид напоминал потерянного щенка, промокшего под дождем. Что же такого могло случиться после того, как они расстались прошлым утром? Девушка смотрела ему в лицо и задавалась этим вопросом. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, зарываясь в волосы и, уходя ниже, остановиться на шее.

– Хорошо, я согласна. Если тебе станет от этого легче…

Когда все закончилось, Виктор словно очнулся ото сна. Он понял, что натворил, но было уже поздно — сделанного не воротишь. Ной была важной частью его жизни. Но он посмел надругаться над ней. Использовать ее любовь в корыстных целях. Кто он после этого? Имеет ли он право смотреть ей в глаза?

Девушка вновь коснулась его щеки. Несмотря ни на что, она улыбнулась ему, словно ничего не произошло, хотя тело все еще дрожало от напряжения, а из глаз струились слезы. Ее голос дрогнул, когда она спросила его о том, что случилось. И Виктор сломался под напором чувств, что, словно волна, обрушились на него. Она только и могла, что молча обнимать его, роняющего слезы на кровать, прямо возле ее уха.

Когда приступ прошел, он заснул, уткнувшись лицом ей в грудь, а Ной еще какое-то время гладила и пела колыбельную, пытаясь исцелить его сердце…

Она проснулась следующим утром. Это была длинная ночь, которую она провела в чужом сне. На небе собирались снежные тучи, поэтому было пасмурно. В квартиру так никто и не вернулся. Девушка все еще чувствовала легкую сонливость. Она понадеялась, что желание увидеть его, вновь проведет ее по знакомой тропинке в его подсознание, и снова закрыла глаза.

На этот раз, Виктор не притворялся ребенком — парень сидел на том же месте, но теперь не обнимал колени, лишь сгорбившись. Ной подошла к нему, но он не отреагировал. Когда она попыталась вновь обнять его, медиум перехватил ее руки своими. Он поднял голову из-за чего ее сердце невольно сжалось.

— Спасибо, Ной, прости и… Прощай!

Застывшая, словно маска, улыбка царила у него на лице. Тело демона, подчиняясь его воле, начало распадаться на полигоны Эфира, и как бы она не желала остаться здесь, не протягивала руки, произнося одними губами слово «нет», от нее ничего не зависело.

Из глаз потекла пара соленых ручейков, впитываясь в подушку, когда она вновь проснулась в квартире жилого комплекса….

***

Май выдался на редкость теплым, но дождливым. Ливень, бушевавший прошлой ночью, оставил за собой зеркальные лужи и чистый воздух, которым приятно было дышать. Грузовик, мигая задними фарами, припарковался возле двухэтажного здания, что изогнулось повернутой буквой «Г» (так еще выглядит «ход конем» в шахматах). С сегодняшнего дня, в одном из помещений этого строения, начинает свою работу Организация благотворительной помощи с незамысловатым названием «Офис».

Ной пришла позже, когда все вещи уже были перетасканы из машины в здание, а рабочие уехали, выполнив свои обязанности. Девушка подняла голову вверх и посмотрела на дверь, в которую ей необходимо было войти. Она вовсе не горела желанием участвовать в чем-то столь сомнительном, как волонтерство, но недавний случай — очень неприятный случай, стоит сказать — свел ее с Рихардом Хоффманом — бессмертным магом и главой «Офиса». Будучи обязанной ему, она не могла отказаться. Вздохнув, желая поскорее покончить с этим, демон поднялась по лестнице на второй этаж.

Стоило ей пройти мимо соседней двери, как та открылась, выпуская кого-то наружу. На самом деле, она уже знала, что он снимал здесь помещение. Как бы девушка не пыталась забыть, что-то всегда напоминало о его существовании, где бы она не находилась. Судьба, вновь и вновь, разводит их в разные стороны, и сводит вместе, поэтому новая встреча больше не удивляет — мир слишком мал и тесен. Ной открыла дверь и лишь тогда не сдержалась, посмотрев на него. Взгляды их встретились и какое-то время они не отводили своих глаз, пока дверь не закрылась за ней, скрывая из виду карие зеркала, в которых отразилось удивление.

«Вы издеваетесь…»

Через полчаса, она уже по собственной воле стояла напротив помещения «Ателье», вздыхая и проклиная политику «Офиса», вместе с его главой - чтоб ему пусто было… В организации не хватало людей - сейчас там состояло всего три сотрудника, считая саму Ной. Для работы ей нужен был напарник и, словно пытаясь успокоить ее, Хоффман сказал, что уже выбрал кандидатов, ей осталось самое малое - завербовать… Но, когда она ознакомилась со списком из одного имени и спросила почему именно он, внятного ответа не получила - «я заинтересован в нем», вот и все…

– К тому же, я слышал, вы знакомы, тебе же будет легче работать с тем, кого ты знаешь,- улыбаясь, добавил Рихард, чем поставил точку в их разговоре. Чёртов босс, все-то он знает…. Нет, ему просто нравится издеваться над ней…

Постучав, но не дождавшись ответа, девушка осмотрелась - жестянка из-под какой-то консервы дымилась тонкой белой полосой, поднимающейся в небеса. Запах еще не рассеялся до конца, значит, он был здесь совсем недавно. Ной повернулась, коснувшись перекладины кончиками пальцев, и усмехнулась. Что она делает? Какие бы ни были причины, он бросил ее одну. Вдвоем им, возможно, было бы легче принять утраты и жить дальше, но он предпочел отказаться от нее, так же, как это сделал братик. Демон узнала о гибели Рэйны почти сразу. Но лишь навестив ее могилу пару дней назад, Ной окончательно убедилась в этом. И, если не смерть любимого человека подтолкнула брата покинуть более-менее безопасную зону и скитаться по Внешнему миру, то что тогда? Она просто хотела узнать правду и вернуть былое время. Но возможно ли это? Недавно ей исполнилось восемнадцать, но не это делало ее старше. Ной пришлось сильно измениться, чтобы выжить одной среди магов…

Три года назад… С тех пор, как очнулась, она в течении недели приходила к Стене, пытаясь пробраться внутрь. Его работа на Департамент была единственной зацепкой, кроме квартиры в которую более никто не возвращался. Но ее не пускали на территорию Старого города. Пока, в один из дней, шум не привлек внимание проходящих мимо сестер Барбати - гомункулов семьи алхимиков, считающихся самой сильной парой в «Дворнягах», основавших всю эту систему отделов Департамента. Они показались ей кем-то из другого мира, отличными ото всех, с кем она встречалась до этого. Старшая Атрид, с бычьими рогами на голове, в военной форме мужского покроя и стальными щитками на плечах и локтях, словно рыцарь, сошедший со страниц Всемирной истории. И младшая, но занимающая пост первого лидера, Кира - женственная и грациозная, с длинными шелковистыми волосами, в такой же белой форме, подчеркивающей миниатюрную фигуру, но без дополнительных ухищрений. Они подметили ее потенциал с первого взгляда - все, что происходило дальше, было долгосрочным вложением, в конце концов, оправдавшим себя. Девушке открыли глаза на истину, дали понять, кто она есть на самом деле - не человек и не странность, она отлична ото всех, но при этом близка к любому. Ее взяли под белые ручки и вывели на свет, хотя, скорее, вытолкнули туда не оставив выбора.

Ной ничего не знала, так как до этого жила, словно в золотой клетке, и видела лишь то, что было перед носом - спину и улыбку брата, недоверие магов и прекрасную природу Архипелага. Лишь поработав с ними, девушка осознала, насколько этот мир жесток и несправедлив - ее жизнь до этого, пусть и была наполнена беспричинной ненавистью и страхом, была достаточно счастливой и беззаботной. И все это благодаря ему - старшему брату, что всегда был рядом, защищал и терпел любые невзгоды. Поэтому девушка решила найти и узнать причину его исчезновения - если он возненавидел ее, если все это время ему было в тягость возиться с ней, если это ее вина, она… В любом случае, сначала с ним нужно было встретиться, поэтому демон согласилась вступить в ряды «Дворняг», даже если ради новой информации ей придется окроплять свои руки в крови. Это единственное, что поддерживало в ней искру жизни. Все это время…

Демон положила ладонь на ручку двери и та поддалась, пропуская ее внутрь, но что-то заставило передумать и лишь усмехнуться его беззаботности. Девушка спустилась вниз и обошла здание. Оценив ситуацию, она вошла в пекарню на первом этаже.

– Добро пожаловать.

Ее поприветствовал мужской голос, чей обладатель стоял за небольшим прилавком прямо напротив входа, и складывал выпечку в бумажный пакет, рассчитываясь с клиентом. Она подошла к нему и оглянулась - прямоугольное помещение было заставлено столиками, а свет проникал сквозь квадратные окна, огибая преграды и подсвечивая воздух.

– Слушаю вас,- сказал мужчина, ожидая пока Ной обратится к нему с заказом. Демон, наконец, повернулась, оценивающе осматривая его. Он был явно лет на десять ее старше, и внешне скорее напоминал дикого зверя, чем того, кто печет хлеб и сладости.

– Нет, на самом деле, я здесь, чтобы поздороваться,- девушка достала визитку, где значились ее инициалы, название и слоган организации. Сегодня ей выдали стопку таких, чтобы раздавать направо и налево.

– А, новый подчиненный. Рихард рассказывал, что ему удалось найти сотрудника..,- проговорил мужчина, рассматривая прямоугольный листок,- Мое имя Хэльсинг. Я вроде как хозяин этого здания. Слышал, что у демонов отличная интуиция, так это правда?

– Да… Возможно,- неуверенно протянула девушка. К чему это он?

– Действительно, о чем это я? Трудно делать выводы не встречаясь больше ни с кем из вида… Прости-прости. В качестве извинения, я угощу тебя чем-нибудь съестным, выбирай!

– Нет, спасибо, все в порядке,- но увидев, как лицо волка сникло, Ной поспешила поправиться,- Хорошо, тогда… На ваш выбор. Что у вас самое вкусное?

Хэльсинг хитро улыбнулся, вышел в заднюю дверь, а вернулся с бумажный пакетом из которого что-то все еще парило - похоже, это было из последней партии. Ной натянуто улыбнулась и приняла угощение.

– На самом деле, я хотела спросить - не видели куда ушел человек, снимающий верхнюю комнату?

– Виктор-то? Минут десять назад заходил купить сигарет,- мужчина указал на автомат в дальнем конце помещения, Ной заметила второй, где продавались напитки - с недавних пор она пристрастилась к кофе, так что это была полезная информация,- потом ушел в сторону Храма, скорее всего, опять поперся в «Фурин»…

— «Фурин»?

— Да, кафе-бар на берегу. Принадлежит его сестре, Кифе… Лишь бы не нарвался вновь на неприятности,- Хэльсинг вздохнул,- Что-то хотела? Могу передать, когда вернется.

– Нет, ничего такого… А вы хорошо его знаете?..

Волк внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить на вопрос. Когда Ной вышла из пекарни, попрощавшись с хозяином, она решила отправиться посмотреть на этот бар, к тому же, ей было интересно взглянуть на сестру Виктора. Девушка знала, что та была Президентом до братика, но не имела чести быть знакомой лично.

Ее взгляд заставил его застыть, пока палец не обожгло огнем от спички, которой он закуривал сигарету. Чертыхнувшись, мужчина выбросил ее в самодельную пепельницу и посмотрел на небольшую ранку, оставшуюся на том месте. Обреченно выдохнув, оперся на перила - это не первая неприятность за сегодняшний день, и думается, что не последняя. Наверное, настала черная полоса. Может, стоит остаться дома?..

Это помещение он снимает уже полгода, с тех пор как вернулся из города Дождей. И все это время соседняя комната пустовала, но, похоже, Хэльсинг таки нашел кому ее сдать. Он видел, как разгружали вещи. Пометив, что стоит спросить об этом у волка, Виктор посмотрел на боковую дверь. Ему же… Не показалось, да? Это не очередная галлюцинация, нет? Правда была она? Глупости, не может быть. И все же… Это длилось всего несколько секунд, пока закрывалась дверь, но эти глаза - неужели есть вторые такие же - глубокие, словно бы заглядывающие в самую суть? Рука вскинулась к шее, ероша волосы. О чем он думает? Даже если это она, что изменится? Прошло целых три года - они теперь чужие друг другу, и, будучи рядом, лишь поднимут старые воспоминания. Ему будет больнее, ведь это он совершил столько ошибок, столько дел натворил… Она должно быть счастлива, ведь рядом с ней есть Глен - рыцарь в сияющих доспехах, готовый всегда утешить и спасти принцессу… Азимов усмехнулся, почувствовав, как раздражается все сильней. С чего бы это? Он уже три года не видел своего лучшего друга, и, если честно, хорошо бы больше никогда не встречаться с ним, только не с ним… Прежде чем черные песчинки стали видны невооруженным глазом, Виктор выбросил сигарету, к которой так и не притронулся, и скрылся за дверью «Ателье»…

Выпить не вышло. Лучше бы он, и правда, остался дома… Теперь ему приходится защищаться от толпы бешеных собак. Уже пять лет прошло, может, уйметесь? Он смеется им в лицо, намеренно вызывая гнев, потому что не привык проигрывать, и все еще гнет свою линию, а потом зализывает раны, полностью доверяясь в руки Хэльсинга.

Когда один из них достает нож, вмешивается она. Длинные волосы струятся водопадом, подкручиваясь спиралями. Даже со спины видно, что Ной заметно повзрослела - в чертах ее лица, в осанке, в том, как она говорит и держится перед людьми, во всем этом больше женственности, стойкости и одиночества, чем раньше. Почему ты так изменилась? На его немой вопрос она отвечает холодным взглядом, в котором сложно разглядеть огонек от зажженной когда-то давно любви, но, если сильно постараться, вглядеться, все еще можно. Но у него нет столько времени, да и она больше не допустит такой возможности.

Из небольшой сумочки, что привязана к ноге ремнями, Ной достает корочку Департамента. Она объявляет им, что они нарушили закон, произносит свое имя и отдел. Даже «Дворняги» имеют право задерживать преступников, если нарушение произошло у них на глазах. Потом это дело передается в руки полиции, вот и все. Но сейчас демон лишь желает напугать, дать понять, что лучше отступить. Но ее не воспринимают всерьез. Выпад был перехвачен, а нападавший ликвидирован спиной об землю. Ной наступила на руку, обезоруживая. И, конечно, это никого не остановило, лишь рассердило еще больше. Кольцо сжимается уже вокруг двоих, пока где-то сбоку не раздается гул мотора. Один из припаркованных мотоциклов уезжает и все почему-то спешат уехать за ним.

Ной облегченно выдыхает. Не хотелось использовать козыри… Она все еще стоит спиной к нему. Он все еще не может поверить, что эта девушка и правда та, кого он знал раньше. Что же произошло? Неужели Глен не защитил ее? Виктор так долго тешил себя мыслью, что хотя бы у нее все хорошо… Но это было не так, сразу видно. Он совершил очередную ошибку? Не хотел, чтобы она страдала рядом с таким, как он. Хотел покончить со всем, поэтому навсегда попрощался с ней - сделал так, чтобы она возненавидела его, чтобы захотела навсегда забыть. Да, у него это получилось. Этот план был бы идеален, если бы идеал существовал в этом мире…

– Ты действительно Ной?- спрашивает он уже зная ответ, но нужно чем-то заполнить тишину, каким-то образом двинуться дальше. Демон смотрит на него слегка повернув голову, и этот взгляд схож с тем, каким смотрел ее брат, а потом она достает визитку «Офиса» и протягивает ему. Принимая клочок бумаги, он слушает ее объяснение и изучает три до боли знакомых слова, записанные простым черным шрифтом на белом фоне - «Нойен Патриция Рассел».

И что он чувствует сейчас? Все смешалось - радость, страх, боль и непонимание. Виктор соглашается на то, чтобы встретиться с Рихардом и они вместе возвращаются к «Офису». Он не может отвести от нее взгляд, а Ной даже не смотрит на него. Виктор ухмыляется и взъерошивает волосы, потому что заслужил такое обращение - все действительно прошло по плану, но счастливее от этого никто не стал…

Рихард деловито улыбается и объясняет, чем они занимаются, точнее, чем будут заниматься. Виктору это не интересно, он то и дело оборачивается, чтобы посмотреть на ту, с кем пришел - она разговаривает с другой женщиной, которую, кажется, зовут Элизабет Хартман, и не выглядит такой холодной, как при обращении к нему. Что ж, он все понимает, пусть это и бьет по его самолюбию. Хоффман переходит к сути, ведь его объяснения пропускаются мимо ушей, и предлагает медиуму присоединиться к ним. Вновь оборачиваясь, обдумывая, что ему делать, Азимов встречается с Ной взглядом. Девушка говорит что-то собеседнице и с легким кивком, делает шаг к выходу.

– Ной,- он догоняет ее на лестничной площадке, девушка останавливается, но не оборачивается к нему,- Что случилось? Почему ты здесь? И где…

– Это больше тебя не касается,- перебивает его демон,- Не лезь не в свое дело…

Виктор хочет что-то сказать, он должен что-то сказать, иначе она уйдет и что-то непременно сломается, исчезнув навсегда - это что-то больше нельзя будет восстановить - но не может подобрать правильных слов.

– Если это все, что ты хотел..,- девушка делает шаг прочь.

Она права.  Он сам бросил ее, так зачем теперь ему это? Разве он не хотел этого с самого начала? Почему же теперь он не может проигнорировать эту спину, которая кажется такой хрупкой, при всей ее наигранной стойкости.

– Я решил,- Виктор улыбается, она видит это, останавливаясь и слегка повернув к нему голову,- Я присоединяюсь к «Офису». Так что, отныне, может звать меня «напарником».

– Делай, что хочешь,- бросает Ной после продолжительной паузы, и поворачиваясь, уходит, но губы ее растягиваются в еле заметной улыбке.

Девушка добирается до квартиры и, съедая булочку, которой ее угостили, думает обо всем, что сегодня произошло. Волк оказывается прав - булочка действительно вкусная, и в следующий раз она закажет ее сама, вместе с кружкой свежесваренного кофе.

Он возвращается в «Офис», чтобы сказать Рихарду о том, что согласен. Когда Виктор уже собирается вновь покинуть помещение, мужчина бросает последний вопрос:

– Тебе знаком слух о Демиурге?

– Нет,- врет медиум. Они внимательно изучают друг друга, прежде чем лицо бессмертного вновь расползается в улыбке.

– Хорошо. Неважно. Что ж, добро пожаловать в «Офис». Надеюсь, сработаемся.

Они пожимают друг другу руки, заключая тем самым долгосрочное партнерство…

Он продолжал играть. Второй рояль медленно затихал, слезы щипали глаза. Но он улыбался. Внезапно музыку перекрыл громкий звук. Звук выстрелов. Рука замерла над клавишами. Вокруг залетали черные песчинки. Пять лет прошло, и время для него словно бы остановилось навсегда, и он боялся запустить его снова. Ее образ, в крови, падающий на землю, сменился образом умирающей Ной. Этого не было! Этого не будет! Секунды растянулись в вечность…

- Не останавливайся!…

Скрипка протяжно запела. Вытаскивая смычком звуки, Кифа плела из них прекрасную музыку, словно струны были ее спицами. Она открыла глаза и посмотрела на него, ее взгляд говорил «Продолжай играть». И пальцы сами легли на клавиши. Виктор попробовал забыться, он вновь начал играть, пытаясь попасть с ней в одним ритм, вплести свою игру в ее полотно. И через какое-то время понял, что у него получается. Это вновь стало лишь разговором, но теперь это был не просто монолог, а беседа с кем-то.

Девочка играет на скрипке. Мальчик, что на пять лет младше, играет на рояле. А вокруг полно зрителей. Прожекторы светят на них одинаково, но он знает, что все взгляды обращены на нее. Это его прошлое…

Когда они закончили, зал аплодировал, даже зная, что это не ему, он был счастлив. Потому что играл с ней, играл для нее. Старшая сестра в один момент заменила ему и мать, и отца.

Кифа улыбнулась ему и похвалила, и он был счастлив услышать это, хоть и понимал, что сыграл не так уж хорошо. Ее позвали и она ушла. Так было всегда. Потом он услышал, как кто-то говорит, что его игра испортила ее партию, что лучше бы она бросила возиться с ним, и нашла себе другого пианиста. Его бы это не задело, если бы ее спина не сияла в свете прожекторов, когда вокруг полно народа, и она не улыбалась им. В тот момент мальчик почувствовал себя брошенным и ушел. И от него ускользнул тот факт, что она тоже услышала те реплики и подралась с теми мальчишками, из-за чего ее наказали.

От него всегда ускользало главное. Он быстро забывал о том, что она для него делала. Перед ним была лишь ее спина, которая всегда шла впереди. Неважно что, неважно когда и почему, она была первой, лучшей, в недосягаемости. Прожектор оставлял его в тени, освещая ее. Он и правда возненавидел этот свет.

Кифа всегда сопровождала его незримым спутником. Она волновалась, но никогда не пыталась исправить его отношение к себе. Девушка осознавала, что ничего не может изменить. И просто приходила на выручку, что бы не случилось. Всегда. Это часто злило его, выводило из себя, и накапливало в нем ненависть. Это был замкнутый круг, который невозможно было порвать.

Сейчас же, он чувствовал тоже, что и когда-то давно. Как это приятно просто играть с кем-то, словно вести медленную беседу. Его погружало в приятные воспоминания о детстве. Оказывается, и такие были. Допустим, после того, как он поссорился с отцом на кладбище, и убежал. Тогда он потерялся в широком лесу надгробий. Под ногами крутилась черная кошка. Стал накрапывать дождь. Он взял ее на руки и поспешил где-то укрыться. Этим местом стал чей-то склеп. Мальчик сел на пол, привалившись к стене, но страх, усталость и нервы навалились сном. Он нагрубил единственному близкому другу, которая просто хотела его утешить. Но Виктор не смог сдержаться. Он не хотел слышать эту песню, особенно ее волшебным голосом, поэтому сказал, чтобы она больше никогда не пела. Что это самое худшее, что он слышал. В тот раз мальчик впервые увидел ее слезы и испугался, понял, что натворил, но было уже поздно. Кифа искала его по территории кладбища ужасно переживая. Она заметила несколько кошек, что сидели на надгробиях и внимательно смотрели на нее, потом они спрыгнули и побежали вперед. Она бросилась за ними и так нашла его. Мальчик лежал на полу, а рядом довольно щурилась черная. Проснувшись и сквозь сон увидев сестру, маленький медиум обрадовался и они обнялись. После этого взялись за руки и пошли домой, перед этим зайдя в кафе. Он забыл очень многое. Все улыбки, что она дарила ему. Все подарки и счастливые мгновения.

Когда они закончили играть, медиум услышал, как ему аплодируют. Он встал и вышел из-за рояля. Бар полон людей и все взгляды обращены на них. И только тогда он понял - прожектор всегда слепил, потому что был направлен на него. Все пытались донести ему это - «никто не ненавидит тебя больше, чем ты сам себя». Эта любовь долгое время причиняла ему боль, ведь он не понимал, как можно любить того, кто сделал столько ужасного. И до конца никогда не верил им. Медиум осмотрел бар. Здесь были все. Его дочь, волчица и волк. Алекс и Ляо. Жители «Фурина» и его сестра. И, конечно же…

Ной и Глен застали их партию и видели все до самого конца. Оба улыбались. На руках у девушки сидела черная кошка. Голубые глаза смотрели на Виктора и Кифу печально и нежно. Демон и маг заметили это, переглянувшись. А потом подошли к роялю. Глен похлопал Виктора по плечу и сказал что-то одобрительно-шутливое. Они вновь были втроем, вместе и чувствовали себя по-настоящему счастливыми. Ной подошла к медиуму и протянула ему кошку. Мужчина принял ее и усадил на руки. Зверь, блаженно закрыв глаза, прислонилась к нему со стороны сердца и замурлыкала. Ёшимитсу запечатлел их на пленку фотоаппарата. И этот снимок стал украшением одной из стен бара, возле рояля, на котором теперь никогда не соберется пыли…

***

В ясном небе сверкали звезды. Казалось, их специально отполировали до слепящего блеска – так, что можно было рассмотреть каждое летнее созвездие – послания из других миров.

Виктор в очередной раз затянулся фиолетовым табачным дымом, когда пришла Ной. Она села к нему со спины, касаясь своей. Они уже долгое время веселились в баре и успели устать от общения.

Насмотревшись на группы «светлячков», девушка опустила голову. Фонарями освещалась набережная, что проходила длинной полосой вдоль реки. С крыши «Фурина» можно было увидеть другой берег – горящий в ночи квадратиками чужих жилищ, дымящийся трубами фабрик, и скалящийся горами.

Все вокруг, словно бы желало говорить, повествуя о своем быте, и только вокруг них, как и всегда, царило безмолвие.

Ной вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух и опустилась боком на его широкую спину, касаясь виском плеча. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом, стараясь запечатлеть его в памяти навсегда.

– Все в порядке?

Его обеспокоенный голос прервал тишину. В ответ же девушка неразборчиво что-то промурчала, не отрывая своей головы и не открывая глаз. Сейчас она просто хотела чувствовать, успокаивающее её, присутствие мужчины, которого любит, рядом с собой.

Виктор потушил сигарету о красную черепицу, выпустив последний столп дыма. Он ощущал такую легкость во всем теле и тепло, с другой стороны – пустоту и усталость. Все, чем он жил большую часть своей жизни, сейчас меняло направление и перестраивалось, словно переполненное машинами шоссе в час пик.

Имеет ли он право отбросить все – прошлое, грехи, страхи и просто жить так, как велит сердце? Но… Верно. От сомнений никуда не деться. Пожалуй, он просто рискнет.

Ной?.. Я люблю тебя!

Она открыла глаза, и подняла на него голову. Виктор улыбался. В его карих зеркалах девушка увидела свое отражение.

Она почувствовала, как припекает солнце, а нагретый им песок, прилипший к ногам, смывает приятной волной. Снова мираж?.. Нет. Она, наконец, и правда добралась. Это Оазис.

Выступили слезы. Как давно она желала услышать от него эти слова – слова, которые он всегда запрещал себе произносить. Блуждала в мире раскаленного солнца, потрясающего ночного неба и редкого сияния жизни, раз за разом натыкаясь на миражи, пока, наконец, не добралась до чего-то настоящего.

Медиум поднял руку, нежно смахнув воду с ресниц, зарываясь пальцами в волосы, уходя к шее, приближаясь к её лицу. Она машинально поддалась ему навстречу. От поцелуя их отделяла всего пара сантиметров…

Вот ты где, Ной. Внезапно ушла, ничего никому не сказав. Твой брат всех на уши поставил…,- сказал Алекс, взбираясь к ним на крышу.

Ты очень «вовремя»…

Пропустив мимо ушей слова медиума, алхимик обратился к Ной, устраиваясь рядом с другой стороны.

– Ты как?

Все хорошо,- ответила на его беспокойство девушка.

Проигнорированный всеми, Виктор усмехнулся. Нельзя было сказать, что он не любитель поболтать, просто, последние два года, когда они находились рядом, им не нужны были слова. В один момент, не сговариваясь, они отказались от них.

С алхимиком же у них все было по-другому. Они ворковали о том, о сем, и неизменно дарили друг другу приток новых эмоций. Мужчине нравилось слушать её голос и видеть улыбку на лице. И все же, Алекс прервал их поцелуй, и поэтому медиум ощущал легкое раздражение. Коснулся её руки, и Ной, почувствовав это, послушно сплела свои пальцы с его, продолжая весело болтать с Александром. Пальцы же алхимика еле касались кончиками тыльной стороны её ладони.

А где Ляо?- спросила девушка.

Ей стало скучно выпивать в одиночку, так что она пошла спать. И, думаю, мне пора отправиться следом за ней.

Он встал и потянулся, на мгновение замерев, глядя на город, а потом развернулся и уже было сделал шаг, когда:

Алекс.

Парень развернулся на голос Виктора.

Спасибо.

Долю секунды алхимик просто смотрел на него, спокойно улыбающегося, а потом опустил глаза на Ной. В его взгляде читалось: «С ним все в порядке? Может, скорую вызвать?». Но девушка молчала, не отводя своих зеркальных глаз, и тогда парень все осознал. Печально улыбнувшись, он вновь развернулся и сделал шаг, только вскинув напоследок руку:

Спокойной ночи.

Приятных снов, мой друг,- тихо пожелала ему Ной.

Они вновь остались одни. Но ни один из них не верил, что это продлится долго. И действительно, через несколько минут прилетело маленькое черное насекомое с серебристой каймой крылышек. Ной подняла руку, и бабочка села к ней на палец, двигая усиками. Девушка улыбалась, глядя на неё.

Снова укол ревности, только теперь он ударил гораздо больнее. Сейчас, когда она знает о чувствах брата, но, как и ожидалось, не отвернулась от него, медиум не мог не рассматривать мужчину, как соперника. И, если Алекс не представлял для него угрозы, то Глен - вполне, ведь она столько лет ждала с ним встречи, несмотря на всю боль, что это ожидание приносило, не говоря уже о событиях последних дней. Теперь между ними не все так однозначно, и это не могло не тревожить его. Виктор слегка придавил насекомое ладонью к её руке, опрокидывая демона на спину, оказываясь сверху и приближаясь к её лицу.

А можно нежнее?..

Азимов разжал руку, позволив бабочке выпорхнуть и улететь к хозяину, который уже подходил к ним, массируя шею и плечи. Она зарылась к нему в волосы, и, замерев, успокоилась.

Медиум выпрямился и сел назад, а Ной поднялась. От неожиданности девушка потеряла дар речи и несколько секунд не могла оторвать взгляда от своих ног.

Все нормально, Ной?- Глен обеспокоенно опустился рядом с ней, зарываясь своими длинными пальцами под челку, чтобы проверить температуру,- Не переусердствуй. Мы можем продолжить в любой момент…

Я знаю. Все хорошо,- девушка подняла на него голову и улыбнулась, но вышло это наигранно. За последние полчаса, у неё уже трижды поинтересовались о самочувствии, и это начинало раздражать.

Маг сел с ней рядом, и они стали говорить о сегодняшнем вечере. Виктора вновь оставили в стороне, но теперь ему это не нравилось. Он громко кашлянул.

Что? Я чему-то очень сильно помешал?..

А ты как думаешь?..

Я думаю… Нет,- сказав так, Глен нагло улыбнулся и вновь обратился к Ной.

Эй, не зарывайся только потому, что на пару сантиметров выше,- раздраженно бросил медиум, протягивая к магу руки, намереваясь толкнуть его, но Рассел легко ушел от атаки.

А это здесь причем?..

Ной заливалась смехом, глядя на их перебранку. Ей вспомнилось прошлое. Словно перенеслась во времени – в то место, где они были вместе. Ах, давно она не чувствовала себя такой счастливой, лишь бы это продолжалось как можно дольше…

– Эй!..

Они повернулись к ней лицом, и, не ожидая, были повалены на спину. Мужчины переглянулись, а потом опустили головы на неё.

Ной? Что-то случилось?

Девушка не могла остановить поток слез, что падали им на одежду. Она сжимала в руках ткань их плащей.

Нет. Просто… Наконец… Я так счастлива, что вы оба снова рядом со мной...

Глупая, а плакать-то зачем?..

Каждый протянул к ней руку, чтобы потрепать по голове и вытереть поток воды. Все трое не смогли сдержать смеха и радостных улыбок. Потом Ной тоже перевернулась на спину, и легла между ними, взяв за руки. Они продолжали лежать так, всматриваясь в небо и весело переговариваясь, пока звезды не закрыла приближающаяся снежная туча, но и тогда они еще долго не хотели вставать, боясь спугнуть свое счастье…

***

– Уверен, что хочешь уйти вот так, даже не попрощавшись?

Когда волк вышел из бара, его уже поджидала Кифа. Она стояла скрестив руки на груди, подпирая стенку. Хэльсинг не оглянулся, но остановился.

– Если не уйду сейчас, боюсь уже никогда…

– Может, оно и к лучшему?

Через короткую паузу ответила женщина. Оборотень, наконец, повернулся к ней лицом. По его выражению, она поняла, что он все для себя решил. Если останется, сделает лишь хуже. И когда-нибудь точно пожалеет о своем решении. Она вздохнула:

– Жаль. Придется искать другого поставщика…

– Думаю, искать долго не придется,- он оскалил клыки в улыбке. Похоже, у него уже был готов план.

– Достичь такого же уровня будет сложно.

– Уверен, он справится.

Они рассмеялись. А потом ненадолго воцарилась тишина. Азимова подняла на него взгляд.

– Что ж..,- он развернулся уйти и сделал шаг.

– Хэльсинг!

Мужчина остановился, оглянувшись на нее.

– Спасибо… Ты был отличным старшим братом для Виктора.

– Как и ты, отличная старшая сестра. Заботься о нем и дальше.

Улыбнувшись напоследок, он обратился в волка и убежал. Кифа проводила его взглядом и вернулась в бар. Через какое-то время из леса раздался вой. Он все-таки смог попрощаться…

***

Бар почти опустел, когда они собрались разбредаться по домам. Волки все еще жили в его «Ателье», так что он решил переночевать в многоквартирном комплексе. В конце концов, это была его квартира, пускай только на словах. Глен держал Патрицию на руках, пока прощался с Ной и Виктором. Он собирался ночевать в палате. Кошка, которая весь вечер провела с Кифой, уходила с ним. Маг улыбнулся и двинулся в путь. Черная смотрела через его плечо за тем, как удаляются ее дети и беззвучно плакала от счастья. Они шли взявшись за руки и переговариваясь о чем-то своем. Глен, остановился, смотря им вслед, пока они не скрылись из виду. А потом поднял голову, посмотрев на небо, откуда повалил крупными хлопьями снег. Кинув последний взгляд в пустоту, он сделал шаг прочь…

Они остановились, когда пошел снег. Ной довольно улыбнулась, посмотрев на медиума и достала из кармана перчатки, надев их. Стало заметно прохладней, словно кто-то отключил систему, что грела ее. Девушка с удовольствием ловила на язык снежинки и смеялась. Виктор смотрел на нее, как на ребенка, который впервые вышел на улицу после долгой болезни - по-доброму, с нежностью и немного беспокойством.

Потом они услышали пение флейты и по небу пробежала пара лис, что везли за собой большие сани. Внутри восседала Богиня. Они пролетели мимо даже не обратив на парочку внимания. Но спустя несколько минут, сзади с ним подбежали еще две лисы. Это были совсем еще лисята. Они закружили вокруг Ной, прыгали на нее, и хватали за низ куртки. От удивления демон замерла, а потом разразилась смехом. Это были те оборотни, которых они спасли. Медиум тоже погладил их по мордам и почесал за ухом. И они убежали дальше. Ной широко улыбалась, провожая их взглядом.

– Не составите мне компанию, Леди?

Девушка обернулась к нему. Он протянул ей руку ладонью вверх, театрально поклонившись, словно кавалер, приглашающий даму на танец. Ной засмеялась и приняла его приглашение. Мелодия флейты не стихала даже несмотря на то, что лисы давно уже скрылись из виду. Они кружились в свете фонарей, словно более ничего не существовало в этом мире – только он и она, и только эта ночь …

Они коротали холодные ночи вдвоем – чаще в квартире жилого комплекса, реже – в его «Ателье». Диван еле вмещал двоих, поэтому они предпочитали первый вариант, где была кровать – слишком широкая для одного, но как раз для пары.

Молча, не пытаясь нарушить тишину. Не раздеваясь и не пересекая черты. Они засыпали, прижавшись друг к другу, согреваясь, чтобы на следующий день продолжить свое существование по установленным когда-то давно правилам.

На утро запах сигарет оставался на одежде и в волосах, еще долго сопровождая Ной, куда бы она не пошла. А Виктору нужно было не меньше, чем полчаса, чтобы исчезло приятное покалывание, и прошло то состояние расслабленности, что приносили с собой такие ночевки…

Это была первая ночь, когда они нарушили все табу, избавившись от цепей, что сдерживали их. Одежда была сорвана, запрещающая граница осталась далеко позади. Стоны и скрип кровати заполнили комнату, не оставив места для тишины. Лишь снег за окном бесшумно ткал белоснежное покрывало, накрывая им город…

Ной усадила его на землю и принялась вытаскивать стекло и лечить магией. Ее восхитило, что парень не проронил ни звука, пока она занималась его спиной. Он только смотрел на удаляющиеся фигуры тех, с кем ехал. Мужчина поспешно уводил девушку, а та обеспокоенно оборачивалась на Алекса, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы скрыться из виду. Демона удивило то, что они бросили его здесь, но спрашивать ничего не стала. Парень неожиданно попытался подняться, но голова закружилась и он вновь сел.

– Что ты делаешь? Я еще не закончила,- сказала ему Ной, поддерживая и помогая сесть обратно.

– Оставь меня,- внезапно сказал он и вновь попытался встать,- Уверен здесь много тех, кому еще нужна твоя помощь. Тратить силы на такого, как я, нет смысла…

– Не говори глупости. И не мешай мне, я почти закончила…

– Брось, я сказал,- огрызнулся он,- Говорю тебе, в этом нет смысла. Если я здесь умру, никто и не заметит. Я даже с собственной работой не справился… Тоже мне телохранитель…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, дурак. Не рано ли собрался на тот свет?.. Но, если это не залечить, ты и правда можешь умереть. От потери крови. Поэтому не дергайся и дай мне закончить,- он промолчал, и послушно дождался пока она исцелит его раны, после чего девушка помогла ему встать, поддерживая под руку,- Вот теперь можно отвести тебя к настоящим врачам.

– Ненормальная.

– Говори, что хочешь, но для меня твоя жизнь ничем не хуже любого из тех, кто здесь находится. Так что терпи,- она запнулась, потому что не знала, как к нему обратиться.

– Александр,- представился парень,- Но все зовут меня Алексом.

– Мое имя Ной. Приятно познакомится,- она улыбнулась и сделала шаг…

Когда вышел из здания, Глен закурил. Он шел медленно, пока вокруг него собирались бабочки.

Маг больше не мог сидеть в четырех стенах, наблюдая за её лицом. Оно не меняло своего выражения, ни один мускул не заработал. Пять лет Рассел наблюдал это лицо, абсолютно идентичное, без намека на какие-либо эмоции – безмятежное, расслабленное выражение мертвеца…

«Проснись, умоляю, просто открой глаза», из раза в раз, из года в год, он повторял эти слова, будто молитву, словно заклинание.

Сжимал её руку, засыпая рядом с ней. Но его сердце неизменно проваливалось во тьму, когда, после очередного пробуждения, ничего не менялось. Неважно, что он делал, кого звал. Она продолжала спать, словно красавица из сказки.

«Вернись же ко мне, глупая…»

Ноги сами принесли его сюда. Перед ним был виновник всех его бед. Перекресток-убийца. Сейчас и не скажешь, что именно на этом самом месте погибло более десятка человек. Машины спокойно перемещались туда-сюда, люди шли по своим делам. Лишь кенотаф беззвучно напоминал о случившемся.

Глен с напарником прибыли на место. Это было в паре кварталов от аварии. Сначала необходимо было вычислить Путь, который являлся контуром «Коридора». Для этого использовалась специальная техника. Для эвакуации не было времени. Оно могло закончиться в любую минуту. К тому же, от них требовали предотвращать открытие, а не закрывать «Коридоры». Засоренный Путь становится более плотным, но эти изменения могла заметить только техника. Внутри открывающегося «Коридора» Эфир тоже более концентрированный. Но человеку не выявить этого.

– Если бы мы только знали, сколько времени осталось,- бросил Глен,- Все никак не могу привыкнуть к этой неизвестности…

– О чем ты? Сегодня же Волна… Ты утренние новости не смотрел?.. Так что поторопимся, у нас не так много времени. Слышишь? Куб уже на пределе…

– Что?

Глен замер. Если прислушаться, гул, исходящий от монолита, действительно стал громче. Что сегодня за день такой? Аномалия на аномалии… Он вспомнил, что Рэй тоже жаловалась на головную боль этим утром. Но все решили, что они просто «хорошо» провели время… Все ли в порядке с Ной? Надо поскорее разобраться со всем и бежать к ней. Она никогда не ощущала нормальной Волны… Черт, почему именно в это время? Лучше бы они не приглашали ее…

– Зачем ты меня позвал?

Мэй Вон подошла к нему и встала рядом. Глен, словно очнувшись ото сна, достал пачку сигарет и прикурил. Дым стал подниматься вверх, пропадая в серых небесах. Бабочки все еще кружились вокруг него.

– Помнишь зачем я пришел к вам в Коммуну четыре года назад?

– Да. Ты где-то услышал, что пение Феникса обладает целебными свойствами. И пришел просить отпустить меня спеть для твоей сестры… Но ничего не вышло. Я не смогла разбудить ее...

– Ты все еще расстроена?

– Конечно. Ты наш Лидер... И столько сделал для меня. А я ничем не смогла помочь...

– Дурочка... Я ничего для тебя не сделал. Ни для кого из вас. Я лишь использовал, разрушая все, чего касался... Если бы пришлось, я без сожалений переступил бы через любого. Даже сейчас...

– Мы знаем,- она подошла к нему ближе, защемив пальцами рукав его плаща, Мэй прижалась к нему лбом, ощущая запах дыма от сигарет, что он курил,- Я знаю. Но все, что я знала раньше - четыре стены, окно с меняющимся сезонами пейзажем и море книг, в которых жизнь полна красок... Ты появился передо мной. Исполнил мою мечту. Протянул руку. И мне не важна причина... Я хочу быть рядом с тобой.

– Я не люблю тебя, Мэй,- тон, которым он сказал это не изменился,- Прости, что не могу предложить ничего кроме этой руки...

Она улыбнулась. Ей достаточно и этого. Этот человек, что вырвал ее из монотонной жизни взаперти, с самого начала не принадлежал ей полностью. Только рука, что он протянул ей. Только спина, за которой она следует. И только дым от сигарет, которыми он, казалось, завтракает, обедает и ужинает...

– Я хочу попросить у тебя об услуге... Надеюсь, это излишняя предосторожность, но...

– Я сделаю все, о чем ты попросишь. Ты наш Лидер…

– Спасибо. Идем...

Она знала, маг никогда не скажет «Я приказываю». «Лидер» - лишь слово, которым они заменяют его имя. Для него оно ничего не значит. Глен не врал. Он был способен на все. И если потребуется - убьет их не задумываясь. Но именно поэтому он не будет приказывать им. Они вправе делать, что им хочется. Если они следуют за ним, если помогают в работе, он честно поделит выручку и будет защищать от угроз, которые нависли над ними. Но стоит перейти ему дорогу и ты труп. Перед глазами все еще стоит пылающий особняк и его холодный взгляд, с которым он спускает курок. Это человек пугает ее, но она никогда не отпустит эту руку и никогда не потеряет из виду эту спину... До тех пор, пока он позволяет это.

Стоило им сделать шаг, как по пространству пробежала волна энергии и Ной замерла, словно пригвожденная; придавленная, как будто чем-то физическим. Тело пробивала дрожь. Казалось, кровь кипела. Она упала на землю, схватилась руками за плечи и согнулась от боли, которой разразилась голова и грудь. Сердце забилось чаще и дыхание перехватило. Алекс опешил от неожиданности, а потом пришел в себя и присел возле нее, не понимая, что происходит и пытаясь это выяснить. Внезапно, асфальт возле Ной загорелся тонкими лоскутами пламени, заставив его отодвинуться от нее. Девушка замерла, словно потеряла сознание, но через несколько секунд она медленно приподняла верхнюю часть тела.

Как она раньше не поняла, что что-то не так? Конечно, у нее с утра было не лучшее самочувствие, но не настолько же, чтобы не заметить этого сразу. Теперь она четко ощущала, что Эфир в этом месте отличается. И усилившаяся головная боль тому подтверждение. Она не знала, что ей теперь делать, но хотя бы парня рядом с ней, что испуганно смотрит на огонь вокруг и обеспокоенно на нее, должна спасти.

Ной поднимает руки и отвязывает колокольчики от рога. В таком состоянии они ей не помогут, а вот ему могут. Девушка встает и подходит к Алексу, что замерев, сидит на коленях, и привязывает их к его руке. Она слабо улыбается ему и встает, выпрямляясь. Еще одна волна энергии приближается к ним. Демон это чувствует и глаза ее тускнеют.

Она идет вперед. Огонь все расползается, становясь все выше и занимая все больше места. Он пожирает людей, асфальт, машины. Кажется, даже выжигает Эфир. Слезы тонкими ручейками стекают по щекам, но не успевают упасть, сгораемые в воздухе. Единственный, кого не трогает пламя, помимо демона, это Алекс, которого она «пометила» своими колокольчиками. Внезапно девушка останавливается. Впереди нее фигура молодого человека с карими глазами и копной черных волос. Он улыбается ей и протягивает руку. И она поднимает свою, вкладывая ему в ладонь…

Алекс открыл им дверь. Он был не в духе с самого утра. Вся эта идея нервировала его. Сейчас алхимик был готов взорваться.

– Где тебя черти носили?

– Не важно. Что-нибудь изменилось?

– Да... Она плачет. Точнее слезы идут, сама она еще не проснулась..,- его беспокойство было заметно невооруженным глазом.

– А ты что думал? Это не счастливое воспоминание о радужных пони и единорогах…

Глен прошел внутрь. Безмятежное лицо мертвеца сменилось на гримасу боли. Но он был рад и этому. Сейчас маг обрадуется любой ее эмоции. Значит, она еще здесь. Рассел пересек комнату и открыл окно. В помещении стало заметно жарче. Как он и думал, это не может не оставить после себя след. Слезы только начало...

– Мэй!- она появилась в комнате моментально, стоило ему позвать,- Попробуй еще раз. Сейчас должно получиться...

Девушка кивнула и встала рядом с кроватью. Феникс глубоко вдохнула, убирая барьеры и расправляя крылья, чьи перья пылали желтым огнем. Они практически доставали до высоких потолков. Слова, которые никто не мог понять, подобно воде наполнили помещение. Они бились о стены и, возвращаясь назад, окружая, топили в себе, проникая глубоко внутрь. Через полминуты лицо Ной заметно расслабилось, но слезы продолжали идти. Услышав и увидев это, Алекс выбежал из квартиры, а вернулся с гитарой. Пальцы коснулись струн, подыгрывая звучащему голосу...

– Так песней можно лечить?- рядом с магом, устроившимся на полу возле невысокого холодильника, материализовалась лисица.

– Так было всегда. Музыка обладает чудотворными свойствами. Она может расслабить, успокоить, или, наоборот, растормошить, взбудоражить. Напомнить о чем-то грустном или развеселить. Песня объединяет, открывает чувства... Она исцеляет души.

Они закончили с тем «Коридором» вовремя. Необходимо было какое-то время наблюдать за ним, чтобы ничего не засорилось вновь. Но им внезапно сообщили об открывшемся рядом «Коридоре». Парни недоумевали, потому что у них все было отлично. Потом им переслали координаты…

Глен проклинал себя, потому что не понял сразу… Конечно же, их автобус столкнулся с границей. Это был Путь. Он, наплевав на все, что ему кричали вслед, бежал к тому месту.

Вокруг все пылало адским огнем. Люди, машины, асфальт и даже Эфир в воздухе. Она медленно шла. Он видел лишь ее спину. Девушка не реагировала на его крики, как бы он не напрягал голос. Он продолжал звать ее по имени. Позже, маг еще долго не сможет говорить без боли.

Девушка поворачивается к нему лицом, произносит что-то и падает, словно марионетка, которой подрезали ниточки. Она просит прощения, словно виновата перед ним в чем-то. Но ведь это он должен извиняться. Именно он бросил ее здесь одну. Да, это его вина…

Пламя быстро исчезает, словно смываемое водой. Уже не так жарко и он срывается с места, чтобы подбежать к ней. Но это бесполезно. Она более не проснется…

Ной оказывается в бесконечном пространстве ее внутреннего океана. Она делает шаг, но и сама не знает, куда идет. Что-то просто зовет ее и заставляет следовать за этим чувством. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем она дошла. Сначала показалось, что это зеркальная стена. Демон смотрит на «отражение». Там все полыхает, она видит себя среди огня и это пугает ее. Совсем немного, но отражение отличается от нее. В глазах нет эмоций и она просто стоит, словно восковая фигура. Ной медленно поднимает руку, касаясь стены пальцами. Языки пламени проходят через стену и тянутся к ней. Теперь огонь со всех сторон. Внезапно она начинает слышать чьи-то голоса и стоны боли. Они словно проникают ей в голову и больно бьют в груди ударами сердца. Демон сгибается от приступа страха, заставляющего закрывать уши руками.

– Защи.. щу… Я защищу.

Ной поднимает голову, глядя в глаза своему «отражению». Это ее собственный голос. Но он кажется другим, чужим, и немного, как будто ностальгическим. Ей кажется, она что-то вспомнила. Момент в прошлом. Вокруг огонь, плюшевый кот в руках, слезы бегут по щекам. Люди бегают в панике, ничего не видя и не слыша.

– Защищу.

Оборачивается и видит большое существо, похожее на помесь дракона с кошкой. Он в ярости, а вокруг огонь. Оглушенная его ревом, Ной падает на колени, закрываясь от этого руками и сжимаясь в клубок от страха…

Ей было всего четыре года. В тот день она потерялась в толпе на ярмарке. Ей казалось люди смотрят на нее с презрением и ненавистью. Стоило заплакать и все вокруг загорелось. Ее нашел брат. Он усадил на спину, несмотря на то, что о голые участки ее тела можно было обжечься. Глен все равно улыбался, хотя ему самому было всего восемь лет. Потом их встретили родители и усыпили ее.

Ной до сих пор хорошо помнит подслушанный разговор брата с отцом: «Это не ее вина. С этим ничего не поделаешь. Не говори ей ничего», его спина и плечи были в ожогах. Какое-то время он провел в больнице. Самые ужасные смогли исцелить. Те, что на плечах он оставил, как напоминание о собственной слабости и мотивацию побыстрее стать сильным. После этого она возненавидела свою силу. Сущность демона. Пускай в том пожаре никто не пострадал, словно пламя само обходило людей, больше она не ходила на подобные мероприятия и старалась избегать толпу.

Ной медленно открыла глаза. Слезы бежали из них на подушку. Какое-то время она смотрела в потолок и приходила в себя. Глен сразу же подошел к ней. Мэй не прекращала петь еще несколько минут. Потом она спрятала крылья за барьерами и отошла к окну.

– Эй... С пробуждением,- демон посмотрела на него, медленно повернув голову. Слезы побежали из глаз с удвоенной силой. Перед ней все еще стояла картина того, что произошло.

– Что я натворила..,- Ной закрыла лицо руками и, повернувшись на бок, сжалась в комок,- Так много людей… Из-за меня они все погибли...

Прежде чем алхимик успел что-то сказать, Глен обрубил его взглядом. Алекс и Мэй ушли, оставив их вдвоем. Первый сопротивлялся недолго. Мужчина сел рядом с убивающимся демоном. Тишину разбавляли лишь всхлипывания Ной. Что ему сказать, чтобы утешить ее? Объяснить все?..

– Как ты думаешь, что произошло?- задал вопрос Глен. Ной подняла на него голову. На ее лице читалось непонимание, но маг молчал, ожидая ее ответа. Чего он хочет добиться? Это ведь очевидно.

– Моя сила вновь вышла из-под контроля..,- вспомнив стоны людей и треск огня, она снова всхлипнула, упав лицом в подушку,- Д-должно быть, это была Волна. Но даже так, если бы меня там не было…

– Они могли бы умереть гораздо более мучительной смертью…

Ной вновь посмотрела на него, приподнимаясь. Глен вздохнул.

– Это была наша работа… Авария случилась из-за открывающегося «Коридора». Я идиот, раз не заметил этого сразу. Но не я один. Приказ поступил слишком поздно. Должно быть, он открылся раньше из-за Волны. Но ты смогла предотвратить катастрофу. Твое пламя выжгло весь Эфир, прочистив Путь. Никто не знает, что случилось бы, если бы «Коридор» остался. Они бы оказались запертыми в этом пространстве, не способные ни умереть, ни выбраться. Никто не знает, что бы случилось,- он вспомнил Остров, где все навсегда уснули. Он знал, что это лишь предположения. И, словно прочитав это у него на лице, Ной произнесла:

– А вдруг это было бы лучше, чем сгореть заживо? Если бы не такое чудище, как я…

– Раз так, то вини и меня,- сказал он, слегка повысил голос,- Я ведь бросил тебя там одну. Я не успел вернуться вовремя. Это ведь мы пригласили тебя к себе так не вовремя.

Он подается вперед, заключая ее в объятья. Она оказалась в ловушке. Взгляд упирается в белый потолок, где в углу паук сплел паутину.

– Не смей винить себя одну. Не запирайся от меня в этом чувстве, Ной. Не уходи туда, куда я не смогу добраться. Не для того мы затеяли все это, так ведь? Не для того мы вновь обрели друг друга, чтобы вот так потерять. Прошу тебя. Останься со мной.

Она медленно подняла руки, схватившись за его рубашку и проливая слезы в подставленное плечо.

Как только мог сомневаться в ней все это время? Думать, что она изменилась. Нет, это не так. Не было ни момента, чтобы девушка не страдала от боли убитых ей. Если она чудовище, то, кто тогда он? С руками по локоть в крови. Со тьмой внутри.

Если бы там не оказалось Барбати, если бы Ной не попыталась им помочь, заслужив тем самым благодарность, что бы он делал? Прошло несколько дней, прежде чем ему разрешили увидеть ее. Все это время в лаборатории ВиБа проводили тесты и обследования, пытаясь понять, что с ней. Ему было плевать сколько это стоит - он был готов на всю жизнь остаться в долгах, как в шелках, лишь бы ей помогли. В конце концов, ее поместили в ванну полную концентрированного Эфира, который меняли каждые несколько часов. Потом этот сумасшедший ученый сказал, что это временное решение и нужно что-то придумать. На самом деле, у него уже был план. Аппарат жизнеобеспечения, который бы гонял Эфир. Но сделать нечто подобное могли только в одном месте. Она называлась Крепость Европа - город из камня и стекла под куполом из наномашин. Раз в месяц они впускали к себе путников, которые были готовы рисковать жизнями лишь бы добраться до безопасного места. Но в этом мире бесплатный сыр только в мышеловке. На самом деле, они были такие же обособленные, как и все остальные. Он узнал это на собственной шкуре. Людей, что шли к ним, жаждая спасения, сажали в камеры, а потом устраивали гладиаторские бои на потеху Элите. Рыцари следили за ними и держали все это в тайне от простых жителей. Он готов был стать Монстром ради сестры и стал им, окропляя свои руки в крови невинных жизней. Но никому не нравился, ведь все эмоции переживал внутри, никто не мог понять, что у него на уме. Его бы убили, если бы не Лидер Рыцарей, который спас его, сказав, что такой человек пригодился бы им в штате - тренировать молодняк. И он, действительно, стал им тренером и другом. Готов был стать кем угодно, все ради сестры. Его выслушали и согласились помочь. Но это стало лишь началом долгого периода странствий. С тех пор он не задерживался на одном месте, ища по миру то единственное, что смогло бы разбудить ее.

Но счастье оказалось гораздо ближе. Оно спасло его, когда он оказался во тьме и почти утратил свет. А сейчас проливает слезы у него на груди.

Они лежали на кровати. Ной почти успокоилась, проплакав добрые несколько часов. Когда один приступ отходил, начинался другой. Он мог лишь быть рядом, поддерживая. И, в конце концов, слезы кончились. Она смотрела в потолок. Глен лежал рядом, на животе и смотрел на нее. Маг поднял руку и положил ладонь ей на лоб, зарываясь пальцами под челку. Девушка перевела на него взгляд, а потом закрыла глаза. Она взялась за его руку, и слезы одинокими струйками потекли из глаз. Как давно это было. Как долго она мечтала об этом простом жесте, что сопровождал ее всю жизнь. Душа металась между болью и счастьем. Может ли она выбрать второе? Он подался вперед и поцеловал ее в лоб. Ной открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Их лица были очень близко друг к другу. Время, казалось, замерло…

Откуда-то сбоку послышалось «Мяу» и к Ной запрыгнула черная кошка. Девушка уже знала, что Патрицией ее назвали не просто так. Они засмеялись и Глен сказал, что медиум пригласил их после всего посидеть в «Фурине», так что почему бы им не пойти туда…