nioni

У одной женщины всё было не то чтобы хорошо или плохо, а никак.
Но ничего, она привыкла.
Перед Новым годом зашла на почту купить пару открыток – двоюродной тётушке и институтской подруге.
Присела написать дежурные слова.
За столом рядом что-то писал мальчик лет шести.
Небось, просил у Дедмороза компьютер или что они там сейчас просят.
И женшина подумала, что надо бы отослать ещё одну открытку.
Дорогой Дед Мороз, не мог бы ты мне прислать немножко счастья в личной жизни, пожалуйста, я у тебя сто лет ничего не просила.
Мальчишка сопел от усердия.
Женщина мельком глянула, над чем это он так старается.
На листе танцевали кривенькие буквы, «я» и «в» смотрели в неправильную сторону.
А написано было:
Дед Мароз
Я хачу чтоп Мама связала мне свитерь с аленями как у егора я себя хорошо вёл
твой Костя.
Ну надо же.
Свитерь.
Дописала, вышла, мальчик прыгал у почтового ящика, роста не хватало, чтоб опустить письмо, и в прыжке не получалось.
– Давай я тебе помогу, – сказала женщина. – И не стой на холоде, беги к родителям. Или с кем ты пришёл?
– Я сам пришёл. Я вон в том доме живу.
– В том? Так и я в нём живу. Вон мои окна, крайние, на девятом этаже. Пойдём, нам по дороге.
У подъезда шаркала метлой дворничиха, увидела их и сердито закричала:
– Костик, где ж ты ходишь, папа уже тебя ищет, а ну домой бегом!
Мальчишка дунул в подъезд не попрощавшись.
– Странный мальчик, - сказала женщина. – Представляете, написал письмо Дедморозу, чтоб мама ему свитер связала. Я думала, дети игрушки всякие просят.
– Ничего странного, - отрезала дворничиха. – Нету там никакой мамы. У мамы любовь случилась. То ли в Канаде, то ли где. Костик её и не помнит, сколько ему тогда было, только ходить начал. Сука драная.

Через пару дней завкафедрой сказала:
– Что это вас, Виктория Арсентьевна, на рукоделие потянуло? У вас три пары было, вышли бы лучше воздухом подышали, а то уже круги под глазами.
Будешь тут с кругами, если до Нового года четыре дня, и зачёты у студентов, и на вязание только ночь да форточки между парами.
Хорошо, ещё руки помнят – и лицевые, и изнаночные, и накид, и две вместе.

30-ого пришлось уламывать и материально заинтересовывать почтальоншу – чтоб отнесла.
Если официально отправлять – не дойдёт, не успеет.
Обещание не выдавать обошлось вдвое дороже.

А 31-ого вечером в дверь позвонили.
И на пороге стояли два дедмороза в дурацких красных шапках с белыми помпонами – большой и маленький.
На маленьком под курткой виднелся свитер с корявенькими оленями.
А большой был очень похож на маленького. Одно лицо.

А что там дальше – я не знаю.
Но вот что я вспомнила.
У бабушки моей была соседка Кравчиха, скандальная, неумная, завистливая, жадная.
Противная такая тётка.
Помню один их разговор.
Кравчиха сказала:
– Ты, Дуня, легко живёшь, вон у тебя и муж мастеровитый и не пьёт, и дети с образованием, что ж мне ничего, а тебе всё – как будто ангел за тобой стоит радостный?!
А бабушка ей ответила:
– Так и за тобой, Стеша, ангел стоит. Только ты его печалишь.

В Маленьком Городе чтили традиции, считали, что предки были не дурнее нас.
Например.
Когда младенец дорастал до активного ползания, следовало определить его судьбу.
Кстати, по-белорусски младенец – немаўлятка, тот, кто не умеет мовiць, то бишь говорить, люблю это слово.
Ну вот, приходили соседки, на расстеленное одеяло ставились принесённые ими и, значит, незнакомые дитёнку предметы, и зоркие тётки бдительно следили, к чему поползёт и что ухватит это самое немаўлятка.
Кошелёк – к богатству, молоток – работягой будет, зеркальце – красивым, очки – умным, карты – игроком, и так далее.

Семейная легенда гласила, что я бодро двинулась к книжке.
А что ж вы хотели, вздыхала бабушка, когда к десяти годам от безудержного при любой освещённости чтения я испортила глаза, что ж вы хотели, как предназначено, так и сложилось.
Много лет спустя выяснилось, что официальную версию слегка подкорректировали.
На самом деле всё произошло следующим образом.
На одеяло разбросали всякое добро, включая первый том Графа Монте-Кристо в скучном тёмно-зелёном переплёте, и вот, когда уже почти пошёл обратный отсчёт, припёрлась соседка Кравчиха и принесла с собой кнут, сплетённый из разноцветных ремешков.
Полугодом раньше в аналогичном квесте внучка Кравчихи выбрала молочный бидончик, то бишь путь её лежал в доярки.
Уязвлённая до самых глубин своей мелкой душонки Кравчиха решила, раз у нас так, то у вас ещё краше, логично рассудив, что шустрое немаўлятка потянется к яркому и необычному.
А стало быть, пасти Дуниной любимице коров и не надеяться на карьерный взлёт до доярки.
Но бабушка моя была отнюдь не проста.
Мгновенно сообразив, откуда и куда ветер дует, опустила меня на одеяло, обернулась к окну и вскрикнула, а кто это по двору ходит?!
Все тётки, включая Кравчиху, на секунду отвлеклись, но этой секунды бабушке хватило, чтобы направить меня в сторону от кнута.
Бабушке хотелось, чтоб внучка цапнула кошелёк, зеркальце и ещё что-нибудь со знаком плюс, но в тот момент было не до жиру.

Я благодарна бабушке.
Жаль только, что кошелёк не лежал рядом с Графом, увы, не повезло.

Одно время у меня было очень много работы, к вечеру голова отказывалась соображать.
А читать перед сном – привычка из детства.
И я полезла в какой-то самиздат в поисках чего-нибудь лёгкого и ненапряжного.
Детективчик там.
Или про то, как все поженились и жили долго и счастливо.
… В пароксизме безумно пламенеющей страсти Юлия выгнула спину аркой.
… Орки косоротились на Макса заходя сзади.
… Елисавета Петровна забыла об императорском достоинстве, хихикнула и бросилась к застывшему гусару, на ходу расшнуровывая корсет.
… Птицы пели вунесон Аниной любви.
… Джейни захохотала невзирая на кляп.
(Надо поискать, у меня где-то хранится объёмный файл с прекрасными цитатами.)

Так вот.
Читала и думала.
Может, лучше сидеть бы мне на пригорке, смотреть в небо, читать в нём птичьи следы и кричать страшным голосом, Зорька! куда пошла?! а ну назад!
И грозно щёлкать кнутом, сплетённым из белых, жёлтых и коричневых полосок тонкой кожи.

Новый год с Рождеством на носу.

По этому поводу будет серия рождественских историй и сказок.

Не совсем сказок.

Библитекарша Юля, милая шатенка двадцати шести лет, живет с папой и кошкой Матильдой.
Папа – отставник из небольших чинов, ныне охранник, мечтающий, чтоб дочка вышла замуж за военного, дабы было с кем обсудить Ржевско-Вяземскую операцию и бои под Дюнкерком, но дочке плешь своими мечтаниями не проедающий.
Про кошку Матильду разговор отдельный.
Кошка Матильда выстроила в семье суровую иерархическую систему по типу восточной сатрапии с вкраплениями утонченного садизма.
На вершине царила она сама, пушистая.
Потом много пустых ступенек.
А хозяева там, у подножия, между веником и тапками.
И никаких вольностей в обращении с высшим существом.
В повседневном быту кошка Матильда следила, чтоб хозяева не смухлевали чего с матильдиной Едой, остервенело драла когтями обивку мебели и дрыхла на старом телевизоре, свесив на экран пышный хвост.
Юля кошку Матильду любила трудной безответной любовью.
Папа любил Юлю и посему кошку терпел.
Кошка плевать хотела на обоих.

Вполне себе мирное сосуществование. 
Пока кошка Матильда не сообразила, что ей чего-то недодали, и не начала день и ночь орать дурниной, забыв даже про Еду.
Ветеринар обнаружил у Матильды проблемы со здоровьем и стерилизовать категорически не советовал, сказал:

– Вы ей таблеточки подавайте, попривыкнет, успокоится.
Супротив огненного темперамента Матильды таблеточки были как зелёнка против бубонной чумы.

Кое-как пережили. 
Но Матильда успокаиваться не пожелала и в декабре, в свой следующий порыв к простому кошачьему счастью, устроила такое, что пришла интеллигентная соседка снизу и возмущенным речетативом исполнила арию князя Игоря – ни-сна-ни-отдыха-измученной-душе-и-ночь-не-шлёт-надежды-и-спасенья-ну-найдите-вы-ей-кота-пожалуйста-сил-уже-нету.
Как на беду, у всех знакомых коты были в усеченном варианте.
Довольно скоро папа пришел к мысли, что живодёр – профессия нужная и обществом востребованная, а соседка снизу, растерявшая интеллигентность, пообещала своими руками придушить мерзкую тварь, если ей не заткнут её мерзкую пасть.

Встреча Нового года обещала стать незабываемой.

Но тут Юля вспомнила, что в соседнем подъезде живет породистый кот, наверняка производитель, и побежала выпросить его напрокат.
– Ну что вы, как можно, у нас вот-вот выставка да и кошка-то ваша из простых, мы не можем портить себе генетику!
Юля выскочила из подъезда, чуть не сбив с ног какого-то молодого человека.
– Слушайте, -– в отчаяньи сказала обычно сдержанная Юля, – у вас случайно кота нет?
– Хомяк вам не подойдет?
Юля посмотрела вверх.

На втором этаже на подоконнике Юлиной кухни бесновалась алчущая любви Матильда. Двухкамерный стеклопакет пока держался.
– Понятно, – сказал молодой человек, - стойте тут, я сейчас.

Исчез и появился минут через пять с серым помойным котом.

Кот висел на руке этакой тощей вонючей сосиской и печально взирал на Юлю.

– Этот справится. Только выстирать надо.
Пока кот мужественно терпел мытьё, Матильда с воплями колотилась в дверь ванной.
После сушки кот рванул к миске, по пути отвесив Матильде хорошую затрещину.
Довольно типичное мужское поведение.
Делу время, потехе час.

Ну, дальше понятно.

Нет, Юля не влюбилась в котолова Костю, причем взаимно, всего лишь приятельствуют.
Зато Юлин папа познакомился с Костиной мамой, кандидатом исторических наук, им есть о чём поговорить.

Кота оставили, назвали Помойкиным.
Замечательный кот, без закидонов и когтей веером, смотрит ласково, муркает благостно.
Но строг – Матильда у него по струночке ходит.
Правда, после беготни и нервотрепки с пристраиванием пяти котят в хорошие руки бедного Помойкина лишили определенных радостей жизни.
Матильда как-то сама собой успокоилась.

Надолго ли.

Нас засыпало снегом.

Дворники стоят, опершись на лопаты, отстранённым взором вглядываясь в будущее.

Там, в будущем, снег обязательно растает, значит, в настоящем можно не усердствовать, не способствовать росту энтропии.

Правильные автовладельцы сметают снег с машин тщательно, до последней снежинки.

Неправильным лень, ездят с сугробом на крыше.

Один перфекционист час откапывал и чистил свою ласточку.

Осталось навести последний лоск, буквально шаг до совершенства.

Тут из подъезда вышла дама в шубе, сказала, ой, ну надо же, спасибо! вы такой галантный мужчина!

Села и уехала.

Синие субару импреза очень похожи друг на друга.

Особенно под снегом.

Транспорт ходит как-то спазматически, погода наплевала на расписание.

Никого, никого, потом где-то далеко давление нарастает, клапан открывается, приползают сплочённой группой.

На пересадочной остановке минут двадцать ждала свой автобус, наблюдала за ноосферой.

Что заметила: у всех, кто мчался и у кого перед самым носом захлопнулись двери, на лице появляется одно из двух выражений – либо «чтоб тебе, паразиту, пусто было!», либо «а не очень-то и хотелось!».

Равнодушных нет.

Единственное бесстрастное исключение – древняя, но резвая старушка.

Её можно назначить Штирлицем.

На той же остановке топтался молодой мужик с двумя шустрыми мальчиками-близнецами лет шести.

Горжусь тем, что я им понравилась.

Мальчикам.

Чего бы иначе они синхронно мне улыбнулись, показав одинаковое отсутствие двух верхних зубов.

Тот, что чуть повыше, дёрнул мужика за рукав, папа! уже можно про Новый год?

Папа кивнул, и они оба заговорили одновременно.

С Новым годом! он скоро наступит! вы знаете? мы пишем письмо дедморозу! сами! печатными буквами!

А мужик добавил, точно, уже три листа запросов, дедморозу столько не донести.

Папа, мы лишнее вычеркнем!

Боже, боже, где моё детство.

Снег, морозец, метель.

Мы-то привыкли к другому: нападало с неба, полежало в лучшем случае дня два, растаяло, слякоть, грязь, потом мороз на голую землю.

И по кругу с декабря по март включительно.

Для разнообразия в мае может пройти ледяной дождь.

А тут какая-то неправильная зима.

Давеча шла домой, видела, как два пожилых дворника играли в снежки, весёлым матерком сопровождая удачные попадания.

А вчера курила на балконе, наблюдала, как большая псина выгуливала небольшую тётю.

Бегом, непредсказуемыми прыжками в сторону, рысью и аллюром три креста.

По диагонали, вдоль и поперёк двора.

Тётя пыталась тормозить, цепляясь за деревья, страшным голосом кричала «Стой, Ричи! Убью, скотина!!!», но пару раз проехала на пузе за искрящейся радостью и задором псиной.

Кстати, вспомнилось.

Мне как-то довелось выгуливать здоровенную собаку, весила она точно больше меня и была весьма целеустремлённой особой, презирала обходные пути, скакала строго по прямой.

Кусты так кусты, кого это останавливало.

Незабываемые впечатления, казалось, на всю жизнь.

Однако они сильно потускнели после того, как мне на неделю спихнули мелкую шавку в тапок размером.

Заметив какого-нибудь добермана, поганка будила в себе внутреннего волкодава и с жутким лаем набрасывалась на недоумевающего пса, который и разглядеть-то толком не мог, что за насекомое у него там под брюхом беснуется и кусает за лапы, но на всякий случай грозно рявкал.

И тогда мелкая пакость с не менее жутким визгом бросалась ко мне и буквально взлетала на плечо.

Как кот на дерево.

Оставляя на мне следы когтей.

И продолжала истерику.

До сих пор не понимаю, как в этой гавкалке помещалось столько полновесных децибел.

Снег, морозец, метель.

На переходе ждут зелёный две дамы в объёмных шубах, укутанная пуховым платком бабулька и мужик на велосипеде.

В футболке и шортах.

Босой.

В жизни всегда есть место подвигу.

Звонок по мобильному с незнакомого номера.

– Вы кто?

– Простите, кто вам нужен?

Пауза. С праведным гневом в голосе:

– Девушка, почему вы отвечаете по этому телефону?

– Потому что вы мне звоните.

– Я не вам звоню!

– Вы ошиблись номером.

– Как это я ошиблась?! Почему у вас телефон моего мужа?!

– Проверьте номер, вы набрали не тот.

Отключаюсь, забываю.

Через минут 10 звонок, оттуда же.

– Опять вы?!

– Послушайте, это мой телефон, вы неверно набрали.

– До сих пор не ошибалась! Вы кто?

Отключаюсь.

Звонок. На грани истерики.

– Ты где взяла этот телефон?! Украла?! Я в милицию звонить буду!

– Успокойтесь, я не знаю ни вас, ни вашего мужа, проверьте номер, который набираете.

Отключаюсь.

Звонок.

– Это номер такой-то?

– Да.

– Это телефон моего мужа. Всё! Не хочешь по-хорошему, я звоню в милицию!

Отбой.

Звонок.

– Сейчас за тобой приедут!

Далее непечатно.

И быстрый отбой.

Пока тихо.

Видимо, ещё едут.