nioni

На закате перестройки приятельница моя, Ю., окончательно убедилась в абсолютной невостребованности обществом специалистов по древнеславянскому и ушла из академического института на вещевой рынок.
Как-то летом она влетела ко мне в квартиру и с порога объявила:
– Всех обзвонила-обошла, хоть ты вешайся, никто не может, спасай! В субботу приезжает свекровь, если не встретить, не привезти, не выслушать благоговейно – всё, пожизненная опала, Меншиков в Березове! У Ваньки, как назло, дежурство, а мне работать надо.
– Ты хочешь, чтоб я встретила твою свекровь?!
– Да боже упаси, я ж не изверг какой! Слушай, посиди у меня в палатке, а? С одиннадцати до часов трех.
– Ты с ума сошла! Я не умею!
- Фигня! Я тоже не умела, всё объясню-покажу, просто посиди, книжку почитай, главное, чтоб ничего не украли, а что наторгуешь, то твоё!
Противостоять Ю. больше пяти минут невозможно, человек не властен над стихийной необузданностью природы.
И я, как овца на закланье, прихватив с собой первую попавшуюся книгу, потащилась в субботу на этот поганый рынок.
В палатке Ю. с одной стороны висели страшненькие спортивные костюмы психоделической расцветки, заставляющей нормального человека вздохнуть «почему я не дальтоник?!», а с другой  свитера, на этикетке Wool 100%, на ощупь из стекловаты.
– Значит, так. Вот тебе список сколько чего стоит, видишь, что клиент с деньгами – смело прибавляй, разница твоя, мозгами особо не блести – ни к чему, ежели проблемы, вон Владик ходит, я его предупредила, следи, что не попёрли чего, народ ушлый, Владик! иди познакомься, всё, полетела, к трём вернусь.
– Ты не в книжку пялься, а смотри, чтоб не товар не свистнули. Свистнут – сама платить будешь, – сказал Владик.
– А что, часто крадут?
– Бывает, вчера – видишь девку? – вчера у неё из-под носа плащ кожаный увели, триста баксов.
Мне захотелось подгрести под себя весь откутюр и плотно сесть на него сверху.
Не те у меня доходы, чтоб оплачивать чью-то тягу к красиво упакованной жизни.
И ещё я поняла, что должна была чувствовать невинная девушка с мешком золота, которую пешком отправляют через всю страну, дабы проверить криминогенную обстановку и говорят, отводя в сторону лживые глаза:
– Не боись! Авось дойдешь!
Владик игриво хапанул у меня книжку из рук:
– Монтень. Опыты. Химия, что ли?
А потом листанул её:
– Во, закорючками какими-то. Ага, тут примечание, перевод есть – Прекрасно повиноваться законам своей страны. Не, это мужик сказанул не подумав. Ладно, если что – кричи.
Даже не знаю, чего я боялась больше – того, что подметут товар, или того, что меня увидит кто-нибудь из знакомых.
У моих страхов есть неприятная особенность: они имеют обыкновение материализоваться.
И вскоре ко мне подрулила одна тётка, работавшая некогда в моём Очень Секретном Институте и по неизвестным мне причинам меня недолюбливавшая.
– Ой, ты здесь?! Сократили? Теперь везде от лишних людей избавляются, время такое. Замуж, конечно, так и не вышла? А мне костюм нужен, в Болгарию едем в отпуск, с мужем, дорого, но можем себе позволить. Этот вот покажи! Сколько он? Да ты что? Ну, по знакомству скидочку сделаешь. Где тут померять? Что-то сидит плоховато.
Как правило, я человек незлобивый, но тут нахлынуло.
– Скидочку никак, а что сидит плохо, так это на хорошую фигуру.
– Не думала я, что ты спекулянткой заделаешься, – со скорбью сказала тётка и удалилась без покупки.
А я захотела придушить Ю.
Потом подошёл мужик, примерил свитер и спросил про качество.
В глаза я врать не умею, призналась, качество хреновое. Мужик разулыбался и сказал:
– У всех такое же. Но за честность вашу куплю!
Я возгордилась и ощутила себя ушлым пройдохой-приказчиком, разве что усишек в ниточку и набриолиненного пробора не хватало.
Но на этом мои торговые достижения окончились.
Народ спрашивал:
– Это что, чистая шерсть?
Я отвечала, что, мол, как вам сказать, ну, не то чтобы шерсть, но типа шерсти.
Народ фыркал и покупал такую же ерунду двумя палатками дальше.
Там, где подтверждали – чистейшая, почти кашемир.
К трём, как и было обещано, прискакала взмыленная Ю.
–- Господи, если у  нас с Ванькой будет у нас ребенок – пошли нам девочку! А то отыграюсь на невестке по полной.
P.S. Товар я сберегла. Монтеня увели.
P.P.S. Владик ещё долго передавал приветы «химичке».

В детском саду, куда ходил мой сын, было так себе, средненько.
Без инноваций.
Атмосферу оживлял только асоциальная личность Стёпа, не выговаривавший половину букв, что почиталось за счастье – некоторые слова обсценной лексики в его исполнении не распознавались.

А моя знакомая, Татьяна, определила дочку в сад продвинутый.
У них там генеральная идея – укрепление внутрисемейных связей посредством активного участия пап-мам во всех детсадовских фейерверках.
Помимо прочего раз в год каждый родитель должен сыграть в спектакле.
Татьяна удачно улизнула от новогоднего утренника, отбоярилась от восьмимартовского и уже вздохнула облегчённо, но на горизонте нарисовался День Птиц.
И вот ей звонит недовольная воспитательница Кристина Юрьевна, выговаривает за безынициативность и сообщает, что остальные родители клювом не щёлкали, разобрали все роли, так что ей, Татьяне, достался крапивничек, готовьте костюм, у вас ещё три дня, и запишите слова  «Я птичка-невеличка на веточке сижу и ягодку-малинку на ветке сторожу», сначала выскажется ласточка, дети её поприветствуют, потом вы.
Татьяна в ужасе полезла в интернет, что хоть понять, как этот крапивничек выглядит.
Две ночи вырезала и раскрашивала перья, пришивала их к свитеру и мастерила клюв и хвост.

В пятницу с утра позвонили родители, сказали, что заедут вечером прямо в сад, заберут Соньку к себе и вернут в воскресенье.
Таня намекнула маме насчёт выигрышной партии крапивничка, но Елена Ивановна напомнила дочери, что тридцать пять лет проработала учительницей младших классов и ей эти крапивнички уже вот где, уволь.

– Так, – сказала Кристина Юрьевна, – быстренько переоденьтесь и давайте вон туда, слова помните? Вы после ласточки.
На птичьем дворе уже тосковали толстый папа в чёрном, мама хулигана Яковца ака ласточка, двое неидентифицируемых пернатых и чья-то бабушка-павлин, вся в перьях, блёстках и каменьях, вылитый мулен-руж, каким он видится из наших палестин.
Папа в чёрном профальцетил, мол, запели капели, заря занялась, грачи прилетели, весна началась.
Павлинья бабушка басом несла аналогичную хрень.
Яковец-мама два раза сбилась, но собралась и изложила страданья ласточки, стремившейся на историческую родину «вдоль по меридиану, сквозь пургу и снега».
– А вот и крапивничек, эта крохотная птичка никуда не улетала, но вместе со всеми радуется окончанию зимы! – объявила Кристина Юрьевна.
Вышел крапивничек.
Размер 52-ой, рост метр восемьдесят два плюс каблук.
Красиво взмахнул крыльями.
На «птичке-невеличке» в задних рядах захрюкали.
На «ягодке-малинке» к хрюканью подключились ряды передние, а задние перешли к неконтролируемому ржанью, что, в принципе, органично вплелось в сюжет как лошадиная радость по поводу прихода весны.
– Всё, – подумала Татьяна, – фиг с ним, с этим садом, пусть сидит дома, второй раз не переживу.
Но следом опозорились ещё две птицы, что несколько примирило.
В конце дети трогательно пропели про ручьи и солнышко.

Татьяна, не успев сбросить перья, упаковала Соньку, вручила родителям, помахала вслед машине и пошла переодеваться.
Сумки, пакета с одеждой и пальто нигде не было.
Встревоженным крапивничком она долго и безуспешно металась по саду, пока не сообразила, что вещи свои бросила на заднее сиденье родительской машины.
А потом её выгнал сторож.
Вот тут до неё дошёл весь ужас своего положения.
Апрель, вечер, холодина, а она на улице в перьевом свитере и с хвостом, без ключей, денег и телефона.
Родители доберутся до своего посёлка часам к девяти.
Правда, есть запасные ключи, у подруги, но подруга на другом конце города.
Она побегала взад-вперёд перед воротами сада и, решившись, бросилась к какому-то прохожему.
– Ради бога извините, у меня тут такая проблема, вы не могли бы вызвать мне такси?
Прохожий оглядел Татьяну, на всякий случай отступил на шаг и сказал:
– Может, лучше «скорую»?
– Да я нормальная! В саду спектакль был, а я вещи свои потеряла, ну пожалуйста, вызовите!
Прохожий ещё раз посмотрел, подумал, такси вызвал, но не ушёл.
– Я с вами постою, пока такси не придёт. А позвольте узнать, вы кто?
– Крапивничек! – уже со слезами сказала Татьяна.
– Что вы говорите. Никогда бы не подумал. И кстати, давайте, я перья оторву, а то вид у вас  несколько вызывающий.
– Не оторвёте. Пришиты насмерть. Я пробовала.

А потом подъехало такси, и таксист отказывался везти безденежного крапивничка, так что прохожему пришлось ехать вместе с Татьяной.
И обнаружить, что подруги нет дома.
И звонить ей.
И ждать её.
И как-то разговорились.
И почувствовали, будто сто лет друг друга знают и за эти сто лет друг другу не надоели.
И что у них там сейчас – не знаю.
Но что-то определённо есть.
И хорошо, если так.
Ибо каждый крапивничек заслуживает ну, если не счастья, то хотя бы прихода весны.

Cегодня в магазине слышала, как одна дама жаловалась другой:
–Толку-то от этого поста! Ни на полкило не похудела!

По этому поводу вспомнился мой старый рассказ.

Темные времена настают в обычно беспроблемной семье З., когда при разборке шкафов мама Нина находит свою сиреневую кофточку.
Сначала она долго, со слезами на глазах, смотрит на неё, в смысле Нина на кофточку, потом становится неразговорчива, и к вечеру семья, предчувствую неизбежное, разбегается по углам и сидит там тихо и кротко, как мыши под веником, потому как у Нины наступает критическое состояние души, которое можно определить как «а 20 лет назад она была мне впору».
За ночь процесс усугубляется и переходит в острую стадию, утром Нина объявляет о том, что садится на диету.
– Душа моя, зачем тебе нужно, чтоб радующие глаз округлости сменились суровыми костлявостями? – неосторожно осведомляется муж и огребает по полной. И за то, что ему всё равно, как жена выглядит, и за то, что вот тут уже почти целлюлит, и за то, что полочка для шляп полгода как висит на одном гвозде.
Соблюдать диету сложно.
Ещё сложнее, если рядом постоянно едят, жуют, лопают, топчут и нагло жрут в три горла.
Дочь Анна, 16-летняя стройная красотка, способна за 300 метров от магазина до дома на ходу умять батон и с порога заорать:
– Дайте поесть! Я голодная как не знаю что!
Сын Тимофей, тощий как глиста сушеная (ласковое определение из уст свекрови, недолюбливающей невестку и таким тонким образом дающей понять, что оная невестка дурно заботится о детях), ест как птичка – вдвое больше своего веса.
Муж Михаил, лингвист и филолог, работник сугубо кабинетный, имеет аппетит лесоруба, весь день бодро машущего топором на свежем морозном воздухе.
Кот Бонифаций… а что кот Бонифаций - не хуже других.
И мама Нина объявляет, что с этого дня все переходят на здоровую пищу – овощи, фрукты, салаты, отварная курица без соли и прочая и прочая. Как-то даже до пророщенных зерен пшеницы дошло. И никаких жиров и канцерогенов!
Неделю семья живет в предгрозовой атмосфере, то бишь неподалеку погромыхивает, но молнией по башке пока не попадает.
Нина теряет молочную розовость и розовую молочность кожи и моментально приобретает склочные и крайне неприятные черты характера.
Муж Михаил старается не прислушиваться к бурчанию в животе, протестующем против столь кардинальных перемен, и гонит от себя тяжелые мысли о том, что мама, возможно, не так уж и ошибалась насчет его женитьбы.
Дочь Анна мрачно хрумкает капустный салат и ярко демонстрирует сложности пубертата как дома, так и в школе. 
Сын Тимофей после уроков заходит к однокласснику Голубченко Тарасу, маму которого вопросы похудения при ее 58-ом размере не волнуют, и наворачивает там по две тарелки борща. Еще и вечером туда же наровит – Голубченко-мама, как правило, жарит очень много канцерогенной картошки с канцерогенной жирной свининой.
Кот Бонифаций сидит на подоконнике и тоскливым взором следит за пролетающими голубями, вспоминая прежнюю чудную жизнь, в которой ему всегда со стола перепадал кусок-другой, а третий-четвертый он под шумок утаскивал самостоятельно.
Через неделю муж Михаил не выдерживает, по дороге с работы заходит на рынок и покупает восхитительный, остро пахнущий шмат сала, с чесночком, перчиком, с мясной прослоечкой и, тщательно запаковав его в три целлофановых мешка, контрабандой приносит домой.
После ужина (мерзкая вареная рыба, кот Бонифаций чуть не плакал, но ел, дочь Анна заявила, что лучше помрет в голодных корчах, но в рот эту гадость не возьмёт, сын Тимофей только что вернулся от Голубченков и был благостен душой и светел ликом) Нина садится за компьютер заканчивать перевод.
Муж Михаил подмигивает детям и коту, и они скрываются в его кабинете.
Минут 20 слышно только клацанье клавиш да из кабинета доносятся приглушенные звуки, напоминающие чавканье и урчанье.
Но запах не скроешь, как не старайся законопатить щель под дверью старым свитером.
Клацанье прекращается, осторожные шаги по коридору, легкий скрип двери, напряженная пауза и голос мамы Нины, наполненный одновременно отчаяньем и облегченьем:
– А гори оно все гаром! В конце концов я пыталась!
Чавканье и урчанье, не характерное для интеллигентной семьи, возобновляются с новой силой.
Мир, покой и благорастворение воздусей воцаряются в отдельно взятой квартире.
Каждый раз муж Михаил с наследниками собирается выкинуть чертову сиреневую кофточку, разодрать ее на мелкие клочки размером с молекулу, но Нина уже успевает засунуть её куда-то с глаз долой и сама не помнит куда.
Кофточка заползает в самый укромный угол и, мерзко хихикая, выжидает своего часа.
P.S. На следующий день сын Тимофей говорит однокласснику Голубченко Тарасу:
– Пошли к нам обедать, у нас щи сегодня, с мясом, с грибами, и мама целую кастрюлю котлет накрутила, и картошку потушила, пошли, а то потом Анька придет, фиг что останется.

Читала про английские суеверия.
Приметы там всякие, гадания, предсказания.
Пересказываю, вдруг кому пригодится.
К сожалению, январь закончился, ну, может, в следующем году.

В канун дня Св. Агнессы (21 января) жаждущая замуж девица должна в полночь отправиться на кладбище.
В кромешной тьме найти могилу холостяка и выдрать из холмика былинку или что там под руку попадётся.
(Да, в наших условиях сложнее, придётся предварительно разгрести сугроб, но что делать, путь к счастью тернист).
Далее.
Не поворачиваясь спиной к могиле, задом наперёд, дойти до ворот погоста и со всех ног броситься домой.
Примчавшись в home sweet home, запереть свою комнату на ключ и положить былинку под подушку.
Затем самое интересное: раздеться по методу FIFO, то бишь что первое надето, то должно быть первым снято (не представляю, как это возможно, единственное логичное объяснение – девы шастали на кладбище в каком-нибудь рединготе на голое тело).
Приоткрыть окно, повесить ключ на гвоздик снаружи и лечь спать.
Ежели утром ключ окажется в комнате, значит, это дело рук духа, делегированного суженым.
Всё, можно не суетиться, отличные, просто отличные марьяжные перспективы.

Но я вот думаю: девица, у которой хватало смелости и силы на прохождение этого квеста, вполне могла не ждать милостей от природы или эпидемии холеры.
Могла сама обеспечить наличие свежеупокоенного холостяка.
Выбрав кого-нибудь из брачного неликвида, не прошедшего кастинг.

В декрете перечитала все свои книги, и добрая соседка начала снабжать меня тощими книжонками с красавцами и красавицами на обложках.
Сюжет одной из них прям впечатался в память, не могу не поделиться.
Там и автор был хорош, и переводчик уровня «английский с карманным словариком» щедро подсыпал перца. Ежели слова в словарике не находилось или вовсе было лень искать, то переводчик лихо домысливал или просто давал транслитерацию.

Короче говоря, дело было так.
Главный герой - миллионер лет тридцати с загорелым торсом и стальными глазами, сделал состояние на нефтяных крекерах.
Дошло не сразу (oil cracking).
Вокруг миллионера вьётся рой кинозвёзд и актрисулек рангом пониже, но ни одной не удаётся свить гнездо в его железном сердце (про сердце и гнездо дословная цитата), и он их меняет со скоростью две-три красотки в месяц.
И вот он совершенно случайно едет мимо какой-то забегаловки и решает выпить кофе, а там девица с фиалковыми глазами протирает столы.
В доброй трети подобных романчиков у героинь были фиалковые глаза.
Миллионер начинает обхаживать девицу, обещает утопить её в роскоши, но честную и гордую барышню не устраивает сценарий «поматросил, осыпал бриллиантами и бросил», ей нужна большая и чистая любовь.
Миллионер и так и этак, но нет, крепость неприступна.
Он не сдаётся, приезжает к закрытию кафешки, чтобы помочь девице убраться, и, будучи непривычен к физическому труду, переколачивает всю посуду.
Фиалковая барышня рыдает, вся её зарплата пойдёт на возмещение ущерба, но миллионер говорит,  не плачь, оставь мне ключи, я улажу.
Утром забегаловка вся в богемском хрустале и лионском фарфоре.
Сердце девицы начинает таять, но тут выясняется, что миллионеру надо срочно по делам в Антарктиду.
Зачем – объяснено не было, ну, может, с точки зрения автора там нефти хоть залейся, добывай не хочу.
А мерзавец-компаньон миллионера нанимает какого-то лунатика чего-то там открутить в миллионерском самолёте.
Долго думала, почему лунатик-то, ночью в бессознательном состоянии откручивал что ли, потом сообразила (lunatic = псих).
Миллионер говорит девице, мол, жди меня, и я вернусь.
И улетает.
И самолёт с чем-то там открученным падает прямо на Антарктиду.
Естественно, выживает только миллионер.
Вот он бредёт по снежному безмолвию незнамо куда и замечает движущуюся параллельным курсом одинокую Аделию.
На Аделии у меня схлопнулся мозг. Кто? Как?? Откуда???
Слава богу, в следующем абзаце одинокая Аделия хрипло каркнула и вывела миллионера к заброшенной станции, на которой есть еда и топливо, но нет связи и транспорта.
Миллионер отогревается-отъедается и 1) думает о девице, 2) выстругивает себе из каких-то досок лыжи.
А в это время злодей со слезами на бегающих глазках сообщает, что пилоты погибли, а тело нашего дорогого друга и совладельца компании не найдено, видно, замёрз, и труп растащен хищными зверями (да, хищными зверями посреди Антарктиды), так жаль, так жаль, такая утрата.
И потирает потные ручонки.
А в то же время девица узнаёт о катастрофе, рыдает, даёт отпор хозяину харчевни, настойчиво предлагающему ей периодическое сожительство, рыдает, хозяин её увольняет, девица рыдает, денег оплатить квартиру нет, рыдает, собирает свой персонал (ну, stuff и staff почти ж одно и то же) и совершенно случайно находит шкатулку, доставшуюся ей от прабабки, а в шкатулке под пачкой старых писем шёлковый мешочек из вельвета (silk velvet), в нём кольцо и серьги с блискучими камнями, и девица, отрыдавшись, идёт их продавать Голдсмиту (goldsmith).
Этот самый Голдсмит хватается за сердце и говорит, что алмазы по величине и красоте сравнимы с графом Орловым (граф с маленькой буквы, но даже если написать его с заглавной, то непонятно – это ж какого размера надо иметь уши и пальцы, чтоб носить такое).
Само собой, Голдсмит скупает цацки за бесценок, но бесценка хватает на билет до Антарктиды, снегоход и всякий нужный персонал (да, опять).
Девица квадратно-гнездовым способом начинает прочёсывать Антарктиду.
И на третий день совершенно случайно замечает какой-то холмик, слегка покрытый снегом, останавливается, смотрит – ба! да это ж наш обессиливший миллионер на лыжах из досок.
Оба рыдают, и слёзы замерзают на её нежных и его небритых щеках.
И тут со страшной силой начинает торжествовать справедливость.
Нанятый лунатик попадается на мелкой краже и на допросе с гордостью сообщает, как он ловко открутил чего-то в миллионерском самолёте. Хотя его никто об этом не спрашивал.
Мерзавца-компаньона берут под белы рученьки и ввергают в узилище.
За миллионером и девицей отправляют самолёт, тщательно проверив, всё ли крепко прикручено.
Прямо на борту миллионер делает предложение руки и сердца, девица соглашается, рыдает и падает в миллионерские объятия.
Далее.
Лужайка при мансионе (mansion) миллионера кишмя кишит знаменитостями и миллионерами, выкупленные у упомянутого Голдсмита кольцо и серьги переливаются на девице неземным светом (опять вопрос про пальцы и уши), флёрдоранж, шампанское.
Все рыдают светлыми слезами счастья.

Конец.

Вот ещё накопала в старых записях.
Орфография и синтаксис на совести авторов.

... Она всю жизнь жила в тесноте. На её кухне площадью в десять метров едва помещались стол и два стула.
… Стивенс с напряжением глядел в глубины монитора.
… От горькой жидкости я уснула на мокрой от слез подушке.
… Незнакомец улыбнулся и томно прошептал: – Я хочу навсегда познакомиться с тобой.
… В озере неспеша плескалась всякая рыба.
… В кромешной темноте стоял силуэт мужчины и смотрел в окно.
… Венера выросла потрясающе красивой, смелой и волевой девушкой. У нее был свой взгляд на мир, и она упорно с ним боролась.
... Нежный розовый шелк обвивал ее стройный девичий стан в угоду Людвигу.
… Анаконда грозно зашипела и скользнула в стихию родного Ганга.
… Голова нищего была покрыта парашой.
… Уже проклюнулись первые листочки на стройных сосновых стволах.
... И даже полное изнеможение, выбитые зубы и мертвенный взгляд не могли лишить её невообразимой природной красоты.
... Ричард оседлал рыжую Элизабет, и она радостно заржала своему хозяину.
… – Я тебя ненавижу! – отчаянно кричала Маша, отбиваясь всем телом.
… На его красивое лицо вползла похотливая улыбка.
… Посреди поля стояла тонкая берёзка с мыслями о весне.
… Всегда свободная в своих мыслях и действиях. Девушка, которая не боится плыть против течения и быть сомой собой.
… Физические упражнения, вкупе с сильно прогрессирующим гормональным фоном, сильно продвинули тело великого князя.
… Они легко пошли во банк.

… У вас закрутился роман, в ходе которого вы демонстрировали весьма солидное либидо. А спустя полгода Анна внезапно пропала. И вы до сих пор ломаете себе голову о том, что же с ней случилось. Так вот - она забеременела от вас и, как узнала об этом - рассказала родителям, желая посоветоваться. Но те ее буквально заклевали и застыдили из-за внебрачной беременности. Обзывали похотливой шлюхой и грозили отречься. Она не вынесла позора и повесилась. Когда мать нашла еще теплое тело дочери, висящее в петле, закрепленной на отцовском турнике в коридоре, ее хватил инфаркт, и спустя несколько минут она скончалась рядом с дочерью. А отец -
кадровый военный, не вынеся горя, что на него свалилось, застрелился из именного пистолета.

Касательно последней цитаты.
Сдаётся мне, автор явно недоработал.
Следовало бы продолжить.
… Забежала соседка за солью, увидела случившееся, охнула и сошла с ума.
Припёрся сантехник починять краны, ахнул и удавил себя струбциной.
Приехала милиция, сказала много производных от слов на сомнительные буквы и всем отделом ушла в оборотни.
На подоконник уселся воробей, маленькими бусинками глаз обвёл ужасную картину произошедшего и свалился замертво.
В окно заглянуло ничего не подозреваюшее солнце, от ужаса пукнуло внеплановым протуберанцем, подумало и взорвалось на десять миллиардов лет раньше положенного.

У меня книжная наркомания, если читать нечего, начинается ломка.
Будучи в декрете, перечитала всё своё, и не по разу.
На новые книги денег не было.
Соседка сжалилась, начала снабжать меня духовной пищей.
Беда в том, что она обожала любовные романы.
В то время в каждом киоске продавались такие тощие книжечки в мягких переплётах, обязательно с забугорным именем автора, на обложках мускулистые красавцы страстно обнимали-лобзали нежных фей.
Потом у нас появился компьютер, а с ним и интернет, и я влезла в в какой-то самиздат – фэнтези, фанфики и прочее.
Старалась выписывать попадавшиеся перлы.
Ну, вот немного откопанного в старых залежах.

... Погруженный в свои мрачные мысли, Джеральд оперировал не глядя.
... Он повесил свою голову на грудь и оглянулся. 
... Кровь из повреждённой артерии брызнула фонтаном, напомнив о счастливых днях во Флоренции.
... - Ты еще будешь счастлива, Софи, - прошептала Лаура и вышла из палаты в объятия Андерсона.
... Она припала к полу всеми частичками своего тела.
... Девушка под его ласками пожималась.
... В лесу страшно закричала выпь, суля беду.
... Среди народа послышался восторг.
… Здесь миллионы лет назад бродили тиранозавры, в небе парили птеродактили, в море плескались ихтиандры.
… Многократно повторяющиеся горизонтали и вертикали образуют условный треугольник.
… Предком лошади была лошадь.
... Престарелая дама элегантно подняла выщипанную бровь.
... Её бедра заполнили объём между ручками кресла.
... – Какие у неё шелковистые ресницы, – подумал Андрей, трогая локон.
... Кровь была везде, повсюду, даже на стульях, даже на абажуре, её густой запах разъедал слизистую оболочку носа. – Здесь что-то случилось, – решил Влад.
... Мадлен полюбила его с первого взгляда, всеми своим органами чувств.
... Потом она запустила программу включения его частной виртуальной сети объёмом сто двадцать восемь бит.
... Её спальня была настоящим произведением искусства, поражая воображение гостей тёмно-вишнёвыми стенами, позолочёнными рамами зеркал и оконными рамами, а также богатейшим набором античных скульптур, стройными рядами выстроившихся вокруг огромной антикварной кровати.
... Над Сеной висел привычный лондонский смог.
... Через минуту Джеффри сбросил с себя весь свой дорогой наряд, придуманный лучшими мастерами мира специально для преуспевающих мужчин.
... Макс облокотился плечом на перила, смотрел на пробегающие внизу поезда и тяжело думал.
... – Вадим, пойми, она выскочка из парвеню, – заметила Грета Павловна, сухо закашлявшись.
... Он выстрелил не целясь в скорпиона, пуля отскочила от камня и оторвала ядовитое жало.
... – Обещаю, клянусь, он больше никогда не коснётся тебя своей похотью! – хрипло закричал Вадим вслед уходящему поезду.