Serket

Прочел пост http://pikabu.ru/story/nashestvie_babushek_3946597 и решил выложить свое видение вот этой фразы "мысль о том, что человечество так и не узнает, куда утром спешат бабушки, до сих пор не даёт мне покоя".

Не ругаю автора (он просто навел на мысль), не претендую на истинность, диплома психолого не имею, просто ИМХО.

Мы очень любим посмеяться над вечно едущими куда-то бабушками. А то и поиздеваться. Но вот если попробовать оставить в сторонке неприязнь и насмешки и просто задуматься - что происходит у них дома? Просто представьте это, многие видели, наверное, быт пенсионерок.

Чаще всего это уже вдовы, они пережили своих стариков, а дети разбежались-разъехались. Их квартиры - стандартные хрущевки с ремонтом сделанным дай бог 10 лет назад, а может и того раньше. Кто видел знает, я покупал свою квартиру на вторичном рынке и насмотрелся.

Просто представьте эти потертые обои, советскую мебель. Стариковских сил уже маловато на нормальную генуборку, да и зрение подводит. Возможны вариации, но чаще всего картина удручающая.

И вот вы сидите в этой квартире, вам 60-70+ лет. Болит тут, болит там. И, в отличие от молодежи, вы не можете рассчитывать на то что "ой, пройдет". Не пройдет. Уже нет, теперь остается только гадать которая из этих болей вас убьет. И как быстро - сегодня ночью или завтра. Или будет усиливаться день за днем, год за годом. А в больницах, зачастую, просто прописывают симптоматическое лечение, а то и просто разводят руками - старость. Старость не лечится, к сожалению.

Да, каждый знает, что смертен, но не верит что умрет. Ну правда, не верим ведь? Или верим, но как-то отдаленно. Потому что я вот не рассматриваю пока всерьез свою кончину, хотя отлежал в онкологии, и пот рентгеновским излучением позагорал.

А вот эти бабушки - они ведь чувствуют очень четко - все, жизнь кончается. Год-два и все. Они сидят в своих унылых квартирах с пыльными советскими люстрами один на один с приближающейся смертью, просто чувствуют как заканчивается жизнь. Это некая помесь камеры-одиночки, хосписа и камеры смертников. Приговор уже вынесен, вопрос только в сроке, но и он явно невелик. Много ли людей выдержат постоянное соседство с неизбежной смертью? Ежедневное ожидание? Вот и едут у старушек крыши. Ну и мозг изношен, конечно, старость есть старость. А тем кто не съехал с катушек легче?

Я не уверен, что смог бы сидеть вот так и ждать. Сдается мне, что и я бы оделся и пошел бы на улицу, поехал бы хоть куда-то, потому что дорога - это тоже жизнь. Люди вокруг, движение. Еще немного жизни.

А кто-то начинает доставать соседей, задалбывать скорую и милицию, устраивать скандалы. И это тоже - жизнь, движение, приправленное фантазиями сдающего мозга.

Хз к чему я это все написал, просто как-то задумался и жалко мне их стало, всех этих бабушек с котомками, едущих с утра на другой конец города, а то и просто "гуляющих". Всех, брюзжащих, истерящих, достающих и выводящих из себя. А выдержала бы моя психика такой прессинг, день за днем, год за годом? Не знаю.

И самое главное - наши родители постепенно тоже входят в этот возраст. И лично я не смогу быть рядом, я живу в 100 км от них, и работу никто не отменял. И это заставляет сердце сжиматься.

К посту http://pikabu.ru/story/_3727333

//вообще прозой не баловался, просто почему-то пробило.
*
Разбудил меня шепот дочки:
- Папа, под моей кроватью кто-то есть…
Спать хотелось ужасно, глаза пришлось открывать с большим усилием. Она стояла возле кровати и серьезно смотрела на меня большими голубыми глазенками. Монстр под кроватью. Классика. С трудом подавив желание поворчать, я, вздохнув, стал выбираться из уютного кокона одеяла. Дочке 5 лет, кто, если не папа, должен учить ее справляться со страхами? Даже если глаза слипаются и теплая постель более желанна, чем любимая жена, заночевавшая сегодня у тёщи.
- Пойдем смотреть на твоего «кого-то», – я взял дочку за руку и повел ее в соседнюю комнату к ее кроватке.
Уже от двери я заметил в темноте под кроваткой белую голову плюшевого мишки. Видимо, закинули, когда играли днем, и забыли там. Монстр. Мишка, ты - чудовище под кроватью. Как тебе новое амплуа?
В паре шагов от кроватки дочка остановилась и дальше идти не захотела. Я опустился на колени перед кроватью и притянул ее поближе.
- Ты уже большая девочка, правда?
Она насуплено кивнула
- Я не должна бояться плохих вещей под кроватью? – тон вопроса был мрачно серьезным.
- Нет ничего страшного в страхе. Но нужно сначала понять, чего именно ты испугалась. Посмотреть внимательно, понимаешь? Если ты убегаешь – надо знать от чего, чтобы понимать как и куда бежать. – я успокаивающе улыбнулся, - И нужно ли вообще убегать. Это же твой плюшевый мишка закатился под кровать, смотри.
Я потянулся за игрушкой и дочь вскрикнула:
- Папа, это не мишка! – в ее голосе впервые послышался страх. А я вспомнил, что мишка пару дней назад остался у Татьяны, соседки со второго этажа, когда мы были у них в гостях. Очень он понравился ее младшенькой. Но рука уже дотянулась то белого холмика под кроватью и схватила…
Не схватила. Или утонула в нем? Я не очень понял что происходит, но кисть нырнула в белое что-то без сопротивления, не встретив никакой преграды. Попытка сжать в кулаке непонятную штуковину не увенчалась успехом, пальцы будто хватали что-то бесплотное. Через несколько секунд (сотые доли секунды?) до меня дошло, что это не холмик под кроватью бесплотен, а мои пальцы. Мои бывшие пальцы. Кисти больше не было, из аккуратно срезанной культи била кровь, заливая белый мех. Впрочем, мех оставался белоснежным. Кровь исчезала, попав на него, так же стремительно и бесследно, как исчезла моя кисть, секунду назад.
Боль рванула руку тупыми клыками, выдернув меня из ступора. Обхватив и прижав к себе дочку здоровой рукой, я стиснул покалеченное запястье, пережимая кровеносные сосуды. Поток крови пошел на убыль. Судорожно, скользя по залитому полу босыми ногами, я отползал от кроватки, продолжая стискивать запястье и увлекая за собой дочь. Та ошеломленно смотрела на окровавленную культю и шептала:
- Папа, у тебя кровь… у тебя кровь, папа…
А я не мог оторвать глаз от «не мишки» под кроватью. Теперь я видел, что «голова» не продолжалась плюшевым туловищем и потешными лапками, а уходила в темноту под кроваткой, постепенно и равномерно расширяясь. У «не мишки» не было глаз, рта, носа, вообще ничего, что нарушало бы равномерную белоснежность меха. Или чем там эта пакость покрыта, что оно поглощает плоть и кровь даже не как губка, намного, немыслимо быстрее и чище?
Как я мог сразу не увидеть что это никакой не плюшевый медведь? Черт возьми, я был сонный, да, но эта вытянутая дрянь совершенно не похожа…
Она двигалась. Вот почему. Когда мы с дочкой зашли «не мишка» был гораздо глубже под кроваткой. Сейчас он двигался по оставленному мной кровавому следу, накрывая его собой, словно пылесос.
Я вжался в угол. Если вскочить сейчас, то можно пробежать вдоль стены и выскочить в коридор, а оттуда на лестничную площадку. Предупредить соседей, вызвать скорую, а с «не мишкой» пусть разбирается полиция, армия, охотники за привидениями, Ван Хельсинг, кто угодно….
Эти мысли ураганом пронеслись в голове, но тело не откликнулось, я не мог оторвать глаз от медленно двигающейся туши «не мишки». Было что-то противоестественное, зачаровывающее в его плавном движении. Медленное, неспешное, оно, казалось, состояло из сотен, тысяч маленьких, но молниеносных сдвигов. Глаз пасовал, сбоил, не мог различить их, но что-то подсказывало – медлительность твари не означает, что есть шанс проскочить мимо.
Я заметил, что расширяющееся тело должно вот-вот зацепиться за царгу кроватки. Может это шанс? Какова сила «не мишки», сможет ли он сдвинуть детскую кроватку? Хватит ли мне этой задержки, чтобы все-таки проскочить мимо?
В этот момент тварь добралась до места, где моя кровь на полу была разлита куда более скудно, да еще размазана ногами. Видимо, после пиршества возле кроватки, «не мишка» не одобрил уменьшение порции и впервые проявил нетерпение. И ответил на все мои вопросы одним стремительным, ускользнувшим от глаза рывком, покрывшим сразу полметра. Кровь в моих жилах, казалось, застыла льдом. Если бы я попытался пробежать мимо, я бы даже не заметил, как он достал бы нас, легко, немыслимо быстро.
Однако, в своей прожорливости «не мишка» был весьма избирателен. Подчистую поглощая кровь и плоть, он не собирался делать то же самое с древесиной. Царга кроватки разлетелась в щепки при его рывке, ни на мгновение не сдержав движения.
Треск ломаемого дерева вывел из ступора дочь. Она перевела взгляд с окровавленной руки на «не мишку» и, наконец, пронзительно закричала…