PROZADRAMA

Ленка послушно сползла со стула и свернулась калачиком на деревянном полу.

Севший на скамейку у окна второй бандит, вытащил из-за брючного ремня пистолет и положил его рядышком. Развалившийся на диване громила проделал то же самое. После того как они хладнокровно разделались с участковым, Ленка уже и не сомневалась, что в случае какого-либо провала эти двое убьют её без промедления. Поэтому, она молила бога чтобы всё задуманное этими страшными людьми, касающееся снятия денег в банке, получилось. И тогда после этого они сжалятся и возможно отпустят её в районном центре. А уж там-то Ленка сразу побежит в милицию, где и расскажет обо всё случившемся и Николая выпустят домой, к ней. Подумав об этом, она заплакала и стала смотреть на зашторенное занавесками окно. Вдруг за окном раздался какой-то шум. Оба бандита тут же вскочили со своих мест и держа на изготовке пистолеты встали по обеим сторонам окна. Ленка со страху села в углу наклонив голову к коленям в ожидании чего-то ужасного. Один из бандитов выглянул краешком глаза из укрытия всматриваясь через стекло в темноту улицы, и тут же с ухмылкой оторвал оттуда свой взгляд повернувшись к Ленке.

- Фу… Испугал, сука…, – выдохнув проговорил он. Второй вспыльчиво полушёпотом поинтересовался у него:

- Кто там?!

Тот в ответ заулыбался словно блаженный:

- Кот!..

- Кот?

- Да. Твой, что ли? - спросил увидевший кота бандит у Ленки, кивнув головой через плечо на окно. – Такой…чёрно-белый.

- Мой…, - тихо ответила Ленка.

Бандиты, облегчённо вздохнув вернулись на свои места, один обратно на диван, второй на скамейку у окна. Ленка приняла опять своё положение свернувшись в клубок как сворачивался их кот на соломе под коровьей кормушкой в холода. Поначалу, когда они с Николаем завели его ещё котёнком Ленка из жалости что тому холодно спать в коровнике заносила его в дом, но Николай отнёс того обратно, сказав, что кот должен учиться ловить мышей. И, как ни странно, кот больше полюбил Николая чем Ленку. Увидев Николая кот тут же бежал к нему и тёрся об его ноги. «Бедный, наверное он очень голодный», - подумала Ленка. А ещё она слышала надрывный рёв быков и коров, доносящийся из коровника. Николая сейчас нет и их некому выпустить пастись на луг, раскинувшийся у пруда. Ленке Николай запретил самой выпускать скотину из коровника, так как двухгодовалые быки пырялись и могли ударить её либо огромной головой, либо не приведи господи прижать к стене. А в её положении — это очень опасно. Она решила, что утром перед тем, как ехать с этими сволочами в банк она попросит, чтобы те разрешили ей напоить быков и коров и дать им сена. «Авось то и разрешат» - подумала она и закрыла глаза. Однако вскоре сквозь дрём она опять услышала мяуканье кота. Это показалось ей странным. Обычно кот по ночам находился в коровнике, а тут вдруг…Бандит, сидевший на скамье, возможно также слышал его мяуканье, но уже зная, что это Ленкин, попросту не обращал на того никакого внимания и откинув голову на стену чуть посапывал. А тот, который был самым злым и жестоким, дрыхнувший на диване, наоборот громко храпел. Сон Ленкин между тем куда-то улетучился и в её больную голову после нескольких полученных ударов стали одна за другой приходить мысли о муже. Она знала, что Николаю без неё было всегда плохо, где бы он ни находился, а уж в тюрьме так, вообще нет даже слов…Их отношения здесь на ферме на её взгляд стали настолько прочными что разорвать эту духовную связь уже невозможно. А тут ещё и радость о скором рождении ребёнка. Николай как это говорят - летал от счастья. Туго стянутые верёвкой Ленкины руки и ноги начали отекать, она было подумала попросить того, кто сидел на скамье немного ослабить верёвку, но испугалась, что просьбу услышит тот, кто спит на диване и опять изобьёт её. Нет, не за себя она боялась, боялась, что ударят по животу, по ребёнку…В общем пока терпела, а там, как получится. Прошло предположительно полчаса, когда Ленка внезапно услышала наверху какой-то шорох. Она медленно подняла взгляд и сквозь проникнувший в комнату через окно лунный свет вдруг заметила, как из щели между досками люка, сооружённом Николаем для входа в комнату, которую он планировал разместить на чердаке, посыпалась тоненькая струйка пыли. Первая мысль у Ленки была такой: кот залез на чердак. Николай неделю назад повесил там сушиться пойманную рыбу. Скорее всего кота с голодухи и приманил этот рыбный запах. Она не на шутку перепугалась, ведь услышав подозрительный шум, злой мордоворот, спавший на диване, может начать спросонок стрелять по потолку. Глядя на люк Ленка надеялась, что кот уйдёт оттуда, но шорох не прекращался. Ленка занервничала, поглядывая то на одного бандита, то на другого, но сон слава богу сморил обоих. «Жаль, что нет возможности сбежать», - с сожалением подумала она. Узлы верёвок на ногах были настолько сильно затянуты, что развязать их со связанными руками было невозможно. Зря только создаст возню нежелательную. Она уж и забыла о шорохах на чердаке, да и не смотрела туда больше, но тут нежданно-негаданно прямо к её ногам упал малюсенький кусочек деревянной стружки. Ленка, помня, что на половицах чердака в качестве утеплителя лежали мешки, заполненные опилками, вновь устремила свой взгляд наверх и сразу же обомлела. Через проём открытого люка, в полумраке, в комнату как в фильме ужасов просунулась чья-то голова. Ленка была уж готова закричать, но в самую последнюю секунду она крепко-накрепко закрыла рот, потому как приглядевшись поняла, что это был Николай. Увидев Ленку связанной по рукам и ногам, он словно изменился в лице. А она тут же заплакала и уже не сводила с него мокрых от слёз глаз. Бросив взгляд на спящих бандитов, он жестом руки дал ей понять, чтобы она переместилась к самой стене. Ленка, стараясь сильно не шуметь отползла в самую темень угла. Где и замерла. Она была уверена, что Николай сейчас попытается спуститься с чердака через открытый люк в комнату. Но как? Ведь у него нет даже лестницы. К тому же Ленка боялась, что кто-то из бандитов услышав шум в мгновение ока убьёт его. Но в то же время, она осознавала, что отговорить Николая от этого риска она не успеет, да и не сможет. То, что произошло дальше Ленка никогда не забудет. Над её головой громыхнул оглушительный выстрел и спящий на диване бандит, вздрогнув и одновременно вскрикнув так и остался там лежать. Вскочивший со скамьи другой бандит, по всей вероятности, спросонья не смог оценить ситуацию с грохотом и на четвереньках ринулся в другую комнату забыв даже про свой пистолет, лежащий всё этой время рядом с ним на скамейке. Одновременно с этим сверху прямо к Ленкиным ногам приземлился в прыжке и Николай. Увидев в его руке ружьё, она поначалу не поверила своим глазам. Он бросился следом за бандитом пытавшимся скрыться из дома и нагнал того уже в сенцах. Ленка услышала ещё один выстрел и наступила гнетущая тишина. Николай вернулся в комнату, где была Ленка, подошёл к дивану и убедившись, что бандит мёртв бросился к ней. Быстро развязав и отбросив верёвку в сторону, он крепко обнял разрыдавшуюся Ленку после чего бережно прижал свои ладони к её мокрым от слёз щекам.

- Лена, слушай меня внимательно и не перебивай! - почти скороговоркой говорил ей Николай, – У тебя очень мало времени! Всё что здесь было, ты расскажешь мне потом, а сейчас тебе нужно успеть добежать до пруда и переплыть его в том месте, где мы с тобой всегда рыбачили. Не бойся, там не глубоко, а плаваешь ты у меня, я знаю, очень хорошо. На том берегу начинается лес, через него ты выйдешь на трассу и остановишь какую ни будь попутную машину чтобы доехать до станции. Там добеги до железной дороги, где останавливается электричка и спрячься в траве чтобы до прибытия электрички тебя не увидели менты. Первая электрички будет половина шестого утра. Ты должна успеть на неё! Забери с собой все деньги, которые у нас есть. Доедешь до города, а оттуда ты уже знаешь, как добраться до твоей тётки в деревне. Пусть она спрячет тебя у себя. Слышишь меня?!

Николаю показалось что Ленка его не слушала, а только плакала. Он потряс её за плечи громко переспросив:

- Лена! Ты поняла меня?!

Она замотала головой по сторонам вцепившись в его руки:

- Нет! – теперь уже крикнула она. - Я не оставлю тебя здесь одного с этими тварями! - Ленка перевела взгляд на обездвиженного бандита, распластавшегося на диване. Стекающая с дивана его кровь образовала на полу огромную красно-бурого цвета лужу, которая быстро растекалась по всей комнате.

– Утром сюда, - всхлипывая продолжила она говорить Николаю, - приедет их главарь. Он уже был здесь вчера вечером. Коля! Они убили нашего участкового! При мне! Потом утопили его в пруду!

Ленку сильно затрясло.

- Мы… убежим с тобой… вместе…, – только и успела она заикаясь проговорить как Николай тут же требовательно одёрнул её:

- Лена! Ты пойдёшь одна! А я должен остаться здесь! Когда мы встретимся ты всё мне расскажешь! Давай, собирайся! Тебе и ребёнку, которого ты в себе носишь, нужно жить!

Николай резко встал и подошёл к окну. Отогнув занавеску, он всмотрелся куда-то вдаль. За всю их совместную жизнь, Ленка ещё не видела его таким никогда. У окна Николая что-то настораживало. Ещё раз поторопив Ленку чтобы, та взяла с собой всё необходимое, он, не выпуская из рук ружья выбежал из дома во двор, но через пару минут вернулся обратно. Ленка стояла посреди комнаты держа в руках свою любимую сумочку, подаренную Николаем на её прошлый день рождения. Он, взяв её за руку буквально с силой потащил в соседнюю комнату, где единственное окно выходило в сторону пруда. Сразу за окном был небольшой яблоневый сад, доставшийся им с Ленкой задарма вместе с бывшей конторой. Николай надеялся, что благодаря этому саду Ленке удастся незаметно подойти к воде. Пруд и сад разделяли какие-то четыре десятка метров. Открыв обе створки окна, он сначала вылез из дома сам, затем помог выбраться и Ленке.

- Беги! – приказал он ей.

Она было опять расплакалась и попыталась его обнять, но он резко пресёк её попытку.

- Я сказал беги!

Ленка секунду поколебавшись и понимая, что ослушаться Николая не может, рванулась к пруду, на бегу раздвигая на своём пути свисающие к земле ветки яблонь. Оглянувшись всего лишь один раз назад, она мельком приметила, как Николай по лестнице, приставленной им очевидно ещё ночью к дому, спешно поднимается на чердак. Ночная мгла, слившись с прохладой исходящей от пруда казалась Ленке ещё более устрашающей, однако деваться было некуда и она безропотно вошла в воду. Пройдя несколько метров, вдруг заметила торчащее из-под воды мотоциклетное круглое зеркало. В нём, подстать его размерам, отражался кругленький кусочек звёздного неба. Она невольно вспомнила об участковом. Тогда Ленка не знала, что тело милиционера бандиты засунули в люльку мотоцикла прикрыв того брезентовой накидкой и застегнув её на несколько металлических клёпок. Преодолевая охвативший её ужас, она обошла стороной это страшное место и приподняв над поверхностью воды руку, державшую сумку, поплыла в направлении противоположного берега.

Николай, отправив Ленку к пруду залез на чердак, после чего затащил наверх и саму лестницу. Теперь просто так без каких-либо подручных средств никто не сможет зайти к нему в тыл. Этот факт добавлял в него уверенности. На чердаке Николая уже дожидались привезённые с собой из отделения милиции автомат АК-74, патроны к нему, а также патроны к охотничьей двухстволке. Машинально готовя оружие и боеприпасы к бою он хорошо понимал, что этот бой скорее всего станет конечным в его жизни. В памяти всплыл предпоследний день его службы в Афганистане перед дембелем. Всем командирам рот и подразделений был доведён устный приказ командира их полка, чтобы те не брали на боевой выход в горы готовящихся к отправке в союз солдат, в особенности тех, кто уже сидел на чемоданах приводя в порядок свою парадку. Проходя мимо Николая, командир взвода сокрушался, что через пару часов ему с бойцами надо делать вылазку для подавления огневых точек, надёжно замаскированных моджахедами от авиации, но ему не хватает опытных и надёжных людей для выполнения этого задания. Николай с другом, который так же, как и он жил лишь ожиданием следующего дембельского дня, когда их отправят в Кабул, изъявили желание выйти в горы и помочь. Другие же дембеля отговаривали их, намекнув, что бой может стать последним и смертельным, но они ни в какую не поддались их уговорам и вышли на задание. Тогда пронесло и они вернулись в часть целыми и невредимыми. «Значит, тот бой был очередным боем, а последний будет сейчас», - немного с грустью подумал Николай, раскладывая перед собой снаряжённые магазины к автомату. К его ферме подъехали две машины «УАЗ» из которой выпрыгнули несколько милиционеров в форменной одежде. Они рассредоточились в основном у ворот дома. Николай видел их отчётливо. Вооружены они все были автоматами. Пока никаких действий милиционеры не предпринимали. Из машин негромко доносился характерный звук радиостанций. Кто-то из милиционеров кому-то что-то говорил, но разобрать слов Николай не мог. Тут внезапно приехала ещё одна машина, но она была легковая. Из неё вышли четверо в гражданской одежде вооружённые пистолетами. По голосу одного из них он опознал оперативника участвующего в пытках над ним в камере изолятора. Этот оперативник сейчас нецензурно говорил одному из сотрудников в форменной одежде что-то об убийстве в изоляторе начальника уголовного розыска. По-видимому, старший из всех приказал двоим милиционерам обойти дом сзади. Те трусцой направились туда. Николай видел через щель в досках их расстроенные физиономии, когда они, не обнаружив лестницы побежали обратно. Кто-то разбил оконное стекло и кинул внутрь дома дымовую шашку в надежде что если кто-то там окажется, то тут же выскочит на улицу. Никто не выходил. Да и выходить то было некому, разве что бандиты, но трупы не ходят. А вот приказ обследовать местность вокруг дома, который прозвучал, Николаю был не по душе. Ведь Ленка могла по разным причинам задержаться у пруда и её могут обнаружить. Нужно было как-то им помешать и он дал несколько коротких очередей над головами милиционеров. Те, бросились врассыпную и заметив откуда он открыл по ним огонь стали огрызаться огнём из автоматов и пистолетов. Николай успел пригнуться от впившихся в деревянные балки крыши пуль. Радовало то, что кровля на доме не из шифера, а из жести. Значит она не оголится, и Николай по-прежнему будет малозаметен для них. Вот уже как минут пятнадцать шла перестрелка. Он экономил автоматные патроны откладывая автомат и беря в руки охотничье ружьё. Отчётливо заметил, как завалились на траву двое милиционеров. «Минус два», - сказал Николай про себя. После первых потерь милиционеры откатились назад, укрывшись за трактором, который Николай брал в аренду. Стрельба прекратилась. Кто-то из милиционеров громко кричал в микрофон переносной радиостанции благим матом прося срочную помощь. Связь была плохой, ему отвечали, но голос из динамика, то рвался на полуслове, то раздавался какой-то писк. Как ни странно, Николай радовался тому, что всё внимание их заострилось на нём. Теперь у его Ленки будет много времени чтобы добежать до трассы и уже дальше спокойно добраться на попутной машине до районного центра. А там электричка и всё…

Вырваться отсюда пусть даже и с боем, такой мысли у него не возникало. Даже если ему и удастся это сделать, стало быть, он обречёт Ленку на мытарства, постоянную нервотрёпку, переживания и скорее всего преждевременные роды с плохим концом. А этого он допустить не может. Поэтому Николай и отложил в карман два патрона к охотничьему ружью. Ну а пока дело ещё не дошло до этого, он покажет им, как надо правильно держать оборону отбиваясь от наседавших врагов. Этому ремеслу его учили старослужащие, когда он оказался в Афгане. Спустя несколько минут одному из милиционеров под прикрытием автоматных очередей удалось проникнуть в сенцы. Там он наткнулся на труп одного из тех, кого Николай застрелил, когда освобождал Ленку.

- Здесь труп! – крикнул он своим кто находился в укрытии за трактором. Не прошло и минуты, как он крикнул опять: «Ещё один!»

Николай понимал, что рано или поздно тот обнаружит в комнате на потолке люк и начнёт простреливать потолок. Так и случилось. Автоматная очередь раскрошила доски в районе петель и перерезала надвое сам люк. Теперь проём оказался открытым. «Если у них есть гранаты, они быстро обвалят крышу и достанут меня», - мелькнуло в голове у Николая. Нужно тянуть время до рассвета, и когда он будет полностью уверен, что Ленка в безопасности м уже на пути в областной город вот тогда, тогда и всё…Николай закинул охотничье ружьё за спину, рассовал патроны по карманам, засунул оставшиеся снаряжённые магазины за пазуху под рубашку и подойдя к окну произвёл несколько коротких очередей по трактору, после чего подойдя к проёму люка сиганул вниз. Падая, успел заметить, что под ним, не ожидавшего явно такого поворота событий, как назло, застыл в оцепенении тот самый милиционер, который проник в дом. Первым всё же выстрелил милиционер. Одна из пуль попала Николаю в левую руку в районе плеча, но у него хватило сноровки, и он с размаху ударил того ногой по лицу. Тот, взмахнув руками отлетел в угол выронив автомат. Николай, кувыркнувшись на полу навскидку выстрелил, и милиционер затих. В горячке выпрыгнув в то самое окно откуда он совсем недавно выбирался с Ленкой из дома в сад, Николай побежал через поросль, которая повсюду проросла от корневищ яблонь в направлении старой водокачки. Именно там он сможет занять глухую оборону и будет драться до последнего патрона. Он так решил уже на бегу.

Там у входа, находилась деревянная стойка типа прилавка, он запомнил это. За этой стойкой стоял стул, на котором тогда и сидел дежурный по изолятору, когда принимали Николая. За ним небольшой стеллаж с отсеками очевидно для вещей арестантов. Николай неспешно, крадучись, направился к выходу из изолятора. Он дошёл до угла, за которым налево располагалось рабочее место дежурного и вдруг понял, что храп исходит не оттуда, а из открытой камеры, расположенной напротив справа. Внутри неё был полумрак и лишь часть камеры освещалась от проникающего через открытую дверь дежурного света.

Николай всё также осторожно заглянул за угол и тут же увидел того самого молодого милиционера, который сладко спал, положа голову на обе руки, лежавшие на поверхности стола. Над входной металлической дверью, ведущей в изолятор из здания РОВД, прямо на спящего милиционера была направлена ещё одна камера для видеонаблюдения. Николай догадывался, что мониторы от этих двух изоляторных камер установлены в дежурной части отделения милиции. А это означало, что либо его каким-то чудом в дежурной части не увидели другие сотрудники, либо там тоже все спали, ну или вышли к примеру на улицу. Гадать почему так произошло для Николая нужды не было, он опасался лишь одного: заметят ли его, когда он подойдёт к милиционеру скажем для того, чтобы взять у того ключи от входной двери и покинуть помещение изолятора, а уж затем и само здание РОВД? То, что все железные двери при открывании и закрывании будут скрипеть и скрежетать, он точно не сомневался. Уйти из отделения милиции тихо и незамеченным вряд ли получится. Тем более, что от его рук покинул этот мир целый начальник уголовного розыска. А то, что покойный был мразью, никто знать соответственно не захочет. Значит и терять Николаю, по сути, уже нечего.

Конечно, можно было бы оглушить и связать эту мразь, засунуть в рот скажем кляп, но после перенесённых Николаем мытарств, издевательств и угроз, касающихся в особенности его Лены, поступить иначе он не мог. Совсем не мог. Разумеется, это не является оправданием, но что случилось, то случилось…Он взял себя в руки. Решил, что для начала необходимо изолировать спящего в камере дежурного. Что там был именно дежурный, а никто-то другой, он не сомневался. Безо всяких колебаний Николай вошёл в эту камеру. Да, действительно, на кровати развалившись храпел дежурный офицер. Рядом с кроватью стоял стул со спинкой, на которой висел китель со старлейскими погонами. На сиденье стула лежала кобура с пистолетом «Макаров». У Николая моментально созрел план, простой, а главное безопасный как для дежурного, так и для самого Николая. Он вспомнил что при входе в камеру увидел торчащий в замке ключ. Николай вытаскивал из кобуры пистолет то и дело прислушиваясь к храпу офицера боясь, что тот внезапно проснётся и откроет глаза. Но все опасения оказались напрасными: храп дежурного только усиливался. Вместе с пистолетом Николай забрал и китель чтобы накинуть его на себя. Возможно, что там, в дежурной части, увидев в монитор человека в кителе не придадут значения каким-то мелочам и будут уверенными, что в их поле зрения виден несомненно дежурный. Однако крепких гарантий, что всё будет так, у Николая не было. Озираясь на спящего у себя за спиной молодого милиционера, он, стараясь не шуметь медленно закрыл дверь в камеру, где оставался дежурный. Дверь закрылась практически бесшумно. Лишь после этого Николай повернул ключ в замочной скважине. От всеобщего внутреннего напряжения вся его одежда в один миг пропиталась потом, словно кто-то окатил его водой из ведра. Николай выдохнул и обернулся назад. Спавший за столом молодой милиционер за всё это время даже не пошевелился. Взгляд Николая выхватил из висевших на стене часов положение стрелок. Они показывали половину второго ночи. «Нужно торопиться», - промелькнуло в его голове. Он подошёл к спящему милиционеру и крепко схватив того за руку резко потащил за собой чтобы вместе с ним покинуть то место, куда была направлена камера видеонаблюдения. Ему это удалось без особого труда. Милиционер не обладал большой физической силой, а проснувшись и увидев направленный на него Николаем пистолет дежурного, затрясся словно лепесток. На вид пареньку было около двадцати трёх лет.

- Тихо! – приказал ему Николай, удерживая его за ворот рубашки. – Будешь себя плохо вести ляжешь здесь навсегда. Знаешь за что?

Тот импульсивно замотал головой:

- Я ничего не сделал вам плохого…

- Да, - сказал Николай. – Ты прав. Ничего плохого ты мне не сделал. Но ты видел, что со мной творили эти ублюдки.

- Ну…подожди, - произнёс тот чуть не плача. – Ты пойми, кто я и кто они! Как я могу им запретить?!

- Я сказал тихо! – почти шёпотом еле сдерживаясь пригрозил Николай, прислушиваясь не проснулся ли дежурный. На его счастье, по-прежнему вокруг всё было тихо.

- Кто сейчас в дежурной части? – спросил Николай, грубо повернув голову милиционера лицом в сторону настенных часов.

Милиционер, кажется, понял, что от него хотят.

- Обычно в это время в дежурке помощник, - испуганно ответил он. – Это когда отдыхает дежурный. Но я точно не знаю…

- Кто ещё есть в отделении милиции?

- Никого…

- Совсем никого?

- Совсем…

- А те, кто меня связывал? Где они?

- Я не знаю...

- А кто знает?

- Оперативный дежурный или его помощник или…

- Слушай сюда, - перебил его Николай. - Ты сейчас позвонишь в дежурную часть и выяснишь, кто там спит, кто не спит. Того кто будет с тобой разговаривать, позовёшь сюда на минутку. Найди любой повод. Ты меня понял? – Николай ткнул стволом милиционеру между рёбер.

- Понял, понял…

- Если ляпнешь что-то лишнее, убью.

Подтащив к нему внутренний телефонный аппарат, Николай приказал:

- Звони.

Тот снял трубку и несколько раз крутнул диск:

- Алло…Это изолятор. Да-да это я - Толмачёв. Сань, ты что ль? Не спишь? Ты это…не смог бы зайти ко мне расписаться в журнале? Ага, жду…

Положив трубку, милиционер испуганно пробурчал:

- Идёт…помощник идёт.

Николай втолкнул милиционера в туалет, расположенный рядом с камерой, где спал его дежурный и перед тем, как закрыть дверь на шпингалет предупредил того:

- Если хочешь жить, сиди тихо!

Тот, послушно закивал головой и сел на пол, уложенный кафелем.

Николай щёлкнул пальцем по клавише выключателя, и лампочка над столом дежурного по изолятору погасла. Воцарившаяся в воздухе тишина была не простой. Это была особенная тишина. Николаю казалось, что она захватила весь его мозг. Сердце стучало в грудной клетке так сильно, что оно напоминало ему стук кузнечного молота. Того и гляди вот-вот попросту разлетится на куски, и он умрёт от разрыва. Но и на этот раз лишь одно единственное чувство, живущее внутри него, помогало ему выдержать этот страшный бег с препятствиями и называется оно – ответственность. Ответственность за жизнь его самых близких людей: за Лену и ребёнка, правда ещё пока не родившегося, но всё же их ребёнка. Услышав металлический лязг открывающихся дверных замков, Николай, прижавшись спиной к стене крепко-накрепко сжал пальцы, обхватывающие рукоять пистолета. Он не знал с кем ему сейчас придётся встретиться лицом к лицу, подготовлен ли будет этот сотрудник милиции физически чтобы оказать активное сопротивление или же он окажется слабее него. От этого зависело многое, в том числе и насколько быстро Николай, освободившись из этого плена, доберётся до своей фермы, где возможно в большой беде была в эти минуты Лена.

Тяжёлая массивная железная дверь, как ни странно, отворилась без шума. Вошедший во мглу помещения изолятора человек в форменной одежде, ещё не видя стоявшего сбоку от себя Николая негромко гаркнул:

- Толмач! Ты где?

Опасения Николая по факту того, что будет иметь место рукопашная схватка с подготовленным и сильным соперником слава богу не имели под собой основания. Помощник оперативного дежурного оказался мужчиной предпенсионного возраста и старшиной по званию. Николай взвёл затвор и приставил ствол к затылку головы вошедшего милиционера. Стрелять он не намеревался, а вот ускорить выход из изолятора — это очень помогло.

- Кто в дежурной части?! – требовательно спросил у него Николай.

Тот выпучил глаза. По взгляду старшины могло бы показаться, что происходящее никак не укладывалось в его поседевшей и повидавшей жизнь голове.

- Никого…

- Коллеги твои где?!

- Дежурный…спит

- Водитель есть?!

- Нет…Я и помощник и водитель.

- Открывай дверь! Выходим! Живо!

Трясущейся рукой старшина стал искать в связке нужный ему ключ. Нашёл. Открыв дверь, они оказались в некоем предбаннике, где перед ними была ещё одна дверь, такая же массивная и железная как в камере. Открыли. Вышли в небольшое фойе. Фойе Николай запомнил, когда его водворяли в изолятор по вывешенным на стене в рамках фотографиям: министра внутренних дел и всего политбюро КПСС во главе с генеральным секретарём.

Дверь в дежурную часть открывалась по определённому цифровому коду. Правда старшина её смог открыть только со второй попытки в виду неважнецкого своего состояния. Его лицо покрылось потом и было очень бледным. Николай боялся, что у милиционера случится инфаркт и ему самому будет трудно, а может быть даже и невозможно найти в помещении дежурной части ключи от служебной машины. Но самое главное — это оружие, в необходимости которого, Николай теперь уже точно не сомневался.

Николаю опять повезло. Он закрыл спящего оперативного дежурного в комнате отдыха. Благо ключ торчал в замочной скважине. Нужно было торопиться. В любой момент в отделение милиции могли прийти граждане, либо наряды ГАИ, дежурившие ночью на трассе неподалёку.

- Открывай оружейку! – скомандовал Николай старшине. Пока тот гремел ключами Николай поглядывал на окна чтобы в случае чего своевременно заметить свет фар, подъезжающих к отделению милиции автомобилей. Вошли в оружейную комнату и тут внезапно довольно громко и звонко зазвенела сигнализация. Старшина из-за охватившего его волнения не вспомнил о ней. Николай винил себя за эту оплошность, но было уже поздно. Услышав звон сработавшей сигнализации в комнате отдыха, проснулся оперативный дежурный. Уже находясь в оружейной комнате, Николай отчётливо услышал, как тот стучал в дверь комнаты изнутри и крича при этом: «Саня, блядь! В чём дело?!»

Николай резко притянул к себе за воротник форменной рубашки перепуганного старшину:

- Крикни ему что ни будь! Скажи, что забыл выключить!

Старшина, так и не сумевший избавиться от тряски во всём теле, запинаясь громко отозвался:

- Да... я это! Я! Зашёл в…в оружейку за журналом!

- А какого хрена ты меня здесь закрыл? – опять донёсся голос оперативного дежурного из комнаты отдыха.

Старшина удивил Николая крикнув тому в ответ:

- Да дверь, наверное, захлопнулась от сквозняка! Сейчас выйду и открою!

Из комнаты отдыха послышалось суровое нечленораздельное ворчание, после чего оперативный дежурный замолк. Николай выхватил из мандражирующих рук старшины связку ключей, оттолкнул того в не заставленный ящиками и шкафами свободный угол помещения и тут же принялся хаотично открывать металлические сейфы, стоявшие вдоль стены. Всего их было три. В одном из них стояли в рядочек десяток разномастных охотничьих ружей, там же у прикладов он увидел металлическое ведро, заполненное до верху охотничьими патронами. А вот в двух других было то, что привлекло внимание Николая: автоматы Калашникова, сокращённо АК-74. Самый надёжный и неприхотливый, калибром 5,45-мм, он безо всяких преувеличений считался лучшим стрелковым оружием в те годы, когда Николай служил в Афгане. От своего предшественника — 7,62-мм АКМ — он отличался пониженным весом и увеличенной дальностью прицельной стрельбы. Матчасть и его характеристики Николай знал наизусть и мог рассказать даже если у него о них спросят во время его глубокого сна. Может быть, именно по этим причинам он с непоколебимой решимостью вытащил из сейфа автомат. В последнем сейфе находились боеприпасы, а это уже снаряжённые к автоматам магазины и несколько десятков пачек патронов. В своё время, там в Афгане, Николай, уходя в боевые выходы распаковывал эти пачки и все шестьсот пятьдесят патронов высыпал в мешок, который таскал за спиной. Так их было быстро доставать и уходило меньше времени на снаряжение магазинов особенно в ходе боя. Но после возвращения в часть эти патроны, он, как и все его сослуживцы, просто выбрасывал. Из-за плохих погодных условий и из-за того, что патроны тёрлись с кварцевой пылью в мешке, они быстро покрывались тонкой ржавчиной и редко кто использовал их в следующем боевом выходе. Был высок риск заклинивания оружия. Сейчас с собой Николай взял все шесть снаряжённых магазинов, имеющихся в сейфе. Заметив у двери картонную коробку, очевидно служившую для мусора, он положил в неё около двадцати упаковок с патронами. Потом вдруг достал из сейфа одно из охотничьих ружей, забил свои карманы охотничьими патронами, лежащими в ведре, и сурово прикрикнул наблюдавшему вытаращенными глазами за его действиями старшине:

- Где машина дежурная?!

Тот сначала молчаливо указал пальцем на стенку, но потом всё же проговорил:

- Там…Во дворе.

- Ключи живо! – грозно потребовал Николай, протянув к нему руку с раскрытой ладонью.

Старшина ошарашенно обстучал ладонями рук свои карманы на форменных брюках и услышав в одном из них металлический звон извлёк оттуда ключи.

— Вот…, - сдавленным голосом произнёс он, передавая их Николаю.

- Машина на ходу?

Старшина, кивая ответил:

- На ходу…на ходу…

- Посиди пока тут, - сказал ему Николай и выйдя из оружейной комнаты закрыл железную дверь на ключ, а связку с ключами швырнул под стол. Услышав, по всей вероятности, скрежет ключа в замке, со стороны, где находилась комната отдыха, вновь донёсся бранный крик оперативного дежурного:

- Ты, Саня, ещё долго будешь меня здесь парить?! Открывай нахрен!

Николай, умеючи повесил на спину автомат, охотничье ружьё, схватил обеими руками коробку с патронами и снаряжёнными магазинами, после чего спешно направился к выходу. Уже выйдя на улицу, он огляделся и убедившись, что вокруг ни души вытащил ключ, торчащий в дверном замке изнутри, и закрыл отдел снаружи. Выбросив ключ в стоявшую рядом с крыльцом урну, Николай быстрым шагом направился во двор, где со слов старшины находилась автомашина дежурной части. Это был старый милицейский «Рафик» с выцветшей полосой синего на жёлтом кузове. Положив оружие и всё остальное на переднее пассажирское сиденье, Николай вставил ключ в замок зажигания. Двигатель завёлся. У Николая словно отлегло на душе. Включив передачу, он, не включая фары выехал со двора. Сейчас нужно было как можно быстрее добраться до его фермы, где была Лена. А как он будет действовать дальше, Николай пока не знал.

Мне перед строем, замполит вручил медаль,

Да не простую, а за отвагу!

«Лист наградной, товарищ Сталин подписал, -

Сказал он гордо. - Из Кремля тебе, за Прагу!»

Я подпись Сталина, впервые увидал,

И на неё глядел, с улыбкой, безотрывно.

«Неужто, Сталин?» - тихо я пробормотал,

А замполит: «Не сомневайся. Сталин! Лично!»

Потом в землянку меня вызвал он к себе,

И там, налив обоим нам по кружкам спирта.

Сказал: «Сергеев, я ж медаль вручил тебе,

- он дал листок: пиши! Хочу стать коммунистом!»

Я написал. А мне братва в окопах: «Ишь ты!

Да ты никак, на место метишь старшины?

Вчерась в атаку, уходили коммунисты,

Он среди них был. Все остались там они…».

Благодарите тех, кто предал вас.

Без них, вы никогда бы не узнали,

Как кровь кипит, как дёргается глаз,

От мысли, что вам лгали каждый раз,

И в спину вашу мысленно стреляли.

Да. Будет больно. Я б сказал – паршиво,

Но, так или иначе, а придётся:

На честность, на продажность, и на вшивость,

На жадность и чрезмерную болтливость,

Проверить всех, в друзьях кто остаётся.

Хороший друг один, был раньше у меня,

Сейчас таких, вы точно не найдёте.

Я помню, как привёл он мне коня,

Сказал: "Дарю!" Не знал, ей богу, я,

Что на войну уйдя, друг сгинет мой, на фронте.

Благодарите тех, кто предал вас.

Без них, вы никогда бы не узнали,

Как кровь кипит, как дёргается глаз,

От мысли, что вам лгали каждый раз,

И в спину вашу мысленно стреляли.

Тамарка знает, про неё все говорят,

Что она зечка. Что со всеми спит подряд.

Да. Зечка. Верно. Отрицать ей смысла нету.

А что подряд со всеми, бред! Враньё всë это!

К ней влезли в дом, пятнадцать лет тому назад,

Через окно, что выходило прямо в сад.

Их было двое. В непроглядной темноте,

Воры на ощупь крались слепо по избе.

В те времена дед упокоился еë.

Перед кончиной, не успел он сдать ружьё.

Оно стояло, целый год в шкафу. Пылилось.

А тут внезапно, черт возьми, вдруг пригодилось!

Его заряженным держал дед. Так, на случай.

Бывало утки с речки их, взлетали кучей.

Они летели прям над домом. Дед был метким,

Он бил не целясь, и промахивался редко.

Стрелять Тамарка, не ахти как, но умела.

Дед подучил немного. Где-то подсмотрела.

Не церемонясь, не играя в прятки, в жмурки,

Пальнула Томка из двухстволки. Пали, урки...

Тамарка знает, про неё все говорят,

Что она зечка. Что со всеми спит подряд.

Да. Зечка. Верно. Отрицать ей смысла нету.

А что подряд со всеми, бред! Враньё всë это…