MitroIrk

Вот такого бастарда сегодня выкрутил с собаки, причем - собака не на выгуле, частный сектор, кавказская овчарка. Леса никогда не видела.
лесоматериалов не завозил... В общем хз откуда, хз как. Присосался к морде лица собаки. Уже заказал циперметрин 25 с озона для тотальной обработки всего участка, и, главное, были "выдерги"- очень удобная вещь. Так же рекомендую к заказе на маркетплейсах- пусть будут просто в аптечке, в бардачке машины.

Три дня на рынке пролетели как один миг. Сталкер спал в углу гостиницы "У Марго", где стены, пропитанные запахом плесени и дешёвого табака, хранили шепотки давно забытых историй. Он зашивал раны нитками, выдернутыми из собственной куртки, смазывая швы самогонкой. Новая куртка - поношенная кожаная, с вытертыми локтями - пахла чужим потом и порохом. В оружейной палатке пришлось отдать последние патроны от ПМ за два ржавых магазина к АК.

Кот не отходил ни на шаг. Ночью он грел озябшие ноги, днём сторожил сон, а вечером второго дня принёс дохлую крысу и положил у порога - дар или предупреждение. Когда стало ясно, что задерживаться смертельно опасно, сталкер собрал жалкие пожитки. У ворот он обернулся:

"Ну что, пойдём?"

Кот потянулся, его гибкий позвоночник изогнулся неестественной дугой, шерсть на мгновение вспыхнула в тусклом свете, будто соткана из самого тумана.

И тут...

Лес встретил их гробовой тишиной. Даже ветер замер, будто затаив дыхание. Каждый шаг отдавался в ушах оглушительным гулом. Кот шёл впереди, оставляя на сырой земле странные следы - не лап, а будто кто-то водил пальцами по пеплу.

Когда они достигли старого дуба с выжженной молнией сердцевиной, кот внезапно замер. Его шерсть встала дыбом, обнажив шрамы, которых вчера ещё не было. Глаза вспыхнули ядовито-жёлтым светом.

Из чащи выползли Они. Не просто мутанты - нечто худшее. Их тела сохранили обрывки человеческого - клочья формы, куски одежды. Один волочил за собой полицейский жетон на обрывке цепи. Другой скрипел искусственной челюстью. Третий... третий вообще не имел формы, лишь клубился как дым, принимая очертания тех, кого пожирал.

Автомат захлебнулся короткой очередью. Первая пуля попала точно в глаз, но существо лишь закачалось, будто его держали на невидимых нитях. Сталкер оглянулся - кот исчез. Лишь на мгновение вдали мелькнул жёлтый свет, да чей-то голос, похожий на скрип старых ветвей, прошептал: "Прости".

Боль пришла неожиданно. Клыки впились в плечо, рванули вниз. Кровь хлынула горячей волной. Второй удар сломал руку с неестественным хрустом. Сталкер рухнул на колени, видя, как мир распадается на осколки...

Он проснулся от дикого крика. Собственного.

Комната. Обычная. Слишком обычная. Облупленные обои с цветочным узором 70-х. Пахнет плесенью, дешёвым кофе и отчаянием. За окном - серые панельки, разбитые качели, стая бродячих собак. Под балконами пьяный хор орет похабные частушки.

На тумбочке - пузырёк с таблетками, выписанными на имя "Алексей Николаевич Петров, 1981 г.р., инвалид 2 группы". Рядом - письмо из онкоцентра о состоянии сестры. И фотография: он в военной форме, рядом девочка-подросток с косичками.

Сталкер (Лёша? Кто он теперь?) поднял дрожащие руки. Ни шрамов, ни следов укусов. Только тремор и синяки от инъекций. На полу - разбитый стакан, на столе - ноутбук с полудюжиной открытых вкладок: "работа для инвалидов", "как оформить опекунство", "стоимость химиотерапии".

Он потянулся за сигаретами, но рука наткнулась на что-то неожиданное. На кресле лежала кожаная куртка. С вытертыми локтями. В кармане - ржавый магазин от АК с тремя патронами. И жёлтый глазок кота, превратившийся в странный камень с внутренним свечением.

За окном завыл ветер. Где-то далеко, в параллельной реальности, Зона ждала своего блудного сына. А здесь, в этой жалкой квартирке, взрослый мужчина схватился за голову и зарыдал, как ребёнок, потому что понял страшную правду - никакого пробуждения не было. Это и есть самый страшный кошмар. И из него не проснуться.

Туман рассеялся, но небо оставалось свинцовым -это место решило навечно задержать осень. Сталкер шёл по старой дороге, разбитой временем и радиацией. Под ногами хрустела прелая листва, а в сумке, рядом с почти пустой банкой тушёнки и чёрствым хлебом лежало самое главное - артефакт. Он уже почти привык к его теплу, как привык к металлическому привкусу во рту и вечной сырости, пропитавшей одежду.

Вдруг он услышал шорох. Не резкий, не угрожающий, но явный. Сталкер остановился, рука автоматически потянулась к ПМ. Из кустов вышло... существо. Кот. Но какой-то необычный... Длинноногий, с густой шерстью, переливающейся в сером свете, и глазами, яркими, как два жёлтых солнца. Он смотрел на сталкера без страха, словно давно его знал.

— Ты откуда тут? — пробормотал сталкер, опуская оружие.

Кот молчал. Но его взгляд был настолько выразительным, что казалось, он говорит без слов. Он подошёл ближе, сел на землю и уставился на сумку сталкера. Тот засмеялся — первый раз за долгие дни.

— Голодный, да? Ну ладно, держи.

Он достал банку тушёнки, открыл её и отломил кусок мяса. Кот осторожно подошёл, взял угощение и начал есть, не сводя с сталкера глаз. Тот сел на корточки, наблюдая за своим новым спутником.

— Ты, видно, тоже один, — сказал он, гладя кота по спине. — Ну что, пойдём вместе? Мне до своих недалеко.

Кот, словно поняв его, встал и пошёл рядом. Они двигались вперёд, шаг за шагом, и странное чувство спокойствия охватило сталкера. Он не знал, откуда взялся этот кот, но его присутствие было... утешительным. Как будто Зона на миг сжалилась и послала ему попутчика.

Дорога становилась всё более знакомой. Вот и руины старого завода, где он когда-то прятался от мутантов. Вот и ржавый забор, за которым начиналась территория рынка. Сталкер остановился, глядя вперёд. Совсем немного — и он будет там. Артефакт в сумке пульсировал, напоминая о своей ценности. Он думал о сестре, о её больных глазах, о том, как она ждала его возвращения. Эти деньги могли спасти её. Они должны были спасти. "Сестрёнка моя, сестрёнка моя младшая"- вспомнилось путнику и горький тугой комок подступил к горлу.

Кот, словно почувствовав его мысли, тёрся о ногу, мурлыча. Сталкер наконец улыбнулся.

— Ну что, друг, скоро конец пути. Спасибо, что был со мной.

Но кот, по-видимому, был другого мнения, и уходить решительно отказался.

Они двинулись вперёд. Рынок был уже близко. Впереди виднелись огни, слышались голоса. Зона отступала, уступая место людям. Но сталкер знал, что это лишь иллюзия.

Рынок был не просто точкой на карте Зоны. Это был оазис, маленький островок жизни среди бескрайней пустоши. За высокими заборами из колючей проволоки и ржавых листов металла кипела своя жизнь. Здесь были лавки, мастерские, даже подобие гостиницы для сталкеров. Но вход сюда строго охранялся.

Сталкер подошёл к воротам, за которыми стояли двое охранников в потрёпанной форме, с автоматами на плечах. Один из них, коренастый мужчина с шрамом через глаз, поднял руку.

— Стой. Пропуск есть?
— Есть. Я к Седому.

Сталкер достал из кармана потрёпанную карточку с печатью. Охранник осмотрел её, затем кивнул.

— Ладно, проходи. Но зверька оставь.

Кот, стоявший рядом, поднял голову и посмотрел на охранника своими жёлтыми глазами. Тот вдруг замер, словно что-то почувствовал, и невольно отступил на шаг.

— Он со мной, — коротко сказал сталкер, улыбнувшись. — Не тронет.

Охранник промолчал, лишь махнул рукой, пропуская их внутрь. Кот гордо прошёл мимо, словно понимая, что его пропустили не из-за сталкера, а из-за него самого.

Рынок встретил их шумом и запахами. Здесь пахло жареным мясом, дымом, металлом и чем-то ещё — смесью человеческой жизни и Зоны. Лавки с припасами, оружием, артефактами стояли вплотную друг к другу. Голоса торговцев смешивались с криками сталкеров, торгующихся за каждый патрон.

Сталкер шёл, не обращая внимания на шум. Он знал, кого ищет. Его цель была в дальнем углу рынка, где стояла небольшая лавка под навесом из ржавого железа. Там сидел человек, которого он знал ещё со второй чеченской. Торговец, который всегда держал слово.

Кот шёл рядом, словно тень. Его жёлтые глаза внимательно следили за всем вокруг, но он не отставал от сталкера ни на шаг.

Лавка оказалась такой же, как и в воспоминаниях. За прилавком сидел мужчина лет 40, с седыми висками и лицом, изрезанным морщинами. Он курил самокрутку, не обращая внимания на шум вокруг. Но когда увидел сталкера, его глаза сузились, а в уголках губ появилась улыбка.

— Ну, надо же, — сказал он, выдыхая дым. — Живой.

— Живой, — ответил сталкер. — Пришёл по делу.

Торговец кивнул, окинув взглядом кота.

— Новый друг?

— Попутчик. Не обращай внимания.

— Ладно. Что везешь?

Сталкер достал из сумки артефакт. Голубое свечение озарило лавку, и торговец присвистнул.

— Неплохо. Сколько хочешь?

— Ты знаешь, зачем мне деньги.

Торговец задумался, затем кивнул.

— Для сестры, да? Ладно, я не жадный. Держи.

Он протянул сталкеру толстую пачку купюр. Тот взял их, не считая. Он знал, что этот человек не обманет.

— Поможешь переправить на землю?

— Конечно, отправлю со своим человеком. Адрес помню еще, — Седой грустно улыбнулся, вспоминая старые времена.

— Спасибо, — путник положил пачку обратно на стол, — буду обязан.

— Не за что. И... береги себя. Сам знаешь. А пока - отдохни, да закупись, я смотрю нехило тебя помотало в этом рейде...

Сталкер кивнул и повернулся, чтобы уйти. Кот последовал за ним, но перед тем как уйти, обернулся и посмотрел на торговца. Тот замер, словно почувствовал что-то, и вдруг крикнул вслед:

— Эй, сталкер! Этот кот... он не простой, да?

Сталкер не ответил. Он уже шёл к выходу, зная, что деньги точно дойдут до адресата. Кот шёл рядом, его жёлтые глаза светились в полумраке.

Пока надо перевести дух, отдышаться и хорошенько отоспаться. Дальше - будет видно.

И теперь у него был попутчик.

Моя прелесть. Позывной - Ума. Она же - Маська)) Серьезная и умная кошатинка :-)

Туман висел над Зоной, как тяжёлое одеяло, скрывая солнце и окутывая всё вокруг серой пеленой. Сталкер шёл уже несколько дней, но пейзаж не менялся: полуразрушенные дома с пустыми глазницами окон, ржавая техника, прелая листва под ногами. В сумке болталась банка тушёнки, краюха чёрствого хлеба и артефакт, согревающий руки слабым голубым свечением. Он уже привык к металлическому привкусу во рту и шелесту мертвых деревьев.

Когда запах дыма впервые ударил в нос, он замер. Костер означал либо спасение, либо смерть. Крадучись, подобрался ближе и увидел мужчину у огня — широкоплечего, седого, с потёртой СВД у ног. Тот даже не повернулся:
— Подходи, гостем будешь.

Сталкер медленно вышел из тени, сжимая ПМ. Дед — так представился незнакомец — протянул ему кружку чая. Горячий, горький, но живой.

— Почему ждал? — спросил сталкер, не выпуская оружия.

— В Зоне случайных встреч не бывает. Ты шёл ко мне, даже не зная.

Они сидели молча, слушая треск веток в огне. Дождь стучал по плащу, но под кроной сосен было почти сухо.

— Останься до утра, — внезапно сказал Дед. — Ночью здесь ходят тени.

— Какие тени?

— Те, что когда-то людьми были.

Сталкер кивнул. Рисковать не хотелось.

Дед достал из рюкзака пару картофелин, обернутых в фольгу, и сунул в угли. Запах печёной кожицы смешался с дымом.

— Раньше в тайге костры жёг, — заговорил Дед, — оленину жарил, звезды считал. Думал, вечность — это горы да снег. Ан нет. Вечность — вот она. — Он ткнул палкой в огонь, и искры взвились к небу. — Зона всё сожрёт. И артефакты твои, и память о Сибири. Останемся мы только в чужих историях у чужих костров.

Сталкер молчал. Вспоминал мать — её руки, замешивающие тесто, запах хвои из распахнутого окна. Теперь лишь хлеб, твёрдый как камень.

— Зачем тогда идти?

— А ты сам знаешь?

Нет. Но сталкер кивнул.

Ночью его разбудил вой. Не ветра — чего-то живого, но лишённого формы. Дед сидел, прижав СВД к груди, и смотрел в темноту.

— Спокойно. Не подойдут.

К утру стало тише. Дед вручил ему свёрток — сухари, щепотку чая.

— Держись руин. Там, где стены, реже бродят вывертыши.

— А твои свои? — вдруг спросил сталкер.

Дед усмехнулся:
— Мои свои давно в земле. Иди. Пока Зона пустит.

Они не прощались. Путник шагнул в туман, слыша за спиной хриплый кашель Деда. Артефакт в сумке пульсировал, словно второе сердце. Впереди — развалины, за ними — свои. Или нет.

Дождь не прекращался. Мелкий, холодный, он проникал под одежду, заставляя тело дрожать от сырости. Сталкер шёл, укутавшись в потрёпанный плащ, который уже давно потерял свои водоотталкивающие свойства. Ноги утопали в грязи, каждый шаг давался с трудом. Лес вокруг был пустым и безжизненным. Ни птиц, ни зверей — только редкие деревья, которые, казалось, наблюдали за ним своими узловатыми ветвями.

Запасы подходили к концу. В рюкзаке оставалась одна банка тушёнки и краюха чёрствого хлеба. Он знал, что этого хватит ещё на день, максимум два. Но останавливаться было нельзя. Зона не прощала слабости.

Артефакт, который он нёс с собой, слегка пульсировал в его руке, излучая тепло. Это было единственное, что согревало его в этой вечной осени. Но даже это тепло не могло заглушить холод, который проникал в самое сердце. Холод не от дождя, а от одиночества.

Временами он закрывал глаза и вспоминал. Сибирь. Детство. Запах свежеиспечённого хлеба, который мама доставала из печи. Тёплый дом, где всегда пахло хвоей и дымом. Смех друзей, снежные забавы, звёздное небо над головой... Эти воспоминания были как лекарство, как глоток чистого воздуха в этом отравленном мире. Но они же и ранили. Потому что он знал — туда уже не вернуться.

Он остановился, чтобы перевести дух. Дождь стучал по капюшону, а вдалеке, сквозь туман, виднелись очертания разрушенного здания. Возможно, там можно будет укрыться на ночь. Сталкер вздохнул, поправил рюкзак и двинулся вперёд.

Каждый шаг был испытанием. Ноги отказывались слушаться, а тело просило отдыха. Но он знал, что если остановится, то может не подняться. Зона не давала второго шанса. Он шёл, опираясь на стволы деревьев, и думал о том, что где-то там, за пределами этого проклятого места, есть люди, которые живут обычной жизнью. Они не знают, что такое голод, страх и радиация. Они просто живут.

Когда он добрался до здания, уже стемнело. Внутри было сыро и холодно, но хотя бы не было дождя. Он разжёг небольшой костёр из обломков мебели, которые нашёл в углу. Пламя было слабым, но оно давало хоть немного света и тепла. Сталкер открыл банку тушёнки, отломил кусок хлеба и начал есть. Еда была скудной, но в этот момент она казалась ему лучшим пиршеством.

Артефакт лежал рядом, его голубое свечение отражалось на стенах. Сталкер смотрел на него и думал о том, что, возможно, этот кусок аномальной материи — его единственный шанс на спасение. Но что будет, когда он дойдёт до цели? Что ждёт его за пределами Зоны? Он не знал. Но знал одно — останавливаться нельзя.

Он завернулся в плащ, прижался к стене и закрыл глаза. Завтра будет новый день. И он снова пойдёт вперёд. Потому что другого выбора у него нет.