LisaEnot

1. Все знают сказку «Волк и семеро козлят», а у Румынов есть свой аналог «Коза и три козленка». И когда Россия и Румыния снимали совместно фильм-сказку «Мама» по мотивам этой сказки, то взяли среднее количество козлят, то есть пять.

2. У Англичан есть своя версия про колобка практически с таким же сюжетом, за исключением того, что главный герой в этой сказке не колобок, а пончик по имени Джонни.

3. Актер Георгий Милляр известен своей игрой в русских сказках. В основном он играл всякую нечисть и приходилось накладывать сложный грим. Но для роли Кощея Бессмертного грим практически не был нужен, так как актер сам напоминал живой скелет (после заболевания малярией вес актера был всего 45 кг).

4. В оригинале сказки про золушку сестрам удается примерить хрустальную туфельку, но для этого одна отрезает себе палец, а вторая отрезает пятку, но в итоге их разоблачают.

5. Александр Сергеевич Пушкин был горд тем, что в его «Сказке о царе Салтане» было всего одно слово, начинающееся с буквы «Ф» — Флот, так как практически все слова с первой буквой Ф заимствованные.

6. Образ Питера Пэна был создан Джеймсом Барри и посвящен его младшему брату, который умер за 1 день до своего 14-летия. Поэтому Питер Пэн — мальчик, который никогда не взрослеет.

7. Сына писателя А. Милна действительно звали Кристофер Робин и у него был игрушечный медведь, которого звали Винни.

8. Все знают сказку про муху-цокотуху. А все ли знают, что такое цокотуха? Слово Цокотуха просто-напросто означает «Болтушка».

9. По оригинальной сказке Золушке всего 16 лет, но в Советском фильме её играла актриса Янина Жеймо, которй на тот момент было почти 40 лет (38). Так же было и в фильме «Гарри Поттер», где погибшую школьницу плаксу Миртл играла 37-летняя женщина.

10. В оригинальной сказке Редьярда Киплинга пантера Багира мужского рода, но наши «сменили» ей пол.

11. Многие делают ошибку в имени Аладдин, когда пишут Алладин. Но его полное имя звучало как Ала ад-дин.

12. В Италии жил мальчик по имени Пиноккио Санчеc. Он был невысокого роста, но это не помешало ему пойти в армию, где он был барабанщиком. На войне он лишился обоих ног и носа. Врач, которого звали Карло Бестульджи, сделал ему мастерские деревянные протезы ног и носа. После этого Пиноккио стал развлекать народ на своих деревянных ножках, но во время исполнения одного из трюков, он неправильно приземлился и погиб. Этот мальчик стал прообразом знаменитой живой деревянной куклы.

Во времена давние-стародавние жили два брата. Братья рано осиротели. Старший брат был жаден и скуп. Он забрал себе всё наследство, а младшему брату оставил одну только хижину.

Возле той хижины росло чудесное дерево карамбола, оно давало вкусные, сладкие плоды. Младший брат и его жена были люди добрые, незлобивые и на бедность свою не сетовали, работали от зари до зари в поле на хозяина да заботливо ухаживали за своим деревом карамболой — сладкие его плоды они относили на рынок и продавали. Тем и жили супруги.

И вот в ту пору, когда на дереве уже созрели плоды, к нему повадился прилетать огромный Ворон. Едва наступит день, а Ворон тут как тут. Сядет на ветку и клюёт плоды. Как ни гнала его жена младшего брата, Ворон всё посиживал себе на ветке да поклёвывал плоды, выбирая те, что повкуснее. Бедная женщина из сил выбилась, его прогоняя. Однажды села она под деревом и громко заплакала:

— Горе нам, горе! Ведь семья наша тем и живёт, что продаёт плоды. Как же нам быть теперь, о господин Ворон? Вы всё склевали, нам почти ничего не оставили. Придётся нам с голоду помирать.

И вдруг Ворон с вершины дерева ответил ей человеческим голосом:

— За каждый плод заплачу куском золота! Шейте суму три ладони в длину!

Испугалась жена, она поняла, что птица эта волшебная, и не посмела больше своими жалобами докучать Ворону, побежала к мужу и обо всём ему рассказала.

Рассудили супруги, что надо так и сделать, как приказала птица, и сшили каждый себе по суме длиной в три ладони. С тех пор изо дня в день прилетал Ворон, садился на дерево, а досыта наклевавшись, кричал, перед тем как взмахнуть крыльями и улететь:

— За каждый плод заплачу куском золота! Шейте суму три ладони в длину!

А когда Ворон склевал последний плод, он распушил крылья, опустился во двор и громко крикнул:

— За каждый плод заплачу куском золота! Несите суму три ладони в длину!

Младший брат вынес обе сумы, а Ворон приказал сесть ему на спину. Ворон взмыл в вышину, помчался по небу в дальнюю даль, пролетел десять тысяч раз по десять тысяч зэмов* и опустился на острове, что одиноко стоял средь синего моря.

*3эм —-. вьетнамская старинная мера длины, равная приблизительно 500 метрам.

— О человек, ты можешь набрать в две сумы всего, что пожелаешь, — сказал Ворон.

Открыл младший брат глаза, таращит их, сам себе не верит: вокруг него лежат жемчуг и драгоценные камни, золото и серебро рассыпано, будто песок или галька на берегу ручья. В глазах у бедняги зарябило. Но он был не жаден, а потому набрал две полные сумы, взобрался на спину к Ворону и полетел восвояси.

С тех пор младший брат и его жена зажили в достатке: построили новый дом, купили землю.

И вот, когда подошёл праздник, младший брат пригласил старшего брата в гости. Старший брат и его жена не любили младшего и презирали за бедность.

— Когда ты устелешь цветными циновками путь от нашего дома до твоей хижины и позолотишь ворота, тогда мы, пожалуй, придём, — заявил с усмешкой старший брат.

Обрадовался младший брат, сказал жене, чтобы она купила циновки с красной каймою и расстелила их по дороге, а сам купил золотой краски и позолотил ворота.

Увидели это старший брат с женой, диву дались. Поспешили к младшему брату, стали расспрашивать, как это он богаче их стал. Младший брат рассказал всё, как было, ничего не утаил. Затрясся от зависти и жадности старший брат и уговорил младшего брата обменяться. Все свои богатства и дом отдал за хижину рядом с деревом карамболой. Живёт старший брат с женой в хижине, Ворона поджидает. Прилетел наконец Ворон, сел на дерево и стал плоды клевать. А скупец только того и ждал. Начал стенать и охать, на бедность свою жаловаться. Ворон ему в ответ:

— За каждый плод заплачу куском золота! Шей суму три ладони в длину!

Тотчас жадные супруги сшили два огромных мешка. Назавтра Ворон отнёс старшего брата на тот самый остров, где младший брат уже побывал. Обрадовался завистник, набил золотом два огромных мешка, да ему всё было мало. Насыпал золота за пазуху, в штаны, даже в нос и в уши умудрился засунуть.

Летит птица над морем, с трудом тяжесть несёт. Сложила крылья, чтоб отдохнуть, а скупец камнем и упал в воду. Недаром говорится: знай во всём меру, завязывай мешок прежде, чем доверху наполнишь.

Авторская сказка Василия Карпова.

Выложена с разрешения автора.

____________________________

Рыбы любят сказки. Это непреложный факт. Если кто-то начнёт утверждать обратное, основываясь на том, что якобы мозг у них недостаточно развит для того, чтобы сказки воспринимать, а тем более придумывать, то можно смело сказать, что в рыбах он ничего не смыслит. Конечно, мозг у рыб несколько иначе устроен. Но это не значит, что они не думают! Просто делают это - по другому. И, естественно, никому специально не рассказывают. Выражение такое есть даже - "молчит, как рыба", не так ли? Это для нас они молчат... Ибо о чём с нами беседовать?.. Живём на земле, дышим только воздухом, покрыты кожей с волосами... Поэтому сложно нам с ними друг друга понять. У иных получается, например, у Джонни Деппа в "Аризонской мечте" - он понимает рыбу, рыба понимает его. А если понять рыбу, то собственное миропонятие тоже расширится. Главное - уметь слушать...

В обычно тихой заводи царило невиданное оживление. Множество рыб набралось в эту акваторию, но никто и не думал осуществлять видовой борьбы. Не для этого они здесь собрались, а затем, чтобы рассказывать друг другу истории. Слишком уж уважаемое сие дело, нечего друг друга жрать да гонять, пока последняя история не будет рассказана. Вот, в стеблях водной растительности стоит недвижимая Щука. Естественно, другие рыбы её сторонятся, но напрасно - неписаные правила благородства соблюдает и она. А в некотором отдалении нарезает круги Калуга - здоровая рыба вроде осетра, но только не тяготеет ко дну и рот у неё в форме месяца, или серпа, будто вечно она чем-то недовольна. Характер у неё соответствующий, особенно потребность к циничным характеристикам рассказываемых историй. Но почему-то терпят здесь эту несносную рыбу - по доброте душевной, не иначе. Вот на дне большой Сом под метр-восемьдесят - он знает множество историй, поскольку долго живёт на этом свете, но рассказывает в основном про войну. Приплыла пара толстолобиков - забавных рыб с глазами на уровне рта, питающихся мельчайшими водорослями, сцеживая их из воды, - несколько амуров, питающихся только жёсткой водной растительностью, и прочая крупная рыба. А уж всякой мелочёвки, вроде окуней, карасиков, ершей, пескарей было просто не счесть...

У входа в разношёрстное рыбье общество блеснул жёлтый чешуйчатый бок. А затем из мутной воды обрисовался и его обладатель - крупный, чуть ли не метровый карп, с мудрым выражением на морде и толстыми мясистыми усами. Следом за вожаком плывёт многочисленная стая сазанов различного размерного класса. Прочие рыбы почтительно расплываются, давая дорогу, тем самым показывая своё уважение и принятие. Вожак даёт добро - и стая радостно распределяется по заводи, перекликаясь и здороваясь с друзьями и знакомыми. К крупному Карпу тоже подскакивает, будто из-под воды, его давний друг - Форель. Друзья с жаром поприветствовались.

- Ну что же ты, старый комок требухи, выплыл всё-таки к друзьям из своего омута? - играя и переливаясь на солнце всеми цветами радуги спросила серебристая рыбка, - Сегодня ждать от тебя очередных красивых сказок?

- Конечно ждать! - усмехнулся большой Карп в усы, - А ты как? Набрался морских историй от своих братьев?

Форель гордо покачал головой. Непростой он был Форель, а радужный. Ему было три полных года - для этой рыбы самый расцвет сил. Три года назад, будучи ещё маленьким сеголетком в силу сугубо природных причин он, а также некоторые из его братьев и сестёр, остались в своей реке, где появились на свет из отложенной икры, а другие их братья ушли вниз, к морю, и там нашли своё место. Они возвращаются к своим пресноводным братьям раз в год - во время нереста. И приносят с собой множество историй, которых они нахватались, путешествуя по морю, чтобы поделиться с Форелем, особым до них охотником. А после нереста те, естественно, что выжили, снова отправляются в море - кормиться и слушать морских существ, что могут принести сказки из самых дальних краёв.

Совсем иными были не братья Фореля, а его дальние родственники - благородные лососи. Эти никогда не посещали их сборища, даже если они приходились на их нерестовый ход - слишком они ценили время, отпущенное им на пребывание в реке, и не хотели его попусту тратить. Необычное это зрелище, скажу я вам... Река просто вскипает от немеряного количества горбуш, кет, нерок, которые стремятся огромными стаями к своим нерестилищам, чтобы отложить там икру и тут же массово отдать концы!.. Другие рыбы стараются в этот момент держаться подальше от пути их миграции - не ровен час, затопчут. Да и после этого такое амбре по всей реке стоит... Кто знает, сколько историй знают они! Но не расскажут. Обматерят, чтобы под ногами не путались, да дальше поплывут - к смерти, что дарует новую жизнь.

Карп поплыл дальше, вполуха слушая трескотню друга о произошедших в его немудрёной рыбьей жизни изменениях. Не далее чем на следующий день ему предстояло тоже отправиться на нерестовый ход, подняться по реке как можно выше в окружении своей карпьей стаи. Но отправиться в путь без того, чтобы навестить своих дорогих друзей он не собирался. Старого мудрого карпа здесь уважали, а истории его любили, посему охотно собирались его послушать, долго не отпускали его, пока он не начинал жаловаться на память (хотя, по правде, просто хотел дать высказаться другим, не менее достойным рыбам), по нескольку раз заставляли пересказывать полюбившиеся сказки. Но одну сказку, вернее, легенду, чёрт морской знает откуда им вызнанную, он сам с упоением рассказывал исправно на каждом собрании. И все почтительно смолкали, зная, сколь много она для него значит.

Согласно этой легенде, если карп во время нерестового хода плывёт против течения долго-долго, не останавливаясь и превозмогая поток и в конце концов достигая истока ручья, то этот карп без промедления становится драконом. И, мол, каждый уважающий себя карп обязан к этому метаморфозу стремиться - это показатель не только той силы и упорства, что присуща всему племени карпов, но и большой мощи конкретного индивида. Старый Карп был силён, и каждый из его многочисленных друзей подтвердил бы, что и благороден, и достоин стать драконом, и каждый нерест он заходил как можно дальше, выше вверх по реке, где воды были холоднее, мельче и прозрачнее, чтобы исполнить свою давнюю мечту. Но почему-то каждый раз мероприятие срывалось, и в следующий раз его видели в заводи тем же, кем он уходил - крупной жёлтой чешуйчатой рыбиной с большим умом во взгляде.

Когда он в очередной раз рассказал не первый год бередящую его ум легенду, все рыбы вокруг него одобрительно зашумели. Он выплыл к окружившим его благодарным слушателям и тут же получил сильный толчок в бок. Обернувшись, он увидел карпа помельче себя, но уже взрослого. Он был не жёлтый, а эдак слегка рыжеватый, ближе к золотой рыбке. За такую раскраску его прозвали Хромист. Взгляд у рыжего щенка горел наглым интересом. Ему было пять лет, и он уже пережил не первый нерест, чем очень гордился, хотя до старого Карпа ему было ещё ой как далеко. Рядом с ним оказалась трёхлетняя самка Альба, которую так прозвали за блёклость окраски. Ей ещё только предстояло совершить свой первый нерест, и она преданно глазела на старших товарищей.

- Слушай, старик! - без обиняков начал Хромист, - Вот ты который раз уже трындишь про этот свой ручей, про драконов... И столько раз туда лазил! Чё де ты до сих пор не долез-то, а? Может, не особо тебе и охота становиться драконом?

- Охота, - спокойно ответил Карп.

- Так чего же не долезаешь? Так и хочешь всю жизнь проваландаться бестолковой рыбой в этом бестолковом водоёме? Ничего значимого так и не совершив!

- Я вовсе не бестолковая рыба, - ответил Карп, не дрогнув ни единым мускулом (что кстати нетрудно, если учесть "богатство" мимической мускулатуры рыб), - и, если уж я не добираюсь до истока, то я делаю значимые вещи для этой, как ты говоришь, бестолковой реки. Помогаю тем, кто попал в беду, например. Или прельстился приманкой рыбака. Или запоминаю очередную сказку, чтобы потом здесь рассказать её всем...

- Все-ем... - разочарованно протянул Хромист, - А для себя? Для себя ты делаешь что-то?

- Это добро я как раз делаю для себя, - хотел было вставить Карп, но Хромист его уже не слушал:

- Сделай уже лично для себя радость! Доплыви до истока, не отвлекаясь на мелочи! А я тебя, старик, там буду ждать! Огненным драконом! - он развернулся и уплыл.

- Вы очень красиво рассказываете... - смущаясь, подплыла ближе Альба, - Мне после этого тоже захотелось добраться до истока ручья и стать драконом!

- Ну что же, - ухмыльнулся Карп, - видимо, хорошее я сделал своим рассказом - вдохновил вас на подвиги!

Альба окончательно засмущалась и уплыла вслед за Хромистом.

На следующий день начался массовый нерестовый ход карпа. Степенно, не торопясь, но целеустремлённо, шли вверх по реке огромные стаи, чешуйчатые рыбы равномерно шевелили своими мощными хвостами, дабы не проиграть борьбу с течением. В одну такую стаю и затесался старый Карп, а с ним Хромист и Альба.

С каждым притоком реки скопище карпов редело, многие стаи отворачивали в сторону. Постепенно поток сужался, а течение усиливалось, и многие стаи уже останавливались на нерест, но только не большой Карп и его юные спутники. Они стремились всё дальше и дальше к своей цели. Карп, как ему ни было тяжело, дал себе зарок не отвлекаться от намеченного и подавал пример молодёжи в упорстве, преодолевая течение.

Но всё же в один момент сердце старика не выдержало, на перекате реки, где вода сильно размыла берег. Когда рыбы проходили поворот, он услышал страшный визг. Повернувшись к источнику шума, Карп, Хромист и Альба увидели, как на илистой отмели у самого берега билось какое-то животное. Присмотревшись повнимательнее, Карп увидел, что это был совсем молодой крошечный оленёнок, весь покрытый пятнами. Беднягу засасывало в ил, он неистово дёргался, пытаясь вырваться, но тем самым лишь усугубляя своё положение. Ещё и расположился зверёныш неудачно - как раз на том уровне, где вода ему была по шейку. При дальнейшем погружении малыш неминуемо бы утоп. Где-то далеко раздавался треск сучьев и топот копыт - взрослые олени бежали на зов помощи. Не успеют... Далеко... Карп помедлил секунду, а потом развернулся и поплыл туда.

- Э, стой! Зачем? - кричал ему вслед Хромист.

- Плывите дальше! Я догоню! - бросил Карп через грудной плавник.

- Старый дурак! Ты так никогда не достигнешь истока!

- Сказал же - догоню! - рассердился старик и в два мощных гребка достиг отмели. Там он поднырнул под уже захлёбывающегося телёнка и с силой вытолкнул его из илистого плена, прямо на берег. Малютка из последних сил поднялся на ноги и дал дёру, увязая в грязи, впрочем, более не фатально.

Карп сердито булькнул и медленно поплыл вдоль берега. После такого напряжения силам надо было дать возможность восстановиться. Оленей он, честно говоря, не очень любил, как и всех наземных существ, которых он не понимал. Конечно, они не настолько тупы, как люди, но всё же, всё же... Столько пафоса для четырёхногого осетра с деревом на голове... При этом дать бедному оленёнку утонуть он не мог.

Неожиданно что-то резко перегородило солнечный свет, бившийся сверху. Будто наклонилось дерево. Карп посмотрел вверх и увидел большую оленью голову с ветвистыми рогами, наклонившуюся, будто попить. Карп уже решил не связываться и отплыть подальше, но олень обратился непосредственно к нему:

- Спасибо тебе, большая добрая рыба! Мы будем помнить твою доброту!

- Ага, не за что, обращайтесь... - пробурчал старик и ускорил темп, - За детьми лучше следите! Рогоносцы... - добавил он вполголоса, чтобы олень не услышал и не обиделся. Тот ещё долго провожал взглядом рыбу, пока она не скрылась в мутной воде.

Основная масса рыб уже схлынула и распределилась по нерестовым участкам. Карп, не обращая внимания на остановившихся собратьев, целеустремлённо продолжал движение. О том, чтобы догнать молодых Хромиста и Альбу, речи и не было, они явно уплыли далеко, посему двигался Карп один и в своём темпе. В любой момент можно было завернуть в ближайшую, полную нерестящихся сазанов заводь, но он этого пока что не собирался делать.

Река постепенно мелела и сужалась. Уже не каждый карп доходил до такого уровня, тем более эдакий здоровяк. Но он легко преодолевал небольшие пороги и бурунчики, которые могли бы стать проблемой для его товарищей меньшего размерного класса - благодаря своей силе он успешно боролся с течением и здесь. И всё же его размер сыграл с ним злую шутку...

Рывками проходя очередной порог, Карп неожиданно для себя почувствовал, что дальше плыть он не может. Поток в этом месте был настолько мелок и узок, что старик просто садился на мель. Несколько раз ударив хвостом, дабы преодолеть сложный участок и справиться с усилившимся течением, Карп вылетел из воды и растянулся на сухом участке. Рыба принялась рефлекторно глотать воздух, разбрасывая вокруг блестящие чешуйки, беспомощно забилась в попытке добраться до воды, которой не видела, но тщетно. К тому же, поток был готов снести старика со всей силы вниз.

"Неужели?.." - в панике пронеслось в его голове, - "Неужели всё кончится так?.. Я просто умру, задохнусь, высохну на солнце, так и не приблизившись к своей цели? А друзья, должно быть, выдумают, что, если я не вернулся, то таки стал драконом и улетел... То-то выйдет сказка..." - подобная мысль его немного успокоила и примирила. Какое-то время у него ещё было пожить, а один глаз его был направлен в небо. И, то ли это был мираж, то ли глаз уже начинал подсыхать на воздухе, но он увидел, как небо над ним пронзила огненно-рыжая стрела. Карп попробовал присмотреться. Неужели это задавака Хромист? Всё же смог он достичь истока и стать Огненным драконом? А рядом с ним серебристая линия? Без сомнения, это скромная рыбка Альба, тоже превратилась в Серебряного дракона. Или белого, снизу не видно... Карп очень обрадовался успеху своих приятелей. Он попробовал из последних сил дёрнуться всем телом, как бы показать им: "Эй, ребята! Это я, старый Карп! Видите? Узнаёте меня?" Но похоже драконы не увидели его... Или не обратили внимания? Что им за интерес до простой бестолковой рыбы? Ящеры прочертили небо и скрылись вдали, оставив Карпа одного. Тот уже приготовился к смерти...

Он почувствовал, как под его лежащий на земле бок просунулись какие-то то ли ветки, то ли палки. В следующее мгновение его уже отключающийся мозг осознал, что его подняли в воздух, и он едет, закрепившись в этих палках, как в гнезде. Вот окружающий его пейзаж качается, вверх-вниз, при этом съезжая куда-то в сторону. И когда Карп был уже готов отдавать концы от всей этой некомфортной воздушной тряски, как вдруг его подбросили, он полетел по широкой дуге и упал в холодную, глубокую воду, которую незамедлительно принялся глотать и пропускать через жабры. Придя в себя, он вынырнул на поверхность и увидел, что весь узкий участок ручья остался позади, а далее шла довольно глубокая, тёмная часть между двух скал. У входа в них стоял тот самый олень, благодаривший Карпа за спасение телёнка.

- Дальше мне хода нет, большая добрая рыба! - прогудел неожиданный спаситель, - Тебе благодарность за твоё добро! - после чего развернулся и стремительно ускакал вниз по течению.

- С-спасибо! - только и успел выкрикнуть ошеломлённый старый Карп. И отправился далее - судя по всему, его путешествие подходило к концу.

Пройдя холодное, тёмное ущелье, карп наконец-то увидел исток. Как раз именно на него падали лучи света, единственные в этом тёмном царстве. Перед непосредственно истоком было очередное обмеление, а далее шло более-менее глубокое озерцо с неестественно голубой водой, с которой и начинался ручей.

"Ну уж нет, второй раз старую рыбу таким трюком не проймёшь!" - подумал старый Карп, взял хороший разгон, выпрыгнул из воды и плюхнулся в это самое озеро.

- Ага. И что дальше? - вслух сказал Карп.

- А тебе чего надо? - услышал он чей-то голос, - Крупный какой, а? Такие экземпляры редко доходят... А вот на тебе!

- Ты где? - испуганно спросил Карп.

- Я здесь! Я там! Я везде! - насмешливо ответил голос, - Не бойся, рыба. Я всего-то дух этого ручья. И поэтому я видел, как ты сюда добирался. Всё видел. И как оленёнка спас, и как на сушу выбросился... Драконом, значит, пришёл стать?

Старый Карп смутился.

- Да ладно тебе! Не вешай нос, старик. Ты показал себя на этом пути мало того, что только упёртым, как эти двое, предыдущие, но и благородным и мудрым! Ты всю жизнь шёл к тому, чтобы это доказать, большая добрая рыба! Так что ты можешь превратиться в большого золотого дракона... Хочешь? Тогда плыви в центр озера!..

Перед Карпом заплясал в толще воды причудливый образ мифического зверя с черепично подогнанной золотой чешуёй, сильными лапами, острыми зубами и длиннющими усищами. Вот таким вот он будет! Огромным, могучим, мудрым зверем! Он полетит далеко-далеко, услышит сотни историй, придумает тысячи сказок, которые будет с упоением рассказывать, вместе с древней легендой о рыбах, преодолевающих поток!.. Он поможет многим существам...

Вдруг он остановился. Он вспомнил образы двух драконов, что пролетали над ним, пока он лежал на берегу, готовясь умереть. Драконы не остановились помочь бестолковой рыбе.

"Не отвлекайся на мелочи!.." - вспомнил старый Карп слова Хромиста. А что, как не мелочь, для дракона есть выброшенная на берег рыба? А его родная река? А делаемое им добро?..

- Так что, старый Карп? Станешь ли ты Золотым драконом? - снова спросил дух ручья.

Старый карп мудро хмыкнул и сделал свой выбор.

- Брехня! Полный бред! - вставила свою бесценную ремарку рыба Калуга, - Он просто не добрался до истока - вот и придумал весь этот спектакль!

На неё все зашикали, но замолкать она не собиралась.

- Враль! Позёр! Дешёвка! - сыпались обличительные аргументы из полукруглого рта.

- Замолчи, - спокойно, но холодком сказала обычно молчаливая Щука, выплывая из своих зарослей, - Или я вспорю тебе брюхо. Если тебе не интересно, то хотя бы не мешай другим слушать.

- Ой, а чего ты его выгораживаешь, бревно с глазами? - бросила Калуга перед тем, как получить ощутимый тычок щучьим рылом в бок.

Остальные рыбы бросились их разнимать, опасаясь получить либо зубами в брюхо, либо рядом костных шипов по глазу.

Старый Карп просто вклинился между собачащимися, потеряв пару-тройку десятков чешуй и без нервов попросил если уж поругаться, то с ним и потом. Крупные рыбы расплылись по углам.

- Потом братать их будешь? - скромно спросил его друг Форель.

- Возможно, - ответил Карп, - Если не справятся сами.

- А всё-таки ты крутой... - задумался Форель, - Это же надо - доплыл до истока!..

- Да чего уж там, - усмехнулся старый Карп, - Я же ведь не стал драконом!

- Ой ли? - съехидничал Форель, - Думаешь, если с тобой не произошло метаморфоза, это значит, что ты им никогда не был?.. Не понял ход мыслей, да?.. - добавил он, глядя другу в глаз (одновременно в оба глаза рыбам переглянуться невозможно). Форель хлопнул друга плавником по боку и заговорщически зашептал:

- Знаешь... Когда мои братья снова вернутся ко мне и будут рассказывать морские истории - мне будет чем им ответить.

- Чем же? - спросил Карп.

- Историей о Золотом драконе, который живёт в нашей реке.

Тэм Гринхилл - не только прекрасный менестрель, но и автор сказок. Конкретно с последними, в отличие от песен, я познакомилась в личном жж автора. И до сих пор с теплом вспоминаю об этом знакомстве.
_________________________________

- Отпуск!!! – счастливо выдохнул Credo, и любовно погладил холодный бок бутылки.

- Угу…- ответил Spero, копаясь в мешке с разноцветными нитками.

- Свобода! – заорал Amo, и упал в траву, раскинув руки.

Жаркое, непростое лето подходило к концу, и ангелы получили короткую передышку перед сезоном осенней тоски. Пора хандры, истерики и беспрерывного суицида пока терялась в будущем, а от лета оставался маленький, но счастливый хвостик

Бодрый звонок пинком спугнул тишину. Credo, свято верящий в лучшее, неторопливо «порвал пасть» телефону-раскладушке: «Да? Э…? Твою дивизию!». «Раскладушка» хлопнула пастью, Spero, предчувствуя недоброе уронил моток ниток. Сидящий на земле Amo, с травинками в волосах и широко распахнутыми глазами был похож на любовника, которого поймали.

- Суицид, мать его…- тихо сказал Credo, и хозяйственно упрятал непочатую бутылку в карман «косухи». И через секунду поляна была уже пуста.

Девочка лежала в воде, запрокинув голову и закрыв глаза. В изголовье ванной сидел довольный Демон Отчаяния и баюкал в когтистых лапах почти уснувшую душу: «Хорошо, тепло, не больно….Будем спать…» - сладко бормотала тварь и улыбалась. Увидев на пороге мрачную троицу, демон прижал душу к груди и ухмыляясь сказал: «Всё, моя!». Credo спорить не стал, и с размаху саданул похитителю в довольную морду. Разом упущенная душа плюхнулась в тёплую красную воду и поплыла. Spero ловко поймал её за шкирку и спрятал себе за пазуху. Душа завозилась и заскулила, но ангел сказал ей короткое «цыц!», и тут же стало тихо. Amo поднял валявшееся на полу зеркальце и поднёс к губам девочки, стекло покрылось туманом.

«Скорую» вызывать не стали – врачи не верят в демонов, а самоубийц не любят. Credo отнёс девочку на диван и закутал в плед. Spero отпустил согревшуюся и любопытную душу, скомандовав ей «место!». Amo подул на длинные раны и они исчезли. Жертва отчаянья открыла глаза:

- Вы кто?

- Мы - ангелы, настоящие…

- Я умерла?

- Нет

- А как же...?

- А вот!

Уже за полночь они сидели на кухне в прибранной квартире и пили вино, и оно возвращалась потерянной кровью, а с ним возвращалась жизнь. Amo подарил девочке железное сердечко на шнурке, Spero – пёструю «счастливую» фенечку, А Credo мрачно буркнул на прощанье: «Всё! Мы – в отпуск! И чтобы без фокусов!», и демонстративно отключил телефон. За ненадобностью. Потому что ангелы-неформалы и так в курсе. Но людям об этом знать не обязательно....

Было у одного бедняка двенадцать душ детей, и должен он был день и ночь работать, чтоб на хлеб заработать.

Вот родился на свет тринадцатый ребенок, и не знал бедняк, как из беды выбраться; вышел он на большую дорогу, чтоб первого встречного пригласить в кумовья. И первый, кто встретился ему, был господь бог: он знал, что у бедняка на сердце, и сказал ему:

- Бедный человек, мне тебя жалко, я готов быть крестным отцом твоего ребенка, я буду о нем заботиться и сделаю его на земле счастливым.

Говорит бедняк:

- А ты кто такой?

- Я - господь бог.

- В таком случае я тебя в кумовья не хочу, - сказал бедняк, - ты все отдаешь богачам, а нас, бедняков, голодать заставляешь. - И отвернулся бедняк от господа бога и отправился дальше.

Тут подошел к нему черт и говорит:

- Чего ты ищешь? Ежели хочешь взять меня в крестные твоего ребенка, то я дам ему золота вдосталь да к тому ж предоставлю всякие удовольствия на свете.

Спросил человек:

- А кто ты такой?

- Я - черт.

- В таком случае я тебя в кумовья не желаю, - сказал человек, - ты обманываешь и вводишь людей в соблазн.

Отправился бедняк дальше. И подходит к нему костлявая смерть на худых ногах и говорит:

- Возьми меня в кумовья.

Спросил человек:

- Ты кто такая?

- Я смерть, я делаю всех равными.

Говорит человек:

- Ты справедливая, ты уносишь и богача и бедняка без различья, будь у меня кумой.

Ответила смерть:

- Я сделаю твое дитя богатым и знатным, ибо кто со мной подружится, у того ни в чем недостатка не будет.

Сказал человек:

- В следующее воскресенье будем справлять крестины, приходи в этот день.

Явилась смерть, как и обещала, и оказалась настоящей кумой, как полагается.

Вот мальчик вырос, пришла к нему раз крестная и велела ему следовать за собой. Повела его в лес, показала ему какую-то траву, которая там росла, и сказала:

- А теперь ты должен получить от своей крестной подарок. Я сделаю тебя знаменитым лекарем. Если тебя позовут к больному, я буду каждый раз тоже являться; если я буду стоять у изголовья больного, ты можешь смело объявить, что ты его вылечишь; дай ему этой травы, и он выздоровеет. Но если я буду стоять у ног больного, то значит - он мой, и ты должен сказать, что всякая помощь бесполезна и что ни один лекарь на свете спасти больного не сможет. Но бойся пользоваться этим зельем против моей воли, а не то плохо тебе придется.

В скором времени сделался юноша самым знаменитым лекарем во всем свете. "Стоит ему только глянуть на больного, и он уже знает, как обстоит дело, выздоровеет ли больной или помрет," - так говорили о юноше, и отовсюду приходили к нему люди, звали его к больным и платили ему денег столько, что вскоре он сделался богачом.

Вот случилось однажды, что заболел король. Позвали этого лекаря, он должен был сказать, сможет ли король выздороветь.

Подошел лекарь к постели, видит - стоит смерть у ног больного, и никакая трава помочь тут не сможет. "Если бы я мог хоть раз перехитрить смерть! - подумал лекарь. - Но она, конечно, обидится; правда, я ее крестник, и она могла бы сделать вид, будто ничего не заметила. Давай-ка попробую."

Взял он больного, положил его задом наперед, - и стояла теперь смерть у изголовья больного. Дал ему лекарь зелья, и король стал опять здоровым.

Но смерть пришла к лекарю, злобно и хмуро на него поглядела, погрозила ему пальцем и сказала:

- Ты меня обманул. На этот раз я тебя прощаю, потому что ты мой крестник, но если ты осмелишься еще раз меня обмануть, я схвачу тебя самого и заберу на тот свет.

Прошло некоторое время, и вдруг заболела дочь короля тяжкой болезнью. А она была у него единственное дитя, и он плакал день и ночь и уже повыплакал все глаза. И король объявил, что тот, кто спасет его дочь от смерти, станет ее мужем и наследует корону.

Подошел лекарь к постели больной и увидел смерть у ее ног. Ему следовало бы не забывать предостережения его крестной, но чудесная красота королевны и счастье сделаться ее мужем так его ослепили, что он обо всем позабыл. Он не обратил вниманья на то, что смерть гневно на него глядела, подымала руку и грозила ему своим костлявым кулаком; он все-таки поднял королевну и переложил ее голову туда, где прежде лежали ноги. Потом дал он ей зелья, и вмиг у королевны порозовели щеки, и она стала выздоравливать.

Обманул лекарь смерть второй раз, и она подошла к нему большими шагами и сказала:

- Теперь с тобой все покончено, подошел твой черед.

И она схватила его своей ледяной рукой так крепко, что вырваться он не мог, и повела его в подземную пещеру. Он увидел там тысячи тысяч свечей, горящих необозримыми рядами. Одни из них были большие, другие средней величины, а были и совсем маленькие. Каждый миг одни гасли, а другие зажигались, и казалось, что огоньки все время меняют место и скачут то туда, то сюда.

- Видишь, - сказала смерть, - это людские свечи жизни. Большие - это свечи детей, средние - семейных людей в их лучшие годы, а маленькие - стариков. Но часто и у детей и у людей молодых бывают только маленькие свечечки.

- Покажи мне мою свечу жизни, - сказал лекарь, думая, что она у него еще достаточно большая.

И указала смерть на маленький-маленький огарочек, который вот-вот готов был погаснуть, и сказала:

- Видишь, вот это твой.

- Ах, милая крестная, - сказал испуганный лекарь, - сделайте милость, зажгите мне новую, чтобы мог я насладиться жизнью, чтобы сделался я королем и мужем прекрасной королевны.

- Не могу, - молвила смерть, - прежде чем загореться новой, одна свеча должна погаснуть.

- Так поставьте мою старую свечку на новую, и она будет продолжать гореть, когда догорит старая, - упрашивал лекарь.

Притворилась смерть, будто хочет исполнить его желание, принесла новую, большую свечу; но она хотела ему отомстить и, когда ставила новую свечу, уронила будто невзначай огарок, и он погас. И тотчас лекарь упал наземь и попал теперь сам в руки к смерти.

СЭКИНЭ ХИРОСИ (1920 - 1994)

Съезжаю

Я выезжаю из этой комнаты -
комнаты, где навело порядок мое время.

Я вынес все книжки.

вынес стол.
Одежду вынес.
Все прочее барахло вынес без остатка.

И все же, придется здесь оставить
жаровню керамики Сэто* -
память века прошлого,
домашний весь очаг.
И кошки на душе скребут -

не из-за грелки, конечно, а оттого,

что самый большущий грузовик
не увезет всех моих
воспоминаний

Теперь в этой комнате хоть шаром покати.
Отныне я буду складывать здесь свои воспоминания.
И однажды
я непременно
приду их забрать.
Уж будьте уверены, уважаемый хозяин!

*Сэто - тип керамики, который производят в Сэто и его окрестностях в префектуре Айти.

Перевод Елены Тутатчиковой

НАКАЭ ТОСИО (р. 1933)

Ночь и рыбы

Ночью рыбы
выплывают за пределы
земной поверхности.
Над землей не хватает воды, и рыбы
Беспрерывно бьют хвостами и плавниками,
плещут воду. Ночь зловеще тиха.
Всплески вод беспокоят рыб.
Кто-то услышит наверняка! - думают они
и всматриваются в ночную мглу.
В этот миг
неведомое количество лет блуждающий в водах
водяной жук,
забывший дорогу домой, забывший дела и заботы,
бесцельно круживший во тьме, столкнулся с рыбами.

Перевод Елены Тутатчиковой