EverydayI322

Возможно пост и не про ветеранов ВОВ, но этого человека тоже надо помнить, поэтому выложил сюда.

На фотографии Исак Макарович Скопнев, в возрасте 111 лет. В журнале "Здоровье" за март 1959 года про него вышел рассказ.

В.М. Песков. Год рождения - 1847

— Родился я при крепостном праве,— рассказывает Исак Макарович Скопнев.— Наша деревня Лубеньки в Черниговской области была зеленой: ивы за плетнями, а у барского дома — липы. Хорошо помню барский дом. Батя у меня был бондарь, во дворе у барине работал, а я ему в узелке еду приносил. Помню, как он валялся у барина в ногах: упрашивал, чтобы тот разрешил мне вместе с барчатами учиться. Барин, видно, из интереса велел. Школы в селе не было, и я один из крепостных учился грамоте в барском дворе...

Сейчас Исаку Макаровичу сто одиннадцать лет. Больше месяца он гостил в Москве. Побывал в Кремле, в театрах, в цирке. За это время у него появилось много новых знакомых и друзей, особенно среди молодежи. Всем было интересно познакомиться и поговорить с седобородым сибиряком, пережившим нескольких царей, принимавшим участие в революциях. Трудно представить себе, что этот человек был современником Гоголя, Некрасова, Добролюбова, знал плетку крепостной России и дожил до России космических ракет.

Заинтересовались И. М. Скопневым и московские врачи. Обследования показали, что стоодиннадцатилетнее сердце работает хорошо, слух — тонкий, память — отличная. Надев очки, Исак Макарович читает книги, газеты, интересуется всем, что происходит в стране. Всего несколько лет назад согласился И. М. Скопнев уйти на пенсию. Но до сих пор не оставляет он своего любимого плотницкого дела.

— Очень хорошо помню день, когда вольную народу дали,— продолжает свой рассказ Исак Макарович.— По селу ходил мужик с длинной бородой и читал у домов царский манифест. Люди обнимались, пели песни. Вышел и барин поздравить селян. Но уже в скорости стало видно: обхитрили нас и царь, и барии. Хорошие земли барину достались, Г мужикам — песчаные пустоши. Года два помыкались-помыкались — нет жизни. Порешили всем селом в Сибирь податься. Мне тогда шестнадцатый год шел...

Уж и не помню всех мук, как добрались до Сибири. Одних лаптей наша семья целый мешок избила.

Выбрали полянку в тайге. Достали топоры, пилы. Избы ставили прямо на пни, обедали тоже на пнях. Построили деревеньку, стали лес корчевать, я промышлял топором да пилой — плотничал по окрестным селам.

В наше время женились и замуж выходили рано. Батя мой женился семнадцати годов, а матушке было тогда шестнадцать, я был третьим сыном в семье. Со своей бродячей работой ходил бобылем до сорока. Женился на полюбившейся девушке. Ладно жили, да не суждено было до конца вместе быть. На шестидесятом году умерла Василиса Ермолаевна. Остался один. Горевал долго. Батя надоумил меня другой раз жениться. Было мне тогда восемьдесят шесть годов, с той поры вместе и живем с моей Капитолиной Александровой. На первом же году родилась у нас дочка Нинушка. Теперь ей двадцать пять годов. Кончила техникум, работает на радиостанции в Новосибирске, учится в заочном институте. А когда мне было уже сто три года, родился сынок Славик. Ему скоро девять лет.

Живем все вместе а Новосибирске. Сейчас это большой город. А ведь помню, когда полвека назад приехали мы туда с отцом, стояло там три десятка деревянных домиков — деревня.

Революция сделалась — мне было было без года семьдесят. Пошел в партизанский отряд, с Колчаком воевал. Многих из бывших партизан теперь уж нет, другие состарились, а у меня и тогда борода вот как сейчас — лопатой. Так и звали в отряде: дед. Стрелял, однако, не хуже молодых.

Потом, когда власть наша в Сибири утвердилась, я опять за топор взялся, всю жизнь так и строю. Сколько домов на земле поставил! Если все вместе собрать — большой город будет. Да ведь и то сказать — почти сто лет топором отмахал. Последний дом срубил три года назад — для себя. Все сам делал. Теперь уж не работаю, на пенсии. Однако по хозяйству все сам вершу — не могу без дела. Да и соседи приходят, если надо что по плотницкому делу помочь — не отказываю.

— ...Как жизнь провел, чем кормился? Всяко было. Случалось и картофельную шелуху ел, желудовый хлеб. А при достатке ем все подряд: кашу, молоко, грибы. Мясцо люблю. Однако ем всегда в меру. Не курю, пьяным себя тоже не помню, хотя на свадьбах и на праздниках от чарочки не отказывался. Встаю всю жизнь рано — утреннюю зарю встречаю. Зато с вечера аккуратен, девять часов — спать. Иной раз усталость сморит, и днем часок сосну.

Много годов ходит ко мне наш врач. Хотя не болею, однако придет, посмотрит. Добрый врач.

У нас в роду все долголетние. Матушка девяноста шести годов пошла на речку рубахи колотить. Простудилась. Не случись этой беды, может и еще бы пожила. Батя более ста двадцати лет жил.

Долго живем, а умирать, однако, не хочется, вам, молодым, завидую — в доброе время живете.

И неожиданный финал - в том же 1959 г. Исак Макарович покончил жизнь самоубийством. Об этом говорит опись Новосибирского городского архива - там в списке есть дело о его самоубийстве. Полное совпадение ФИО и места проживания говорит нам о том, что вероятность того, что это его полный тёзка, весьма мала.

Перед адвокатом микрофон. Рядом с микрофоном специальное устройство, которое позволяет оратору на время отключаться от зала. К этому устройству адвокаты прибегают всякий раз, когда хотят сказать что–либо своему ассистенту, сидящему за столом рядом с трибуной. Ассистент доктора Тома внимательно слушал патрона и услужливо подавал ему соответствующие документы. Но вот он то ли ослышался, то ли сам Тома оговорился, и в руках адвоката оказалась книга Розенберга «Миф XX столетия». Тома механически хотел передать ее судьям, однако в самый последний момент обнаружил оплошность. Побагровев до ушей, адвокат сверкнул гневным взглядом в сторону своего ассистента, и вдруг по всему залу, во всех наушниках явственно прозвучало:

— Болван, зачем вы мне суете это дерьмо?

Тома забыл, оказывается, выключить микрофонное устройство. Все присутствовавшие на этом заседании разразились хохотом, настолько дружным и мощным, что даже лорд Лоуренс, неизменно подчеркивавший, что «смех в зале причиняет моральный ущерб достоинству трибунала», ничего не мог сделать. Старый опытный судья сумел сдержать лишь самого себя, да и то ненадолго. Во время перерыва он тоже хохотал так, что стены дрожали. Хохотали и подсудимые. Один лишь Розенберг был мрачнее тучи, метал громы и молнии в адрес своего незадачливого адвоката.

P.S. После прочтения поста можно было бы сделать вывод, что смех продлевает жизнь. Но Розенберг был повешен в октябре 1946 года по решению этого же трибунала.

Баянометр указал на 2 поста, но в одном картинка была "не в тему", а в другом рядом с картинкой ничего нет.

На сегодняшний день правила поведения в общественном месте довольно демократичные, а еще 100 лет назад неумение обращаться со столовыми приборами или же несоблюдение норм приличия при встрече считались позором. Настоящим спасением для общества того времени стала «Книга этикета». Ее автором была 18-летняя Лилиан Эйхлер. После публикации этой книги девушка заработала целое состояние.

Фото Лилиан Эйхлер

Лилиан Эйхлер было всего 18 лет, когда в 1919 году ее наняло на работу нью-йоркское рекламное агентство «Ruthrauff & Ryan». Эта компания позиционировала себя как новаторская. Редакторы отказались от больших иллюстраций в пользу информативного текста с увлекательными заголовками. Именно там девушке удалось полностью раскрыть свой талант.

Тогда же издательству Doubleday Publishers необходимо было распродать «Энциклопедию этикета», написанную еще в XIX веке. С этой целью они обратились в агентство «Ruthrauff & Ryan». Лучшую рекламу для книги написала Лилиан Эйхлер. В заметке была размещена фотография, на которой взволнованный гость проливает чашку кофе. Под снимком Лилиан написала: «Это когда-нибудь случалось с Вами?» 

Энциклопедию раскупили почти сразу же, однако в 5-дневный гарантийный срок вернули обратно. Тут издатели снова обратились к рекламщикам. Книга была написана скучным и чопорным языком викторианской эпохи, и ее нужно было адаптировать для раскованного общества эпохи джаза. Это задание снова поручили Лилиан Эйхлер.

Обложка «Книги этикета»

Новое творение получило название «Книга этикета». В ней размещались не только базовые правила этикета, но и практические советы, как выйти из той или иной неловкой ситуации. Успех книги заключался в ее актуальности, т. к. женщины стали более эмансипированными. Лилиан писала, что нужно делать женщине, поселяясь в гостиницу без сопровождения, как вести себя, сидя напротив мужчины в вагоне поезда. Современные обыватели только усмехаются таким советам, но в 1920-х годах они помогали мужчинам и женщинам не попадать впросак в обществе.

Для Doubleday Publishers это был большой успех. Стоимость одной книги составляла 1 доллар 98 центов. Она издавалась в двух томах. За короткое время было продано более 1 миллиона экземпляров. 18-летняя девушка-копирайтер тут же обогатилась. Более того, будучи дочерью простого торговца сигаретами в Гарлеме, Лилиан сама стала безукоризненно следовать всем нормам этикета.

5D Mark 3, iso 2500, выдержка 25 секунд

Вот так всегда: одним - почти ничего, а другим - все. Без преувеличений. Раки-богомолы, или ротоногие, пожалуй, самые яркие существа на Земле. Даже те из них, что кажутся нам серыми и невзрачными, в глазах соплеменников переливаются всеми цветами радуги, причем не семицветной, которую видим мы, а какой-то совершенно неописуемой. Ведь в отличие от людей, способных воспринимать три цветовых спектра, раки-богомолы видят до 12 спектров, усиленных светофильтрами. Кроме того, они рассматривают подводный мир в поляризованном свете, и линейном, и круговом. Эти особенности зрения позволяют им вместо мутной от взвеси воды видеть яркое многокрасочное пространство.

А еще он очень цветастый.

Зачем ракам-богомолам такое совершенное зрение? Обостренные чувства помогают им добывать пищу. Ведь это - самые ловкие существа. Добычу они хватают или бьют с ускорением, большим, чем развивает ракета, нацеленная на луну. Есть два типа ротоногих: у одних ногочелюсти (четвертая пара конечностей) несут острые шипы и, сгибаясь в суставе, пробивает жертву насквозь, как у настоящего богомола (только в 50 раз быстрее); у других они подобны булаве - крушат раковины, проламывают головы рыбам, ранят зазевавшихся рыбаков. Английский естествоиспытатель Фредерик Люкис в 1835 году сравнил удар рака-богомола с электрическим шоком.

Все дело в физике удара. Акустические замеры показали, что сначала как катапульта выстреливает палица, а затем срабатывает эффект эффект кавитационных пузырьков, которые, лопаясь, добивают жертву. И все это в течение 0,00002 секунды. Сила удара достигает 150 килограммов на квадратный метр, как у боксера-средневеса. Только весит рак в 1000 раз меньше! Биофизик Гаррет Миллирон из Калифорнийского университета (Риверсайд) рассказывает: "Ударная ногочелюсть - трехслойная: снаружи она состоит из кристаллов апатита, подобно прочной кости коровы, средний слой - это спирально свернутые белковые волокна (хитин), пропитанные аморфным фосфатом, а внутренний - хитиновые спирали. Поверхность палицы служит для сокрушительного удара, а внутренние слои гасят выделившуюся энергию".