BeSpaleva

Семен остановил машину у кремля, величественного строения своего древнего города, и заглушил рычащий мотор. Парковка у "Кристалла", бывшего дома быта, как обычно в это время, была забита до отказа. Сверкая хромом, издавая утробный рык мощными моторами, "гонщики" улиц родного города, еженощно собирались здесь, что бы в очередной раз спорить о мощности своих тачек, тюнинга и склеить очередную молодую дурочку.

Мягкий свет Луны заливал стоянку и терялся среди света ксенона и вспышек запрещенных стробоскопов.

-Здоров! - Поприветствовал рослый парень, сидящий на капоте своего Мустанга.

- Ага, - рассеяно кивнул в ответ Семен. - Витёк, ты Сашку-коленвала не видел?

- Крутился пару часов назад, кажется, - Виктор зевнули потянулся. - На кой он тебе сдался этот чумаход?

- Да, так, - неопределенно протянул Семен и окинул взглядом, почти, стройные ряды дорогих и не очень машин, среди которых крутилось куча людей.

Харизматичного Форда Бронко, среди машин на стоянке не обнаружилось, как и среди людей не мелькала пышная ярко-красная шевелюра с бородой и носитель ее - Саша Коленвал, лучший механик в городе. Семен вздохнул и пошел к своей машине.

Супра с ревом выскочила со стоянки и рванула в сторону аэропорта, именно там был гараж Саши.

***

В стерильную комнату вошел человек. Не просто уродина, что были до этого. А настоящий человек, мать его! В бейсболке задом-наперед. кедах, джинсах, растянутом свитере и ярко-рыжей бородой.

- Здоров, чувак! - Он протянул ладонь, что была теплой и мягкой на ощупь. - Поймали, значит?

Он плюхнулся в кресло с другой стороны стола и, вытянув, довольно таки, длинные ноги, достал из кармана мятую пачку "бонда".

- Будешь?

Семен сглотнул слюну:

- Ага.

Помяв сигарету, он потянул носом аромат табака.

- Едрид-мадрид! Ты где его достал?! Я последний раз видел "Бонд" в мягкой пачке лет двадцать назад!

Бородатый ухмыльнулся:

- Давай так, у меня свои тайны.

Ароматный дым поплыл по стерильной комнате. Семен тянул сигарету медленно, смакуя каждую "тягу".

- Вещь! - Покурив в полной тишине, заминая окурок в пепельнице, прокомментировал он.

- Согласен, - бородатый небрежно ткнул окурок в пепельницу.

Развернувшись и подобравшись, словно перед броском, бородатый взглянул в глаза Семену:

- Давай так, ты обо всем со мной на чистоту, а я гарантирую тебе запас курева, хорошего вискаря и еды на весь остаток жизни. Идет?

- Чё надо-то? - Семену не понравился взгляд бородатого, мертвый какой-то, лишенный эмоций.

***

Коленвал стоял облокотившись на ворота своего гаража, судя по насупленным бровям, он был крайне недоволен.

- Ну и на какой половой орган ты меня разыскивал на "пятаке"? Сказал же, нет там - дуй в гараж. Говорил?

Семен угрюмо кивнул.

Печально кивая головой Саша распахнул дверь гараж:

- Входи.

Яркая вспышка. Свет такой яркий, что заломило глаза, затылок налился свинцовой тяжестью, мысли заметались тревожным кабанчиком, спустя мгновенье наступила тьма, поглотившая сознание.

***

- Выгодный контракт, уверяю. - Бородатый опять смолил "бонд" и усмехался в усы.

- Так чего надо то?

- Ничего особенного, - с хрустом погашен окурок в пепельнице. - Информация.

Семен поежился, такое начало не предвещало ни черта хорошего.

- Нихрена я не знаю за боеголовки! - Выпалил узник бородатого. - И за экономику то же!

Бородатый рассмеялся:

- Да плевать мы хотели на вашу экономику и бомбы...

- ИГИЛ, да? - Догадался вдруг Семен. - Типа, где бомбу заложить? Да, хрен вам в глотку!

- Заткнись, - поморщился бородатый. - Ты на Эзпарко. Нам абсолютно не интересны ваши способы уничтожения себе подобных. Нас интересует, так скажем, более интимная вещь.

***

Два огромных осьминога, твою то дивизию! - Мысли путались при виде этих двух уродин, что, то ли "плескались" то ли "плавали" в углу, почти не касаясь идеально ровного пола.

- Заткнись, ублюдок чертов! - Вдруг загундосил один из "осьминогов". - Ты хотел меня трахнуть? Я ща сам тебя трахну!

Семен съежился, но обретя вдруг душевное спокойствие, не особо вежливо возразил:

- Тебя трахать только хрен марать! Понял, образина звиздоглазая?!

"Осьминог" недоуменно моргнул пару раз глазом с поперечным зрачком и, обиженно засопев, затих.

Время тянулось бесконечно. Подвешенная под потолком какая-то херня, моргала каждую минуту и выдавала странные знаки, не похожие на обычные цифры, но Семен понял, что это часы. Туземные, но все же часы.

Спустя пару больших знаков в виде жопы и тополя, "осьминоги" тихо слиняли за дверь и в стерильной комнате воцарилась тишина.

***

_ Эз..чо?

- Э-З-паркО, ударение на последнюю букву. Это наша планета. - Бородатый улыбнулся. - Ищем контакты на других планетах. Меня, кстати, зовут Валис.

- Сёма...хех, Семён Аркадьевич, - Сема напялил на лицо самое пафосное выражение.

Бородатый рассмеялся, в миг сбив с собеседника весь пафос.

- Не пойми превратно, но я и моя вторая половина, известная тебе как Саша-Коленвал, о тебе знаем все.

- Погоди, "вторая половина"?

- Ну, да. Народ Эзпарко имеет две сущности одного целого. Вам, людям этого не понять. Мы два существа, соединенных Общим. Это опять вам не понять.

В конец запутовшись, Семен смог выдавить из себя:

- Чё надо то?

- Нам нужно понять как вы размножаетесь. Не сам процесс, а как размножаясь вы не размножаетесь.

Семен без спроса взял сигарету и закурил.

- Что мне с того, если я вам открою этот секрет?

- Деньги, это мерило вашего благополучия?

- Угу.

- Деньги! Много!

***

Семен зарулил на "пятак" на новой Бугатти Верон, собирая восхищенные взгляды толпы.

А глубоко в космосе, за тысячи световых лет пара "осьминогов" натягивали на щупальцы презервативы и ругались.

- Обманул, скотина! Я его трахну!

Посмотрел на работы  Дениса Бодрова, особенно зацепила картинка "Маяк". Так и родился этот текст.

Унылый пейзаж, куда не посмотри. Бурьян в пояс, вперемешку с камышом. Заброшенные дома, уныло и однообразно стонущие на холодном ветру. Хлопающие, давно не крашенные, ставни пустых, без стекол, окон.

- Кажись, пришли, - Валерка выбрал холмик посуше и присел.

Облокотиться на ветхий заборчик, однако, не посмел.

- Вот она, Вершанка, - махнул грязной рукой Валерка в сторону ветхих домов. - Туточки это село и было.

Я окинул еще раз взглядом "село".

Два десятка домов, половина которых уже поклонилась земле в пояс, стараясь с ней слиться. Проваленые крыши, серые доски и мусор. Именно тот мусор, который определяет - живут ли люди или давно ушли, махнув рукой на свой быт.

Посреди улицы, зарощей травой, валялся большой оцинкованный таз. Любая хозяйка за такой таз держаться будет, ведь в нем, хоть стирай, хоть ребенка купай. А тут, лежит бесхозный посреди улицы. Застраявшие в траве ветхие остатки каких-то тряпок, которые при желании можно было определить как женское платье и мужской пиджак.

- Люди отседова давно ушли, - закивал лысой ушастой головой Валерка, мой проводник. - Почитай уже годов шешнадцать.

Он обвел тоскливым взглядом улицу и, сплюнув под ноги, добавил:

- Али более шешнадцати. Не упомню уж.

Мой маршрут лежал вдали от Вершанки, но волею судьбы, меня занесло в бар небольшого городка Оракова.

Я уехал из опостылевшего мегаполиса в пятницу, не забыв предварительно, и как следует, грохнуть дверью кабинета. Тем самым поставив точку в своих отношениях с работодателем. Потом был длинный и нудный разговор с девушкой, которой желалось "отдых машину кольцо на свадьбу", разбираться в ее "хотелках" и расставлять запятые в них же давно осточертело и я вновь громко хлопнул дверью.

"Форд" пёр как сумашедший по дорогам страны. Менялись города, пейзажи, цифры на одометре и банковском счету. Еще неделя-две такого путешествия и мне пришлось бы продавать "Экспедишина" и устраиваться на работу хоть кем, лишь бы деньги платили.

С такими невеселыми мыслями и туманными перспективами я въехал в славный город Ораков. Городок мне показался уютным. Не слишком заморенным и частично ухоженным.

Старая, явно еще советских времен, гостиница "Приморская" ярко заявляла о себе огромной светящейся вывеской.

- Добрый вечер, - как старому знакомому мне улыбнулась девушка у стойки. - Номер?

- Да, если можно, одноместный с душем. - Это был полный список моих требований к комфорту.

- Одну минуту. - Девушка склонилась над монитором компьютера и, спустя секунду, объявила, - второй этаж, одноместный номер с санузлом, телевизор, кондиционер, курение в номере. Две тысячи триста сутки. Оформлять?

- Конечно! - Я протянул паспорт и заулыбался. - Не номер, а мечта.

После освежающего душа, куря у открытого окна, я подумал, что неплохо было бы задержаться в этом городе подольше. Мне тут определенно нравилось и захотелось отметить свое решение парой пива, которое здесь, наверняка, тоже вкусное.

И я спустился в бар...

- Море давно отступило, - проводник грустно вздохнул, - было-было, а потом ушло. Странно, да?

- Не очень, - честно ответил я и закурил. - Валер, а люди куда ушли.

Он задумчиво почесал бок, потом поскреб сосредоточенно щетину на щеке и выдал:

- А хтой их знает? Куды подались - неведомо, а то что отсель утекли - верно.

Я усмехнулся - прав ведь черт лысый, как пить дать, прав.

Валерка смахнул с колен невидимую пыль, прихлопнул руками и резко встал.

- Ты, это. Я то провел значить? Провел. Мое дело сделано, - он покосился на горизонт, который начал окрашиваться в красный. - Расчет давай, да я почапаю обратно.

Я послушно полез в карман ветровки и вытащил тысячу рублей.

- Держи, - я протянул купюру проводнику.

- На семьсот договаривались, - мотнул отрицательно головой Валера.

- Завтра с утра загляни за мной и выведешь заодно, - я потряс купюрой. - А завтра еще тысячу сто получишь в городе. Три рейса по семьсот.

- Страхануться решил? - Валерка улыбнулся щербатым ртом. - Лады.

Отцепив от пояса зайца, застрелянного по дороге в Вершанку, он протянул его мне.

- Освежуешь, пожаришь да съешь, - он вдруг стер улыбку с лица, - первый кусок Смотрителю. Запомни!

Я недоуменно уставился на него:

- Что за Смотритель?

- Он добрый, не обидит. Но и его обижать нельзя.

Бар был маленьким и уютным. Стены, потолок и пол были обшиты деревом, имитируя кают-компанию какого-нибудь старинного парусника. Столы, подвешенные на цепях к потолку, стеновые светильники, имитирующие факелы. У стойки, матово поблескивала старой бронзой, судовая рында.

Посетителей не было, бармен, облаченный в тельник, неторопливо натирал пивные кружки.

- Добрый вечер, - он был явно рад моему приходу.

- Добрый, - я кивнул в ответ и уселся на барный стул. - Пива, пожалуйса, вкусного только.

Бармен расплылся в обиженной улыбке:

- У нас оно все вкусное. "Старая пристань" - светлое, "Смоль" - портер, "Три якоря" - светлое нефильтрованное.

- Названия какие, - я аж присвистнул. Каждого по кружке.

Бармен заулыбался и тут же нацедил светлого.

- Проездом?

Я отпил пива, имевшего приятный вкус:

- Да. Пиво действительно отличное!

- Серега, - бармен протянул руку, которую я пожал с удовольствием. - Сам варю. Конечно, брендовое пиво тоже есть, но...

- Нет, нет! - Я запротестовал, - отличнейшее пиво, Серж! В задницу все эти гуси-муси.

В обсуждении алкогольных напитков и превратностей судьбы, мы провели несколько литров пива и часов времени.

- Скажи мне, Серый, а что у вас тут интересного есть в городе? Прям, что б "вау!", а?

- Вершанка, - содержатель "таверны" не задумывался ни секунды. - Если ты туда попадешь, то интересней не найдешь ничего! Там такое, брат, творится, что мама не горюй! Сплошное потустороннее и удивительное. Но путь туда труден и опасен.

Я посмотрел в глаза бармену - он еле сдерживал смех.

- Да иди ты, - я толкнул его в плечо.

Он покачнулся, расплескивая пиво и мы захохотали.

Отсмеявшись и вытерев слезы, наполнили кружки.

- Так что с ней такого, с этой вашей Вершанкой?

Сергей вздохнул и, закурив, начал рассказ:

- Давно это было. Я тогда еще мелкий был, мне бабка моя рассказывала. Мол, если на Пасху невеста с женихом утопнут, то в аккурат через двадцать лет море уйдет.

Я невольно бросил згляд на карту области, висевшей на стене бара, море от Оракова было в паре сотен километров.

- Ага, - закивал головой Сергей, перехватив мой взгляд. - Лет семдесят назад, перед самой войной. Свадьбу гуляли в Вершанке. Пели, пили, плясали. И проворонили невесту, которая в море ноги смочить пошла. Жених - первый рыбак в области, денег как у дурака махорки! Платье девке в городе купил, себе костюм пошил. Первый день гуляли, ветер тогда был сильный с берега. Запарусило платье у девченки, похоже, и утащило в море. А там, сам понимаешь, волна дело доделала. Горевал жених не долго, через неделю ушел в море один и не вернулся. Так легенда и сбылась.

Он вздохнул, затушил сигарету, отхлебнул пива и продолжил:

- А спустя двадцать лет море ушло. За ночь от прежнего уровня, метров на двести отхлынуло. А дальше - больше. Вооот. А Вершанка знаменита была тем, что в ней маяк был. Один на сотню километров по берегу. А теперь ее болота окружают, без знающего тропы не пройти.

Молча курили, обдумывая сказанное.

- А добраться туда как? Хочу на маяк посреди степи посмотреть.

- Не вопрос, найду тебе проводника.

Я прошелся по селу, выбирая менее обветшалый дом для обустройства ночлега, о котором надо было позаботиться заранее.

Почти около самого маяка, оказалась банька, у которой сохранилась крыша, дверь и полы. Слепенькое окно я затянул куском пленки, расстелил спальник и достал "летучую мышь", купленную в городе загодя.

Солнце стремительно катилось к горизонту и я решил, именно сегодня, во что бы то не стало, подняться на маяк.

Прихватив светодиодный фонарь я двинулся к маяку. Поросшие зеленым мхом, каменные ступени привели меня к железной двери. Потянув за ручку, я удивился, насколько легко она открылась.

Осветив "нутро" маяка, обнаружил винтовую железную лестницу, которая показалась надежной. Я двинулся вверх.

- Валерка, - Сергей хлопнул по плечу щуплого лысого мужиченку, - местный охотник и краевед.

- Чаво обзываесси? - Шмыгнув красным носом, покосился на бармена, представляемый.

- Краевед, чудило, это знаток дорог и местности, - терпливо и беззлобно объяснил Сергей.

- Так и гутарь. Валерка, - он протянул заскорузлую мозолистую ладошку.

- Валерка малость умом тронутый, - шепотом пояснил бармен мне на ухо, пока "краевед" уминал предложенную жаренную картошку с салом. - Главное, ему алкоголь не давать, а так ничего, нормальный парень.

- А Вершанка на кой тебе? Может лучше на Косинскую пахоту пойдем? Там заяц ростом со слона! - Проводник с удовольствием прихлебывал ежевичный чай и вел светскую беседу со мной. - Я-то дорогой проводник! Пятьсот рубликов за рейс! Я места такие знаю, что закачаесси. Фазан стадами по две сотни голов бродит!

- Маяк хочу увидеть, - перебил я хвастовство Валерки.

- На кой ляд тебе он? Вот я...

- Надо человеку на маяк. Поведешь? - Перебил Сергей.

- Семьсот за рейс.

Лестница, как и дверь не скрипела, звук стука каблуков моих берцев о металл ступеней, метался в тесной "трубе" маяка. Свет фонаря выхватывал из полумрака то останки деревянных ящиков, то какое-то тряпье, то почти целый стул, стоящий одиноко на площадке второго этажа, который я прихватил с собой, собираясь в относительном комфорте проводить дневное светило и встретить ночное.

На смотровой площадке было холодно. Разбитые вкруг стекла не защищали от ветра. Догнивающие останки села, заботливо укрыли сумерки.

Я повернулся лицом к морю. И пошатнулся от неожиданности. На самом краю площадки сидел человек, на точно таком же стуле, как был у меня в руках.

- Чего встал как вкопанный? - Буднично спросил человек. - Проходи, садись.

Я молча мотнул башкой, все еще находясь в оцепенении.

- На кой ляд тогда тащил его сюда? - Человек обернулся и я разглядел его.

Обычное человеческое лицо - нос посередине, два глаза, уши, борода.

- Рога думал увидеть? - Хохотнул человек и повернулся вновь к солнцу. - Садись давай или проваливай.

Я подтащил стул на площадку, поставил рядом, но на некотором удалении от незнакомца, и сел.

- Николай, - мужик протянул широкую ладонь для рукопожатия.

Я пожал протянутую руку, с некоторым удовольствием отметив, что она теплая.

- Правильно, - в ответ на мои мысли откликнулся мужчина, - я ж не мертвец какой. Валерка всем про меня бает, мол, я и есть Смотритель маяка. Его за дурачка держут, потому и не верят. А мне так спокойней.

Николай выудил из кармана початую пачку "Герцеговины Флор" и протянул мне:

- Будешь? Зря, - видя мое отрицательное мотание головой, сказал мужчина, - это в твоих сигаретах бумага резанная с ароматизаторами, а у меня табачище натуральный. Давай уже не молчи что ли.

- Вы...Валерка..., - это все что я смог выдать.

- Мысля прёт, а речи нету, - Николай расхохотался, запрокинув голову. - Валерка-то, приврал, конечно, но немного, если честно...

- Смотрителю годов то под сотню, абы не более, - мой проводник поёрзал, усаживаясь на своем бугорке поудобнее. - Мне еще бабка гутарила, звать его Николаем. Нормальный мужик был, не пьющий, роботящий. Дом, скотинка, мотоцыкла. Все как у людей. Женат даже был. Только одна странность об нем была. Кажную ночь счезал он из дома. Никто не видел когда уходит и когда возвращается. Сначала даже спалить его хотели, потом рукой махнули. Не куралесит, беды никакой от ево нет. Ну, счизат маленько себе и ладно. Только кода море схлынуло и люди уходить стали, у него жена померла и детки - хворь какая-то с ними случилась, за неделю в могилу сошли. Похоронил он всех, запил страшно, волком выл в пустом доме. А на третью ночь полыхнул дом, будто бензином обольёный. Среди пепелища костей его не нашли, хотя пожар потушили быстро. Счез Николай совсем, больше не появлялся на селе.

Валерка быстро-быстро несколько раз перекрестился.

- А я пару годов назад первый раз сюда забрел, тропу найдя. Поднялся на маяк, а он там сидит. Смотрит на меня и улыбается. На, грит, Валерка папироску. А мне страааашно! А он, грит, хошь, золота полну шапку отсыплю? Али алмазов полные карманы? Я дальше слушать не стал, с лестницы кубарем и в лес! Как мимо тропы не ступил - сам не пойму. Аккурат по тропе пробег до Стремянного, - он махнул рукой в сторону от Вершанки, - до Оракова, круголя на попутке ехал. А таперича, как увидит он меня со своего маяка, рукой машет преветственно. Я ему на пороге, то зайца, то фазанчика, то рыбки оставлю. Ни разу дичь он не оставлял. Завсегда орет, мол, благодарствую, Валерка, за подарок. Так то. Он хороший, несчастный тока.

- Ты вот что, - Николай развернулся вместе со стулом ко мне. - Завтра, если сможешь, возвращайся к вечеру. С собой шоколаду прихвати поболее, только обязательно горького, сахару, леденцов каких еще. А я тебе взамен покажу такое, чего отродясь не видел. Договорились?

- Договорились.

- А теперь ступай отдыхать. Завтра трудный день.

Несмотря на впечатления, я уснул тут же, как только залез в спальник.

- Как знаш, как знаш. - Качал горестно лысой головой Валерка, - неспроста все это.

- Надо, понимаешь? Я обещал.

Валерка грустными глазами посмотрел на меня:

- Ой, ахмурит, закружит голову тебе Смотритель. Ой, беда будет.

- Не ной, Валера. Ведешь? Нет?

- Веду.

Мы вновь шлепали по болотной жиже. Впереди проводник, я следом. За моими плечами, в рюкзаке, было по пять килограмм сахару, карамели, леденцов и шоколада.

В рюкзак, Николай, едва заглянул и тут же ткнул пальцем в садящеся солнце.

- Жди, как скажу, быстро-быстро моргай. Вот так. Да.

Пять минут тишины, сигарета почти дотлела в моих пальцах, а солнце почти скрылось за горизонтом.

- Моргай! - Приказал Николай и я послушался. - Все, хорош. Теперь смотри!

Спустя пару секунд, зашедшее было солнце показалось вновь из-за горизонта, разливая вокруг утреннюю зарю.

Я резко обернулся и увидел начищенные стекла маяка, потушенного на день. Перегнувшись через перила, предо мной возникло село Вершанка. Отличные, крепкие, свежекрашенные дома, чистовымытыми стеклами отражали зарю. С другой стороны слышался шелест волн - море!

Да. Во всю ширь, аж дух захватывало, везде была вода. Не редкие кустарники на двадцатиметровой глубине, а настоящее море, величаво катившее свои валы в сторону берега.

- Ну, как? - Хохотнул Николай.

Я повернулся к нему и, снова, был не в силах что либо сказать.

- Ну, ладно, ладно. Я понял тебя. - Он похлопал меня по плечу. - Пошли, детям гостинец сам передашь.

С детьми Николая я провел целый день. Смышленые, самостоятельные пацаны, не то что нынешнее поколение, взрощенное на компах и в полном достатке.

Я ходил по селу, фотографировал жителей и их жилища, представляясь кореспондентом "Правды" из Москвы.

Ближе к заходу солнца, Николай тронул меня за рукав и глазами указал на дверь.

Попрощавшись его женой и детьми, я вышел вслед за ним и пошел на маяк.

- По команде моргаешь. Помнишь как? Тогда поехали.

Человек сидящий рядом в оцепенении, ошалело смотрел на меня.

- А дальше что?

- Дальше? - Я глубоко затянулся трубочкой. - Я не знал тогда, что болею гриппом. А для детей и жены Николая это стало смертельным приговором. Он проклял меня и вот теперь я Смотритель маяка.

Парнишка, так похожий на меня молодого, задумался на секунду и задал хороший вопрос:

- Как я понял, вы в другом времени живете?

- Да. Дальше чем Николай. А если точнее в тысяча восемьсот девятнадцатом.

(с) Сновид/BeSpaleva

Пост реально длинный. Это не авторское воображение, но жизнь реального человека, решившего сменить место работы и среду обитания. Поменять кардинально жизнь, что удалось в полной мере, хе-хе.

Жизнь на берегу неслась с огромной скоростью. По крайней мере, так казалось, после десяти лет работы на транспортном флоте. Где ты спишь, ешь, отдыхаешь не покидая рабочего места, по сути.
Так уж сложились звезды, что после рождения сына, решил "завязать" с морем. И, будучи человеком дела, а не красного словечка, собрал сумку, дождался замены, попрощался с экипажем и отбыл в родной край.
Так уж вышло, что давний товарищ и коллега, по совместительству, работал тогда в строительстве, забив якорь на море.
- Чего я там не видал? - Часто вопрошал он филосовски за чаркой в припортовой забегаловке и добавлял, - у меня на круг выходит пара твоих окладов. Правда, шуршать надо и быстро.
Находясь в активном поиске работы на берегу, не зная коньюктуры рынка, надеется на манну небесную не приходилось. Поэтому, вполне разумным показалось дать согласие на устройство к товарищу в контору.
Спустившись с флотского Олимпа, где ты уважаемый человек, не только как личность, а скорее за багаж знаний, недоступных простым смертным. За дружбу с вольтом и ампером, за понимание принципов работы судовой автоматики и умение подчинить своей воле хоть судовой комп, хоть водоочистную станцию Triqua, хоть сраную каютную розетку.
Низвергнув себя в пучину береговой жизни, первым ударом было:
- Слышь, ты штоль элехтрик? - Сальные остатки волос на плеши, огромное пивное брюхо и резкое амбре немытого тела.
- Да.
- Сюды ходь. У меня света нет.
- Так отключили на время ремонта.
- Мне пох. Включай, блядина! Меня по телеку будут щаз показывать. И ваще, бля, я в отпуске!
Короткая перепалка, переросла в затяжной и нудный скандал, с привлечением прокуратуры, откуда владелец плеши вышел в отпуск. С последующими извинениями начальства фирмы перед толстожопым ублюдком, считающим себя выше всего и вся.
- Первый блин комом, - пришло в голову при прочтении приказа об увольнении.
Дальше шли поиски шабашек, открытие ИП, работы в субподряде и по трудовым контрактам.
Не прав оказался приятель - денег катастрафически не хватало. Да и, как оказалось, умолчал он об одной мелкой детали - тесте, что трудился в гор.архитектуре.
Розовые очечки сьехали нахрен с переносицы и перспективы поменяли цвет на радикально черный.
Всю ситуацию можно было охарактиризовать одним емким словом - жопа. Самая дырка.
Имея на руках полугодовалого малыша и жену, которая еще не отошла от родов, делать надо было все максимально быстро и осечек не допускать.
Начались мытарства с поиском шабашек. "Постоянный" оклад был отметен, как вариант, сразу. Суммы на руки были смешны до слез. Слез отчаяния.
В Коммунэнерго походы с утра стали обязательны. Вечно ищущие электрика абоненты, пронырливые энергетики, которые главные, сдающие срочные донесения в энергосбыт - золотая жила для безработного электрика. Точнее, электрика на фрилансе. Ха-ха! Правда, тогда шутка была ничерта не смешной.
День на день не попадал. Иногда удавалось зашабашить месячный оклад пром.электрика, но чаще были пролетные дни.
Уныние - опасное и неуместное для флотского человека слово - так учили в мореходке. И стараясь следовать знаниям, полученым от старших товарищей, круг поиска заработка был увеличен в разы.
Увеличение рекламы (хреновая бумага, дешевые краски, "толковый" как тогда казалось текст), наглое и беспардонное поведение в Коммунэнерго сделали свое дело. Заказы пошли сплошной стеной - успевай поворачиваться.
Были наняты люди, закуплен инструмент - дела шли.
Спустя несколько выполненых заданий от начальства сбыта и пять месяцев, поступило предложение - энергосбытовой отдел, промышленная группа, инспектор.
Возможность совмещения с частной предпринимательской деятельностью - дописана между строк в одностороннем порядке поступающей на службу стороной.
И завертелось в полный маховик.

Спустя несколько лет, приемка обьекта в степи, под ледяным декабрьским, пронизывающем ветром, и не представлялось в самом страшном сне, в какую жопу это вылезет.
Трое суток в позе эмбриона. Горящий адским огнем бок. Страшный сушняк и жар, вырывающийся изо рта, словно у огнедышащего дракона.
- Простуда. Само пройдет. - Пожимающие плечами врачи "Скорой". Две недели больничного - больше нельзя - слишком большой участок в ведении. Выход на работу по плану.
И снова завертелось в полный маховик.

Спустя почти год плановый осмотр на проф.пригодность. Грустные глаза флюрографиста не забыть.
- Лет сколько? 30? Хреново. Куришь? Докурился. Третья стадия. Все легкое к чертям собачьим.
Упертый терапевт, отправляющий к фтизиатру. Сам фтизиатр - припиз**утая бабища, верещащая про туб. Все как во сне. При любых раскладах - жопа. Опять самая дырочка.
Восемь месяцев безрезультатного лечения в тубдиспансере.
- Антибиотики горстями на голодный желудок. Обязательно!
Суки.
Выход из этого филиала ада на земле, через скандал и мордобой. Переход к хирургам и удаление половины легкого. Как оказалось, побитого последовательно воспалением, гнойным плевритом и окончательно "убитым" некрозом.
Спасибо, бл*дь, за своевременную и профессиональную помощь, дорогие терапевты и фтизиатры!
Изменен ли предварительный диагноз после операции? А как же! На "карточка и снимки потерялись!". В итоге: имеем с сыном проблемы в школе с фтизиатром - "он же контактный!". Ппц. Рука-литсо.

О возврате на предыдущую работу речи нет. Что график, что напряги такие - мама не горюй! А тут бок ломит постоянно, рука х*й клала на подвижность. Месяц после операции, денег нет. Год в больнице почти. Что делать? Пральна, шабашим по стройкам и частным заказам. Не берем ничего срочного, нервного и коммерческого. Только мелочь частная - квартирку обвязать, дом и прочие счетчики-котлы. Работаем спокойно, попу не рвем - ждем заживления и полного восстановления.
Ну и не унываем, конечно же!

Спустя год (год! Карл!) рука вроде стала более-менее слушаться. Работа пошла веселей и быстрей. И тут, в аккурат, новое интересное направление - ремонт бытовой техники, в частности стиралки и посудомойки. Заработок, не в пример электрическому, в разы больше.
Переключаемся и пашем.
Пашем два года и радуемся жизни.
Помните про "антибиотики на голодный желудок"? Она пришла. Расплата, за наплевательское отношение к организму, в виде язвы на вене двенадцатиперстной кишки. Со всеми вытекающими - слабость, кровь изо всех технологических, предумотренных природой, отверстий. Головокружение. Стены пляшут....
- Давление шестьдесят на двадцать! - Последние услышанные слова перед срочным хирургическим вмешательством.
Два долгих года восстановления. Шутка ли - заделаться "холодным" было от нехер делать. Слава богам - тот свет остался недоступен.
И вот, снова в строю! Я вернулся в родную стихию - море. То ли оно без меня не может, то ли я без него как рыба на берегу. Дело не в деньгах (но и в них то же, скажем прямо), я словно вернулся домой.
Дом, который пахнет терпко и приятно. Солярой, йодом, едой и табаком. В котором слышен смех и дружеские подье*ки. Где делить, по сути, нечего, кроме вахт, работы и хлеба.
Таким был промежуток моей жизни, длиною в восемь лет. Плохое было, но хорошего в разы больше.
Все то, что нас не убивает - делает сильнее. Наверное. Спорить не буду, но сильнее себя не ощущаю. Мудрее, спокойнее - да, хоть и ощущаю себя лет на 20, не больше.
Самое главное в жизни - гнать от себя уныние. Потому как за ним идут жалость к самому себе. А там и Безносая подтянется.
Удачи и счастья!

Всегда Ваш (с) BeSpaleva

Привет.
Занесло меня, значит, славный город Атырау, он же бывший Гурьев и, слава бокорезам, не ставший Нурсултаном.
Так вот, шагаю я по одной из улиц и понимаю, что вижу интересное.
Решил поделиться.
Таким вот, нетривиальным образом была проложена линия 0,4. А так же, интернет и телефония.
Ну, круто жэ!