1100110011

Визит школьницы прошёл без всяких проблем. Чудесного пробуждения впрочем тоже не случилось. Спустя примерно пять минут девочка сама появилась в дверях палаты и сообщила что она всё, навидалась. Ну навидалась так навидалась. Та же медсестра проводила её назад из отделения, вернув халат с надписью «Зоя», в котором Маша пришла сюда. Наказала внизу просто постучать в закрытую дверь, регистраторша услышит и её выпустит, так все делают.

Спустя еще несколько минут после ухода посетительницы, только медсестра успела подготовить несколько бутылей с лекарственными растворами для капельниц, из палаты Андрея раздался громкий звук, как будто что-то упало на пол. И в ту же секунду запищал громким и протяжным писком кардиомонитор, подключенный к больному. Мальчик дал остановку сердца!

Тревожный сигнал кардиомонитора опытный доктор услышал бы даже сквозь свой самый глубокий сон. Он влетел в палату почти сразу за медсестрой. На ходу прокричал приказ одной сестре немедленно тащить сюда набор с комплектом аварийных сильнодействующих препаратов, предназначенных как раз для таких случаев а обязательно несколько дополнительных шприцев. Второй приказал бежать что есть сил в хирургию за анестезиологом а потом сразу в терапию за тамошней заведующей, уже предчувствуя, что без помощи всех самых квалифицированных коллег тут не обойдется. На лежащую посреди палаты без движения старуху никто не обращал внимания, не до неё сейчас. Проблемы нужно решать по мере важности. Очень скоро коллеги прибудут на помощь, они ей и займутся заодно.

Затем он, не мешкая ни секунды, кинулся к лежащему на кровати ребенку. Так, стетоскоп, сердце - не прослушивается. Рот, прочь расширитель, дыхание — отсутствует. Вены, артерии, пульсация — отсутствует. Датчики монитора сорвать! Сам прибор выключить! Начали! Раз прекардиальный удар! Сердце, артерии — не прослушивается, нет пульсации. Два прекардиальный удар! Тоже без эффекта. Начали качать! Качаем, качаем, качаем! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь … шестьдесят. Теперь мешок Амбу, маску на рот, жмём, жмём, жмём … Контроль артерий. Пусто! Прочь маску! Снова качаем! Раз, два, три, четыре … Движения доктора были уверены и точны. Он сохранял полнейшее хладнокровие, сказывался большой опыт. Он уже вошёл в ритм бескомпромиссной борьбы за жизнь своего пациента. Теперь либо он свалится на пол без сил либо моторчик парня снова запустится. Казалось не существует в этом мире ничего такого, что смогло бы отвлечь его.

Продолжая ритмично вдавливать свои сложенные вместе руки в грудину пациента, доктор увидел, как лежащая на полу старуха начала вставать. Только вот делала она это очень странно. Лежала она на полу лицом вниз, полностью вытянувшись почти в струнку, руки у неё тоже были вытянуты вперед. Как человек обычно поднимается на ноги из такого положения? Нормальный человек сначала поднимет голову, потом подтянет к себе руки, потом обопрётся на них, потом поднимет верхнюю часть тела, потом подтянет одну ногу, ну и так далее. Правильно? Правильно! Здесь же происходило нечто совсем необычное. Старуха подтянула к себе ноги и подняла таз, встав как бы на четвереньки, но при этом её голова и вытянутые вперед руки по прежнему лежали на полу. Постояв неподвижно в такой иррациональной и очень странной позе, старуха вдруг начала двигать прижатой к полу головой и руками по поверхности этого самого пола, в разные стороны, то влево то вправо. Движения эти походили на то, что она решила этот пол как бы подмести, ну или помыть. Только делает это почему то своей головой и руками.

Доктор, занятый спасением жизни своего пациента, невольно наблюдал жутковатое зрелище, разворачивающееся совсем рядом с ним. Мелькнула мысль — спятила бабуля. И тут же ощутил, как в его собственный мозг стал врезаться, по другому это ощущение было не назвать, какой то странный и очень неприятный звук, постепенно становившийся всё громче и громче. И ещё он никак не мог понять, откуда звук этот вообще берётся. Тем временем старуха, не прекращая мести по полу собственной головой и руками, принялась вертеться на месте волчком. Сначала очень медленно, потом всё быстрее и быстрее. И тут доктор понял, что является источником неприятного звука. Точнее говоря кто им является. Старуха выла. Не плакала а именно что выла! И это был не простой вой. Это была песня! В ней явно прослеживался свой ритмический рисунок. Страшный ритмический рисунок! Жуткий, не человеческий а скорее звериный вой, следуя определенному ритму, то взлетал до звенящего визга, то переходил в низкое утробное рычание. Старуха тем временем уже вертелась на полу с нечеловеческой скоростью, больше походя на размытое черно-серое пятно, в котором с трудом угадывались человеческие черты.

Вбежавшая в палату старшая медсестра так и замерла прямо возле входа, словно наткнувшись на невидимую стену и еле удерживая поднос со шприцами и ампулами в трясущихся руках. Она не могла оторвать взгляд от пляшущей на полу танец страшного волчка ведьмы. У неё просто не было сил сбежать от жуткой песни. Медсестра вдруг начала махать перед собой руками с подносом, словно отталкивая от себя что-то невидимое. Её взмахи руками становились всё сильнее и поднос ожидаемо полетел на пол, а вместе с ним и все что на нём было - шприцы, ампулы и склянки. Девушка вдруг затряслась, обхватила голову руками и тут же упала на пол. Потом, судорожно суча ногами, поползла прочь, но будучи полностью дезориентированной, только уперлась в угол палаты. И даже не смотря на это, она не оставляла попыток двигаться дальше, лишь бы покинуть это страшное место. Она словно хотела прилипнуть как можно плотнее или вообще протолкнуть себя сквозь стену. Руками она царапала твердую поверхность, словно хотела или найти за что там зацепиться. Вот только ничего у неё не получалось, только тело извивалось змеёй и ноги бесполезно скользили по кафельному полу.

Доктор чувствовал как завывания старухи, проникавшие в его голову, будто бы старались разорвать её изнутри, вывернуть череп со всем его содержимым наизнанку. И ещё он отчетливо чувствовал нарастающее притяжение ведьминой воронки. Это было ощущение, будто стоишь на краю ледяной горки, ведущей в глубокую пропасть и из последних сил удерживаешься чтобы не скатиться туда. Единственное, что не давало ему сойти с ума и не уползти в угол как медсестра, так это полная концентрация на своем врачебном долге. Этот долг был его якорем а алгоритм сердечно-легочной реанимации был своеобразной молитвой. Качаем, качаем, качаем! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь … шестьдесят. Мешок Амбу, маску на рот, жмём, жмём, жмём … Контроль артерий. Пусто! Прочь маску! Снова качаем! Раз, два, три, четыре … Мышцы рук уже давно горели огнем от напряжения и усталости. Спина словно деревянная. Пот льется градом. Нельзя останавливаться! Терпеть! Терпеть! Качаем! Качаем! Да где же помощь, чёрт побери! Он уже ничего не видел вокруг себя. Только страшный вой ведьминой песни по прежнему прорывался в уши, но песня эта не имела над ним никакой власти.

Он уже потерял всякий счёт времени, когда вдруг почувствовал чьи-то сильные руки, обхватившие его поперёк туловища и уносящие куда то прочь. В глазах плыло, сознание будто плавало в тумане. Он увидел, как несколько его коллег, не разобрать кто именно, сгрудились над парнишкой на кровати и что-то делали с ним. А ещё он увидел, как кто-то здоровенный в белом халате буквально рухнул сверху на мечущуюся по полу старуху, намертво придавив её и теперь лежит махая рукой. Кому он там машет? Ага, вот сама заведующая терапией подбежала и рухнула на колени перед ними, взмахнула шприцем и куда-то воткнула его бабке. Молодец его медсестричка! Похоже всю больницу успела обежать, всех на уши подняла! Большой человек ещё лежал на теле старухи, с каждой секундой дергавшимся под ним всё слабее и слабее. Потом он откатился в сторону и с трудом поднялся. Бабка так и осталась лежать недвижимой. Доктор с трудом повернул голову и увидел свою первую медсестру, по прежнему сидящую на полу и вжимающуюся в угол палаты. Она тряслась всем телом и плакала навзрыд. Кто-то из врачей пытался заставить её разжать стучащие зубы и выпить жидкость из маленького стаканчика. Наконец перед ним возникло лицо главврача больницы. Тот положил руку ему на плечо и тихо сказал «Он ушёл …».

Маша.

В понедельник утром Маша летела к дверям своего классного кабинета словно на крыльях. Еще бы, сейчас она как заскочит в кабинет и как удивит всех новостью! А ещё заставит всех восхищаться её находчивостью и самостоятельностью. А как же? Она в уме даже речь уже заготовила. Она скажет что вот, дорогие ребята, как вы все знаете, наш товарищ Андрей сейчас в больнице. Вы конечно на выходных все были очень заняты! Это она специально ввернёт, чтобы пристыдить одноклассников, пусть потупятся и краснеют. А потом скажет, что вчера она его навестила, но поговорить им не удалось, потому что Андрей в это время был на важных процедурах и отвлекать его было нельзя. Да, именно так она скажет, на важных процедурах. Объяснить реальное положение вещей она бы все равно толком не смогла. А потом она скажет, что через неделю или он сам к нам вернется или мы все к нему сходим. Нужно будет обязательно выделить слово «все»! Насчет недели Маша почему то была уверена. Ну не может же наша советская медицина не поставить Андрюху на ноги за целую неделю. Что такое целая неделя? Целая неделя это же вечность почти!

Когда она, улыбаясь собственным мыслям почти что ворвалась в классный кабинет, то после пары шагов остановилась в удивлении. Возле учительского стола стояли классуха, директриса, пара учителей и пара десятиклассников — высокий парень и девушка. Этих десятиклассников она хорошо знала, парень был председателем школьного комитета ВЛКСМ («ВЛКСМ» - Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи, он же «Комсомол» — во времена СССР большинство юношей и девушек вступали в комсомол после пионерии и находились там до вступления в коммунистическую партию — Прим. Автора) а девушка была вожаком школьной пионерской организации. Этих двоих вся школа знала, они на всех митингах, линейках и концертах выступали. А возле доски кучковалось с десяток девчонок и пацанов из параллельного 8 «Б» класса. Маша огорчилась. Ничего себе, да они тут похоже опять какое-то собрание решили устроить. А когда же ей теперь рассказывать про Андрея? Она уже настроилась, а тут на тебе!

Только собралась пройти для начала к своей парте, развернулась и сделала несколько шагов как снова встала на месте. Она увидела плотный строй своих одноклассников, буквально окруживший её с Андреем парту. Мимолетное удивление тут же сменилось догадкой, а потом Маша чуть ли не подпрыгнула от радости. Андрюха! Андрюха за выходные оклемался! И уже в школу прискакал! Ну конечно, если оклемался то чего ему, такому здоровому лбу в этой больнице то сидеть? Нечего там сидеть! Там одиноко, скучно и противно! Она сама видела! А тут у них весело и все свои! Маша бегом помчалась по проходу к своей парте и буквально врезалась в горстку ребят, растолкав их. Она уже открыла было рот, чтобы крикнуть привычную дразнилку — дескать, здорово Андрюха, голова, два уха! А потом она собиралась легонько хлопнуть его ладошкой по макушке, на правах лучшего друга.

И тут она увидела Андрея. Только вот Андрей не сидел на стуле на своем привычном месте. Не было его и среди одноклассников, которые должны были наперебой поздравлять его с возвращением и выспрашивать как оно там все было. Андрей был на фотографии. Большой черно-белой фотографии, лежащей на его стороне парты. Был он там на два года моложе себя нынешнего. Таким он был в шестом классе, когда их всех фотографировали на память для классного альбома в фотоателье. Сначала всех вместе а потом поодиночке. А ещё у этой фотографии в правом нижнем углу была прикреплена черная ленточка. Рядом с фотографией лежали четыре гвоздики.

Маша недоумевающе повернулась к стоящим рядом одноклассникам. Только теперь она увидела слёзы в глазах девочек. Пацаны стояли потупив глаза и шмыгали носами. Понимание приходило неотвратимо. Невозможное понимание. Абсолютно неуместное понимание. Такое понимание, которого никогда не должно было быть. Пальцы сами собой разжались, школьная сумка упала на пол. Дыхание перехватило, ни вздохнуть ни выдохнуть. Она снова смотрела на фотографию Андрея, а он смотрел в объектив фотоаппарата с легкой улыбкой. Как же так? Она же только позавчера его видела! И там же врачи были! И бабушка его там была! Как они позволили?! Почему все так?! Почему?! Она попыталась протянуть руку к фотографии, будто собиралась в последней иррациональной надежде прикоснуться к бумаге, заставить Андрея очнуться и пошевелиться. Но в этот момент окружавшие её ребята зачем-то все вместе начали наклоняться влево а её саму кто-то завернул в очень теплое, почти горячее, мягкое-мягкое, но абсолютно черное одеяло, не пропускающее к тому же ни единого звука.

Блаженная тёплая тьма вдруг сменилась жутким запахом и резким светом. Маша открыла глаза и увидела прямо перед собой яркую лампу, светящую прямо в лицо и рядом с ней лицо школьной медсестры. Та охнула, увидев открывшиеся Машины глаза и немедленно убрала в сторону вонючую ватку и лампу заодно. Маша поняла, что лежит в школьном кабинете на кушетке. Медсестра ненадолго исчезла, погремела какими-то склянками вне зоны зрения Маши и вернулась со стеклянным стаканом, до краев заполненным какой-то жидкостью. Потом рукой аккуратно приподняла Машину голову, поднесла стакан к её губам и приказала выпить. Маша повиновалась, тем более что жидкость была вполне приятна на вкус и сильно отдавала мятой. Память возвращалась а вместе с ней и страшные воспоминания. На вопрос о том, как она тут оказалась, медсестра объяснила, что Маша упала в обморок прямо в классе. Маша собралась с силами и села на кушетке. Сколько она так просидела, рассматривая неподвижным взглядом горшок с цветком на подоконнике, она сама не знала. Школьная медсестра сидела за своим столом, периодически посматривала на неё и похоже была вполне довольна такой реакцией свое подопечной. Внезапно в помещение долетели близкие звуки духового оркестра, игравшего заунывную мелодию. На удивленный вопрос Маши медсестра ответила, что сейчас идет траурный митинг, но ей туда лучше не ходить, раз она такая чувствительная и воспринимает всё близко к сердцу. Там сейчас того несчастного мальчика привезли и прямо перед школой прощание с ним проходит. А потом его отсюда прямо на кладбище отвезут.

Маша почувствовала, как в голове у неё наступила полная ясность. Андрей там! Она должна непременно увидеть его! Почему должна, она сама не знала. Но она должна быть там, рядом с ним! Что-то неведомое влекло её, будто бы тащило за руку на улицу. Маша, под удивленным взглядом медсестры, вскочила с кушетки и твёрдо заявила о своем намерении уйти. И вообще, пусть уважаемый медработник не волнуется на её счет, она уже прекрасно себя чувствует и пойдет посидит где-нибудь, например в столовой. Медсестра идею со столовой одобрила и посоветовала непременно купить в буфете горячего чаю и чего нибудь сладкого. Маша пообещала так и сделать после чего пулей вылетела из кабинета.

Она мчалась по пустым и гулким школьным коридорам а про себя как заведенная приговаривала, словно слова эти могли помочь. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Она должна там быть как можно быстрее! Чертовы ступеньки лестницы! Зачем вас так много! Тётенька техничка, пожалуйста, побыстрее открывайте замок на дверях раздевалки! Наконец то! Спасибо! Схватив свое пальто, кое-как накинула его на себя. Потом пробежала по длинному коридору, потом через большое фойе, наконец толкнула дверь и оказалась на улице. И сразу же упёрлась в спины множества школьников, плотными рядами заполнивших большое крыльцо перед зданием школы и даже большую площадку перед ним. Тоскливая музыка уже не играла, было слышно только карканье ворон, облепивших тополя школьной аллеи.

Серое небо с островками черных туч, бьющий порывами во всех направлениях сильный и очень холодный ветер. Найдя место за спинами рослых старшеклассников, Маше удалось разглядеть целую толпу взрослых людей стоящих лицом к школе. Между школьниками и этими людьми оставалось небольшое пустое пространство, посреди которого на двух табуретках стоял небольшой вытянутый открытый ящик, обитый красной тканью. А возле этого ящика, повернувшись лицом к школе и её ученикам, стояла очень худая пожилая женщина с длинными седыми волосами. У Маши снова начала кружиться голова. Она отказывалась верить во всё происходящее. Ну почему?! Ведь ещё пару дней назад всё было прекрасно. Было ласковое солнце в небе и красивые листья на земле. Был живой Андрюха. Он просто крепко спал там на своей кровати. Но ведь живой! А сейчас нет солнышка, всё вокруг серо и холодно. И Андрюха уже не живой. Она никак не могла произнести слово «мертвый». Так же как не могла заставить себя произнести слово «гроб». В её понимании оба этих слова никак не могли применяться к Андрюхе. Она смотрела вперёд и ничего не видела. Слёзы лились из глаз и она даже не пыталась их утирать, незачем это было. Мир перед ней переливался и плыл, словно она смотрела на него сквозь сломанный калейдоскоп.

Внезапно Маша ощутила тепло в кисти своей опущенной руки. Такое же приятное, как тогда в палате. Она закрыла глаза, отчаянно надеясь на то, что сейчас исчезнет из этого страшного дня и снова окажется на том красивом бескрайнем лугу, где тепло и дует легкий ветерок с запахом трав и цветов. Но ничего подобного не случилось. Стоя с закрытыми глазами, она по прежнему ощущала на своем лице холодный ветер пасмурного осеннего дня и её всё так же знобило под накинутым пальтишком.

Но вот что странно, ласковое тепло из руки и не думало никуда уходить. Сначала Маша не решалась посмотреть вниз, боясь спугнуть приятное чувство. Пусть даже ей всё это только кажется от сильного расстройства. Пусть! Зато ей стало гораздо легче. Она потеряла счёт времени. Она стояла не двигаясь, только впитывала живительное тепло, в котором сейчас отчаянно нуждалась. И в какой то момент вдруг ощутила, что источник тепла шевелится. И не просто шевелится, а даже гладит её ладонь. До крайности удивленная, Маша посмотрела вниз и увидела, что её руку держит чья то мужская и большая рука, в кисть которой её кисть помещалась целиком. Она медленно подняла глаза вверх вдоль этой самой руки и наконец встретилась глазами с глазами державшего её парня. Это был Иван. Они молча смотрели друг на друга и ни один не отводил взгляд. И вот что странно, Маша уже не испытывала к нему никакой неприязни, как это было раньше. Напротив, сейчас его глаза были словно убежище для неё а тепло его руки будто жизненные силы, вливающиеся в неё. Сейчас ей хотелось только одного - стоять и стоять так бесконечно.

Доктор.

Закончив вечерний обход, дежурный доктор отделения интенсивной терапии как обычно уселся у себя в кабинетике и принялся заполнять истории болезней а также колдовать над назначениями лекарств. Палата, где раньше лежал Андрей, сейчас стояла совершенно пустая. Что он сам, что его медсестры, все они старались проходить побыстрее мимо дверей этой палаты и избегали даже мельком заглядывать внутрь У всех перед глазами ещё стояло жуткое зрелище субботнего безумного шабаша, устроенного бабушкой Андрея, по видимому потерявшей рассудок от осознания смерти любимого и единственного внука. Кстати сама старушка довольно быстро оклемалась, всего за пару часов. И это учитывая, какую лошадиную дозу седативных препаратов ей вогнали. Это даже можно сказать рекорд! Молодые здоровые мужики после таких вливаний не меньше пяти часов овощем лежат. А эта встала на ноги и даже не покачивалась. В таком то преклонном возрасте! Только вещи свои собрала и ушла, ни слова больше не сказав. Отказалась и от измерения давления и от любезно предложенных самим главврачом успокоительных таблеток, чтобы с собой взять на первое время.

Коротко постучав, заглянула медсестра. Сообщила, что на ночь глядя к доктору пожаловали два товарища. Один из которых их больничный патологоанатом а кто второй — она не знает. Он кивнул ей и попросил провести к нему. Пока ждал, строил предположения, кем может быть этот второй. Хотя чего тут долго думать. Понятно кто. Из органов следствия он. А патанатома с собой прихватил для консультаций наверное, чтобы разъяснял, если чего потребуется. Сейчас допрашивать будет про мальчика. Как? Да что? Да почему? Вроде и обычная рутина, только вот как рассказать ему про всё про то, что он видел и слышал в прошлую субботу? Не поверит же! Скажет, что насмехается доктор над ответственным товарищем и над всей советской правоохранительной системой. Скажет, у него тут мальчик умер, а доктор тут ваньку валяет, истории дурацкие придумывает. Спросит, а не бахнул ли товарищ доктор по маленькой прямо на рабочем месте? А то и не по одной? А в прошлую субботу не употреблял ли, раз такое привиделось? Может и на медосвидетельствование потащить, с них станется. А то и в психиатрию на обследование. Дескать не место в советской системе здравоохранения таким вот товарищам, которым среди бела дня чертовщина всякая мерещится да прямо на рабочем месте. Им людей спасать, а они песни какие то с чертями поют! Мда, дела. Ну посмотрим, деваться всё равно некуда.

Насчет личности неизвестного посетителя доктор не угадал. На пороге его кабинета появился хорошо знакомый больничный патанатом и следом за ним еще один мужчина, по лицу которого многоопытный доктор сразу догадался — не опер он и не из следователей. Патанатом представил спутника — вот дескать товарищ врач, прошу любить и жаловать, мой коллега, только из органов советской милиции, судебно-медицинский эксперт такой то такойтович. Познакомились, уселись вокруг докторского стола. Патанатом, на правах местного, достал из под полы халата бутылочку с коричневой жидкостью, по видимому с коньяком. Настойчиво предложил выпить всем троим по маленькой, чтобы разговор легче пошел. А разговор у них к доктору есть и очень серьезный. Удивленный и заинтригованный до предела доктор отказываться не стал. Разлили, чокнулись за знакомство и скоро ароматная жидкость уже согревала желудки.

Слово снова взял патанатом. Он некоторое время крякал, хмыкал, переглядывался со своим спутником судмедэкспертом и наконец решившись, поинтересовался у доктора, а не изобрел ли вдруг тот какой коктейль особый из вверенных ему лекарственных препаратов? Настолько особый коктельчик, что почти как эликсир бессмертия работает? Специально для пациента своего, того самого мальчика Андрея, пусть земля ему будет пухом? Доктор аж опешил от таких крайне неожиданных вопросов. Вроде они и глупые совсем, вопросы эти, но при этом задает их очень умный человек, настоящий специалист своего дела. Да ещё в присутствии другого очень умного человека, тоже несомненно специалиста своего дела. Как это прикажете понимать? Это что ли шуточки у них, трупных дел мастеров, теперь такие? Если так, то глупые это шуточки и совсем неуместные. Но ответить доктор решил для начала формально, а именно что все назначения были стандартные и строго в соответствии с положенными в таких случаях планами лечения. Вот и записи в журнале соответствующие имеются. И в истории болезни тоже имеются. И конечно медсестры, непосредственно подготавливавшие препараты и выполнявшие процедуры, всё могут подтвердить! Как говорится, зайдем с официоза а там посмотрим, куда разговор выведет.

Гости снова как-то странно переглянулись. Доктора такая игра в гляделки начинала раздражать. Если уж пришли, тем более в неформальной обстановке и для разговора по душам, если он конечно их правильно понял, так пусть говорят напрямую, чего сказать хотели а не юлят и не перемигиваются, как влюбленная парочка. О чём и уведомил посетителей, правда в весьма тактичных выражениях.

Тогда снова заговорил патанатом и на этот раз вывалил всё как есть. Мальчишку того присутствующий здесь товарищ судмедэксперт исследовать начал и описывать, ну всё как положено в таких случаях, понимать должен. И очень сильно удивился увиденному. А ведь он человек бывалый. Удивился так, что немедленно позвал на помощь его, патанатома. И тогда они уже вместе стояли над вскрытым трупом мальчика и вместе удивлялись. А знает ли дорогой товарищ доктор, что именно их так удивило? Доктор внимательно посмотрел на одного, потом на другого и отрицательно помотал головой. Оказывается, обоих почтенных специалистов до крайности удивил тот факт, что перед ними лежал самый настоящий труп четырех — пяти суточной давности! А в сопроводительных документах черным по белому написано, что преставился этот мальчик всего пару часов назад. Как прикажете это понимать?

Доктор решительно отказывался верить всему только что услышанному. Он некоторое время ошалело таращился перед собой, потом энергично замотал головой, словно пытаясь самого себя привести в чувство. Судмедэксперт тем временем толкнул локтем патанатома и показал глазами на стаканчики. Разговор явно требовал смазки, иначе не пойдет. Проглотив очередную порцию спиртного, доктор в свою очередь решил немного снизить планку собственной тактичности и напрямую поинтересовался у пришедшей к нему парочки, а не пытаются ли они разыграть его на дурака? Визитеры в ответ на такое недоверие заметно обиделись и патетически заявили, что делать им больше нечего как шутить. Ага! Они ведь клоуны! Не иначе! Тарапунька и Штепсель, блин! А на фасаде здания, где они сейчас находятся, слово «Цирк» написано! Пришлось немедленно выпить по третьей, примирительной, так сказать.

Теперь слово взял судмедэксперт. Он рассказал доктору, что в соответствии с результатами микроскопического исследования срезов тканей различных органов, в том числе головного мозга мальчика, этот самый мозг был физиологически мертв уже как минимум четверо суток. Или, если прибегнуть к элементарной арифметике, уже спустя несколько часов, после того как его доставили на попечение доктора. И всё то время, пока он тут лежал, там судя по всему активно шло разложение. Все функциональные центры мозга распались. И пациент никак не мог дышать самостоятельно, ведь дыхательный центр в мозгу был уже разрушен, его просто не существовало! А он каким то чудом дышал, как уверяет доктор. Тоже самое и с сердцем. Оно просто не могло биться, а оно билось, как опять же уверяет уважаемый доктор! И как ни странно, они доктору верят. Не могут не верить, потому что сам главврач осматривал мальчонку на вторые сутки по поступлению, во время расширенного обхода. И сам главврач подтверждает наличие основных функций жизнедеятельности в тот момент. Но ведь такого просто не может быть! Более того, организм этого парня должен был быть полностью отравлен продуктами разложения, несмотря ни на какие лекарства. Но опять же, никаких признаков сепсиса не было! Понимает ли уважаемый товарищ доктор, что так просто не бывает?! Это или чудо какое или самая натуральная чертовщина!

Короче говоря, если отбросить эмоции и фантастические домыслы, то с точки зрения науки наш уважаемый доктор всё это время, почти пять суток, в этом самом отделении, самоотверженно реанимировал самый настоящий труп, причём в стадии разложения. Как хочешь, так и понимай!

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru

Так всё и вышло. Когда Маша, просидев на корточках и досчитав до ста резко поднялась над травой, то даже оглядываться вокруг не пришлось. Прямо напротив, на расстоянии не больше метра, стоял молодой человек, судя по виду очень юный, лишь немного старше чем она сама. Смотрел он прямо на неё. На нем была простая белая рубаха с распахнутым воротом. Самое странное, он казался ей очень-очень знакомым, но узнать его никак не получалось. И вовсе не из-за плохой памяти, с памятью то у неё всегда был полный порядок. Просто напросто его лицо было не постоянным. Точнее говоря оно постоянно изменялось. Проглядывались только общие детали а вот индивидуальные черты, не успев толком проявиться, словно непрерывно таяли на летнем солнце и тут же уносились прочь под дуновениями ароматного ветерка. Это очень озадачило Машу, ведь она чувствовала что должна, хотя нет, она просто обязана дознаться, кто он такой. Зачем ей вообще это нужно? Ответа на этот вопрос она не знала. Ну а раз так, тогда остается только спросить напрямую. В самом деле, чего это она вдруг застеснялась? Поглубже вздохнув пару раз для уверенности, произнесла: «Кто ты?».

Ух ты! Произнесла и сама поразилась, как неожиданно прозвучал её голос. Казалось он заполнил собой всё пространство вокруг и звучал одновременно отовсюду. Голос был протяжный, какой-то даже льющийся, очень мелодичный, словно сотканный из нежного звона множества колокольчиков, звучащих на фоне мягкого шелеста трав. У неё в жизни никогда не было такого шикарного голоса и быть не могло. Вот это ничего себе!

И тут внезапно отовсюду раздалось: «Я Иван!». Этот голос был мужским и громким, но вот звучал он как-то жалко и плаксиво.

Маша больше не успела ничего ни сказать ни сделать. Тут же ей в спину вдруг подул сильный холодный ветер, немедленно сбросивший цветочный венок с её головы. Она попыталась было наклониться, чтобы подобрать его, но не смогла даже пошевелиться. Её распустившиеся волосы, неожиданно оказавшиеся белыми и очень длинными, затрепетали по ветру и принялись обметать, ну пусть это будет лицо, стоящего перед ней парня, назвавшегося Иваном. Странно, но она никогда в жизни не носила таких длинных волос и даже близко к этому. А уж о том, чтобы пергидролью перекрасится в блондинку, она и в страшных снах прифантазировать не могла. Мама в таком случае быстро бы перекрасила её пятую точку в малиновый цвет с помощью отцовского ремня. А потом ещё на лысо подстричься заставила. Стоящему напротив неё человеку развевающиеся на ветру волосы похоже не доставляли никаких неудобств. Напротив, он будто бы купал в них свое лицо, будто бы нарочно ловил их, как ловит струи свежего источника человек, решивший умыться после долгой и тяжелой дороги. И похоже готов был делать это до бесконечности.

Холодный ветер, дувший в спину, непрерывно усиливался и у Маши выступили слёзы из глаз. Кроме того, шикарные длинные волосы почему-то стали немилосердно хлестать её по лицу. Никакого удовольствия от этого, в отличие от стоящего перед ней, она не испытывала. Ей очень хотелось увидеть, что же этот парень будет делать дальше, но она не удержалась и моргнула. В тот же миг жуткий холодный ветер бесследно исчез. А стоило ей разомкнуть веки, как она снова оказалась в больничной палате, всё так же сидящей на жестком стуле перед кроватью Андрея рядом с его бабушкой. За руку её уже никто не держал и она никого не держала. Вокруг была всё та же гнетущая больничная тишина. Андрюшкина бабушка всё так же держала руку внука в своей руке и неотрывно смотрела ему в лицо. На Машу она не обращала никакого внимания.

Уф! Ничего себе! Вот это она перенервничала! Похоже даже отключилась ненадолго! Привиделось же такое! Она снова перевела свой взгляд на лицо Андрея. Плакать больше не хотелось. Вместо отчаяния в душе у неё поселилась какая-то светлая грусть и малая толика надежды. Она снова мысленно обратилась к своему товарищу, как бы извиняясь и прощаясь. Ну ты давай, не раскисай тут! Мы все тебя ждем! Скажу ребятам, что через недельку ты точно поправишься! Хорошо? Давай, не подведи меня! Пока! Выждав ещё несколько секунд, она не решилась отвлекать бабушку Андрея а просто встала и стараясь ступать как можно тише, направилась к выходу из палаты. Свою миссию она считала полностью выполненной и никто не вправе требовать большего. Неимоверно хотелось как можно скорее покинуть этот гнетущий больничный мирок и снова выйти в солнечный и такой свежий день, щедро одаривающий всеми сокровищами царства осени.

Маша, осторожно идя к выходу из палаты, конечно же не могла видеть, как бабушка Андрея неотрывно смотрела ей в спину холодным взглядом из своих запавших, ставших теперь совсем чёрными, глазниц. Никто не видел как бабушка Андрея, спустя совсем короткое время после ухода Маши, словно нехотя, будто бы сопротивляясь самой себе, аккуратно спрятала руку Андрея под одеяло. Потом она нежно погладила кончиками пальцев лицо любимого внука и ещё несколько секунд любовалась им. Затем решительно отвернулась, встала со стула и отошла от кровати.

Иван.

В полдень четверга Ивана отпустили. Ему под роспись вернули ремень и шнурки от кроссовок, школьную сумку и кошелёк, вернули ключи от квартиры. В общем всё то, с чем его и привезли сюда прямо из школы пару дней назад. Провожал его тот самый следователь, который руководил задержанием а потом и допрашивал. Следователь сообщил Ивану о том, что в соответствии с какой-то там статьей истёк срок его временного задержания и теперь он снова свободный советский гражданин. Иван его болтовню не слушал, он считал секунды до того момента, как сможет выйти за порог ненавистного здания. Иван ликовал и одновременно изо всех сил старался скрыть свою радость, стараясь лишний раз не смотреть на следователя. Он каким то шестым чувством понимал, что во всей этой истории удалось пропетлять. Не понятно как, но удалось! Сам факт того, что его отпустили, означал что ничего у них на него нет. И пацаны похоже не сдали его, зря он о них плохо думал. Иначе бы закрыли его в камере надолго.

Как только Иван наконец оказался у себя дома, в своей комнате, страх перед чудовищем и вызванное этим отчаяние стали отступать. Правду ведь говорят, дома и стены помогают. Он теперь прекрасно понимал - чудовище взялось за него всерьез. Оно с ним словно играло, усыпляло бдительность, подманивало чтобы при удобном случае застать врасплох. Хитрая тварь! И стало быть ему расслабляться больше ну никак нельзя. Сейчас его совершенно не заботил повод, по которому он провел двое суток в изоляторе и был допрошен следователем. Проблема, стоявшая сейчас перед Иваном, была по его мнению гораздо серьезней чем судьба малолетнего придурка и вызванного этим интереса милиции. И ему во что бы то ни стало нужно придумать, как эту проблему решить. И главное ведь никому не расскажешь, ни с кем не посоветуешься, даже с родителями.

По первости у него мелькнула мысль таблетки какие-нибудь у родителей попросить. Ну вроде снотворного или успокаивающего. Чтобы раз и вырубиться до самого утра! И никаких снов не видеть! Особенно таких поганых, со всякими чудовищами и самодвижущимися пузырями с паутинами. Потом решил, что опасно это. Родители переполошатся, того и гляди на приём к доктору потащат. Ну или доктора притащат прямо к нему а то и не одного, с помощниками, с крепкими такими помощниками. Эти доктора они такие себе товарищи, чего доброго возьмут и в психи определят на всю жизнь, на учёт поставят. Прощай тогда и работа нормальная и водительские права и ещё много чего. Да и замуж за него такого никто не пойдет, разве что сама такая же. Нет, сдаваться докторам — это на самый крайний случай! Пока он сам побарахтается чтобы чудовищу во сне не попасться. А как ему там во сне не попадешься, если у этого страшилища там всё схвачено-прихвачено? Пока ему, Ивану, удавалось спасаться исключительно благодаря везению. Первый раз мама как нельзя вовремя его разбудила. Второй раз повезло, что лежанка в камере узкая была, он с неё упал на бетонный пол да и проснулся. И долго ему так будет фартить, скажите на милость? Очевидно, надеяться на такое везение в дальнейшем совсем не стоило.

Иван и не надеялся. Он уже придумал новый план как избежать встречи с монстром. И этот новый план кардинально отличался от того, что он находясь в камере напридумывал. Как пелось в веселой песенке из одного то ли мультика то ли фильма «Нормальные герои всегда идут в обход!». Тогда он что собирался делать? Тогда он собирался делать всё что угодно, лишь бы не уснуть. В этом то и была ошибка! Хочешь не хочешь а всё равно заснёшь и сам не заметишь! А там тебя уже тварь поджидает. Нет, спать конечно нужно. Но! Спать нужно с умом! Всё же очевидно! Чудовище приходит за ним ночью, когда он спит. Правильно? Правильно! А днём? Может это страшилище днём не работает? Например отсыпается после ночной смены или ещё по каким причинам не может людей пугать. Кто его знает, какие у них там правила внутреннего распорядка. Это раз! А ещё Ивану нужны помощники, чтобы будили его периодически. Родители такими помощниками по понятным причинам быть не могут. Ну и не надо. У него и без них добровольных помощников хоть отбавляй. Например его одноклассники-балбесы, которые не преминут толкнуть его, даже если он весь урок проспит. Гарантировано! Это два! Отсюда выходит, что дома по ночам он только делает вид что спит, а по настоящему отсыпается урывками днём в школе. Вот и всё! Эврика, как говорил какой-то там древний латинец. Более того, он этот новый план уже успешно опробовал на практике, в пятницу, в первый же день в школе, после того как его отпустили из милицейской кутузки.

А что делать в выходные? А в выходные можно в парке на скамеечке подремать или в кино сходить. В кино можно и на пару сеансов, чтобы хорошо выспаться, хоть это и накладно выйдет. В наступившую субботу он решил опробовать ту часть плана, которая касалась выходных дней. Решил так — пока ещё стоят теплые деньки, попробует дремать на скамейках. Кино пока подождёт, деньги на потом целее будут. Глянул в окно и обрадовался. Денёк для проверки плана выдался что надо, теплый и солнечный. Значит и народу на улицах полно будет, гулять по вылезут все кому не лень. И тогда точно найдется добрая душа, которая растолкает задремавшего на скамейке пацана. Иван оделся по погоде и незаметно для находившихся в квартире родителей, прихватил с собой хозяйственную сумку-авоську, куда примостил пустой молочный бидон и несколько пустых стеклянных бутылок из под кефира. На всякий случай, вроде как он в магазин шёл-шёл да и присел отдохнуть.

Куда именно пойдет, Иван знал точно. В паре кварталов как раз находился продуктовый магазин, рядом с которым разбит небольшой уютный скверик с парой аллеек. Популярное место для выгула возлюбленных а также для прогулок тех, кто уже догулялся под ручку и крикливых последствий таких прогулок, то бишь для мамашек с детишками. И на тех аллейках наличествовало множество удобных скамеек, так что местечко для него точно найдется.

Не спеша прошелся до намеченного сквера, по дороге с удовольствием вдыхая чистый воздух вместо спёртого и вонючего воздуха камеры. Вот и нужные ему скамеечки. Решил устроится где-нибудь ближе к середине аллеи. Нашел подходящую пустую скамейку и уселся. Сначала немного поглазел по сторонам для приличия, убедился что никому из мимо проходящих он не интересен и никто на одиноко сидящего подростка не обращает внимания. Потом прикрыл глаза. Ощущения были интересными. Лицо грелось под лучами полуденного осеннего солнца и одновременно с этим легко холодилось слабым ветерком. Сначала от солнечного света в веках было приятно. Но с другой стороны при свете как-то совсем не засыпалось. Тогда Иван решил положить сгиб локтя на спинку скамейки и уткнуться в него лицом. Так будет гораздо удобней. Только вот не станут ли прохожие обращать на него излишнего внимания? А плевать!

Вот теперь ему было хорошо, теперь солнце не светит в глаза и не прогоняет ласковую дрёму. Теперь у солнца другая забота, оно опять с ветром борется за Ивановскую макушку. Ветер макушку холодит а солнце наоборот согревает. Временами солнце отступало, видать облачка на небе его закрывали, но потом снова появлялось. Такая борьба ещё сильнее убаюкивала Ивана.

Но какой то момент солнце вдруг надолго пропало и похоже возвращаться не собиралось. Ветер стал заметно холоднее и стал понемногу усиливаться. Черт задери эти природные стихии! Никакой надежды на них нет! Только он начал так хорошо засыпать а погода взяла и как назло испортилась. А может ещё наладится? Ивану нравилось накатившее ощущение полудрёмы и двигаться с места он решительно не хотел. Но тут порывы ветра стали совсем резкие и за шиворот полетели холодные капли дождя. Хочешь не хочешь а придется убираться куда-нибудь под крышу. Иван поднял голову и открыл глаза. Ничего себе, выходит он всё-таки заснул незаметно для себя и похоже проспал до самого вечера. И никакое чудовище к нему опять не пришло! Работает его план! Работает! Он чувствовал себя на удивление свежим и хорошо отдохнувшим. Ну раз так, можно со всех ног нестись домой, пока не промок до нитки. Нечего тут больше делать! А уж дома, в тепле и уюте, он спокойно прободрствует очередную ночь. Книженцию какую-нибудь почитает или журнальчики полистает под чаёк. Вот тебе чудовище, накося-выкуси! Не на того напало! Ты может и страшное, зато мы умные!

На улице уже было темно, но фонари пока не зажигались. Небо, сплошь завешанное серо-черными облаками, обильно поливало город водой. Сильный ветер ему активно помогал в этом, усердно разгоняя тучи брызг во всех направлениях. Иван поднялся с насиженного места и только тут увидел вокруг себя множество людей. Их было настолько много, что казалось стояли они плечом к плечу и не было никакой возможности протиснуться сквозь эту толпу. И ещё, не смотря на темень и стену дождя, он разглядел что одеты все они почему то одеты в одинаковые черные дождевики с капюшонами. В точь-точь как балахоны прорезиненных плащ-палаток, которую им показывал учитель на одном из уроков начальной военной подготовки. Противогазов им только не хватает! И кстати лица у всех скрыты под низко надвинутыми капюшонами, так что и не разглядеть толком, что-то там еле заметное сереет и всё. И чего они, спрашивается, вдруг на улицу высыпали? Дождя что-ли никогда не видали?

Иван принялся проталкиваться сквозь строй неподвижно стоящих людей, но те даже и не думали уступать ему дорогу. Они продолжали стоять совершенно неподвижно, словно манекены, покачиваясь от его усилий но не падая. Приходилось буквально продираться сквозь этот строй. Сначала он периодически буркал в разные стороны «Извиняюсь!» но скоро перестал, всё равно ему никто не отвечал и не возмущался. Продвигаться получалось очень медленно и чрезвычайно утомительно. Иван остановился перевести дух и заодно решил оглядеться по сторонам. И в этот самый момент его тело охватил ледяной озноб, по сравнению с которым струи осеннего дождя казались теплым душем.

Город исчез! Нет, не так. Тот город, который он знал, исчез напрочь. А то, что он сейчас видел вокруг, было чем угодно, но только не улицами города, который он знал с самого рождения. Во всех направлениях простирались в непроглядную даль абсолютно одинаковые, прямые как стрела улицы с абсолютно одинаковыми темными пятиэтажками вдоль них. И этих одинаковых улиц, параллельных друг другу, было неисчислимое множество. И поперек этих улиц тоже проходило неисчислимое количество таких же одинаковых улиц. Словно город превратился в нескончаемую шахматную доску, на клетках которой торчали угрюмые дома с черными глазницами окон а между ними во всех направлениях проложены дороги. И почему ни в одном доме не светится ни одно окошко? Вечер же! Ну ладно, пусть фонари не зажгли, но ведь люди в своих квартирах сейчас должны кушать на кухнях, смотреть телевизоры и прочими делами заниматься. Значит и окна в домах должны светиться — жёлтым, оранжевым, синим и другими всякими разными цветами. А они абсолютно чёрные, окна эти.

Ивана разобрала злость. Да что за чертовщина тут происходит! Он принялся яростно тереть лицо, стараясь смахнуть заливающую глаза дождевую воду и одновременно пытаясь привести себя в чувство. А это что такое? Он отставил от лица руки и теперь удивленно таращился на них. Потом перевел взгляд себе на грудь а затем на ноги. Его собственная одежда видимо решила не отставать от родного города и тоже куда-то пропала. Сейчас он был одет в какую то длинную белую рубаху с рукавами и такие же белые штаны. Причём одеяние это, сейчас насквозь промокшее и облепившее его тело, было изготовлено из самой простой тонкой материи, из которой обычно простынки делают.

Ошалевший и совершенно ничего не понимающий Иван принялся оглядываться по сторонам, надеясь увидеть хоть что-нибудь, что могло бы натолкнуть на дельную мысль, помогло бы понять, что с ним происходит а лучше всего подсказало бы, что ему дальше делать. И кое чего он увидел. На приличном отдалении о него на одной из множества тёмных улиц он заметил двигающееся светлое пятно. Точно светлое! И оно точно двигалось! Вот прямо сейчас оно за углом одной из пятиэтажек скрылось. Иван вдруг отчетливо осознал — как только поймает он это белое, чем бы оно там ни было, так сразу и поймет, что вокруг происходит. Он побежал что было мочи в указанном направлении. Хотя бегом такой способ передвижения назвать можно с большой натяжкой. Снова и снова он огибал мокрые и неподвижные людские фигуры, уже совсем плохо заметные в сумраке. Снова и снова натыкался, отталкивал их или прорывался между ними. Сил уходило немерено. Когда он наконец добрался до того места, где по его мнению видел нечто белое, вокруг было всё то же самое. Будто он только что никуда и не бежал отчаянно. Всё те же бесконечные улицы, всё те же мертвые дома.

Иван нагнулся и упер руки в колени, ему необходимо было отдышаться. Зато стало теплее под сплошной стеной холодных струй, побегал всё-таки. Стоило только выпрямиться — белое пятнышко снова тут как тут. Ну, если честно, не совсем тут а на порядочном отдалении, но заметно ближе к нему, чем в первый раз. Вон оно, гуляет там себе, словно дразнит его. Иван даже перестал замечать всю бредовость и жутковатость окружающей его обстановки. Им овладел самый настоящий спортивный азарт. Ну ладно, держись у меня! Он снова побежал к маячившему пятну и снова пятно успело скрыться, не подпустив его близко. Опять отдышался. Опять осмотрелся. И снова побежал. И снова … И снова … И снова, уже который раз, без пользы. Он чувствовал, что начинает сходить с ума.

Очередной раз, изнемогая от усталости, Иван с трудом отдышался. Но только он выпрямился и развернулся как замер от неожиданности. Белое пятно было прямо перед ним, всего в какой-то паре метров. И никакое это не пятно! Это человек! И не просто человек а молодая девушка, это хорошо видно по фигуре. И одета она в длинное белое платье из такой же тонкой белой ткани, мокрой и плотно облепившей её тело. На голове у неё венок из странных чёрных цветов, он таких и не видел никогда. Из под венка на плечи спадали длинные белые волосы. Даже не белые а какого то серебряного цвета. Он таких волос, как и черных цветов, тоже никогда в жизни не видел. И лицо! Её лицо, не смотря на окружавшую темень, было хорошо различимо. Оно словно светилось изнутри. Он сразу узнал это лицо. Это была Маша.

Маша стояла напротив и тоже всматривалась в него. Она молча наклоняла голову то в одну то в другую сторону и временами прищуривалась, словно хотела получше разглядеть его. Было заметно, что она его не узнает. Иван решил помочь ей и стал периодически смахивать потоки дождевой воды со своего лица. А потом решил, что нужно бы подойти к ней поближе, может быть даже за руку взять, чтобы не боялась. Но не смог двинуться с места. Что-то не подпускало его к ней поближе, будто воздух вместе с каплями дождя превращался в упругую стену, стоило только ему попытаться сделать шаг навстречу. Он попробовал раз, другой, третий. Ничего не получалось. И вдруг …

«Кто -о -о -о -о -о -о -о -о т -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы?»

Протяжный и очень мягкий голос прозвучал у него прямо в голове. Он, этот голос, казалось весь состоял из шелеста неисчислимого множества дождевых капель. Не того резкого барабанного боя, когда ливень молотит по крышам домов или автомобилей. Нет, в этом голосе звучал тот самый успокаивающий шелест, под звук которого бывает так хорошо отрешиться от всех забот и не спеша проваливаться в мягкую перину сна.

Иван удивился. Как, она так и не узнаёт его? Ну Машка, мало того что недотрога, но вот тут ты в край зазналась! И он произнес …

«Это же я — Иван!»

Стоило только его голосу смолкнуть как вдруг в его лицо с той стороны, где стояла Маша, ударил шквал ледяного ветра. От неожиданности он закрыл глаза и попытался прикрыть лицо руками. Ничего не вышло. Теперь и руки его не слушались. О сам теперь превратился в одного из толпы неподвижных молчаливых человеческих фигур, окружавших их плотной стеной. Маша! Надо ей помочь! Иван открыл глаза и посмотрел на Машу. Он увидел, как ветер поднял её волосы и сбросил с головы венок. В этот момент дикий ужас охватил его. Стоило только венку упасть с головы девушки, как черты её лица стали страшно искажаться, смешиваясь и растворяясь. Он, уже не контролируя себя, попытался закричать, но ни единого звука не вылетело из его рта. Ураганный встречный ветер словно забивал все звуки назад, прямо ему в глотку.

Тем временем Машино будто бы лицо кипело, оно полностью утратило свои черты и сейчас исходило белыми пузырями. Каждый такой пузырь лопаясь выбрасывал из себя тонкую белую нить. И все эти нити, развеваясь по ветру. Устремлялись прямо к Ивану. Он, изо всех сил что у него остались, пытался увернуться, отскочить, хоть как-то избежать прикосновения этих жутких отростков, непрерывно лезущих из того, что раньше было лицом его возлюбленной. Но скованный до последней клеточки тела неизвестной силой, уже не мог пошевелить даже глазами. Иван видел, как сотни а может быть даже тысячи этих страшных извивающихся на ветру нитей приближаются к нему. Вот осталось всего несколько сантиметров. Вот прямо сейчас кончики этих нитей коснутся его лица. Он инстинктивно приготовился ощутить чудовищную боль, но …

Ничего подобного не случилось. Он даже не почувствовал момента, когда нити коснулись его тела. Он не ощутил ничего болезненного или даже неприятного, когда нити прошили его тело в разных направлениях, сверху до низу, словно насыщая собой. Сейчас он ощущал неизмеримое блаженство. Он купался в потоках этих нитей, словно они были струями какого то живительного источника. Заботливые нити соткали вокруг него кокон, надежно укрывший Ивана от бушующих в этом тёмном мире дождя и ветра. Он парил внутри этого кокона, впитывая его тепло и заботу, наполняясь неведомыми раньше счастьем и радостью. И ещё он понял — эти нити навсегда связали его с Машей, подарившей их и потому ставшей кусочком его самого. Он хотел только одного - чтобы всё вот это, то что с ним прямо сейчас происходит, длилось вечно.

Внезапно стало жечь щёки, то одну то другую. Окружавший Ивана кокон, с его блаженным теплом и ласковым белым свечением, неумолимо исчезал. Место белого свечения нахально занял рыжий солнечный свет а блаженное тепло сменилось прохладой ветерка с запахом прелой листвы. Никакого парения в невесомости уже и в помине не было. Вместо этого появилось очень неприятное ощущение затекшей шеи и отсиженной напрочь правой ноги. Ощущению жжения в щеках тоже нашлось свое объяснение и очень простое. Гражданка пожилой наружности со строгим лицом, стоявшая перед ним, настороженно приглядывалась к Ивану. Понять её можно, она ожидала, как молодой парень отреагирует на такой бесцеремонный способ пробуждения. Мало ли чего от него ожидать можно? Одно дело, если ему плохо стало и он на скамеечку присел. А если пьяный уснул? А она тут из лучших побуждений его по щекам лупасит. А ну как он сейчас, осерчав, тоже ей лупанёт по щекам? Кто эту современную молодежь разберет? Совсем ведь от рук отбились, никакого уважения к старшим, не то что раньше! Если опасениям бдительной старушки и суждено было когда-либо сбыться, то уж точно не сегодня.

Иван открыл глаза, посмотрел на старушку, широко улыбнулся и сказал «Здравствуйте!». Старушка с облегчением выдохнула и её напряженное лицо разгладилось. Она объяснила Ивану, что ещё в полдень его тут заприметила, когда в магазин ходила, вроде как сидел он и головушку свою молодецкую на руки уронил. Тогда подумала, ну мало ли подустал да отдохнуть решил. А тут с балкона глянула, батюшки святы, а парень то полуденный так и сидит себе на лавке, даже не пошевелился. Ну она и побежала проверить, мало ли чего, может что худое с ним приключилось. А он тут вон какой, радостный да вежливый оказался.

Иван от души поблагодарил пожилую женщину за заботу, взял свою конспиративную сумку с бидоном и бутылками, с трудом поднялся и поковылял в сторону своего жилища, немного подволакивая затёкшую до невозможности ногу. Настроение у него было просто великолепным. Эх бабуля, ничего худого со мной не приключилось. Самое хорошее, что только с человеком в жизни может приключиться с ним и приключилось. Он можно сказать смысл жизни познал и прочувствовал. И теперь его жизнь навсегда изменится. В этот субботний вечер ему дико хотелось петь, плясать, смеяться, говорить всем встречным и поперечным людям приятные слова. Хотя вот с этим нужно держать себя в руках, а то за пьяного примут и тут же такси ему вызовут. Жёлтое такое, с синей полосой по всему борту и гербом СССР на передних дверцах.

А ещё сегодня ночью он отменно выспится! И следующей ночью выспится! И всеми другими ночами он снова будет спать в свое удовольствие. И никакое чудовище его больше не потревожит. Да и нет никакого чудовища на самом деле. Тут оказывается просто некоторое недопонимание вышло. Это существо пусть и выглядит несколько экстравагантно, но оно, как выяснилось, помочь Ивану хотело, спасти его. В этом можно не сомневаться, это он уже точно знает. Потому и гонялось за ним, а он убегал как дурак. Главное что всё в лучшем виде по итогу устроилось!

Доктор.

Только-только он закончил утренний обход своих немногочисленных и по большей части молчаливых пациентов и уселся заполнять карточки назначений, как зазвонил телефон на столе. На проводе оказался сам главный врач. С его слов выходило, что к одному из его пациентов, а именно к находящемуся в коме избитому пацану, буквально рвётся одна молодая особа. Да не простая а аж целый представитель пионерской общественности, от имени и по поручению этой самой общественности, так сказать. И не с пустыми руками а с большой открыткой и таким же большим мешком конфет. Так вот, как лично доктор считает, возможно ли такое посещение организовать для юной пионерки? Ну с точки зрения как состояния пациента так и вообще обстановки в отделении? Не повредит ли это детской психике, как он считает? В общем минуты две на решение у него есть, по результату перезвонить прямо ему, главврачу.

Доктор задумался. С одной стороны он уже который день пичкал паренька разными из лекарственных препаратов, варьируя состав и пропорции. И всё пока что безрезультатно. Похоже на то, что пацан очень глубоко нырнул, как говорили в их среде. И всплывать пока что не собирается. С другой стороны, в медицинской литературе описан не один случай, когда такие пациенты пробуждались вследствии воздействия совершенно неожиданных и очень разных внешних раздражителей. А вдруг эта девочка станет таким вот раздражителем? Кто знает? Но ведь все таки школьница, то есть ребенок по сути ещё. Хотя ничего страшного тут она не увидит. Агонизирующих пациентов, которые могли бы испугать её своими криками, сейчас на счастье в отделении нет. А парень этот лежит и лежит себе тихо, замотанный со всех сторон, как будто спит. Только лицо и видно. Ну да, трубки там торчат и расширитель во рту. Не особо это и страшно. А вдруг действительно получится? Чем чёрт не шутит? Тогда и он сможет написать в медицинский журнал свою статью о ещё одном удивительном случае. Ладно, попробуем. Доктор вышел и кабинета и направился к дежурившей возле внука бабушке, дабы … Продолжение в посте Ведьма. Часть 8(6).

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru

Как всегда, в книжный магазин она зашла, аккуратно придержав за собой дверь, чтобы не грохнула. И незнакомая но обожаемая продавщица тут как тут, увидела Машу, заулыбалась. Маша вежливо поздоровалась и не откладывая дела в долгий ящик, некогда ей сегодня любоваться и слюни распускать, направилась прямиком к витрине с открытками. Так, так. Посмотрим что тут у нас. Открыток было много, они были разные. Были очень цветастые, с красивыми картинками, для тех кто любит своих получателей. Были и очень простенькие, лаконичные — эти по видимому для тех, кто своих получателей не очень то и любит или решил ограничится формальным поздравлением. Поводы для поздравлений, написанные на открытках, тоже были очень разные. Посмотрим, посмотрим … «Молодой семье» - нет товарищи, ну не до такой же степени! «Поздравляем с первенцем!» - ну это уж совсем ни в какие ворота, Маша даже хихикнула от такой фривольности. «Поздравляем с выходом на пенсию!» - ну скажете тоже! Где они и где пенсия! Слишком жирно будет, из школьников да сразу в пенсионеры. Разные глупые мысли вдруг полезли в девичью голову. Она попыталась представить, как из себя будет выглядеть пенсионер Андрей. Потом попыталась представить себя и снова тихонько хихикнула. А может когда нибудь, через много - много лет, они снова встретятся и будут делиться воспоминаниями. И конечно же вспомнят как поссорились а она ему потом передачи в больницу носила. И при всем при этом будут степенно прогуливаться по аллее с внуками или внучками, бегающими вокруг них. При мысли о внуках газа сами собой метнулись к открытке «Поздравляем с первенцем!». Тьфу ты! Какие то глупые мысли лезут сегодня в голову, а у неё между прочим важное дело. Внимательно изучив все открытки, выложенные на витрине, Маша к своему сожалению и даже возмущению обнаружила, что среди них нет ни одной с пожеланием здоровья. Всякие глупости про семейную жизнь есть, а такого простого пожелания почему то нет! Разве один советский гражданин не может элементарно пожелать здоровья другому советскому гражданину?

Расстроенная такой вопиющей несправедливостью, Маша перешла к другой витрине. Здесь были представлены красивые многоцветные незаполненные бланки разных грамот, почётных и простых. Причины, отпечатанные на них, тоже были вполне себе серьезными. Никаких там всяких вам «первенцев». «Передовику производства» - не подходит, не был Андрюха никаким передовиком, он и на хорошиста то с трудом тянул и уж точно ничего не производил, кроме громкого раздражающего сопения во время мыслительного процесса. «За успехи в труде», «За выполнение плана» - то же самое. Так, а тут у нас что? «За первое место в соревнованиях» - ну это вообще смешно, единственное соревнование, где Андрюха иногда брал первое место, называлось «бег с препятствиями в столовую на большой перемене». Смотрим дальше. Ну вот, наконец то нашлось что-то более менее подходящее! Красивая грамота с ярким заголовком «От трудового коллектива». Нет, ну а что? Ведь их класс коллектив? Коллектив! Трудовой? Трудовой, почему бы и нет! Она не раз слышала от родителей, что её нынешняя работа — это учеба. Хорошо учишься — будут тебе карманные деньги. Плохо учишься — лишим премии и компот из школьной столовой будет твоей единственной вкуснятиной. К тому же они всем классом на школьных субботниках на уборке территории вон как лихо работают. Пыль столбом и вся школьная ограда в повисших на ней кусочках сорняков! Так что нечего рассуждать, грамота подходит. Правда и стоит целых два-писят, совсем не кисло для какой то бумажки.

Следующим пунктом Машиного плана был продуктовый магазин. И здесь оказалась всё не так просто. Возможно она слишком ответственно подошла к реализации собственной задумки, но поделать с собой ничего не могла. Вот например купить горстку конфет — какая казалось бы проблема? Купила те, на какие глаз лег и всего делов! Но нет же, она почему то надолго задумалась, какие конфетки больше любит её сосед по парте Андрюша. Карамельки или шоколадные? Впрочем, вовремя опомнилась. И какое ей дело до кулинарных пристрастий одноклассника? Она же не кормить его собралась а всего лишь проявить знак товарищеского пионерского внимания. И ничего больше! Так что купим по небольшой горстке тех и других. Ой! Ну ладно, ладно! Андрюха все таки не совсем чужой. За много лет сидения за одной партой она к нему, как бы это сказать, привыкла что ли. Чего уж она так к нему вдруг с мыслью «не кормить»? Хорошо, для успокоения совести купим ему вот эту шоколадку. Нет лучше эту, она побольше. Шоколадки уж точно все любят! А еще купим ему апельсин и яблоко. Чтобы зубы после сладкого не заболели и кое-чего не слиплось. Когда кассирша отбила чек, Маша даже ойкнула про себя. Сегодняшние покупки почти полностью истощили её личную заначку, которую она подкапливала из карманных денег на разные свои девчачьи нужды. Но никакого сожаления по этому поводу она не испытывала, так как была уверена - деньги потрачены на правильное дело.

Уже поздно вечером, когда родители давно спали, она сидела за письменным столом в своей комнате и при свете настольной лампы, высунув от усердия кончик языка, выводила своим самым лучшим фломастером на белом поле грамоты текст придуманного напутствия — пожелания. Над формулировками тоже пришлось поломать голову. Для начала, она просто не знала, как правильно обратиться к Андрею в такой ситуации. Написать «Уважаемый Андрей» - как то слишком официально и бездушно получается. «Дорогой Андрей» - слишком легкомысленно и к тому же опять перед глазами всплыли виденные днём открытки «Молодой семье» и «Поздравляем с первенцем!», будь они не ладны. Наконец придумала: «Нашему товарищу Андрею!». Отличный вариант! Вроде как и наш, но вместе с тем именно что товарищ, а не какой то там «дорогой». Фу, с этим вроде разобрались. Идем дальше. Пионерская дружина нашей школы … Все пионеры нашего класса … Помним и с нетерпением ждем твоего возвращения в наши ряды … Так … Так … Желаем скорейшего выздоровления … Тут Машу прямо таки стало подначивать написать, дескать а еще товарищ наш Андрей, желаем тебе вкусных таблеток и приятных уколов, и всего побольше. Так, стоп! Развеселилась она тут! Дело ответственное и второго бланка грамоты у неё нет! Нечего на глупости отвлекаться! Осталось то всего ничего, только подпись придумать, от кого собственно все эти пожелания. Ничего кроме банального «Пионеры 8 «А» класса» почему то не придумалось. Так и подписала, хотя это было неправдой и немножко для неё обидно.

Субботнее утро выдалось просто прекрасным, по другому и не сказать. Ясное — ясное, солнечное, какое-то невероятно прозрачное и тихое. Осень в этом году выдалась по настоящему бархатная. Везде, на земле и на тротуарах, на газонах и на лужайках между деревьями, стоящих вдоль этих тротуаров, уже лежал пёстрый огненно рыжий, местами пятнами красного а местами неумолимо растворяющегося в огне осени зеленого цвета, ковер листвы, опавшей с тополей и кленов. Маша весело шагала к автобусной остановке, периодически наддавая ногой по этому красивому пестрому ковру, любуясь взлетающими веерами огненной расцветки. В душе она ощущала невероятный подъем от осознания нужного и важного дела, затеянного ей самой. Казалось, сама природа была полностью согласна и подбадривала её. Поутру Маша сообщила родителям, что направляется к подружке, а потом они зайдут к другим девочкам и все вместе пойдут в кино, на которое она всю неделю собиралась сходить и даже выклянчила у родителей дополнительные денежные средства на это дело. А потом, может быть, они заскочат в кафе при кинотеатре. Так что будет она дома только вечером, но не позднее восьми часов, как и положено по заведенному семейному распорядку. И пусть родители её не теряют. Получив таким образом полную свободу действий на целый день, она при этом нисколько не жалела о пропущенном фильме. Плевать, на следующих выходных посмотрит, никуда это кино не денется.

Сейчас она во всю представляла себе, как должно быть удивится и обрадуется Андрей её визиту. Как будет краснеть от смущения, какие слова благодарности будет мямлить. Как будет ёрзать на своей кровати, или на стуле, или на чём он там будет. А она великодушно будет над ним подтрунивать, подбадривать его, уверять что все скоро пройдет и вообще уж до свадьбы то точно всё заживет. Да что ты будешь делать! Опять эти дурацкие открытки «Молодой семье» и «Поздравляем с первенцем!» всплыли перед глазами. Надоели уже! Маша заулыбалась ещё шире, зажмурила глаза и подняла лицо к солнышку. От яркого света глаза наполнились влагой. И да! Главное, там с Андрюхой нужно будет самой держать себя в руках, не разреветься от умиления или от жалости. А то его соседи по палате скажут потом, что это за плаксу прислали парня поддержать? И главное грамоту не забыть вручить и вкусности. А то на радостях так и уйдет, забыв отдать или то, или другое, или всё вместе. И грамоту обязательно зачитать вслух, а то опять же его соседи по палате подумают про них невесть что. Так! Открытки! Пошли вон! Она уже в который раз рукой ощупала свою школьную сумку, висевшую на плече и убедилась, что не забыла дома ни мешочек со съедобным подарком ни картонную папку с грамотой.

Автобус номер пять быстро домчал её до центральной городской больницы. Маша миновала небольшой скверик и пройдя сквозь большие двери центрального входа, оказалась в фойе. Сейчас, не смотря на приподнятое настроение, ей овладел небольшой страх. А ну как ей не поверят? Возьмут и при всех отругают как обманщицу а потом выгонят с позором? Скажут нашлась тут, много вас тут ходит, вы кто вообще такая и по какому праву?! Ну или что там у них принято говорить в таких случаях. Немного поразмыслив, Маша решила подстраховаться. Она достала из своей сумки прозрачный полиэтиленовый мешочек с конфетами, большой шоколадкой, яблоком и апельсином а также вынула грамоту из картонной папки. Сумку снова повесила на плечо а пакетик взяла в руку таким образом, чтобы шоколадка своей красивой оберткой смотрела вперед. Солидный цветастый лист грамоты взяла в другую руку, тоже разумеется развернув наружу всей красотой нарисованных на нём красных знамен. Теперь каждый сам мог убедиться, что человек она серьезный и находится здесь по важному делу. А не то что вы там себе могли подумать! Ну всё, теперь нужно идти и разговаривать вон с той строгой тётенькой, что разместилась за деревянным прилавком со стеклами и надписью «Регистратура» над ним.

Когда дородная тетенька-регистраторша воззрилась на неё вопросительно, Маша стушевалась и принялась быстро и путано объяснять, что вот она к такому то, но она не родственница, они вот просто за одной партой с ним в школе сидят, но она не просто так, вы не подумайте, она по поручению пионерской дружины класса. Вот! Видя, что регистраторша продолжает смотреть на неё недоверчиво, сообразила поднять свой подарок и грамоту повыше, протянув обе руки прямо к лицу женщины. Регистраторша в ответ сначала удивленно подняла брови, потом приблизила лицо к грамоте, внимательно её разглядела и медленно двигая глазами прочитала текст. Потом перевела взгляд на мешочек со сладостями и его внимательно рассмотрела. Судя по всему, увиденное произвело на неё определенное впечатление. Она наконец соизволила произнести несколько слов, повелев Маше сесть на скамейку в коридоре и ждать, пока эта самая регистраторша всё выяснит. Маша, с радостью осознав что процесс пошёл, немедленно выполнила приказ и принялась вполглаза наблюдать за действиями важной тётеньки. Администраторша тем временем уже позвонила куда-то и с кем-то там разговаривала. Во время разговора она неотрывно смотрела на Машу, отчего та поняла - речь идет именно про неё. Потом женщина положила трубку и изобразила рукой жест, который следовало понимать как «Сиди и жди!». Затем несколько долгих минут ничего не происходило. К регистраторше иногда подходили разные люди, как обычные посетители, так и люди в белых халатах, может доктора а может медсёстры. Кто их разберет? Маша заволновалась и уже почти не смотрела по сторонам а презрев все правила приличия, не сводила глаз с регистраторши. Не забыла ли та про неё? А если забыла, то как напомнить? Маша твердо решила не отступать и во что бы то ни стало довести дело до конца, раз уж решилась. А вот регистраторша о ней почему то не вспоминала и даже не смотрела в её сторону, как будто и не было тут никого, одно пустое место.

Только Маша начала совсем отчаиваться, как у регистраторши где-то под прилавком зазвонил телефон. Та взяла трубку, произнесла несколько фраз, потом какое то время молча кивала, видимо во всём соглашаясь со своим собеседником и наконец, не прекращая разговора, внимательно посмотрела на Машу. Та обрадованно вскинулась и чуть не соскочила на ноги. Регистраторша еще немного поговорила и положила трубку. Не сказав ни слова, ушла куда то за ряды шкафов, набитых множеством папок, но быстро вернулась. В руках у неё был белый халат. Сначала она очень важным и строгим тоном сообщила, что Маша вообще то не по адресу зашла, что это вообще то поликлиника. Но так уж и быть. Она тут сделала милость и созвонилась с кем надо. И этот самый кто надо, в виде исключения, разрешил пропустить девочку прямо в больничное крыло. Затем строгая регистраторша приказала ей сейчас же надеть вот этот халат, самого маленького размера, что у них есть. А всё барахло пока поставить сюда на стойку. Маша немного обиделась на слово барахло. Во первых и сумка у неё совсем не барахло а югославская, папа где-то у фарцовщиков оторвал. Но самое главное, грамота и вкусности! Здесь ведь все её карманные деньги вложены вместе с искренним душевным порывом! А эта тётя их барахлом обозвала! Впрочем вслух возмущаться конечно не стала. Быстро накинула белый халат, имевший почему то надпись «Зоя», вышитую розовыми нитками по верхнему краю нагрудного кармана и оказавшийся лишь слегка великоватым. Потом регистраторша вышла из-за стойки и своим ключом отперла одну из дверей в фойе, над которой висела табличка с надписью «Служебный вход». Вместо прощания, грозно потребовала по возвращении обязательно вернуть халат. И ещё! Шагать прямо по этой лестнице, ровно до четвертого этажа. Никуда не сворачивать! Там её встретят.

Маша решила не убирать из виду ни мешочек ни грамоту, раз уж они так хорошо сработали. Так и зашагала по ступенькам вверх, по прежнему держа их перед собой. А то вдруг на пути кто ещё из важных докторов встретится? А у неё тут уже все наготове! И наверное не зря. На каждом этаже она натыкалась на кого нибудь. Например на курящих в форточку мужчин, очевидно больных, так как одеты они были в одинаковые пижамы. На следующем этаже встретила трёх, судя по всему, врачей, двух мужчин и одну женщину. Те занимались ровно тем же, что и больные мужчины этажом ниже, то есть увлеченно дымили в форточку, только делали это, будучи одеты в такие же как у неё белые халаты. Все они, врачи и больные, при виде Маши затихали, внимательно разглядывали сначала её саму а затем то, что она несла в руках. Удивленно хмыкали но беспрекословно перед ней расступались. Никто у неё ничего не пытался выяснить и уж тем более как-то задержать. Маша который раз мысленно похвалила себя за находчивость.

На четвертом этаже дверь на лестничную площадку была приоткрыта и в ней стояла женщина средних лет, тоже одетая в белый халат. Она осмотрела машины подарки, хихикнула и весело поинтересовалась — не эта ли девочка та самая Маша-растеряша будет? Маша подтвердила, но про себя снова обиделась. На этот раз на слово растеряша. Это уже совсем незаслуженно и совсем не про неё! Никакая она не растеряша! Она очень внимательная и вообще очень хозяйственная девочка! Да! Кто угодно вам подтвердит! Она скорее бесхозное где-нибудь у себя сохранит чем своё растеряет! И вообще, странный какой-то у них тут в больнице юмор.

В самом отделении, в небольшой комнатке сразу возле входа, Машу заставили сменить обувь на выданные тапочки а потом ещё заставили тщательно вымыть руки каким то странно пахнущим мылом. И ещё зачем-то выдали новый белый халат, взамен того, который назывался «Зоя». Встретившая её медсестра, а это оказалась именно медсестра, так она сама представилась, снова оглядела девочку, удовлетворенно хмыкнула и приказала идти прямо за ней и не глазеть по сторонам. Маша, памятуя свой прошлый визит в больницу в компании одноклассниц, когда они навещали отца одной из них, ожидала и здесь увидеть в коридоре множество больных, слоняющихся туда-сюда, кто по делу а кто просто так. Но ничего подобного, длинный коридор был абсолютно пуст а все выходящие в него двери палат были почему то раскрыты настежь. Маша даже не пыталась заглянуть в них, она помнила наказ медсестры.

Наконец они подошли к двери в одну из палат, тоже полностью распахнутой. Возле неё стояли два человека — мужчина, очень важного вида, очевидно что доктор и рядом с ним молодая девушка, очевидно что медсестра. Сопровождающая медсестра показала доктору рукой на Машу, как бы представляя. Доктор кивнул Маше, затем цепким взглядом оглядел её с ног до головы, особенно задержавшись на лице, несколько секунд глядя ей прямо в глаза. От испытующего взгляда сделалось неловко и очень неуютно. Наконец доктор снова кивнул, похоже довольный осмотром и показал рукой на проход в палату. Маша, как дисциплинированный человек, до этого момента даже не пыталась скосить глаза, дабы рассмотреть внутреннее убранство палаты, где её, судя по всему ждал Андрей. И лишь когда она вместе с важным доктором повернулась, намереваясь пройти внутрь, то поняла, что же именно не давало покоя всё то время, как только она оказалась здесь.

Тишина. Зловещая тишина, совсем не свойственная месту, где по идее должно находиться немало людей. Больные ведь даже если не ходят по коридорам, то разговаривают друг с другом в палатах, смеются, газетами шуршат или ещё как нибудь свое присутствие обозначают. Маша прекрасно помнила - все мужчины, лежавшие в одной палате с отцом одноклассницы, именно так себя и вели. И оттого у неё сложилась странное представление о том, что все люди, на свое счастье попавшие в руки передовой советской медицины, должны в перерывах между уколами непременно смеяться и читать газеты. Но именно в этой, достаточно большой по размерам палате, никаких весёлых мужчин не было и в помине. Здесь, почти посредине, стояла одна единственная кровать на которой громоздилась горка чего-то белого и непонятного. И вокруг этой кровати тоже чего то было наставлено. какие-то медицинские штуковины непонятного вида и назначения.

И тут Маша всё поняла. Ну конечно! Это же просто ошибка какая-то! Это по ошибке её сюда привели! Та самая регистраторша чего-то напутала. Не может одноклассник Андрюша в одиночку лежать в такой вот зловещей и тихой палате. Он, несомненно, сейчас где-то в другом отделении, где вокруг него другие пацаны. И он там с ними судачит о своих пацанских делах и тоже над чем-то смеётся. А тут наверное чей-то дедушка старенький лежит а её за внучку приняли. Напутали и всё тут! Ну точно, регистраторша напутала, вон к ней сколько народу каждую минуту подходило, не мудрено случайно ошибиться. Сейчас они с доктором до этой одинокой и непонятной кровати дойдут и тут же всё выяснится. А потом Маша вежливо извинится и побежит прочь из этой палаты и из этого отделения со всех ног. Нет у неё никаких душевных сил здесь находиться. Почему так, она сама не понимала. Было в этом месте что-то незримое но очень тяжелое, давящее, страшное.

Рядом с кроватью, на стуле, сидела маленькая женщина в кофте и совершенно не двигаясь неотрывно смотрела туда, где у лежащего должно было по идее находиться лицо. Доктор позвал сидящую по имени отчеству, но та даже не пошевелилась. Он повторил. Та снова никак не прореагировала. Тогда врач аккуратно тронул сидящую женщину за плечо и она наконец резко, словно внезапно разбуженный от глубокого сна человек, развернулась к ним. У Маши перехватило дыхание. В этой женщине она безошибочно узнала бабушку Андрея. Вообще говоря, они не были официально знакомы, но несколько раз она случайно, на улицах города или в магазинах, встречалась с ней, идущей вместе с Андреем. И она хорошо запомнила её лицо, всегда доброе, улыбчивое и румяное, почти без морщин, что для женщин такого возраста большая редкость.

Сейчас же на Машу смотрел самый настоящий череп, обтянутый кожей. Глубоко ввалившиеся глазницы с темными кругами вокруг. Кожа очень бледная и очень тонкая, с отчетливо проступающей паутиной синих вен. Настолько тонкая, что на обтянутых этой кожей щеках были видны контуры зубов во рту. Плотно сжатые, почти бесцветные губы. На голове топорщились неухоженные, длинные и абсолютно седые волосы. Но глаза! Они словно напрочь отменяли собой возникшее было неприятное впечатление. Даже там, находясь в заточении тёмных провалов глазниц, они будто бы источали ласку и тепло. И взгляд этот успокаивал, отгонял всякую тревогу и страх. Он, этот взгляд, напомнил ей луч тепла, источаемого обогревателем с круглой стальной тарелкой и разогретой до красна спиралью, когда она прибегала домой с сильного мороза и тут же устраивалась отогреваться.

Бабушка Андрея несколько секунд молча смотрела на Машу а потом, всё так-же не говоря ни слова, очень медленным жестом показала рукой на то самое, непонятное пока, лежащее на кровати. Одновременно с этим Маша почувствовала, как в заднюю часть ног на уровне колен уперлось что-то твёрдое. Ага, это медсестра принесла и подставила еще один стул. Краем глаза увидела, как врачи направились к выходу из палаты, оставив их наедине. Еле-еле выдавив из себя «Спасибо», она уселась рядом с пожилой женщиной. Осознание страшного приходило медленно но неотвратимо. Ей становилось понятно, почему родители закрывались на кухне, когда судя по подслушанным обрывкам фраз, обсуждали случившееся с её одноклассником. Тук … Тук … Тук … С каждым гулким ударом сердца она чувствовала, как всё сильнее и сильнее щипет в носу и подступают слёзы. Она уже совершенно отчетливо понимала — вот этот кулёк, завернутый в белое одеяло, и есть её верный и надежный товарищ Андрюха. И к такому она была совсем-совсем не готова. Надеясь на лучшее, она в глубине души допускала, что возможно и увидит что-то, не совсем приятное. Ну например, Андрей возможно будет в бинтах, в пятнах зеленки или йода, может быть даже в гипсе. Но чтобы вот так …

Маша, буквально превозмогая себя, вглядывалась в остававшуюся открытой часть лица мальчика. Да, не смотря на обилие бинтов, опутавших голову, она узнавала его. Ведь это лицо за несколько лет, прямо на её глазах, превращалось из нежного лица первоклассника в лицо подростка. Даже не смотря на то, что сейчас это лицо было сильно опухшим и тёмно-бордового цвета. Даже не смотря на то, что в нос была вставлена какая-то резиновая трубка а рот был неестественно раздвинут какой-то штуковиной. Даже не смотря на то, что его глаза сейчас были закрыты, да и вообще еле угадывалось из-за всех этих опухлостей, где эти глаза находятся. И это ухо! До боли знакомое Андрюхино лопоухое ухо, столько раз ею дёрганое по поводу и без. Ухо выглядело совершенно нормальным, каким-то чудом пробившись сквозь жгуты бинтов и теперь, впрочем как и всегда, победно торчавшее наружу, словно красный флаг над непобежденной крепостью. Маша, уже совершенно не скрываясь и ничего не стесняясь, плакала. И при этом почему то улыбалась, глядя на это ухо. Когда слезы полностью застилали глаза, она утирала их локтем и снова смотрела на ухо, как на некий символ своей последней надежды. Про себя же просила, изо всех сил надеясь, что он её хоть как-то да услышит. Давай! Ты сможешь! Ты справишься! Ну пожалуйста! Не оставляй меня! Только возвращайся! Мы с тобой в школе ещё такое устроим! Мы с тобой вместе ещё такое отмочим! Ты даже не представляешь! Обещаю! Ты только очнись! Прошу! Пожалуйста-а-а-а-а-а …

Внезапно Маша почувствовала прикосновение к своей руке. Она посмотрела вниз и увидела ещё чью то руку, лежавшую неподвижно вдоль кровати поверх белого одеяла. Хотя что значит чью? Это же Андрея рука! Андрюшина бабушка держала кисть руки внука в своей руке и сейчас взглядом недвусмысленно предлагала Маше присоединиться к ним. Маше идея понравилась, тем более что всё принесенное с собой — и казавшаяся теперь совершенно дурацкой грамота и вкусный подарок, стало теперь абсолютно бесполезным. А таким образом она хоть как-то сможет выразить свое сочувствие. Маша снова смахнула слёзы локтем и с готовностью кивнула. Вот только девать лист бумаги и конфеты было некуда, поэтому она просто положила их поверх одеяла. Сначала хотела было положить прямо перед собой, примерно на то место, где у Андрея должен был находиться низ живота и уже протянула вперед руки. Потом сообразила, что это как-то не очень подходящее место и разместила поклажу немного в стороне, там где у товарища, по её прикидкам, должны были находиться ноги.

Как только Маша сжала кисть Андрея своей рукой, она вдруг неожиданно для себя почувствовала сильное отвращение. Это было очень странно и пугающе. Ведь вот только что она испытывала к лежащему на кровати товарищу самое сильное сострадание и привязанность, какие только могут быть на этом свете. Но стоило прикоснуться к нему, как резко накатило что-то очень неприятное, что-то очень противное до тошноты. Она чувствовала под рукой нечто вялое, холодное и даже какое-то склизкое. Только она собралась было отдернуть свою руку, как бабушка Андрея не позволила ей сделать это, быстрым и точным движением накрыв сверху её руку своей, тем самым накрепко соединив с Андреем. Маша удивленно повернула к старухе голову, намереваясь уже в открытую попросить отпустить её, потому что ей сделалось дурно. Но так и не попросила. Она вдруг почувствовала, как из той самой намертво прижатой кисти, сначала по всей руке а потом и по всему её телу, медленно но неотвратимо растекается очень приятное тепло, растворяющее в себе все неприятные ощущения, страхи, тревоги и сомнения. И тело от этого становится лёгким-лёгким, будто бы наполняясь пузырьками радости и счастья, беззаботности и веселья. Маша ещё никогда в жизни не испытывала ничего настолько приятного. В глазах заиграли-забегали разноцветные пятна и всё вокруг утонуло в оранжевой пелене. Но пелена эта совсем не пугала а наоборот, была теплой и приятной, как будто смотришь на летнее солнце сквозь закрытые веки.

Маша даже зажмурилась посильнее, боясь выпустить из своих глаз это волшебное тепло. А когда снова открыла глаза, то никакой больничной палаты вокруг неё уже не было. Только бескрайний летний луг с высокой травой и разбросанными везде островками самых разных полевых цветов — белых, сиреневых, желтых, красноватых. Бесследно исчез едкий больничный запах. Легкий теплый ветерок гулял во все стороны, колыша волнами нескончаемое море трав и принося с собой, будто бы на пробу, самые разные, но неизменно приятные цветочные запахи. Над ней простиралось такое же бескрайнее, как сам луг, синее небо с красивыми горками белоснежных облаков. Ощущение чего-то противного и холодного напрочь исчезло из руки. Она глянула вниз и увидела в своей руке большой букет из свежесорванных цветов, стебли которых были теплыми от солнца и очень приятными на ощупь. Стоило только наклониться к букету, как несколько цветков оказалось у неё прямо перед глазами, упав откуда то сверху. Она свободной рукой ощупала голову и засмеялась — надо же, она когда то умудрилась не только нарвать большой букет луговых цветов, но и сплести из них шикарный венок, украшавший её сейчас. И вообще, когда она успела переодеться? Вместо привычной одежды на ней красовалось простое свободное белое платье длиною почти до пяток. А ну и пусть! Какая разница? Маша вдруг развеселилась и придерживая венок на голове, чтобы не упал, хохоча завертелась на месте. Это ли не счастье? Как оказалось, придерживать венок не было никакого смысла. Закружившаяся вдруг голова не удержала тело на ногах и она навзничь рухнула на мягкую перину из трав. Полежав некоторое время в импровизированном травяном ложе, Маша все таки озадачилась вопросом, а где же она есть и куда идти дальше. Не будет же она всю жизнь существовать в этой травке, как какой нибудь кузнечик?

Она снова водрузила венок на голову, ловко вскочила на ноги и принялась оглядываться по сторонам. Всё что она видела, так это цветочный луг, простирающийся до самого горизонта во все стороны. Не успев толком озадачится таким удивительным природным явлением, Маша вдруг заметила не очень недалеко от себя какую-то белую точку. И самое главное, точка эта двигалась. Она вдруг отчетливо ощутила необходимость разузнать, что … Продолжение в посте Ведьма. Часть 8(5).

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru

В скором времени все члены импровизированного педагогического трибунала собрались в кабинете. С ними рядом стояла совершенно отрешенная, глядящая прямо перед собой, жертва преступления. Так как ни директор ни трудовик пока не понимали причины своего присутствия здесь, завуч продолжила единолично распоряжаться. С жертвами преступления было всё понятно. Значит настал момент явить на свет орудие преступления. Она попросила учителя трудов, тёртого жизнью мужика, не боявшегося ни черта, ни бога, ни даже своих бывших учеников, изгнанных из школы в городское ПТУ («ПТУ» - Профессиональное Техническое Училище, во времена СССР туда поступали после окончания восьмого класса, те кто хотел разумеется — Прим. Автора), достать кое-что вон с той полки рядом с аквариумом. Трудовик в ответ пожал плечами, подошел куда просили, пошарил руками и слегка крякнув вытащил наружу большой деревянный ящик на котором красовалась уже до боли знакомая некоторым из присутствующих голова лося. Недолго думая, он водрузил импровизированный постамент с головой прямо на стол для опытов, расположенный перед доской, отошел на пару шагов и воззрился на него в изумлении. За время своей работы в школе он много чего повидал. Доводилось ему забирать у пацанов всякое. И срамные журнальчики, невесть как попадающие из загнивающих капиталистических стран в нашу советскую родину. И чекушки с водкой отбирать приходилось. И переточенные из напильников ножички. И даже самопалы-пугачи пару раз конфисковывал у малолетних балбесов. Но чтоб такое! Вот это да!

Реакция школьников оказалась на удивление сдержаной. Голова лося, оказавшаяся на ярком свету электрических ламп, выглядела почти совсем не страшно. Может быть, по мнению некоторых, мерзко и противно — это да. Но не страшно. И даже, в некотором смысле, интересно. Раздались множественные реплики вроде «Фу!», «Ух ты!», «Ничё себе!», «А кто это?» и прочие в том же ключе. Многие даже привстали со своих мест чтобы лучше разглядеть невиданное ранее существо, напрочь игнорируя сверлящую их злобным взглядом завуча, которая тоже избегала лишний раз смотреть на причину своего недавнего конфуза.

Наконец сама директор школы, с трудом оторвав свой взгляд от того, что она про себя обозначила словами «косматая образина», осознала - пора бы ей по праву старшинства взять управление процессом в свои руки. По своей привычке, она выждала некоторое время, позволив всем, и детям и взрослым, вдоволь налюбоваться на орудие преступления. Потом резко подняла вверх согнутую в локте руку со сжатым кулаком. Все присутствующие поняли этот сигнал и немедленно замолчали, глядя на неё. В полной тишине она, выдерживая паузы и жёстко отрубая каждое слово, произнесла: «Кто?!», «Это?!», «Сделал?!».

«Тук …». «Тук …». «Тук …». Маша отчетливо чувствовала стук своего сердца, отдававшийся пульсирующей кровью в висках. Скрываться особого смысла не было. Дознаются в любом случае и достаточно быстро. Лосиная башка это не какая-нибудь конфетка, спрятанная в кармашке. Начнут всех подряд спрашивать. Доберутся до того же сторожа и пожалуйста вам. Он хоть и пьяница, но далеко не дурак. Расскажет про девочку, что сегодня приперлась в школу раньше всех да еще с огромной сумкой. И в какое пальтишко была одета наверняка припомнит и в какую шапочку. А техничка, по своему обыкновению сидевшая в кандейке, швыркая чаёк, тоже немало удивившаяся такому рвению к учебе — та точно узнает Машу. Вот вам и здрасьте, товарищи …

Руки будто сами собой оперлись на столешницу парты, ноги будто сами собой стали разгибаться и Маша не спеша встала во весь рост. Одноклассники сразу и не поняли что происходит. Некоторые, услышав шорох за спиной, осторожно начали поворачивать назад головы а затем уже в открытую чуть ли не полностью разворачиваться. Другие, заметив поведение друзей, тоже решались последовать их примеру. Наконец самые тугодумы, видя округлившиеся глаза стоящих перед классом педагогов, с изумлением глядящих куда то в район задних парт, решились скинуть с себя гипноз директорского гнева и тоже уставились на одиноко стоящую одноклассницу.

Злость и отчаянная решительность овладели Машей. Она, словно специально передразнивая директора, совершенно спокойным голосом, так же чётко рубя слова и паузы между ними, произнесла «Это!», «Сделала!», «Я!». Она смотрела прямо в глаза. Нет, не директору, не завучу и не классухе. Она смотрела прямо в глаза своему извечному врагу Ленке. Никакого сожаления, никакой жалости, никакой просьбы о прощении не было в Машином взгляде. Ленка, уже почти полностью пришедшая в себя, тоже пялилась в ответ, но как-то жалко и недоумевающе, казалось вот-вот снова разревется от обиды. А вот сосед по парте Андрюха даже чуть отодвинулся на своем стуле назад и теперь разглядывал Машу с нескрываемым восхищением. И не он один. Большинство пацанов и девчонок класса тоже. Все отчетливо понимали - в этот самый момент на негласный трон взошла новая королева класса.

Что было потом, никакими словами не описать. Не знала Маша таких слов, хотя ребёнком была достаточно эрудированным. До такой степени всё было громко и выглядело дико. Она наяву никогда не видела бешеных собак, столь часто упоминаемых в народных поговорках, а вот бешеных людей точно видела. Оскаленные рты советских педагогов, летящие во все стороны брызги слюны, перебивающие друг друга крики и вопли. Угрозы выгнать отовсюду, откуда только можно а потом не допустить куда только можно. Обещания поставить на учет где только можно а потом навсегда закрыть в интернате для трудных подростков. Потрясающей силы патетики предрекания кривой дорожки в жизни и неизбежного худого конца этой самой жизни. Один только трудовик молчал и опасливо взирал на окончательно пошедших вразнос директора, завуча и биологичку, явно жалея что не прихватил с собой деревянную киянку побольше, глядишь как бы не пригодилась отбиваться. Наконец, когда истерически-педагогический запал у всех трёх дам иссяк, в адрес Маши прозвучало: «Вон из школы! И сегодня вечером к семи часам вместе с родителями явиться на экстренный педсовет!». Ладно хоть не заставили тут же снять и положить на парту пионерский галстук.

Дома, когда Маша обрадовала вернувшихся с работы любимых родителей внезапно образовавшимися и очень интересными планами на предстоящий вечер, их реакция была очень разной. Покаяние дочери происходило на кухне, где семья как обычно уселась за ужином. Мама, как и следовало ожидать, завелась с полоборота и запустила свой воспитательный процесс. Но в отличии от учителей она не угрожала а наоборот, старалась всячески вызвать стыд дочери за то, что та себе позволяет в то время, когда они с папой её кормят, холят и лелеют, вообще ни в чем не отказывают и работают для этого не покладая рук. И что им с ней дальше прикажете делать? Да как она могла?! Стыдоба то какая! Что теперь будут люди говорить о Маше? А о них с папой? Что они свою дочь не смогли воспитать и та теперь хулиганкой растет?! А кто из ребят с ней дружить теперь после этого будет вообще?! Она об этом подумала?! Маша, всё это время сидевшая с самым виноватым видом, опустив голову и лишь осторожным взглядом исподлобья отслеживая мечущуюся по кухне мать, при этих словах только чуть заметно хмыкнула.

Папа первое время сидел молча и ничего не выражающим взглядом смотрел то на жену то на дочь. Потом его рот как то странно дернулся, плечи вдруг затряслись и по всей кухоньке разнесся его громогласный хохот. Он смеялся так, что из глаз потекли слезы. Мама остановилась на месте изумленная такой явной насмешкой над её воспитательным порывом да еще со стороны самого близкого человека. Захлебнувшись на полуслове, она сперва силилась что-то сказать, но чем дольше смеялся муженёк, тем больше в её глазах разгорался огонь праведного гнева. И огонь этот совсем не мешал глазам примерной матери семейства быстро обшаривать взглядом обстановку кухни с целью схватить что-нибудь хорошо подходящее для воспитательных мер самого что ни на есть физического характера. Благоразумно отвергнув все тяжелые, прочные а также колюще-режущие предметы, становиться заключенной матерью-одиночкой ей тоже не улыбалось, она наконец схватила свисающее с ручки плиты большое и насквозь пропитанное жиром кухонное полотенце. Пары звучных и точных шлепков по начинающему лысеть отцовскому куполу хватило, чтобы его обладатель, на своей пятой точке, ловко развернулся на табуретке и припустил прочь, сверкая ногами из коротких треников. Сама перемена обстановки и зрелище спасающегося бегством папы показались Маше настолько забавными, что она, напрочь забыв о сохранении покаянного вида хотя бы из уважения к чувствам мамы, тоже захохотала. За что немедленно получила пару оплеух по спине заскорузлым противно пахнущим полотенцем и не дожидаясь следующих, ловко юркнула прочь из-за стола и понеслась вслед за отцом, скользя босыми ногами по линолеуму на поворотах.

В нужное время семейная процессия направилась в школу. Родители вдвоем шли немного спереди а Маша плелась за ними как хвостик, немного поотстав. Папа вышагивал вперед решительно и молчал. Мама против своего обыкновения не держала папу под руку и непрерывно причитала вполголоса, жалуясь неизвестно кому то на мужа, то на дочь, то на свою судьбу, не забывая впрочем время от времени оглядываться назад, проверяя не решилась ли виновница торжества трусливо свинтить под шумок. А Маша и не думала сбегать. Она уже ничего не боялась и как самая настоящая папина дочка безоговорочно верила отцу, уже без всякой улыбки проинструктировавшего семейство перед выходом. Супруге он приказал держать себя в руках и по возможности ни во что не вмешиваться. Машу поставил перед тем фактом, что перед Ленкой и тем более перед завучем придётся извиниться. Да, прямо на педсовете, чтобы все видели. И не спорь! Не нет, а да! Я сказал! В завершении инструктажа он заявил, что ведение переговоров и вообще всё остальное он берет на себя.

Для Маши сам педсовет не представлялся чем то, чего действительно стоило бояться. Ну понудят, ну пораспекают часик все кому не лень - потом самим надоест или просто устанут. Языки то не казенные. Единственное, чего она немного побаивалась, так это возможного исключения из пионеров. Белой вороной быть всё-таки не хотелось. Но поразмыслив решила — это навряд ли. Да какой там навряд ли, точно не исключат. Тут и волноваться не о чем. У них в школе обитало несколько отъявленных хулиганов и второгодников, отмачивавших иногда такое — мама не горюй. И тех исключали из пионеров только с какой то там попытки, сначала возились с ними, увещевали, воспитывать пытались на всех уровнях. Единственное, что всерьез напрягало Машу, это неотвратимость принесения извинений Ленке и завучу. Ещё когда в этот момент все учителя школы будут смотреть на тебя во все глаза. Хорошо хоть одноклассники, кроме этой самой Ленки разумеется, не увидят. Интересно, у неё рот вообще получится открыть? А вдруг у неё неожиданно скулы сведёт? Точно! А ведь это идея! Сделаю вид, якобы от волнения и раскаяния совсем дар речи потеряла. Сострою жалобную моську и ручонками в стороны широко разведу. Дескать вот товарищи советские педагоги и ты, Ленка — губы до коленка, увидьте все, как я прониклась и переживаю, аж говорить не могу. Хотя нет, ничего не выйдет. Такая клоунада точно не обманет папу. Он все её уловки на раз-два прочитает, как следы зайца на снегу. И получится нарушит тогда Маша папин приказ, причем нарушит подло. О том чтобы обидеть отца, тем более таким предательством, она не могла даже подумать. Хотя стойте! Стойте! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! Какая она умная и вообще молодец! Выход есть! И очень простой! Она конечно приложит все усилия, чтобы выдавить из себя слова покаяния. Но! Свой средний и указательный пальцы на левой руке она будет держать скрещенными! Понимаете?! А любая хоть клятва, хоть обещание, хоть извинение, хоть ещё чего, произнесенные таким образом, признаются несчитовыми. Это любой советский пацан и девчонка знают! Вот так!

Ровно в семь ноль-ноль собрался школьный трибунал, обличенный теперь в организационную форму под названием «Экстренный школьный педагогический совет». По этой причине все члены триумвирата главарей, а именно директриса, завуч и вероломно примкнувшая к ним классуха-биологичка, по видимому в достаточной степени выпустив утром излишки пара, вели себя достаточно сдержано, но выглядели при этом до предела строго и решительно. А вот Ленкины родители, которые разумеется были приглашены на судилище, как и сама Ленка, глядели на Машу и её семью с самой натуральной и нисколько не скрываемой злобой. Оно и понятно - Ленка, тоже отпущенная с уроков домой, дабы оклематься после нервного потрясения, вызванного случившимся с ней визгливо-рвотным позором, конечно же представила своим родителям собственную версию произошедшего в самом выгодном для себя свете, переврав всё, что только можно. Тут ни к какой гадалке ходить не надо. Маша ничуть не удивилась бы, если та рассказала как её заставляли, ну например, целоваться с этой самой ослиной башкой. Вот так за руки и за ноги держали и заставляли. С Ленки ещё не то станется! Вот бедолага лось бы удивился а может и сам заорал от испуга. От этих мыслей Маше сделалось смешно и она с превеликим трудом удержала на месте свои губы, готовые расплыться в усмешке прямо на глазах всего педагогического коллектива школы.

Наконец в дверь учительской ввалился трудовик, в чью обязанность сегодня вменялось сохранить и доставить лосиную голову непосредственно на судилище. Он вошел с сумкой, слегка запачканной снегом. Понятно, в сугробе возле окон своего кабинета на первом этаже эту сумку прятал. Он прошел прямо к стулу, одиноко стоящему посреди большого кабинета. У Маши отлегло от сердца - она то подумала было, что стульчик этот приготовлен персонально для неё. Трудовик поставил ношу на пол, порылся в ней и выставил повторно замороженную лосиную голову на стул для всеобщего обозрения. Затем, прихватив пустую сумку, по быстрому юркнул в уголок где и затих, предвкушая интереснейший да ещё и совершенно бесплатный спектакль.

Почти никто из присутствовавшего здесь большинства педагогического коллектива школы номер три, разумеется еще не знакомых со стариной лосем, не отказал себе в удовольствии выразить эмоции. Кто-то громко вскрикнул от неожиданности, кто-то что-то пробормотал себе под нос, причем содержание этого бормотания в ряде случаев не очень то соответствовало идеям воспитания юных строителей коммунизма. Учитель физики, по привычке на таких собраниях разместившийся на заднем ряду рядом с учителем математики, являющимся по совместительству его другом и временами собутыльником, по видимому решил поделится с ним развернутым мнением, для чего стал шептать тому на ухо, предусмотрительно прикрыв рот рукой. Однако сидевшая прямо перед ними чопорная пожилая историчка, похоже обладавшая очень острым слухом, вдруг развернулась и с выражением возмущения и крайнего осуждения уставилась на обоих мужчин. Те в ответ демонстративно захихикали, отчего историчка снова уселась прямо, но уже с выражением оскорбленной добродетели на лице.

Начались, так сказать, прения сторон. Сначала Машу, в относительно корректной форме по сравнению с озвученным утром вариантом, обвиняла директор школы. Завучу, как стороне пострадавшей и оттого предвзятой, слова не давали — она только широко кивала головой, нарочито демонстративно подтверждая собственное согласие со всем сказанным. Публика в лице педагогов жадно внимала, широко раскрыв глаза и боясь пропустить хоть слово. Ну действительно, когда ещё такое услышишь? В момент, когда директриса описывала падение навзничь и последующее бессознательное возлежание на полу всеми несомненно любимого и уважаемого завуча, отдельные граждане педагоги почему-то наклонили головы вниз и всячески пытались прятать свои лица. Наверняка для того, чтобы скрыть свою невыразимую скорбь от такого вопиющего попрания отдельно взятого педагогического авторитета. Физик и математик лиц не прятали, смотрели прямо перед собой со стеклянными глазами и плотно сжатыми губами. Но эти лица были почему-то красные, в горле у того и у другого что-то отчетливо клокотало и кадыки у обоих ритмично ходили вверх-вниз. Историчка дернулась было снова обернуться в их сторону дабы пристыдить, но поразмыслив, решила пооберечься. А то вон чего в стенах школы теперь происходит! Кабы и с ней чего не вышло!

Затем слово дали Ленкиным родителям, которые уже, в мягко говоря не совсем корректной форме, принялись обвинять Машу во всех смертных грехах, главным из которых, по их мнению, было намеренное причинение невыносимых моральных страданий их любимой девочке - Леночке, идущей между прочим на золотую медаль, не то что некоторые. При словах о медали физик и математик скорчили кислые мины и переглянулись. В точных науках Леночка была дуб дубом и оба опасались, как бы от прилагаемых школьной администрацией усилий вытянуть Леночку на золотую медаль к десятому классу та не разорвалась напополам. Маше стало понятно, что Ленка — засранка, не смотря на утреннее состояние прострации, хорошо запомнила угрозы, высказанные директором и завучем, а потом в точности донесла их до своих предков. Машина мама, слушая злобный клёкот Ленкиных родителей, напрочь забыла о своей обиде на собственную дочь и с каждой секундой свирепела всё сильнее и сильнее. Еще чуть-чуть и она наверняка кинулась бы на врагов с дамской сумочкой наперевес. А тут ведь ещё хорошо знакомая ей и достаточно увесистая голова лося так удачно расположилась прямо на полпути между ними. Но Машин папа вовремя заметил настроение матери семейства и положил свою руку ей на колено, слегка придавив. С тем смыслом, что держи себя в руках, помни мой приказ и не дергайся. Мама подчинилась.

Наконец право высказаться по существу милостиво предоставили обвиняемым. Было даже заявлено, что все присутствующие с интересом выслушают, что же такого - этакого те смогут рассказать в свое оправдание. Слово взял Машин папа. Он, в отличии от Ленкиных родителей, ранее чуть ли не лаявших наперегонки, заговорил очень вежливо и очень спокойным голосом. И самое главное, заговорил он на языке аргументов а не эмоций. Подумайте сами, уважаемые участники педагогического совета, что такое из себя представляет голова лося с точки зрения учебного процесса? Тут папа сделал театральную паузу, как будто предоставляя собравшимся возможность придумать свои варианты. Потом продолжил. Голова лося с точки зрения учебного процесса - это не что иное, как натуральный экспонат животного, обитающего в нашей полосе. В наших с вами, товарищи, лесах, обильно окружающих наш любимый город Энск. Это вам любой товарищ советский академик подтвердит. Моя дочь Машенька, заполучив в свое распоряжение такой интересный экспонат, как настоящий советский пионер не стала единолично им любоваться а проявила инициативу и решила ознакомить всех учеников родной школы номер три с таким удивительным представителем животного мира. И прошу обратить внимание товарищи! Никакого хулиганства здесь нет и быть не может! Ведь его дочь принесла голову куда? Правильно! В кабинет биологии она её принесла! Стало быть принесла по прямому назначению! Вот если бы она принесла эту голову в кабинет какой нибудь там математики, тут физик незаметно толкнул коленом математика и оба снова натужно забулькали, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу смех, тогда конечно, иначе как хулиганством это было бы не назвать. Потому что, как говорится, где лось а где теорема Пифагора. Математик с физиком, не в силах больше себя сдерживать, опустили головы, закрыли лица руками и затряслись в беззвучном хохоте, старательно прячась за многочисленными спинами сидящих впереди коллег.

Машин папа снова выдержал паузу, дожидаясь пока стихнут перешептывания и смешки. А затем, обращаясь непосредственно к директору школы и завучу, ехидно поинтересовался, а почему это в школе номер три города Энска процесс обучения организован из рук плохо и кто за это спрашивается будет отвечать? От неожиданности и наглости прозвучавшего вопроса у обеих дам отвисла челюсть и округлились глаза. А папа снова, всё тем же нарочито нагловатым манером, поинтересовался — почему это граждане советские педагоги соизволят появляться на своих рабочих местах всего за несколько минут до звонка на первый урок а школьники, несовершеннолетние граждане между прочим, всё это время предоставлены сами себе и находятся без всякого контроля со стороны ответственных взрослых лиц? Как это прикажете понимать? И как к информации о такой вопиющей расхлябанности отнесутся товарищи в вышестоящих инстанциях? Об этом уважаемая директор школы номер три подумала? Вот например лично у него, на орденоносном Энском заводе дизельных двигателей, рабочая смена начинается с семи часов утра, однако он, хоть и простой слесарь, а уже в полседьмого присутствует в родном цехе на своем рабочем месте. Присутствует как ответственный работник, чтобы заранее проверить всё, уточнить если чего надо, опять же что надо подготовить. Как хорошо известно каждому заводчанину - семь часов это не время прихода на работу, это время начала плодотворной работы на благо Советской Родины. А у них в школе выходит не так! У них в школе бардак творится и безответственность! Да, товарищи учителя! Бардак и безответственность! И лично он, отец одной из учениц школы, считает что неплохо бы у вышестоящих инстанций письменно спросить, почему вдруг всё так происходит. Может декрет какой вышел, что педагогам позволено наплевательски относиться к вопросам организации воспитания подрастающего поколения, а все остальные о таком декрете просто не знают? Вот и посмотрим тогда, кто тут достоин порицания больше, несмышленый ребёнок или вполне себе смышленая, но совершенно безответственная школьная администрация. И случившееся недоразумение как раз и является прямым следствием такого попустительства. Ведь его дочь Маша, когда эту лосиную голову принесла, она же хотела учительнице её передать и положить сразу в лаборантскую. А не вышло! А почему не вышло? А потому что уважаемая учительница биологии появилась на рабочем месте еще позже директора школы, впритык к звонку на первый урок. Вот и не знала его дочь, как правильно распорядиться ценным экспонатом а подсказать или помочь некому было. Не было рядом ни одного педагога! Оттого ребенок и не придумал ничего лучше, как поместить ценный экспонат в укромное, по её мнению, место. Исключительно чтобы дождаться учительницу и уже тогда передать. И никаких других намерений у неё не было. Кто же знал, что Машиной однокласснице Лене, захочется вдруг залезть в темный угол стеллажа неизвестно зачем? Так что это всего лишь досадное недоразумение, не более того! А про товарища завуча и говорить нечего, взрослый же человек, педагог с высшим образованием да ещё член партии. Надо уметь держать себя в руках, особенно в присутствии детей. И все высказанные обвинения со стороны завуча в адрес ребенка идут совершенно вразрез с перечисленными ранее регалиями! Было хорошо заметно — осознав услышанное от Машинного отца, все члены трибунала, включая классуху-биологичку и всю Ленкину семью, сильно озадачились и погрустнели. Такого хитрого поворота в казалось бы насквозь понятной ситуации никто из них не предвидел.

Машин же отец снова ненадолго замолчал, внимательно осмотрел всех собравшихся и продолжил уже явно примирительным и даже несколько вкрадчивым тоном. Он сообщил, что его дочь Маша, несмотря на прозвучавшие здесь несправедливые упреки, была, есть и будет настоящим советским пионером, который, как известно, всем ребятам пример. И она не держит ни на кого зла или обиды. И как настоящий пионер всеми силами готова помогать своим товарищам. А потому она прямо сейчас принесет пострадавшим свои извинения, чем покажет пример своей ответственности и великодушия. Хоть в случившемся и нет, по его мнению, ни злого умысла ни вины его дочери. Тут он попросил Машу выйти к нему и встать рядом. Потом они вместе вышли на середину учительской, повернулись лицом к сидящим за столом директору и завучу а также к сидящим рядом с ними Ленке и её родителям. Папа положил руку на плечо дочери. Маша набрала в легкие побольше воздуха и произнесла короткую извинительную речь. Что именно она говорила — даже вспоминать не хочется. Не нравилось ей совсем, что она тогда говорила. Противно ей было говорить такое своим злейшим врагам. Но слова лились из неё на удивление легко и выглядело всё достаточно искренне. Даже завуч по своей привычке принялась легонько покачивать головой взад-вперед, как бы поощряя к продолжению. А всё почему? Ощущение тепла папиной руки конечно же придавало сил. Но главное было совсем в другом! Главное было в том, что она для самоуспокоения и пущей надежности, держала скрещенными средний и указательный пальцы не только на левой но и на правой руке тоже. Скрещенные пальцы она предусмотрительно спрятала в широких складках плиссированной юбки, усиленно изображая, что от осознания важности момента держит руки по швам.

Обратно, поздним вечером, шли уже все вместе, держась за руки. Папа нес сумку с возвращенной лосиной головой. Точнее говоря, Маша шла посредине и держала обоих родителей за руки, иногда припрыгивая от внезапно образовавшейся душевной легкости. Время от времени она поднимала голову и заглядывала то одному то другому в глаза и улыбалась, сама же по ответной реакции пытаясь угадать, какое наказание ей будет назначено. С наказанием ничего сверхъестественного не произошло. Когда семья оказалась дома, отец на правах старшего снова взял слово. Он объявил собственной жене благодарность за проявленную сдержанность. Себе объявил благодарность за проявленную находчивость и дипломатический талант. Дочери Марии объявил выговор с занесением в личное дело и наказание в виде домашнего ареста с отлучением от карманных денег сроком на один месяц. Так что после уроков немедленно домой, дверь на замок и ни гу-гу! И никаких гостей! И не спорить мне тут! Иначе какой же это будет арест?

Маша восприняла наказание стоически и на любимого папку совершенно не обиделась. Наоборот, он теперь стал для неё еще большим авторитетом. И маму она тоже признала молодцом за то, что та не стала накручивать себя и делать излишнюю трагедию, к чему, по правде говоря, была склонна. И вообще у неё предки что надо. Самые лучшие предки на свете! А ведь они знать не знали и догадываться не могли, какую выгоду от всей этой истории она заимела. Маша чмокнула обоих, потом весело подпрыгивая и что-то напевая вполголоса, ускакала в свою комнату. Завтра ей предстоит триумфальное утреннее появление в классе и вообще чудесный день. О да! Завтра она в школу торопиться не будет. Завтра она подгадает так, чтобы прийти в классный кабинет не раньше, чем за десять минут до первого урока. Пускай её дорогие одноклассники вволю посплетничают, покумекают, построят свои домыслы. А тут вдруг появится она! Новая королева класса! Милостивая с друзьями и беспощадная к врагам! Деспотичная но справедливая! Эх, красота да и только! Скорей бы уже утро! А пока оба родителя удивлено смотрели вслед своей дочери. Первый раз они сталкивались с таким удивительным явлением, чтобы нормальный ребёнок, на месяц лишенный всех радостей жизни, радовался этому.

После случившегося по третьей школе города Энска ещё долго ходила легенда о спрятанной где-то страшной сушеной лосиной башке. Ученики Машиного 7 «А» класса хвалились этой легендой перед параллельными классами - у нас то голова мертвого лося есть а у вас то нет. Но мы вам её не покажем. Увидеть голову мертвого лося, а тем более прикоснуться к ней, могут только самые достойные да и то, если Маша позволит. Еще пугали младшие классы, беззастенчиво используя для этого обучающихся в них братьев и сестёр. Дескать поносят ночью по вашему кабинету лосиную голову три раза по кругу и тогда заболеете вы всем классом лосиным бешенством. И будут вам потом целый месяц уколы в животы ставить больнючие, большим шприцем размером с бидон и толстой иглой. Длительное время запуганная вконец мелкотня, едва завидев в коридорах школы прущий толпой 7 «А», испуганно жалась по стенам — это те самые идут, у которых своя мертвая голова есть, лучше им на дороге не попадаться и даже не смотреть в их сторону. Даже некоторые ученицы … Продолжение в посте Ведьма. Часть 8(4).

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru

Наконец страсти понемногу улеглись и отцу семейства разрешили выйти из убежища под клятвенное обещание сохранения его жизни и здоровья. Впрочем мама всё же слегка отступила от достигнутых договоренностей, не удержавшись и отвесив муженьку пару подзатыльников и один пинок коленом под зад при первой подвернувшейся возможности. Обиды никто ни на кого уже не держал. Напротив, вся семья вдруг развеселилась, обсуждая розыгрыш и уже с интересом рассматривала лосиную голову. Одновременно решали, что же из неё можно приготовить. Оказалось что папаша семейства конечно и мяса с охоты привез, да только пока оставил его в гараже. А доставшуюся ему на халяву голову, которую никто из охотников взять себе не пожелал — больно много возни с ней, решил преподнести семье. Чтобы не расслаблялись, по его словам. До самой ночи родители так и не смогли придумать, куда пойдет этот замечательный трофей. Ну а раз, как всем известно, утро вечера мудренее, пока оставили сохатого размораживаться в самом дальнем углу коридора, в тазу, который в свою очередь для надежности был установлен на большом куске клеенки.

Ну если честно, то это Машины родители не решили, чего они там хотят приготовить. А вот сама Маша, ворочаясь в кровати перед сном, совершенно чётко решила, что негоже упускать столь удачную и прямо говоря редчайшую возможность. По мнению Марии, товарищ советский лось, пусть и в таком разобранном виде, что теперь поделаешь, просто обязан поучаствовать в общественной жизни советских пионеров. Ну пусть не всех пионеров страны конечно, но отдельно взятых пионеров третьей школы это уж точно.

Машины родители, как и многие другие, работали на одном из градообразующих предприятий города Энска и уходили на работу на целый час раньше школьницы дочери. Именно этот факт был решающим в осуществлении коварного плана, задуманного юной но уже очень хитрой пионеркой. В то утро Маша проснулась аж в полшестого, вместе с родителями, чего за ней отроду не наблюдалось. Те конечно несколько удивились, ведь обычно ребенка приходилось буквально вытаскивать из кровати в аккурат перед тем, как они сами выходили за порог. Но списали на вчерашнее нервное потрясение, нарушившее привычную рутину будней. Тем более что вся семья поутру не преминула собраться вместе и несколько минут молча любоваться на стоящую в тазу причину этого самого потрясения. Разглядывая голову лося, каждый был погружен в свои мысли. Лось, в свою очередь, тоже возможно разглядывал стоящих перед ним людей, хотя это и не точно. Наука, даже такая прогрессивная как советская, так и не может дать однозначный ответ на подобные вопросы.

Маша, неукоснительно следуя выработанному накануне плану, ловко вклинилась в график утренних туалетных процедур родителей, да так, что умудрилась еще и позавтракать вместе с ними. Одеваться в школьную форму предусмотрительно не стала, ведь тогда у родителей непременно возникнет вопрос - а чего это ребенок вдруг на целый час раньше намылился в школу? Можно конечно придумать всякое, вроде как класс перед уроками подмести поручили или еще чего подобное, но лишний раз рисковать всё же не стоит. Наконец послышалось обычное «Пока, доча!» и дверь в квартиру захлопнулась. Значит настало время приступить к следующему этапу плана — упаковке.

Маша опасалась, что с оттаявшей лосиной головы будет бежать много всякой жидкости, крови там или воды. Но оказалось что нет, небольшая лужица набралась, только и всего. Ну и отлично, это сильно упрощает дело. Она вытащила из чулана крепкий полиэтиленовый мешок, раскрыла его на полу, взяла голову за макушку и подняпрягшись, перенесла во временное обиталище. Голова уместилась в мешок тютелька в тютельку, как будто всегда здесь и жила. Довольная результатом, Маша даже обратилась к голове с клятвенным обещанием на большой перемене непременно вернуть ту назад в уютную квартиру. Голова ничего не ответила. Ну и ладно. Осталось запихнуть увесистый полиэтиленовый мешок в отцовскую туристическую сумку, подходящую по размеру.

Теперь быстро собираться и бегом в школу. Нужно успеть проскочить в здание как только сторож откроет входные двери, пока нет любопытных глаз школьников и тем более учителей. Семиклассница, с видимым усилием несущая большую сумку, непременно вызовет интерес на предмет а чего же это в ней такое интересное спрятано? Явно ведь не сменная обувь и не спортивная форма для урока физкультуры? От дома до школы было всего пару кварталов, почти что ничего для молодого растущего организма, даже отягощенного немаленькой ношей. И эта часть плана тоже удалась как нельзя лучше. Никто по дороге к Маше с расспросами не приставал. Сторож, открывший двери ровно в семь часов утра, тоже ничего не сказал. Ему было совершенно безразлично. Может эта девочка самая умная во всей школе а то и во всем городе раз такую сумищу с книжками таскает. И пришла первее всех, эвона как учится любит. Ну и молодец!

Взяв на вахте ключ, начинающая аферистка поднялась на второй этаж и открыла классный кабинет. Не теряя времени включила свет, извлекла голову из сумки и аккуратно пристроила в заранее продуманное место. Полюбовавшись некоторое время на своего нового пусть и временного друга, решила все же добавить ему привлекательности. Нисколько не брезгуя, прямо голыми руками, раскрыла звериную пасть и вытащила наружу большой фиолетовый язык, аккуратно пристроив его свисающим на бок. Никакой рефлексии по этому поводу она не испытывала, все таки дочь охотника и давно помогает маме в потрошении всяких там уточек, зайчиков и прочих лесных жителей а про рыбу и говорить нечего. Удовольствовавшись наконец получившимся видом, пробормотала «Красавчик!», после чего тщательно замаскировала свой сюрприз. По быстрому сбегала в расположенный недалеко по коридору туалет и тщательно вымыла эти самые руки. А вернувшись, не забыла приоткрыть пару форточек для предотвращения преждевременной демаскировки устроенной засады. Лось, знаете ли, это вам не какая то домашняя кошечка и вполне способен пованивать, причем не слабо. А нам такого вовсе не нужно, до поры до времени.

Машин план был очень-очень коварен. Как и положено всякому коварному плану, у него была вполне конкретная цель. Цель эту звали Ленка. Та самая одноклассница Ленка, что являлась злейшим и непримиримым Машиным врагом начиная с самого первого класса. Та самая Ленка — записная отличница, зазнайка, сплетница, подлиза и подхалимка с учителями. И еще… И еще … И еще Ленка была красивой. Маша вынуждена была признать этот факт, пусть и скрипя зубами. Высокая, на голову выше неё, с длинными волосами, сама худая а титьки вон уже какие заметные торчат. Сама Маша такими привлекательными особенностями организма пока похвастаться к сожалению не могла, что только добавляло злости. А вот Ленке все эти достоинства очевидно добавляли привлекательности в глазах пацанов, причем как из их собственного класса так и старшеклассников.

Маша видела, как вокруг её злейшего врага всё чаще вьются ребята и как формируется кружок Ленкиных обожателей, в котором та верховодила. Это был еще один повод для ненависти и даже какой то беспредметной пока ревности. Как же так?! У этой дылды, пусть и фигуристой, вон уже целая собственная компания имеется, а у неё, привыкшей быть главной заводилой класса, имеется … Имеется только сосед по парте Андрюша. Хотя тот в большинстве случаев и поддерживал разные Машины начинания, но обожателем его ну никак нельзя было назвать. Он был какой то… Ну не знала она как сказать … С одной стороны добрый он какой то, почти тюфячок … А с другой стороны слишком независимый, сам по себе всегда. Сколько не пыталась она манипулировать своим соседом по парте — ничего никогда толком не получалось. Тот всегда действовал исключительно по собственному настроению и никакой дрессировке не поддавался.

Сегодня, Маша была абсолютно в этом уверена, по Ленкиной репутации будет нанесен сокрушительный удар. По другому и быть не может! Это же надо, как удачно несчастный лось под руку подвернулся! И притащить его незаметно удалось! Месть просто не может не получиться! Месть, как известно, это блюдо которое подают холодным. Ну или только что размороженным, что еще лучше. А если у этой мести еще оскаленная пасть имеется с большими желтыми зубами и длинным синим языком, то вообще прекрасно. Эта такая месть, которая всем местям месть!

Тот самый кабинет, куда юная мстительница притащила лосиную голову, был классным кабинетом Машиного 7 «А» класса и одновременно с этим кабинетом биологии. Соответственно школьная «биологичка» являлась классным руководителем 7 «А». А еще эта «биологичка» очень любила свой предмет и относилась к его преподаванию с огромным энтузиазмом. Энтузиазм этот был поистине огромен и немалая его часть распространялась на убранство вверенного ей учебного пространства. Кабинет этот был одно сплошное загляденье а не кабинет. Гордость всей третьей школы а то и всего города, любимое место посещений всевозможных комиссий из «ГорОНО» и «ОблОНО». (Во времена СССР «ГорОНО» - Городской Отдел Народного Образования, «ОблОНО» - тоже самое, только областной — Прим. Автора) По периметру, вдоль всех стен кроме той где доска, были установлены специально изготовленные шефами стеллажи с множеством полок. Чего только не было на этих полках! Множество горшков с самыми разнообразными комнатными растениями, своими стеблями и листьями создававших чуть ли не джунгли. Коллекции разных окаменелостей древних организмов в ящичках под стеклом, цветные фотографии разных животных в естественной среде обитания, пластмассовые муляжи всяких жаб, лягушек, змей и прочей мелкой живности. На стенах поверх стеллажей, доставая до самого потолка, красовались большие и цветные иллюстрации внутреннего устройства разных клеток, микроорганизмов и прочая наглядная агитация учебно — биологического толка. В общем, одно сплошное царство растений и животных.

Справедливости ради нужно заметить, что жизнь этого самого царства отнюдь не была такой уж спокойной, особенно в той его части, которая касалась животных. Одно время здесь даже обитали хомячки и морские свинки, на радость школьникам младших классов и большинству старшеклассниц. И те и другие очень любили их подкармливать, тискать на руках и прочим образом сюсюкаться. А вот что касается старшеклассников мужского пола, то у многих из них были свои, достаточно оригинальные взгляды на жизнь и развлечения несчастных грызунов. Именно поэтому в клетке хомячков и морских свинок нередко оказывались окурки «Примы», красиво разложенные по краям блюдца с кормом. С завидной регулярностью появлялись маленькие петельки из упаковочной бечевки, свисающие с верхних прутьев клеток. Однажды на шкурках всех грызунов появилась надпись «Дизель», сделанная по видимому составом для осветления волос и означавшая сокращенное название городской футбольной команды «Дизелист».

Верхом издевательства несознательных великовозрастных школьников над бессловесными животинками стала знаменитая «хомячья пьянка». Кто-то умудрился посреди бела дня, прямо перед очередным уроком, напоить животных слабым раствором спирта, скорей всего с помощью шприца. Ой что было, что было! Грызунов развезло по полной программе! Сначала они скакали по клетке и вытворяли почти цирковые номера, затем умаявшись, принялись натурально петь песни своими тоненькими писклявыми голосами, пока наконец окончательно не упали недвижимыми. Урок был сорван напрочь, от смеха никто в классе не то что говорить не мог, многие и дышали то с трудом. Ставшая бордовой от злости биологичка схватила клетку с упившимися мохнатыми страдальцами и помчалась в школьный медкабинет, как выяснилось потом, чтобы забрать у изумленной школьной медсестры стетоскоп и прослушать их маленькие сердечки. После этого случая грызуны пропали из школьного кабинета биологии в полном составе и насовсем. Куда именно — тайна, покрытая мраком.

Таким образом, единственными живыми представителями царства животных в данном, отдельно взятом кабинете биологии отдельно взятой советской школы, остались разнообразные рыбки, жившие в большом аквариуме, изготовленном на заказ всё теми же шефами, по видимому очень щедрыми и очевидно очень рукастыми. Но и над ними вовсю вились, образно выражаясь, враждебные вихри. Машины одноклассники неоднократно предлагали опустить в этот аквариум кипятильник и сварить всех этих поганых рыбок, а потом сказать что так оно и было. Причина ненависти пацанов ко всем этим скаляриям, гуппиям, лялиусам и прочим была простой и совершенно приземленной. Рыбки были не дураки насчет покушать а покушав, не отказывали себе вволю покакать. И все эти продукты жизнедеятельности естественно оседали на стенках аквариума. А кому, скажите на милость, вменялось в обязанность регулярно чистить эти самые стенки от слоя противно пахнущей слизи? Правильно, ученикам 7 «А» класса в соответствии с графиком дежурств по классному кабинету. Сама Маша, когда подходила её очередь, тоже не любила возиться в этом огромном стеклянном баке с зеленоватой водой, но и карательных настроений пацанов при этом не разделяла. Она считала подобное вредительство бессмысленным и нерациональным. Ну подохнут эти дурацкие рыбки, так классуха их же и заставит этот аквариум сначала полностью освобождать, потом вычищать и промывать до блеска, потом наполнять назад. И новых рыбок туда напустит, делов то. Эти дурацкие рыбки копейки стоят.

Но! Был в их классе один человек. О да! Тот самый человек. Та самая Ленка, столь ненавидимая Машей. Та самая, которая в силу своего неистребимого подхалимства каждое утро перед уроками брала в руки длинный металлический скребочек и принималась потихоньку, не стараясь особо, елозить им по стеклу аквариума изнутри. Её вовсе не заботило самочувствие рыбок и чистота среды рыбьего обитания. Плевать ей на них было на самом деле. Она всего лишь дожидалась прихода классного руководителя, чтобы та очередной раз увидела, какая тут у неё старательная и вообще вся из себя молодец девочка-Леночка учится.

Так всё обычно и происходило. Классуха, прижимая журнал к груди, заходила в кабинет, произносила дежурное «Здравствуйте, ребята!», стреляла глазами в сторону ненавидимого всеми резервуара с цветной заготовкой для ухи и её лицо немедленно расплывалось в той улыбке, которая означала высшую степень одобрения. Потому что там у нас кто? Потому что там у нас Леночка! Стоит вся такая из себя и о рыбках заботится. Леночка в ответ улыбалась биологичке нарочито скромной улыбочкой а затем, слегка развернувшись к аквариуму, демонстративно пожимала плечиками, как бы показывая, что вот никому не надо а одной ей только надо. И одной ей не всё равно, а другим вот, сами видите. Впрочем как только учитель проходила к своему столу, Леночка тут же утрачивала интерес к этому занятию, по быстрому убирала скребок в специальный ящик и очередной раз довольная собой, гордо подняв голову, направлялась к своему месту.

Вот этот самый деревянный ящичек, в котором хранились инструменты для чистки аквариума и корм для рыбок, играл в Машином плане мести решающую роль. Точнее говоря даже не сам ящик а его расположение — он находился рядом с аквариумом, справа от него и был полностью прикрыт в декоративных целях стеблями и листьями какого то вьющегося растения, произрастающего из горшка на самой верхней полке стеллажа. И чтобы из этого ящичка взять чего нибудь, нужно сначала руками раздвинуть зеленый водопад и немного наклонившись почти полностью засунуть голову внутрь скрытого пространства между полками, иначе там просто ничего не видно будет. Никто, кроме разумеется подхалимки Ленки, туда по своей воле и без крайней необходимости не лазил. Не было там никогда ничего интересного для нормального советского школьника. Но только не сегодня …

Маша, давно уже расположившаяся за своей партой, сгорала от нетерпения и буквально отсчитывала минуты по своим часикам. Стараясь сохранять обычный безразличный вид, временами исподтишка бросала взгляд на дверь кабинета, наблюдая за появляющимися одноклассниками. Вот зашли две подружки Надька и Танька — с ними у неё хорошие отношения, поэтому поднимем голову, улыбнемся и скажем в ответ свой «Привет!». Вот завалилась горстка пацанов — им тоже скажем «Привет!», но не всем. Вот Юрику не скажем, он активный участник Леночкиной шайки, так что обойдется. Появился сосед по парте Андрюша, протопал по проходу до своего места, изрек стандартное «Машка здорово!», бухнул школьную сумку под парту, сам уселся на стул. Не дождавшись от неё ничего, кроме ответного приветствия, по привычке скрестил руки на груди и принялся прислушиваться к разговорам одноклассников, вертя своей лопоухой головой в разные стороны. Андрюху она решила не посвящать в свой план, опасаясь что тот будет слишком демонстративно пялится, вот прямо как сейчас. Или того хуже, возьмет и сядет за какую нибудь парту поближе, сбив своим поведением Ленку с обычной последовательности действий. Ленка не жаловала Андрея и вполне могла променять свой утренний обряд подхалимства на перепалку с Машиным соседом по парте.

И вот наконец появилась она. Нет, вы только посмотрите! Вышагивает с важным видом, одаривая поклонников своей пакостной улыбочкой. Самомнения полные штаны. Королева тут нашлась. Ну ничего, сейчас ты довышагиваешь. Надолго запомнишь! Маша впилась взглядом в свою жертву и про себя, мысленно, подгоняла её к дальнейшим действиям, словно надеясь что та услышит и как дрессированная собачонка выполнит команды. Ага, давай — давай, поставь сумочку. Молодец. Не нужно болтать с Оленькой, у тебя более важное дело имеется. Время уже без пятнадцати восемь, скоро твоя обожаемая классуха — биологичка появится а ты ещё не стоишь болванчиком возле аквариума и не елозишь там своей ручонкой. Непорядок! И ты Оленька отстань от неё! Скоро такое увидишь, сама забудешь про всё на свете. Вот теперь молодец! Идём — идём к нашим рыбкам. Умница! Так! А это что такое? Юрик — дурик! Ты чего там, всю ночь не спал, только и думал когда опять увидишь свою королеву? А ну, заткнись давай и не отвлекай её! Видишь человек важным делом занят, на медаль между прочим идёт, а ты ей мешаешь подлизываться. Для медали без этого никак. Вот так то лучше! Снова пошла — пошла. Да! Вот и наш любимый аквариум с такими красивыми рыбками. Тоже тебя поди заждались. Вот только не надо на них любоваться, будто первый раз видишь. И пальчиком по стеклу не нужно стучать. Нечего лишний раз пугать своих собратьев по разуму. Давай уже приступай к работе. Видишь рыбки кушать просят, ротики свои рыбьи разевают. Вот … Вот … Вот …

В ожидании развязки Маша даже приподнялась со своего стула и немного сместилась в сторону, дабы одноклассники не загораживали разворачивающееся действо. В свою очередь Леночка, вдоволь налюбовавшись рыбками, наконец шагнула вправо от аквариума, наклонилась и протянула вперед обе руки сложенные лодочкой, намереваясь раздвинуть зеленый полог, скрывающий ящичек с аквариумной утварью. И … Да черт бы вас всех побрал! Маша с досады чуть не грохнула из всех сил кулаком об парту, но в последний момент все таки смогла удержаться. В дверях кабинета появился Женя, тоже из числа Леночкиных обожателей и тоже видать, как и Юрик, еле дождавшийся возможности снова лицезреть свою королеву и выразить ей свое восхищение. А то ведь та про него забудет или того хуже, возьмет и своей деспотичной царской волей исключит из числа фаворитов. Тоже мне, подлиза подлизы. Фу! Ленка, обмениваясь приветствиями с Женей, так и замерла, уже касаясь зелени. Ой! Ну Женя, ну идиотина, давай чеши уже на свое место! Чего там можно так долго бубнить?

Андрюша явно заметил Машину нервозность. Он периодически бросал на неё косые взгляды, силясь понять что именно происходит. Не до чего так и не додумавшись, он на всякий случай принялся смотреть по сторонам с удвоенным любопытством. Маша же, не обращая никакого внимания на соседа по парте, окончательно сбросила с себя нарочито спокойный и безразличный вид. Уже устав себя контролировать, она опустила голову, закрыла глаза крепко сжав веки, положила обе руки на парту, сжала кулачки и принялась постукивать ими по поверхности. В голове пульсировала одна единственная мысль - неужели появившийся так не вовремя дурачок Женька возьмет и испортит такой шикарный план? Ну уж нет! Не бывать этому! Маша, всё так же не открывая глаз и не разжимая кулачков, принялась твердить, мысленно обращаясь к болтуну Женьке — пошел прочь, пошел прочь, пошел прочь … Что ей еще оставалось делать?

Резкий! Пронзительный! Неимоверно громкий! Режущий уши звуковой удар буквально вырвал Машу из состояния злобной медитации и вернул обратно в реальный мир. В отличии от своих одноклассников, замерших истуканами в полном недоумении, она точно знала, кто именно издает такой звук и самое главное почему. Ликованию не было предела! План мести полностью удался! Еще никогда Маша не чувствовала такого морального удовлетворения от сделанного собственными руками! Какая же она все таки молодец! Да! Да! Да! Зрелище было просто великолепным! Такое зрелище товарищи советские кинорежиссеры просто обязаны были запечатлеть в своих картинах для потомков! А товарищи советские художники, собравшись всей гурьбой, просто обязаны были написать картину - в одиночку передать такое ни у кого из них таланта просто напросто не хватит! А потом картину эту в Эрмитаже поставить, пусть вся страна полюбуется. Жаль, очень жаль что все эти деятели искусств сегодня утром почему то не удосужились прибыть в кабинет биологии школы номер три города Энска.

Ленка визжала необычайно громко, очевидно на пределе всех своих возможностей. Мало кто бы поверил, что обыкновенная девочка — подросток вообще способна издавать такие звуки. Периодически она останавливалась на пару секунд, исключительно чтобы набрать в легкие очередную порцию воздуха. Но даже в эти моменты умудрялась издавать какое то утробное завывание. Её лицо густо покраснело от напряжения, глаза отчетливо выпучились. Так и оставаясь в полусогнутом состоянии, она мелко и быстро сучила ногами, словно прилежно выполняла упражнение «бег на месте» на уроке физкультуры. Обеими руками, явно будучи не в силах их разжать, она по прежнему держалась за разведенные в стороны пучки стеблей декоративной зелени. Её выкатившиеся глаза неотрывно смотрели в пространство между руками, на что-то находившееся на полке стеллажа.

О да! Уж кто — кто, а Маша прекрасно знала, какая красота мертвой лосиной башки раскрывается перед обезумевшей от страха Ленкой. Раскрывается во всех мельчайших деталях, отчего остатки Ленкиного сознания сейчас уносятся в далекие дали. Эти полуприкрытые, подернутые пленкой глаза с длинными ресницами! Эта раззявленная в неимоверной гримасе лосиная пасть со здоровыми корявыми желто-черными зубами! А вывалившаяся наружу змея языка! А ещё торчащая космами во все стороны грязная шерсть! Любо-дорого посмотреть! Зря что ли Маша так старалась? И уж конечно осознание того факта, что голова присутствовала отдельно от туловища, должно гарантированно добить Ленку. Да товарищи! Это вам не в зоопарке живого и ухоженного лосярика разглядывать!

Внезапно живая сирена заткнулась и перестала сучить ножками. Ленкино тело вдруг стало периодически подергиваться, то слегка сгибаясь то разгибаясь. Потом она наконец то отпустила стебли растения, развернулась к ошалевшим и по прежнему неподвижным одноклассникам. В глазах у неё явственно читалась мольба о помощи. Ну или просьба добить, чтоб не мучилась. Кто её разберет? Ленка выпрямилась и замерла на секунду. Затем вскинула обе руки, закрыв ладошками рот. Но это ей ничуть не помогло. Из под ладошек, стекая сначала по подбородку а потом и по фартуку форменного школьного платья, бодро потёк полупереваренный завтрак. А из глаз ручьями текли слёзы.

Маша торжествовала! Вот вам, товарищи обожатели! Давайте, смотрите на свою королеву! Любуйтесь! Сейчас она такая красивая! Что!? Нравится?! А почему тогда никто из вас не хочет подойти и полюбезничать, как несколько минут назад? Чего вдруг так? Вот то-то же!

Как ни странно, но на помощь Ленке кинулись девчонки, не входившие в её компанию и почти не общавшиеся с ней. Они конечно тоже пока не знали в чем причина случившегося, но отчетливо понимали, что одноклассницу, бьющуюся в истерике и испачканную рвотными массами, нужно как можно быстрее вести в туалет отмываться и успокаиваться с помощью холодной водички. Быстро схватив под руки уже еле держащуюся на ногах низвергнутую королеву класса, они быстро потащили её прочь из кабинета. Остальные школьникам оставалось только недоуменно переглядываться друг с другом и опасливо посматривать в сторону злосчастного аквариума.

Но только Ленку увели, как спустя несколько секунд дверь снова распахнулась и на пороге появилась не кто иной, как школьный завуч собственной персоной. Как раз во время срабатывания импровизированной сирены она направлялась в свой кабинет, дабы приступить к исполнению рабочих обязанностей и остановилась как вкопанная, услышав недозволительные в школьных стенах звуки. Установить источник не составило особого труда. Она заглянула в пару ближайших кабинетов с грозным лицом и провокационным вопросом «Что это тут у вас происходит?!», но везде получила в ответ недоуменные взгляды и разведенные в стороны руки, вроде как сами безмерно удивлены и хотели бы знать. И наконец, ворвавшись в кабинет биологии, она поняла — что бы это ни было, но это здесь. В ответ на её вопрос весь класс дружно показал на большой аквариум, возле которого на полу растекалась немаленькая лужа субстанции коричневато — оранжевого цвета. Когда завуч подошла поближе, она поняла что это за лужица такая — характерный запах не оставлял никаких сомнений. У неё мелькнула было мысль, что в аквариуме вдруг умерли все рыбки и это напугало какого то излишне чувствительного школьника. Но ничего подобного, рыбки вот они, плавают себе, все до одной похоже живые и здоровые. Она обернулась к ближайшим ученикам с вопросительным выражением на лице. В ответ один из них снова показал на место рядом с аквариумом и проинформировал педагога о том, что за зеленью что-то есть.

Разозленная и уже совсем ничего не понимающая завуч, аккуратно обогнув лужицу рвоты и подойдя к аквариуму с другой стороны, наклонилась и протянула руки, чтобы отодвинуть листья в сторону, собираясь решительно разобраться в ситуации. А Маша, наблюдая как завуч в точности повторяет те же движения, что и Ленка несколько минут назад, вдруг почувствовала как летит в пропасть. Летит с вершин блаженства и торжества прямо в пропасть ужаса. Всё ведь элементарно! Если завуч повторит Ленкины движения, то она увидит ровно то же самое, что увидела Ленка. Правильно? Правильно! А вот это в Машины планы не входило. Совсем-совсем не входило! Её новый приятель лось был приглашен ею в гости исключительно к советским пионерам но никак не к советским педагогам. Она точно знала, что педагоги по какой то причине давным давно растеряли весь свой пионерский задор и шуток не понимают вообще. Так, в общем то, всё и произошло. Завуч, заглянув внутрь стеллажа, на несколько секунд замерла а потом, без лишних церемоний, молча улеглась на пол лицом вверх, вытянув ноги и закрыв глаза.

Тут уж никто из учеников не остался на месте. Часть из них, по большей части девчонки, подбежали к лежащему завучу и наперебой принялись охать, ахать и вопрошать «Что с вами?!». Пацаны же сгрудились вокруг таинственного места, почему то именно сегодня вдруг вознамерившегося сводить с ума лиц женского пола. Один из них взял из угла возле умывальника швабру и теперь осторожно раздвигал ею зелень, скрывающую будоражащую сознание тайну. Остальные, предусмотрительно оставаясь на некотором расстоянии, вытягивали свои шеи, стремясь первыми что-либо разглядеть. Иногда напиравшие снаружи специально толкали одного из стоящих в первом ряду, отчего тот дурашливо взвизгивал и взбрыкивая ногами стремился отскочить назад. Именно такая картина открылась перед глазами наконец то соизволившей появиться в своем кабинете классному руководителю 7 «А» класса.

Маша, всё сильнее и сильнее ощущая вдоль позвоночника мерзкий холодок страха, ругала себя последними словами за то, что вчера вечером, пребывая в эйфории планирования мести, совсем забыла продумать пути отступления и сокрытия улик. Вот просто забыла и всё! И сейчас бездумно увлеклась ликованием, как дурочка забыв обо всём. Ей бы прямо в следующую секунду, как только завуч шлепнулась на пол, схватить сумку, запихать в неё лосью голову и рвануть что было силы прямо по коридорам школы а потом и по улице домой! Прямо так рвануть, без всякого пальто, в одной школьной форме и сменной обуви. Как говорится не пойман - не вор. Потом можно было бы вернуться и объяснить учителям свое бегство с уроков нервным потрясением при виде внезапно свихнувшейся одноклассницы. А то, что она лосиную голову у всех на глазах в сумку запихивала — навряд ли кто-нибудь выдал бы её. В подростковой среде, что у пацанов что у девчонок, такое равносильно добровольному подписанию приговора на самоотчуждение. С таким никто больше ни дружить ни даже общаться не будет. Тем более что все, независимо от одобрения или неодобрения, понимали … Продолжение в посте Ведьма. Часть 8(3).

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru

Кто такой этот «он»? Он - это Андрей, вот уже много лет как Машин сосед по парте и по совместительству верный товарищ. Нет, вы не подумайте, никаких романтических чувств она к нему не испытывала. И нельзя было сказать, что он стал ей как брат. Родственными чувствами в их отношениях тоже не пахло. Андрюха для неё был именно что товарищ, соратник по разным выходкам и делишкам. Закадычный дружбан в общем. Тем более что других друзей в классе у Андрея почему то не было. Нет, с пацанами он отлично ладил, никто бы про него слова плохого или неуважительного не сказал, но при этом ни с кем из них Андрей так и не сошелся до уровня той самой пацанской дружбы.

Маша скучала по нему, хоть и стыдилась в этом признаться даже сама себе. Не говоря уж о том, чтобы рассказать кому. На уроках она иногда по привычке пихала локтем левой руки в сторону соседа, что означало попытку привлечь внимание к словам или действиям учителя или кого-либо из одноклассников, но локоть проваливался в пустоту. Иногда она так же по привычке разворачивалась в направлении соседа, чтобы спросить или по доброму подтрунить над Андреем, пользуясь его добротой и незлобивым характером. Но Андрюхи на месте почему то не было. Всегда он тут был, сколько она себя помнит, а сейчас вдруг делся куда то.

Куда пропал Андрей секретом для неё не было. Все знали, весь город знал. Ну как сказать знали? Не то чтобы точно знали, но слухи ходили разные. И слухи эти были очень неприятные. Из этих слухов выходило, что Андрюху кто-то сильно побил. Очень сильно. И он теперь в больнице, его туда на скорой аж с мигалками отвезли. Когда она об этом узнала от дворовых ребят, всю ночь потом проплакала под одеялом. Ей было очень жаль Андрюшку, ему же было наверняка очень больно, а он такой хороший и добрый. За что его так? Она была абсолютно уверена что уж кого-кого, но Андрея совершенно не за что было бить. Он же такой спокойный всегда и добродушный. И что за злыдни такие это сделали? А на следующий день случилась вся эта история, когда нескольких десятиклассников милиция арестовала прямо в школе, прямо во время уроков. Вроде как именно они это сделали. И одним из арестованных оказался Иван, тот самый, что жил в её доме в соседнем подьезде. Тот самый, что с недавних пор принялся вдруг оказывать ей знаки внимания, явно набиваясь в ухажеры. Ох, не зря все его уловки вызывали в ней чувство отторжения. Ох не зря!

За эти дни она пару раз заставала родителей, секретничающих между собой на кухне за плотно закрытой дверью. Сгорая от любопытства, Маша однажды решилась подслушать. По еле доносившимся в коридор обрывкам фраз поняла, что секретничают они именно про Андрея. Но толком понять о чём говорят так и не получилось. И ведь не спросишь у них напрямую. Если секретничают, значит и не скажут. Соврут что-нибудь да и всё, иначе бы не прятались. Маша раздумывала об этом, сидя в своей комнате за письменным столом и пытаясь писать домашнее задание в тетрадке. Но задание не писалось, вместо него нарисовалась огромная чернильная клякса - она в задумчивости уже полчаса водила ручкой в одном и том же месте на тетрадном листе.

А ещё Маша корила себя за ту глупую ссору, что случилась между ней и Андрюхой несколько дней назад, незадолго до того самого дня, как он пропал. Тем более что ссора эта началась с совершенно пустячного, совершенно ничтожного повода. Но как известно каждому пионеру страны советов - из искры возгорится пламя! Она тогда подначивала Андрея учинить мелкую пакость над одним из пацанов, чем то разозлившим её. Нет, вы не подумайте! Всё было бы в допустимых пределах моральных норм мальчишеского сообщества. Пацаны частенько учиняли друг над другом подобные шуточки, просто чтобы поржать. Но в этот раз Андрей почему то заартачился и отказался. Упёрся и всё тут. И Маша зачем-то уперлась и принялась настаивать.

В общем слово за слово и постепенно они, стреляя друг в друга злобным шепотом, скатились к выяснению вопроса, кто тут кому друг и насколько друг. Градус дискуссии неотвратимо повышался. И внезапно Андрей перешел к совершенно подлой, как она считала, методе. Он вдруг заявил, что раз он ей оказывается не друг, то когда в следующий раз, он нарочно подчеркнул слово «следующий», какой-нибудь десятиклассник поинтересуется у него, что Маше больше нравится, ну там какие цветочки например, то он скажет, что вообще никакие цветочки ей не нравятся. Не любит она цветочки! Вот так вот! Сама Маша после этих слов изумленно уставилась на Андрея. А если например, продолжил Андрей, какой нибудь десятиклассник попросит передать коробочку конфет или шоколадку для Маши, то конфетки эти тю-тю, бабай унес. И что она, Маша, даже не представляет, сколько мимо неё всяких вкусностей пролетело! Тут Андрей принялся нарочито театрально причмокивать и облизываться, намекая на то, какие конфетки были вкусные. Маша почувствовала как начинает буквально закипать. Лицу вдруг стало очень жарко и словно закололо тысячами иголок. А если вдруг, не унимался Андрей, совершенно игнорируя при этом её вполне очевидное состояние, какой нибудь десятиклассник попросит передать записочку для Маши, то он ей не почтовая служба и никакой ответственности за корреспонденцию не несет. Понятно?! И вообще, маленькая она ещё читать, что там в этих записочках написано было. Вот так вот! Пусть спасибо скажет!

И тут Маша взорвалась. Ах ты жбан лопоухий! Недотёпа ты ходячая! Плевать на эти цветочки и конфетки! Да пусть он подавится этими конфетками! Но он что, хочет сказать что читал записки, адресованные лично ей?! Да он! Да она его за это! За такое предательство! За такую подлость! Да она его сейчас изничтожит! Бешенство охватило её, напрочь затмевая рассудок и отпуская все тормоза. Оба вскочили со своих мест. Она кричала на него так, как не кричала ещё в своей жизни ни на кого и никогда. И выражения использовала соответствующие, какие при других обстоятельствах никогда не решилась бы сказать другому человеку. Андрей впрочем тоже от неё не отставал, оказавшись мальчиком куда как начитанным, назовём это так. Сцена была очень громкая и прямо говоря отвратительная. Они стояли друг напротив друга с налитыми кровью глазами, искаженными от ненависти лицами и вот-вот готовы были пустить в ход кулаки. Ногами они уже пытались перепинывать стулья в сторону оппонента. К счастью одноклассники вмешались вовремя. Смекнув, что дело принимает уже слишком серьезный оборот, подскочившие пацаны облепили Андрея и потащили его в сторону. Окружившие Машу девчонки потащили её в другую сторону. И даже при всем при этом, враждующие продолжали обмениваться очень нелестными характеристиками и эпитетами в адрес друг друга, перекрикиваясь через весь класс до тех пор, пока через несколько минут более-менее не успокоились.

На следующий после ссоры день они друг с другом не разговаривали. И на следующий за ним тоже. И на следующий … Просто делали вид, что не замечают друг друга. Каждый считал себя правым и собирался стоять на своем до конца. Одноклассники, видя их демонстративное отчуждение, кто с добрыми намерениями а кто ради развлечения, периодически подначивали спорщиков или пытались втянуть в общий разговор. Впрочем безуспешно. Если это были девочки со стороны Маши, то Андрей демонстративно молчал или отвечал односложно. Если пацаны со стороны Андрея, то Маша поступала аналогично. Но как ни крути, фитиль обиды догорал-догорал и наконец весь выгорел. Они всё-таки стали обмениваться короткими репликами по необходимости. И оба чувствовали — дело идет на лад, только торопиться не стоит. Не надо кидаться друг другу в объятия, нужно сделать всё аккуратно, дабы каждый имел возможность сохранить лицо. И тогда никому больше не нужный топор войны пойдет и сам по себе зароется, ну или утопится, ну или потеряется где-нибудь безвозвратно.

Сейчас она корила себя за проявленную тогда несдержанность, хотя и продолжала считать, что Андрюха применил очень подленький прием и сам в немалой степени виноват. Конечно Андрей всё врал, просто чтобы позлить её посильнее. Никто у него разумеется ни про какие цветы никогда не спрашивал. И никаких сладостей для неё не передавал. И уж тем более никаких записок и в помине не было. У неё вон только один балбес Ванька в ухажеры намякивается, но тому нет смысла подобным заниматься. Он почти каждый вечер во дворе мог бы лично передать подарок, если бы захотел. Нет, Андрюха определенно сам виноват и рассуждать тут нечего. В самом деле! Нельзя же вот так, будь ты даже друг закадычный, бесцеремонно играть на самых тонких струнах девичьей души.

И ещё сон ей приснился, какой-то очень странный сон. Будто бы Андрюха там, в больнице, весь в гипсе и в бинтах, обмазанный зеленкой и йодом, в своей палате, ночью, при льющемся из окна неестественно ярком серебряном свете луны, сидя на своей кровати, пишет ей покаянное письмо. Маша непонятно каким образом, но понимала — именно покаянное. И при этом Андрей плакал, а его слёзы падали на лист бумаги и в лунном свете блестели там тысячами маленьких звёздочек. В том сне Маша, двигаясь очень медленно и преодолевая сопротивление, как это обычно и бывает во снах, смогла подойти к Андрею вплотную и заглянуть ему через плечо. Но прочитать ничего так и не получилось — звездочки слёз, рассыпанные по всему листу, своим блеском напрочь скрывали написанное. Ей удалось разглядеть только заголовок, состоявший из одного единственного слова. И это слово было «Маше» …

Проснувшись поутру, твёрдо решила — она просто обязана навестить Андрея в больнице. А то сидит он там поди один-одинёшенек целых три дня уже, грустит и злится, думает что забыли все про него. А никто про него не забыл. По крайней мере она точно не забыла. Днём Маша развила бурную деятельность, агитируя своих одноклассников составить ей компанию в ближайшую субботу, чтобы была целая официальная делегация. Чтобы Андрею было приятно! Только вот никто к ней присоединяться не спешил. Да что там не спешил, если говорить прямо, то никто и не хотел. Конечно, у некоторых ребят действительно были уважительные причины. Например у тех, кто в спортивных секциях занимается, у них по выходным соревнования всякие проходят, тут всё понятно. Но остальные то? Стоило Маше завести разговор, как начиналось — один уже обещал папе помочь, другая маме, третий бабушке с дедушкой. И глазки бегают туда-сюда или в пол смотрят. Ладно хоть собачку Жучку, кошку и мышку-норушку не приплели. Знаем мы, как вы помогаете! Сначала продрыхнете до полудня а потом сразу обедать пойдёте. Ну раз так, тогда ладно, она сама всё сделает! И потом расскажет, как одна навестила их одноклассника, товарища и пионера Андрея в больнице. Вот прямо в понедельник на пятнадцатиминутке политинформации возьмет слово и доложит. Посмотрим, куда все эти товарищи, которые как оказалось совсем не товарищи, будут свои хитрые глазки стыдливо прятать. А она ещё попросит Андрея что-нибудь написать для них, ну вроде как благодарит он своих товарищей за внимание, а она эту записку зачитает перед всем классом. Пусть тогда все эти хитрецы-помогальщики от стыда сквозь пол прямо в раздевалки провалятся. Вот так!

Вообще по части посещения больниц опыта у Маши практически не было. Родители на здоровье не жаловались. Ну по правде говоря мама иногда жаловалась, заявляла что с ума сходит, но только чтобы устыдить мужа или дочь, поэтому ей никто не верил. Сама Маша в больнице никогда не лежала, она только в поликлинике была на медосмотрах. Бывало пару раз несильно простывала, но там маршрут простой — та же поликлиника, потом дом, кровать, теплое одеяло и чай с малиной. Ну таблетки там какие то полагалось пить три раза в день, но это для неё не составляло никакой проблемы. Под сладкий чай с малиной все таблетки вкусные. А так валяйся себе целый день, отлёживай бока и смотри телевизор.

В прошлом учебном году Маша первый раз попала в настоящую больницу. У одноклассницы Катьки папа геройски загремел на излечение, как сама Катька это называла. Точнее говоря, сначала её папа совершил геройский поступок и спас от потопления в реке какой то трактор или бульдозер. Но сам при этом вымок и замерз, поэтому в больницу и загремел. Про него в городской газете даже статью написали, хоть и небольшую, зато с фотографией. Катька тогда эту газетку в школу притащила и всем под нос совала, пока буквально каждый одноклассник не прочитал про доблестного Катькиного папу. А ещё Катька уговорила нескольких девочек, в том числе и Машу, навестить дорогого родителя, вроде как от лица пионерской организации школы, в знак общественного внимания и признания заслуг.

Так они и пошли компанией из нескольких девчонок. Маша помнила, как они очень необычно и странно себя чувствовали в выданных им белых халатах, пока шли по коридору отделения а множество больных с удивлением и интересом их разглядывали. Помнила, как все они очень застеснялись, когда вошли в мужскую палату. Потом неуклюже сгрудились возле кровати, на которой лежал тот самый героический папа. Потом Танька деревянным голосом, от волнения периодически сбиваясь, зачитала послание от пионерской дружины школы. Едва она закончила, как все мужчины в палате вдруг захлопали и засмеялись. И тоже стали Катькиного папу поздравлять, говорили что он оказывается герой а они то не знали.

Катин папа приподнялся на кровати и картинно раскланялся. Потрепал выступавшую Таню по плечу, отчего та смутилась до предела и покраснела как свекла. Потом взял принесенный ему мешок с конфетами и полностью раздал его девчонкам, отсыпав каждой по увесистой горсти. Ну и на словах конечно поблагодарил. Девочки вежливо попрощались и только было пошли к выходу из палаты, рассовывая конфеты по карманам, как вдруг ещё один мужчина остановил их и тоже выдал по несколько конфет каждой. А потом и ещё один сделал то же самое. В общем мужчины смеялись, девчонки краснели. По итогу все визитёрши остались довольны и при конфетах. Конфеты то, они настроение еще как поднимают! Так что основываясь собственном опыте блаженного ничего не делания в обнимку с диваном и кружкой сладкого чая, а так же на впечатлении от увиденных веселых и вкусно пахнущих одеколоном мужчин в палате, у которых к тому же конфет куры не клюют, у Маши сложилось очень своеобразное представление о времяпрепровождении больных людей.

Во время очередного урока, а именно урока истории, Маша решила всё детально обдумать и выработать окончательный план действий. Тем более что историчка, в отличии от других учителей, очень не любила лишний раз вызывать к доске. Её коробило и бесило, когда малолетние балбесы вдохновенно перевирали даты, события и исторических личностей. Так что оберегая себя от ненужных волнений, она всегда вызывала ровно двоих учеников за урок и не больше. Поэтому, как только сегодняшняя пара невезунчиков отмучилась у доски под насмешками одноклассников и злобными замечаниями исторички, Маша смело погрузилась в свои мысли. Решила что отправится к Андрею непременно завтра, в субботу, причем с самого утра. Если уж решила, то нечего откладывать в долгий ящик. А что она с собой возьмет? А возьмет она с собой подарок для товарища. А что это будет за подарок и где она его возьмет? Вот тут как раз было над чем подумать. Будучи человеком очень юным и потому в разных жизненных вопросах пока не очень опытным, Маша слабо представляла что люди обычно дарят друг другу по разным поводам. Весь её личный опыт приобретения материальных ценностей пока ограничивался тремя магазинами, которые назывались «Книжный», «Охота и рыбалка» и «Продуктовый».

В книжный магазин Маша очень любила заглядывать и чаще всего делала это по какому-нибудь поводу, например прикупить разных нужных мелочей для ученической жизни - тетрадок, ручек, карандашей или чего другого. Иногда заходила и без всякого повода, просто полюбоваться разнообразными корешками книг в стройных рядах на стеллажах или поразглядывать витрину с большими альбомами для рисования, красивые обложки которых нравились ей просто до безумия. Она могла бы купить себе такой альбом, на свои собственные сэкономленные карманные деньги, но почему то считала себя недостойной такой покупки. В таком альбоме нужно рисовать и рисовать непременно красиво, уж никак не хуже чем тот человек, который создал рисунок для обложки — так ей казалось. Но рисовать Маша не умела а потому только и оставалось ей, что рассматривать нарисованное другими и украдкой вздыхать.

Еще одним местом притяжения и обязательной точкой на маршруте обхода магазина была витрина с пишущими принадлежностями. Чего там только не было! Самые разные шариковые ручки, карандаши простые и цветные, разноцветные фломастеры и перья для каллиграфического письма. Больше всего она любила разглядывать лежавшую здесь большую ручку, имевшую сразу несколько разноцветных стержней, которые можно переключать попеременно. Правда рядышком с этим сокровищем лежал и ценник с соответствующей цифрой - аж целых десять рублей, весьма солидной суммой для простой советской школьницы.

Маша конечно прекрасно понимала, что писать такой ручкой совершенно неудобно, уж больно толстым был цилиндр корпуса в котором все эти разноцветные стержни умещались, разве что в кулаке такую бандуру держать. Так что вещь по сути бесполезная хоть и дорогая. Но зато как красиво выглядит! А если прийти с такой однажды в школу — повышенное внимание всех одноклассников и одноклассниц обеспечено как минимум на неделю. Каждому захочется позырить и подержать в руках такое чудо. А тем кто ей лично нравится и вообще так сказать заслуживает, так и быть, будет разрешено написать себе в тетрадку чего нибудь разными цветами. Только немного! А то красивые цветные чернила быстро закончатся. Понимать надо! Такая ручка наверное одна единственная в городе продается и поди еще никто не купил. По крайней мере в школе, где она училась, такой модной ручки ни у кого не было, иначе бы все девчонки знали. Маша однажды даже хотела спросить об этом у продавщицы, очень интеллигентного вида женщины с мягкой улыбкой, но постеснялась беспокоить её такой глупостью.

Еще на этой же витрине располагалась большая подушечка с каллиграфическими перьями. Теми самыми, которыми их счастливые обладатели пишут или рисуют чернилами или тушью. Они тоже безумно нравились Маше, было в них что-то необъяснимо - притягательное. Её взгляд надолго замирал на россыпи этих маленьких металлических предметов, имеющих самые разнообразные и сложные формы. Некоторые из них были черного цвета, поверхность других блестела серебром или золотом. Она была достаточно взрослым человеком чтобы понимать — никаких предметов из настоящего серебра или золота в книжном магазине разумеется не может быть. Но как же все эти перья красиво и утонченно выглядят! Так и хочется, была бы такая возможность, придирчиво повыбирать и наконец взяв одно, надеть его на деревянную ручку, затем аккуратно обмакнуть в угольно-черные чернила и задумавшись ненадолго, изобразить что-нибудь этакое красивое на большом и белом-белом листе мелованной бумаги. Некоторое время посмаковав приятную мысль и так и эдак, Маша неизменно кидала взгляд на витрину с такими шикарными альбомами для рисования и вспоминала о своих талантах, точнее о полном их отсутствии, отчего сразу грустнела и который уже раз вздыхала украдкой. И почему она такая бесталанная уродилась? В кого? Хотя может что-то в ней есть и еще проявится? А когда?

В отличии от разных там продуктовых или промтоварных, куда её регулярно отправляла за покупками мама, в столь любимом книжном магазине не было раздражающей смеси запахов самых разных продуктов а то и кислятины какой или залежалой рыбы, не били в нос резкие запахи стиральных порошков, хлорки или хозяйственного мыла. Здесь Маша чувствовала только слабые и очень приятные запахи бумаги и клея, типографской краски и туши, дерева витрин. Здесь не было суеты и толчеи, не было слышно ругани покупателей или громогласного перекрикивания продавщиц и кассиров. Здесь было самое настоящее царство тишины. Покупатели молча рассматривали витрины и разговаривали между собой или с продавцом исключительно вполголоса. Маша даже завидовала работавшей здесь продавщице, очень доброй женщине, всегда её узнававшей и неизменно приветливо и очень по доброму улыбавшейся, стоило только школьнице переступить порог и закрыть мелодично дилинькнувшую колокольчиком дверь. Опять же книжек разных интересных вокруг много и покупать их не надо — читай себе в свое удовольствие в свободное время. И ручкой разноцветной можно немного порисовать. Если чуть-чуть то кто заметит то? И разными перьями тоже можно порисовать пока никто не видит — эти перышки ведь потом отмыть можно и назад положить, а мизерную убыль в больших бутыльках с чернилами и тушью и подавно никто не заметит. Тем более вон они, бутылочки эти, за витриной аж коробками стоят.

Справедливости ради нужно сказать, что книжный магазин не был единственной торговой точкой в системе советской кооперативной торговли, куда Маша любила заглядывать. На почетном втором месте в её личном списке, с небольшим отставанием от лидера по очкам обожания, располагался, как бы это не было странно для девочки, магазин для охотников и рыболовов. Да! Все обстояло именно так и никакой ошибки здесь нет. Дело в том, что Машин папа был одним из тех самых заядлых охотников и рыболовов. Ей же самой просто нравилось принимать самое деятельное участие в вылазках на природу в составе шумной ватаги отца и его друзей. Разумеется в тех вылазках, куда они решали взять с собой членов своих семейств, как они сами говорили на выгул, чтоб не слежались. Если сезон рыбалки — большая и веселая компания располагалась на берегу речки или озера, если сезон охоты - на осенних полях вблизи озер или в зимнем лесу, в зависимости на кого шли, на птицу или на зверя.

Публика в оружейно — рыболовном магазине была серьезная и степенная. В тот же книжный магазин могла забежать ватага школьников и устроить там суету и гомон, за что Маше всегда было стыдно перед доброй и интеллигентной продавщицей. В оружейный школьники просто так не захаживали. А если и захаживали, то тут их не жаловали и при первой же возможности бесцеремонно выпроваживали. Свободно гулять по отделам магазина разрешалось только тем, кто пришел с родителями, вот как она например. И запахи здешние она обожала. Они были совершенно не похожи на запахи книжного магазина и происхождения этих запахов она не знала, но они ей нравились. А еще ей льстило внимание мужчин. Они непременно здоровались с отцом и интересовались, кого такую красивую он воспитал - охотницу или рыбачку.

С этим магазином было связанно очень приятное воспоминание для тогда еще совсем юной, только-только десять лет исполнилось, Маши. В один из летних дней они с папой отправились покупать новое ружье, для папы разумеется. Пока отец со знанием дела совещался с продавцами и придирчиво изучал разложенные на витрине образцы, она, кнопка с бантиком, стояла рядом и без всякого знания но с умопомрачительно важным видом пялилась то на ружья то на дяденьку продавца. Вроде как ты смотри мне тут, папку моего не обманывай! Мы тут сами с усами! Мы тут не хуже вашего разбираемся в этих вот во всех штуковинах, как бы там они не назывались! А потом, она даже сначала не поверила, папа доверил ей нести красивую коробку с новым ружьем до их «москвичонка». Она до сих пор помнит свое шествие в мельчайших подробностях. Каждый миг помнит!

Вот она выходит из магазина впереди папы, вся такая гордая собой до невозможности. Обеими руками крепко держит увесистую картонную коробку, на крышке которой красивая цветная картинка с этим самым ружьем в окружении вензелей и разной живности. Причем коробка конечно же предусмотрительно повернута красивой картинкой наружу, чтобы все видели. Путь к припаркованному недалеко «москвичонку» пролегал прямо по двору соседнего дома. Ой, она хорошо это помнит! Все пацаны, находившиеся тогда в этом дворе, чуть с ног не попадали, кто где стоял. А кто на великах был, так те чуть было не по врезались, куда ни попадя. И абсолютно все натурально позеленели от зависти. Нет, вы только подумайте! Какая то девчонка с бантиком и настоящее ружье! Да ради того, чтобы оказаться на месте этой мелкой пигалицы и вот так же пройтись на виду у всех с заветной коробкой, каждый из них готов был продать свою пионерскую или октябрятскую душу кому угодно! Хоть самому чёрту, хотя коммунистическая партия категорически против подобных жертвоприношений. А потом положить заветную коробку на заднее сиденье машины, небрежно оглянуться по сторонам и залезть следом. И нахально уехать! Вот прямо так, чуть ли не в обнимку с самым настоящим ружьем! Пацаны тогда чуть не плакали. Нет, ну вы видели? И разве есть еще справедливость в этом мире?

Однажды, когда Маша стала постарше, папа позволил дочери пульнуть из своего ружья в белый свет как в копеечку. Само собой, оружие при этом он крепко держал своими руками — техника безопасности превыше всего, а вы как думали. Но всё равно, девичьего счастья было выше макушки! Маша просунула свою голову между родительских рук, прикрыла левый глаз а правый, широко распахнутый, со знанием дела, как заправский охотник, приложила к началу двух соединенных между собой стволов и уставилась им вдоль вороненой канавки, проходящей над ними. На свежем осеннем ветерке излишне широко распахнутый глаз почти сразу заволокло слезой и вороненые стволы перед ней расплылись в серую кляксу. Единственное что она видела - это бездонное синее небо над этой самой кляксой. Рукой нащупала сначала тонкую рамку овальной формы а потом два изогнутых стальных крючка внутри. Положила на каждый по пальцу и чуть ли не одновременно оба потянула на себя. Ружье неожиданно сильно дернулось в руках отца, громко и протяжно бабахнуло, уши заложило, белый дым заволок всё перед ней, в носу и горле сразу кисло засвербило.

После выстрела папа поднял оружие, нажал на рычажок сверху, ружье переломилось и из стволов, пыхнув легким дымком, быстро выпрыгнули два пустых теперь патрона. Затем он подобрал стрелянные гильзы с пожухлой осенней травы и с широкой улыбкой на лице, почти торжественно, протянул их дочери, вроде как с почином тебя, владей. Мужики вокруг засмеялись и одобрительно загомонили, тоже поздравляли, хлопали её легонько по плечу, наперебой говорили какая она молодец, кто артиллеристкой называл а кто зенитчицей. А она так и стояла, зажимая в каждой руке по теплой еще гильзе, все ещё держа один глаз прикрытым а другой широко распахнутым. Ну забыла от избытка чувств о том, что и двумя глазами можно на мир смотреть. С кем не бывает? Она смеялась вместе с папой и его друзьями, говорила спасибо поздравлявшим её. Свежий ветерок трепал волосы, красноватое осеннее солнце ласково гладило лицо и счастью не было видно края.

Именно благодаря отцовскому увлечению охотой юная Мария однажды и навсегда прославилась не только в стенах своей школы но и среди всего сообщества охотников-любителей города Энска. Да так прославилась, что лично её в охотничий магазин пускали беспрекословно даже в одиночку, как живую легенду. Завидев её, все присутствующие в тот момент мужички переглядывались и улыбались девочке. А Машин папа время от времени беззастенчиво пользовался исполнительностью и толковостью дочери, когда ленясь сходить самостоятельно, гонял её в магазин то за крючками, то за леской, то за блесной, то за воблерами, то за подкормкой, то еще за какой-нибудь рыбацкой мелочевкой, разумеется за такой, которую не запрещено было продать ребенку. И был при этом совершенно уверен что продавцы барахла не подсунут, так как сам слышал от друзей-охотников, что у продавцов этих поверье такое есть между собой — если маленькой Машке брачок продашь, тогда весь охотничий или рыбачий сезон так с брачком и пойдет. А то гляди и чего худого утворится. Охотники да рыболовы они вообще люди хоть и с юмором, но при этом очень суеверные. Так что судьбу лишний раз лучше не искушать.

Дело в том, что в один из январских вечеров Машин папа привез с зимней охоты замороженную голову самого настоящего лося. А Маша, в свою очередь, не упустила возможность не только устроить лосиные смотрины для всех своих одноклассников но и реализовать свою давнюю мечту о мести. Вот шуму то было! Хотя сначала, в тот зимний вечер, как только отец вернулся с добычей домой, изрядно повизжала Машина мама, до крайности шокированная столь необычным и главное неожиданным до степени коварства подарочком от мужа. Она ведь решила что в старом покрывале как обычно завернут большой шмат замороженного мяса из добытого зверя. Папуля же, с совершенно невозмутимой физиономией, уложил тяжелый сверток на кухонный стол и как ни в чем не бывало предложил жене раскрутить добычу и начать пока примериваться как лучше рубить. А сам, под тем предлогом что умыться ему очень захотелось с дороги, быстренько - быстренько побежал в … Продолжение в посте Ведьма. Часть 8(2).

Автор: 1100110011. Сайт автора: 1100110011.ru