Толстых детей стало больше, отрицать это бессмысленно. Динамика не ужасающая, прирост не катастрофически быстрый. Но, сравнивая процент оных с тем, что было пять/десять/15 лет назад, прогресс не заметить нельзя. Очень часто у матерей, при фразе "толстый ребёнок" случается самая настоящая истерика и жёстких баттхерт. И впрямь, дитя — растущий организм, оно должно, как и беременная, питаться за троих. Всем, что душе угодно, онжеребёнок!11 И это прекрасно, я считаю. Такими темпами ещё совсем немного лет и у нас тоже появятся реалити о том, как худеет 200-кг 16-летний подросток. Поэтому вот отличные советы для того, чтобы это случилось как можно раньше.
Оговоримся сразу. Среди людей с лишним и критично лишним весом есть те, кто болеет. О них речи не идёт. Зафиксировали? Поняли? Всё, отлично, идём дальше. Как бы стремительно не курвилась экология и продукты питания, закон сохранения энергии для большинства остаётся неизменным. Просто так жир ни откуда не берётся. Итак, как же вырастить настоящего борова? Да легко.
Пищевой мусор
Онжирибёнок, он должен есть всё, что желает, детство столь коротко! Покупайте ежедневно чипсы, конфеты, печенье и вафли, и пусть он точит всё подряд, запивая колой и пакетированными соками, под просмотр бесчисленных мультиков и сериалов — вот оно, счастливое детство. Вы не просто лишите его возможности познать правильные пищевые привычки, ещё угробите обменку и вырастете рыхлого увальня. С счастливым детством, ну.
Знаете, даже полезные перекусы — зло, если ребёнок... перекусывает постоянно. Что фактически нивелирует другие приёмы пищи. Не согласны? Посмотрите калорийность кураги. Было жутковато наблюдать, как девочка с реально лишним весом в гостях у сестры съела что-то около полкило в один присест и запила колой. Спустя два часа они съели среднюю пиццу на двоих.
Режим питания
Поскольку дитятко трескает, как не в себя, всевозможный пищевой треш, а лёгкое чувство голода незамедлительно уничтожается конфетами и чипсами, конечно же, режима питания никакого быть не должно. Ибо это уже будет садизмом попахивать, не так ли? Столько лопать и не каждому взрослому под силу. К чему завтрак, обед и ужин? Да здравствует интуитивное питание чипсами!
Тут тоже палку не хочется перегибать, я из тех, кто в детстве пострадал от строгого режима. Помню, борщ в меня вливала бабушка, при этом руки держал дедушка — я дралась, отстаивая свои права. Но ноги-то были свободны, и я метко плевалась. В общем, бедная бабушка. Количество еды — штука добровольная, но нормальная еда просто обязана быть в рационе.
У нас вообще многие люди как-то медленно, но верно, переквалифицировали перекусы в основной режим питания. На завтрак — кофе и булочка, чего-нибудь перехватить до обеда с чаем. Это "чего-нибудь", как правило, сладкое, вкусное и небольшого размера. Поэтому особо за еду и не считается (то есть, гречка с курицей за оную принимается, а вот три шоколадные вафли — нет). Чудеса.
Физкультура
Здорово купить ребёнку освобождение от физкультуры. Он ведь и так много учится, устаёт, онжеребёнок в конце-то концов! Плюс такой ход конём позволит гораздо больше тратить времени на пункт первый.
Стесняться лишнего веса вместе
Ну вот, вы уже почти завершили миссию, ребёнок пока ещё не жиробас, но рыхлый, круглый и стесняется своего отражения. Это чудесно! Сейчас, главное, всё не запороть. Позвольте ему провалиться в пучину недовольства собой, жалости к себе и, если повезёт, ненависти к окружающему миру, который стройнее на несколько размеров совсем не понимает. Совсем не нужно в этот, пока ещё не критичный, но тревожный момент, помочь разобраться с пищевыми привычками, пойти вместе в зал в конце концов. Пусть продолжает обрастать жиром и комплексами.
Главное внутренний мир
Итак, осталось совсем немного кг до того счастливого момента, как ребёнок станет истинным жиробасом. Это было сложно и тяжело, но вы справились, мы вами гордимся! Главное, отбить в нём навсегда желание что-то в себе менять. Внушайте ему, что внешность — совсем не главное, главное, какой человек внутри. Ну и что, что поднявшись до пятого этажа пешком у него одышка и колит сердце. Ну и что, что с каждым годом всё только хуже. Зато хороший человек, хорошего должно быть много. Объясните ему, что если ему не по нраву 97-кг отражение в зеркале, значит, он не любит себя. Пока не полюбит, не будет счастливым. И пусть он промается всю жизнь, пытаясь полюбить тело, в котором тяжело и некомфортно, которое так быстро устаёт, потеет, в котором то и дело что-то болит. Пусть потратит всю жизнь, внушая себе, что ему и так нормально.
Жизнь слишком короткая, разнообразная и вкусная, чтобы провести её исключительно на грудке. Но ведь жизнь слишком короткая, разнообразная и... и вкусная, да! в своих эмоциях, красках и приключениях, чтобы главным критерием счастья сделать еду. Не надо так.
Мы курили на лавке. Он снял фуражку, положил её между нами и теперь рассматривал свои сапоги, поворачивая вытянутые ноги то так, то эдак. Было тихо.
- Ты, Суземка, не говори никому, - сказал он.
- Да не скажу, Василь-Митрич, не переживай, - отмахнулся я.
- Вот и не говори. Военно тайно. Лучче я сам коменданту доложу.
- Не переживай, - повторил я. - Оно мне надо?
Было это где-то на Граевке. И такая в ту апрельскую ночь стояла в Бресте тишина, что мы оба услышали непонятный лёгкий шорох, что пролетел высоко между нами и звёздами. Как по команде подняли мы головы, но в небе ничего не было. Лишь неподалёку завозился и коротко буркнул во сне чей-то кобель. А потом снова всё стихло.
- ...Не знам... - Выдрич снова поднял голову к небу, - ...мож, ангел... Твой иль мой.
- Кто?!!- не поверил я собственным ушам. - Василь-Митрич, ты что, в бога веришь? Ты ж коммунист! Плюс офицер. Во ты даёшь!
- Не знам, - повторил Выдрич, вставая с лавки, - про Бога не знам, а в ангела свово верю. Поехали, Суземка, поздно уже.
- А как это так? - не унимался я, тоже поднимаясь и подавая ему фуражку. - «Про бога не знаю, а в ангела верю»?
- А так, - негромко ответил Выдрич. - Верю в хранителя и всё. Потому что... Ну, потому что... Ну, ты сам подумай, куда я без него?...
Всем гласным он предпочитал любимое «о», вставляя его куда попало, иногда даже вместо «ы». Получалось - «молодцо». Я, Стеблевский, Саулюс, Сашка Филатов... — короче, все мы — были одно сплошное «молодцо». Что уж тут говорить о таких словах, как «орифметика» или «орбуз».
Было Выдричу сорок лет и всю жизнь он был старшим лейтенантом. Однажды зелёный армейский аист с красными звёздами на крыльях принёс в штаб пакет с младенцем. Печати взломали, пакет вскрыли и начальник штаба, взглянув на дитя, сказал: «О! Старший лейтенант!»
Аист улетел к себе в расположение, а Выдрич тоже сказал «О!» и начал служить.
Жены у него не было. Военные аисты жён не приносят. Ординарцы старшим лейтенантам тоже не полагаются. Всё приходилось делать своими руками, а руки у Выдрича... В общем, на первый полковой смотр он вышел с петлицами, нашитыми не на воротник кителя, а на лацканы.
Подполковник Красуля, обходя строй, вздрогнул и даже сам не понял почему. Потом внимательно осмотрел подчинённых и шестым чувством уловил, что в строю что-то не так. Тогда он подозвал замполита и сказал:
- Херня какая-та, не находишь?
- Так точно! Полная херня, - сразу согласился замполит, но на всякий случай спросил, - а в чём херня-то, товарищ подполковник?
- Сам не пойму, - медленно сказал Красуля и вдруг догадался.
На ровной линии красных мотострелковых петлиц две петлицы почему-то соскочили вниз, как будто в строку приказа не пойми с чего вклинились кавычки. Из кавычек торчала голова Выдрича.
- Сукин сын! - заорал подполковник. - В смысле, старший лейтенант! Выдрич, это я тебе! Три шага из строя!
Выдрич вышел.
- Вот так вот, - сказал Красуля, брезгливо тыча пальцем в Выдрича, - вот так вот разлагаются армии и гибнут государства!
- Товарищ подполковник, это мои слова... - тихо напомнил замполит.
- Уйди отсюда! - замахнулся Красуля. - И ты, Выдрич, уйди! Ку-у-у-да-а-а?! Гауптвахта вон там! Трое суток ареста, а дальше еще комдив добавит!
...Служба не задалась сразу. И Выдрич стал искать тёплое место. А надобно сказать, что тёплые места в Советской Армии, в основном, выделялись не старшим лейтенантам, а почему-то прапорщикам. Старшему лейтенанту положено расти по службе и пытаться стать генералом. Прапорщику же вообще никуда расти не надо, поэтому, радостно вздохнув, он может сразу начинать воровать портянки с тушенкой и продавать их любителям тушенок и портянок.
Выдрич как огня боялся своего взвода. Командовать он терпеть не мог. Ну, в смысле, как не мог? - мог, конечно. То есть, вот будь он, допустим, генералом, то мог бы заорать: «Да я вас!» и тут же перепоручить всё заместителям.
Но генералов аисты не приносят. Генералы медленно вырастают из таких же гадких утят, как старшие лейтенанты. Да и то не все. Некоторые утята до конца службы остаются гадкими майорами или противными подполковниками. А Выдричу и этого не светило.
И тут на небесах произошло настоящее чудо. На том облачном сервисе, где не покладая крыльев трудятся ангелы-хранители, отвечающие за личный состав Вооруженных Сил, взбунтовался один из сотрудников.
- На мне по описи тринадцать старших лейтенантов! Тринадцать! Двенадцать нормальных, а этого сохранить невозможно. Он то в окоп свалится, то палец затвором прищемит, то ногу под гусеницу танку сунет. Вчера штаны на себе зашивал — пришил к ноге. Сидит, шьёт и орёт. А я отвечай!
Начальство сотрудника предупредило:
- Если ты его не сохранишь, тебя постигнет суровая кара Божьего закона, всеобщая ненависть святых и презрение Богородицы.
- Да вы с ума посходили! - замахал на них крыльями сотрудник.
- Дела... - задумалось начальство. - Может, к партнёрам обратиться?..
- Да вот думаем, куда его деть? - объяснили сверху. - Из армии выгнать нельзя, в армии оставлять — тем более. Вдруг война?..
- Войны не будет, - так же гулко ответили снизу. - Нам не до того сейчас, не переживайте... А, слышь-те... он ворует-то сильно?
- Да ничего он не умеет. Воровать в том числе.
Партнёры внизу пошушукались и предложили:
- Сдайте его в гарнизонную комендатуру. Завхозом. Только на нас не валите. И потом к нам его тоже не присылайте, он тут перебьёт всё, чёрт косорукий...
- Так там же, вроде, уже есть завхоз... - засомневались сверху.
- Ну, это мы организуем, - заверили снизу.
...Через неделю подполковник Красуля вызвал к себе Выдрича:
- Повезло тебе, старлей, так повезло. В комендатуре завхоз пропал. Как черти его взяли. Седьмой день найти не могут. Видимо, на рыбалке утоп. Или Родину предал и к врагу убежал. В общем, собирайся.
Так Выдрич попал в комендатуру Брестского гарнизона Краснознамённого Белорусского Военного Округа. На должность помощника коменданта по хозяйственной части.
Про то, что прежний завхоз убежал к врагу, это Красуля, конечно, загнул. До любых врагов от Бреста было скакать пятьсот вёрст, если не считать поляков. Поляки же на ту пору в очередной раз прикидывались друзьями и даже Лех Валенса пока ещё спокойно тягал туда-сюда железяки на своей верфи.
Но тем не менее, партнёры снизу дело своё знали туго и старый завхоз пропал, как будто и не было его никогда. А Выдрич, в два счёта обжившись на его месте, понял, что есть всё-таки в жизни счастье.
Теперь он больше всего боялся, как бы ему не дали звание капитана и не отправили куда-нибудь командовать ротой. Поэтому, во время всех проверок он вёл себя соответствующе. Когда, например, его просили показать на карте железную дорогу, он честно сообщал, что там не написано, какая из них железная, а какая деревянная. Компас у Выдрича, по его словам, всегда показывал шесть часов ровно. Гранату ему вообще давать боялись. Спасибо, не надо, одну он уже уронил, еле разбежаться успели. Все ж забыли, что граната учебная.
Короче, только самый лютый враг из числа наиболее вероятных мог мечтать о том, чтоб в Советской Армии ротами командовали такие вундеркинды, как Выдрич. Поэтому проверяющие изумлённо трясли головами и говорили: «Завхозом! Только завхозом! И то лишь в мирное время. А в войну таких прятать надо».
Да и чёрт с ними, с компасом или с гранатой! Зато Устав гарнизонной и караульной службы Выдрич знал назубок и часто в дружеских беседах пересказывал его своими словами, в основном напирая на термины «орсенал», «короул» и «чосовой». Заполняя ведомости, допускал «отомат» и «пездолет». Про букву «и» он говорил, что ею пользуются только неграмотные. В быту старался и «отомата» в руки не брать и от «пездолетов» держаться подальше.
Лет через двадцать после появления Выдрича в комендатуре с чего-то обнаружилось, что мне тоже надо в армию. Светлая эта мысль почему-то одновременно возникла в головах у районного прокурора, у военкома и у моего начальника цеха. Эти трое были в аргументации мало того, что единодушны, так еще и умудрились не перепутать в ней ни слова:
- С откудова ты токо такой сильно умный взялся? Вот в армии с тебя человека сделают! - сказали они мне каждый по отдельности, в разное время и в разных местах.
Из чего я сделал печальный вывод, что если из меня действительно сделают человека, то после армии об университете, в общем, можно будет забыть.
**
...Жизнь в комендатуре была простой, как саперная лопата МПЛ-50 (малая пехотная лопата, носимый шанцевый инструмент рядового и сержантского состава Вооруженных Сил СССР). Но! как и лопата МПЛ-50, эта жизнь была простой лишь на первый взгляд.
Отвлечёмся на минутку. Вот, казалось бы, что сложного может быть в лопате? Ни-че-го! Но это утверждение верно лишь до того момента, пока эту лопату не призвали в Советскую Армию. Обратимся к руководящим документам:
1. МПЛ-50 предназначена для отрыва одиночного окопа (ячейки) под огнём противника (см. «одиночные стрелковые окопы Советской Армии»).
2. МПЛ-50 является инженерным вооружением военнослужащего (см. «инженер»)
3. МПЛ-50 может использоваться для маскировки и преодоления искусственных препятствий на поле боя (просто см. и запоминай).
4. МПЛ-50 применяется в рукопашном бою как холодное оружие, а также используется в качестве сковороды (!) для приготовления пищи (вот на это лучше вообще не см.)
продолжение в комментах
(с)http://suzemka.livejournal.com/72503.html
Тут вспомнил одну история о правах человека в военно-морском флоте. Не, ну помню-то я их туеву хучу, но одну расскажу сегодня. Один человек очень активно возмущался в комментариях, что на флоте есть вестовые, которые кормят офицеров, мол, не такие уж и барины, могли бы сами себе суп в тарелки наливать, а не бедных матросов заставлять себе прислуживать, ущемляя их права человека и унижая личное достоинство.
Ну хуй его знает, что сказать на это. Про то, что офицерский корпус несколько привелегирован, по отношению к остальным слоям военно-морского флота я даже не стал говорить, чтоб не вызывать всплески повторных возмущений. Права человека - это вообще несколько размытое понятие во время выполнения боевых задач, сейчас попробую объяснить.
Боевой корабль в море - это не набор отдельно котлет и мух, это - симбиоз людей и механизмов заточенных только для одной-единственной цели: выполнить свою задачу с наибольшей эффективностью. Конечно, было бы неплохо, при этом и сохранить корабль и людей, но это - вторично и, давайте будем откровенны, на это всем насрать. Нанёс удар по врагу - красавчек. Точка. А, сохранил корабль, уведя его от ответного удара? Ну...тоже неплохо. Именно в такой очерёдности.
Поэтому нельзя сказать с чёткой разграничительной линией вот это - механизм, а вот это - живой организм. Понятно, что, вроде как, что живой организм ест, какает и бегает курить, но и механизм тоже ест и какает. Понятно, что механизм, в боевов своём состоянии, безотказно работает и выполняет одну, уникальную для себя задачу, не обращая внимание на то, насколько сильно его этим унижают, но и живой организм - также!
Будет живой организм, в нормальных условиях, при температуре под 70 градусов, влажности за 90 процентов, в грохоте турбины, свисте генератора и шипении паровых клапанов стоять в трусах и крутить маневровые устройства несколько часов к ряду? А турбинист - будет. Будет живой организм, в нормальных условиях, оттирать говно со стени и подволока гальюна потому, что другой живой организм проебал проверить давление или выгребать, опять же говно и органику из фильтров помп? А трюмный - будет. Да что там турбинист с трюмным! Даже минёр, во время выполнения боевой задачи, будет въёбывать как ломовая лошадь? Вы что думаете, что там кнопочками всё делается? Хуй вы угадали! Цепи, крюки, блоки, гидравлика, прищемленные пальцы, отдавленные конечности и сломанные рёбра! Любой БДСМщик заикаться начнёт от зависти, когда увидит торпедный отсек в действии!!!!
И, то есть, вот самый ущемлённый во всей этой вакханалии - вестовой в кают компании? Нууууу, не знаю, не знаю. И кстати не только офицерам прислуживают вестовые на лодке, а, точно также и мичманам и другим матросам. А всё почему? А всё потому, что приём пищи, это досадная необходимость, которая только мешает выполнению боевой задачи! Ну не може сорок офицеров пообедать за пятнадцать минут, если сами себе будут они разливать суп по тарелкам и накладывать потом ещё и второе туда, ну не может, понимаете? А, ну и посуду за ними потом тоже мыть же ещё приходится, - куда только смотрит Комитет по правам человека при ООН? Куда угодно, но только не в военно-морской флот, вот что я вам скажу.
Нет, права-то у моряка тоже есть, конечно, чо уж, вот что написано про правовую работу в корабельном уставе:
Правовая работа ведётся с целью установления:
правового минимума;
основ международного морского права;
гуманитарного права, в части касающейся;
правил действий при проведении операций по поддержанию или восстановлению мира и безопасности;
специальных правил действий при проведении эвакуационных и других мероприятий в особых условиях обстановки;
повышения уровня правовой культуры и правового воспитания.
И всё.
Всё остальное в основном руководящем документе для военно-морского флота - перечень обязанностей каждого члена экипажа.
Мне, конечно, жаль матроса, который брезгует такой унизительной работы, как ухаживать за боевыми товарищами, но жаль где-то на самом дне моей солёной души потому, как я - не брезгую.
Для того, чтоб приглушить у меня эту природную брезгливость и вот этот вот бесполезный аппендикс на моей гордости, меня с первого дня в военно-морском училище начали приучать ухаживать за моими товарищами, как и их - за мной. Я охранял их сон, стоя на тумбочке со штык-ножом или с автоматом в карауле, чистил для них картошку и разгружал мясо, накрывал им на столы и потом убирал за ними срач со столов и мыл за ними посуду, столы и пол. Не смотря на тонкость своей душевной организации, я своими изящными пальцами, зажмурив свои волоокие глаза, мыл за ними унитазы типа "очко" или "дучка" по-флотски в которые они срали, писуары, в которые они ссали и раковины в которые они плевались зубной пастой, сморкались и складывали туда свою щетину. И да, бумажки, которыми они вытирали свои жопы, я тоже за ними выносил. И да, резиновые перчатки тогда ещё не изобрели, чтоб вы понимали.
А ещё у нас был старшина роты, в звании целого старшего мичмана, который полагал, что если в гальюне нет бодрящего запаха хлорки, то приборка там не проводилась.
Ну и стоим мы как-то "на тумбочке", то есть дневальными по роте, с моим дружком Лёшей. А Лёша только завёл себе новую "любимую на всю жизнь женщину" и как раз собирался ей первый раз "вдуть" потому как цветы ей уже подарил, в кино сводил и подержал её за руку, гуляя по Графской пристани. Поэтому, Лёше очень нужно было убыть в увольнение до утра, сменившись с вахты.
- Приборку в гальюне зашуршишь, чтоб я охуел от её невъебенности, - отпущу! - резюмировал старшина, выслушав Лешины спермотоксикозные рыдания.
- Есть! - радостно ответил Лёша и, наплевав на пару часов дневного сна, вооружился тряпками, вёдрами, швабрами и фотграфией любимой и ринулся в бой.
Хочу вам напомнить, что завтра - день основания Российского Флота, так что, если у вас есть знакомые военные моряки - поздравьте их, им будет от этого приятно.
А вы ели когда-нибудь крыс? Ладно, я перефразирую вопрос: а голодали ли вы когда-нибудь настолько, чтоб забыть о своей брезгливости и вспомнить о том, что такой вид животного, как человек выжил, в том числе, и благодаря тому, что всеяден? Конечно, хорошо, если нет, но жалко, если да.
Курсант, как и студент всегда голоден. Особенно первые два-три года. Потом, конечно, это проходит как-то само-собой, - то ли организм перестаёт активно расти, то ли приспосабливается получать питательные вещества из поцелуев прекрасных принцесс, я точно не знаю, но факт такой имеет место быть.
( Свернуть )
Чтоб долго не объяснять и не тратить ваше драгоценное время на слежение за растеканием моей мысли по древу, я просто скажу, что кормили курсантов на рубеже 80-90х годов говном. И того давали мало, кстати. Вот вы ели коров из НЗ СССР? А я – ел. Непередаваемые ощущения, когда ты грызёшь жилы этого благородного животного, которое трескало ромашки ещё до того, как твои папа с мамой познакомились! А ещё гороховое пюре из концентратов! Я когда первый раз увидел этот зелёный блин на дне котелка, даже не понял, что это такое там лежит. Ткнул в него вилкой, оно недовольно заворчало и тут же восстановило первоначальную форму, загладив четыре вмятины от вилочных зубцов. И я, вздохнув, пробовать его так и не решился.
Чуть легче было летом и пока совсем не развалился Советский Союз. Летом можно было есть шелковицу и ходить с чёрными губами или грецкие орехи и ходить с чёрными руками. С грецкими орехами вообще смешно вышло первый раз. Заступили с другом Славой в парно-пожарный досмотр ночью ну и, естественно, первым делом начали искать, что бы нам пожрать. Ну и Славик предложил орехами брюхи набить. А я же из Белоруссии, я же в глубине своей крестьянской души думал, что грецкие орехи растут, в основном в посылках из Узбекистана, высушенными и без кожуры, поэтому очень удивился, когда проснувшись утром на лавочке обнаружил, что у меня чёрные руки. Потом посмотрел на руки Славика и успокоился, - вдвоём-то умирать не так страшно.
А пока не развалился СССР нам из дома слали посылки с едой. Посылку нужно было сначала предъявить старшине роты, но ничего такого, о чём вы могли подумать: продукты он, естественно, не забирал, а просто проверял отсутствие вредных веществ для курсантского организма: водки, наркотиков и гражданской формы одежды. Помню, как он однажды удивился, увидев у меня в посылке банку шпротов.
- Это что, ШПРОТЫ?
- Ага.
- Уже даже не помню, как они выглядят, дай хоть посмотрю!
- Да заберите себе, отнесите домой, семью угостите!
- Охуел ты? Мне не положено!
- Тащ мичман, ну что нам эта банка на шестерых? Тока форму одежды маслом запачкаем!
- Да не. Не.
- Ой, да берите уже, честно, как маленький.
- Ты как со старшим мичманом разговариваешь, гат?
- Ртом, в основном.
- Блядь. Не могу удержаться от этого соблазна. Но! Наряд вне очереди за сон на посту, я с тебя хуй сниму!
- Говно вопрос! Мы забудем об этой истории, как только я выйду за дверь!
- Свободен!
А в каюте меня уже ждали пятеро моих товарищей с хлебом, заранее принесённым с камбуза и полными зобами слюны. И знаете, нам было так весело и приятно в тот момент, такое какое-то душевное единение компании возникало, что наркотик этот ментальный, всосавшись в мою кровь, до сих пор не даёт мне понять, что весёлого в клубешных тусовках и ресторанных застольях с цыганами и медведями может быть вообще.
Ещё, конечно, было полегче местным курсантам из Севастополя которые были родом. Их мамы и жёны, иногда, кормили их котлетами с ложечки через забор и даже гладили по головам. А в первый год оооочень не хватало, когда тебя кормят котлетами с ложечки и гладят по голове. Потом, конечно, организм начал приспосабливаться, суроветь, черстветь и пропитываться солью и начиналось хотеть уже мяса и грубого секса, а не жаренного фарша и предварительных ласк.
Не знаю, как там у студентов с практикой, но в нашем военно-морском училище было заведено так: первый курс - надводные корабли, второй - подводные лодки, третий - завод, четвёртый - опять лодки и на пятом - учебный центр. Вот одну историю про учебный центр в городе Обнинске я и расскажу.
Попали мы в него уже тогда, когда учились в Питере и было это в феврале-марте. Холодина помню стояла, страшная: снег, мороз и женщины в шубах и пыжиковых шапках. Встретили нас довольно радушно - на обучении в центре был один экипаж, который сидел там уже несколько лет, в ожидании своего корабля и преподавательский состав откровенно скучал без свежего мяса. Выделили нам этаж казарменного типа и приказали чувствовать себя как дома.
Только мы кровати поделили и вещи разложили, как меня вызывает начальник учебного отдела. Прихожу, докладываю, - сидит там он, ещё мужик какой-то и наш офицер, который к нам из училища был приставлен, как старший практики.
- Товарищ курсант, - ласково так спрашивает у меня капитан первого ранга, - ну как вы тут, - устроились?
- Так точно, - говорю, но пока не улавливаю в чём подвох.
- Всё ли устраивает? Может надо чего?
- Ну....телевизор не помешал бы, конечно!
- Хорошо, будет вам телевизор, в холле поставим.
- А вот скажите, - вступает в разговор второй, - у вас родственники есть в штабе московского округа?
"Ну да, - думаю я себе,- именно же поэтому я и торчу сейчас в Обнинске, что у меня родственники в штабе московского округа"
- Никак нет, - говорю, - никогошеньки абсолютно!
- Точно? А генерал-лейтенант Овечкин не ваш родственник?
- Нет, не знаю таких родственников!
- Ты хорошо подумай-то, повспоминай! - подбадривает меня наш старший практики и страшные галаза бровями делает. Мим, блядь.
- Да что тут думать-то? Мать у меня - медсестра, отца нет вообще, точно не мой!
- Ну ладненько, - заметно расслабляется начальник учебной части, - вы идите тогда, раполагайтесь!
- Ты дурак, штоле? - догнал меня наш уже в корридоре, - я ж тебе мигал! Надо было сказать, что дядька твой какой, мы бы тут как сыры в масле катались!!!
- Вы-то чего бы катались? Это я катался бы, а мне чужого масла не надо!
- Нуууу, дураааак!
Но телевизор нам, всё-таки выдали, даже цветной. В принципе, это и были почти все доступные развлечения. Ну ещё преферанс, конечно и девушки. Не, ну на учёбу -то тоже ходили почти каждый день, но наш учебный центр, который находился в Палдиски уже был не наш, а этот был заточен под несколько другие проекты. Поэтому, помимо, устройства подводной лодки под кодовым названием "Батон" учили нас, в основном, что не надо брать себе жён из Питера и Москвы, а исключительно из глухоманьских деревень (желательно в Белоруссии), ну, максимум, из районных центров. Ну и прочим премудростям, ожидающей нас, неведомой жизни.
Помогали мы преподавателям, конечно в быту, например. Доктор, помню, получил новую квартиру и нужно было ему помочь "ну там чуть-чуть вещей" перенести, "человек пять-то точно хватит". А чего нет-то? Всё веселее, чем по учебному центру шататься. Приехали к нему, вынесли с шестого этажа диван, два кресла, кровать, холодильник, стенку, пианино и так, по мелочи ещё грузовик и, пока он бегал, куда-то по делам выгрузили всё это на площадку седьмого этажа, где его новая квартира была. А его всё нет и нет. Куда пропал чорт? А он бегает вон внизу, руками машет, - оказалось, что мы подъезд перепутали и не туда вещи перенесли. Подумаешь, проблема! Перенесли куда надо. Ну он нас отблагодарил, конечно - вручил каждому по полукилограммовой железной банке просроченного ундевита!
Мы-то, конечно, рассчитывали, на водку, жаренную курицу и его дочь, но что поделаешь, - витамины ведь тоже нужны организмам, правда ведь?
С преферансом всё складывалось хорошо. Когда наш старший увидел, что мы играем в тыщщу, он сказал, что мы совсем, чтоли охуели и немедленно открыл школу преферанса. День и ночь рубились.
С девушками всё было несколько сложнее. В Обнинске их было много, не то, что в Иваново, конечно (хотя я не был в Иваново, но давайте оттадимся этому расхожему штампу), но очень много. Из-за суровой зимы определить их красоту и привлекательность на улице было невозможно, а на всякие злачные места, типа кино и кафе-мороженого, денег у нас тогда не было. Нам платили, конечно, стипендию какую-то и почти все мы работали по ночам (кто-где, я, например, продавал водку в ночном ларьке на Васильевском острове напротив какого-то ресторана), но в Питере деньги уходили намного быстрее, чем тратились. В двадцать-то с чем -то лет вы не представляете сколько в Питере соблазнов)))
Судьба подарила нам, естественно (удача сопутствует смелым), один подарок, в виде кулинарного техникума, но о нём, может, как-то отдельно расскажу. А про баб я не про тех хотел рассказать сегодня, а про снежных, в общем-то.
Накануне 23 февраля - дня всеобщего ликования военных, пошёл густой снег. Я вообще не люблю зиму и на снег у меня аллергия, но вот когда стоишь и смотришь в окно на эти белые лопухи, которые плавно, степенно и даже как-то с философским нигилизмом планируют на землю под жёлтыми конусами фонарей, то кажется, что ну хуй с ней с зимой - пусть уж тоже будет, чтоли.
- Товарищи курсанты! - врывается в это время дежурный по учебному центру, - срочно построиться!!! Форма одежды - произвольная!
Ну надо же, думаешь ты, что за бестактность такая - так нагло оборвать ваши с зимой уже вот-вот установившиеся отношения!
- Товарищи курсанты! - расхаживает дежурный в шинеле, шапке и ботинках перед строем в произвольной форме одежды, в основном трусы и тельняшки, - поступила команда начальника учебного центра! Срочно! Очистить плац ! От снега! Завтра на торжественном построении ожидается делегация из Москвы!
- Так снег же идёт!
-А вы не убирайте тот, который идёт! Убирайте тот, который на плацу лежит!
Военная логика так же беспощадна, как и бессмысленна, если вы не в курсе до сих пор! А ночь же уже на дворе, спать все собирались и чего-то разозлились и как давай там на плацу баб снежных лепить! И не просто вам там три шарика и нос-морковка с глазами-угольками, а нормальных баб, со всеми их анатомическими подробностями: сиськами, жопами и волосами в положенных местах. Налепили целую терракотовую армию, только из снега, расставили их ровными рядами на плацу и вокруг них снег убрали, конечно! Не можем же мы приказания не исполнить! Часов, наверное, до двух или до трёх содрогались там в творческих конвульсиях!
А утром нас разбудил дружный хохот с плаца. Военных, которые пришли в выходной день в кортиках, белых кашне и суровых лицах на построение, встречали красивые, но холодные бабы, стройными рядами на плацу.
Причём, ржали все, без исключения. Начальник учебного центра прибежал к нам красный от смеха и скомандовал срочное построения этих пидорасов-курсантов с куриными мозгами и спермотаксикозом вместо остальных мозгов. К тому моменту, как мы построились, он уже взял себя в руки и имел подобающе строгий вид. Он хмурил глаза, сопел и прял ноздрями.
- Товарищи, курсанты! - он ходил перед строем, заложив руки за спину и смотря в пол, - как вам не стыдно! Ну просили же вас, как людей нормальных убрать снег! А вы? Что сделали вы?
Он показал рукой в окно и нечаянно оторвал взгляд от пола туда же. А там уже офицеры и мичмана, все сплошь подводники и суровые витязи морских глубин, со следами неоднократных автономных плаваний во взглядах, играли в снежки на торжественном плацу сиськами от наших баб, тактически умело маневрируя между их тел. И, конечно, он не выдержал и засмеялся, а потом махнул рукой:
- Ну что вы за люди-то! Одним приказал снег убрать, они баб налепили, другим приказал баб убрать, - они этими бабами в снежки играют! Бляаааадь!!!
- Мыж подводники! - ответил ему кто-то из строя.
- Какие вы подводники? Дети же ещё.
И, вытирая слёзы белыми перчатками, ушёл на плац тоже играть в снежки, пока все сиськи не разобрали. Ну не за куском же жопы ему тянуться, в самом-то деле, в таком высоком воинском звании!