Сегодня мы обратимся к одному из фактов биографии Эриха Хартманна. Да-да, того самого пилота Третьего Рейха. Но сегодня мы поговорим с вами о другой его войне. На которой Эрих Хартманн воевал против того самолета, на котором летал после возвращения в Германию.

В общем, обо всем по порядку. И без политики.

Многие из нас знают, что Хартманну пришлось уйти из Люфтваффе Бундесвера из-за скандала с американским самолетом. Но у этой истории есть множество интересных деталей.

К сожалению, единственным источником, в котором данный эпизод описан подробно, является книга о Хартманне «Белокурый рыцарь Третьего Рейха».

Так вот, в 1957 году Хартманн проходил курс обучения на реактивных истребителях США, где он впервые увидел истребитель F-104, который сыграет судьбоносную роль в его карьере.

Американские пилоты на базе восхищались его скоростью, скороподъемностью и вооружением. Правда Хартманна удивило, почему так низок процент исправных машин. И когда он поговорил с теми же летчиками в баре, ему открылось совершенно другая картина.

У самолета были регулярные проблемы с двигателем и множество других неисправностей. Позже техники рассказали о практических проблемах ремонта самолета и предполетной подготовки.

Молодой капитан американских ВВС одолжил Эриху большущий дом с перечнем аварий, случившихся с F-104 до текущего момента. Эрих тщательно изучил это описание и пришел к твердому заключению, которое больше не пересматривал: Немецким ВВС, чтобы использовать подобный самолет, требуется гораздо больше опыта, чем они на тот период имели.

Уже по возвращении в Германию в июне 1958 года Хартманн получил командование над эскадрой истребителей, получившей название «Рихтгофен».

Хартманн понимал, что скоро на вооружение ВВС ФРГ поступят F-104, требовавшие первоклассной выручки от летчиков. Поэтому в эскадре начались усиленные тренировки. Летчики обожали Хартманна, чего не скажешь о вышестоящим начальстве, которое не оценило прямолинейный характер аса.

Здесь начинается классическая история о том, как паркетные полковники и генералы конфликтуют с полевыми. Хартманн командовал так будто велась настоящая война и видел мало смысла в идеальном выстраивании самолетов по линейке с экипажами в парадной форме.

Он прощал некоторые выходки своих подчиненных, открыл бар для эскадры, но потом по приказу командования его закрыли. Неудивительно, что большинство высших офицеров невзлюбили Хартманна.

Одними из немногих генералов, с которыми ладил Хартманн, были Каммхубер, Ралль и Штайнхофф.

Однажды во время беседы с Каммхубером возник вопрос об F-104. Эрих основывал свою точку зрения на личном опыте, полученном во время пребывания в США. Он сказал, что не верит, что F-104 может быть хорошим самолетом для немецких ВВС в принципе.

«Благодаря своей удаче я приобрёл большой опыт. И этот опыт вместе с тем, что я узнал об F-104 в США, говорит мне, что наши молодые пилоты просто не обладают достаточным опытом, чтобы справиться с такой сложной системой оружия. Я не считаю F-104 плохим самолетом. Проблема в том, что человеческий фактор у нас в стране послужит источником серьезных трудностей».

Он отметил, что в развитии германской авиации существует провал длиной в 10 лет, в течение которого не проводилось обучение пилотов и техников, не существовало никаких структур. Он подчеркнул молодость и неопытность немецких пилотов и отсутствие опыта управления реактивными самолётами у командования немецких ВВС.

Каммхубер ничего не сказал в ответ на возражение. Но его мягкие и уклончивые слова явно были советом. «Эрих, никогда не говори об этом» – сказал генерал. «Мы рады закупить этот самолет. Политики решили его покупать».

В итоге против Хартманна начались подковерные игры. Эрих пропустил срок ежегодного возобновления летной лицензии, после чего началось следствие с целью отдать Хартманна под суд. Эта попытка не увенчалась успехом.

Тем не менее, репутационный вред был нанесен и Хартманна отстранили от командования эскадрой, переведя на штабную работу, где он еще восемь лет ходил в звании подполковника выйдя в отставку в 1970 году.

По сути его выгнали со службы и отправили в ссылку

Но, несмотря на такой провал в карьере, Хартманн оказался прав. F-104 еще много лет окружали скандалы и трагедии.

В немецких ВВС это был один из самых проблемных самолетов и решение о его покупке стоило многим летчиком жизни.

Всего из-за летных происшествий было потеряно 292 самолета. Что уж говорить, если даже в США самолет получил прозвище «Вдоводел», а в ВВС ФРГ - его называли «Летающий гроб».

Начну я с техники Люфтваффе. И Хартманн, и Новотны, и Ралль хотя бы немного летали на истребителе Bf-109 фирмы "Мессершмитт" На фото - Bf-109 (Me-109) G, о котором тот же Хартман отзывался так:

Это был очень маневренный самолет и к тому же простой в управлении. Набирал скорость он очень быстро, особенно если перед этим немного спикировать. В ходе высшего пилотажа на 109-м можно было спокойно входить в штопор, а затем легко выходить из него. Единственной проблемой был взлет. Самолет имел очень мощный мотор и узкую колею шасси. Если слишком рано отрываться от земли, то машину могло развернуть на девяносто градусов. Из-за таких неудачных взлетов мы потеряли немало хороших летчиков.

Летали немецкие лётчики - тот же Вальтер Новотны - и на FW-190:

А теперь о советских асах. Иван Никитич Кожедуб начал свой боевой путь в 1943 году на самолёте Ла-5ФН:

А закончил войну на Ла-7:

Второй по результативности советский лётчик - истребитель Александр Покрышкин - сначала ни Миг-3, а потм - на полученной по ленд-лизу "Аэрокобре" (на фото). На "Аэрокобре" летал и Речкалов.

Были и машины КБ Яковлева - Як-1, Як-3, Як-7, Як-9 (на фото)

Про сравнение этих самолётов можно почитать здесь. Краткие его итоги таковы - советские самолёты периода 1943-1945 годов как правило не уступали аналогичным немецким машинам, а то и превосходили их. Но это в сорок третьем... А вот в сорок первом году ситуация была другая. Основной "костяк" ВВС составляли проверенные, но морально и технически во многом устаревшие самолёты предвоенных лет - И-153, И-16...

В первые месяцы (а то и годы) войны воевать на этих самолётах было не просто трудно, а очень трудно. К тому же, важнейшую роли играла тактика:

А вот тактики в сорок первом году в советских истребительных частях почти не было. Факторов много, но итог один - в сорок первом тактическое превосходство было явно на стороне Люфтваффе. Тогда немцы уже применяли тактику "свободной охоты", то есть тактику "увидел-сбил-ушёл". Вот что этот способ собой представлял:

а)Основа боевого порядка — пара самолетов (ведущий и ведомый).

б)На боевое задание вылетала группа самолетов составом пары истребителей, реже звеном.

в)Воздушное пространство было распределено между подразделениями и дежурными г)группами. Часть находилась в зоне дежурства в воздухе, часть — на земле.

д)Конкретная боевая задача на выполнение полета не ставилась, предполагалось, что пара охотников-истребителей самостоятельно определяет свои цели: как воздушные, так и наземные.

е)На выполнение заданий по плану «свободной охоты» отправлялись только высокоподготовленные лётчики, имеющие не одну одержанную победу над противником, имеющие высокие навыки техники пилотирования и действий в непредвиденных ситуациях (особых случаях в полете).

ж)Целями как правило были любые одиночные самолёты противника, повреждённые в бою самолёты противника, пары самолётов, замыкающие строй бомбардировщиков (штурмовиков), возвращающихся на свои аэродромы после выполнения боевой задачи.

Вот так этот способ подстроил под себя Хартман - он бил "из засады", используя техническое преимущество и атакуя в упор из "слепой зоны" снизу или преимущество по высоте, на высокой скорости заходя ничего не подозревающему противнику в хвост. Самолёт противника разваливался на части, прежде чем его лётчик успевал понять, что вообще произошло.

И да, немецкие лётчики, которые собственно свободную охоту и вели, старались как правило не вступать в бой с истребителями противника, сопровождающими те же штурмовики. Пике - очередь в упор - и сразу уход вверх, используя свою скорость. Но тактика-тактикой, а Хартманна всё-таки сбили, но он прыгнул с парашютом и пробрался по советской территории к линии фронта.

Наверняка Вы обратили внимание на слово "высокоподготовленные". Это ещё одна немаловажная вещь. У советских лётчиков опыта по больше части не было вообще, да и в первый год войны на фронт отправлялись после ускоренных курсов... Какая уж тут "свободная охота", когда первейшая цель - хоть немного скооперироваться со штурмовиками и бомбардировщиками, да и вообще - пережить первый боевой вылет. Вылет против очень серьёзного противника.

К счастью, в сорок третьем ситуация поменялась, и тактику "свободной охоты" - тактику асов, стали перенимать и советские лётчики, и вскоре она дала плоды. Тот же 19 ИАП (позже 176 ГвИАП) вообще стали называть "полком охотников" за то, что он фактически целиком и полностью занимался указанными выше вылетами. Если Вы ещё не догадались, кто был заместителем его командира - вот он, Иван Кожедуб собственной персоной:

За промежуток с 1944 по 1945 год полк совершил более 3500 боевых вылетов, уничтожив с начала войны 445 самолётов и потеряв в боевых заданиях сорок семь человек...

Вот примерно такая ситуация сложилась к концу войны. Здесь, думаю, нелишним будет указать и ещё одну вещь - победы. Точнее то, как они засчитывались.

А вот здесь системы были абсолютно разные. В Люфтваффе для подтверждения победы было достаточно одного свидетеля (как правило это был ведомый), который видел поражение самолёта. В некоторых случаях действовал принцип "джентльменам верят на слово" - особо титулованные лётчики могли самостоятельно заявить о сбитом самолёте и им, в принципе, верили.

способ учёта сбитых самолётов с советской стороны был намного строже, — требовалось подтверждение сбитого самолёта наблюдателем поста ВНОС либо наземными службами, впоследствии эти требования были слегка упрощены под влиянием предложений А. И. Покрышкина, который приводил примеры перехвата глубоко за линией фронта его группой истребителей крупных соединений бомбардировщиков, уничтожение которых не засчитывалось. Упрощение включало в себя лишь «зачёт» фотоснимков (хотя фотоаппаратура на советских истребителях фактически отсутствовала до 1944 года) и доклады о сбитом не менее трёх различных экипажей (напомню, в свободной охоте участие принимало только два самолёта).

Отсюда, собственно говоря, и следует, что засчитанные победы советски лётчиков могли быть и меньше реальных, чего не скажешь о немцах.

Так что же можно сказать в итоге? Разумеется, лётчики-асы были и с одной и с другой стороны. Разумеется, Люфтваффе были сильным и хорошо обученным противником. Не лишним будет факт и боевого опыта многих немецких лётчиков - боёв со "Спитфайрами" и "Харрикейнами" английских ВВС. Тем более значимым был и остаётся факт Победы. Да, советские ВВС понесли огромные потери в первые годы, но сумели создать своих лётчиков-асов. И их вылеты были результативными - при помощи тактики "свободной охоты" на поршневом Ла-7 был сбит реактивный Мессер (сделал это всё тот же Кожедуб) А что же касается ответа на вопрос в заголовке... Думаю, ни Кожедуб, ни Хартманн не "подставили" бы себя в позицию жертвы - "больной овцы, отбившейся от стада". А с учётом нелюбви Хартманна к "собачьей свалке" можно предположить, что бой вообще бы не состоялся. Так или иначе, но история расставила всё на свои места, закрыв тем самым интереснейшую страницу в истории Великой Отечественной Войны...

БМ ругался на фото из предыдущих частей.

Присоединиться к сообществу "Чтобы помнили" можно здесь.

"3 августа 1944 года я вновь встретил Гитлера на церемонии награждения, на которой было 10 парней из Люфтваффе. Гитлер не был прежним. Это было после покушения на него, его правая рука дрожала, и он выглядел изможденным. Он поворачивался левым ухом, чтобы слышать, что ему говорят, поскольку после взрыва бомбы он не слышал другим ухом. Гитлер рассказал о трусливой попытке убить его, и ругал своих генералов за редким исключением. Он также заявил, что Бог спас его, чтобы он смог спасти Германию от разрушения, и что Западные союзники будут неминуемо отброшены назад. " - о второй встрече с Гитлером.

"Когда я пропал без вести в тот раз, когда меня взяли в плен, Мертенс взял винтовку и пошел искать меня. Он не хотел сдаваться. Такую верность вы никогда не найдете на гражданке." - о Хайнце Мертенсе, своем старшем механике. 

"Один случай приходит в голову. Я вел поединок с краснознаменным Як-9, и этот парень был хорош, но совершенно безрассуден. <...> Пилот выпрыгнул с парашютом и был позднее пленен. Я встретился и поговорил с этим человеком, капитаном, который был приятным парнем. Мы дали ему поесть и разрешили ему бродить по аэродрому, взяв с него слово, что он не сбежит. Он был счастлив, что остался жив, но сильно растерялся, поскольку командиры говорили ему, что пленных летчиков сразу же расстреливают. Это парень съел свой один их лучших обедов за войну и обрел новых друзей. Мне нравиться думать, что парни, подобные ему, вернулись домой и рассказали своим соотечественникам правду о нас, а не ту пропаганду, которая изливалась после войны, хотя кое-какие ужасные вещи, без сомнения, имели место быть."

"Однако, я помню как один раз, я увидел более 20000 мертвых немцев, устилавших долину, где советские танки и казаки атаковали окруженную часть, и этот вид, даже пусть и с воздуха, самый запомнившийся за всю мою жизнь. Я могу закрыть глаза и увидеть это даже сейчас. Такая трагедия. Я помню, что я плакал, пролетая низко над ними; я не мог поверить своим глазам."

"Русские отделили женщин и девушек от мужчин, и произошли самые ужасные вещи, о которых вы знаете, и о чем я не буду здесь говорить. Мы видели это; американцы видели это, и мы не смогли сделать ничего, чтобы остановить их. Мужчины, которые сражались как львы, плакали как дети, наблюдая за повторяющимся насилием. Пара девушек смогла добежать до грузовиков, и американцы затащили их внутрь, но русские, большинство которых были пьяны, направили свое оружие на союзников и сделали несколько выстрелов. Потом водители грузовиков решили побыстрее уехать. Нескольких женщин пристрелили после изнасилования. Другие были не столь удачливы. Я помню девочку двенадцати лет, мать которой была изнасилована и убита, которая в свою очередь была также изнасилована несколькими солдатами. Вскоре после этого она умерла. Потом пришли еще русские, и все началось снова и продолжалось всю ночь. В течение ночи целые семьи покончили жизнь самоубийством, мужчины убивали своих жен и дочерей, а потом убивали себя. Я до сих не могу поверить в то, о чем говорю сейчас. Я знаю, многие никогда не поверят в эту историю, но это правда. Вскоре приехал русский генерал и приказал, чтобы все это прекратилось. Он был вполне серьезен, поскольку несколько русских, которые не остановились и продолжили насилие были казнены на месте их же товарищами через повешение."

"У нас был даже русский пленный, который показал нам, как заводить моторы в сильные морозы, добавляя бензин в масляный картер. Для нас это было неслыханным делом, и мы были уверены, что потеряем истребитель во взрыве. Это сработало, потому, что топливо разбавляло загустевшее масло, и испарялось, когда стартер срабатывал. Это было удивительно. Другой парень показал нам, как разводить огонь под капотом и заводить двигатель. Еще одна полезная подсказка. Этот же парень показал, как сохранять способность оружию стрелять, опуская его в горячую воду, что позволяло избавляться от смазки, которая застывала в механизмах. Без масла все прекрасно работало. Мне грустно было за этих людей, которые ни к кому не относились с ненавистью, и которые были вынуждены сражаться на войне, которой они, скорее, постарались бы избежать."

- Один вопрос, который может волновать многих, как вы можете не испытывать ненависти к русским, после того, чего вы натерпелись от них?

"Одна вещь, которой я научился, это: никогда не позволяйте себе ненавидеть народ из-за действий нескольких людей. Ненависть и фанатизм погубили мой народ, и миллионы погибли. Я надеюсь, что большинство людей не испытывают ненависти к немцам из-за нацистов, или к американцам из-за рабства. Не надо ненавидеть, ненависть пожирает вас живьем. Пусть ваш разум будет открытым, и всегда ищите лучшее в людях. Вы можете быть удивлены тем, что вы обнаружите."

(с) redrogers.com