"Прометей" и "Чужой: Завет" Ридли Скотта, вышедшие соответственно в 2012 и 2018 годах, были достойными попытками направить франшизу в другое русло, как можно дальше от глупости двух незапоминающихся мэшапов с "Хищником". Но хотя приквелы были амбициозными, они слишком погрязли в мифологии и многословной философии, чтобы быть полностью эффективными. Феде Альварес принимает умное решение вернуться к истокам с "Чужой: Ромул", поместив свою автономную часть в 2142 год, между событиями бессмертного оригинала Скотта 1979 года и не менее прочным сиквелом Джеймса Кэмерона 1986 года, и включив столько отсылок к обоим, что некоторые моменты почти выглядят как часть почтительного ремейка.
Любовь и уважение Альвареса к этим двум фильмам очевидны на протяжении всего повествования, и даже если его стиль "педаль в пол" ближе к жёсткому боевому экшену "Чужих", клаустрофобическое чувство ловушки и нарастающего ужаса даёт ему определённое родство с медленно нарастающими страхами "Чужого", если не контроль или сложность. Развитие финального акта перерастает в преувеличенный и слегка нелепый экстремальный сикко-хоррор, но есть достаточно работающих элементов, особенно в плане поддержания напряжения и больших сочных страхов, чтобы дать жаждущим ксеноморфов то, чего они хотят.
Наряду с похожими на омаров лицехватами, которые развиваются в совершенные машины для убийства с головами, напоминающими топливные баки мотоциклов, склизкими выдвижными челюстями и неприятной привычкой истекать кислотой, главным злодеем серии всегда был капитализм без совести. Бессердечная и эксплуататорская корпорация "Вейланд-Ютани" готова пожертвовать жизнями стольких низкооплачиваемых рабочих, сколько необходимо, чтобы обеспечить себе желанный актив - инопланетных существ, которых можно использовать для каких-то исследований в области биологического оружия. В "Чужой: Ромул" неконтролируемый капитализм буквально убивает людей, даже без необходимости столкновения с ксеноморфом.
Фильм начинается на Звезде Джексона, мрачной колонии с нулевым количеством светлого времени суток, где "ВЮ" контролирует горнодобывающую промышленность, которая принуждает колонистов к подневольному труду. Когда Рейн Кэррадайн (Кейли Спэни) выполняет свою рабочую квоту и подаёт заявление на получение разрешения на переезд вместе со своим братом Энди (Дэвид Джонссон) на планету с солнечным светом, бессердечный клерк сообщает ей, что квоты были расширены, и ей придётся проработать ещё пять или шесть лет, прежде чем она сможет уехать.
Мы почти сразу узнаём, что Энди - синтетик, выброшенный корпорацией, когда стали доступны более совершенные биомеханические гуманоиды. Покойный отец Рейн спас его из мусора, перепрограммировав с единственной директивой - делать то, что лучше для Рейн. Оба её родителя умерли от болезни лёгких, вызванной работой в шахтах, что является обычным явлением. Суровые условия, град, повышение температуры и появление новых болезней в каждом цикле означают, что многие колонисты в возрасте около 20 лет, как Рейн, остались сиротами.
Этот фактор открывает путь для Альвареса и соавтора сценария Родо Саягеса, чтобы обрушить инопланетный хаос на значительно более молодой ансамбль, чем обычно для франшизы. Небольшая группа включает Тайлера (Арчи Рено), бывшего парня, который всё ещё испытывает чувства к Рейн; его сестру Кей (Изабела Мерсед), которая держала свою беременность в секрете; вспыльчивого придурка Бьорна (Спайк Фирн), чей антагонизм по отношению к Энди происходит из-за роли синтетика в смерти его матери; и Наварро (Эйлин Ву), крутую технаря с навыками пилотирования.
Один существенный урок, не усвоенный из оригинала Скотта, - это минимальное время, потраченное на установление этих персонажей как отдельных личностей. Но, возможно, это было сделано намеренно, поскольку большинство из них не проживут достаточно долго, чтобы иметь значение.
Узнав, что недалеко в космосе дрейфует списанный корабль "ВЮ" с функционирующими криокапсулами, якобы с достаточным запасом энергии, чтобы доставить их на планету назначения, группа убеждает Рейн присоединиться к ним в побеге со Звезды Джексона. Им также нужно, чтобы Энди пошёл с ними для доступа к кодам безопасности корпорации.
Лёгкость, с которой они взлетают с угнетающей колонии на громоздком утилитарном космическом корабле, вызывает вопросы. Но впечатляющий звуковой дизайн обеспечивает достаточно отвлечения, заставляя аудиторию ощущать каждый лязгающий индустриальный шум и дрожащее движение, каждое сотрясение от турбулентности и жёсткую посадку в глубине своего желудка.
По прибытии группа обнаруживает, что их запланированное средство побега - это не корабль, а огромная космическая станция под названием "Ренессанс" с двумя модулями, названными "Ромул" и "Рем". Срочность ситуации обусловлена предупреждением о том, что станция через несколько часов врежется в систему колец, окружающую горнодобывающую планету, и будет уничтожена, о чём регулярно напоминают компьютерные объявления об оставшемся времени до столкновения. Но они уверенно рассчитывают управиться максимум за 30 минут.
Конечно, всё идёт не по плану, с одной неудачей за другой, прежде чем их присутствие пробуждает паразитических лицехватов и отправляет их на поиски человека-хозяина. Знакомая игра в угадайку, кто будет следующим и насколько жестоко его уберут, менее интересна, чем мастерство Альвареса в постепенном нагнетании напряжения, пока оно не достигнет лихорадочного накала и не останется на этом уровне.
Наряду с нервирующим звуком, большую помощь в этом оказывает подвижная операторская работа Гало Оливареса и высококлассная хоррор-музыка Бенджамина Уоллфиша, включающая отголоски музыки Джерри Голдсмита и Джеймса Хорнера из первых двух фильмов.
Как только угроза высвобождается, происходят обычные близкие контакты, предательства, трусливые отступления, оставляющие других в ловушке, и самоотверженные акты мужества, особенно со стороны Рейн, которая становится заменой Рипли. После впечатляющих ролей в "Присцилле" и "Гражданской войне" Спэни доказывает, что она убедительная главная героиня, уязвимая и в значительной степени управляемая своими эмоциями, но также технически подкованная, быстро соображающая, с впечатляющими инстинктами выживания.
Альварес вносит некоторые заметные изменения в поведение ксеноморфов, включая гораздо более медленную сцену прорыва из груди, которая продлевает агонию в более графических деталях, показывая существо на более поздней стадии развития. Сценарий также усиливает напряжение, находя временную меру, позволяющую человеческой добыче оставаться необнаруженной, а введение в начале автоматического сброса генератора гравитации через регулярные интервалы предвещает оригинальный способ использования этого фактора позже.
Вероятно, наиболее спорным элементом, который был бы спойлером, если бы не был уже раскрыт и обсуждён в интернете, является использование ИИ-голоса и лицевого рендеринга Иэна Холма в роли Рука, синтетика экипажа "Ромула" - или половины его, после кислотной ванны от пришельца - перезапущенного Рейн, чтобы выбраться из трудного положения.
Учитывая, что персонаж-андроид покойного Холма, Эш, был уничтожен 20 лет назад в "Чужом", немного озадачивает, что "ВЮ" построила бы физически идентичную модель для выполнения своей миссии. Помимо функции чистого фансервиса, этот выбор также кажется сомнительным с точки зрения вкуса, учитывая спорные дебаты вокруг сгенерированных ИИ цифровых копий во время прошлогодней забастовки SAG-AFTRA.
Однако Рук служит для внесения контрастных оттенков в роль Энди, запутывая лояльность синтетика, добавляя напряжённости в отношениях с Рейн и позволяя великолепному Джонссону (наиболее известному по сериалу HBO "Индустрия") размыть границы между мягко-манерным защитником и целеустремлённым оперативником компании.
Вкус Альвареса к кульминациям третьего акта с бушующими мерзостями и безумными откровениями, который он продемонстрировал в своём ремейке "Зловещих мертвецов" и "Не дыши", очевиден и здесь. В том, что, вероятно, станет элементом "любить или ненавидеть", фильм становится масштабнее, но, на мой взгляд, не лучше, с безумным финалом, который выходит на территорию гибридных видов - идея, которая уже дала смешанные результаты у режиссёра Жан-Пьера Жёне и сценариста Джосса Уидона в "Чужом: Воскрешение".
Новый вариант монстра, безусловно, повышает фактор отвращения, но когда существо, вылупившееся из оригинального концепт-арта Х.Р. Гигера, является таким совершенным образцом, как биологически, так и с точки зрения культового дизайна, радикальные усложнения не нужны. Мутант-гибрид, конечно, страшен, но также гораздо более банален, чем ксеноморфы, которых мы любим бояться.
Дизайн существ всегда содержал намёки на репродуктивные образы, которые Альварес и его команда смакуют как забавными, так и ужасающими способами. Порой это почти похоже на фестиваль вульв. А когда раненый ксеноморф создаёт сморщивающуюся щель, которая выстреливает каплями кислоты, как ядовитыми дротиками, это практически вооружённая вагина.
Несмотря на излишества и спорные промахи, "Чужой: Ромул" доставляет острые ощущения, которые, несомненно, заставят брезгливых людей закрывать глаза в стратегические моменты. Одна из ключевых сильных сторон фильма - возвращение Альвареса, насколько это возможно, к практическим визуальным эффектам, которые были доступны Скотту в 1979 году, используя цифровые технологии в основном для тонкого улучшения.
Художник-постановщик Нааман Маршалл руководил тем, что выглядит как массивные постройки на съёмочных площадках в Будапеште, а также обширным строительством на заднем плане для Звезды Джексона, дистопического планетоида-аванпоста, который открывает фильм в богато текстурированном мраке. От ржавого транспортёра, который доставляет группу на "Ренессанс", до лабораторий, коридоров, шлюзов и шахт лифтов заброшенной станции, находящихся в разной степени разрушения, фильм извлекает огромную выгоду из создания многомерных сред, окутанных тревожным освещением.
Что касается самих ксеноморфов, Альварес также в значительной степени возвращается к основам, используя комбинацию полномасштабных анимационных моделей, кукол, каскадёров в анимационных головах и компьютерной графики. Эти существа остаются одними из самых по-настоящему пугающих киномонстров в истории, и режиссёр сильно опирается на научно-фантастический хоррор с безжалостно динамичной частью, которая напоминает нам, почему они преследуют наше воображение на протяжении десятилетий.
