В бытность моей работы переводчиком в МВД, вез меня с ночи молодой опер-капитан домой. Весна, кофе, шутки, прибаутки, звонок ему по телефону - Да, счас заеду. Спрашивает, как бы между прочим, тороплюсь ли я и что на адрес надо заехать, что-то освидетельствовать ему, вот буквально 5 минут. Компания была приятная, утро раннее, ну и чего и не да? Подъехали, пятиэтажка-хрущевка, утро, тихо...в голове пролетают догадки - кража, избиение, бытовуха? Поднимаемся на третий этаж, дверь открыта, непривычно тихо. Дело в том, что когда на месте происшествия собирается народ, то гул стоит порядошный. Кто о деле, кто последние сплетни трет. А тут тихо, слышно как пакеты шелестят у соседей. Иду за капитаном. Прошло уже не менее 8 лет, но я до сих пор безмерно благодарна ему за тот пинок спиной мне в нос и шипение - Выйди вон! Я не видела мертвого годовалого ребенка, в его кроватке, умершего от голода и истощения, оставленного алкоголичкой матерью. Прибежала участковый педиатр, с картой и бумагами обращения в соц службы по поводу положения в семье. Молодая, стоит плачет, карту листает, всхлипывает и повторяет все время - Знаете, а он ведь не болел! Вообще. Крепыш такой...как же? Молодые мужчины, видавшие виды, стоят молча и хмуро. Скрипит входная дверь и заходит мать ребенка, поддата и с порога начинает что- то балагурить. Молодой опер с размаха молча пробивает ей в лицо. Она оседает. Так слаженно, как отвернулись присутствующие, не отворачивалась даже сборная по синхронному плаванию. Позже, все как один скажут, что подобного не видели. Так я поняла, что в 21 веке, в большом городе, в густонаселенном доме, от голода и жажды может медленно умирать ребёнок. Я не знаю, как проводилось дознание соседей, как они могли слышать этот плач и не вызвать хотя бы МЧС. Не знаю... я с тех пор, как оказалось, очень много не знаю.
