Валера сидел в кресле и читал меню из соседней библиотеки, но вдруг его отвлек странный шум. Казалось, где-то рядом звучит хор — грустный, как очередь за талончиками в поликлинике.

Он проверил хостел: капибара-администратор спала на стойке, уткнувшись в журнал «Записки бухгалтера»; автомат с батончиками хрипел «ошибка… ошибка…»; черепаха сидела у двери и писала своим хвостом на полу слово «печаль», но буквы расползались и становились похожи на мокрых червей.

Хор не смолкал.

И тут Валера понял — птички поют у него в голове. Маленькие, невидимые, но очень организованные. Они сидели где-то между ушами и выводили:

— Всё пройдёт, всё пройдёт, даже банан однажды станет пюре…

Валера сжал клюв.

— Прекратите! — закричал он, но хор только усилился.

Он не выдержал и выбежал на улицу. Там шёл дождь — не просто дождь, а такой, будто сам воздух плакал. Капли текли внутрь города, размывая вывески, превращая фонари в грустные свечки. Всё вокруг стало на мгновение одной сплошной тоской.

Валера поднял крылья и хотел закричать, но вместо этого замер и прислушался.

И вдруг понял: эта мелодия прекрасна в своей нелепой абсурдности. В ней были слова про мокрые носки, про сломанные зонты, про фантик, который не успели выкинуть. Она звучала как плач и смех одновременно.

И у Валеры покатились слёзы. Они смешались с дождём, и никто бы не понял, что это он плачет. Но хор внутри головы будто услышал его и спел тише, мягче, как будто гладил изнутри.

Валера вернулся в комнату, взял свою коробочку звуков, открыл её и пустил туда эту песню. Хор с благодарностью стих.

Он забрался в свой скворечник и, тихонько напевая этот грустный мотив, подумал:

«Грусть не всегда враг. Иногда она становится песней, которая делает нас настоящими.»

И Валера крепко заснул с улыбкой в клюве.

Продолжение следует...

Предыдущая глава о Валере

урок хорового пения

The Bard's Song (Live Tilburg 2025 года)