О романе «Уничтожить» Мишеля Уэльбека
Критики предполагают, что эта неожиданно печальная и даже интимная книга — своеобразное прощание одного из самых желчных писателей своего поколения.
Однако Эдуард Лукоянов уверен: Уэльбеку рано рыть себе могилу, а этот его роман подтверждает, что в мире еще хватает вещей, которые нужно срочно уничтожить.
Месье Поль с говорящей фамилией Резон — очередной типично уэльбековский персонаж. Для всего мира он «безымянный чиновник», маленький человек с большой зарплатой, служащий на верхних этажах французского правительства. Как всегда у Уэльбека, главный герой романа глубоко несчастен: у него нет друзей, с женой они уже долгие годы спят в разных спальнях, мать погибла на работе за полгода до выхода на пенсию и так далее и тому подобное.
Ко всем личным проблемам Резона добавляется глобальная. Какие-то активисты, то ли крайне левые, то ли крайне правые, взломали мировые сайты, чтобы выложить видео с казнью министра экономики Франции — непосредственного начальника Поля. «Казнь» оказалась фейком, но очень искусно выполненным: вся страна с замиранием сердца смотрела, как голова чиновника отделяется от тела, отсеченная ножом гильотины. Вообще, довольно странно, что хакеры остановились именно на этом министре, ведь Брюно Жюж не такой уж плохой парень, за последние годы (а действие романа «Уничтожить» начинается в 2026-м) он снова сделал французский автопром конкурентоспособным, взяток он не берет, служебным положением никогда не злоупотребляет, избиратели считают его бездушным технократом, но рейтинги его бьют все рекорды. Все это печалит Поля: он-то знает, что его начальник на самом деле отличный парень, который любит свою страну и обязательно победит на предстоящих президентских выборах.
Вскоре выясняется, что за взломами и дипфейками стоят не просто активисты, а люди, готовые к насилию. Сперва они парализуют международную морскую логистику, торпедируя китайские контейнеровозы, потом зачем-то взрывают датский банк спермы, а затем начинают убивать людей — и в большом количестве.
Параллельно отец Резона внезапно впадает в кому. Вся семья собирается в его родной деревне, дабы (опять же — как всегда у Уэльбека) доказать не словом, а делом, что за размеренным буржуазным фасадом всегда скрывается тотальный распад человеческих отношений, а всякий благочестивый католик понятия не имеет, чем занимается его дочь, пока родители не видят.
Когда в 1998 году Уэльбек работал над романом-манифестом «Элементарные частицы», всю свою желчь, дефицита которой у него никогда не наблюдалось, он излил на поколение своих родителей — распущенных и одновременно аморфных недохиппи, бумеров-гедонистов, пустивших мир под откос. Теперь он сам представитель поколения, на которое молодежь вешает всю ответственность за то, что мы живем в таком бардаке, устроенном стариками. Естественно, Уэльбек и не думает вдруг покаяться и побежать голосовать за Жан-Люка Меланшона, предварительно отписав все имущество какому-нибудь благотворительному фонду, помогающему трудовым мигрантам.
В романе «Уничтожить», несмотря на боевое заглавие, автор скандальнейшей «Покорности» заметно умерил градус ненависти к окружающим, но он не собирается врать, что в свои почтенные годы наконец примирился с обновленной европейской цивилизацией. Крайне левые для него недостаточно крайние, и их ему по-своему жаль; крайне правые для Уэльбека — и вовсе небольшое семейное предприятие Ле Пенов (в итерации «Национального объединения») и унылый театр одного актера Эрика Земмура (в итерации «Реконкисты»).
Министерский чиновник Поль Резон идет на избирательный участок и впервые в жизни осознает, что ему не за кого голосовать, даже порча бюллетеня кажется ему совершенно бессмысленным соучастием в абсурде электорального процесса, а точнее его имитации. Во французском обществе вообще много говорят о том, что элиты окончательно потеряли связь с простым народом, но Уэльбек уточняет: элиты умудрились разорвать элементарные связи даже внутри своего маленького привилегированного сообщества, даже коррупция могла бы служить хоть каким-то подобием человеческих отношений, но ведь и ее нет. Все, что остается человеку в Европе, описанной Уэльбеком, — чувство глубокой досады, которое на самом деле и составляет плоть всех его романов, от «Расширения пространства борьбы» и «Элементарных частиц» до «Серотонина» и «Уничтожить».
Мишель Уэльбек
Рождественское чудо обязательно случится, но так, что все об этом пожалеют, «отличный мужик» Брюно Жюж, извращенный одним лишь призраком власти, окажется куда большим циником, простое человеческое счастье обернется последней насмешкой мироздания. Что с этим делать? Уэльбек понятия не имеет, но зато он хотя бы знает суть досады, которую испытывает с самого своего рождения и наверняка будет испытывать на пороге вечности.
Корень этого чувства лежит в абсолютной предсказуемости жизни и ее же чудовищной нестабильности. Во французском правительстве ничуть не переживают по поводу предстоящих выборов, все пройдет по накатанной схеме: мейнстримные элиты выдвинут какую-нибудь умеренную моль, она со скрипом пройдет во второй тур, где встретится с каким-нибудь правым популистом, все перепугаются, что к власти в Республике придут фашисты, и как миленькие проголосуют за кого угодно, лишь бы не за человека с фамилией Ле Пен. Затем в жизни предсказуемо произойдут обманчиво непредсказуемые события: какие-нибудь массовые беспорядки или атаки террористов. А досада закономерно перерастет в запредельную усталость от самого существования: «Ему претит, с тревогой осознал он, непостоянство как таковое; сама идея, что все, что бы это ни было, заканчивается; то есть претит ему не что иное, как одно из главных условий жизни».
Вообще, в европейской прессе любят приписывать Уэльбеку профетические способности: если Россия живет по заветам Владимира Сорокина, то Франция живет согласно плану, описанному Мишелем Уэльбеком. В действительности Уэльбек никакой не пророк, он всего лишь описывает жизнь такой, какая она есть, без того, что Поль Резон именует «прекраснодушной хренью». (Если вспомнить недавние бунты, прокатившиеся по Франции, то, пожалуй, единственной по-настоящему уэльбековской деталью в них был расстрел семьи одного чиновника из установки для запуска фейерверков: товар бессмысленного потребления вдруг превратился в орудие народного гнева — тоже, впрочем, не слишком осмысленного.)
Хуже прекраснодушия, если верить Уэльбеку, только вопиющий цинизм, на котором строится медиасреда — наше единственное средство получения знаний о происходящем в изувеченном мире. У нас есть вышки 5G, но есть ли нам что сказать друг другу? У нас есть мгновенный доступ к любой информации, но на самом деле мы знаем не больше, чем наши предки, получавшие, если вообще получавшие, новости из газет. Каждый год нас мучают какими-нибудь страшилками, которые оказываются полной ерундой, когда приходят настоящие испытания. В 2024 году вы вспомните, как совсем недавно нас пугали глобальным контейнерным кризисом, который должен был обрушить мировую экономику? Поль Резон вот помнит, но только потому, что в его реальности он действительно случился — и очень зрелищно, с военными эсминцами и взрывами торпед. Однако и по этому поводу он приходит скорее к равнодушному заключению:
«Он понял, что, в сущности, не возражает и против уничтожения китайских контейнеровозов. Ни китайские промышленники, ни морские перевозчики не вызывали у него ни малейшей симпатии; преследуя свои низменные меркантильные цели, все они способствовали погружению в ужасную нищету подавляющего большинства жителей планеты, чем тут, интересно, восхищаться».
Террористы-сатанисты, к которым на какое-то время проникается смутной симпатией центральный герой романа, производят высокотехнологичные дипфейки, но технологической составляющей исчерпываются их отличия от реальности, в которой мы существуем. Да, умозаключение очевидно опасное, но Уэльбек вроде бы никогда и никому не обещал тепло и безопасность.
И в Европе, и в России критики поспешили назвать эту вещь самым нежным, трогательным, нетипичным и, видимо, прощальным романом французского мизантропа. Это не так. «Уничтожить» доказывает, что Уэльбек по-прежнему пишет прозу, черпая слова напрямую из какого-то средоточия трансцендентного мрака, куда другие даже смотреть боятся.
Будьте бдительны.
