Глава 16

Лиза вскочила на ноги. Все, она больше не может оставаться в этом доме. Схватив телефон, она выскочила в подъезд в чем была, забыв даже про обувь. Сбежав по ступенькам вниз, открыла подъездную дверь и словно выпала из кошмара в реальную жизнь. Она не видела, куда бежит. Слезы застилали глаза, превращая окружающий мир в размытое месиво из серых теней и бликов от уличных фонарей. Страх подгонял в спину. Пульс ударял в виски, как барабанный бой, заглушая любые попытки здравых мыслей пробиться сквозь панику.
Ее ноги почти не касались земли. Каждый звук, даже едва различимый шорох или треск ветки, резко усиливал ее тревогу, превращаясь в воплощение преследующего кошмара.
Только когда дыхание кончилось, срываясь на хриплый, болезненный кашель, она немного сбавила шаг. Ей казалось, все сжалось до одного — единственного укола страха, терзающего изнутри. Ладони дрожали, стиснутые в кулаки, ногти оставляли глубокие, болезненные отметины на коже. Голова кружилась, воздух казался густым, словно сироп, и каждый вдох давался с трудом, будто её самого жизненного пространства стало невыносимо мало.

Она озиралась вокруг, бросая испуганные взгляды через плечо. Каждый тёмный угол, каждый шорох становились подозрительными, наполняясь невидимой угрозой. В какой-то момент ей показалось, что тени зашевелились, как живые, стремящиеся к ней своими вытянутыми, неосязаемыми руками.

Слёзы, солёные и горячие, стекали по щекам, оставляя следы, как временные татуировки страха и отчаяния. Внезапно ей захотелось спрятаться, укрыться от жестокого мира, однако вечернее безмолвие и отражения страхов, казалось, плотно окружили её, отрезая любые пути к спасению и умиротворению.

Этот район она знала плохо, поскольку гулять предпочитала в центре, поэтому дом, у которого она стояла, был ей не знаком. Лиза села на лавочку перевести дыхание. Из подъезда вышел крупный мужчина с усами, за руку которого держала девочка лет семи.

- Папа, смотри, тетя плачет, - выглядывая из-за ноги мужчины, показала на нее пальцем девочка.

- Не тычь пальцем, это некрасиво, - шикнул на нее мужчина.

- Девушка, вам нужна помощь? – обратился он к Лизе осторожно, - может скорую вызвать? Или полицию?

Ага, конечно. Скорой она никогда не объяснить происхождение укусов. Как, собственно, и полиции. Не дай бог еще Сергей приедет на вызов.

- Нет, спасибо, все в порядке, - мотнула она головой и выдавила кривую улыбку, - за мной сейчас приедут. Отец.

- Я мог бы подождать вашего отца с вами, если хотите.

Было видно, что сам мужчина этого не хотел, а лишь предложил из вежливости. Лиза снова замотала головой.

- Нет, нет, спасибо. Я справлюсь.

- Хорошо, - мужчина потянул за руку дочь, которая все это время завороженно рассматривала Лизу.

- Не пялься, - шепотом наставлял он ребенка, — это некрасиво!

Девочка потянула папу за руку вниз и что-то прошептала ему на ухо. Мужчина, немного поразмыслив, кивнул. Девочка отпустила его руку и медленно подошла к Лизе. Любопытные детские глазенки осмотрели ее с ног до головы, потом она открыла детскую сумочку, перекинутую через плечо, вытащила оттуда конфету и положила рядом с Лизой на скамейку.

- Не плачь, - чуть более уверенно девочка коснулась руки Лизы, - плачут только ревы. Если тебя обижают – расскажи папе. Он тебя защитит, мой папа всегда так говорит. И я ему все-все рассказываю, и ты своему расскажи.

- Обязательно, - улыбнулась Лиза ребенку и взяла конфету, - спасибо тебе большое.

Девочка сделала серьезное лицо, вернувшись к отцу взяла его за руку и потянула.

- Пойдем.

Мужчина последний раз обернулся на девушку и пошел за ребенком.

Лиза сникла. Никакой отец за ней не приедет. Он оставил ее с матерью, когда Лизе было шесть. А потом вообще умер, спустя девять лет.

- Такой молодой и сердечный приступ, - сокрушается мать по сей день, так и не пережив смерть отца.

Лиза не знала куда идти, кому позвонить, что делать. Телефон в руке завибрировал. На дисплее высветился незнакомый номер. Приготовившись послать настырного звонящего ко всем чертям, Лиза сняла трубку.

- Алло! – напряженно почти прокричала она в трубку.

- Ахах, Елизавета, я не вовремя похоже, - знакомый голос со смешинкой донесся из трубки. Мужчина с озера, спасший ее!

- Ой, здравствуйте! Как я рада вас слышать!

- Целый день на звонки не отвечаешь. Я че звоню, в Брянск собрался, к тетке погостить. Тебе сальца-то привезти?

- Конечно, конечно, привезти, - Лиза старалась сдержать себя в руках, но голос дрожал, грозя вот-вот перейти в плач.

- Что-то голос у тебя невеселый, у тебя все хорошо?

Такой просто, искренний вопрос небезразличного человека прорвал в Лизе последнюю преграду, и она зарыдала.

- Что ты, дочка? Что с тобой? – в голосе уже не было насмешливости, отдавалась только тревога.

- Меня убьют, - рыдала Лиза в трубку, - меня завтра убьют!

- Где ты сейчас? Я приеду, ты дома?

- Нет, я на улице, я не знаю, где я. Недалеко от своего дома.

- Встань и посмотри табличку с адресом на доме, - голос превратился во встревоженно-командный.

Лиза обошла дом, нашла табличку и продиктовала адрес.

- Будь там, я уже выезжаю, дочка.

Мужчина положил трубку.

Прошло около сорока минут, и Лиза услышала отчаянно ревущий и чихающий звук мотора. Приехал!

Она бросилась с лавочки к дороге и замахала руками. Ласточка остановилась рядом с ней. Встревоженный мужчина выскочил с водительского места и заторопился к Лизе. С нее в эту секунду словно все силы выкачали. Она стояла на месте, не могла сделать даже шаг навстречу и ей отчаянно хотелось лишь одного – упасть в объятия мужчины и рыдать. Чтобы ее пожалели, защитили, хотелось почувствовать себя маленькой девочкой, за сильной папиной спиной.

Мужчина бережно обнял Лизу.

- Ну как так, дочка? Как же ты так умудрилась? Еще и босиком. Давай, садись в машину, ко мне поедем. Сейчас нам Анна Павловна вкусненького приготовит, отдохнешь и расскажешь все. Согласна?

Лиза кивнула.

— Вот и славно. Садись.

Мужчина бережно усадил ее на переднее сиденье, достал с заднего сиденья куртку и накрыл ее плечи.

— Вот так, - приговаривал он, укутывая ее поплотнее, — вот так. Теперь все будет хорошо.

Всю дорогу в машине стояла тишина, лишь шум мотора напоминал о движении. Уличные фонари за окном то и дело сменялись тёмными силуэтами деревьев, отбрасывая мимолетные тени на Лизино лицо. Она сидела, опустив взгляд, но иногда украдкой поглядывала в окно, как будто искала успокоение в ночных пейзажах. Время от времени ею овладевали эмоции, и она тихо всхлипывала, стараясь не нарушать безмолвие. Слезы, как маленькие капли дождя, собирались в уголках её глаз, и она аккуратно вытирала их пальцами.

Лиза старалась дышать ровно, но лёгкая дрожь вырывалась наружу, несмотря на все её старания. В машине разливался мягкий полумрак, и её попутчик, сидевший за рулем, изредка бросал сочувствующие взгляды в её сторону, понимая, что сейчас лучше всего просто быть рядом и молча поддерживать её присутствием. Она устала и донимать ее расспросами не время. Все потом.

Остановились они в тихом уголке частного сектора. Вокруг раскинулись аккуратные домики с ухоженными садиками, где редкие фонари отбрасывали теплый свет на тротуар. Как только машина затихла, из одного дома, стоявшего чуть вглубь от дороги, вышла женщина. Она была одета в тёмный халат, а её волосы небрежно заколоты, словно она отвлеклась от домашних дел. На её лице было трудно определить возраст — то ли опыт прожитых лет, то ли спокойствие, кажущееся вечным.

Подойдя к калитке, женщина остановилась, и, как только пассажиры вышли из машины, её глаза округлились от удивления. Увидев Лизу, она в ужасе всплеснула руками и в этом движении было всё — и потрясение, и мгновенное сочувствие. Ветер мягко шевелил края её халата, а тишина ночи вновь окутала улицу, нарушаемая теперь лишь их взволнованными голосами и тихими всхлипами Лизы.

- Боже, деточка, эк тебя помотало, миленькая!

Она бережно обхватила Лизу за плечи и повела в дом.

— Вот тебе тапки, не сбивай ноги попусту. Стой тут, - женщина открыла большой советский шкаф и достала с верхней полки пару полотенец.

- Пойдем, помогу тебе помыться, грязная как анчутка

, - слова женщины были пропитаны теплом, в них не было ни осуждения, ни злости, что незнакомая девушка свалилась им на голову посреди ночи со своими проблемами.

В ванной она помогла Лизе снять футболку и ахнула, увидел укус на животе.

- Деточка, - разглядывая укус, прошептала пораженная хозяйка.

Лиза стояла с самым несчастным видом.

- Я сейчас принесу зеленку, обработаем и помоешься, как сможешь. Если нужна моя помощь, я помогу. Потом ужинать и спать, кажется у тебя был тяжелый день.

Лиза была благодарна женщине за то, что она не задавала вопросов.

После обработки раны Лиза отказалась от помощи с приемом душа и женщина тактично удалилась.

Болело все, что могло болеть. Помывшись, как смогла, Лиза вытерлась пушистым полотенцем и надела халат, предоставленный хозяйкой. Старый, выцветший от частой стирки, но опрятный болтался на Лизе мешком.

Хозяева сидели на кухне, откуда доносились их приглушенные голоса. И невероятный аромат жаренной картошки. Желудок снова свернул спазм. Аккуратно ступая, Лиза прошла на кухню. При ее появлении хозяева тут же смолкли. Первой нарушила неловкое молчание хозяйка.

- Ну что же ты встала в проходе? Я уже наготовила, садись за стол, - засуетилась она. Николай тоже подскочил со стула, уступая ей свое место. Лиза села.

- Давай, давай, дочка, налегай! Вон тощая какая, ребра да масла торчат, - улыбнулся он.

Анна Павловна с удивительной ловкостью накрыла на стол. Каждое её движение было точным и уверенным, как у человека, который всю жизнь посвятил созданию домашнего уюта. Перед каждым из них оказалась тарелка с аппетитной, дымящейся жареной картошкой, золотистые ломтики которой источали аромат, способный разбудить аппетит даже у самого сытого гостя. Рядом она поставила свежие, сочные помидоры и огурцы, нарезанные аккуратными кружочками, словно сам сад радовался возможности поделиться своими дарами.

Маринованные грибы покачивались в маленькой мисочке, искрясь в свете лампы и излучая тонкий аромат укропа и чеснока. Рядом с тарелками стояла корзина с хлебом — его тёплый запах мгновенно наполнял комнату, напоминая о том, что заботливые руки вымесили это тесто. Хлеб выглядел необыкновенно аппетитно, его корочка была ровной, янтарного цвета с хрустящей, но мягкой сердцевиной. Всё это создавалось ощущение искреннего гостеприимства, когда каждый кусочек пищи казался пропитанным любовью и душевным теплом хозяйки.

Когда все сели за стол, хозяйка перекрестила стол, себя, повернувшись к образам в углу и наигранно-сурово посмотрела на Лизу.

- Ешь давай, не заставляй кормить тебя с ложечки, как маленькую.

- Простите, я не могу есть, - крутя вилку в руках, тихо сказала Лиза.

- Что так? – удивились хозяева.

Лиза дважды глубоко вдохнула и выпалила:

- Порча на мне, не могу ничего есть. Вся еда со вкусом гнили, даже самая аппетитная.

Хозяева переглянулись.

- Ты попробуй, совсем немного. Если не понравится, никто тебя не заставит, Николай участливо похлопал Лизу по руке.

Без особой надежды девушка подцепила кусочек картошки на вилку и поднесла к носу. Невероятный аромат любимой жаренной картошки приятно щекотал ноздри. Закружилась голова.

Аккуратно положив картошку в рот, Лиза раскусила ее зубами. Невероятно вкусно! Вкусно! Ни вкуса гнили, ни порченности, только вкус, любимый с детства. Лиза набрала полную вилку и запихнула в рот. Издав протяжный стон наслаждения, она потянулась за хлебом.

- Ну вот, - усмехнулся Николай, хотя в глазах читалась лишь тревога, - говорил же, моя Аннушка мастерски готовит.

Лиза с жадностью запихивала в рот всё, что было на столе, будто боялась, что в следующий миг всё это исчезнет, как сладкий мираж. Её руки работали быстро и ловко, не останавливаясь ни на секунду, как если бы всему этому угощению был отпущен короткий срок существования. Усиленно пережёвывая каждый кусочек, она иногда давилась и кашляла, но её желание насытиться было настолько сильным, что остановиться она не могла.

Анна Павловна и её муж тихо сидели напротив, с пониманием наблюдая за этой сценой. Они обменивались взглядами, полными сочувствия и теплоты, осознавая, как важно для Лизы это мгновение утоления голода. Словно ведомые каким-то невидимым этикетом сострадания, они не произнесли ни одного слова, лишь наблюдали за тем, как еда исчезает с тарелок.

Наконец, когда на столе не осталось ни крошки, Лиза откинулась назад, тяжело выдохнув. Она чувствовала себя теперь не только переполненной, но и несколько растерянной, как будто только что завершила важное, но изнурительное путешествие. В этот миг она заметила тихие, но внимательные взгляды хозяев, устремлённые на неё с другой стороны стола. Смущение волной захватило её, и легкий румянец залил щеки. Лиза ощутила себя неловко, словно забыла о манерах и в первый раз спохватилась о том, что её так внимательно и доброжелательно принимали в этом доме.

- Извините пожалуйста, - принялась она извиняться, но ее остановили.

- Что ты, деточка, что ты! Кушай, набирайся сил, все правильно. Чайку хочешь? У меня и булочки есть, вчера пекла, с яблоками.

- Хочу, - кивнула Лиза.

Когда Анна Павловна налила всем чай, Лиза прочистила горло и села ровно на стуле.

- Я хотела сказать вам спасибо. Вам, Николай, что вытащили меня тогда на озере. И сейчас не бросили меня на улице. И вам, Анна Павловна, за ужин, за заботу. Я очень давно не видела таких отзывчивых и добрых людей. Честно говоря, я думала таких уже нет. Я знаю, что у вас много вопросов. Я готова вам рассказать. Только не перебивайте. Пожалуйста.

Никто из хозяев не проронил ни слова.

Лиза глубоко вдохнула, сжала ладони в кулаки. Николай положил руку поверх ее кулачка.

- Не переживай, мы не осудим.

Лиза выдохнула и рассказала хозяевам все- без утайки, без прикрас. Периодически Анна Павловна охала и тихонько крестилась, Николай задумчиво причмокивал, но девушку не перебили ни разу.

- И когда Николай позвонил, я уже не сдержалась. Столько всего свалилось, что я просто не выдержала.

Анна Павловна мягко встала из-за стола, её стул издал лишь едва слышный скрип. Быстрым шагом, но с какой-то особенной лёгкостью она направилась в соседнюю комнату, где, на мгновение задержавшись, принялась искать что-то важное среди множества аккуратно сложенных вещей. Вернувшись, она держала в руке небольшой нательный крестик, который висел на простой, но крепкой веревочке. Крестик был скромным.
— Держи, — сказала Анна Павловна с тихим, но твёрдым голосом, протягивая крестик Лизе, — дочке покупала, хотела отправить с посылкой, но тебе, видать, нужнее.

В её словах чувствовалась не только забота, но и понимание, что в жизни иногда встречаются моменты, когда именно такие символы могут дать человеку поддержку. Лиза аккуратно приняла этот дар, ощущая его лёгкий холод в руках, который мгновенно согревался от её тепла.

Не раздумывая ни минуты, она тут же надела крестик на шею, и он уютно улёгся на её ключицах, словно всегда принадлежал ей. В этот момент она почувствовала, как на её плечи мягко опустилась невидимая, но ощутимая защита, которая согревала её изнутри и придавала уверенность. Это был миг, когда она позволила себе быть уязвимой и одновременно защищённой.

- Что же делать с тобой, дочка? – задумчиво сказал Николай.

- Я сама не знаю. Мне гадалка говорила пирог испечь и на кладбище отнести, но предупредила, что поможет только если свечка будет ровно гореть. А она вот так…, - не договорив, девушка опустила голову, - и срок заканчивается завтра.

- Давай поступим так, - Николай сложил руки на столе, сцепив их в замок, - завтра с утра пойдет к отцу Станиславу в наш приход, спросим у него совета, как быть. А сейчас все по койкам – ночь скоро, все устали и перенервничали.

Постелили Лизе в маленькой комнате. После переезда дочери ее использовали как кладовую и хранили там сезонные вещи. Николай все вытащил, Анна Павловна застелила свежее постельное и, пожелав друг другу спокойной ночи, все разошлись по комнатам.

Постепенно наступила тишина, накрывающая дом, словно мягкое одеяло. Лиза невольно задержала дыхание, позволяя волнам спокойствия медленно окутывать её.
Впервые за последние дни она ощущала эту блаженную тишину. Словно ветер унес весь шум и суету, оставляя только чистый звук собственного дыхания.

Снаружи лунный свет пробивался сквозь занавески, создавая мягкие тени, танцующие на стенах, и в этом свете она ощущала себя в безопасности, словно опять вернулась в детство, где об этом лишь мечтала.

Лиза вдруг поняла, насколько важно это состояние. Она сжалась в клубок, стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь: едва уловимый запах трав, который, казалось, пробивался из величественного сада за окном, ощущение мягкости подушки под головой и прохлады простыней, шуршащих при каждом движении. В перерывах между тишиной в её сознании звучали мелодии исчезнувшего мира, той жизни, которая была до проклятья – будто она была в другой Вселенной, существовавшей так давно, что воспоминания о ней превратились в легкие призраки.
Эти мысли играли в её голове, пока она пыталась перенести свое сознание в то время, когда всё казалось ясным и простым. Каждый вдох напоминал ей, что спокойствие — это дар. Её тело постепенно расправляло напряжённые мышцы, отпуская накопившуюся тревогу и усталость, выпуская их в неслышный эфир. Она начала чувствовать, как страх, как старая одежка, отходит на второй план, оставляя пространство для покоя.
И в этот единственный миг Лиза ощутила, что душа её, словно цветок, медленно распускается, позволяя нежному свету пронизывать её изнутри. В тишине не было ни страха, ни тревог, только она сама и тихий шёпот души, где переплетались несбывшиеся мечты и надежды на то, что завтра будет лучше. Каждое мгновение, проведённое в этой тишине, напоминало ей, что жизнь — это как златистый песок, который можно найти даже в тенистых уголках сердца. Наступила ночь, которую она ждала долго, и в этом мгновении тишины Лиза наконец нашла себя.

Скоро из соседней комнаты донесся легкий, мерный храп. Под него Лиза и уснула спокойным, безмятежным сном.

Глава 17

Проснувшись, Лиза сначала медленно открыла глаза, и первая волна свежести, пробравшись сквозь настежь открытое окно, нежно касалась её щеки. Эта, казалось бы, мелочь была почти магической, напоминая о том, что вокруг все живое, каждый лоскуток природы ждал её пробуждения. Счастье расползалось по её телу, как теплый поток, заполняя каждый уголок радостью, как утренний туман, струящийся сквозь поля.

Она нырнула в уютные одеяла, тихо потянувшись, позволяя своему телу растянуться, словно уставшая вьючная лошадка, разминающая ноги после долгого пути. Вдыхая аромат свежей земли с ароматами скошенной травы и диких цветов, она осознала, как будто весь мир, который так беспокоил её в последние дни, рассосался за пределы этого деревенского уюта. Каждый вдох напоминал ей о волшебстве простоты — теплого хлеба, который её бабушка пекла с любовью, о чистых, струящихся ручьях, о том, как легкий ветерок играл непослушными волосами.

Лиза выскочила из постели и шагнула по холодному деревянному полу, и то ли от свежести утра, то ли от радости, её сердце трепетно заколотилось. Она подошла к окну и мир вокруг развернулся в непревзойденные картины: за окном раскинулся зелёный луг, как живописная ладья, в которой плыли яркие цветы, а вдалеке верхушки сосен весело играли с нежными облаками. Птицы напевали свою утреннюю песню, а ветер нежно шептал, поздравляя её с пробуждением.

Кошечка-таролог с характером и претензиями. Живой пипидастр с роскошными усами, вечно голодными желтыми глазами и золотистым пятном на лбу (говорят, это метка судьбы). Она обожает загадочную атмосферу: шелковые тюрбаны, свечи, колоды карт и, конечно, миску с чем-нибудь вкусненьким под лапой.

К таро Марго пришла случайно: однажды она уронила колоду с книжной полки в библиотеке, карты рассыпались, и каждый символ показался ей знакомым. С тех пор Марго не сомневается: карты сами выбрали её. Теперь она устраивает сеансы не только для котов, но и для людей, иронично подшучивая над их вопросами и страхами.

По характеру это остроумная, язвительная и очень независимая киса. Она вечно спорит с Базилио, считая его психологические методы скучными и слишком «человеческими». Их пикировки — отдельное шоу: Марго любит подкалывать Базилио, а он не упускает случая напомнить ей о её слабости к угощениям.

С клиентами Марго ведёт себя дерзко, но с необъяснимым обаянием: Вам выпала карта «Кот на подоконнике». Это значит, что пора перестать ждать чудес и заказать себе вкусняшку!

Любовь к еде — её визитная карточка. Марго уверена, что судьба благоволит тем, кто не забывает хорошо покушать. Она может предсказать будущее по расположению кусочков корма и всегда знает, когда в доме появится свежая курочка!

В мем-вселенной «Ссанктуарий» Марго — это воплощение интуиции с щепоткой сарказма и большой любовью к жизни. Карты всегда у нее под лапой, а остроумная шутка — на кончике шершавого языка!

P.S.: Сегодня-завтра постараюсь описать и выложить краткие истории всех обитателей Ссанктуария) Это маленькая мем-вселенная, которая долго жила в моей голове и в чатиках с близкими друзьями, которой я, наконец-то готов поделиться с миром. Мечтаю о микросообществе на Пикабу, но до этого еще далеко. А пока - знакомьтесь с персонажами)

Мемы с Марго на моей странице на Пикабу: 1, 2

Все остальные персонажи Ссанктуария будут лежать тут)

Всем хорошего дня!

Магию можно рассмотреть как технологию по преобразованию мира. Но в основе этой технологии лежит сознание, способное этот мир воспринимать напрямую и воздействовать на него. Возникает взаимодействие сознания и внешнего мира. Это ведет к тому, что сознание преобразуется. Процесс преобразования сознания можно рассмотреть как переход из состояния А в состояние Б. Тогда мы можем рассмотреть магию как технологию по преобразованию самого сознания мага. На самом деле эти два процесса взаимосвязаны. И процесс преобразования сознания – он первичен. Таким образом, если человек занимается магией, то он куда-то движется, значит он должен меняться. Его состояние должно преображаться. Он как бы стоит на одной ступеньке А, затем он встает на ступеньку Б, затем на ступеньку В и т.д. На каждой ступеньке необходимо фиксироваться.

Существует разница в фиксации у мага и у обычного человека, она связана с тем, что маг фиксируется на своем внутреннем пространстве, у него есть внутренний стержень. У обычного человека ментальное тело неплотное и точка сборки фиксируется на внешнем сигнале. Таким образом процесс развития можно рассмотреть как некую наработку внутренней опоры, внутренней ступеньки в своем ментальном теле. Когда такая ступенька наработана, возникает переход в новое состояние. Чтобы понять, движется человек куда-то или нет по жизни, нужно взять и посмотреть его состояния год назад, 2 года назад, 5 лет назад. Если это состояние не меняется, как зафиксировался в 15 лет в одном состоянии, так 40 лет в нем и живет, то человек никуда не движется. Маги отличаются от людей тем, что они двигаются осознанно и целенаправленно из одного состояния в другое. И они связывают этот процесс с наработкой определенного опыта, информации в сознании. При этом магам известна карта движения. Им известно какое качество необходимо наработать, чтобы продвинуться дальше. Сами эти качества описаны в зодиакальной модели. В каждой касте необходимо наработать 12 качеств, затем осуществляется переход в следующую касту, и человек вновь нарабатывает эти 12 качеств, но уже на другом уровне. Если последовательно переключать внимание по 12 качествам, то можно почувствовать саму суть эволюции, сами эти ступеньки. В итоге человек доходит до последнего этажа и нарабатывает там эти 12 качеств, и преобразует себя в некую сверхличность способную жить вне тела.

Внешняя ситуация, в которой живет человек, является проекцией внутреннего состояния. Когда человек изменяет состояние внутри, то изменяется ситуация снаружи. И маг – это такой специалист, который способен настроиться на ситуацию и выдать определенное внутреннее состояние, чтобы эту ситуацию преобразовать в какую-то другую. Но для этого ему нужна фиксация.

Маг все время нарабатывает фиксацию. У него есть базовая позиция и есть та, которая нарабатывается. Есть состояние А и есть состояние Б, в которое он переходит. Чтобы перейти в состояние Б, нужно сформировать определённое качество. Процесс формирования качества связан с термином «осознание».

Осознание можно определить как способность наблюдать информацию, которая существует на уровне правого полушария (подсознания) текущей личностью. Осознание ведет к тому, что на уровне личности возникает структура. Человека можно представить как некую комнату. В этой комнате есть окно. В этом окне виден мир. Подсознание – это как бы окно в мир. В подсознании отображается информация, существующая в системе, потому что подсознание взаимодействует с системой. Маги отличаются от людей тем, что у них есть личность, которая смотрит в это окно. И может его открыть, и что-то туда кинуть наружу. У обычных людей такой личности нет. У них как бы шторами задернуто окно, и они изолированы от внешнего мира. Они живут в пространстве своих представлений о мире.

Личность может создавать информацию в своем внутреннем пространстве, но она ее не изменяет. Это как если бы у вас был кусок пластилина, и вы из него формировали бы разные фигурки. Ничего нового реально не добавляется. Сама суть остается той же самой. Чтобы поменялась суть личности, нужно энергию получить в системе. Человек все время взаимодействует с системой, и возникает энергетический поток. Но этот поток не удержать в чистом виде. Его нужно преобразовать в информацию, в качество. Это можно представить как если бы личность открыла шторы и стала смотреть в окно. И начала бы отображать то, что она там видит в комнате. Мы как бы из энергии создаём информацию. Это называется осознание. Структура, которая возникает при осознании, не является продуктом сознания. Она отличается от обычной мыслеформы. Это связано с тем, что в основе этой структуры лежат энергии системы, это 22-мерная структура. Отсюда, чтобы человек преобразовался, он должен получить собственный опыт. Невозможно сформировать качество, просто читая книжки или просматривая лекции на ютубе.

Маги этот процесс берут под контроль. Они учатся взаимодействовать с миром таким образом, чтобы это вело к изменению личности, чтобы при этом формировалось какое-то качество. Дальше возникает вопрос – каким образом нужно взаимодействовать с системой, чтобы зафиксироваться на следующей ступеньке? Когда вы читаете книжку, приходите на лекцию, слушаете, скажем, меня или еще кого-то, то возникает настройка на точку. И возникает возможность начать взаимодействовать. Именно возможность, а не взаимодействие. Потому что, чтобы пошло взаимодействие, должна возникнуть личность, которая наблюдает процесс, смотрит в окно. Вот это смотрение в окно называется духовным виденьем или магическим зрением. Оно связано с пробуждением 3-его глаза. И это виденье имеет градацию. Вначале оно поверхностное и больше похоже на то, как если бы вы что-то щупали, дальше это щупание становится более эффективным за счет большого опыта и статистики. Затем ощупывание ведет к тому, что вы как бы читаете некий текст. Мир воспринимается как книга, которую можно читать. То, что идет дальше, связано с тем, что тот, кто смотрит в окно, сам становится окном, и там идет прямое восприятие мира, и оно не требует формализации. Здесь нет перевода на человеческий язык уже информации. Это виденье мира магами. Оно связано с понятием телепатии.

Учитель в магии – это человек, который сам наработал какие-то ступеньки и состояния. Это означает, что он может на этом уровне выдать настройку. Невозможно выдать настройку, если нет состояния нужного. Люди просто не включатся. Получив настройку, вы пробуете взаимодействовать. То, что связано с процессом осознания. Вы пробуете на уровне личности получить некий опыт, связанный с правополушарным состоянием. Если вы в этот момент были включены, то возникнет некий след на уровне текущей личности. Это как бы не само качество еще, но некая его часть. Такие следы создают качество. Вы как бы собираете пазл, каждый раз вы получаете кусочек. И в какой-то момент возникает ступенька. Возникает состояние, связанное с этим качеством, и способности какие-то магические. И это как-то отражается на внешней ситуации.

Вот эти следы, которые вы формируете в ходе обучения – они важны. При этом глубина этих следов в начале очень маленькая. Представьте себе, что вы иголкой по льду провели. Вроде что-то и осталось, а потом лед начинает таять, и уже непонятно, есть там чего или нет. Когда вы взаимодействовали на уровне подсознания с системой, то вы там какую-то плотность создали, и была личность, которая там все это наблюдала. Вы энергии подняли наверх в ментальное тело. Затем они ушли вниз, и лед как бы растаял. Вы опять поднимаетесь наверх, и опять делаете то же самое. И т.д. И вы как бы чувствуете, что топчетесь на одном месте. Вот эти следы, их нужно фиксировать. Осознание – это то, что их фиксирует. Это способ воду превратить в лед, кристаллизовать ее, чтобы она кусочком льда и оставалась все время. В начале обучения навык осознания – он небольшой. Человек не чувствует себя уверенно на магическом уровне, он, когда смотрит в окно, то не отличает информацию, которая за окном, от той, что в комнате, поэтому все время сомневается в том, что он видел. Поэтому существуют технологии фиксации. Они завязаны на свидетелей, на людей вокруг, на учителя.

Учитель может человека зафиксировать в позиции, потому что он знает какая позиция нужна. Вот у нас идут занятия. Выдается информация, энергия. Вы делаете упражнения. Пошло взаимодействие. Вы пробуете получить опыт и что-то осознать. Дальше вы рассказываете мне что вы видели. Я все время спрашиваю на занятиях кто что видел, и мало кто в это включается. Люди любят отсиживаться в стороне. Видимо, они руководствуются тем, что чем меньше говоришь, тем больше за умного походишь. Но на самом деле они зря это делают. Потому что когда человек рассказывает о своем опыте, то помимо группы, которая его слушает, его еще наблюдаю я. И возникает фиксация человека в позиции. Человеку в ходе обучения делаются какие-то артефакты, предметы, которые фиксируют его в позиции. Какие-то ритуалы фиксации мы проводим. Вот сейчас будет семинар по сборке личности, и мы планируем провести ритуал фиксации в пирамиде в нижней камере. Этот ритуал связан с тем, чтобы зафиксироваться в позиции сознания, которое протянуто во времени на какое-то количество воплощений.

Человеку дается некая возможность встать на ступеньку. Он встает, пробует получить опыт на ней. Формируется личность, способная работать вне тела, правополушарная личность. Она формируется в ходе преобразования энергии в информацию. Возникают как бы следы на ментальном теле высокочастотные. Их можно сравнить с кусочками льда, со снежинками, которые возникают в воде. Мы эти следы все время увеличиваем в количестве. Глубина следа увеличивается. В какой-то момент она становится достаточной, чтобы точка сборки зафиксировалась на этой информации. Тогда качество взято, ступенька освоена. И человек двигается к следующей ступеньке. Каждый такой шаг – это серьёзная работа. Эта работа ведет к изменения состоянии сознания, внутреннего состояния. Вы становитесь другим. К вам что-то добавляется. И это качество, которое вы сформировали, оно проявляется как-то в мире. Каждый маг изменяет мир своим сознанием напрямую. Вот это новое качество представляет собой новый сигнал, который модулирует мир вокруг вас, внешняя ситуация тоже преобразуется.

Какого пола эти россияне, Валерий Валерьевич не уточнял..

Источник https://www.gazeta.ru/social/news/2025/06/30/26156552.shtml?...

Если мем зашел, на странице есть (и будет) еще)

Не особо торопясь, Лиза вымыла миску после жженой травы, переложила розы из ванной в таз и приняла душ. Бодрости и чистоты это не прибавило, сколько она не терла себя губкой с дорогим гелем для душа. Казалось, что вонь квартиры пропитала насквозь и ее. Воспользовавшись дезодорантом и ароматическим спреем для тела, Лиза понюхала кожу рук – запах остался, но был значительно слабее.

Просушив волосы феном и натянув первое попавшееся из шкафа, она даже не посмотрела на себя в зеркало. Ей не нравилось то, что она там видела. Грязные вещи даже стирать не хотелось. Она просто собрала их в мусорный пакет и поставила на выходе из квартиры.

- Пришло время исправлять свои ошибки, - сказала Лиза вполголоса сама себе.

Сев за стол, девушка набросала короткий список дел.

Пункт первый – купить мобильник, взамен утопленному.

Вторым пунктом она обозначила восстановление сим-карты. Ей, собственно, не важна была основная масса людей, имеющих этот номер. Мама тоже не проблема – ее номер Лиза помнила наизусть. Подруги? С ними можно списаться в социальных сетях. Только ради одного человека она хотела это сделать – ее спаситель на озере. Добродушный, усатый дядька излучал невероятное тепло и уют. У него добрые, глаза, светящиеся теплом и светом, такие могли бы согреть даже в самый холодный день. Его щеки, слегка поросшие легкой серебристой щетиной, придавали ему вид опытного собеседника, готового выслушать и поддержать. Каждый жест его руки, когда он легонько поворачивал рулевое колесо, был полон уверенности — он знал, как вести не только машину, но и судьбы людей, окружавших его.
Запах свежего хлеба и сладкого чая, исходивший от него, словно шёл из уютной деревенской кухни, где готовят с любовью и душой. Его голос, низкий и глубокий, был мелодией для ушей — обволакивающей и умиротворяющей, как тихий шёпот ветра между деревьями. Он говорил неторопливо, с той размеренной мудростью, которую могут себе позволить только те, кто не спешит по жизни и ценит её мелочи.
Когда она диктовала ему номер, в её душе закипело желание не просто узнать этого человека лучше, но и разделить с ним что-то большее. Он невольно напоминал ей о покойном отце, с его неизменной доброй улыбкой и поразительной способностью находить радость в простых вещах. Вспоминая, как по утрам они вместе сидели за столом и баловались щедрыми кусками домашнего сала с черным хлебом, она почувствовала сильное душевное влечение к этому уютному дядьке.

«Я хочу познакомиться с его женой», — прокралась мысль. Собранные с заботой и любовью грибы - звучало как настоящая кулинарная находка, а Брянское сало, вырисовывающееся в её воображении, не оставляло шансов не пойти к ним в гости. Это была не просто еда, а олицетворение домашнего уюта и традиций, связующих поколения. Она понимала, что в этом доме её ждало нечто большее, чем вкусные блюда — там бы её окружала та забота и поддержка, которые она так привыкла видеть в глазах своего отца.

Третий пункт был подчеркнут – вернуть шестьсот тысяч.

Четвертый и пятый она объединила – не забыть паспорт и купить продукты.

В большом торговом центре у дома было все, что необходимо. В одной из уютных ниш на первом этаже разместился небольшой салон связи. За стойкой, украшенной логотипами известных брендов, стоял молодой улыбчивый сотрудник, чье лицо светилось приветливостью. К нему не было длинных очередей, а процесс восстановления сим-карты не занял более пары минут.

Перевод такой крупной суммы она решила оформить из дома, пользуясь личным кабинетом на сайте. Так спокойнее.

В супермаркете, особо не думая, набросала в корзину первые попавшиеся продукты: яблоки, хлеб, молоко и макароны, яйца. На кассе автоматически оплатила покупки, и, не поблагодарив продавца, поторопилась домой.

Взбив омлет, вылила его на сковородку и села за ноутбук. Со своего счета перевела на счет, указанный в смс почти все, что у нее было. Остаток составлял пятнадцать тысяч рублей.

- Добро пожаловать за черту бедности, - горько усмехнулась Лиза, - ты пришла к тому, от чего бежала.

Когда пришло оповещение, что деньги списаны, Лиза отправила смс: «Простите». Через пару мгновений пришло ответное сообщение: «Берегите себя».

Лиза набрала маме.

- Доченька, наконец-то! Я тебе звонила, ты так долго была недоступна, я уже начала переживать. С тобой все хорошо? – взволнованный голос матери не вызывал обычного раздражения.

- Я телефон случайно его утопила, вот сейчас новый купила и сразу звоню.

- Ну слава Богу, - облегченно выдохнула мама.

- Мам, - Лизе очень хотелось рассказать матери обо всем, что произошло, хотелось выплакаться, хотелось ее защиты, но она не могла себе позволить так волновать ее, - Мамуль, как ты? Как у тебя дела?

Женщина заметно смутилась.

- Да, в целом, хорошо. Дочь, у тебя точно все хорошо?

Лиза смахнула выступившую слезу.

- Конечно, просто мы обычно так мало говорим, вот и хотела узнать – как ты?

- Ты просто всегда так занята, торопишься, спешишь, не буду же я тебя отвлекать. А я что, я ничего. Давление немного беспокоит. Как прихватит, я таблеточку выпью, прилягу и отпускает потихоньку. А так хорошо все.

Прижав телефон плечом, Лиза переложила ароматный, поджаренный омлет на тарелку.

- Мам, давай я поужинаю и перезвоню тебе, ладно?

- Конечно, дочь. Спасибо, что позвонила.

Лиза нажала отбой. Приятно иногда поговорить с мамой просто так, ни о чем.

Отрезав кусочек, Лиза сунула его в рот и тут же выплюнула. Вкус оказался отвратительным. Она аккуратно понюхала блюдо, не заметив ничего странного. Яйца вроде не протухшие, второй кусочек оказался таким же на вкус. Отодвинув тарелку, Лиза в отчаянии положила голову на стол. Неужели это из-за чертовой порчи она не может есть? Мороженое казалось на вкус гнилой рыбой, омлет тоже отвратителен. Есть его абсолютно невозможно. Желудок издал урчание, подобно зову умирающего кита. Может попробовать конфеты, принесенные клиенткой? Какая никакая, а все же еда. Распечатав коробку, Лиза аккуратно коснулась конфеты сначала языком, потом откусила маленький кусочек. Обычный шоколадный вкус. Быстро засунув всю конфету в рот, она зажмурилась и принялась быстро жевать. Вкус не изменился, такой же приятно-шоколадный и вкраплениями молотых орехов, каким и должен быть. Сунув в рот сразу три конфеты, Лиза распечатала бутылку шампанского.

- А что? Почему бы и нет, - немного повернув голову в сторону, где обычно лежала Багира, оправдывающимся тоном сказала Лиза - такой стресс, могу я себе позволить?

Переместившись в комнату и удобно устроившись на кровати, она потянулась к бокалу с шампанским, который остался на прикроватной тумбочке. Золотистые пузырьки всколыхнули её мрачные мысли, но это чувство лёгкости быстро сменилось на головокружение. Мир вокруг словно расплывался в серых тонах.

Громко зазвонил телефон. Лиза, слегка вздрогнув, взглянула на экран - "Екатерина клиент". Ей не хотелось общаться. Она не была готова к очередной порции эмоций, которыми наполняла её жизнь эта женщина. Она в принципе не готова вообще ни к каким эмоциям.

- Алло, Ираидочка, добрый день! Я нашла деньги, у меня вся сумма на руках! Когда сможем начать? Мне к вам приехать?

Лиза смотрела в одну точку, не находя слов. Весь её внутренний мир был затянут тёмной пеленой.

- Потратьте их на что-нибудь полезное, Кать, - произнесла она почти механически, бесцветным голосом.

- В смысле? - удивлённо спросила Екатерина. Паника в её голосе была слышна даже на расстоянии. - А как же порча?

Слово "порча" пронзило Лизу горячей иглой. Она вспомнила, как Екатерина приходила к ней, полная тревоги и страха, ищущая помощи. Но сама Лиза сейчас была как истощённый сосуд - в ней не осталось сил.
— Нет у вас никакой порчи, я вас обманула. У вас всё хорошо, и будет хорошо. Всего доброго, - произнесла она и положила трубку, как будто сбрасывая с плеч тяжёлую ношу, но самого облегчения все же не пришло.
Ощущение опустошения накрыло её с головой. Лиза больше не могла тянуть этот комок лжи, который связывал её с реальностью. Она снова отвела взгляд на пустоту комнаты — после такого разговора мир казался ещё более бессмысленным.
Шампанское ударило в голову быстрее и сильнее, чем обычно и уже скоро, когда шампанского оставалось еще половина, девушка посапывала в положении полусидя, не выпустив бутылку из рук.

Глава 15

Пить хотелось неимоверно. Лиза попыталась облизать губы, но слюны не было совсем, и она только провела сухим языком по потрескавшимся губам. Тягучая головная боль была глухой и далекой. Она пыталась открыть тяжелые веки, но удалось ей это не с первого раза. Застонав, взялась за голову. Вокруг было темно, неужели она проспала до самой ночи? Встать никак не удавалось и Лиза, обнаружив себя на полу кухни, облокотилась спиной о стену. Тяжелая голова тут же упала на руки и новый приступ боли заставил ее застонать. Схватившись за виски, Лиза глубоко вдохнула, попутно борясь с накатившим приступом тошноты, моментально загорчившим в горле. Надо вызвать скорую, обычное обезболивающее не справится с таким острым похмельем. Сейчас, она посидит еще минутку и попробует найти свой телефон. Еще одну минуточку. Пусть приступ немного ослабнет.

Неожиданно Лиза замерла. Из глубины квартиры раздался странный шлепок — звук, который мог бы показаться безобидным, если бы не его непрерывное, настойчивое повторение. Такой шум бывает, когда хозяйка с силой бросает сырое филе на стол, но сейчас, в этом мрачном и зловещем моменте, он звучал куда более пугающе. Лиза вытянулась по струнке, её сердце забилось в груди.

Она прислушалась, в напряжении затаив дыхание, а её чувства обострились до предела, словно она оказалась в сердце густого леса, где каждый шорох мог означать опасность. Несколько секунд абсолютной тишины наполнили комнату странной атмосферой, а затем — снова шлепок. Каждое повторение вгоняло дрожь в холодные жилы Лизы, сковывало не только её тело, но и разум, погружая его в бездну тревоги.
Словно нечто невидимое, но осязаемое, приближалось к ней. Шлепки повторялись всё чаще, их ритм становился всё более настойчивым, двигаясь по направлению к кухне, где среди привычных бытовых предметов царила идиллическая тишина. Она ощущала, как воздух стал плотным, как бы застыв в ожидании. Лиза искала разумное объяснение, но любой логичный ответ разбивался о непроглядный мрак, растворялся в нарастающем ужасе.
Холодный пот выступил на лбу крупными каплями.
Что-то настойчиво приближалось, и она не могла понять, насколько близко это. С каждой секундой пространство вокруг становилось все более замкнутым.

- Что делать? – в ужасе метались мысли, - где телефон? Вызвать полицию, срочно! Блин, да где же этот чертов телефон? А может лучше заорать? Так надежнее. Соседи услышат и сами вызовут полицию. А грабители могут испугаться и убежать.

- Ага, - тут же спорила она с собой, - или убьют тебя еще быстрее, чтоб не орала. Что делать? Здесь даже спрятаться негде, разве что лезть под стол.

Шлепки приближались, каждый из которых бил по нервам, заставляя дыхание сбиваться и руки мелко дрожать. Превозмогая острую головную боль, Лиза оторвалась от стены и попятилась спиной вперед, по памяти выстраивая путь к столу. Она боялась оторвать глаза от коридора. Боялась увидеть того, кто сейчас покажется там. Здравый смысл говорил ей, что это воры, но что-то внутри отчаянно этому сопротивлялось. Чем же они тогда так странно шлепают?

Когда Лиза заползла под стол, шлепки, уже раздававшиеся практически в коридоре, прекратились. Она изо всех сил напрягала зрение, стараясь даже не моргать – боялась увидеть своих незваных гостей, но пропустить их появление тоже было страшно. Наступила тишина. Абсолютная.

Тишина бывает разной. Эта была тяжелой, пугающей. Создавалось впечатление, словно ты находишься на большой глубине, в кромешной темноте, не понимая, где верх, а где низ. И единственное, что ты слышишь в этой глухой бездне – биение собственного сердца.

Капля пота, прокатилась по лбу и упала на ресницы. Лиза дернулась и дважды моргнула. Тут же из коридора донеслись звуки возни. Тяжелый, глубокий выдох и шлепок. Напряженные нервы не выдержали, и резкая дрожь передернула все тело. Когда нечто появилось в коридоре, Лиза оцепенела, не в состоянии даже закричать.

Глубокая старуха в драных лохмотьях смотрела на нее ненавидяще. Длинные, сбившиеся в колтуны волосы, свисали неопрятными паклями. Старческая, морщинистая кожа свисала на лице и руках, одежда, больше похожая на драный мешок едва прикрывала тощие ноги, полностью покрытые пигментными пятнами. Держа что-то в руках, старуха, не сводя глаз в Лизы, сделала неуверенный шаг вперед. Еще один. Ноги ее дрожали в коленях, каждый шаг давался старухе с огромным трудом. Еще шаг. Еще. Она уже почти дошла до стола и кислый запах старого тела, смешанный с запахом пота и кошачьей мочи, резал Лизе нос.

Остановившись, старуха глубоко выдохнула и бросила из рук что-то вперед себя. Лиза поняла, что за звук она слышала.

С теплым шлепком на пол приземлились внутренности старухи. Ее зловонные кишки змеями расползлись по полу перед Лизой. Не в силах даже закричать, девушка лишь поджала ноги.

Сипло вдохнув и снова тяжело выдохнув, старуха сделала два больших шага вперед, оказавшись рядом со столом. Встав рядом с кучей кишок, старуха задрала драные лоскуты, когда-то бывшими одеждой и перед глазами Лизы предстал сильно заросший лобок и вспоротый живот, из которого брали начало кишки, змеившиеся по полу. Лиза в ужасе закрыла рот рукой. Старуха, схватившись за край стола, наклонилась и посмотрела прямо на Лизу.

- Что, - скрипучим голосом словно прорычала старуха, - не нравится?

Мерзко захихикав, старуха, не сводя глаз с Лизы, положила вторую руку себе на лобок и затолкала в себя пальцы. Глаза Лизы расширялись все больше. Она наблюдала, как рука старухи все глубже погружается в ее лоно. Сантиметр за сантиметром, с тошнотворным чавканьем, рука погрузилась по локоть, и старуха потянула ее назад. Лиза не успела моргнуть, как рука старухи сунула ей под нос кусок гнилого мяса.

— Это твоя душа, - зловеще скрипела старуха, — это твоя натура.

Оцепенение спало, и Лиза заверещала, надрывая пересохшее горло. Щелчок, темнота, забвение.

Сознание Лизы проснулось еще до того, как она открыла глаза. Распластавшаяся на полу девушка не шевелилась, напрягая слух. Тишина. Открыв глаза по очереди, она выдохнула. Скорее обреченно. Она понимала головой, что сейчас старухи нет. Наступил день, а значит все потусторонние страшилища ушли. Но также она четко помнила, что к той клиентке они приходили днем и со страхом ждала этого часа. Но как старуха попала? Лиза ведь выполнила все рекомендации, натерла все пороги, преграждая им путь. Тяжело поднявшись, она прошла в коридор, уже не оглядываясь по сторонам, взяла высохшую сумочку и вытащила свечу. Как она могла о ней забыть? Гадалка четко сказала – прожечь, как только вернешься домой. Но Лизу тогда пригласил на свидание Сергей и она совсем забыла. Может ничего страшного не произойдет, если она сделает это сегодня?

Поставив свечу в низкий стакан, она подожгла ее и села напротив. Поначалу свеча горела спокойно, и ее пламя мерцало ровно и уверенно, будто наслаждаясь своим собственным теплом. Но вскоре пламя затрепетало и будто ожило, начав играть и танцевать на фитиле. Оно то устремлялось вверх, то замирало, словно пойманное невидимым ветром. Постепенно свеча начала коптить, и из верхушки пламени потянулся тонкий, извилистый черный дымок, похожий на миниатюрную змею, поднимающуюся к потолку.
Вдруг с треском от пламени стали отрываться крохотные искры, разлетаясь по воздуху, как крошечные светлячки, родившиеся в самом сердце огня. Они кружились вокруг свечи, прежде чем исчезнуть без следа. В один из таких моментов фитиль свечи неожиданно раскололся на две части, но это не помешало пламени продолжать гореть единым целым. Пламя, будто объединившее разорванное сердце фитиля, продолжало свой строгий и величественный танец, завораживая своим непрерывным движением.

Лиза наблюдала за диким танцем свечи неподвижно, только слезы катились по щекам.

«Если свеча будет чадить, значит поздно уже. Ни я, ни господь Бог тебе не поможет» - вспомнила она слова гадалки.

Не дойдя и до середины свечи огарок от фитиля отвалился, а на самой свече натекли оплывы и длинные тянущиеся вниз сталактиты.

Лизе казалось, что в эту минуту краски начали пропадать. Все вокруг, включая ее саму, приобретало серые оттенки, поглощая яркость и свет. Стало трудно дышать. В голове пульсом билась мысль – нужно что-то делать! Нужно бежать, нужно исправлять! Но импульс не доходил до тела, словно ее охватил эмоциональный паралич. Все виделось смутно, как сквозь грязное стекло, в ушах зашумело. Нет, чтобы она сейчас не предприняла, все без толку. Ее судьба решена. Что ей делать? Спасения она не видела. Уже завтра все закончится. Нужно только дождаться. А может не ждать? Интересно, что будет, если она наложит на себя руки?

- Сыграть на опережение, - без тени улыбки негромко проговорила Лиза, — вот они удивятся. Или будут рады, что работу сделала за них?

Девушка подняла голову к потолку:

- Эй, уродцы, помочь вам или заставить выполнять работу по полной?

Тишина. Живот больно скрутило от голода, но Лиза проигнорировала. Есть она не могла. От головной боли казалось, что ее мозг опутан раскаленной металлической проволокой, которая сжимается все сильнее, озноб бил отощавшее тело до судорог, шелушащиеся пятна уже покрывали не только бедра, а распространились по всему телу и вызывали жуткий зуд. Девушка беспрерывно чесалась, разодрав некоторые места до крови.

Нагноившийся палец не проходил, а наоборот увеличился в размерах, приобретя иссиня-черный оттенок и при каждом прикосновении боль прошибала до плеча.

Лежать. Я хочу зарыться в одеяло и просто лежать. Пусть будет, как будет. Борясь с головокружением, держась за стены, девушка дошла до постели, рухнула в нее и с головой укуталась в одеяло. Сил не было ни на что. Как и желания. Телефон разрывался звонками и смс, это страшно раздражало, но Лиза неподвижно лежала под одеялом, бессмысленно глядя в одну точку. Спать хотелось страшно, но сон никак не шел. Вспомнился фильм о второй мировой войне, где фашисты пытали пленных солдат отсутствием сна. Точнее они давали им спать, но не более двадцати минут.

- Мои мучители хуже фашистов, - шевельнулись губы, - хотя есть ли между ними вообще разница?

Пролежала Лиза до самого вечера. Если бы не острое желание пить, то она не вставала бы совсем. Завернувшись в одеяло, как в плащ, еле передвигая ногами, пошла на кухню.

Когда она поравнялась с дверями ванной, по ней что-то очень сильно ударило изнутри. Лиза замерла лишь на секунду и пошла дальше. Страха уже не было. Словно она использовала весь лимит и теперь превратилась в пустую оболочку без каких-либо эмоций.

Попив, Лиза поставила стакан на стол. Но толи она поставила его слишком близко к краю, толи его кто-то столкнул, уже через секунду стакан упал на кафель, разбившись на мириады мелких осколков.

- Красивый был стакан, - Лиза взяла со спинки стула полотенце для рук и бросила поверх осколков, чтобы пройти, не поранив ступни.

В комнате стало заметно холоднее. Даже одеяло не помогало согреться. Казалось, что помимо явного понижения общей температуры, ей периодически дули в затылок холодных воздухом.

Квартира жила своей жизнью. Из-под кровати доносились непонятные шорохи, звуки копошения и писки, словно там крысиное гнездо.
Стены начинали дышать — Лиза целиком ощущал пульсацию, едва различимую, будто квартира была самой большой живой клеткой. Из углов темной комнаты вытягивались тонкие тени, напоминающие зловеще извивающихся змей, их движения ускользали из поля зрения всякий раз, когда она пыталась сосредоточить на них внимание.
Хлопки и шаги в коридоре повторялись все чаще до тех пор, пока не превратились в один бесконечный, приглушенный шумовой поток. Он становился тяжелее и гудящим, как будто к ушам прикладывали старинные часы с раскачивающимся маятником, счет времени которых неразборчив и бессмысленен.
Часто она слышала еле различимый шепот, исходящий, казалось, из стен, напоминая тихие, зловещие заклинания. Коробки с вещами перемещались сами по себе, их содержимое будто бы пыталось сбежать из плена картонного одиночества. На зеркалах время от времени проступали странные отпечатки, как будто кто-то изнутри пытался выбежать наружу, искаженные черты проявлялись в их мрачной глубине, погружая в лавину неосуществимых кошмаров, от которых невозможно избавиться.
Квартира, казалось, дышала, шептала и следила, заставляя чувствовать себя заложником собственных стен.

Лиза прикрыла глаза. Пусть делают, что хотят – шумят, разговаривают, разбивают, пусть хоть разнесут все здесь к чертовой матери. Только ее пусть не трогают, она хочет просто лежать. Словно проклятое облегчение, она снова ощутила приближающееся предчувствие опасности.

С каждой новой волной звуков её понимание реальности расплывалось, а окружающее пространство наполнялось давящей тяжестью. Все эти шумы становились симфонией безумия, зловещий восторг которой заполнял её сознание, и она снова почувствовала, как холод пробирает её до самых костей. В этой беззащитной позе, лёжа, Лиза надеялась, что невидимые силы, терзающие её собственный мир, не коснутся её души.  Она хотела в этот момент быть не более чем тенью на полу, частью этого безумства, чтобы не ощущать остроты пустоты, которая разбивала её на осколки.

Её тело словно растаяло в воздухе, превращаясь в ничто, не имеющее ни формы, ни веса. Лиза поняла: может, именно в этом покое, погруженном в отчаяние и заключается её выживание. Закрывая глаза и нарушая покой своих мыслей, она пыталась войти в особый мир, где все звуки были простыми выбросами молчания, где лишь тишина могла быть её защитой.

Она позволила звукам плавно обвивать её, словно шелковыми лентами, и мир вокруг начал расплываться, слившись с бесконечностью опустошения. Она не знала, что именно ждало её за пределами этой тишины, но сейчас она была готова смириться с тем, что к ней пришло.

Неожиданно входная дверь громко хлопнула и тяжелые шаги направились в сторону спальни. Может сейчас? Лиза не открыла глаза, предвкушая, как сам дьявол или отвратная старуха вцепится ей в горло, высосет остатки жизни и все прекратится. У самого входа в комнату шаги стихли. Несколько мгновений Лиза прислушивалась. Тихо. Абсолютно тихо. Она открыла глаза и провела взглядом по комнате. Рядом со шкафом, уткнувшись лицом в стену стоял человек. Мужчина, по просвечивающей лысине кажется немолодой.

- Ты кто? – без эмоций спросила Лиза.

Молчание. Человек даже не шевельнулся.

- Эй, ты! – громче окликнула его Лиза.

Мужчина чуть заметно дернул правым плечом. Может какой-то алкаш забрался в квартиру в надежде поживиться? Осторожно опустив ноги на пол, девушка сделала неуверенный шаг в его сторону. Еще один. Еще. Он по-прежнему бездвижно стоял к ней спиной. Остальные звуки в квартире затихли, словно притаились. Внизу живота у девушки зашевелилось какое-то странное предчувствие. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, девушка коснулась кончиками пальцев его плеча.

- Эй, - позвала она тихо, - ты кто?

Реакции не последовало, но Лиза подметила для себя – это живой человек, не видение и не дух. Он из плоти и крови. Уже увереннее, она схватила его за плечо, насколько хватило сил и попыталась развернуть.

- Слышь, ты! Пошел на хрен отсюда, алкашина, я сейчас ментов вызову!

Мужчина резко развернулся и схватил Лизу за руки.

Его глаза и рот были грубо зашиты толстой красной нитью, и он силился что-то сказать, но звуки напоминали лишь мычание. Лиза заверещала, пытаясь оттолкнуть урода, но тот повалил ее на пол, придавил всем своим телом и правой рукой крепко вцепился ей в горло. Левой же он принялся дерганными рывками сдирать шов с губ, мыча и брызгая кровью на лицо девушки. Пальцы больно впивались в глотку и кричать было невозможно.

Девушка хрипела и все слабее сопротивлялась. Когда нитка с его рта была сорвана, он наклонился над телом девушки, нервно нюхая ее, как ищейка, похрюкивая и кряхтя. Вот он обнюхал плечо, грудь, ребра, мелко тряся головой, словно все было не то, что он искал.

Но на животе остановился, принюхался, несколько раз прошел носом по кругу и мерзко заклокотал, выдавая звук, похожий на радостный смех. И тут он вцепился ей в живот зубами. Резкая боль пронзила все тело девушки, вспыхнув в глазах красным пятном. Первые секунды ее сковала боль, но следом за оцепенением пришел мощный прилив сил. Лиза забрыкалась, пытаясь сбросить чудовище с себя, но старик вгрызался в ее живот все сильнее, рыча от удовольствия.

Стук в окно. Три ровных, размеренно четких удара снаружи по стеклу. Старик замер и поднял слепую морду, принюхиваясь. Снова три четких удара. Испуг читался на его лице. Казалось он настолько сжался, что стал меньше размером. Отпустив горло Лизы, он заелозил и пополз задом к выходу, клокоча, ворча и издавая еще множество мерзких звуков. Лиза прокашлялась и отползла к кровати. Старик полз как ящерица, только задом наперед. Вот он выполз в темный коридор, завернул за угол и последний раз его глаза блеснули в темноте.

Все еще борясь с кашлем в саднящем горле, Лиза не торопилась подниматься. Она боялась повернуться к окну и увидеть того, кто стучал. В окно. Снаружи. На 4 этаже. И если этот дед так испугался его, то Лиза понимала –  видеть того, кто стучал, ей однозначно не хочется.

Она не понимала, что она чувствует. Кажется, страх все-таки нашел ее и теперь крепко держит в своих объятиях. Но это не тот страх, который испытываешь в обычной жизни, это нечто большее, значительнее. Благоговейный страх.

Теплая ладонь легла на голову Лизы и провела по волосам.

- Душа моя, - низкий, глубокий голос заставил миллиарды мурашек пробежать от затылка до самых пят, - скоро все закончится, потерпи еще немного.