Было в юности
В нулевых отца уволили с работы. Попал под сокращение — тогда это было чем-то стихийным. На места неугодных начальников ещё не до конца проданных предприятий прибывали «назначенцы» из Москвы, трясли акции, задерживали выплаты, выживали людей комиссией не по здоровью, так по возрасту. Словом, тяжёлый маховик «ельцинских» реформ. Мы же теперь не производим, а превращаемся в «базар», но не суть.
Отцу оставался едва ли год до пенсии. Он дотянул до неё и устроился дворником в популярный на районе универмаг. Работа так себе, конечно, для возрастного человека: летом вроде ничего, а зимой тяжко — снег разгребать скребком, да полдня лопатой махать. Мать отпускала меня отцу помогать, иногда я его полностью подменял. Мол, силёнок хватает.
И вот лето, точно год уже не помню. Перед окончанием 9-го класса, бормоча под нос билеты для предстоящих экзаменов, вожусь по хозяйству. Я купил на карманные дешёвенький плеер, взял в привычку приходить в 4 утра — не мешает никто. Какой-то одинокий мужик неспешно бродит в пальто. Ну и пусть гуляет — рядом огромный сосновый бор. Рай для стариков с нарушением метаболизма. Тепло, июнь, тишина. Тогда и машин-то у нас в городе было немного.
Летом чего там — метлой помахать, да мусор по пакетам разложить — и руки заняты, и деньги платят. 24 градуса. Воздух — парное молоко. Красота!
И вот я в своих размышлениях всё сделал, убрал инструмент. Все мётлы, лопаты и скребки закрывались на амбарный замок в металлической пристройке к магазину. Думал, буду возиться до восьми, а вышло к шести утра. Можно домой вернуться и даже поспать.
Стал возвращаться. Чтобы пойти домой, мне надо перейти дорогу. Боковым зрением заметил, что в окультуренных зарослях тротуара что-то тревожное. Встал на светофоре. Стою. Машин нет, людей нет. Но я законопослушно жду — куда мне торопиться. Но что-то не так… Оборачиваюсь — передо мной тот самый мужчина в пальто и с наигранной улыбкой смотрит на меня. Я извиняюсь, снимаю наушники, и далее происходит такой диалог:
— Я говорю, выпить не хочешь? — мужик беспокойно вращает глазами.
— С утра пораньше? Дядь, извини… Шесть утра… Куда выпить? — смеюсь, опешил.
Передо мной явно чудак: внешностью он — вылитый Николай Васильевич Гоголь. Острый нос, глубокие глаза, усики. Очень выраженная причёска — привычный «гоголевский» пробор, подчёркнутая «шёлковая» скобка волос, чем-то слишком зализанная от чего ощущение что волосы необычайно тонкие и ровные. Неестественно большой нос. Ну, Гоголь и Гоголь. Только в круглых очках. Только с пугающим, ритмичным движением глаз. Словно у него нистагм.
Про себя: «Етиху.. Поэт, твою мать!… несостоявшийся… ты кто, прости Господи..? Как тебе, поди, достаётся-то, а… болезный…».
— У меня жена…
— ?? — понимающе киваю, мол, дальше что.
— Можем ко мне, пока её нет. Посидим… Закрыться… Не далеко…
Ну, думаю, что-то явно неадекватное. На вид около сорока, вроде взрослый мужик, я — дитё. Да и не принято как-то было. Во всяком случае, редкая ситуация. Про себя думаю: «Полудурошный на мою голову. Алкаш, ёбаный стыд». (За зарослями дом, а там менты крышевали точку: обычная квартира, с десяти утра открывалось летом окно и за полтинник вытягивалась рука с мутным содержимым.)
— …Э-э… слушай, мужик… ты извини… отличное предложение, и я бы, возможно, с тобой посидел, послушал, что у тебя с женой произошло, но я отцу тут помогаю, увы… и пить не люблю, да и рановато мне с мужиками бухать… мне пора, родной… — отмахиваюсь искренне и уже надеваю наушники, как… А тот, знай, глазами «круговертит» и что-то бубнит про жену, про каких-то соседей…
— А потрахаться?
— …!!! …Блять? Что?!
То, что я мгновенно ошеломлён, — мягко сказано. Мне даже показалось, что я фразы не сказал вслух, а только подумал. Всем телом впал в ступор. Даже не сразу осознал серьёзность — в панике разглядываю: кожаное пальто, брюки, кожаная кепка, лакированные туфли, кожаные перчатки. «Тёплые кожаные перчатки!! Одна рука что-то теребит в кармане, в другой — дипломат. На дворе июнь, папаша! Потрахаться? Что, блять? Мужик, в пальто! В перчатках! Мужика… Мне, мужику?».
- Не-не-не… я не это… я не такой… пока…
С мной моментально случилась лёгкая истерика… я расхохотался ему в лицо и оцепенел…
Чудаковатый «Николай Васильевич» пакостно захихикал закатив и сделав полный оборот глазами, и отошёл спиной, задним ходом в кусты тротуара и стал что-то вынимать из кармана.
— Пойдём! Ты парень красивый…
Надо сказать, что несмотря на свой возраст я был щупленький, доходной и похож на подростка. Ну, в каком-то смысле я и был подросток. Воспитанный лихими 90ыми и совсем не робкого десятка. Чего там стесняться — дерзкий как говно. Но такого страха отродясь не испытывал. Я понял, что у меня моментально подкосились ноги. Стали словно ватными. Как будто я моментально провалился и лечу в какую-то яму лицом. Вот-вот и просто упаду плашмя головой в асфальт как подкошенный. Как загипнотизированный смотрю как на очень медленную раскадровку словно передо мной ядовитая змея, как обступает иллюзия тишины, как медленно вращаются у этого чудика глаза, как ветер «волнует» на бледной и чем-то присыпанной болезненной «маске лица» словно кривой ус, как чётко ударяет собственное сердце. Мыслей нет. Что-то непонятное. Понимаю только что время уходит и надо тикать — ещё секунда и что-то произойдет и явно не в мою пользу. «Мать моя, почему мне так страшно! Но ведь мне не спроста страшно! Мне страшно потому что этот кто-то почему-то и чем-то страшный. С ним опасно!». Какие-то миллисекунды.
Я так втопил через дорогу не оборачиваясь, благо спортивной ходьбой занимался.
Перебежал, а точнее быстро-быстро перешёл дорогу. Обернулся резко не сбрасывая темп — нет никого! Нигде.. На расстоянии ста метров! В кусты всматриваться и испытывать судьбу и божий промысел не стал — втопил дальше.
До дома не помню как добрался. Как в тумане чеканным быстрым шагом. В голове крутилось: «Волосы-то у него чёрные… крашенные, определенно крашенные… чёрные усы… все как не естественно». У меня в голове даже мысли не возникло о какой-то ориентации этого субъекта. В голове была только ужасная мысль что на нем парик и накладные усы и в том числе нос.. накладной нос. Он, блядь, накладной! Я просто не сразу понял. «Перчатки… блядь…. Я ушёл… Славу богу я смог уйти… Я ушёл».
Позже корил себя, что надо было бежать в участок. Но меня в том момент настолько сковал страх, что даже забыл где он находится. Да и чтобы я сказал: по улицам гуляет извращенец-модник, пить предлагал, да неизвестно что? В те времена в дежурке в лучшем случае сидел кто-нибудь заспанный с головной болью. Гаражи капитальные обносили, избивали во дворах кто поздно вечером шастал без компании совершенно безнаказанно и без последствий. Да и кому рассказывал все умирали с хохоту, мол «у тебя на лице все написано». И понятное дело, любому не испытавшему на себе человеку вполне смешно всё это звучит, я согласен. Да и «стыдобушка».
В конце лета в бору находили тела молодых обезображенных девушек. Находили тихо. Без огласки. В крови алкоголь. А может ещё кого. В то время я уже съехал, учился и узнал только спустя годы.
Вспоминаю, редко спустя годы и до сих пор не могу поверить в произошедшее. Ряженный. С явно накладными элементами грима. С самого ранья. Неизвестно что он делал в лесу и следил. А затем спрятался. Подошёл со спины. В кармане что-то. Нож? Мятная конфетка? В перчатках. С дипломатом… для чего? Для перчаток? За какими грибами по лесу с чемоданом? Вообще за каким лядом и что за странность с гомосексуальным, тем более уклоном?
И понятное дело, я не опишу случившееся со мной никакими словами и не дам совет. Это чистое везение. А может я сгущаю краски и это был редкий сумасшедший или скромный педофил желающий «клубнички» от первого встречного. Но ситуация и последствия мягко говоря нетривиальны. Будьте внимательны, в том числе к своим родным и близким.
