Я не помню, когда просыпаться затемно вошло в привычку. Не то чтобы мне больше не хотелось спать, нет. Я просто просыпался около трёх или четырёх часов и каждый раз заставлял себя подняться. Световой день начинался через часа два, и до этого времени нужно было подготовиться к дороге. Погода не отличалась особой приветливостью и уютом, былая свежесть сменилась стойкой прохладой, от чего пальцы на руках и ногах слегка покалывали, уши мерзли, изо рта шёл уже заметный пар. Ещё пару недель и спать в шалаше уже будет проблематично. Вообще, особого желания перебираться в чьи-то оставленные дома у меня не было. Ночёвки в шалашах, иглу и других скорых сооружениях были овеяны суровой романтикой, да и тело окончательно привыкло к лапнику. Все, вставай. Уселся на поваленное дерево. Пару раз щелкнул себя по носу, чтобы взбодрится. Снял флягу с ремня, умылся. В темноте пытался нарыть турку. Бесполезно. Поискал спички по карманам. Есть. Нужен огонь. Достал пару сухих веток запасенных ещё вчера, собрал кучу с листвой. Горит. Закинул лапник. Светлее. Турка стоит возле шалаша. Странно, верно? В такой ситуации и кофе. Потертая, помятая турка ещё знала своё дело. Уселся на бревно, с горячей кружкой черной жижи. Вспомнил вчерашний день. Ничего необычного, кроме раздавленной автомобильной покрышки на обочине. До ближайшего населенного пункта ещё километров тридцать. Там остановлюсь дня на два. Может, больше. Затарюсь. На этой мысли залпом допил все то, что было в кружке. Уложил турку и кружку в мешок, перекинул его через плечо, огляделся. Светает. Распинал добытый честным трудом костёр. Далее была уже кажущаяся бесполезной процедура, на клочке бумаги карандашом нарисовал стрелку, подписал "северо-запад", и соорентировав с местностью, положил записку в шалаш. Продолжился долгий, наверное, уже бессмысленный путь. Идти мне пришлось в метрах десяти от дороги, паралельно ей. Сохранялась пусть и мнимая, но угроза со стороны посёлка или деревни, чёрт знает, в общем. Передвигаться теперь нужно было с особой осторожностью, что замедлило моё продвижение вперёд. Возможность встретить кого-то живого в посёлке вызвала у меня двоякие ощущения. С одной стороны, одиночество, высасывало последние остатки воли, с другой, уже прошло около двух месяцев после аварии, мародёры заматерели, стали беспощаднее и алчнее. Их-то мне как раз и стоило боятся. Недели три назад, набрел на заброшенный пункт дорожной полиции. Около двух суток потребовалось, чтобы вскрыть оружейку. Взял укороченный семьдесят четвертый, " ксюшу". Кило на два мешок потяжелел, сказались патроны и средства для ухода. Регулярно обслуживаю, раз в неделю, хоть и не довелось применить ещё ни разу. Надеюсь все так и останется. Сейчас он уже изрядно поднадоел, но чувствую расставание может мне дорого обойтись. На всем пути я не слышал ничего. Ни машин, ни голосов, ни даже птиц. Вся эта тишина невероятно давила. Сначала она заставила меня мелодично мычать в такт ещё сохранившимся в голове песням, затем свистеть, а минут эдак через десять я горлопанил на всю округу. Взял себя в руки. Трижды выходил на дорогу, чтобы осмотреться. Чисто. Хм, даже не так. Пусто. Вернулся в лес. Побрел дальше. На четвёртый раз различил на горизонте крыши домов. Дыма нигде нет. Дурные мысли.
Рдеев Д. 2017 г.
Фото: https://pin.it/31QdSmR