Специально зарегился, чтобы кинуть свои охапки букав.

1988-й год, конец ноября, увольнение в запас.

Январь 1989-го, стажёр ППСМ, три месяца стажировки, бесплатная жизнь.

Омск. Родители в пригороде. Картоха, капуста, грибы, варенье.

2-е апреля, 1989-го года, приказ.

20-е апреля первая зарплата (126 рублей, и одну рублёвую купюру сохранил)

Молодые менты, движ, общаги, осознание.

Учебный центр, познание сути работы ОВД.

Добровольно - принудительно внедрён в духовой оркестр УВД.

Есть минусы, но, плюсов больше.

2,5 года в патрулях на улице.

Начало весёлых 90-х, талоны, ничьи дети на улицах.

92-й,ОМОН. Борьба с уличной дичью, бандттизмом, разборки - тёрки - перестрелки...

Первые командировки по стране (Екатеринбург, борьба с запрещёнными препаратами, "сигнал - кольцо" Уралмашу - привет)

Почему-то Осетины и Ингуши решили, что резать глотки, это отличная идея.

Черменский круг, трупы, первые потери, убивать не страшно.

Женьщина не на неделю, всё по взрослому, амошт эт любоф?

Жулик детей в садике хапнул, денег хотел, убили.

В столице белый дом горел, приехали, помогли навести порядок.

Тут подоспел бардак на Кавказе....

И что хотел сказать...

Да, жили от слова совсем, небогато, зарабатывали, как могли, командировки, движ-миж.

97-98-й полгода без зарплаты, Доче два года, банка сгухи из сухпая, и печеньки, лучшее лакомство.

Всё нытьё по поводу 90-х,в трубочку, и в...

Было жопно.

Убивали страну, которой присягал на верность.

Чести не изгадил. Присяге остался верен.

Выживали, как могли. Родительский огород, мясо из леса.

Сделка с совестью и бандитами - мимо.

Дальше было много всего.

Но, Родина была и есть одна.

Как бы то ни было, права, не права, моя страна., моя Родина.

Чёт сумбурно, первая озвучка мыслей..

Никогда не пойму тех, кто хает 90-е.

Родину продавали, хорошо что не всю продали.

Либерасты - все в тоннель, навстречу электричке.

Мы победим.

Мне сорок, и иногда я ловлю себя на мысли, что детство в 90-х — это как фильм ужасов, снятый на подпитии. С юмором, конечно. Если считать юмором то, что наш дворовый алкоголик дядя Витя пытался греть замерзшие батареи зажигалкой и спалил квартиру. «Бонус-тепло!» — орал он, пока пожарные тащили его в машину. 

Жили мы в районе, который местные называли «Чернобыль-2» — не из-за радиации, а потому что все тут медленно гнили. Мать работала в школе, где вместо учебников были газеты «СПИД-инфо». Учительница географии, тетя Люба, продавала с рук презервативы: «Дети, это вам не глобусы крутить! В жизни пригодится!». Мы с Петькой надували их как шарики и пугали бабок у подъезда. Экологично: резина разлагается дольше, чем наше будущее. 

Папа, когда ещё не сбежал в Польшу, пытался «поднять бабла» — продавал с лотка матрёшек с лицом Ельцина. «Народный бренд!» — убеждал он маму. Народ оценил: однажды ночью к нам вломились «братки» и вынесли весь товар. Зато оставили автограф — простреленную дверь. Мама сказала: «Теперь хоть вентиляция». 

Голод? Да мы даже не понимали, что это такое. В столовой школы № 312 нам давали «компот» — воду с запахом яблока, и котлеты из хлеба, которые даже тараканы обходили. Однажды Петька поспорил, что съест три таких котлеты и не обосрётся. Проиграл. Зато выиграл пачку «Беломора» — его брат-наркоман сказал, что это «приз за стойкость». 

Смерть тогда была как соседка — постоянно заходила без стука. Дядя Коля, наш местный героиновый гуру, умер в лифте. Но лифт не работал, так что он три дня ездил туда-сюда с нами. Мы кидали в него монетки: «Если упадёт в кровь — к удаче!». Детские игры, ёбта. 

А эти «стрелки» бандитов у гаража! Как же мы обожали смотреть, как взрослые дяди орут «ты чо, падла!» и стреляют в воздух. Однажды пуля пробила окно нашего класса. Учительница физики, не отрываясь от журнала, сказала: «Вова, иди замеряй траекторию. Практику засчитаю». 

Сейчас, когда мне рассказывают про «романтику 90-х», я показываю фото Петьки. Нет, не то, где он в детстве — то, где он в гробу в 15 лет. «Вот оно, лицо эпохи: прыщи, синяк под глазом и надпись на лбу маркером — «Долги закрыты». 

Но самый трэш начался, когда мама попыталась устроить мне «нормальный Новый год». Украсила ёлку ватными дисками (игрушек не было), а вместо шампанского налила в бутылку из-под «Белизны» компот. Дед Морозом стал наш сосед-алкаш Гена. Он упал с табуретки, разбил «Белизну» и заорал: «Я горю! С Новым годом, падлы!». Мы смеялись до слёз. Потом мама плакала, оттирая пятно с пола. 

Девяностые были как пьяный цирк: клоуны с обрезыми, львы жрали дрессировщиков, а зрители давились попкорном из прошлогодней кукурузы. И да, я до сих пор не могу смотреть на матрёшек.

Догадались, что нейронка?

Я сам 88го года рождения. 90ые помню отлично. Это было странное время. Я был ребенком и только спустя годы понял весь ужас творившейся тогда в моей стране. Отец работал бурильщиком на севере. Работал вахтами и денег первый год вполне хватало. Родился брат в 89ом. Потом начались трудности, страна начала разваливается, а отец разрывался между своей матерью и нашей семьей. В итоге он не выдержал и умер в ноябре 90го. Родня со стороны отца во всем винила мать и общение с родными дядьками и бабушкой со стороны отца прекратилось. Мать осталась с двумя детьми на руках. Она - учитель. Тогда учителям не платили зарплату по пол-года, но нужно было выживать. Я никогда не в чем не нуждался, как и брат. Мы были одеты и обуты, никогда не голодали. В этом заслуга именно мамы и бабушки. Вещи, в основном, были новыми. Ничего не донашивали. Конечно, без излишеств.. Мать учила, что деньги нужно было тратить на правильные вещи, а не наклейки, конфеты и жвачку. Каждое утро с пятого класса (10лет) мне выдавали 3 тысячи (3 на современные деньги) рублей на обед в столовой. Пакетик наклеек в "Союзпечати" стоил 2500, и утром я выходил из дома в 7:55, ждал открытия в 8, чтобы купить пакетик для журнала NBA 1998, мечтал стать баскетболистом. Журнал мне отдал одноклассник, я его кстати так и не заполнил до конца. Это было какой то отдушиной, я прятал его в портфеле два года, чтобы мама не узнала, что я трачу деньги на всякую ерунду. что-ли. Кстати, карманные деньги мне давали до 18. Когда поступил в универ в 2005ом мне давали 10 рублей в день на проезд и перекусить в универе. В 2006 я уже пошел работать. Зарплата была в районе 3500, стипендия 1500. На 5к можно даже было жить, оплачивать связь, проезд и кое-какие шмотки. Даже в кафе с девушкой можно было пойти пару раз в месяц. Очень сильно помогали родственники со стороны мамы, знакомые с ее работы. Директор выбила матери отдельно стоящее помещение на территории школы, что-то типа полужилого сарая без отопления, нормального водопровода и неработающей канализацией. Двоюродный брат матери, который был начальником цеха на заводе, сделал и отопление, пробил канализацию и помог сделать мало-мальский ремонт. Мы гордо назвали этот сарай "Котеджем". Там прошло мое детство до 6 лет. Это место до сих пор мне снится, хотя сам дом давным-давно снесли. Я не любил его. Там не было бабушки и мы с братом оставались там одни, пока мама вела уроки в две смены. Я ходил в детский сад, из которого меня забирали мамины ученики. Брата оставляли с бабушкой. Вдвоем мы просто превращались в катастрофу, с которой у нее не получалось справляться. Я был слишком активным ребенком и требовал внимания, а брату достаточно было дать конструктор и он залипал на весь день. Так что в сад отправили меня. Еда была обычной, не голодали. Красные щи, жареная картошка, блины, картошка с курицей в духовке. До сих пор самая лююимая еда, котрую сам готовлю. Из сладкого варенье. Больше всего любил малиновое.
В 95ом, когда моя тетя вышла замуж, мы переехали обратно к бабушке с дедом в освободившуюся комнату, а в наш " Коттедж" заехала тетя с мужем. Им было даже по кайфу. Свой типа дом. А на канализацию, которая не работала тогда было пофиг.
Деньги пытались зарабатывать чем угодно. Сначала мама ездила в Москву за деффицитом вроде часов, которые продавались в нашей провинции. В 94ом стало сложнее. Деда разбил второй инсульт и бабушка решила пойти на маленький импровизированный базар, где торговали сигаретами поштучно, жвачками и водкой из под полы. Щас тут правдорубы накидать мне полную панамку, но если честно похуй. Выживали как могли, детям не продавали. Нормальный и адекватный не пойдёт за бутылкой паленки стоимостью в 10 рублей.
Мне много о чем есть рассказать, и о даче, где мы на 10 сотках выращивали картошку на всю зиму (5 соток были пустырем, который раньше затапливался), куда впервые выезжали 14летними подростками. И о хоккее на снегу самодельными клюшками, и о стрелках, понятиях, неполных семьях, футболе во дворе рваным мячом и многом другом. 90ые были тяжелым временем, но мы, будучи детьми, этого не понимали. Мы не думали, что в чем-то нуждались. Мы не знали, что клюшку для хоккея можно купить в магазине. Мы, дети одного двора, были похожи между собой, ходили в гости, сидели в старых одинаковых 5-метровых кухнях, пили чай из одинаковых чайников и чашек и нам всего было достаточно. Мы были счастливы.