В черном, пречерном ящике
Продолжаю знакомить зрителей с картинками из моего творчества. Эта из папки "чернушки". Материал про то как расшифровывают черные ящики при аварии.
Продолжаю знакомить зрителей с картинками из моего творчества. Эта из папки "чернушки". Материал про то как расшифровывают черные ящики при аварии.
Всегда думал по названию, что он чёрный....но нет.... опять наеб@ли, он с₹КА "РЫЖИЙ"
Хьюберт Уоррен (слева) погиб в одной из первых крупных авиакатастроф Австралии
В пятницу 19 октября 1934 года пассажирский самолет «Мисс Хобарт» упал с неба в море.
На борту находились восемь мужчин, три женщины и маленький мальчик, которые, как считается, утонули в водах Бассова пролива, который располагается между Тасманией и материковой Австралией.
Обломки самолета так и не были найдены.
Одним из тех, кто был на борту, был 33-летний англиканский миссионер, преподобный Хьюберт Уоррен, который летел в свой новый приход в Энфилде, Сидней. Его жена Элли и четверо детей решили последовать за ним на лодке.
Последним подарком преподобного своему восьмилетнему сыну Дэвиду был детекторный радиоприёмник, которым мальчик очень дорожил.
Будучи учеником гимназии для мальчиков в Лонсестоне в Тасмании, Дэвид Уоррен возился с машиной после уроков, изучая, как она функционирует. Он брал с друзей пенни за прослушивание крикетных матчей и через несколько лет начал продавать самодельные копии устройства по пять шиллингов каждая.
Будучи школьником, Дэвид увлёкся электроникой и научился создавать собственные радиоприёмники
Юный Дэвид был харизматичным и прекрасным оратором – мальчиком со звёздными качествами. Его семья, которая была глубоко религиозной, мечтала, что он станет евангельским проповедником.
Но этому не суждено было случиться. Подарок от преподобного Хьюберта, человека Божьего, положил начало любовной связи с наукой.
Это окажет жизненно важное значение.
В двадцать с лишним лет Дэвид Уоррен получил научную степень в Сиднейском университете, диплом об образовании в Мельбурнском университете и докторскую степень по химии в Имперском колледже в Лондоне.
Его специальностью было ракетостроение, и он пошёл работать исследователем в Лаборатории аэронавигационных исследований (ЛАИ), часть Министерства обороны Австралии, которая разрабатывала самолёты.
В 1953 году департамент включил его в состав экспертной группы, которая пыталась решить дорогостоящую и тревожную тайну: почему британский de Havilland Comet, первый в мире коммерческий реактивный авиалайнер и великая надежда нового века, постоянно терпит крушение?
Он подумал, что дело могло быть в топливных баках; но были десятки других возможных причин и ничего, кроме смерти и обломков в качестве доказательства. Группа села, чтобы обсудить то, что они знали.
«Люди болтали о подготовке персонала и ошибках пилотов, об оторванном киле и обо всех тех вещах, о которых я ничего не знал», – вспоминал доктор Уоррен более 50 лет спустя.
«Я мечтал о том, что я видел неделю назад на первой послевоенной ярмарке в Сиднее. Это был первое карманное записывающее устройство, Miniphon. Немецкого происхождения. Раньше я не видел ничего подобного…»
Miniphon позиционировался как диктофон для бизнесменов, которые могли, сидя за своими столами (в поезде или самолёте), записывать письма, чтобы передать их потом для печати секретарям. Дэвид, который любил свинг и играл на кларнете, хотел только одного: сделать запись выступления джазового музыканта Вуди Германа.
Тем не менее, когда один из его коллег-учёных предположил о том, что последний авиалайнер Comet, возможно, был захвачен, в его голове что-то щёлкнуло.
Что, если бы каждый самолёт имел диктофон в кабине? Тогда у следователей появилась бы возможность прослушать запись того, что происходило, вплоть до момента аварии. По крайней мере, они знали бы, что говорили и слышали пилоты.
Эта идея увлекла его, и вернувшись в ЛАИ, он поспешил поделиться ею со своим боссом.
Увы, начальник не поддержал его энтузиазм. По словам доктора Уоррена, ему сказали: «Это не имеет ничего общего с химией или топливом. Вы химик. Расскажите об этом группе, которая занимается разработкой приборов, и продолжайте тестировать топливные баки».
«Если Вы кому-нибудь скажете об этом, мне придётся Вас уволить»
Дэвид знал, что его идея с бортовым самописцем была хорошей. Без официальной поддержки, однако, он мало что мог с этим поделать – но он не мог выбросить это из головы.
Когда его босс получил повышение, Дэвид снова заговорил о своём изобретении. Его новый начальник был заинтригован, как и доктор Лори Кумбс, главный суперинтендант ЛАИ. Они убедили Уоррена продолжать работать над устройством – но осторожно. Поскольку разработка не была одобрена правительством, никто не должен был знать, что на неё тратятся лабораторные средства или время.
Доктор Уоррен сказал, что главный суперинтендант предупредил его: «Если Вы кому-нибудь скажете об этом, мне придётся Вас уволить».
Это была отрезвляющая мысль для молодого человека с женой и двумя детьми.
Но поддержка его босса проявилась в тайной покупке одного из новых диктофонов, который пометили как «инструмент, необходимый для лаборатории…».
Дэвид, выступающий перед сотрудниками ЛАИ в 1958 году
Воодушевлённый, доктор Уоррен описал свою идею в отчёте, озаглавленном как «Устройство для содействия расследованию авиационных происшествий», и разослал его по всей отрасли.
Профсоюз пилотов отреагировал яростно, назвав диктофон шпионским устройством, и настаивал на том, что «ни один самолёт в Австралии не взлетит с Большим Братом на борту».
Это был один из его лучших отзывов.
Власти гражданской авиации Австралии заявили, что изобретение «не имеет непосредственного значения», а военно-воздушные силы опасались, что оно «приведёт к большему числу ругательств, нежели объяснений».
У доктора Уоррена возникло желание всё бросить.
Однако его старший сын, Питер, говорит, что отец был упрямым нонконформистом.
«Когда мы ездили кататься на лыжах, – вспоминает Питер, – он брал кухонные перчатки, потому что не хотел платить 30 долларов за пару лыжных перчаток. Он ничуть не испугался. Он не собирался ждать и следовать за стадом».
Однажды доктор Уоррен отправился в свой гараж, где начал возиться с различными радиодеталями. Он решил, что единственный способ преодолеть насмешки и подозрения критиков – построить надёжный прототип.
Он стал первым в истории бортовым самописцем – «чёрным ящиком».
«Посадите этого парня на следующего курьера»
Однажды в 1958 году, когда работа над небольшим бортовым самописцем была завершена, в лабораторию пришёл необычный посетитель. Доктор Куибс, главный суперинтендант, проводил экскурсию для друга из Англии.
«Дэйв! – сказал он. – Расскажи ему о том, что ты делаешь!»
Доктор Уоррен объяснил: его первый в мире прототип использовал стальную проволоку для хранения четырёхчасовой записи пилотных голосов плюс показания приборов. Он автоматически стирал старые записи, поэтому был многоразовым.
За этим последовала небольшая пауза, после которой посетитель сказал: «Старина Кумбс, это чертовски хорошая идея. Посадите этого парня на следующего курьера, и мы представим его изобретение в Лондоне».
«Курьером» был транспортный самолёт Hastings, совершавший рейсы в Англию. Нужно было знать кого-то очень влиятельного, чтобы получить место на нём. Доктору Уоррену стало интересно, кем был этот человек, который раздавал билеты тому, кого он никогда не встречал.
Ответ – Роберт Хардингем (далее сэр Роберт), секретарь Британского авиационного регистрационного совета и бывший вице-маршал авиации Королевских ВВС.
По словам Дэвида: «Он был героем. И он был другом Кумбса, и если он предоставлял место, нужно было соглашаться».
Несколько недель спустя доктор Уоррен уже летел самолётом в Англию – со строгими инструкциями не говорить Министерству обороны Австралии, что он там на самом деле собирается делать, потому что «кому-то это не понравится».
По невероятной иронии судьбы, у самолёта отказал двигатель над Средиземным морем.
Доктор Уоррен вспоминал: «Я сказал: "Ребята, кажется, мы потеряли осла – кто-нибудь хочет вернуться?» Но мы вылетели из Туниса, где ночью было около 45 градусов. Мы не хотели возвращаться в эту адскую дыру».
Они решили, что смогут справиться, если будут лететь дальше.
Он записал остаток полёта, думая, что даже если он умрёт в этом транспортном самолёте, по крайней мере, у него будут доказательства, что «ублюдки ошибались!»
«Но, к сожалению, мы не разбились – мы просто благополучно приземлились…»
К 1958 году у Дэвида и его жены Рут родилось четверо детей. Старший, Питер, помнит, как отец улетел в Англию
В Англии доктор Уоррен представил «блок памяти полёта ЛАИ» Королевскому авиационному учреждению и некоторым коммерческим приборостроителям.
Британцы оценили его. BBC запустила теле- и радиопрограммы, изучающие его, а Британское управление гражданской авиации приступило к работе над тем, как сделать устройство обязательным в гражданских самолётах. Фирма из Миддлсекса, S Davall and Sons, обратилась к ЛАИ по поводу прав и начала производство.
И хотя устройства стали называть «чёрными ящиками», первые из них были оранжевыми, поскольку их было легче найти после аварии – и они остаются таковыми сегодня.
Питер Уоррен считает, что название прижилось после интервью в 1958 году, которое его отец дал BBC.
«В самом конце журналист назвал устройство "чёрным ящиком". Это общее название из электроники, которое прижилось».
Так называемый «чёрный ящик» по факты имеет оранжевый цвет
В 1960 году Австралия стала первой страной, сделавшей бортовые самописцы обязательными после необъяснимой авиакатастрофы в Квинсленде, которая погубила жизни 29 человек. Решение было вынесено в результате судебного расследования, и потребовалось ещё три года, чтобы оно стало законом.
Сегодня «чёрные ящики» производят из стали, и они являются огнеупорными и водонепроницаемыми. Они обязательны на каждом коммерческом рейсе.
Невозможно сказать, сколько людей обязаны своей жизнью данным, полученным в предсмертной агонии терпящего крушение самолёта – выявленным недостаткам и последующим инновациям в области безопасности.
«Я счастливый ублюдок»
Дэвид Уоррен проработал в ЛАИ до выхода на пенсию в 1983 году, став главным научным сотрудником. Он умер 19 июля 2010 года в возрасте 85 лет.
Дэвид Уоррен держит в руках Miniphon, который вдохновил его на создание первого комбинированного диктофона и регистратора данных (2002 год)
Более 50 лет его новаторская работа над «чёрным ящиком» оставалась почти непризнанной. Наконец, в 1999 году он был награждён медалью Австралийского института энергетики, а затем в 2002 году был произведён в офицеры Ордена Австралии за заслуги в авиационной промышленности.
На вопрос, почему ему потребовалось так много времени, чтобы его признали, его дочь Дженни ответила так: «Его борьба была инерционной. У него был огромный пытливый ум, и он мог предсказать, как что-либо будет работать – как это будет происходить».
«Он дал интервью в 1958 году, сказав: "Данное устройство сделает это возможным», – добавила она.
Питер Уоррен обвиняет «колониальное мышление 1950-х годов, которое утверждало, что ничего хорошего не может получиться у этой страны, что всё великое изобретается в Великобритании, Германии или Америке».
Историческая тайна, окружающая работу ЛАИ, которая теперь более широко понимается, является ещё одним вероятным фактором.
Доктор Уоррен дожил до того, как компания Qantas назвала Airbus A380 в его честь в 2008 году. Дженни Уоррен говорит, что с тех пор она пытается получить место на нём.
Тем не менее, Уоррен не получил ни гроша от изобретения «чёрного ящика».
Похороны Дэвида Уоррена
Его часто спрашивали, не считает ли он, что его заслуги остались без внимания. По словам Питера, его стандартным ответом была фраза: «Да, правительство присвоило результаты того, что я сделал. Но они не стали взимать с меня плату за сотню других изобретений, которые не удались».
Дети Дэвида унаследовали его чувство юмора.
По настоянию Питера некролог доктора Уоррена включал его любимую фразу – «Я счастливый ублюдок».
По просьбе Дженни его похоронили в гробу с надписью «Изобретатель бортового самописца: не вскрывать».
Думают ли они о своём отце, когда летают?
Его дочь отвечает: «Каждый раз».
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
В пятницу, 19 октября 1934 года, пассажирский самолет "Мисс Хобарт" рухнул в море.
На борту находились восемь мужчин, три женщины и мальчик, которых, как считается, поглотили воды Бассова пролива между Тасманией и материковой Австралией.
Обломки самолета так никогда и не нашли.
Один из пассажиров, 33-летний миссионер Англиканской церкви преподобный Хуберт Уоррен, летел в свой новый приход в пригороде Сиднея Энфилде. Его супруга Элли и четверо детей собирались последовать за ним на пароходе.
Последним подарком Уоррена своему восьмилетнему сыну Дэвиду был детекторный радиоприемник. Мальчик очень им дорожил.
Дэвид учился в интернате на Тасмании. После уроков мальчик возился с хитроумным прибором, изучая, как он работает. Не забывал он и про коммерческую сторону: сначала брал с одноклассников по пенни за прослушивание трансляций матчей по крикету, а через несколько лет уже и продавал самодельные копии приемника по пять шиллингов штука.
Юный Дэвид был, как теперь говорят, харизматичен. Парень был прекрасным оратором, и члены его семьи, глубоко религиозные люди, прочили ему карьеру евангелического проповедника.
Но этим надеждам не суждено было сбыться. Подарок преподобного Хуберта подтолкнул мальчика к изучению наук.
Как оказалось впоследствии, с большой пользой для миллионов людей.
Еще не достигнув 30-летнего возраста, Дэвид Уоррен получил дипломы университетов Сиднея и Мельбурна, а также степень доктора химических наук Имперского колледжа в Лондоне.
Он занимался ракетными двигателями и поступил на работу в Лабораторию воздухоплавательных исследований, подчинявшуюся министерству обороны Австралии и занимавшуюся конструированием самолетов.
В 1953 году Дэвида назначили членом экспертной комиссии, пытавшейся разгадать трагическую и весьма дорогостоящую загадку: почему главная надежда начинавшейся эры реактивного авиасообщения, первый британский реактивный авиалайнер "Де Хевилленд DH.106 Комета" регулярно попадает в катастрофы?
Он подозревал, что проблема кроется в топливных баках. Однако существовало и множество других версий, а все, с чем могли работать члены комиссии - мертвые тела и груды обломков. Эксперты собрались для всестороннего обсуждения имеющихся данных.
"Люди шумно обсуждали самые разные версии: ошибки пилотирования и подготовки экипажа, отрыв вертикального стабилизатора от фюзеляжа и еще десяток вещей, о которых я не имел ни малейшего представления", - вспоминал Дэвид Уоррен более полувека спустя.
"Я поймал себя на том, что думаю о портативном магнитофоне, который видел на торговой выставке в Сиднее. Немецкий прибор, "Минифон". Они утверждали, что он - первый в мире, ничего подобного до этого не было…"
"Минифон" рекламировался как диктофон для бизнесменов, чтобы они могли наговаривать на пленку свои письма, сидя в офисе, поезде или самолете, а скретарши потом могли бы их напечатать. У Дэвида был свой интерес: он увлекался музыкой, сам играл на кларнете, и диктофон был нужен ему, чтобы сделать бутлегерские записи выступления известного джазмена Вуди Хермана.
Однако, когда один из членов комиссии предположил, что "Комету" могли захватить в воздухе, в мозгу у Дэвида что-то щелкнуло.
Шансов, что на борту разбившегося самолета был работающий диктофон и что он пережил катастрофу, не было практически никаких. Но что, если в кабине каждого лайнера был бы постоянно работающий записывающий прибор? Если сделать его достаточно прочным, следователям больше не придется гадать - у них будет запись всего происходившего в кабине вплоть до момента катастрофы. Во всяком случае, они будут точно знать, что пилоты говорили и слышали.
Идея увлекла доктора Уоррена. Вернувшись в лабораторию, он поспешил изложить ее своему руководству.
К сожалению, начальство не разделило его энтузиазм. "Мне сказали: это не имеет отношения к химии или топливу. Ты - химик. Передай эту идею другой группе, а сам займись топливными баками", - вспоминал Дэвид.
Дэвид, однако, был убежден, что идея поместить диктофон в кабину заслуживает изучения. Впрочем, без официальной поддержки осуществить ее было вряд ли возможно, но и забросить ее он не мог.
Когда прежний начальник ушел на повышение, Дэвид попытался продать идею пришедшему ему на смену.
Новый руководитель проявил любопытство. Заинтересовался и главный суперинтендант лаборатории доктор Лори Кумз. Они настояли на продолжении работы - но тихо, не привлекая внимания: лаборатория не могла тратить время и деньги на не санкционированную правительством разработку, которая к тому же не была каким-то новым супер-оружием.
Уоррен вспоминает, что Кумз сказал ему: "Узнаю, что ты об этом кому-то рассказал, включая и меня, - уволю".
Весьма отрезвляющая новость для молодого человека с женой и двумя детьми.
Однако начальник Дэвида втихую прикупил новый немецкий диктофон "для нужд лаборатории".
Воодушевленный Дэвид описал свою идею в докладе под названием "Аппарат для содействия в расследовании авиакатастроф" и разослал его специалистам в авиаиндустрии.
Профсоюз пилотов отозвался немедленно и яростно, заклеймив прибор "подслушивающим устройством". "Ни один самолет в Австралии не поднимется в воздух с "Большим братом" на борту", - говорилось в заявлении профсоюза.
На общем фоне это заявление выглядело почти лестным.
Управление гражданской авиации Австралии заявило, что прибор не представляет ценности. Австралийские ВВС посчитали, что на записи будет больше ругательств, чем ответов на вопросы о причинах аварий.
Казалось, перспектив нет и не будет.
Но, как вспоминает старший сын Уоррена Питер, отец по жизни всегда был упрямцем и нонконформистом.
"Он брал нас кататься на лыжах, - рассказывает Питер. - Но сам катался в перчатках для мытья посуды, потому что не собирался платить 30 долларов за пару лыжных перчаток. Он ничего не боялся. Никогда не следовал за толпой".
Движимый этим нонконформистским духом, доктор Уоррен заперся в гараже, сдул пыль с радиодеталей 20-летней давности и сам собрал прототип. Только так он мог убедить критиков.
Так на свет появился первый "черный ящик".
В 1958 году, когда прибор Дэвида уже был доведен до ума, в лаборатории появился необычный посетитель из Англии. Его привел доктор Кумз.
"Дэвид! - сказал он. - Покажи ему, чем ты занят".
Уоррен объяснил: его прототип записывал на стальную проволоку последние четыре часа разговоров пилотов и показаний приборов и автоматически стирал предыдущие записи, чтобы его можно было использовать многократно.
Последовала пауза. Затем посетитель сказал: "Говорю тебе, Кумз, старина, это чертовски хорошая идея. Посади этого парня не следующий же курьерский рейс, и мы покажем ее в Лондоне".
Курьерский рейс осуществлял транспортный самолет "Гастингс". Чтобы попасть на него, нужны были хорошие знакомства в нужных местах. Кто мог с легкостью дать место на борту незнакомому человеку?
Как оказалось, это был Роберт (впоследствии сэр Роберт) Хардингэм, секретарь Регистрационной комиссии воздушного транспорта и генерал-майор Королевских ВВС.
"Это был герой войны и друг Кумза. И если он давал тебе место на борту, отказываться было нельзя", - вспоминал Дэвид.
Пару недель спустя Уоррен оказался на борту летящего в Англию транспорта. Его строго проинструктировали не раскрывать министерству обороны Австралии истинную цель поездки - "а то на нас будут косо смотреть".
Удивительным образом, над Средиземным морем у самолета отказал один из двигателей.
Уоррен вспоминал: "Я сказал "Ребята, похоже, один ишачок сдох - никто не хочет повернуть назад?" Но мы летели из Туниса, там и ночью было +45. Возвращаться в это пекло желающих не было".
Они решили продолжать полет.
Уоррен включил свой прибор на оставшееся время полета, думая, что, даже если погибнет на борту охромевшего транспорта, все равно сумеет доказать, что был прав.
"К сожалению, мы не разбились, а вполне благополучно приземлились…"
В Англии Уоррен представил "Блок памяти полета" Королевскому обществу воздухоплавания и некоторым производителям авиаприборов.
Британцам прибор понравился. Би-би-си посвятило ему несколько программ, а управление гражданской авиации Великобритании начало лоббировать установку приборов в кабины лайнеров в обязательном порядке. Компания "S Davall and Sons" обратилась к австралийской лаборатории за разрешением и начала производство.
Хотя за прибором и закрепилось название "черный ящик", первые, да и все последующие, регистраторы окрашены в оранжевый цвет - чтобы их было легче найти среди обломков.
Питер Уоррен полагает, что название "черный ящик" впервые прозвучало в интервью, которое его отец дал Би-би-си в 1958 году.
"В самом конце разговора журналист произнес слова "черный ящик". Это общепринятое словосочетание в жаргоне инженеров, и оно прижилось".
В 1960 году Австралия стала первой страной, сделавшей обязательной установку регистраторов - после необъяснимой катастрофы в Квинсленде, унесшей жизни 29 человек. Сначала это решение вынес суд, и потребовалось еще три года, чтобы оно приобрело силу закона.
Сегодня "черные ящики" заключены в стальную оболочку, не боятся пожара, падения с огромной высоты и морской воды. Они установлены на каждом самолете, выполняющем коммерческие рейсы.
Сложно сказать, сколько людей обязаны своей жизнью данным о недостатках и недоработках, добытым из регистраторов разбившихся лайнеров, и последовавшим за ними нововведениям в области безопасности полетов.
Дэвид Уоррен работал в Лаборатории воздухоплавательных исследований до ухода на пенсию в 1983 году и стал ее ведущим ученым. Он скончался 19 июля 2010 года в возрасте 85 лет.
Более 50 лет его работы по созданию и внедрению "черных ящиков" оставались практически незамеченными. Но в 1999 году он был награжден медалью Австралийского энергетического института, а в 2002 году стал кавалером Ордена Австралии за заслуги перед гражданской авиацией.
На вопрос, почему признание заняло столько времени, его дочь Дженни отвечает: "Инерция. У него был пытливый ум, научная интуиция, он мог представить себе, как будут работать те или иные вещи. В 1958 году он говорил: "Мой прибор сделает это возможным".
В первоначальном неприятии прибора на родине Питер Уоррен винит колониальные настроения, царившие в 1950-х: "Тогда считалось, что ничего хорошего из этой страны прийти не может - все ценное изобретается в Великобритании, США или Германии".
Еще один фактор - это секретность, окружавшая работы Лаборатории воздухоплавательных исследований.
В 2008 году, еще при жизни Дэвида Уоррена, его именем был назван один из лайнеров Airbus A380 авиакомпании Qantas. Дженни говорит, что с тех самых пор всякий раз пытается взять билет именно на этот самолет.
Однако авторские права на "черный ящик" не принесли ему ни пенни.
Дэвида часто спрашивали, не чувствует ли он, что с ним поступили некрасиво. Питер говорит, что стандартным ответом отца было: "Да, правительству достались результаты моей работы. Но с другой стороны, они не выставили мне счет за сотни других идей, которые не сработали".
Дети Дэвида унаследовали его чувство юмора.
Дженни настояла, чтобы на гробе с телом отца красовалась надпись "Изобретатель авиарегистратора: не вскрывать".
Думают ли они об отце, когда приходится лететь самолетом?
Дженни отвечает просто: "Да, каждый раз".
В связи с этим возникает вопрос- производятся ли эти магнитофоны сейчас?
P.S. Фото не мои.
АВАРИЯ ИЛ-86 а/к Аэрофлот-Российские авиалинии в Дубай
Дата: 21 сентября 2001 г.
Страна: Обьединенные Арабские Эмираты
Место происшествия: а/п Дубай
Тип ВС: Ил-86
Регистрация ВС: RA-86074 Авиакомпания: Аэрофлот - российские авиалинии
Рейс: 521 Совершил посадку в аэропорту назначения с убранными шасси и выпущенной механизацией крыла. В процессе движения по полосе произошло возгорание двигателей №2 и 3, а также в хвостовой части. После остановки пассажиры и экипаж были благополучно эвакуированы, а пожар быстро ликвидирован пожарными расчетами аэропорта. Самолет получил значительные повреждения планера и силовых установок и впоследствии был признан неподлежащим восстановлению. Схема захода на посадку аэропорта Дубай с целью уменьшения шума предусматривает выпуск шасси незадолго перед касанием. Самолет Ил-86 оборудован звуковой и световой сигнализацией «шасси выпусти», которая срабатывает при выпуске закрылков в посадочное положение. КВС распорядился отключить сигнализацию, чтобы ее работа не мешала экипажу в промежутке между выпуском закрылков и шасси. Впоследствии сигнализация включена не была. В дальнейшем экипаж продолжал нарушать предписания РЛЭ бортинженер зачитывал контрольную карту и сам же отвечал по всем ее пунктам. Его действия не контролировались другими членами экипажа. В результате он ошибочно посчитал, что шасси выпущены. Никто из остальных членов экипажа не проконтролировал положение шасси, а отключение сигнализации не позволило обнаружить ошибку.
Вполне себе реально оснастить самолет передатчиками , которые будут сохранять информацию о полете на серверах на земле. Это гораздо сократит время расследования авиакатастроф