Ежегодно в праздник Пятидесятницы, который в этом году выпал на 8 июня, в римском Пантеоне проходит уникальная церемония сброса лепестков красных роз через его окулус — центральное отверстие в куполе. Этот архитектурный элемент, являющийся единственным источником естественного света в Пантеоне, играет ключевую роль в традиции.
Для сброса лепестков задействуются пожарные Рима. Они поднимаются на купол Пантеона, используя лестницы и специальное оборудование, чтобы добраться до отверстия окулуса, расположенного на высоте примерно 43 метров. Легкий вес лепестков, а также высота сброса, обеспечивают их медленное и плавное падение, создавая завораживающий эффект "красного дождя". Этот визуальный эффект усиливается солнечным светом, проникающим через окулус, который подсвечивает лепестки, делая их падение еще более впечатляющим. Точное количество лепестков неизвестно, но на подготовку уходит несколько десятков килограммов живых цветов. Их сбрасывают порциями в течение десяти минут, пока хор исполняет духовные песнопения. После церемонии лепестки не убирают — верующие забирают их с собой как благословение.
Галлия ко второй половине 1 века до н.э. уже заметно растеряла ореол ужаса, внушаемого Риму. Политика Республики в отношении галлов за 300 лет претерпела мало изменений: Рим постепенно продвигался на север и запад, аннигилируя всех несогласных. Все, кто выживал, были вынуждены мириться с появлением на их землях колонистов и постепенно перенимать у тех их обычаи и порядки. Такая подспудная романизация была процессом медленным, но верным. Хотя лучшей защитой границ были, всё-таки, легионы, Рим старался наладить дружеские отношения с соседями через торговлю. Караваны, груженые вином и товарами элитарного спроса, были лучшей мягкой силой, которую только можно было придумать в ту эпоху. Пограничные племена извлекали немало прибыли из торговли с Римом и постепенно также цивилизовывались.
Однако, несмотря на всё вышеперечисленное, галлы были всё ещё проблемным соседом. Обычно принято считать римлян воинственными. И это так, но они любили войны не за сам процесс, а за результат: обильная добыча после войн и приращение государства новыми территориями были зримым символом того, что всё у государства идёт успешно. Однако для галлов всегда важнее был, скорее, процесс: огромные богатства, захваченные в походах, они посвящали своим богам и аккумулировали в святилищах лишь с тем, чтобы никогда их не использовать. Для того, чтобы полностью избавиться от угрозы галльских нашествий, требовалось переформатировать всю галльскую культуру, что было труднореализуемо без включения данных территорий в состав Республики.
Но, вы будете смеяться, римляне перед собой таких задач и не ставили. У Республики ушло 150 лет чтобы переварить Цизальпинскую Галлию, а Нарбоннская после 50 прошедших лет всё ещё была беспокойным местом: в 62 году там как раз вспыхнуло восстание племени аллоброгов. Это те самые галлы, сдавшии катилинариев Цицерону и не получившие за это никакого ослабления произвола наместников. Восстание, как обычно, утопили в крови, ничего толком не поменяв, так что было вопросом времени, когда вспыхнет новое. Поэтому завоевание Галлии всерьёз не рассматривалось, и всех устраивал сложившийся статус-кво.
Однако опыт вторжения кимвров и тевтонов всё же убедил римлян пристальнее обращать внимание на перемещение варваров за своими границами. Во второй половине 60х годов до н.э. в Галлии как раз возникли два кризиса, грозящие сильно изменить ситуацию. Один из вождей племени гельветов, живших на территории нынешней Швейцарии, решил подмять под себя всё племя с помощью переселения на запад и завоевания там себе новых земель. Для этого он договорился с некоторыми представителями знати соседних племен о поддержке и… от них же эта информация утекла в Рим. Тут же было снаряжено посольство, после прибытия которого амбициозный вождь внезапно умер.
Поразительное совпадение
Другой проблемой стало вторжение и расселение на западном берегу Рейна германцев под предводительством Ариовиста. Их на разборки с союзным Риму племенем эдуев позвали секваны, но эдуи не были дураками и позвали римлян. Теперь уже к Ариовисту в 59 году до н.э. метнулось посольство и он… нет, не умер, а стал другом и союзником римского народа, обязавшись не лезть к эдуям. И в Галлии вновь наступила тишь да благодать, как многим в Риме казалось.
Собственно, по этой причине, когда Цезарь выбивал себе провинции в том же году, он выбрал Цизальпийскую Галлию и Иллирик. Эти провинции позволяли развернуть кампанию против даков на Балканах, набиравших силу в тот момент под предводительством вождя Буребисты. Нарбоннская Галлия, ставшая частью его империя в том же году, была лишь приятным довеском, давшим лишний легион. Именно в сторону Балкан уже начали перебрасываться войска, однако весной 58 года до н.э. планы пришлось резко менять: гельветы, как оказалось, не изменили намерений переселиться на запад и двинулись в путь.
Владения Буребисты вот то пятно желтого цвета. Светло-розовым провинции под управлением Цезаря. То что карта за 56 год до н.э. пусть вас не смущает - ничего в сущности к тому моменту не изменится.
Они собирались пройти на запад через земли римской Галлии и эдуев, что совершенно не входило в планы Республики. Цезарю пришлось срочно организовывать защиту провинции, для чего на север были переброшены все его 4 легиона, и был начат срочный набор ещё двух без получения на то финансов от сената. Согласно Цезарю, численность воинов гельветов достигала сотни тысяч. Даже если эта цифра преувеличена, то не в разы, и масштаб переселения был сравним с вторжением кимвров, от воспоминаний о котором сосало под ложечкой у многих римлян.
Чтобы предотвратить вторжение через границу провинции - реку Родан (Рона) - Цезарю хватило одного легиона с провинциальным ополчением. Воздвигнутый на римском берегу вал позволил отбить атаки и заставить варваров изменить маршрут. Однако это была отнюдь не победа, а лишь небольшая передышка.
Гельветы не отказались от планов переселения, лишь изменили маршрут движения, забрав на север. Неважно чем бы закончился их поход, пройдя с востока на запад, они гарантированно привели бы римское пограничье в хаос. В прошлый раз, 50 лет назад, такое нашествие закончилось выступлением части галльских союзников против Рима. И одними из активных участников той драмы были как раз гельветы, разгромившие в 107 году до н.э. армию консула Лонгина. Поэтому единственным способом купировать угрозу для Республики было выступить за её пределы в Галлию против гельветов. И если бы на месте Цезаря был кто-то другой, то он поступил бы, скорее всего, так же. Война в Галлии началась.
Миротворческий контингент Рима входит в Галлию
Однако сразу необходимо урезать осетра. Ни о каком завоевании Галлии в тот момент речи не могло идти - для этого у Цезаря было попросту слишком мало сил. 6 легионов это всего до 30 тысяч солдат и до 4 тысяч конницы. Ещё было некое количество ауксилариев, но они не стояли в первой линии и в сражении имели вспомогательную роль. Одних только гельветов было больше, а ведь были ещё германцы Ариовиста и племена галлов, не союзные Риму. Цезарь понимал, что в войне со всей Галлией кратный перевес будет на стороне варваров, поэтому ставить решительные цели на тот момент было бы безумием.
Более того, даже задуманное преследование гельветов было той ещё авантюрой. Из 6 легионов 4 были набраны вот буквально только что. Так как эпохальность грядущей кампании Цезаря весной 58 года не была очевидна, а сам Гай не считался сильным полководцем, то к нему не тянулась вереница заслуженных офицеров из уважаемых семей. Если на востоке в армии Помпея воевал едва ли не весь цвет римской аристократии, офицерский корпус армии Цезаря в основном состояла из сыновей сенаторов-заднескамеечников и людей неаристократического происхождения.
Единственным аристократом среди офицеров был сын Красса - Публий, но и он, скорее всего, не имел толком опыта. А самым толковым офицером был Тит Лабиен из незнатных всадников. В краткосрочной перспективе это привело к тому, что в армии не хватало опытных офицеров, но в долгосрочной - галльские легионы стали кузницей кадров для партии Цезаря. Если до галльских войн он опирался в основном на непостоянный плебс, то после у него появится достаточное число клиентов и союзников, прошедших через легионы в Галлии.
Но это будет потом, а сейчас Цезарю нужно было полагаться на то, что незнакомые ему неопытные офицеры в условиях численного превосходства врага сумеют показать превосходство римского порядка и дисциплины над галльской яростью. При этом легионы вынуждены были оторваться от баз снабжения и положиться на своих галльских союзников. Одного-единственного поражения могло хватить, чтобы хрупкая лояльность пограничных галльских племен Риму рухнула. Можно было занять оборонительную позицию, но это лишь оттянуло бы конфликт, и не факт, что римляне тогда оказались бы в лучшем положении.
Поэтому Цезарь вынужден был действовать хоть и решительно, но осторожно. По заветам Мария, он тщательно выбирал место и время, где сам бы хотел вступить в бой. Осторожность вкупе с неопытностью офицеров сорвала первую попытку провести генеральное сражение. Потом Цезарь вынужден был вообще развернуться и уйти к столице эдуев для пополнения запасов. Не самое удачное начало, однако, обернулось внезапной победой. Гельветы приняли отступление римлян за бегство, но, догнав римлян, они встретили порядки, готовые к бою. В упорном сражении гельветы были разгромлены, потеряв значительную часть воинов, после чего согласились уйти обратно в свои земли и жить под протекторатом Рима.
Карта кампании 58 года до н.э.
Вся кампания против гельветов заняла меньше двух месяцев и завершилась безоговорочной победой. У Цезаря были впереди ещё несколько месяцев, пригодных для активной войны, и армия, почуствовавшая вкус побед. Впервые у него появилась возможность добиться в Галлии чего-то большего, нежели просто устранить угрозы Республике. Но пока только лишь возможность, так как потенциальные противники римлян были значительно более многочисленны, чем армия Цезаря.
Сразу после победы над гельветами Гай Юлий отправил послов к Ариовисту и потребовал прекратить отнимать земли у секванов, которые сами же их и пригласили. Последние готовы были забыть о конфликте с эдуями, лишь бы их избавили от угрозы германцев. Ариовист, если верить Цезарю, заявил, что римлян сюда не звали, у них есть своя Галлия, вот пусть они оставят германцам их (то есть всю неримскую Галлию). Цезарь, конечно, мог немного сгустить краски, чтобы выставить Ариовиста куда большим агрессором, чем он был. Однако, в общем-то, casus belli был уже не столь и важен, эдуи или секваны подтвердили бы свои слезные просьбы защитить их от германцев. А Цезарю требовалось действовать быстрее, так как он сейчас имел возможность навязать темп противнику.
Молниеносный бросок римлян к столице секванов Безансону фактически решил исход кампании. Именно в тот момент в армии Цезаря в первый и последний раз за всю войну возникло неповиновение - офицеры испугались слишком рискованного плана марша по незнакомой территории. Но Цезарь сумел воодушевить бойцов, и в дальнейшем они не дрогнули, когда Ариовист попытался отрезать их от снабжения. В этой кампании исход сражения также решился благодаря тому, что Цезарь сам выбрал место боя, а его офицеры грамотно сумели использовать резервы.
Разгром Ариовиста и его смерть серьезно изменили баланс сил в регионе. Рим за один год из далекого южного соседа превратился в главную военную силу Галлии. Союзники Рима, похоже, все ещё надеялись на то, что Цезарь, обеспечив защиту границ, уйдёт обратно на юг - ведь причин для нахождения римской армии в Галлии больше не было.
Однако Цезарь решил, что надо ковать железо, пока горячо. Поэтому все 6 легионов зазимовали в землях Секванов, а кроме того в провинциях начали набираться еще два. В сенат отправился отчет, ставший первой книгой “Записок о Галльской войне”, а обратно на север потянулся ручеек просителей, желавших принять участие в конфликте, который имел все шансы стать эпохальным.
Цезарь, вероятно, получал еще летом донесения, что его активность в землях эдуев и секванов переполошила их северных соседей - белгов. Если бы белги не решились напасть, то, вероятно, Цезарь сам бы взял инициативу в свои руки. Но если верить Гаю Юлию, то белги сами выступили против него, собрав огромную племенную армию. При численном перевесе над римлянами, ахиллесовой пятой этой армады было снабжение - галлы не имели развитых логистических цепочек, и поэтому Цезарь просто-напросто дождался, когда у варваров начнет заканчиваться еда и они разбредутся по домам. После чего начал выщёлкивать племена по отдельности.
Белги, конечно, попытались огрызаться, но Цезарь неизменно их побеждал. Самым опасным моментом кампании стало нападение из засады на возводящих лагерь легионеров. Однако галлы переоценили собственные возможности - между ними и римлянами была река и заслон из легкой пехоты, которые дали время выстроить оборонительную линию. Сражение было, конечно упорным, но оно лишь вновь подтвердило, что порядок бьёт класс: какими бы свирепыми воинами не были галлы, насмехавшиеся над низкорослыми италийцами, порядок и дисциплина вновь победили.
Карта кампании 57 года до н.э. На следующем слайде - 56 год до н.э.:
На следующий год, пройдясь по северо-востоку до Рейна, Цезарь повернул на запад и “замирил” племена вплоть до Бретани. Во всех “замиренных” общинах Цезарь требовал выдать ему заложников из аристократии и разоружиться. Последнее вызывало у галлов возмущение, но Цезарь с добродушной улыбкой отвечал, что теперь за безопасность друзей и союзников Рима в Галлии отвечают его легионы. Если вы не поняли, а галлы-то это отлично поняли, то Цезарь их довольно цинично завоевал и фактически лишил суверенитета. Хотя римской провинции в бывшей “дикой” Галлии пока не было, но фактически положение местного населения на их же собственной земле теперь было таким же, как у провинциалов.
Когда отчет о том, что фактически вся Галлия пала к ногам Рима, достиг сената, то там писали от счастья такой тугой струёй кипятка, что объявили крайне редкое пятнадцатидневное молебстивие во славу Цезаря. Каких-то 350 лет назад галлы заставили римлян выкупать свой город за золото, а теперь Гай Юлий окончательно смыл позор тех событий, покорив всех галлов. Цезарь был героем 57 и 56 годов до н.э. - едва ли не единственным на фоне разрастающегося политического кризиса. И теперь он, наконец, мог активно вернуться в большую политику, хоть и на время.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Дикая история из мифологии Древнего Рима в продолжении сюжета в посте про Ганимеда и Купидона или почему спутник Юпитера назвали Ганимедом!
"Похищение Ганимеда" (Rape of Ganymede), Питер Пауль Рубенс
🖼️ Рубенс — один из главных художников голландского Ренессанса, и большинство его картин вдохновлены античностью. Русские исскуствоведы перевели данную картину достаточно необычным образом rape ("изнасилование" англ.) как похищение. Достаточно интересный момент
Сюжет картины идёт из «Метаморфоз» Овидия: 📖Ганимед был обычным смертным принцем Трои, но в него, как ни странно, влюбляется сам Юпитер (bisexual detected). Бог превращается в орла и крадёт мальчика, в обмен подкинув родителям коней. Были ли они согласны? Да фиг его знает, а что вообще можно ответить верховному богу Пантеона?..
Дальше - интереснее. Ганимед попадает на Олимп, где работает, по сути, официантом - подаёт всем нектар. И так до конца своих дней он остаётся личным рабом (ну или секс-рабом?) Юпитера.
🏅 В награду за верную службу Юпитер превращает его в созвездие Водолея. Так же в честь Ганимеда назвали спутник Юпитера -Ганимед
