Почему нельзя нелить на ноль, по программе Петерсон с начала 90-х годов рассказывают во 2 классе, еще до изучения таблицы умножения. Даже не рассказывают, а дают ребенку задачу, при решении которой он должен сам сделать вывод, что на ноль делить нельзя. В программе Моро (с 1960-х годов) такой задачи, к сожалению, нет, но учителя часто сами объясняют.
А потом, гораздо позже, я узнал, что если разделить на ноль, получится бесконечность. И ничего в этой бесконечности нет страшного — так просто циферка, восьмёрка на боку. Бывает плюс бесконечность, бывает минус.
Неудивительно, что если человек не в состоянии понять материал 2 класса, то "потом, гораздо позже" он узнаёт всякий бред. То цифры и числа путает (не фигурально называет число цифрой, а действительно верит, что нарисованный значок сам по себе дает какой-то ответ), то воображает, будто на множестве с плюс и минус бесконечностью можно делить на ноль... На ноль можно делить в некоторых расширениях, но там бесконечность только одна. Например, на дополненной комплексной плоскости или на проективно расширенной числовой прямой (экзотическая структура, гораздо чаще используется аффинно расширенная).
Когда я ещё был маленьким мальчиком, мне было очень интересно, почему нельзя делить на ноль ∅⁹ø% То есть меня не удивлял сам факт запрета — уже тогда мне было понятно, что в этом мире вообще ничего нельзя делать интересного и приятного, а, наоборот, нужно делать скучное и противное. Умываться, например, нужно, а брызгаться уже нельзя. Но мне было интересно, что же будет, если всё же на этот ноль разделить? Ничего не будет — отвечали взрослые — потому что нельзя делить, понимаешь, нельзя. Ну, так я понимаю, что нельзя. В розетку, например, пальцы тоже совать нельзя, но всё равно ведь можно сунуть и тогда убьёт током. И вообще, как правило, все идиотские запреты взрослых как-то всё же обосновывались — глисты там подхватишь, или дядя будет ругаться. А тут нельзя делить, и всё. Видимо, думал я, тогда произойдёт что-то такое страшное, что даже взрослые боятся об этом говорить. А потом, гораздо позже, я узнал, что если разделить на ноль, получится бесконечность. И ничего в этой бесконечности нет страшного — так просто циферка, восьмёрка на боку. Бывает плюс бесконечность, бывает минус. Её даже можно складывать и вычитать. Только бесконечность плюс бесконечность всё равно будет бесконечность, хотя чисто по ощущениям, две бесконечности, конечно, больше, чем одна.
И совершенно непонятно, зачем от меня это так долго скрывали. Видимо, люди ничего вообще не понимают в бесконечности, а когда они чего-то не понимают, то это сразу нельзя.
Через неделю нужная сумма лежала у Галочки в кармане. Банк оказался к ней щедрее, чем природа. Теперь Галочка не могла дождаться, когда снимут бандаж и она увидит свои прелести во всей красе.
- Полюбуйтесь. - Доктор улыбался, видя взволнованное лицо пациентки.
- Ах, как хороши. - В отражении два бесстыжих холмика, поправ закон гравитации, целились взведенными курками сосков прямо в свою обладательницу. Галочка довольно покрутилась перед зеркалом. Сиси были хороши со всех сторон.
- Просто чудо. - Согласился хирург.
Из клиники Галочке пришлось добираться самой, Михаил не отвечал на звонки и эсэмески. Вернувшись домой, Галочка не обнаружила следов пребывания мужа, он словно испарился вместе со своими вещами.
- Ну и ладно. - В сердцах сказала Галочка. - У меня теперь из таких, как Михаил, очередь стоять будет.
На оставшиеся кредитные деньги Галочка купила себе кружевное белье и пару новых кофточек с глубоким декольте.
Первой, кому посчастливилось лицезреть Галочкины буфера была подруга и соседка Ксюха.
- Девчонки, вы как тут? - Заглянул Валера и застыл, загипнотизированный Галочкиными грудями.
- Валера. - Позвала Ксюха. - Валера. - Она щелкнула перед носом мужа пальцами. Он очнулся, замотал головой, избегая смотреть на Галочкины прелести, но глаза словно жили своей собственной жизнью и так и норовили взглянуть на роскошное декольте.
- Галочка, ты не обижайся. - Замялась Ксюха у двери, провожая подругу. - Но ты ко мне больше не ходи, а то обе останемся без мужей.
- Не больно-то и хотелось. - Хмыкнула Галочка и понесла груди домой.
Отпуск закончился, и Галочка вышла на работу. Трудилась она секретарём в строительном трасте. Её начальник, Илья Терентьевич, был человеком старой закалки, давно и надёжно женатым и не в чем предосудительном замечен не был. Увидев Галочку в приёмной, он остолбенел и уронил портфель.
- Нннне ннннадо. - Заикаясь, ответил Илья Терентьевич и, подхватив портфель, поспешил скрыться в кабинете.
С этого дня он стал пить подозрительно много кофе.
- Галочка, принеси мне чашечку. - Просил он секретаршу по десять раз на дню.
- Илья Терентьевич, вам вредно пить столько кофе, у вас же давление. - Пеняла ему Галочка. Но давление у шефа зашкаливало отнюдь не от кофе.
Коллектив у них был сугубо мужской. Несчастные стали подозрительно много курить, бегая на улицу мимо Галочки и сворачивая глаза на её декольте. Многие из них рисковали если не отравиться табачным дымом, то, как минимум, заработать косоглазие. Закурили даже некурящие.
Инженер Иванов так скосил на Галочку глаза, что впечатался в стеклянную дверь и разбил очки. Но когда Галочка подбежала ему помочь и низко наклонилась, почему-то глупо улыбался и говорил, что кружится голова.
- Может, вызвать скорую? - Хлопотала Галочка.
- Не надо скорую. - Отвечал Иванов, по-прежнему блаженно улыбаясь. - Поухаживайте лучше за мной сами.
Неизвестно, сколько бы ещё продолжался этот раздрай и брожение, если бы однажды к Илье Терентьевичу не явилась супруга.
Обычно Валерия Степановна была благосклонна к сотруднице мужа и перекидывалась с ней словом-другим. Но тут неодобрительно поджала губы, процедила: "Не надо" и проследовала в кабинет, высоко задрав голову. Галочка пожала плечами: "Бывает, видимо, не в настроении".
Не выходила Валерия Степановна долго, а когда наконец вышла, то проплыла мимо недоумевающей Галочки, не попрощавшись.
- Галочка, зайдите ко мне. - Попросил Илья Терентьевич по коммутатору. Без задней мысли впорхнула Галочка в кабинет.
- Я вас слушаю. - Улыбнулась она.
- Галочка, сядьте. - Попросил Илья Терентьевич, утирая со лба пот. - Вы давно у нас работаете, и я ценю вас, как сотрудника. Но с недавних пор... - Он прочистил горло. - У нас мужской коллектив и вы влияете на него не лучшим образом. В общем, вы меня простите, но я вынужден попросить вас написать заявление. Я готов выплатить вам неустойку и написать рекомендацию, но держать я вас дольше не могу, увы. - Он развёл руками.
Галочка поняла, что дело не в мужиках, а в недавнем визите супруги. "Ну, и не надо, без вас проживу. Ещё локти кусать будете", - мстительно подумала Галочка.
Оставшись без мужа, подруги и работы, Галочка засела дома. Демонстрировать прелести было решительно не на что.
Приходили к ней пару мужиков с работы, включая инженера Иванова, сулили золотые горы. Но Галочка всех решительно отвергла. Один был женат, второй одержим зелёным змием, а инженер Иванов - стар и Галочке противен. Все бы хорошо, но неумолимо приближалось время оплаты кредита.
Щедрые отступные Ильи Терентьевича таяли, как снег весной. Михаил явился спустя неделю. Галочке уже звонили из банка, напоминая о долге, и она находилась в отчаянном положении.
Оценив масштабы свалившегося на него счастья, Миша схватил Галочку в охапку и потащил в спальню, проверять буфера на прочность. Галочка для проформы немного посопротивлялась, несильно молотя мужа кулачками по спине и вереща:
- Отпусти, мужлан.
Но потом сдалась на милость победителя - кредит сам себя не выплатит.
Когда муж утолил жажду первооткрывателя, Галочка осторожно ему сообщила:
- Дорогой, у меня долг по кредиту.
- Не беда, выплатим. - Михаил довольно улыбался.
- Меня с работы выгнали. - Пискнула Галочка. - Но ты не переживай, я найду другую. - С горячностью пообещала она.
- Какая работа? - Михаил покрутил пальцем у виска. - С такими буферами только дома сидеть. И чтобы ни-ни. - Галочка сначала обрадовалась, а потом заскучала.
Михаил устроился ещё на одну работу, чтобы выплачивать кредит и дома почти не бывал. К тому же, он стал патологически ревнив - требовал отчёта, где Галочка была и что делала.
Галочку часто можно было лицезреть у окна, она задумчиво глядела в даль и думала: "И на кой мне эти буфера, если их все равно никто не видит? Ребёнка, что ли, родить?" Не рассчитывала Галочка, что те её слова, сказанные мужу в сердцах, окажутся пророческими.
У Галочки родилась дочка, и она решила, что, выплатив её кредит, начнут они с Михаилом копить на операцию уже сейчас. Готовь сани, как говорится, летом.
- С ума сошла? Уж лучше на первый взнос по ипотеке. - Михаил сразу же воспринял Галочкину идею в штыки.
- Нам ещё её замуж выдавать. - Галочка недовольно поджала губы. - А чтобы найти мужа с квартирой, надо что-то предложить.
- То есть, ты хочешь сказать, что тебе с мужем не повезло. - Додумал за жену Михаил.
- Я этого не говорила. - Спокойно сказала Галечка.
Но Михаил все равно обиделся и ушёл на работу, хлопнув дверью. Но Галочка знала, что это ненадолго, ведь у Галочки был железный аргумент, вернее, целых два. Она подошла к зеркалу, опустила футболку пониже и довольно улыбнулась.
- Ничего, доченька, мужики будут к твоим ногам падать и в штабеля укладываться. Уж мама позаботится. Ум, образование - фигня это все. Я-то знаю, что мужикам одно надо.
Младенец завозился в кроватке. Начало традиции было положено.
Иногда работа принимала довольно причудливые формы и местами становилась опасной.
Половину второго этажа административного здания занимал планово-экономический отдел, усиленный остатками недобитой бухгалтерии, целиком состоящий из слабого пола и напоминавший серпентарий. Эволюционный внутриконторский отбор сделал своё дело, старая, видавшая виды кобра руководила стаей гадюк помельче, в кою я и попал, спроваженный начальством составлять какие-то никому не нужные графики по переоценке и списанию основных производственных фондов.
Смысл сей работы во времена, когда цены кардинально менялись в большую сторону раз в два-три месяца, а списание чего-либо, дороже банки солидола в силу особенностей отечественного бухучета было делом решительно невозможным, вызывал большие сомнения, но инструкции босса звучали четко: «Саша, помоги им», велел он, а кто я такой, чтобы спорить с шефом? По утвержденному графику я приступил к работе в самом кубле разномастных ядовитых змеюк в качестве специалиста, уверенно отличающего болт от винта.
Сидящие по своим кабинетам холеные офисные сучки разницы между винтом и болтом не ощущали, зато все как одна отличались стервозным характером и не любили ни конфет, ни чая. Работу свою они тоже не любили, обожали шипеть, трещать погремушками и жаловаться друг на друга, расхаживая передо мной в одинаковых дефицитнейших югославских сапогах со здоровенными блестящими пряжками, выбитых на весь отдел по большому блату.
Я переходил из кабинета в кабинет, пил змеиный чай, ел свои конфеты, ковырялся в никому не нужных бумагах и вежливо слушал очередную медузу Горгону в боевой раскраске, вышагивающую туда-сюда, сверкая разрезом, и клянущую почём зря нелюбимую работу, безвкусный чай, портящие фигуру конфеты и плюющую ядом в завистливых товарок.
Работать в подобной атмосфере с бумагами или решать неразрешимые производственные вопросы было решительно невозможно, о чем я и уведомил руководство. Юрий Семенович похмыкал, задумчиво пошевелил сплетенными пальцами и честно ответил, что смысл порученных нам обязанностей он не понимает сам, но подозревает, что переоценка затеяна, дабы занять делом бездельничающий персонал, а я там нужен для систематизации процесса и сглаживания острых углов.
Как должен выглядеть финальный результат наших трудов не представлял никто, поэтому с работой не задалось сразу, я временно плюнул на безнадежную первую часть порученного дела и сосредоточился на второй.
Офисная креветка в засаде
Избалованные сколопендры, насобачившиеся в боях без правил против себе подобных, поголовно сидели на диетах и сахарозаменителе и грызлись между собой наперебой демонстрируя острые углы испорченных характеров.
Разговорный жанр – моя сильная сторона. Я активно работал над отношениями в коллективе и постепенно дело пошло на лад, работа сдвинулась с мертвой точки, террариум полюбил чай с конфетами и несколько подобрел характером, но, несмотря на усиленную дрессуру разницу между болтом и винтом так и не уловил, хотя постичь очень старался, а мои пояснения, что и то и другое есть крепежное изделие и по сути одно и то же, только усугубили путаницу, грозившую пустить насмарку всю проделанную работу.
Сроки выполнения бессрочной работы неумолимо поджимали, приходилось задерживаться допоздна и работать дополнительно с отстающими участками переоценки производственных фондов, расписанными утвержденным графиком по кабинетам ответственных за них конторских крысок. Вести счёт – не мой стиль, но номера кабинетов шли в возрастающем порядке, так что все получалось само собой.
Целая бухгалтерия и планово-экономический отдел, одни женщины! Серпентарий. Ужас какие сучки
Длинными темными зимними вечерами, выполняя присовокупленные обязанности, подобно бесстрашному Одиссею я лавировал узкими проходами среди острых углов канцелярских столов, напоминающих рифы в открытом море, полном опасной фауны, но, в отличие от хитроумного грека, не избежал притаившихся среди них голодных Сцилл и Харибд, оплетавших меня цепкими, вооруженными острым маникюром, щупальцами. С громким стуком они скидывали одинаковые дорогущие импортные сапоги, с легким шелестом сбрасывали разноцветные шкурки, томно изгибались, заново одевали сапоги, что считалось в те времена особым шиком и из жутких чудовищ оборачивались в прекрасных лебедей.
Зачарованный плавными извивами молочно-белых тел, загипнотизированный калейдоскопом ярко подведенных глаз, убаюканный мелодичными голосами, я терял бдительность и неосторожно приближался к их логовищам, обустроенным среди инвентарной заводской мебели.
Сказочные девы превращались в когтистых гарпий, с победным клекотом бросались на меня, душили в объятиях, подобно прожорливым анакондам обвивали гладкими упругими телами. Как легендарный Лаокоон в холодной тиши обезлюдевших кабинетов я сражался с опасными противницами и без устали шурудил палкой в самом змеином гнезде.
Типичная советская контора, как её видит ИИ. Немного помпезно, но похоже
Шатались скрипучие офисные столы, острые пряжки, больше похожие на шпоры, одетых прямо на босую ногу проклятых сапог, больно царапали мне спину, раздирая не успевающие подживать порезы. Я берег спину, прядая крупом как породистый жеребец, тогда пряжки скребли мне поясницу и задницу, я взлягивал задом как дикий мустанг и сапоги взлетали на плечи, грозя отхватить уши отточенными как бритва полумесяцами из нержавеющей стали. Сапоги носил весь отдел, спасения не было.
Разговорный жанр моя – сильная сторона. Я щупал голенища, вслух восторгаясь выделкой дорогой кожи, перебирал пальцами коротко стриженый натуральный зимний мех, поражался его теплоте, густоте и несомненной избранности владелицы, сумевшей достать такой модный прикид и, улучив момент, срывал кровожадный план изрезать меня смертоносной обувью на ломти и потом сожрать с кровью, ловко переворачивая очередную убаюканную льстивыми речами хищницу на живот.
Один из способов наладить отношения в коллективе
Те издавали негодующий клекот и выгибались дугой, демонстрируя рифленые пластиковые подошвы с иностранными буквами по волнистому клейму и мстительно норовили ткнуть меня стальными набойками острых шпилек. Отработанным движением я ловил кожгалантерейные изделия когда-то братской страны бывшего соцлагеря за голяшки и разводил в стороны.
На каждого хищника найдется зверь покрупнее. Я был много крупнее, побеждал, охотница превращалась в добычу и я безжалостно вонзался в распластанной тело не особо заботясь о точности прицела. Поднятая на копьё жертва скользила животом по столу, над столом ритмично качались зажатые моими руками девичьи ножки в безопасной теперь обувке, а свешенная со столешницы голова издавала разнообразные стоны и вскрики, по которым я судил, как идут дела, корректируя по мере надобности свои действия и все шло как по маслу.
Бывало шло и не по резьбе. Я не жесток, разницу между болтом и винтом ощущаю четко, не стремлюсь сорвать резьбу там, где не надо или нарезать туда, куда не просят, но свежие раны на спине взывали к отмщению, а женское «нет», так похожее на «да», звучало подобно вызову. Я принимал вызов и тела сшибались с удвоенной силой в беспощадной битве.
Оргазм и агония – схожие эмоции, позиция всегда имеет значение, а моя была более выигрышной. Умело пользуясь позиционным преимуществом, я орудовал в беззащитном тылу противника, продавливая оборону, кряхтение и сопение обрывалось сдавленным вскриком и я безжалостно терзал прекратившее борьбу, безвольно обмякшее тело. Подобно цыганским бубнам мелодично звенели пряжки. С сытым рыком я ставил финальную точку, коварные искусительницы покорно замирали, мелко-мелко подрагивая в агонии безвкусно-пошлыми сапогами.
Обманчиво обессилевшие, они сворачивались клубками в расшатанных офисных креслах, неподвижно застывали в полумраке кабинета, сверкая красными отсветами дамских сигарет в глубине хищных глаз, копили силы и заново бросались на отважного меня.
Подобно могучему Гераклу я бился с многоглавой гидрой, головы надували щеки, возбужденно дышали, ритмично трясли сережками, качали кудряшками, покрывали меня свежими царапинами, жадно чавкая напомаженными ртами, вытягивали из меня все соки и оставляли ярко-красные следы засосов, напоминающие потеки крови. На месте каждой отвалившейся пиявки, сыто облизывающей липкие мокрые губы, тут же вырастали две новые, в порядке возрастания номера участка с еще не переоцененными основными фондами.
На работе аврал. Да-да, буду поздно.
Раздвоенные язычки оказались не только бойкими, но и излишне длинными, а все тайное становится явным. По второму этажу я стал пробираться с опаской, чисто женский коллектив – непобедимая страшная сила, мда.
Ударница соцсоревнования. Рвется в передовики производства
Совсем миновать гиблое место не удавалось, к чему, впрочем, я и не особо стремился, так как по опыту давно знал, что при известной сноровке даже самый шустрый экземпляр будучи удачно схваченным за шею, превращается из коварной ехидны в сладкоголосую сирену, старательно прячет ядовитые зубы, обвивает гибким телом и приятно обжимает тугими кольцами, освободиться из которых ой как нелегко.
Не все «присовокупленные» дела были приятны и об одном стоит рассказать подробнее.
..... <skip> .......
У кого тоже есть, что рассказать, вываливайте, чего уж там.
Восходящее солнце осветило золотыми лучами изумрудную зелень деревьев, кусты в хрустальной росе и синюю гладь опухшей Лёхиной рожи, который спал в кустах.
– Ааабуэ-мня-мня, – пробормотал Лёха и попытался встать. Голова гудела и готова была взорваться, как сверхновая. Во рту нассали кошки, что было почти правдой, ибо то дешёвое пойло, которым вчера так основательно заправился Лёха, по вкусу ничем не отличалось от содержимого кошачьих мочевых пузырей.
– Встань, Лёха. Встань и иди!
Лёха тут же сел.
– Кт… Кто здесь?
Он повертел гудящей головой. Никого. Лишь ворона смотрела на него с ветки любопытным глазом. Показалось. Встань… Легко сказать. А как встать, когда притяжение земное сегодня так распоясалось, а ноги не слушаются!
Лёха дотянулся до растущей рядом берёзы, опёрся на неё и кое-как поднялся. Голова закружилась. Лёха обнял берёзу, чтобы не упасть и вспомнил, как в детстве он гулял с бабушкой по лесу.
– Обнимешь деревцо-то, постоишь, оно ж и полехше будет, – говорила бабушка. Полехше Лёхе не стало, но голова больше не кружилась. Он с трудом отлепился от берёзы и, шатаясь, побрёл по тропинке.
Как он оказался здесь, Лёха не помнил. Помнил только, что шёл вчера по улице, проходил мимо лавки, на которой пили два мужика, закусывая палочками картофеля из красного стаканчика, и те предложили ему поддержать компанию; в честь Дня металлурга. В какой-то мере Лёха тоже был металлургом: на досуге он ходил по городу с двумя пакетами и собирал алюминиевые банки, так что не выпить за здоровье почти коллег посчитал большим грехом. И всё. Дальше, как в тумане.
– Ты глянь, опять нажрался, – раздался голос слева.
– Как свинья, – уточнил второй.
Лёха повернулся. Опять никого. Лишь рос куст рябины, под которым торчали поганки.
Он постоял, поозирался, водя рукой по щекам и пошёл дальше. Через несколько шагов он наткнулся на что-то невидимое.
– Смотри куда прёшь, морда! – теперь уже справа. И что-то толкнуло Лёху в плечо. Лёха отшатнулся.
Выпучив глаза он быстро пошёл в обратном направлении. Только сейчас Лёха заметил, что в лесу было тихо, как в открытом космосе: ветер не шумел верхушками деревьев, не пели птицы, не шелестела трава. Страх зашевелился в Лёхином животе. Он ускорился.
Вокруг Лёхи раздавались голоса. Они были брезгливы, они смеялись над ним, они оскорбляли его. Со всех сторон на Лёху сыпались тычки. Зажмурившись и закрыв уши руками, он метался из стороны в сторону. И в этот момент наивысшего отчаяния произошло то, что и следовало ожидать мечущемуся человеку от жестокого мироздания: ноги его запнулись, и Лёха упал, больно стукнувшись локтем.
Внезапно что-то схватило Лёху и потянуло вверх. Он встал, шатаясь. Из глаз текли слёзы.
– Будешь ещё пить, а? А?! – заскрежетал над Лёхиным ухом голос, самый противный.
Всем Галочка удалась, кроме главного женского достоинства. Переживать по этому поводу начала в классе в восьмом: у Ксюхи уже вон какие дойки вымахали, а у неё два прыщика - не больше. Однажды Галочка наблюдала такую картину: на перемене они остались в классе вчетвером - Ксюша, Галочка и два одноклассника, Вадик и Володя. Мальчики постоянно на них оборачивались и хихикали.
- Что это вы? - С подозрением спросила Ксюха. - А ну, говорите.
- Мы это... - Замялся Вадик.
- Мы хотели сказать, вот это у тебя буфера вымахали. - Как на духу выдал Володя и густо покраснел.
Ксюха залилась слезами и выбежала из класса. Галочка устремилась следом. Догнав подругу, заплакала вместе с ней.
- Галка, ты чего? - Всхлипнула Ксюха.
- У тебя выросли, а у меня нет. - Голосила Галочка. Пришлось Ксюхе её успокаивать.
Дома Галочка по секрету поделилась своими опасениями с мамой.
- Не переживай, внуча, - сказала ей на следующий день бабушка. - Надо капусту прикладывать, вырастут, никуда не денутся.
- Мама, - заорала Галочка. - Я же тебя просила никому не говорить.
- Мама, ты зачем Галочке сказала? Я же просила не говорить! - Накинулась мама на бабушку.
- А я что? - Испугалась бабушка. - Я - ничего.
Каждый день Галочка придирчиво осматривала себя в зеркале: подросли хоть немного? Она тайком от всех прикладывала к своим прыщикам капусту. Капуста стала исчезать в доме подозрительно быстро.
Грудь у Галочки так и не выросла. Пушапы и кремы для роста стали её постоянными спутниками.
Как ни странно, отсутствие груди не помешало Галочке выйти замуж. Миша ценил в жене другие достоинства.
Галочка мечтала об операции. Миша её отговаривал.
- Меня и так все устраивает.
- А меня - нет. - Злилась Галочка, пролистывая интернет страницы с работами хирургов. Остановившись на нескольких кандидатах на исполнение Галочкиной мечты, она поставила мужу ультиматум.
- Будем копить мне на операцию.
- Нам ремонт нужен. - Сопротивлялся Михаил.
- Грудь нужнее. - Настаивала Галочка. Она уже видела себя с вожделенным пятым размером.
- Галя, ну зачем оно надо? Нам ведь и так неплохо живется. - Уговаривал Михаил.
- Тебе, может, и неплохо. - Отвечала Галочка.
Операция стоила кучу денег, для Галочки и Михаила это была неподъёмная сумма.
- Столько копить и ради чего? - Крутил пальцем у виска муж.
- Если ты меня любишь...
- Вот только не начинай. - Морщился Михаил. - Вечно ваши бабские манипуляции.
- Я возьму кредит. - Говорила Галочка.
- Только через мой труп. - Отвечал Михаил.
- Значит так тому и быть. - Сказала Галочка.
- Лучше бы о ребенке подумала. - Парировал Михаил. - Одни глупости на уме. Вон у Валерки с Ксюхой уже трое.
- Вставлю сиськи, тогда и о детях задумаюсь.
Её желание стать обладательнецей грудей стало навязчивым. Груди преследовали её по ночам и мерещились в темноте.
- Ой, Ксюха, повезло же тебе. - С завистью вздыхала Галочка, глядя на Ксюхино богатство.
- Ага. - Не соглашалась Ксюха. - После того, как третьего выкормила, совсем мои красотки носы повесили, смотрят печально в пол и головы не поднимают.
- Ой, лучше так. - Отмахивалась Галочка.
- Ой, Галочка, если бы я могла, с удовольствием бы тебе половину отдала, не поскупилась бы.
- Если бы это было возможно. - Вздыхала Галочка. - Я бы никаких денег не пожалела.
- Ещё по одной?
- А, давай.
- Девочки, по какому случаю пьём? - На кухню заглянул Валера, Ксюхин муж и отец её троих детей.
- Валера, мы о своём, о женском. Иди. - Выпроваживала Ксюха мужа.
- Ну, ладно. - Обиженно произнёс он. - Не буду мешать.
- Вот и не мешай, Валерочка.
Галочка пришла домой навеселе, сняла свой пушап, глянула на свои прыщики и разрыдалась.
На следующий день она уже сидела на консультации у хирурга и нервно теребила ручку сумочки.
- Я хочу пятый размер. - Проблеяла Галочка и покраснела.
- С вашими параметрами? - Хирург удивился. - Нет, что вы, третий максимум, с пятым вы будете выглядеть нелепо.
- Спасибо. Я подумаю. - Галочка поджала губки и обиженно удалилась. На компромиссы она была не согласна. "Только пятый, только хардкор".
Третий хирург пожал плечами.
- Пятый так пятый, желание клиента - закон. - Галочка просияла.
- Спасибо, доктор.
Продолжение будет...
Друзья, подписывайтесь на мой телеграмм. Будем ближе!
Ехал с работы на автобусе, ко мне подсел наш разнорабочий Миша, он - дурачок. Тут спрашивали а как выкупить, как вы определяете дурака? Очень просто, Форрест Гамп - классический дурачок, но социализированный, который в принципе более менее понимает как устроен мир, хотя бы примерно. Но Гамп - положительный персонаж, в реальности всё немного обстоит иначе. Раньше к нам много приходило разнорабочих. Работа не очень сложная в принципе, платили сразу, документы не нужны. В основном это была алкашня, добывающая себе на пузырь. Они таскали, грузили, выгружали, убирались, подметали и тд. Однажды ко мне подошёл с какой-то счастливой улыбкой наш директор и глядя на батраков сказал:
-Вот бы открыть целую ферму с таким дебилами))
Потом уже перестали нанимать кого попало, поскольку они вечно норовили спиздить что-то. Мусора ничего не делали, составляли протокол, сажали в машину, отвезут за мост к окраине города, надают по почкам и уезжают. Дэбил без денег и весь в пиздюлинах возвращался домой пешком несколько км. Бывало даже что пока везли одного, в это время в город возвращался другой. Поэтому было принято решение, нанять на постоянку одного, двух, но проверенных. Так и нашёлся Мишка, вне работы всё своё свободное время он пил. Но выглядел более менее опрятно, от него не воняло гавном и он не крал, даже когда не знал про камеры. Может конечно просто боялся красть..
И вот едем значит, он уже где-то раздобыл чекушку, пьёт прямо в автобусе, разговаривает очень громко. С нами едут ещё люди, старухи, дети, женщины, все. Рассказывал как любит крещенские морозы и вообще зиму. Когда мы уже подъезжали, я спросил, просто так, поддержать разговор, чем он будет заниматься дома когда приедет? Наверное в первый раз в жизни он посмотрел на меня столь пристально. Он повернул голову в мою сторону, в его взгляде было откровенное удивление с каким-то я бы даже сказал возмущением, слово я спросил несусветную чушь или настолько банальную вещь, что на это даже можно было не отвечать. Но он ответил громко и с тем же возмущением, словно я настолько глуп, что не знаю элементарного в свои годы: