Всё покатилось к чертям, когда в 11 я своровал мобильник у первоклашки.
Ничего нет заманчивее в жизни, чем твёрдая уверенность в том, что можешь взять чужое и остаться безнаказанным.
И я уверен, что каждый долбанный миротворец и интеллигент пошёл бы моим путём. Просто каждому открывается свой путь.
Вернее, их всегда два. Ты, как бы и не замечаешь этого, но вдруг перед тобой две двери. И сколько ни вглядывайся — в обеих темнота. Шагнёшь не туда и покатишься вниз на Бог весть сколько этажей. А если повезёт, то, может быть, поднимешься на одну ступеньку вверх.
Мне не везло, поэтому с 11 лет я кубарем качусь к дьяволу. Жду не дождусь, когда начнёт обжигать адское пламя. Потому что пути вверх мне уже совсем не видать.
— Смотрите-ка! — Колян притормозил и огляделся, — упыри-первоклашки побросали здесь куртки и побежали гонять мяч. Ну не дебилы?
— Ты про что? — не понял я.
Мы гуляли по дворам, у школы, в парке. Преодолевали свой обычный маршрут, когда я впервые встретил эти две тёмные двери.
В одной из курток заголосил мобильник.
— Нужно проучить этих мелких упырей!
— Да кто такие эти упыри? — удивился Кирпич. Здоровяк из нашей компании и мой лучший друг с детского садика. Он никогда не любил читать.
— Те, кто бросают ценные вещи без присмотра! Что скажешь, Кома?
— Не называй меня так. Вот что. Меня зовут Костя.
Комой меня звали с 10. С того случая, как я уснул на уроке и проспал всю перемену. Это Колян вечно всем придумывал прозвища. Напыщенный петух. Мы с ним быстро разругались, но погремушки так и приклеились к нам. Как вечная память о детстве.
— Да брось! Крутое погоняло! Ты со мной?!
— Сам разберусь!
Первоклашки орали где-то за деревьями, и шанса, что они услышат или увидят нас не было вовсе. Эти идиоты сами виноваты. Нам действительно следовало преподать им урок. Если не мы, то другие обязательно сделали бы это.
Я нашёл гудящий мобильник. Выключил и бросил к себе в карман. Паршивый самсунг с цветным дисплеем. Но у меня тогда не было и такого. Затем мы обшарили все куртки и наскребли немного деньжат.
— Урок окончен. Можете быть свободны, — пошутил Колян, и мы весело покатились прочь. Вниз. В самое пекло ада. Теперь я твёрдо уверен, что падение началось именно тогда.
Мобильник я оставил себе и сказал маме, что нашёл. Она поверила, потому что тогда ещё доверяла мне. И даже купила зарядку. Да, легко и просто. Мама помогла мне выбрать очередную дверь. Ведь я мог его вернуть, найти первоклашку по куртке. Я и сейчас помню, как она выглядит. Красная плащёвка с белыми полосками на рукавах.
Но я выбрал не ту дверь.
Ворованные деньги не хотелось тратить на что-то полезное, поэтому на следующий день Колян обратился к старшему брату.
Три банки пива и откуп брату за беспокойство. Вот стоимость прохода в тёмную дверь. А за ней меня ждала следующая. Она отворилась с сочным пенистым звуком.
Пол-литра пива в 11 лет. Каждый воспринял это по-своему. Колян уснул на лавке в парке. Меня шатало, но я стоял. А Кирпич, превратившись в милого здоровяка, стал приставать к прохожим.
Сначала мне было смешно за ним наблюдать. Стоя в сторонке, я пытался разбудить Коляна и дебильно хихикал. Я видел, как Кирпич заговорил с двумя симпатичными старшеклассницами, стал путаться в словах, рассказывая им какую-то историю про регби.
Всё шло нормально и весело, я даже стал продумывать, как бы мне присоединиться к разговору. Но внезапно здоровяка стошнило прямо девчонкам на сапоги.
Разговор, разумеется, прервался. Голова кружилась, и всё же я в точности помню эту тишину. Как будто время затихло. Одна из девиц достала мобильник и набрала чей-то номер с громким нажатием клавиш. Оглушительный автоответчик сообщил ей что-то про абонента. Она злобно захлопнула раскладушку телефона:
— Тебе всё равно конец, идиот! Я тебя запомнила!
— Могу номер дать, — не растерялся Кирпич, обтирая лицо рукавом.
На прошлой неделе они поженились. Н-да... я узнал об этом случайно. Вчера.
Мы встретились с Кирпичом в метро. Случайно сели напротив. Я быстро узнал его. Он читал какую-то книгу. Странно.
Мне долго пришлось размышлять над тем, стоит ли здороваться со старым другом. Как будто снова оказался напротив двух дверей.
Но когда толпа расплелась по остановкам, Кирпич сделал выбор за меня. Он пересел ко мне. Ткнул кулаком в плечо:
— Здорова, Кома!
Я посмотрел ему в глаза и увидел того самого доброго здоровяка из детства. Только с умным взглядом. Чёрт. Откуда он только достал этот умный взгляд?
— Привет, Саш. Я уже и забыл про эти глупые погремушки...
Мы пожали руки. Саша потрепал меня за плечо:
— Прости. Решил, что получится смешно.
Мы помолчали минуту. Приехали на конечную. Вышли и молчали ещё минуту там.
— Я женился. На той девчонке, которая грозилась меня убить в детстве. Помнишь?
— Она же старше, — зачем-то ляпнул я.
— Да. На четыре года. Но теперь это не чувствуется. Посмотри на нас, — подъехал новый поезд, и Кирпич указал на отражение в окне, — мы взрослые. Как сам, Костя?
Он спросил это, а я стоял и смотрел на двоих друзей в отражении. Я совершенно забыл, сколько мне лет на самом деле. Вдруг так ясно вспомнилось наше детство и тот день, когда я впервые своровал. Наверное, я полностью ушёл в себя и выглядел нелепо, потому что Кирпич снова потрепал меня за плечо:
— Костя, всё хорошо?
И тогда, перебиваемый шумом метро, я стал рассказывать ему всю историю своей жизни. С тех пор, как он ушёл из нашей компании и активно занялся регби. Рассказал, как долго ещё Колян вспоминал тот случай с заблёванными сапогами и шутил над тем, что Кирпичу нельзя играть в регби. Запачкает всё поле.
Мне хотелось, чтобы он знал:
— Я не молчал, Саша! Мы с ним подрались. Я набил ему морду перед всей компанией, чтобы не шутил над тобой.
— Спасибо, друг, — видно было, что Кирпич растерян, — только я давно бросил регби из-за травмы. Выучился на переводчика. Смог устроиться в одну иностранную компанию. Да ты, наверняка, слышал о ней...
Он произнёс название компании, состоящее из каких-то неведомых мне слов. А затем стал рассказывать ещё и ещё о своих достижениях, совершенно перебив моё желание излить перед ним душу. Я слушал и всем телом ощущал, как становлюсь всё мельче по сравнению с этим невообразимым здоровяком.
Мы начинали наравне, но все эти годы, пока я катился вниз, он выбирал нужные двери. И теперь поднялся на недостижимую высоту.
— Слушай, — перебил я Кирпича, — мне пора. Ещё кое-какие дела есть...
— Понял, давай, на связи, — он продиктовал свой номер, а затем обнял меня и зачем-то похлопал по спине, — не пропадай, Костя.
Я вышел из метро. Привычно закурил. В нагрудном кармане куртки лежала банка пива и приятно холодила тело. Я достал мобильник. В списке вызовов был один исходящий: Кирпичу. И один неотвеченный: Колян. Снова: две двери.
В пятницу все уезжают на дачи и оставляют свои квартиры без присмотра. Каждое лето мы с Коляном преподаём урок неосмотрительным хозяевам. Мне не нравится этот напыщенный петух, но кто ещё будет также беззаботно катиться со мной вниз? Для нас обоих это стало нормой.
Но вчера, снова увидев рядом имена своих старых друзей на экране мобильника, я вдруг вспомнил о том, что у меня есть выбор.
И я осознал. Если бы Кирпич не заговорил со мной, то и не о чем было бы задуматься. Такой маленький разговор в пути. Такое глупое детское воспоминание.
У всего есть последствия.
Что ж, сегодня мы на разных этажах башни с бесконечными дверями, но каким-то чудом пересеклись. Кирпич, находясь намного выше, сделал свой выбор и протянул дружескую руку.
А я стою перед двумя дверями. Пора бы и мне сделать свой.
© Лёнька Сгинь
