Общеизвестные психологические типы были выявлены и описаны австрийским психиатром и психоаналитиком К. Г. Юнгом.

Его теория об «интроверсии – экстраверсии», а также о четырех типах восприятия мира развивалась и продолжает развиваться.

Психотипы личности, предложенные Юнгом:

Типы личности в зависимости от вектора ее направленности:

Экстраверт – человек, психологически ориентированный на внешний мир; общительный, активный, деятельный.

Интроверт – человек, ориентированный на внутренний мир; замкнутый, чувствительный, рассудительный.

Психологические типы в зависимости от преимущественного способа восприятия жизни, иными словами, от основной психической функции:

Мыслительный тип – человек, в принятии решений преимущественно опирающийся на логику и мышление. Подавленной оказывается сфера чувств.

Чувствующий тип – человек, ориентированный на чувства, судит категориями «хорошо – плохо», а не логически.

Ощущающий тип – человек, воспринимающий жизнь непосредственно органами чувств, он смотрит, слушает, трогает и принимает решение исходя из получаемой информации. Интуиция им подавляется.

Интуитивный тип – человек, полагающийся на «шестое» чувство; такие люди принимают решение, опираясь на интуитивные, бессознательные знания, а не на непосредственные ощущения.

Основываясь на типологии Юнга, в семидесятых – восьмидесятых годах прошлого столетия советский социолог А. Аугустинавичюте разработала одну из самых подробных и достоверных личностных типологий и стала основательницей научного направления под названием «соционика».

А. Е. ЛИЧКО

Еще один советский ученый А. Е. Личко, наблюдая за подростками, выделил психологические типы, описывающие виды акцентуаций характера. Акцентуация – чрезмерное усиление отдельных черт характера, психологические отклонения, граничащие с психопатологией, но не выходящее за пределы нормы.

В подростковом, кризисном возрасте акцентуация проявляется наиболее выраженно.

Позже характер «сглаживается», а акцентуация проявляется только в кризисных, стрессовых ситуациях.

К. ЛЕОНГАРД

Немецкий ученый К. Леонгард предложил схожую классификацию, но не ограничивал ее рамками пубертатного периода. В основе классификации оценка стиля общения человека с близким окружением.

Психологические типы по К. Леонгарду:

Гипертимный. Оптимистичный, коммуникабельный, инициативный, деятельный, конфликтный, раздражительный, легкомысленный.

Дистимный. Пессимистичный, молчаливый, замкнутый, неконфликтный, добросовестный, справедливый.

Циклоидный. Переменчивый тип, совмещающий гипертимность и дистимию.

Возбудимый. Медлительный, раздражительный, угрюмый, властный, добросовестный, аккуратный, любящий животных и детей.

Застревающий. Перфекционист, любознательный, справедливый, честолюбивый, обидчивый, подозрительный, ревнивый.

Педантичный. Формалист и аккуратист, серьезный, надежный, неконфликтный, пассивный, занудный.

Тревожный. Робкий, неуверенный в себе, беззащитный, пессимистичный, самокритичный, дружелюбный, исполнительный, чувствительный.

Эмотивный. Чрезмерно ранимый, слезливый, пассивный, добрый, сострадательный, отзывчивый, исполнительный.

Демонстративный. Может быть как лидером, так и приспособленцем; самоуверенный, артистичный, обходительный, увлекающий, неординарный, эгоистичный, хвастливый, ленивый.

Экзальтированный. Чрезвычайно общительный, испытывающий яркие и искренние чувства, влюбчивый, альтруистичный, сострадательный, переменчивый, склонный паниковать и преувеличивать.

Экстравертированный. Общительный и словоохотливый, открытый, исполнительный, несерьезный, склонный к азарту и риску.

Интровертированный. Идеалист, замкнутый, философствующий, неконфликтный, принципиальный, сдержанный, упорный, упрямый.

Классификация психотипов личности в зависимости от темперамента

Чаще всего типология личности составляется исходя из различий в темпераментах и характерах людей.

ГИППОКРАТ

Первая известная типология личности в зависимости от типа темперамента была предложена древнегреческим врачом Гиппократом. Она до сих пор остается актуальной и популярной, хотя ученый не связывал индивидуально типологические особенности личности со свойствами нервной системы (как это принято сейчас).

Психотип человека по Гиппократу зависит от соотношения различных жидкостей в организме: крови, лимфы и двух видов желчи.

Психологические типы темперамента по Гиппократу:

флегматик – человек, в организме которого преобладает лимфа (флегма), отчего он становится спокойным и медлительным;

меланхолик – человек, в организме которого преобладает черная желчь (мелане холе), отчего он боязлив и склонен к печали;

сангвиник – человек, в организме которого много крови (сангвис), подвижный и веселый;

холерик – горячий и импульсивный, в его организме много желтой желчи (холе).

Много веков подряд развивалось и дополнялось учение о темпераментах. В частности, этим занимались немецкий философ И. Кант и русский физиолог И. П. Павлов. Сегодня названия видов темперамента остались теми же, но суть изменилась.

Темперамент – сочетание врожденных особенностей работы высшей нервной деятельности. Он зависит от скорости и силы процессов возбуждения и торможения в головном мозге. Так, слабый тип высшей нервной деятельности соответствует темпераменту меланхолика; сильный уравновешенный, но инертный – флегматик; холерик – сильный и неуравновешенный; сильный, уравновешенный и подвижный – сангвиник.

Э. КРЕЧМЕР

В начале ХХ века немецкий психиатр Э. Кречмер выделил различные типы личности в зависимости от характера. Это была первая классификация характера. Кречмер связывал психотип человека с конституцией его тела.

Три вида телесной конституции:

Астенический. Худые и высокие люди, у них удлиненные руки и ноги, слаборазвитая мускулатура.

Атлетический. Люди крепкие, с хорошо развитой мускулатурой, рост средний или выше среднего.

Пикнический. Склонные к полноте люди со слаборазвитыми мышцами и опорно-двигательным аппаратом, среднего или небольшого роста.

Так как Э. Кречмер был психиатром, он сопоставил психотипы личности со склонностью к той или иной психопатологии и сгруппировал их в два типа личности:

Шизотимики – психически здоровые люди атлетического или астенического телосложения, отдаленно напоминающие больных шизофренией. Им свойственны такие черты характера: артистичность, чувствительность, отчужденность, эгоистичность, властность.

Циклотимики – психические здоровые люди пикнического телосложения, напоминающие больных маниакально-депрессивным психозом. Это веселые, оптимистичные, общительные, легкомысленные люди.

Теория Э. Кречмера была основана лишь на его личных наблюдениях, но послужила основой для последующих, более сложных типологий характера. Намного позже ученые пришли к выводу, что форма тела действительно влияет на характер и индивидуально типологические особенности личности. Связь между конституцией тела и склонностью к акцентуации характера (крайняя степень нормального функционирования психики) и психопатологии действительно существует.

Классификация психотипов личности в зависимости от характера

Люди различаются не только особенностями характера, но и отношением к жизни, обществу и нравственным ценностям. Несмотря на то что есть понятие должного поведения, люди ведут себя по-разному.

Немецкий психоаналитик и социолог Э. Фромм ввел понятие «социальный характер» и определил его как некую одинаковую совокупность черт характера в структуре личности большинства членов конкретной общности. Определенный социальный характер есть у любой общности, класса или группы людей.

Социальный характер был взят за основание для классификации психологических типов личности.

Психологические типы личности по Э. Фромму:

«Мазохист-садист»

Человек, склонный направлять агрессию на себя либо на других людей, если сочтет их виновными в происходящих личных неудачах или проблемах всего общества. Такие люди стремятся к самосовершенствованию, неуверенные в себе, пунктуальные, ответственные, требовательные, властные, любят терроризировать окружающих, оправдывая свои действия благими намерениями.

Психологический мазохизм практически всегда сочетается с садизмом. Однако есть люди в большей степени склонные к одному из типов.

Индивидуально типологические особенности «мазохиста»: самоуничижение, самокритика, склонность всегда и во всем винить себя. «Садиста» Фромм определял как авторитарную личность. Это человек-эксплуататор, властный и жестокий.

«Разрушитель»

Не причиняет страданий ни себе, ни людям, но агрессивно устраняет причину своих неприятностей. Чтобы не чувствовать себя бессильным и фрустрированным, человек прекращает отношения или прерывает начатое дело, то есть использует разрушительность как средство разрешения любой неприятности. «Разрушители» обычно люди тревожные, отчаянные, малодушные, ограниченные в реализации своих возможностей и способностей.

«Конформист-автомат»

В отличие от двух предыдущих психологических типов, «конформист» пассивен. Он не борется, а смиряется с трудными жизненными обстоятельствами. Это слишком лабильный человек, практически потерявший свое

«Я»

Он человек-приспособленец, который изменит точку зрения, поведение, принципы и даже тип мышления, если того будет требовать ситуация. Такие люди бывают аморальны, оттого не видят ничего постыдного в смене точек зрения и жизненных ценностей.

Такая социальная типология не с лучшей стороны характеризует людей, но выявляет проблемы общества и остается необычайно актуальной и в наше время.

Нельзя сказать какая из типологий лучше, они дополняют друг друга. Любая типология личности позволяет индивиду познать себя и одновременно осознать свою уникальность.

Причина деления на психотипы

Философы и ученые во все времена существования цивилизованного общества старались разграничить и выделить из многообразия природы человеческой натуры психологические типы людей. Многие классификации основаны на наблюдениях за людьми, жизненном опыте или умозаключениях ученого, предложившего конкретную типологию. Только в прошлом столетии в связи с расцветом психологии психотипы личности стали объектом исследований и получили должное научное обоснование.

Несмотря на многообразие существующих сегодня психологических типов, определить к какому типу личности относится человек бывает сложно. Часто, читая классификацию типов и желая найти себя, индивид не может определиться или находит сразу несколько типов, схожих с индивидуально типологическими особенностями собственной личности.

Недостаток любой типологии в том, что она не может вместить все возможные типы личности, ведь каждый человек – индивидуальность. Можно говорить, что личность скорее относится к тому или иному типу, в большей мере схожа с ним или в некоторые моменты проявляет себя подобным образом.

Любой психотип человека – это обобщение, попытка объединить в группу близкие и часто наблюдаемые вместе качества, черты характера, особенности темперамента, поведения и другие индивидуально типологические особенности личности.

Типы личности часто утрированные и упрощенные, описывающие отклоняющееся поведение (даже психопатологию) или только те качества личности, которые являются ярко выраженными и стереотипными, шаблонными.

Чистые типы встречаются редко. Однако каждый второй человек, читая ту или иную типологию или проходя психологический тест, с легкостью определяет свой психотип и соглашается с даваемой ему характеристикой.

Чем более развита личность индивида, тем труднее ему отнести себя к тому или иному типу личности. Гармонично развитая личность и яркая индивидуальность с трудом «вписывается» в какой-либо отдельный психотип.

Несмотря на несовершенство типологий и типов личности, они позволяют разобраться в себе, заметить недостатки, обозначить пути развития. Окружающим индивида людям, знающим к какому психологическому типу он относится, легче выстраивать с ним отношения и прогнозировать поведение в конкретной ситуации.

Типология личности помогает профессиональным психологам проводить психодиагностику клиента. Психологический портрет личности обязательно включает описание его психотипа. Индивидуально типологические особенности личности чрезвычайно важны, ведь они расскажут о темпераменте, характере, способностях, эмоционально-волевой сфере, направленности, установках, мотивации и ценностях – обо всех компонентах индивидуальности.

Бытует множество околонаучных классификаций психологических типов, которыми люди пользуются в повседневной жизни. Например, разделение людей в зависимости от времени суток, когда наблюдается наибольшая активность и трудоспособность, на «жаворонков» и «сов».

На просторах интернета огромное количество псевдонаучных тестов, скорее развлекательных, нежели позволяющих разобраться в себе. Но даже такие психологические тесты имеют право на существование, поскольку рождают у человека стремление познать себя. Какие же психотипы людей описаны в науке психологии?

Сегодня будет пост немного не по психотерапевтической теме, а из второй моей специальности, профайлера-верификатора.
Как часто вам попадались хорошие руководители?
Для умения руководить мало родится в семье начальника, или иметь хорошие связи. Этому надо учиться и/или как минимум обладать определенным психотипом.
Перечислю признаки плохого руководителя, а вы сравните со своими))
1. Страх. Эти руководители считают, что держать людей в страхе, это единственный эффективный способ управления. Чаще, имея в руках право распределения финансовых потоков, подобные люди режут премии и зарплаты за минимальные, и часто надуманные действия. Любят оперировать словами: это на контроле органов, министерства, учредителей...
2. Сверхконтроль или его иллюзия. Им необходимо держать все процессы под контролем, для этого вешаются камеры слежения с микрофонами.И вместо своих прямых обязанностей, подобные люди занимаются сбором слухов и сплетен.
3. Нерешительность. Обязанности руководителя быстро принимать решения, если ваш откладывает решения на несколько дней или неделю, делайте выводы сами.
4. Твердолобость. Это из разряда есть только мое мнение, а остальные неправильные.
5. Фаворитизм. В коллективе появляются любимчики, наделенные большими правами, и обделенные обязанностями, необходимыми при их должности.
6. Недальновидность. Концентрация только на сиюминутной выгоде, без мыслей о перспективе.
7. Высокомерие. Тут я думаю объяснять ничего не надо. Есть пословица, власть разлагает, абсолютная власть, разлагает абсолютно.
8. Эмоциональность. Принимает решения основываясь на эмоциях, или на личной неприязни к человеку, который выдвинул перспективную идею.
9. Беспочвенные обвинения. Тут заслуги только их, а вот ошибки делают все, кроме него. И все ошибки-это заслуга сотрудников.
10. Патологисеская "любовь" к отчетам, планеркам, летучкам и пр. Характерно для гос.учреждений. Хорошо написанный отчет-залог повышения. Не взирая на отсутствие работы и результатов.
Может что забыл, напишите, что еще входит в определение ужасного руководителя по вашему мнению?

Вот знаете, есть такие мужчины, у которых самомнение впереди идет. Этакие альфа - самцы. Доминантные мужики, короче.

Обычно женщины при ходьбе выкидывают ногу от бедра, а мужчины - от колена. Но доминантные представители мужского пола выкидывают ноги от колена, но не вперед, а в стороны.

Походочка такая получается: опа-опа-опа. Типа, вся суть раскрывается. Вот я, любуйтесь.

Идет, короче, как на шарнирах. Обычно у него еще и руки какие-то шарнирные. Они ими не машут ни взад - вперед, ни слева - направо, а как-то плавно огибают свой контур сверху - вниз. Плечами.

А еще такие альфы обычно громко разговаривают. Они всегда идут с кем-то и громко разговаривают. Или всегда по дороге кого-то встречают. И такие: ооо, Серега!

Этакие современные гопники. Вроде бы, как класса их уже нет, но это передается, видимо, генетически.

Опа-опа-опа, семки есть? А если найду?))

Представляю, как они ведут себя дома. Типа, жена, муж пришел! И жена бежит к нему с тапочками и борщом.

Вот такие вот ассоциации))

Не знаю, встречаются ли вам такие или вы просто не обращаете на людей внимания. А я обращаю. Я много хожу пешком.

Вот такие мне раз попались, два попались, а на третий раз я не выдержала и написала об этом, само собой))

А вам такие не встречались ни разу?)

Данная статья относится к Категории: Появление новой научной дисциплины

«… законы образования характера суть (по этому методу) производные законы, вытекающие из общих законов духа; для установления их путем вывода из этих общих законов мы должны предположить какой-либо данный ряд обстоятельств, а затем посмотреть, каково будет, согласно законам духа, влияние этих обстоятельств на образование характера.

Таким образом получается наука, которой я предложил бы дать наименование «этологии», или «науки о характере» (от ηθος, слова, ближе всего подходящего в греческом языке к термину «характер», как я его здесь употребляю).

Название это, быть может, этимологически приложимо и ко всей науке о нашей умственной и нравственной природе; но если, следуя обычаю и удобству, мы сохраним за наукой об элементарных законах духа название «психологии», то «этология» будет обозначать ту зависящую от психологии науку, которая определяет, какого рода характер получится (в зависимости от этих общих законов) при наличии известного ряда физических и психических обстоятельств. Согласно такому определению, этология есть наука, соответствующая «искусству воспитания» - в самом широком смысле этого термина, включая сюда образование как индивидуального, так и национального (или коллективного) характера. […]

Этологию можно назвать «точной наукой о человеческой природе»: её истины суть не приблизительные обобщения (каковы зависящие от этих истин эмпирические законы), а действительные законы. Однако для точности положений здесь, как и во всех сложных явлениях, необходимо, чтобы они были лишь гипотетическими, чтобы они утверждали стремления, а не факты. Утверждение должно состоять не в том, что нечто случается всегда и непременно, а лишь в том, что следствием данной причины, пока её действие не встречает себе противодействия, бывает то-то.

Научным будет положение, что телесная сила имеет тенденцию делать людей смелыми, а не положение, что она всегда делает их такими; научно положение, что интерес, связанный с одной стороной вопроса, стремится склонить на эту сторону и наше суждение, но не научно положение, что так бывает постоянно; научно положение, что опыт имеет тенденцию сообщать мудрость, но не положение, что следствием опыта всегда бывает мудрость. Такие предложения, утверждая лишь стремления, нисколько не теряют своей всеобщей истинности от того, что стремления эти могут быть парализованы.

Между тем как психология вполне или главнейшим образом есть наука наблюдения и опыта, этология, как я её понимаю, имеет (я уже это заметил) вполне дедуктивный характер. Первая устанавливает простые законы духа вообще, вторая выясняет их действие при сложных сочетаниях обстоятельств. Этология стоит к психологии в отношении, весьма сходном с тем, в каком различные отрасли физики стоят к механике. Положения этологии составляют в собственном смысле «средние принципы», axiomata media (как сказал бы Бэкон) науки о духе: это отличает их, с одной стороны, от эмпирических законов, вытекающих из простого наблюдения, а с другой - от обобщений высшего порядка.

Здесь, как мне кажется, уместно сделать одно логическое замечание, которое, хотя имеет общее значение, однако особенно важно именно в приложении к рассматриваемому теперь вопросу. Бэкон справедливо заметил, что ценность всякой науки заключается, главным образом, в axiomata media. Низшие обобщения, пока они не объяснены и не сведены к тем средним принципам, следствиями которых они являются, несовершенны и неточны (как эмпирические законы вообще); с другой стороны, наиболее общие законы слишком общи: они охватывают слишком мало таких обстоятельств, на основании которых можно было бы сказать, что произойдёт в каждом отдельном случае, где условия почти всегда бывают чрезвычайно многочисленны. Поэтому нельзя не согласиться с Бэконом в признании той важности, какую имеют для каждой науки средние принципы. […]

Поэтому и здесь естественно и уместно будет устанавливать сначала простейшие законы причинной связи, которые необходимо будут наиболее общими, а затем выводить из них средние принципы. Другими словами, этология есть дедуктивная наука - система выводов, полученных на основании психологии, науки опытной.

До сих пор из этих наук только последнюю действительно понимали и изучали как науку; этологию же надо ещё создать. Но создание её стало, наконец, возможным. Каждое поколение людей в изобилии открывало эмпирические законы, которые могут понадобиться для проверки её дедукций; с другой стороны, мы обладаем теперь в достаточном количестве и посылками, нужными для этих дедукций. И если исключить ту недостоверность, которая всё-таки остётся и зависит от величины естественных различий в духовном складе индивидуумов и в физических обстоятельствах, обусловливающих, быть может, эти различия (эти соображения имеют второстепенное значение, если мы берём человечество в среднем или en masse), то, как мне кажется, самые компетентные судьи согласятся с тем, что общие законы различных составных элементов человеческой природы уже и теперь изучены в достаточной степени для того, чтобы сведущий мыслитель мог вывести из них (с значительным приближением к достоверности) то, какой тип характера должен образоваться у людей вообще при тех или других условиях.

Поэтому этология, как наука, основанная на законах психологии, возможна, хотя до сих пор для неё сделано лишь немного, да и это немногое сделано без всякой системы.

Развитие этой важной, но пока ещё очень несовершенной науки будет зависеть от двух процессов: во-первых, от теоретического процесса выведения тех следствий для характера, какие вытекают из каждой данной совокупности условий, и сравнения этих следствий с общепризнанными результатами обыденного опыта, а во-вторых, от обратного процесса - от более глубокого изучения действительно встречающихся типов человеческой природы людьми, не только способными анализировать и отмечать то, при каких условиях преобладают известные типы, но и настолько знакомыми с психологическими законами, чтобы быть в состоянии объяснить из особенностей этих обстоятельств характеристические черты всякого типа; при этом на счет врожденных предрасположений надо относить только необъясненный остаток (если таковой окажется).

Материал для этого последнего - экспериментального, или апостериорного - процесса постоянно накопляется в наблюдениях людей. Что же касается до первого процесса, то вывести средние принципы из общих законов психологии должна этология, и в этом её великая задача. Предметом изучения в этологии служат происхождение и источники всех тех человеческих свойств, которые нам интересно вызывать, устранять или просто понимать. Здесь надо определить, на основании общих законов духа и в связи с общим положением человеческого рода во Вселенной, какие (действительно существующие или возможные) сочетания обстоятельств могут содействовать или препятствовать возникновению этих свойств.

Раз этология будет обладать такого рода средними принципами, расположенными по порядку не причин, а тех следствий, которые желательно произвести или предотвратить, она будет в состоянии стать основой соответствующего искусства. Когда этология будет таким образом подготовлена, воспитательная практика будет состоять в простом превращении принципов этологии в параллельную систему предписаний и в приноровлении этих последних ко всей совокупности обстоятельств каждого отдельного случая.

Едва ли надо здесь повторять, что в этологии, как и во всякой другой дедуктивной науке, апостериорная проверка должна идти pari passu с априорной дедукцией. Теоретический вывод относительно того, какой тип характера образуется при тех или других данных обстоятельствах, должен быть проверен путём специального опыта над этими обстоятельствами, где только такой опыт возможен; а заключения науки, как единого целого, должны подвергаться постоянной проверке и исправлению на основании тех общих указаний, какие для нашего времени дает обыденный опыт над человеческой природой, а для прошлых времён - история.

На теоретические заключения, если они не подтверждены наблюдением, нельзя полагаться; но нельзя полагаться и на заключения, основанные на наблюдении, если их нельзя связать с теорией, выводя их из законов человеческой природы и из подробного анализа обстоятельств данного частного случая.

Только согласие этих двух видов доказательства, т. е. совпадение априорных умозаключений с показаниями специального опыта, даёт достаточное основание для науки, столь «погруженной в конкретность», т. е. имеющей дело со столь сложными и конкретными явлениями, какова этология».

Джон Милль, Система логики силлогистической и индуктивной: изложение принципов доказательств в связи с методами научного исследования, М., «Ленанд», 2011 г., с. 646-649.

Источник — портал VIKENT.RU

+ Ваши дополнительные возможности:

СТРАТЕГИИ ТВОРЧЕСТВА / КРЕАТИВА — плейлист из 14-ти видео

Изображения в статье

Джон Стюарт Милль — британский философ, социолог, экономист и политический деятель. Один из немногих в истории человечества разработчиков методов решения научных задач / Public Domain

Изображение iqbal nuril anwar с сайта Pixabay

Изображение jplenio с сайта Pixabay

Изображение wal_172619 с сайта Pixabay

Данная статья относится к Категории: Классификации учёных

Опираясь на более раннюю классификацию учёных Вильгельма Оствальда, Карл Юнг предложил ряд своих уточнений:

«Можно почти ожидать, что и область биографики внесёт свой вклад в проблему психологических типов. Благодаря естественно-научной методике такого учёного, как Вильгельм Оствальд, сопоставившего ряд биографий выдающихся естествоиспытателей, обнаружилась типичная психологическая противоположность, которую Оствальд характеризует как тип классический и тип романтический.

«Тогда как первый тип», говорит Оствальд, «отличается всесторонним совершенствованием каждого отдельного дела, но в то же время замкнутым характером и слабым личным влиянием на окружающую обстановку, романтик обращает на себя внимание противоположными свойствами. Ему свойственно не столько совершенствование единичной работы, сколько разнообразие и замечательная оригинальность многочисленных, быстро следующих один за другим трудов, а на своих современников он имеет обыкновенно непосредственное и сильное влияние. И надо подчеркнуть, что быстрота умственной реакции является решающим признаком в вопросе о том, принадлежит ли исследователь к тому или другому типу.

Исследователи с большой быстротой реакции суть романтики, исследователи же с небольшой быстротой - суть классики».

Классик отличается медленным процессом творчества и создаёт нередко самые зрелые плоды своего духа - лишь сравнительно поздно. По Оствальду, наличным признаком классического типа всегда является «безусловная потребность стоять пред общественностью свободными от ошибок». Классическому типу в виде возмещения за «недостаточное личное влияние предоставлена тем большая возможность влиять своими сочинениями».

Правда, этому влиянию, по-видимому, тоже поставлены пределы, как на то указывает приведенный Оствальдом случай из биографии Гельмгольца: по поводу математических исследований Гельмгольца о влиянии индуктивных токов Дю Буа-Реймон пишет исследователю: «Ты должен - не в обиду тебе будет сказано - гораздо больше заботиться о том, чтобы отвлечься от своей собственной точки зрения в науке и ставить себя на точку зрения тех, которые ещё не знают, о чем идет речь и что ты хочешь им разъяснить». На это Гельмгольц ответил: «Что касается изложения в этой статье, то именно в данном случае оно стоило мне большого труда, и наконец мне показалось, что я могу быть им доволен». По этому поводу Оствальд замечает: «В вопрос о читателе он вовсе не входит, ибо по характеру классика он пишет для себя самого, т. е. так, что изложение кажется безупречным ему, а не другим». Характерно то, что Дю Буа пишет в том же письме Гельмгольцу: «Я раза два прочёл твою статью и резюме, что ты, собственно, делал и как ты это сделал. Наконец я сам открыл твой метод и тогда только я понял мало-помалу твоё изложение».

Этот случай является весьма типичным событием в жизни классического типа, которому редко или никогда не удается «воспламенить своей душой родственные души». Это показывает, что признанная за классиком способность влиять своими сочинениями происходит, вероятно, главным образом оттого, что он в большинстве случаев влияет лишь посмертно, т. е. после того, как его ретроспективно открывают в его печатных трудах, как это было, например, с Робертом Майером.

И его писания, по-видимому, очень часто лишены убеждающего, воспламеняющего, непосредственно личного воздействия, ибо писание есть в конце концов столь же личное выражение, как разговор или лекция. Поэтому влияние классика, переданное через посредство его сочинений, основано не столько на внешних, воодушевляющих свойствах его сочинений, сколько на том обстоятельстве, что его писания суть, в конце концов, единственное, остающееся после него, из чего впоследствии можно бывает реконструировать заслуги данного человека. Ибо, по-видимому, из описания Оствальда тоже вытекает тот факт, что классик редко сообщает, что он делает и как он это делает, но сообщает лишь то, чего он достиг, не считаясь с тем, что его читатели понятия не имеют о его путях. По-видимому, для классика путь, характер и способ его творчества имеют меньшее значение, ибо все это теснейшим образом связано с его личностью, которую он оставляет на заднем плане.

Оствальд сравнивает оба свои типа с четырьмя темпераментами, установленными в древности, и при этом в отношении той, свойственной им медленной и быстрой реакции, которая, по его мнению, имеет фундаментальное значение.

Медленная реакция соответствует флегматическому и меланхолическому темпераменту, быстрая реакция - темпераменту сангвиническому и холерическому. Он рассматривает сангвинический и флегматический типы, как нормальные средние типы, тогда как холерический и меланхолический типы представляются ему болезненными преувеличениями основных характеров. И в самом деле, просматривая биографии Гемфри Дэви (английский физик и химик (1778-1829) и Либиха (Юстус Либих (1803-1873) - немецкий химик), с одной стороны, и биографии Роберта Майера и Фарадея - с другой, нетрудно признать, что первые являются одновременно ярко выраженными «романтиками» и сангвино-холериками, последние же, наоборот, столь же несомненными «классиками», флегматиками и меланхоликами. Это размышление Оствальда представляется мне вполне убедительным, ибо весьма вероятно, что древнее деление на четыре темперамента построено по тому же опытному принципу, на основании которого Оствальд построил своё деление на классический и романтический тип. Четыре темперамента явно различаются с точки зрения эффективности, т. е. в их проявляющихся наружу аффективных реакциях. Но с психологической точки зрения такая классификация поверхностна; она судит исключительно по внешнему проявлению.

Согласно этому древнему делению, человек, который по внешности держится спокойно и не обращает на себя внимания, имеет флегматический темперамент. Его считают «флегматичным» и поэтому записывают в ряды флегматиков. В действительности же может быть так, что он все, что угодно, только не флегматик; напротив, может быть, это чувствительная и даже страстная натура, у которой эмоции всецело обращены внутрь и сильнейшее внутреннее волнение выражается в величайшем спокойствии. Концепция типов, выдвинутая Джорданом, считается с этим фактом. Она судит не по поверхностному впечатлению, но основывается на более глубоком понимании человеческой природы. Напротив, основной отличительный признак, выдвигаемый Оствальдом, покоится, подобно древнему разделению темпераментов, на внешнем впечатлении. Его «романтический» тип отличается быстрой, проявляющейся вовне реакцией. «Классический» тип реагирует, быть может, столь же быстро, но только «вовнутрь».

Просматривая биографии, написанные Оствальдом, мы сразу видим, что «романтический» тип соответствует экстраверту, а «классический» - интроверту. Гемфри Дэви и Либих являют образцовые примеры экстравертного типа, тогда как Роберт Майер и Фарадей - интровертного.

Реакция во вне характерна для экстравертного, подобно тому, как реакция вовнутрь - для интровертного типа. Экстравертный не имеет особых затруднений в проявлении своей личности; он почти непроизвольно заставляет считаться со своим присутствием, потому что он всей своей природой стремится к тому, чтобы перенести себя на объект. Он легко расходует себя во внешней среде, и притом, по необходимости, в форме доступной й поэтому приемлемой для окружающих. Обыкновенно форма бывает приятна, но если даже она и не приятна, то во всяком случае понятна. Ибо в самую сущность быстрого реагирования и проявления во вне входит то, что на объект переносится не только ценное, но и не ценное, не только привлекательные, но и отталкивающие мысли и аффекты. Вследствие быстрого проявления и перенесения содержания оказываются мало переработанными и поэтому легко понятными; уже благодаря чисто временному нанизыванию непосредственных выражений, развёртывается постепенный ряд образов, ясно показывающих публике пройденную дорогу и тот способ, каким исследователь достигает своего результата.

Напротив, интроверт, который сначала реагирует только вовнутрь, по общему правилу не выявляет своих реакций наружу (за исключением аффективных взрывов!). Он замалчивает свои реакции, которые, однако, могут быть столь же быстры, как и у экстраверта. Поэтому они не проявляются наружу, и потому интроверт легко производит впечатление медлительности. Так как непосредственная реакция всегда имеет сильную личную окрашенность, то экстраверт и не может иначе, как предоставлять своей личности проявляться. Напротив, интроверт скрывает свою личность, замалчивая свои непосредственные реакции. Он стремится не к эмпатии, не к перенесению своих содержаний на объект, а к абстрагированию от объекта. Поэтому он предпочитает вместо того, чтобы непосредственно проявлять свои реакции вовне, долго перерабатывать их внутри с тем, чтобы потом выступить с готовым результатом. Он стремится к тому, чтобы по возможности освободить свой результат от всего личного и представить его ясно отличенным от всякого личного отношения. Поэтому его содержания вступают во внешний мир в возможно абстрагированной и обезличенной форме, как результаты долгой внутренней работы. Но именно вследствие этого они становятся трудно понятными, потому что публика не имеет никакого понятия о тех предварительных ступенях и о том способе, при помощи которого исследователь достиг своих результатов. Но у публики нет и личного отношения, потому что интроверт умалчивает о себе и тем скрывает от нее свою личность. А между тем именно личные отношения очень часто дают возможность понимания там, где интеллектуальное постижение оказывается несостоятельным. Это обстоятельство всегда следует заботливо иметь в виду, когда приходится судить о развитии интроверта. Обычно люди плохо осведомлены относительно интроверта, ибо его нельзя видеть. Так как он не может непосредственно реагировать вовне, то и личность его не обнаруживается. Поэтому его жизнь всегда дает публике простор для фантастических толкований и проекций, если он вообще когда-нибудь, например, благодаря своим трудам, становится предметом общего интереса. Поэтому, когда Оствальд говорит, что ранняя духовная зрелость характерна для романтика, то мы должны к этому добавить, что именно романтик обнаруживает свою раннюю зрелость, тогда как классик может обладать столь же ранней зрелостью, но скрывает в себе свои плоды и притом, не намеренно, а по неспособности обнаружить их непосредственно.

Вследствие недостаточно дифференцированного чувства, интроверту очень долго ещё присуща известная неловкость, настоящий инфантилизм в личном отношении, т. е. в том элементе, который англичане называют «personality». Его личные проявления до того неуверенны и неопределенны, и сам он в этом отношении так чувствителен, что он может решиться показать себя окружающим лишь с таким произведением, которое кажется ему совершенным. Кроме того, он предпочитает, чтобы его произведение говорило за него, вместо того, чтобы лично выступать в защиту своего труда. Конечно, вследствие такой установки он так поздно появляется на мировой сцене, что его легко можно назвать человеком с запоздалой духовной зрелостью. Однако такое поверхностное суждение совершенно упускает из виду то обстоятельство, что в человеке, по-видимому рано созревшем и вовне дифференцированном, инфантилизм просто остаётся внутри, в его отношении к его внутреннему миру. В жизни человека с ранней зрелостью этот факт обнаруживается лишь позднее, например, в форме моральной незрелости, или, как это очень часто бывает, в поразительном инфантилизме мышления. Оствальд верно замечает, что обычно романтик имеет более благоприятные возможности развития и расцвета, чем классик. Именно он открыто и убедительно выступает перед публикой и непосредственно проявляет своё личное значение во внешних реакциях. Благодаря этому у него быстро устанавливается множество ценных отношений, оплодотворяющих его работу и благоприятствующих её раз- витию в ширину.

Напротив, классик остается скрытым; недостаток личных отношений ограничивает расширение сферы его деятельности, но от этого деятельность его выигрывает в смысле глубины, а плоды его труда - в смысле длительного значения.

Вдохновение присуще обоим типам; однако у экстравертного «от избытка чувств уста глаголят», тогда как интровертному вдохновение смыкает уста. Поэтому он не зажигает вдохновения и в окружающей его среде, и потому он не имеет и круга единомыслящих сотрудников. Если бы даже у него была охота и жажда сообщения, то лаконизм его выражений и обусловленное этим удивлённое непонимание его со стороны публики отпугнуло бы его от дальнейших сообщений, ибо очень часто никто и не ожидает от него, чтобы он имел сообщить что-нибудь в каком-нибудь отношении необыкновенное. Его выражения, его личность представляются обыкновенными для поверхностного суждения, тогда как романтик нередко с самого начала кажется уже «интересным» и обладает искусством подчёркивать ещё это впечатление как дозволенными, так и недозволенными средствами. Эта дифференцированная способность выражаться является подходящим фоном для значительных мыслей и, идя навстречу недостаточному пониманию публики, помогает автору перескочить через пробелы его мышления.

Поэтому Оствальд, отмечая успешную и блестящую преподавательскую деятельность романтика, устанавливает нечто совершенно верное для этого типа. Романтик эмпатирует своим ученикам и поэтому находит подходящее для каждого данного момента слово. Наоборот, классик пребывает в своих мыслях и проблемах и потому совершенно не замечает затруднений в понимании ученика. О классике Гельмгольце Оствальд говорит: «Несмотря на его колоссальные познания, на его огромный опыт и на его творческий дух, он никогда не был хорошим учителем: он реагировал не мгновенно, а только через некоторое время. Если ученик предлагал ему какой-нибудь вопрос в лаборатории, то он обещал подумать об этом и действительно приносил ответ через несколько дней. Но ответ оказывался столь далеким от позиции ученика, что последний лишь в очень редких случаях мог установить связь между испытанным затруднением и той завершённой теорией общей проблемы, которую ему преподносил учитель. Таким образом, не было не только мгновенной помощи, в которой главным образом и нуждался начинающий, но и руководства, непосредственно приспособленного к личности ученика, руководства, благодаря которому ученик, развиваясь мало-помалу, доходит от естественной вначале несамостоятельности до совершенного владения избранной научной сферой. Все эти недостатки проистекают совершенно непосредственно из того, что учитель не в состоянии немедленно реагировать на возникшую потребность в разъяснении, а нуждается для жданного и желанного воздействия в таком количестве времени, что из-за него погибает и самое воздействие».

Объяснение Оствальда ссылкой на медленную реакцию у интроверта кажется мне недостаточным. Нельзя доказать, что Гельмгольц отличался незначительной быстротой реакции. Но только он реагировал не во внешнем направлении, а во внутреннем. Он не обладал эмпатией в отношении к ученику, и поэтому он не понимает, чего хочет ученик. Так как он всецело установлен на свои мысли, то он реагирует не на личное желание ученика, а на мысли, возбужденные в нём его вопросом, и притом так быстро и основательно, что он тотчас же предчувствует дальнейшую связь, которую он, однако, не способен мгновенно обозреть и передать в абстрактной и выработанной форме, но это не потому, что он слишком медленно думает, а потому, что объективно невозможно охватить мгновенно готовой формулой весь объём предчувствованной проблемы.

Он, конечно, не замечает, что ученик и не подозревает об этой проблеме, ибо он думает, что дело идет о проблеме, а не о в высшей степени простом для него и нетрудном совете, который он мог бы дать тотчас же, если бы только он мог уяснить себе, что именно в данный момент нужно ученику для успешного продолжения занятий. Но, в качестве интроверта, он не постигает (не эмпатирует в психологию другого, но устремлен вовнутрь, в свои собственные теоретические проблемы, и нить, подхваченную учеником он прослеживает, восходя к теоретической проблеме, прекрасно приспособляясь к проблеме, но не к тому, что в данный момент нужно ученику. Понятно, что такая своеобразная установка интровертного преподавателя очень нецелесообразна в смысле преподавания и так же неблагоприятна в смысле личного впечатления, производимого интровертом. Он вызывает впечатление медлительности, странности и даже ограниченности, и поэтому не только широкая публика, но и тесный круг его коллег очень часто недооценивает его, и это длится до тех пор, пока позднейшие исследователи не передумают, не переработают и не переведут его умственный труд.

Математик Гаусс отличался таким нежеланием преподавать, что каждому отдельному студенту, приходившему к нему записываться, он сообщал, что его курс, вероятно, не состоится, для того, чтобы таким образом освободиться от необходимости читать лекции. Оствальд метко замечает, что в преподавании для него была мучительна «необходимость излагать в лекции научные результаты без того, чтобы сначала детально установить и выточить точный смысл терминов. Сообщать другим свои выводы без такой обработки могло возбуждать в нём такое чувство, как если бы он должен был показываться чужим людям в ночной рубашке». Этим замечанием Оствальд касается очень существенного пункта, а именно упомянутого уже выше отвращения интровертного доводить до сведения окружающих какие-нибудь иные сообщения, кроме совершенно безличных.

Оствальд обращает внимание на то, что обычно романтику приходится сравнительно рано заканчивать свое жизненное поприще вследствие чрезмерного истощения. Оствальд склонен объяснять и этот факт повышенной быстротой реакции. Но, так как я держусь того мнения, что понятие быстроты умственных реакций научно далеко ещё не выяснено и что до сих пор отнюдь не доказано, да вряд ли когда-либо и можно доказать, что реакция вовне слагается быстрее, чем реакция вовнутрь, то мне кажется, что причиной преждевременного истощения экстравертного исследователя является по существу именно его направленная вовне реакция. Он очень рано начинает печататься, быстро приобретает известность, вскоре развивает интенсивную публицистическую и академическую деятельность, поддерживает личные отношения с широким кругом друзей и знакомых и, кроме того, принимает необычайно живое участие в развитии своих учеников.

Интровертный исследователь начинает печататься позднее, его труды следуют друг за другом с большими промежутками, по большей части они бывают выражены в более сжатой форме, повторений одной и той же темы не встречается, разве только если при этом может быть изложено что-нибудь существенно новое; вследствие сжатого лаконизма его научных сообщений, которые зачастую бывают лишены каких бы то ни было указаний на пройденный путь или на обработанные материалы, его труды остаются непонятыми и незамеченными, и сам исследователь остаётся неизвестным. Его отвращение к преподаванию не побуждает его искать учеников, его малая известность исключает отношения к широкому кругу знакомых, и поэтому он живет обычно не только по необходимости, но и по собственному выбору - в уединении, не подвергаясь опасности слишком израсходовать свои силы. Его реакция, устремленная внутрь, постоянно уводит его опять на тесно ограниченные пути исследовательской деятельности, которая сама по себе хотя и сопряжена с большим напряжением, и при большой длительности тоже приводит к истощению, однако, не требует добавочных затрат силы на знакомых и учеников. К тому же следует, конечно, принять во внимание, что явный успех романтика является живительным и освежающим фактором, которого классик очень часто бывает лишён, так что он бывает вынужден искать себе единственное удовлетворение в завершённости своего исследовательского труда. Поэтому мне кажется, что сравнительно раннее истощение романтического гения происходит оттого, что его реакция направлена вовне, а не оттого, что его реакция слагается быстрее.

Своё деление на типы Оствальд не считает абсолютным в том смысле, что каждый исследователь без всяких оговорок мог бы быть изображён, как принадлежащий к тому или иному типу. Однако он придерживается того мнения, что «именно совсем великие люди» очень часто самым определённым образом могут быть отнесены к той или другой конечной группе, тогда как «средние люди» гораздо чаще занимают в отношении скорости реагирования среднее положение. Объединяя всё вышесказанное, я бы хотел отметить, что биографии Оствальда содержат отчасти ценный материал для психологии типов и убедительно доказывают совпадение романтического типа с экстравертным, а классического типа - с интровертным».

Карл Юнг, Проблема типов в биографике / Карл Юнг, Психологические типы, СПб «Ювента»; М., «Прогресс-Универс», 1995 г., с. 391-401.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА — плейлист из 19-ти видео

Изображения в статье

Карл Густав Юнг — швейцарский психиатр и психолог. Основоположник аналитической психологии. Его неполное собрание сочинений, выпущенное на немецком и английских языках, насчитывают 20 томов / Public Domain

Изображение Free-Photos с сайта Pixabay

Изображение Bruno /Germany с сайта Pixabay

Изображение Free-Photos с сайта Pixabay

Изображение ParallelVision с сайта Pixabay

Изображение free stock photos from www.picjumbo.com с сайта Pixabay

Изображение Thomas B. с сайта Pixabay

Изображение Michelle Koebke с сайта Pixabay

Сейчас очень модно писать про психологических вампиров. И такие они, и сякие, прям вот жить счастливо тебе не дают, замудохали всячески и лишили радости в жизни.

А еще вампиры бывают разные. Мужского и женского пола. Всякие там категории, виды-подвиды, все дела.

И никто в этот список классификаций не вносит жертву.

А собственно, почему?

Жертва - это ужас, летящий на крыльях ночи. И не улетающий в любое другое время суток.

Жертве постоянно кто-то ноет и жалуется, говорит не тем тоном, не те вещи, не в то время.

Жертва не умеет постоять за себя. Она ведомая. Мягкотелая. Амеба, короче.

Щас я вам все точки над ё расставлю. Где мое белое пальто? Так, теперь слушайте.

Если тебе не нравится вампир - нытик, например, потому что из тебя все соки высасывает и настроение портит - не дружи с ним. Сведи общение на минимум, если не хочешь быть резким. Не терпи.

Или подумай, почему ты с этим нытиком дружишь. Может быть, кроме нытья, ты ценишь его за другие качества? Может, он и ноет, но тебе последнюю рубашку отдаст, если потребуется. Он всегда будет на твоей стороне. Он всегда тебя прикроет. И патроны тебе подавать будет.

Или тебя этот нытик просто выловил в коридоре, взял за грудки и сказал, что отныне будет тебе ныть? А если ты его слушать не будешь, он убьет всю твою семью? Нет? Так почему ты с ним дружишь?

А еще многие взрослые любят во всем свою мать обвинять. Я вот такой и сякой, потому что меня мать подавляла и заставляла делать то, чего я не хотел. И ходит к психологу плакаться. За деньги. А тот его по голове гладит и успокаивает. Мол, не твоя это вина, ты хороший.

И никогда жертва не скажет, что это не мать виновата, а я сам. Я не сопротивлялся. Не проявил свой характер. Не отстоял свои интересы. Даже когда стал взрослым и самостоятельным.

А почему? Потому, что тварь ты дрожащая. Значит, и права не имеешь. Не вякай, а делай, что тебе говорят.

Один психолог выявил подвид делового страдальца. Типа, человек прям красавчик, но работает не в своей отрасли, чем губит свою жизнь.

Пф. Пфф. Откуда ты знаешь, где у этого человека талант? Кто тебе это сказал? Страдалец? А ты и поверил? Зря. Потому что не страдалец это, а тип офигевший, который возомнил себя таким охренительным, что везде все может, просто разорваться у него не получается. А если бы получилось, он бы стал великим художником. Или музыкантом. Или актером. Короче, кем-то творческим, а не работал бы в офисе.

Позовите Станиславского. Не верю. Михайло Ломоносов пешком в Москву пошел, потому что учиться хотел. И если человек не стал тем, кем хотел, значит, не сильно-то и хотел. Или не такой талантливый. Или сейчас там находится, где нужно.

Такой тип даже не жертва. Актер малых театров. В провинции.

Есть еще такие люди, которые талантливы во всем, за что не возьмутся. Но у них дискомфорт потому, что не могут взять то, чего хотят. Поэтому они страдают от неудовлетворенности и этой неудовлетворенностью затрахивают окружающих.

Станиславский еще не ушел? Пусть вернется. Тут еще один никудышный актеришка затесался за компанию. Просто любит быть в центре внимания. А зрители не только находятся, но еще и поддерживают.

Или вот синдром Золушки. Которая всю жизнь за всеми золу разгребала, потому что хорошая и старалась для семьи, а они не оценили. Ну, это психологи говорят про Золушку. Я это называю иначе. Синдром дуры. Которая ничего не умела и уметь не хотела и вообще бы ничего не делала, просто ее муж прислугу не нанял. Такая, которая, типа, фея домашнего очага. Которая мужу и детям не даёт ничего делать, потому что она сама. Надо же чем-то занять себя, показать свою нужность. Или которая работу бросила и превратилась в прислугу, хотя ее никто не просил. Не оценили? Конечно, нет. Потому что никому это нафиг не нужно. Кто виноват? Те, которые не оценили? Нет, голубушка. Только ты сама.

Я вообще считаю, что человека жалеть не надо. Потому что чем больше жалеешь, тем больше человек расслабляется и охреневает во все стороны.

Если у тебя что-то в жизни хреново, то ты сам виноват, а не другие, просто ты этого признавать не хочешь, потому что ссыкло мелкое, и никаких вампиров вокруг тебя нет, нафиг ты им нужен, у тебя кровь плохая.

Ну, и чё? Обидно? Ещё бы. А теперь быстренько в очередь выстроились. .

Буду вам правду в лицо бросать, как мокрую тряпку. А то сами никогда не созреете.