До Суздаля не добраться по железной дороге. Туда нельзя долететь и практически невозможно дойти по воде. Но если ты живешь в Москве и хочешь посетить этот тысячелетний город, все равно придется потрястись в электричке. До Владимира они ходят часто, и, уже сидя на довольно неудобной лавке ты начинаешь проникаться «русским духом». Тут до сих пор ходят по вагонам играющие на баянах и гармошках национальные люди. Здесь же можно купить матрешку, лупу-линейку календарь или фонарик. Пусть и за копейки, но все равно с осознанием того, что это в два-три раза дороже, чем на любом провинциальном базаре.
Владимирский вокзал – та еще точка на карте. Сочетание древних традиций, совейского прагматизма и современных… современных? Технологий.
Я не стал задерживаться во Владимире, взял, заранее заказанную в прокате машину – старенький, но аккуратный Опель, и двинул в сторону Суздаля. Когда едешь туда, за окном, можно увидеть настоящую Россию, собственно, я думаю, только там она и настоящая. Леса: сосны пополам с березами, одинокие дома и отсутствие людей. Восторг, апатия, просторы, нагоняющие чувство свободы, одиночества и нереализованного потенциала.
28 км – совсем короткое расстояние, если ты привык мотаться по командировкам. Однако, дорогу сложно было назвать легкой - шел обильный плотный снег, боковой ветер то и дело заносами скрывал очертания дороги, а машин, по следам которых можно было бы ориентироваться, практически не было. Встречных я не увидел, кажется ни одной. Только, выскочившая в кювет легковушка, а сзади нее машина ДПС и скорая. Спустя мгновение я обнаружил причину ДТП - сбитую собаку и неровные следы маневра водителя – он пытался затормозить, но погода не благоволила хорошему сцеплению колес с дорогой. На душе стало грустно.
Четкий, отчасти механический голос диктора новостной волны рассказывал, о государственной программе по поддержке и привлечению молодежи в села, деревни и малые города. Какая тут нахрен поддержка? - думалось мне – вот Суздаль, в городе и десяти тысяч человек нет, ни производства никакого, только сувениры и медовуха, ни учебных заведений, ни инфраструктуры, ни перспектив, кроме псевдотуризма: как сюда молодежь привлекать? Наверняка, в городе одни старики да очень взрослое поколение осталось. А сколько в стране городов, в которых нет никаких достопримечательностей? Какие там нахуй перспективы?
За окном промелькнул знак «Суздаль». Буран поутих. Потянулись ряды старых, но не ветхих, одноэтажных, бревенчатых домов. Вдали показались две мельницы. Повсеместно над городом возвышались купола и звонницы.
Я не люблю гостиницы, поэтому заранее забронировал себе отдельный дом. В объявлении было указано, что в нем сочетаются современный комфорт и технологии со старорусским традиционным образом жизни. Оплатив хозяйке плату за проживание – я осмотрелся. Дом был сделан из здоровых, потемневших от времени бревен. На кухне стояла каменная печь, и было видно, что, хотя она не используется сейчас, ее вполне можно растопить. Недалеко от нее под потолком, белой опухолью выступала сплит-система. В спальне стояла древняя деревянная, кровать с невесомыми пуховыми одеялами и подушками. Перед кроватью на стене красовалась средних размеров плазма, накрытая бело красным рушником. Из угла на меня внимательно и грустно смотрел, если я не ошибаюсь, Николай Чудотворец. То, что в ванной не было горячей воды, заставило меня вспомнить, что в этом доме сочетаются и современность и традиционность. В углу многозначительно стоял немаленький таз с закопченным днищем... Намек я понял.
Осмотр достопримечательностей Суздаля не занял много времени. Я не фанат православной архитектуры. Собственно, для меня даже некоторые старинные деревянные дома казались более притягательными, нежели храмы и монастыри. Тем не менее, экскурсии по монастырям и церквям открыли для меня город с еще одной стороны. Если раньше я его воспринимал исключительно как вотчину князей и оплот православия, то теперь узнал, что с темных веков Суздаль служил народу русскому монастырем строгого режима. Сюда ссылали неугодных вседержателю бояр, священников, монахов, даже жен и родственников. Здесь в кельях монастырей они проводили остаток жизни. Некоторые сходили с ума. Некоторые отдавались вере, некоторые не ломались до конца жизни. Не слишком ситуация поменялась и с приходом большевиков. Здесь, конечно не было филиала Гулага, но зато здесь проводили остаток жизни совсем не рядовые граждане союза.
Не сдержавшись и поставив несколько свечек за упокой ушедших, немного утомленный прогулками по древним, замороженным церквям храмам и монастырям я решил завершить, уже совсем темный вечер в одном из трактиров, благо разнообразие заведений общепита в городе не вызывало нареканий.
В торговых рядах, я нашел запредельно уютное место, стилизованное под дом советских времен. Я дал волю своей жажде алкоголя.
Путешествуя в одиночестве, привыкаешь заводить непринужденные беседы с местным населением. Меня обслуживала довольно симпатичная молодая девушка в очках и с красивыми волнистыми черными волосами. Я поинтересовался у нее местная ли она, на что с удивлением услышал, что нет, что она переехала сюда недавно, и решила остаться. Мне было трудно найти объяснение этому факту, но я, уже хорошо приняв на грудь, накопил достаточное количество смелости и предложил ей провести вечер вместе. Ее улыбка исчезла с ее лица. Она сняла очки и выпрямилась. Странно, но я заметил, что она сразу стала менее привлекательной.
- У меня за сегодня еще норма заказов недовыполнена на неполных две тысячи. Ты милый, но если я сейчас уйду – меня процента лишат в конце месяца, а на оклад и чаевые жить – не благословляется.
- А я сейчас на эту сумму закажу вина и мы с тобой его выпьем у меня дома, идет? Неси счет и бутылку на свое усмотрение.
Она улыбнулась, надела очки. Сняла фартук официанта и бейдж, на котором я только сейчас заметил имя - Лили.
Остальную одежду с нее я снял уже в своей комнате, оставив лишь очки. К слову, вино мы с ней допили по дороге, и в процессе раздевания я очень сильно пожалел об этом, т.к. явно перебрал с выпивкой и сейчас был близок к фиаско. Опасения мои оправдались. Долгое раздевание и прелюдия не помогли мне прийти в нужную готовность. Чтобы, не совсем ударить в грязь лицом я начал целовать ее грудь, постепенно спускаясь к животу, ниже и ниже. Николай со стены смотрел неодобрительно, и даже с презрением.
Проснувшись, я понял, что давно так не напивался. Первое, чего мне хотелось – это воды. Второе – умереть. Третье – чтобы вчерашней девушки, Лили, которую мне посчастливилось соблазнить, не оказалось рядом.
Я долго не шевелился, боясь сделать себе хуже, и узнать-таки тут она или нет. Минут через десять я все-таки перевернулся на другой бок и обнаружил, что ее со мной нет. Также нет в комнате и ее вещей. Значит ушла. Ну, хоть это хорошо. Собрав нужные резервы, я поднялся и пошел на кухню пить из-под крана живительную H20 с запахом хлора и тины. Было стыдно. Но я отгонял липкие противные мысли от себя тем, что я ее больше никогда не увижу, да и о моем позоре никто не узнает.
Николай со стены смотрел на меня лукаво и торжествующе.
Вернувшись в спальню, я поискал свой телефон. Его нигде не было. Так же не было бумажника, наручных часов и даже mp3 плеера. Я понял, что искать Лили во вчерашнем трактире – бессмысленно, она не так глупа, чтоб появиться там снова, либо, что вероятнее, ее там прикроют.
- не спорю, сказал, я иконе. Расплата, мать ее.
Чтож, могло быть и хуже, по крайней мере, в машине должны оставаться права, и пара сотен долларов НЗ.
Я достал ключи из кармана куртки, ехать в таком состоянии было нельзя, но я все же решил проверить в порядке ли машина.
Очистив лобовое от снега и повозившись с замерзшим замком, я сел за руль. Права и заначка оказались нетронутыми. Я вставил ключ в замок. Провернул. Машина молчала. Я повторил. Никакой реакции.
Б**ть.
Я вернулся в дом. Долго искал визитку хозяйки квартиры. Возился со старым дисковым еще телефоном. Долго ждал ответа. Сбивчиво объяснял свою ситуацию, и просил прислать знакомых механиков или эвакуатор.
Без преувеличения весь день был потрачен на поиск авторемонтников и переговоры с ними.
К моменту, когда стемнело, потратив почти все оставшиеся деньги, их со сложностями получилось разменять, на оплату труда автомехаников и покупку нового генератора, я был уже трезв, дико голоден и исполнен желания вернуться в Москву, и взять там пару дней отгула на отдых, от этого отдыха и тупо спать в родной квартире.
Когда я завел двигатель, включил дальний свет, и тронулся к выезду из города, была почти полночь. Начало заметать. Дворники плохо справлялись со стихией, и я вынужден был ехать осторожно, от силы километров двадцать в час, т.к. видимость была если не нулевой, то практически нулевой, поэтому, когда снегопад поутих, и видимость повысилась метров до ста пятидесяти я вдавил педаль газа. Дорога была пустой, только
откуда взялась эта бл**ская собака!!??
Я ударил по тормозам, дернул руль влево – машину бросило и занесло, негромкий, но отчетливый, мягкий удар, дал понять, что выбежавшая собака больше никогда не залает, потом машина сошла со скользкого шоссе, колеса врезались в обочину, меня перевернуло раз, другой, руль, подушка, лобовое, сирены, мигалки, сон.
Стоп.
Я открыл глаза.
Передо мной была тумбочка.
На ней стоял стакан воды, какие-то таблетки. Бинт. Вдалеке мерзко звонил телефон. Я поднялся с кровати, грудная клетка была туго забинтована. На левой ноге, перемотан, и судя по всему сломан мизинец. Болело ухо, ключица и кисти рук. Но я ощущал себя лучше, чем должен был бы.
Со стены, почти дружелюбно и даже с сочувствием смотрел Николай.
Я подошел к телефону и снял трубку.
Хозяйка взволнованным голосом рассказала, как меня привезли к ней посреди ночи на скорой, т. к. единственное, что при мне обнаружили – была ее визитка. Что врачи советовали мне не нагружать себя, но она, к сожалению совершенно не может за мной ухаживать и только после полудня пришлет кого-то с обедом. Она просила меня ни о чем не беспокоиться и отдохнуть, пока не принесут еду. Не дав мне вставить ни слова, закончила – не волнуйся, все будет хорошо. Раздались гудки.
В такт им в висках стучал пульс.
Надо было позвонить в тысячу мест, а я с ужасом понял, что не помню ни одного номера наизусть. У меня нет интернета,и некуда идти в этом городе..
В час раздался стук. Я открыл. На пороге стояла совсем молодая, наверное, еще школьница, девочка, с термосумкой. Поздоровавшись, она проскочила на кухню и моментально начала греметь там посудой. Закрыв дверь, я двинулся за ней.
- Вы главное не волнуйтесь. Весь город уже знает, что вы попали в аварию. Вы здесь не пропадете - не отрываясь от готовки, сказала она – главное, что вы живы и целы, а мы о вас позаботимся. В ближайшее время, вы главное не беспокойтесь и набирайтесь сил. Моя мама говорила, что вы большой молодец, что по собственному желанию поехали в Суздаль, ходили по всем нашим храмам, монастырям. Сейчас это большая редкость.. Вы едите рыбу? Наверняка едите, я вам вот здесь вот ее оставлю, потом только фольгу снимете, ну вот, я побежала, если что вы звоните маме – она вам вот передала – девочка протянула мне дешевый кнопочный мобильный телефон - вообще это мой, но мне должны вот-вот купить смартфон, так что набирайте маму - она так и подписана – «мама», это у нее вы снимаете этот дом. Ну, все, я побежала, у меня хор, если станет скучно – в коридоре, в шкафу – все принадлежности для зимней рыбалки – пользуйтесь, или телевизор смотрите. А если хотите, вечером я вам принесу кошку или попугая, все, пока!
Она убежала, оставив на столе приличный, но не слишком разнообразный обед.
Я заметил, что сильно вспотел. Все, что происходило, мало было похоже на обыденные вещи и привычную заботу о гостях.
Тем не менее, поев, я начал листать телефонную книгу примитивной мобилы. Сохраненных номеров в ней оказалось совсем немного – кроме мамы – с десяток уменьшенных женских имен, пара мужских кличек, телефоны экстренных служб и номер городского такси. Я позвонил по нему.
Машину пришлось ждать долго. Потрепанная серая волга остановилась с фирменным скрипом изношенных тормозных дисков. Я надел куртку, окинул взглядом комнату, ничего забыть я уже не мог. Николай смотрел на меня удивленно.
Сев на переднее сиденье, рассказал водителю – взрослому, если не сказать пожилому бородачу свой расклад. О том, что сейчас денег у меня нет, но мы с ним поедем в Москву, и там я зайду домой, возьму деньги – и рассчитаюсь с ним по полуторному тарифу. Бородач оценивающе осмотрел меня, включил передачу – и тронулся с места, не сказав ни слова.
- Меня Авелем звать. – заговорил со мной он через некоторое время – а ты, стало быть, новенький у нас. Образование есть?
- Госуправление, муниципальный менеджмент – осторожно ответил я.
- О! недурно, у нас как раз в администрации есть местечко свободное, а молодые специалисты сейчас - ой как нужны везде, я вот, помню в мою молодость – за этим последовал долгий рассказ о работе в колхозе, о халтурах, учебе, женитьбе – я пожалел, что сразу не попросил включить радио. За окном шел сильный снег. Суздаль остался позади. В лицо бил теплый ветер из печки. Под размеренную речь Авеля я начал засыпать. До Москвы было еще далеко, я подумал
Так.
Б**ть.
Что за хрень?
Открыл глаза.
Подушка. Тумбочка. Стакан воды. Будильник.
Николай смотрел на меня, как на старого друга.
Я заорал.
Какого хрена тут происходит!? Почему я снова здесь? Я вчера уехать должен был!
В комнату забежала и ловко запрыгнула на постель кошка, предательски похожая на мою. На стульях лежали вещи, схожие с моими. На столе лежали книги, блокнот, ручка. Возле стенки несколько пар обуви. На кухне я обнаружил еще более полный, чем вчера холодильник, набор посуды, приборы.
Зазвонил телефон..
Последующие дни я посвятил тому, чтобы выбраться из этого проклятого города. Я ловил попутки, я садился к дальнобойщикам, я шел пешком через лес.
Итог был одним и тем же.
Я просыпался в доме, который с каждым днем обрастал все большим количеством привычных мне вещей. Дошло до того, что в одно утро я нашел на столе график с режимом МОЕЙ работы в администрации и конверт с «подъемными» деньгами на первое время.
Надев, не богатый, но приличный костюм, обнаруженный в шкафу, часы со стола, и безукоризненно начищенные туфли я открыл дверь, почти смирившись со своей участью и ради любопытства решив пойти узнать, что за работа меня ждет.
На пороге стояли её отец и наш с ней сын.
- Мы искали тебя очень долго – сказал Вадим Иванович – можно войти?
- Папа!! Закричал сын и бросился меня обнимать.
Войдя, мой тесть, продолжил:
- Мы постоянно звонили тебе, но телефон был вне зоны, писали тебе через интернет... но ничего... Только благодаря твоему брату, кое-как выяснили, куда ты дернул в этот раз... Пойми. Ну, нельзя убегать от себя всю жизнь. Ты нужен своему сыну. Моя жена очень волнуется за тебя.. Нельзя так постоянно метаться. Ты пойми, мы тоже ужасно скорбим... Та чертова собака, которая выбежала под колеса нашей девочки – да, это несправедливо, да, Алису уже не вернуть, но ты нужен нам, мы все должны быть вместе. Так будет правильно. Так что мы сейчас с внучком выйдем, а ты давай собирайся с мыслями и выходи. Мы тебя в машине ждем. Там.
Дом опустел.
Вадим Иванович был прав. Сколько от себя не убегай…
Я поставил на печку кастрюлю с водой, разжег под ней огонь.
Прямо в костюме сел в ванну. Вода холодноватая, но мне недолго в ней сидеть.
Посмотрел на взятый с кухни нож. Острый. Все в порядке.
Вода начала окрашиваться красным.
Как же сильно я любил Алису. И как страдал, когда она разбилась из-за той проклятой собаки. Но страдал не так сильно, как ее родители и наш сын. Они не выдержали. Я вспомнил, как вскоре, после похорон, придя однажды с работы, застал их сидящих в машине Вадима Ивановича. Из выхлопной трубы в салон шел шланг. Мотор еще работал.
Да, они все меня ждут... Только... вот почему с ними не пришла звать меня Алиса?
Глаза слипались, но я заметил отражение Николая в зеркале над раковиной.
В его взгляде читалось:
«Потому что она не с НИМИ. Она с НАМИ»
Б**ть.
сейчас я..