В-третьих, это мир, в котором у каждого человека было прошлое. Чем он сам занимался до 1917 года, кем были и чем занимались его родители. Если в 1931 году вам больше 25 лет, то революция уже прошлась на ваш сознательный возраст, вы должны были успеть где-то поучиться или даже поработать. Здесь ваша третья проблема как попаданца - вы не из этого мира, соответственно, никакого прошлого в этом мире у вас нет и быть не может

ОПАСНО: человек не встроенный в систему, не имеющий прошлого и не знающий элементарных бытовых деталей сразу вызовет подозрения. А подозрения это то, что нужно вам меньше всего.

Если вас заподозрят, то вам придётся иметь дело с органами. Ваше незнание мира сразу выдаст в вас чужака. Возможно, иностранного шпиона. В таком случае можно очень быстро оказаться в лагере или даже у стенки

Поэтому ваша первоочередная задача - встроиться в местное общество и максимально не отсвечивать, не привлекать внимания. Хорошая новость - возможность сделать это у вас есть

1931 год - это время активной миграции крестьян из деревни в города и миграции больших групп людей на так называемые "стройки пятилетки". Затеряться в этих потоках относительно легко. Поэтому пользуйтесь возможностью и начинайте решать проблемы

1) Встроиться в систему. Для этого вам придется завербоваться на одну из ударных строек. Рабочие на них требуются всегда, пункты вербовки есть в любом крупном городе. Приходите туда, называете имя (желательно не свое, а максимально простое - Иван Сидоров), и готово. Спрашивать документы или проверять ваше прошлое никто не будет

2) Объяснить свое незнание бытовых реалий. Тут происходящие в стране процессы тоже играет вам на руку. При устройстве на стройку говорите, что вы - бедный крестьянин из глухой деревни. Такой крестьянин вряд ли хоть раз в жизни видел примус или отоваривал карточки. Но есть один важный нюанс - придётся отыгрывать натурально, удивлённо смотреть на трамвай, натурально пугаться заводского гудка, но не переусердствуйте.

3) Отсутствие прошлого. Легенда про крестьянина тоже прекрасно его объясняет. До 12 лет вы батрачили на хозяина, происхождение у вас правильное

Таким образом, на первом этапе, чтобы встроиться в общество, лучше всего представиться бедным крестьянином из глухой дальней деревни и завербоваться на ударную стройку.

Что вас ждёт на стройке

Если первый этап пройден, то ваши трудности на этом не заканчиваются а только начинаются. Вот что вас ждёт на стройке.

Во-первых, быт будет ужасающим по меркам даже очень небогатого современного человека. Вы будете жить в бараке или даже в землянке, где будут ещё несколько десятков человек

Во-вторых, еда будет не самой привычной - в основном чёрный хлеб и селедка

В-третьих, вам придётся вкалывать по 10-12 часов

В каждом из моментов вас может выдать очень многое.

Отношение к еде. Люди того времени, особенно крестьяне, относились к еде, особенно к хлебу, очень трепетно. Если вы будете воротить нос или, упаси вас Бог, выкидывать еду, то это сразу заметят и последствия для вас могут быть самыми плачевными. Поэтому придется научиться есть постепенно. Хлеб не съедался сразу, а носился с собой и елся постепенно. Селёдка шла в употребление целиком. Хвост, голова и кости не выбрасывались, потому что из них можно было сварить суп. Наблюдайте за другими и повторяйте за ними.

Физический труд. Ваше крестьянское происхождение объясняет вашу бытовую неуклюжесть, но не отсутствие привычки к физическому труду. Поэтому главное, что вы должны запомнить - никаких жалоб и нытья, вы должны работать наравне с остальными. Работа будет простой, но тяжёлой и монотонной - копать землю или долбить её ломом, и тому подобное. Здесь наблюдайте и копируйте особенно внимательно. То, что деревенский парень не умеет пользоваться примусом, это нормально. Но вот то, что он не умеет правильно держать лопату и выдыхается через 10 минут работы, сразу вызовет вопросы

Жизнь в бараке. После работы вы окажетесь в коллективе, и тут самое главное, что может вас выдать - ваша речь. Разумеется, вы не дурак и уже поняли, что не стоит использовать слова вроде "рофл" и "кринж", но во-первых, вы можете использовать нормальное слово, которое в то время имело совсем другое значение. Например, "круто" , в значении здорово, хотя в 30-е годы оно означало "сложно" /"сурово". Или "прорыв" в наше время оно означает "прогресс" (технологический прорыв), а в то время оно означало "провал" (ликвидируем прорыв на 5 участке).

Во-вторых, вас может выдать сам темп и мелодика речи. У современного человека она быстрая, рваная, короткие предложения. А в 30-е годы люди строили предложения более длинно и витиевато.

Поэтому ваш единственный выход - молчать как можно больше, говорить буквально двумя тремя словами. Молчаливость вполне нормальное качество для выходца из деревни

После того, как вы привыкли к вашим новым жизни и амплуа, не расслабляйтесь, опасность никуда не делась. Постирайтесь стать серой мышью - обычным работягой, не ударником, не, тем более, членом партии. И, самое главное, ни в коем случае не показывайте, что вы из будущего, или даже просто что знаете чуть больше, чем положено деревенщине

Приятного путешествия в 1931 год

Вася в общежитии поведал, что Джеджелава-старший вчера на меня был очень зол. Так, что футбольную тренировку пропускать нельзя. Звоню Изотову:

- Привет, Николай!

- ЗдорОво.- отвечает мне искажённый электричеством голос.

- На футбольной тренировке мне нужно быть обязательно. Замолви перед Коротковым за меня слово.

Начальство лучше не злить.

- Ладно. - раздаётся в трубке,- А твои советы Василию Иосифовичу пригодились вчера. Так что с тебя ещё две медали и в Мухосранск.

Ржёт. Вешаю трубку.

Весёлые у меня друзья.

Тренер Гайоз Иванович Джеджелава передал листок брату Спартаку, который озвучил следующее:

- После разминки, получасовая двусторонка. Затем первый состав бежит кросс, а второй берёт форму и едет на Курский вокзал. Нужно сыграть в Электростали товарищеский матч на открытии заводского спортзала. Сопровождающий от клуба - товарищ Изотов. Представитель от завода будет ждать с автобусом на конечной станции электропоездов - в Купавне. Сыграете в зале. Обед в столовой. Получите по праздничному продуктовому набору. И назад. Вопросы есть?

- Билеты на свои брать?

- Нет. Товарищ Изотов возьмёт билеты по предписанию у коменданта вокзала.

Колобок мне:

-Везучий. Поиграешь, а я в первом составе буду круги мотать.

Парни покурили, потрепались, посмотрели на шестиосный американский тепловоз, стоящий рядом. Изотов дал команду. Загрузились и сели в первый вагон. Народу набилось много, стояли плечом к плечу. Через час подъезжаем к станции, тормозим. Матерные крики у машинистов. Резкое торможение выворачивающее наизнанку. Страшный удар, сминающий кабину электропоезда. Полёт сорвавшегося с рельсов вагона. Грохот приземления, треск разлетающихся стёкол. Оторвавшийся от поезда вагон чудом не упал на бок. Паника. Все лезут наружу. Выкидываю сумку в разбитое окно, и выбив оставшееся стекло выпрыгиваю из вагона.

Наш вагон отрекошетил от грузового состава. Второму и третьему вагонам нашего электропоезда не повезло. Они были похожи на гигантские искорёженные консервные банки, из которых выбирались окровавленные, вопящие и плачущие люди. Изотов не растерялся. Дал команду спортсменам залезть наверх лежащих вагонов и через разбитые окна доставать людей.

Потом чумазые от грязи и крови ехали назад в Москву на встречавшем нас автобусе. Слышал, как Коля докладывал в штаб о пятнадцати погибших и тридцати раненных. Тётя Клава разлила чай на пол, увидев моё порезанное стеклом лицо. Аня, сбегав за аптечкой, перемазала меня йодом. Колобок сунул в руку народное антистрессовое средство - стакан водки. Я выпил, и отмахнувшись от друзей жаждавших рассказа о катастрофе, провалился в сон...

3 февраля 1950 года.

Колобок убежал на зарядку. Я лежу, вслушиваюсь в гул редких проезжающих за окном машин.

Это перейди я вчера во второй вагон, и всё. Если не труп, то инвалид. Но, провидение направившего меня сюда снова спасло. Как бы намекая - парень, не отклоняйся, а то тебя будут вытаскивать. Где-то я накосячил. Может на дне рождения? Опять песню неизвестную спел. Да ещё разговоры эти про новый реактивный бомбардировщик, про ракеты. Ну, почему люди всё выбалтывают. Ведь в конторах везде плакаты висят: "Болтун - находка для шпиона."

Изотов приказал вместо хоккейной тренировки пройти обследование в госпитале. Знакомые доктора пытали меня пытаясь найти последствия катастрофы. А нету. Вывод: практически здоров. Докладываю по телефону Изотову, хлебаю колобковский куриный супчик и собираюсь на игру. Сегодня у нас - московский "Спартак".

Колобок с Амосовым на тренировке. У меня - освобождение на неделю. Чую трэнэр снова рычканёт. Пилюля на дежурстве. Абрамян с Попандопуло поехали смотреть как барышни с вышки с парашютом прыгают. Иду вот один. У "Динамо" всё бурлит. Болельщики собравшиеся у огромной таблицы хоккейного чемпионата ведут шумные дискуссии, но, что удивительно - никаких драк. Хотя... ведь рядом гуляет пешая и конная милиция. Хрен убежишь если что. Помню, в мою бытность, Северную трибуну на стадионе "Динамо" считали пижонской. Там часто бывали известные люди, создавая атмосферу театральности и торжественности. На других трибунах размещался народ попроще. Самым цымусом было во время выхода команд крикнуть спортсменам что-то типа: " Сева, привет от Жэки". В комментаторскую проходил Вадим Синявский голос которого знали миллионы советских людей. Он вёл радиорепортажи с довоенных соревнований, с московского парада 7 ноября 1941 года, под артобстрелом с Малахова кургана из окружённого Севастополя, с Парада Победы в сорок пятом. Визитной карточкой Синявского были слова: «Говорит Москва. Наши микрофоны установлены на центральном стадионе „Динамо“…».

Захожу в раздевалку. Коротков закончил предматчевую накачку. Все игроки возбуждённо-напряжены. Тут Шувалов заметив меня произносит:

- А это кто-это у нас такой расцарапанный? Неужто Анечка про полюбовницу узнала?

Окончание шутливого предположения заглохло в дьявольском хохоте готовых к любой шутке чудил. Хлопая меня по плечам и корча ехидные рожи, команда шумной колбаской потянулась на лёд.

У красной линии стоят братья Жибуртовичи. Что характерно, наш стоит на нашей стороне, а спартаковский запасной на своей. Ибо традиции. Беру у Короткова листок с составами. У нас Бабич заявлен. Будет в первом звене играть. Хотя, Коротков что-то про три пятёрки говорил. Значит в первой пятёрке. Архипова в третью нападающим, Тихонова из нападающих - в защитники. Уж больно Виктор академично и расчётливо играет. У нападающих сейчас ценят скорость, заряженность на борьбу, безбрежную наглость и даже хулиганство. А Тихонов с его интеллигентской игрой - не вписывается. Время таких игроков, как "профессор" Игорь Ларионов ещё не пришло.

У спартачей в воротах Женя Климанов. Хоккей с шайбой это не его. Я помню, что он уйдёт в хоккей с мячом и станет чемпионом мира. Один из лучших нападающих "Спартака" литовец Зенонас Ганусаускас. Он, как и предыдущий хозяин моей тушки, играл на оккупированных территориях под немцами. Но, ему никто лоб зелёнкой мазать не спешит. Потому, что литовец сразу после войны начал играть за "Динамо". Вратарь "Динамо" Карл Лиив тоже из той кучи. А Берия своих не трогает. А вон высокий паренёк Игорь Нетто. Как хоккеист - он никто, а в футболе в том мире были и золото Олимпиады и золото чемпионата Европы. Здоровенный нападающий Виктор Никифоров - будущий олимпийский чемпион. Парень с огромным спортивным потенциалом проиграл битву с зелёным змеем и повесил коньки на гвоздь очень рано. С такими вот соперниками предстояло играть нашим...

Занимаю место на трибуне рядом с Изотовым. Стадион переполнен. Не садимся, потому что все на ногах наблюдают окончание раскатки. Василий Иосифович в первом ряду Северной трибуны с переводчиком и китайским асом.

Шайба в игре. Журналист Ваньят, стоящий рядом с Изотовым, строчит что-то карандашом в своей планшетке. У нас на льду, пожалуй, лучшая советская тройка нападения на сегодня. В подтверждение моих слов, наши, отбив стартовый навал спартаковцев, устремляются в атаку. Бабич прорывается по левому краю. Пас на Боброва. Тому бросить не дают. Уходит за ворота и пас на пятак Шувалову. Тот в одно касание в пустой угол ворот. 1:0 . Мы ведём.

Атака то на одни ворота, то на другие. Трибуны не смолкают. Тут спартаковцы проводят зеркальный гол. Капитан соперников Соколов из-за ворот даёт пас на Ганусаускаса. Тот в касание бросает в угол, перебросив шайбу через лёгшего на лёд Жибуртовича. 1:1. Спартаковские болелы, которых здесь явно больше, ревут от восторга, обнимаются, как будто уже победили.

Вскоре наш Котов, выцарапав шайбу в углу чужой зоны, точно отдаёт на выход Новожилову. Нападающий красиво бросает в угол ворот своей бывшей команды. 2:1. Перерыв.

Команда уходит в раздевалку. Я тоже выбираюсь с трибуны. Но, тут Сталин, обернувшись, замечает меня и машет типа "ком цу мир". Подхожу. Генерал, наклонившись к моему уху, спрашивает:

- Ещё сны про войну были?

- Нет. - отвечаю, - приснилось, что бухгалтера вашего, что меня на довольствие ставил, взяли прямо в кабинете. Типа он бумаги на строительство бассейна не так оформил.

Делаю простоватое лицо(специально тренировался) и жду пока до Сталина дойдёт , что под него копают. Он не обманул моих ожиданий, сказав:

- Ну и ладно. Капочка и в речке поплавает. У неё там хорошо получается... А Лобов-то со своей дивизией убывает на Дальний Восток. Получит новую технику, и будет готовить наших и китайских лётчиков. А следом и целый корпус пойдёт. Так, что с тебя две медали...

Хорошо, что про Мухосранск не вспомнил.

Начинается второй период. Бобров, приняв шайбу в нашей зоне у правого борта, проскакивает одного спартаковского защитника, объезжает по дуге второго и с острого угла пуляет над распластавшимся вратарём в дальний угол. 3:1. Народ орёт - народу нравится.

Шувалов выигрывает вбрасывание в чужой зоне. Отдаёт назад Виноградову. Тот замахивается под щелчок. Двое спартаковцев ложатся готовые принять на себя шайбу. Виноградов притормаживает клюшку и легонько поддев шайбу перебрасывает в сторону Боброва. Тот, с лёту по-теннисному лупит по летящей надо льдом шайбе. Вынимай-приехали. 4:1. В ушах закладывает. Некоторые болельщики плачут от увиденного.

В конце периода Бекяшев прорывается к воротам противника. его встречают два защитника. Форвард притормаживает убирая шайбу под себя, и не глядя даёт пас на дальнюю штангу. Набегавший Карпов аккуратно заводит шайбу в угол. 5:1. Перерыв.

Сталин уходит пропустить рюмочку. Изотов, расслабившись садится на скамью и, спрашивает:

- А вы видели как Бобров слёту дал? Сила!

- Да зрение у Сёвы отличное. - отвечает переставший строчить в блокнот Ваньят, - Не то, что у моего соседа по коммуналке, который всё время ссыт мимо толчка. Сколько ещё игр до конца?

Изотов, сам себе кивая, считает в уме:

- Ещё шесть после этой. Четыре - в Москве, по одной - в Ленинграде и Челябинске(несыгранная из-за катастрофы).

Народ загудел. Команды вышли из раздевалки.

Третий период начался с драки. Схлестнулись их здоровяк Никифоров с нашим Новожиловым. Обоюдное удаление. Нашей первой пятёрке вчетвером против четверых играть в удовольствие. Перепас в одно касание заканчивается голом Бабича. Бобров и сам бы мог забить , но дал новичку пас на пустые ворота. Не пожадничал. Удивительно. 6:1.

После выхода на поле со скамейки штрафников, спартаковец Никифоров стал бить наших так как-будто застал их со своей женой в постели. Играем в большинстве. Спартаковцы выбрасывают шайбу к нашим воротам. Пучков даёт пас Тихонову. Тот, увидев свободного Бекяшева у чужой синей линии, бросает высоко подняв шайбу. Беляй подняв клюшку по-волейбольному подбивает шайбу ещё выше себе на ход мимо зазевавшегося защитника. Чёрный диск достигнув высшей точки стремится на лёд, но форвард после быстрого замаха бьёт слёта и попадает в самый угол ворот. А-А-А!!! - орёт восторженный стадион. А-А-А!!! - орём мы с Ваньятом и Изотовым. 7:1.

Смена. Никифоров наскакивает у борта на Боброва и основательно так припечатывает. Сева сползает на лёд. Шувалов с разбега заезжает Никифорову локтем по зубам. Никифоров в кровище уходит в раздевалку. Шувалова удаляют до конца матча.

Играем в меньшинстве. Наши никак не могут выбросить шайбу из зоны. Спартаковцы бросают, но Пучков раз за разом отбивает. Вот отбитую шайбу на пятачке подхватывает Новожилов. Уходит от одного, пробрасывает мимо второго, выходит один на один, и не сближаясь аккуратно бросает в угол. 8:1. Вратарь гостей опустив плечи едет на скамейку после грозного крика тренера Игумнова. Смена вратаря происходит под вопяще-орущий хор болельщиков. Каждый хочет выплеснуть в чашу стадиона свои резервные децибелы.

Финальный свисток застал наших в атаке. Я от переполнявших чувств начал ритмично кричать: " Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!". Изотов с Ваньятом подхватили. Вскоре вся Северная трибуна, а за ней и все остальные орали болельщицкий клич из будущего.

Аня позвонила на вахту, и попросила пойти с ней на день рождения к подруге. Отказался. Ибо не фиг. Итак держусь еле-еле боясь рухнуть в пилюлькин омут. Как там наш новый сосед пел: " Первым делом, первым делом - самолёты..."

На вечерней пробежке Любочка предложила Колобку научить её играть в шахматы. У неё родители и брат уехали с ночёвкой к родственникам. Колобок долго мялся, но отказался. Тогда "красавчег" Амосов вызвался помочь в этом деле. И прямо с пробежки они побежали к шахматной доске.

Ночь. Лежу вот, думаю. Сталину с водным стадионом - это не помощь была, а фигня. У сына вождя народов столько косяков, что стадионом меньше или больше - без разницы. Был бы человек, а дело - найдётся... А вот с Кореей может прокатить. Только как бы до ядерной войны не дошло. И у нас, и у них полно политиков и генералов контуженных на всю голову. Стремновато. Но, дело сделано - будь, что будет.

4 февраля 1950 года.

На утренней пробежке барышень не было, и Амосова забросали ехидными вопросами "по теории шахмат". Типа была ли вертикальная рокировка и т.д.. Тот долго отнекивался, но потом признался, что для обращения с целками не создан.

- Целоваться не умеет, в рот не берёт, спереди - нельзя, сзади - больно. Промучился целый час, плюнул, и ушёл, - вздохнув, поведал местный Казанова, - То ли дело с дамами. И накормят, и напоят, и сюда можно, и сюда нужно. А за второй заход и подарок могут сделать.(смотрит на свои часы). А эта... Как озабоченная блядь... Может кого другого ждала?

И смотрит на Колобка так с ухмылочкой. Невысокий Васечка, нервно улыбаясь, подошёл к огроменному Серёже походкой матёрого гопника. И, как даст коленом по яйцам. Дон Жуан согнулся. Видать хавбек точно попал.

Вот же яйцеснайпер.

Колобок посмотрел на всех, сплюнул понтуясь через зубы, и сказал:

- Кто про Любочку плохо скажет - будет иметь дело со мной. Она член нашей команды, а я её капитан. Всем понятно?

Такие вот у нас теперь разминки.

Позавтракали, лежим, отдыхаем. Спрашиваю у Колобка:

- Вась, а ты на Олимпиаду хочешь попасть?... Ну, в далёкую страну?

- Конечно, хочу, - загорается тот, отложив книгу, - а, что нужно сделать?

- Для начала медали с хоккейным и футбольным ВВС выиграть. А потом... - останавливаюсь, и подумав, продолжаю, - У меня есть мечта. Я мечтаю, чтобы советские люди гордились нашим футболом. Я мечтаю, чтобы наши команды играли в красивый футбол. Я мечтаю играть в такой команде.

- А где играть? - взволнованно произносит сосед.

- Для начала в горьковском "Торпедо" у Маслова. А потом поглядим? Ты со мной или здесь останешься?

- С тобой, - на автомате отвечает Колобок, но подумав, добавляет, - только меня вряд ли отпустят.

- Это я решу, - решительно заявляю я, - а с авиацией всё?

- Ага. Изотов спросил, а не оборзел ли я, - потом Васечка добавил, - он не так сказал, а матом, но смысл такой...

- Понятно, - говорю, - у нас перед южными сборами неделя отпуска. Сгоняем в Горький? Я Маслову позвоню сегодня. Мне Гранаткин его домашний номер дал. Ну, ты как?

- А поскакали, - говорит Васечка, и, оседлав мою клюшку, по-кавалерийски скачет вокруг стола, размахивая над головой полотенцем.

Перед футбольной тренировкой заскочил на центральный телеграф, заказал разговор. Жду, мысленно строю ход разговора.

Маслов он хоть на вид и простоват, но по природе любопытный и увлекающийся, как и многие великие тренеры. Вот на игре с новым неведомым в футболе я и решил построить свою речь. Главное хорошо сделать заброс. И, чтобы связь нормальная была. А то вон некоторые так орут в кабинках как будто до Иркутска хотят докричаться. Маслова уже полтора года как из московского "Торпедо" "выперли". Игроки слили московскому "Динамо" 7:0. Как Гранаткин сказал, уж больно тренер придушил игроцкую вольницу. Вот его и "сдали".

Девушка за стойкой кричит мне, перекрывая односторонний гомон междугородных разговоров: " Жаров, Горький, вторая кабина". У меня десять минут.

Здороваюсь. Представляюсь. Рассказываю про свою мечту. Озвучиваю свои хотения насчёт новой команды и методы реализации. Говорю про новую схему, про строительство "команды-звезды", а не выведение "звёзд" в команде. Маслов, заинтересовавшись, включается в разговор. Замечает, что после удачного сезона половину игроков могут разобрать. И, ведь не удержишь. Возможности команд - не сопоставимы. Я соглашаюсь. Но, у нас как выбирают игроков. Нападающих - по количеству и частоте забитых мячей, вратарей - по количеству пропущенных. Остальных - по сыгранным матчам. Для этого у нас должно быть два состава. Один для хороших показателей с последующей передачей в большие клубы, а второй "теневой" - основа нашей команды-мечты. Маслова проняло. Он возбуждённо заговорил, что такую команду не год и не два нужно строить. Я согласился, и попросил разрешения приехать с другом, чтобы всё обсудить на месте. Маслов дал добро.

Вышел, оглянулся на здание телеграфа, похожее на сидящего на земле орла. Вот расправит крылья, в прыжке оторвётся от земли, и полетит ввысь. Я раскинул руки и закрыл глаза. К полёту - готов.

Разговоры в трамвае.

- Знаешь как я с мужем познакомилась?... Выхожу как-то на учёбу, а он в подъезде курит. На следующий день выхожу - снова курит. Потом снова. Так и познакомились. Оказывается, что в первый раз он у друга ночевал. Сам на соседней улице живёт. Утром прибегал в подъезд перед моим выходом курить. Хотел познакомиться. Если б я не подошла первой - так и курил бы...

- А моя с меня деньги тянет и тянет. Познакомились, когда ей пятачка на билет не хватило. Я дал тогда. Не знал, что это начало вытягивания...

- Ездил летом к тётке в деревню. Познакомился с селянкой. Всё при ней, но дурында... На свидании для смеха прочитал сочинённое для неё "Я помню чудное мгновенье...". А она: "Мне ещё никто стихов не посвящал". Ну, тут меня и прорвало... Всю школьную программу вспомнил...

- Мой то в школе учудил. Говорит: "Ненавижу соевое молоко. Пусть коровы его больше не дают..."

А что он сказал бы про вкуснейшее пальмовое масло?

На футбольную тренировку пришли почти все хоккеисты. Сегодня определялся состав на мартовские южные сборы в Поти. Всем хотелось на юге отдохнуть от чего-то. От приевшегося однообразия, от ежегодной московской мартовской снежной грязи на поле, от надоевших жён и подруг. Все собирались биться за место в составе. Набралось аж двадцать девять человек. Три состава полевых по девять и два вратаря. Меня запихнули в третий состав. Видать, трэнэр осерчал. Стриганов, как самый старший у "третьих", спросил у меня как играть будем. Он, вероятно, заметил как много чего я успел в клубе всем насоветовать. Я предложил капитану, чтобы не путаться на поле схему 3-3-3-1. Играть от обороны с дальними забросами на форвардов, которые прорываясь в штрафную должны держать мяч так, чтобы соперник мог отобрать только с нарушением правил. А уж в игре - как повезёт. На разминке я четыре из пяти штрафных нашему запасному вратарю Пираеву заколотил. В третий полевой состав попали: я, "Дон Жуан" Сергей Амосов, хоккейный новичок Евгений Бабич, Коля Пучков, новичок Женя Рогов, молодой Толя Порхунов, дублёр Вася Волков, ветераны Александр Стриганов и Николай Цуцков.

Я в кучу-малу не лез. Травму на снегу получить делать нечего. Тем более, что многие проиграв в скорости, просто срубали соперника перед штрафной.

Несмотря на нехитрую тактику - сыграли мы достойно. Продули "первым" 3:4 (два я со штрафных забил, один Амосов с моей подачи головой). У "вторых" выиграли 4:2 ( опять же я два со штрафных, а также настырные Бабич и Волков на добивании). Нам повезло, что в воротах у нас стоял "основной" вратарь Анатолий Акимов - пару раз выручил броском в ноги.

В ставшей тесной раздевалке Спартак зачитал список "сборников". И я, и Колобок, и Амосов - едем.

Ура! Нас ждут великие дела! Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

Глажу брюки в бытовке на первом этаже. Колобок в парикмахерскую поскакал. Хочет на капустнике быть красавчиком. Вообще-то, если его приодеть, причесон модный сделать, а не обычный полубокс - то можно на подиум выпускать. Только рот на замке нужно научиться держать, а это выше колобковскх сил...

Он про "далёкую страну" своему сопернику на дамском фронте рассказал. Амосов резко захотел на Олимпийские игры. Подходил, спрашивал, что нужно делать... А , сухари сушить... После таких рассказов либо в тюрьму, либо в "дурку". Окружающие пишут друг на друга доносы - много и с фантазией. А я многим дорогу в клубах перешёл. Так, что на меня, наверное, уже много чего понаписанного есть. На Амосова от "рогоносцев" тоже должна быть папочка нехилая...

На вахте зазвучала утёсовская "Нам песня строить и жить помогает...". Бодрая и весёлая довоенная песня. Так же бодро и весело крушили старый мир, не считаясь с потерями. Расхерачили до основания. Всех несогласных с новой властью либо к стенке, либо в лагеря. Не пионерские. Под эту веселую песню во время чисток сотни тысяч грузились в теплушки увозящие многих навсегда в Сибирь, на Север или на ударные стройки. Было такое, было. Сейчас вроде по закону стараются делать, но закон - что дышло: куда повернул - туда и вышло...

Пилюля пришла. Сняв пуховой платок демонстрирует тёте Клаве причёску с белым бантиком, что выпросила в фотоателье. Фотографии принесла, хвалится. Проходящий мимо Абрамян просил подарить. Подруга завернула:

- Ну, и что, что пять фотографий. Брату.(загибает пальцы) Две сёстрам. Васечке, Юрочке...

Опять я на последнем месте...

Добрались до Арбата. Заходим в Театр-студию актёра. Нас встречает милая девушка. Представляется:

- Рита Лифанова. Вообще-то я из "ЛенКома". Но, тут попросили на капустнике вечер вопросов и ответов провести. Самодеятельность потом выступит. Вот, рассказываю. Будет две команды. Артисты против Студентов. Вас к Студентам. Не возражаете? Артистов тут слетелось как мух на... на мёд. - И засмеявшись, закончила вводную:

- Берите листочки, карандаш пишите смешные вопросы и ответы. Всё смешное пишите, может пригодится. Продукты если принесли вон на стол отнесите. Ну, я побежала Ромма с Кузьминой встречать. Орлова с Александровым уже здесь. Хотя, где ему быть, он же здесь - директор. Вон там ваши, - показала она на группу молодых людей среди которых я сходу узнал Вячеслава Тихонова (нашего Штирлица на все времена) и Николая Рыбникова (Не сталевары мы, не плотники...).

Познакомились с "нашими". Там из известных тому мне за нас играет пока никому неизвестная красавица Изольда Извицкая, будущая комиссарша из "Оптимистической трагедии" Руфина Нифонтова, будущая "Фрося Бурлакова" - студентка Катя Савинова. Пилюля с Колобком через пять минут придумываний выдохлись и пошли театр осматривать, а я вспоминая шутки из ящика и газет строчил не переставая, жирно чиркая не соответствующее времени. Потом осёкся.

Хрена себе! Это мы что? Сейчас на коленке КВН придумываем?

Команды собрались на сцене. Жюри село за столики, зрители в кресла зала. Лифанова объяснила правила. Она и её помощники Сергей Муратов и Ярослав Голованов задают командам вопросы. Команды отвечают. Когда вопросы у ведущих закончатся - команды задают друг другу вопросы по очереди. Потом вопросы задают члены жюри и зрители. За хороший вопрос или ответ команды получают у судей плюсы.

- Ну, начинаем, - говорит Рита, загоняя команды за кулисы.

Она заранее попросила меня перед выходом команд на сцену сыграть на гитаре что-нибудь соответствующее. Я сыграл, что вспомнил. Ей понравилось. И вот теперь под бренчание гитары вывожу команды вместе с вызвавшейся в подпевалы Пилюлей:

В урочный день,
в урочный час
мы снова рады
видеть ВАС:
весёлых, любознательных людей.

Сидящие за судейскими столиками Александров с Орловой, Ромм с Кузьминой и примкнувшая к ним Фаина Раневская - переглядываются, довольно улыбаясь. Лифанова первый вопрос задаёт не командам, а одному из своих молоденьких помощников:

- Ярослав, - обращается она к Голованову, - Вы как самый молодой на этой сцене, ответьте, что вы видите на лице у своего товарища Сергея Муратова?

- На лице моего друга я вижу тоску и отрешённость. Это обычное дело, когда твоя идея воплощается в жизнь.

Пошли вопросы командам:

- Почём фунт лиха? - Величина обратная фунту изюма.

- Познаваем ли окружающий мир? - Познаваем. Но, бесконечно долго.

По мне как вопросы, так и ответы были так себе. Но, молодой народ на сцене добавлял к словам столько кривляний и ужимок, что Ярмольник с "цыплёнком табака" - отдыхает. Зал безудержно ржал как табун сивых меринов. Когда форма подачи стала превалировать над содержанием, Раневская встала, и громко произнесла:

- Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа... Так, что поменьше пафоса , дорогие мои...

Привлечённые гомерическим хохотом в зал стекались все обитатели театра-студии. Зал почти полон. Команда Артистов во главе с будущим автором нетленки "Папа у Васи силён в математике..." Виктором Драгунским сплошь состояла из нынешних и будущих звёзд экрана. Георгий Вицин, Евгений Моргунов, Сергей Бондарчук, Инна Макарова и перебежавший к ним студент Рыбников.

Толстый Моргунов нас спрашивает:

- Как мне быстро похудеть?

Наша очаровательная Руфина Нифонтова отвечает:

- Ешь голым... сидя перед зеркалом.

Вот "наша" Клара Румянова по моей подсказке поёт специально не попадая в ноты и текст тонким детским голосом свои знаменитые " О соле, о соле мио. Стан фронтате, ст-а-а-а-н фро-о-о-нтате...

Жюри покорённое ужасным диссонансом вытирает слёзы смеха. А вот "их" Коля Рыбников задаёт "нашей" Кларе Румяновой вопрос (голосом диктора Левитана):

- В президиум Верховного Совета СССР поступила просьба руководителей Голливуда о присоединении к киносудии "Мосфильм". Внимание вопрос: "Борщ приготовила?".

Обе команды ухахатываются. Мне объясняют, что Рыбников недавно приходил к Румяновой свататься. Часы золотые принёс. Полез целоваться. А та отказала и треснула по щеке. Так он часы в окно выкинул. Но, видать любит ещё... Раз про борщ спрашивает.

Вот последние вопросы и ответы. Подсчёт голосов. Ничья. Рита объявляет ещё один номер. Представители от команд должны выйти и сказать одну лишь фразу. Через пять минут начинают Артисты.

Мы собрались за кулисами в кружок. Тихонов, поглядев на всех, спрашивает:

- Какие будут предложения?

И, затем качает головой, отметая сказанное. Тут я решаюсь, посмотрев на Тамару Носову, и вспомнив фильм "Здравствуйте, я ваша тётя!". Озвучиваю идею, и говорю:

- Нужна комедийная актриса.

Все дружно смотрят на Носову. Тихонов ласково просит:

- Томочка, выручай. Уедешь с мужем в Австрию, а мы тебя добрым словом будем вспоминать.

Как индус складывает ладони на груди, и делает поклон. Все, кроме Носовой, молча повторяют. Та, доставая из сумочки белые длинные перчатки говорит:

- Ладно... Но, мне нужна собака.

Окружающие лыбятся до ушей, представив, что она и друг человека будут вытворять на сцене. Быстрее всех претендентов соображает Юматов. Встав на корточки и сделав лапки на груди подпрыгал к Носовой, и, высунув язык, стал тереться о бедро, глядя на хозяйку. Потом вдруг подпрыгнул и лизнул артистку в щёку. Та, отвесив подзатыльник пёсику, под дружный смех поставила точку:

- Годится.

Номер соперников мы откровенно проспали. Я объяснил Тамаре своё видение этой сцены. Она кивнула. По звучащим из зала аплодисментам ясно - нам пора выходить. Взяв в руку верёвку-поводок, Носова поправила широкополую шляпу и пошла на сцену. Следом на карачках, покачивая задом и как бы виляя несуществующим хвостом, трусил, высунувший язык, Юматов.

Артисты ещё не вышли на середину сцены, а зал уже угорал. Тут Носова встала боком к залу и стала поправлять шляпу. Юматов, бегавший вокруг неё на карачках, остановился сзади за Тамарой и с показным наслаждением стал типа лизать её зад. Носова топнула ногой и крикнула: "Фу!". Зал взревел от смеха. Через минуту Раневская встала и крикнула в зал: " Тишина. Тишина, я сказала."

Зал затих. Носова гордо подняв голову произнесла, растягивая слова и делая паузы:

- Я, Донна Роза дАльвадорес. Из Бразилии. Где много-много диких обезьян...

Зал взорвался. Мы победили.

Концерт самодеятельности открыла Инна Макарова, заявившая со сцены:

- Я родилась в Тайге... Да-да. Так и в паспорте записано... Сибирские частушки. На гармони Вячеслав Тихонов.

Вскоре и Колобок спел, и Анечка. Я отказался. Итак засветился по самое не могу.

Заканчивал концерт Владлен Бахнов песней собственного сочинения " От сессии до сессии живут студенты весело", которую посвятил своей жене-выпускнице ВГИКа Нелли Морозовой. Девушка держала на руках маленького сына, зардевшись от свалившегося внимания и с любовью смотрела на поющего мужа.

Потом Раневская поздравила именинницу:

- Елена Александровна. У Вас уже есть две Сталинские премии. А за роль разведчицы в новом фильме Вашего мужа Вы наверняка получите третью. Хорошо когда коллеги по работе живут как муж и жена... Хотя нет. Вы живёте гораздо лучше...

- Горько! - заорал "тёплый" Юматов. На него все зашикали.

- Это ничего, - продолжила Фаина Георгиевна, - Жизнь - скучна без капельки безумия. Счастья вам! Горько!

- Горько! - призывно закричал народ.

Ромм встал и поклонился. Кузьмина, счастливо улыбаясь, тоже встала и обняла супруга. Только они сели. Встала Орлова, толкнув закусывающего Александрова. Тот простонал:

- Любовь Петровна..., у Вас день рождения в начале недели был. Зачем повторяться? - но встал и честно выполнил часть супружеского долга.

- Сейчас, перед выступлением местного оркестра, мы попытаемся всех развлечь нашими песнями. Первой выступает начинающая певица Майя Кристалинская. Она мечтает поступить в авиационный институт и вместе с советским народом делать лучшие в мире самолёты.

После жидких аплодисментов вышла стройная черноволосая девушка. И, объявила свою песню:

- Музыка Эдуарда Колмановского, слова Александра Галича, "Вальс".

Народ хлопает. Анечка громче всех. Объявляю следующего:

- Василий Колобков. Хавбек футбольного клуба "ВВС". Исполнит песню, ( провожу рукой в сторону столика Сталина и Кожедуба ) которую самолёт поёт про вас, наши героические лётчики...

А, чё, не подмажешь - не поедешь!

Вася выкладывается на все сто. Молоток, как говорит Изотов.

- Следующая наша исполнительница - Афанасьева Аня, медсестра из нашего госпиталя. Она мечтает стать врачом. Поддержим девушку, товарищи...

Хлопают не только наши, но и компании, пришедшие за другие столики. Подруга с чувством поёт "Зорьку алую", глядя на сидящего меня перед сценой. Бурные аплодисменты. Тут, наш генерал сын Иосифа, встаёт, подходит к оркестру и что-то говорит руководителю. Тот кивает. Молодой Сталин двигает меня от микрофона и машет рукой музыканту... https://vk.com/video-102399144_456239059

Постепенно весь зал начинает подпевать Василию Сталину. С последними аккордами - аплодисменты переходящие в овацию.

Сложно выступать после такого драйва.

- Песня для тебя - моя команда. - объявляю себя, настроив гитару. Пою "Трус не играет в хоккей". Хлопают нормально так.

На эстраду выходит местный оркестр. Довольный Сталин машет мне, мол иди сюда, милок.

Язык за зубами держи, дурында, - шепчет мне внутренний голос.

Знакомлюсь с Кожедубом. Генерал машет на трижды Героя Советского Союза, и спрашивает у меня:

- Ты рассуди нас как посторонний...

- Посторонний. - хмыкает Кожедуб, поддевая грибочек.

Мужики то уже тёплые.

- Ну, так вот, - продолжает Сталин, - рассуди. Допустим. Против нас много хороших самолётов, в том числе и новейшие. Мы можем выставить столько же хороших и даже больше. Выставлять ли против врага наши новейшие самолёты сразу или подождать пока количество их асов поубавится?

Это он, что? Меня про Корейскую войну спрашивает? Промолчать или сказать... Эх, была- не была...

- Василий Иосифович, - начинаю я , - Вы же помните сорок первый...

Тут же осекаюсь.

Хотел сказать - будь у немцев тогда осенью в резерве десяток свежих танковых корпусов с парой тысяч танков и десятка полтора свежих авиаэскадр тоже с парой тысяч самолётов. И брось они всё это под Москву в октябре... То как бы маятник качнулся - неизвестно. Потеряли бы мы Москву - за Гитлера вписались бы турки и японцы. И тогда в сорок втором мы бы потеряли Кавказ с бакинской нефтью и Дальний Восток с ленд-лизовскими маршрутами... Успел закрыть рот. Это же столовая НКВД.

- То есть, сорок пятый, - поправляюсь я, - турне московского "Динамо" в Англию. Наши очень хорошо сыграли. А, вот представьте, противники в каждой игре сбивают нашего аса... то есть выбивают наших лучших игроков. Мы их меняем на запасных. Игра ухудшается. Они выбивают последних асов и бьют запасных. Мы присылаем на срочную замену несыгранных новичков... и проигрываем все матчи подряд. А если бы мы послали в Англию все свои команды? Если бы наши середнячки сначала выбили у них всех звёзд прежде чем в игру вступят наши звёзды?...

- Получается, - размахивая вилкой с насаженным пельмешкой, начинает набравшийся Кожедуб, - мы не полками, а авиакорпусами - всей огромной кодлой долбим волнами по их стороне середняками, а наши асы на реактивных на вольной охоте или как там молодой Булганин... на перехвате сбивают у нас всех их разведчиков или добивают их потрёпанные бомбардировочные эскадры на нашей стороне... Их асам - капут, а мы получаем новую технику и жжём их авианосцы...

Тут, Изотов, изображавший мумию, простонал:

- Товарищ подполковник, Вас же предупреждали...

Сталин, покосился на старлея, и сказал Кожедубу:

- Ваня, тебе хорош...

И, кивнув, мне:

- А с тобой мы ещё поговорим.

Вот, пью чай у Сталина. Василий переоделся в домашнее и на вид уже совсем не строгий. Он ведь молодой ещё - и тридцати нет. Жена вон какая красивая, крепкая - Капитолина Васильева. Она - спортсменка-чемпионка. Любит этого дурня, что пьёт, бьёт и гуляет.

- Так что ты там про авиакорпуса говорил? - прихлёбывая чай из чашки спрашивает Василий Иосифович.

- Это не я говорил. Это, товарищ подполковник... - замечаю я, и после паузы продолжаю:

- Когда два равных пацана дерутся, то важно кому первому помощь придёт. Может это и не по правилам. Но, если нужному парню дать уроки бокса и самбо. И, на всякий случай, добавить ТТ в карман - он точно не проиграет...

- Ты мне хватит тут сказки рассказывать, - прорезается командный голос, - мне завтра на совещании предложения по этому вопросу делать... Конкретно давай.

Чешу репу.

Вот, блин попал так попал. Скажешь чё не то, и привет Колыма...

Молчу. Сталин взрывается:

- Ты, что газет не читаешь? Там на границе северные с южными мутузят друг друга по-чёрному. Это ещё приказа не было. А он скоро будет. Американский президент видишь захотел Корею объёдинить. На своих правилах. Коммунистов-смутьянов в тюрьму, а сам там базы военные против нас построит. Ни нам, ни китайским товарищам это не нужно. Скоро Ким Ир Сен приедет, а мы пальцем в жопе ковыряем. Я вот тебя второй раз спрашиваю... Конкретно давай.

Генерал нервно наливал коньяк себе в рюмку, а я вспоминал...

- Сейчас. Минутку. - говорю, закрыв глаза.

Из своей юности я помнил, что каждый понедельник перед началом занятий была политинформация. Докладчик читал или коротко пересказывал газетные новости за неделю. Почти в каждом докладе осенью 1950 года было про Корейскую войну. Я и сам перед Новым 1951 Годом такой доклад делал. Поэтому кое-что помнил с тех времён, а под старость в больницах и прочитал многое про ту войну. Помнил, что северокорейцы собирались объединить страну одним могучим ударом. Мол, трудящиеся юга поддержат. Хрена поддержали. Сначала то северные попёрли, а потом выдохлись. Тут американцы и вдарили...

Сталин прервал молчание:

- Я тут во сне недавно одну хрень видел. Сижу я типа в штабе, а заходит паренёк с виду прибалт, и даёт мне письмо. Я читаю, улыбаюсь, жму ему руку. Видать важные для меня новости... Капе утром рассказал. Она говорит - это знак. Не проспи важную информацию. И вот как ты на банкете заговорил... Тут меня и прошибло. Вот эта информация. Давай выкладывай. Не тяни кота за яйца...

- А я товарищ Сталин тоже стал сны видеть, - говорю я, определившись со сценарием. Глотнув заморского эрл грея, продолжаю:

- Снится мне типа фильм про войну, но без звука. Какие-то узкоглазые сражаются с другими узкоглазыми. У одних красное знамя со звездой, у других белое с кругом в серёдке, но не японское. И вот краснознамённики долбят белых в хвост и в гриву, а вместе с ними солдат с полосатым флагом. Белым деваться некуда, позади море. И тут вдруг налетает полчище полосатых самолётов, приплывает стая огроменных кораблей. Авиация и артиллерия полосатых месит красных в фарш и высаживает в тылу десант. Теперь белые наступают. К красным приходит помощь от других узкоглазых. И война останавливается.

- И давно это... - генерал нервно закуривает, выпускает в сторону столб дыма, - давно сниться началось?... Про то, что авиакорпуса нужно разворачивать, а не авиаполки - это я понял. Ещё что снилось?

- Это после травмы хоккейной. А снится ещё жрачка нормальная, - говорю, пугаюсь вопроса "что за нормальная еда", и спешу перепрыгнуть, - ну, и бабы, конечно...

- Не, про баб не надо, - тушит папиросу, и кричит в сторону коридора, - Изотов... На утро к десяти вызови комдива триста третьей дивизии Лобова. А мой зам пусть цифры по реактивным подготовит: сколько пришло, сколько придёт. С Жарова (кивает на меня) подписку пусть возьмут о неразглашении. А то я тут наговорил много чего. Он у нас кто? Рядовой? Пусть лейтенантом оформят... Ты, Жаров, странный какой-то. Наш, но странный. Передо мной немеют все вокруг, а ты мне сказки рассказываешь и не боишься. Это у тебя после мозготрясения? ( я киваю). Повезло тебе, если помогут твои сны - в долгу не останусь...

Наглею, и говорю:

- А можно авансом попросить?

- Ну проси. Люблю наглых. Только будь готов получить... - Сталин потирает кулак, наливает рюмку, закусывает лимоном, морщится и кивает мне.

- Я осенью хочу в Ниж... то есть в Горький перевестись к Маслову. В "Торпедо".

- Хрена себе... Изотов, вот...(тычет в меня пальцем) нужно таким вот пронырой по жизни быть. - вальяжно поучает ординарца генерал. Закурив новую, продолжает:

- И, что ты забыл в этом Мухосранске, - ржёт сын вождя над своей-моей шуткой.

Ну, Коля - стукач.

- Хочу новую методику в футболе придумать. Маслов молодых слушает, а не с говном мешает... Я б к нему и Колобкова Васю забрал. Я это к тому, что если уж просить, то по-крупному...

- Ладно. Будет тебе Горький. Если помогут твои сны (загибает один палец), если в хоккее медаль возьмёте (второй), и в футболе тоже (третий). Изотов, разбей. - И протягивает мне ладонь для скрепления договора. Потом говорит:

- Ещё, что вспомнишь - через Изотова передашь... Не, лично сообщишь. Изотов скажешь секретарю, что его без очереди.

Заходит Капитолина, вырывает из руки генерала бутылку, и говорит с нажимом:

- Двенадцатый час уже, а ты всё жрёшь и жрёшь... Тут к тебе вечером лярва крашенная приходила. Принесла приглашение от трикотажной фабрики. Смотрела на меня так, как будто ты её дерёшь во все дыры, а со мной лишь в отрубе лежишь бревном... Узнаю, что поехал туда... К маме уйду. Устала я.

Сталин машет нам мол на выход, а сам говорит супруге, обнимая:

- Что ты Капочка, никаких трикотажниц. Тут война на носу. А хочешь я тебе спою? Я ведь пел сегодня. Знаешь, как хлопали... А я для тебя бассейн построю. Пятидесятиметровый. Хочешь?

А ночью мне приснился сон про войну под известную дворовую песню...https://vk.com/video573752914_456239030

1 февраля 1950 года.

Темно. Звонит будильник. Встаю, выключаю. Колобок дрыхнет, источая алкогольные пары. Этот безотказный третий захотел в общаге продолжения банкета. У Попандопуло было. Хохлу - норм, а Васечка банный тазик обблевал. Пришлось ночью выносить.

Бегу. Хрустит снег под ботинками. Ара на дежурстве, у Стёпы - дама в номере, Колобок пузыри пускает. Я когда выходил, заметил как в доме напротив в окне дрогнула занавеска. И, вчера такое было. Мания преследования, наверное.

Встречаю Мстислава и барышень. Из последовавшего рассказа, выясняется, что Люба вчера вечером нарядная ждала возвращения Васечки с гулянки. Думала, что возьмёт его тёпленьким. Но, наш Ромео отказался "ехать в номера" и предпочёл банально нажраться.

Говорю расстроенной девушке:

- Любочка, у тебя очень красивый носик. Старайся держать его вверх. Всё у тебя будет хорошо.

- Правда? - с надеждой спрашивает несостоявшаяся страстная Кармэн.

Я, щёлкнул ногтем по зубу, провёл пальцем по горлу:

- Зуб даю.

Мстислав пригласил всю команду на вечернее чаепитие в столовую у Художников. Двадцать пять лет красавцу сегодня.

- Передай ребятам, чтобы приходили. И Анечку обязательно возьмите. - чуть виновато просит юбиляр.

Чует свою вину за поражение. А у нас жизнь весёлая - то банкет, то ресторан, то чаепитие. Попёрло - так попёрло. А из Любочки выйдет жена-тигрица. Такие в девяностые на себе семью тащили и мужа интеллигента-хлюпика. Хотя она вряд ли даже по любви за хлюпика пойдёт. Это скорее участь идеалистки-Кати...

Утром позвонил Изотов:

- К десяти ноль-ноль быть в штабе в приёмной. Какая тренировка? Вы же вчера играли. Футбольная? Засунь её себе в жопу. Чтобы был как штык.

И не поспоришь. Дело государственной важности.

Пришёл. Дал подписку о неразглашении. Посмотрел на мой свежий лейтенантский приказ. Сижу, жду.

Чую драть будут за эти звёзды, как сидорову козу.

Заходят Василий Иосифович и незнакомый генерал-майор. Сталин секретарю, проходя в кабинет:

- Чаю нам с бутербродами. Георгий Агеевич только из Ярославля прилетел. (мне). Есть, что сказать? (киваю). Чего встал. Заходи.

Генералы повесили шинели. Сели за стол. Отхлебнули чайку. Я сижу, как истукан, смотрю на портрет вождя народов, пока его сын чаи гоняет. Тут, согревшиеся генералы уставились на меня. Я, приняв бодро-придурковатый вид, встал и как учил Изотов произнёс:

- Разрешите доложить?

- Это, Жора, у меня помощник-лейтенант. Как контузию получил - стал сказки рассказывать. Ты не смейся. Сказка ложь - да в ней намёк. А у этого намёки косяками прут только записывай. Готов Жора? А ты (мне) по существу давай. Без этого ( помахал ладонью в воздухе).

Эх. Поехали.

Вдыхаю-выдыхаю:

- Я - командир авиакорпуса. ( Генералы переглянулись ). Разведка сообщила о появлении вражеских истребителей на расстоянии 200-250 километров от прикрываемого объекта. Радары ПВО сообщили: более двухсот целей, скорость 450-500, идут эшелонами по высоте. Даю команду: всем кроме дежурной эскадрильи - взлёт на перехват бомбардировщиков. Сам тоже взлетаю. Мы выходим на цель с превышением. Нас - пятьдесят. Их истребителей всех мастей - двести и двадцать огромных бомбовозов. Даю команду: атакуем на форсаже через две минуты со стороны солнца, работаем парами по большим без сковывания малых, удар-разворот на максимальной снова удар по большим, отход по команде, время пошло.

Наливаю воду в стакан. Жадно выпиваю, продолжаю:

- Из пушек расстреливаем бомберы, и маневрируя разворачиваемся. Их истребители дав бесполезный заградительный огонь не успевают за нами. Скорости - нет. Второй удар. Половина больших падает, ещё несколько дымят. Все оставшиеся бомберы разворачиваются в сторону моря под прикрытие своих кораблей. Мы уходим отрываясь от их истребителей на свой аэродром под прикрытие дежурной эскадрильи. Итог атаки: сбито двенадцать огромных бомбардировщиков и четыре истребителя противника. Наши потери - один МИГ.

Тишина. Генералы задумчиво смотрят на стол пытаясь ещё раз увидеть скоротечный рисунок боя. Тут Сталин встрепенулся:

- Ну, что Лобов? Как тебе мой лейтенант-медиум? Подкинул идеи?

- Интересно, - говорит Лобов, - это что же... тактика немецких асов? Клюнул, и ушёл?... А, ты знаешь, может получиться. У МИГов новых скоростёнка то ого-го, И пушки издалека бьют. А уж попадут, так дырища будет... А почему наших пятьдесят, если корпус. Ах, да - война. Повыбивали. Так нужно заранее замену на Дальний Восток пригнать. Сколько? Сейчас посчитаем.

Довольный Сталин берёт коньяк, кривится, вероятно вспомнив про совещание, ставит обратно, и говорит мне:

- Ну, всё. Дальше без тебя. Свободен.

Я ничего не придумал. Картину этого боя я прочитал в перестроечные времена сначала в популярном журнале "Авиация и космонавтика". Затем описание боя перекочевало на страницы газет, журналов и книг. Так, что кроме меня о чёрном дне американской авиации знали тысячи советских людей. Про наше участие в Корейской войне до перестройки было не принято рассказывать в газетах и вещать по ТВ. Как и про наше участие в других заграничных войнах. Меня удивляло, как наши штабы проспали высадку десанта в тылу у северных. Это как второй раз рядышком слона не заметить. Первый - в сорок первом. В Корее мы с китайцами бились за северных, а за южных войска ООН со всего мира. Молодёжь "демократической" России часто не понимала за что нас так не любят в мире. А вот за это и не любят. Что мы как и американцы учили других, как нужно жить. И полемика плавно переходила в кровавую драку. Одни против всех - привычный для нас расклад.

Пока шёл к общежитию вспомнил военное детство, родной посёлок Синявино. На высотах вокруг которого погибли десятки тысяч наших солдат, защищая ленинградскую "дорогу жизни". Вот и в Корее такая бойня будет. Американский напалм ходом пойдёт. В небольшой стране погибнет больше миллиона корейцев и китайцев.

Изотов, объяснил где получить форму (я в последнее время её часто получаю), в бухгалтерии пересчитали жалование, добавив за звание и пайковые. Из общежития позвонил трэнэру Джеджелаве. Объяснил причину неявки. Тот мрачно ответил: "Разбэрёмся".

Столкнулся в коридоре общаги с Абрамяном. Тот сразу запел:

- Юра, где стенгазета. Уже февраль. Ты мне все показатели портишь.

Показатели. Они при развитом социализме стали визитной карточкой бюрократов. В Москве и окрестностях приписывали ещё по божески, а на Кавказе и в Средней Азии при рисовании показателей выделывались друг перед другом как в ресторане армянин с грузином в фильме "Мимино"...

Сижу, рисую. Ватман размером А1 расчерчен на прямоугольники. Вот место под заметки на двойных тетрадных листочках. Обвожу контур прямоугольника цветным карандашом. Тут передовицу из "Правды" приклею. Тут рисунок или коллаж из журнальных фото... О, да у меня журналы от прибалтов остались. Привлекаю для коллажа вернувшегося с тренировки Васечку. Он берет клей, ножницы, журналы и бормочет под нос:

- Вот хоккеисты стоят на вбрасывании. Подходит? О, а тут девушки. Вот это буфера!!! Всё!!! Я в туалет на минутку.

- Журналы куда попёр?

- Я на минутку. - отвечает из коридора колобковский голос.

Рисую гуашью пафосное название придуманное Абрамяном. " Сталинские соколы на боевом посту ". Сочиняю поздравление ко дню теперь уже не Красной, а Советской армии. Анечка перепишет начисто. У неё почерк красивый. Я хоть и отказался от неё во имя советского спорта, но порой от заигрываний с нею соседского Ромео спирает в груди. А эта веселушка, дав любителю "яблочек" дежурный подзатыльник, учит его, как старшая сестра:

- Васечка, кругом столько прекрасных девушек.- говорит она разводя руки в стороны, - А ты у нас и спортсмен, и комсомолец, и красавец.

Колобок, прям, "кавказская пленница" мужского рода.

Мой сосед при этом смотрит на углы комнаты где по словам Пилюли его ждут прекрасные девушки. Никого не видит. И, залившись краской от смущения, мямлит стишок, что нравиться Пилюле:

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя...

Не потому, чтоб я её любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

Аня подходит к нему, обнимает, и говорит:

- Васечка, ты мне как брат. Не расстраивайся...

Мои лирические воспоминания резко прерываются. Со скрипом открывается дверь, влетает Колобок и прячет журналы под подушку. Слышен крик тёти Клавы откуда-то снизу:

- Что ж ты, Колобков, за изверг, полчаса в туалете сидел. Гришенька, стучал-стучал, чуть не обделался...

Полчаса прошло? Быстро летит время.

Пришедшая Анечка переписала текст для стенгазеты. Всё вклеили, остался колобковский коллаж. Вася хотел втихарца провернуть диверсию. А как ещё назвать появление полуголой девицы в печатном органе общежития сталинских лётчиков. Этот весёлый имбецил на фото хоккейного вбрасывания приклеил наклонившуюся в сторону "хоккеиста-соперника" - мамзель с шикарным задом и не менее шикарным бюстом. Из одежды на даме были трусики, бюстгалтер и коньки (мастерски нарисованные начинающим художником). Клюшка у дамы получилась кривоватой, видимо рука художника дрогнула от созерцания шикарных форм... Пилюля смеялась до слёз. Попросила не разрывать "Васечкину картину", а отдать ей на память. Коллаж Колобку пришлось переделывать.

Подруга ускакала переодеваться к дню рождения. Мы с Васечкой озаботились подарком. Прошлись по общаге. Сторговали наш довоенный лётный шлем почти новый и трофейный немецкий складной нож.

- Я пастой ГОИ лезвие и вилку-открывалку почищу, и будет, как новый, - говорит мне местный шлифовальщик, доставая из своего чемодана чистую бархотку и кусок зелёной пасты...

Достаю из пачки "своих" спортивных журналов и газет итальянское довоенное издание. La Gazzetta dello Sport 1929 года. На обложке актриса-гонщица Мими Аймлер. Пытаюсь разобрать текст. Тысячемильная гонка. Одна без механика. Надёжный автомобиль Lancia Lambda. Там, на следующих страницах и про футбол есть. Думаю, Мстиславу понравиться.

Нагреваю на примусе утюг. Привык к электрическому, а нету. Мочу водой кусок простыни, и глажу на столе брюки. Колобок гипнотизирующе смотрит на дырку в своём носке, но та не затягивается. Гарри блин Поттер. Берёт иголку, снимает носок и начинает ловко штопать.

Идём к Художникам. Эти двое щебечут ниочём и похахатывают. А я смотрю, как идущая впереди навстречу женщина тянет салазки с лежащим пацанёнком. Тот, лёжа в салазках на пузе, раскинул руки, смотрит на мелькающий перед лицом снег, и гудит.

Наверное, на бреющем идёт.

Заходим. Раздеваемся. Наблюдаем процесс дарения подарков. Именинник, выслушав поздравление, достаёт дар на всеобщее обозрение.

А здесь похоже кошельками родителей меряются...

Мы с нашим сверхскромными подарками пристраиваемся в конец очереди. Пилюля явно комплексует из-за своего бедного прикида. Шепчу ей на ухо: " Ты здесь самая красивая." Она, покрывшись румянцем, смотрит на меня с благодарностью. А я рассматриваю нашу "золотую" молодёжь. Она сильно отличается от виденной мной в 70-80-е. Здесь не принято зарываться, кичиться своей самостью, устраивать пьяные дебоши (сыновья Сталина и Хрущёва - редкое исключение). За выходки и проступки детей, Сталин часто строго спрашивал с родителей. Помню, дело детей элиты, основавших во время войны нацистскую организацию " Четвёртый рейх". Дети сидели после ареста в тюремном изоляторе, на допросах свалили всю вину на погибшего товарища и получили год высылки из Москвы. Легко отделались.

Основная часть молодой элиты получала хорошее образование. Многие из "золотых" детей стали впоследствии крупными руководителями, работниками науки и искусства. Но, они с юности поняли свою "особенность" и не очень стремились контактировать с "простыми" парнями и девушками "от сохи". Вот в такую "золотую" компанию мы и попали.

Знакомьтесь, - говорит Мстислав, представляя нас последней группе гостей спортсменами ВВС и будущей студенткой-медиком.

Девушки, улыбаясь представляются:

- Рада Аджубей, студентка МГУ.

- Майя Каганович, архитектор.

Пижонистый парень, щурясь от света лампы, говорит нам с Колобком:

- А я, возможно, скоро буду брать у вас интервью. Стажёр спортивного отдела "Комсомольской правды" Алексей Аджубей.

Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей. Это же политбюровская родня. Едрить-колотить.

Звонит телефон. Юбиляр берёт трубку:

- Да. Спасибо Светлана. В ресторан? Нет не могу. Мы сейчас начнём праздновать. Что? Вы приедете? Записывать? Ты с мужем, Артём с женой, Света Молотова с мужем, Таня Фрунзе, Серго Берия и лётчики Лев Булганин и Степан Микоян. Что? Через полчаса? Конечно подождём.

Мстислав тупо смотрит на телефон. Рада, развеселившись, констатирует:

- Заседание Политбюро ЦК ВКП(б) объявляю открытым.

Захлопала одна Майя Каганович. Остальные в полном ауте.

Подошла из столовой в белом халате старшая сестра Мстислава - Ольга. Выслушав, неунывающую Раду, сестра именинника, хлопнув в ладоши, по-военному распорядилась:

- Мстислав, вызывай маэстро Каца и директора столовой. Мероприятие получает высшую категорию сложности. Девочки, если хотите помочь, надевайте халаты, и со мной строгать салаты и чистить картошку. Мальчики, тащите из подсобки ещё три стола и стулья. Что смотрим? Поехали!

Прибежал взволнованный Кац, бережно держащий завёрнутую в шаль скрипку. Накрыли скатертями новые столы, поставили приборы. С улицы вваливается толпа. Встречает невозмутимая Ольга.

- Слушатель военно-воздушной академии майор Микоян для вручения подарка прибыл.- весёлый лётчик достаёт из корзины жаренного поросёнка на блюде, - ещё вчера хрюкал. Доклад закончил.

И, цокает каблуками по-изотовски. Как бы невзначай, расстёгивает шинель, демонстрируя два ордена и несколько медалей.

- Доклад приняла лейтенант разведбатальона девятнадцатого стрелкового корпуса Ольга Строева. - и сестра юбиляра, расстегнув халат столового работника, демонстрирует два аналогичных ордена и медали.

- О. а вы тут знакомитесь уже, - вещает старшая (судя по вытянувшемся лицам многих присутствовавших) ввалившейся компании.

Знакомится и здоровается со всеми, протягивая руку и коротко говоря: " Светлана" или "Здравствуйте".

Когда услыхала про клуб ВВС при знакомстве с нами, заулыбалась и сказала:

- А, "васины соколы".

Балерину-красавицу Ольгу Лепешинскую Светлана Сталина обняла и сказала:

- Привет, Лёша. Ты как всегда - очаровательна.

- Не называй меня так, - притворно обиделась звезда балета, - Я чувствую себя снова маленькой девочкой...

Из пришедших ранее подошли знакомится партработник Пётр Демичев с женой Марией, второй комсомольский секретарь Александр Шелепин с женой Верой, художники Мыльников и Булгакова, студент Георгий Данелия с невестой Ириной Гинсбург, инженер-конструктор Башир Рамеев и наша футболистка Любочка в офигенном вечернем платье.

- Заносите подарок,- распоряжается дочь вождя народов.

Сын Жданова и приёмный сын Сталина заносят судя по весу тяжеленный ящик с надписью - магнитофон "Днепр-1".

- Перед Новым Годом в ГУМ завезли, - делится информацией Юрий Жданов, он же муж Светланы Сталиной и он же сын недавно умершего члена Политбюро Андрея Жданова.

- А давайте уже пойдём за стол, - произносит, слегка покачиваясь, старший лейтенант Лев Булганин, и подняв сумку вверх, гремит бутылками.

- Проходим, проходим, - повторяет гостям Мстислав, а нам с Колобком кивает на ящик и на дверь подсобки.

Ну вот. Получай деревня трактор. Опять припахали.

Обе Светы - Сталина и Молотова, как находящиеся в положении дамы, постоянно подкидывали мужьям вводные. То. столы нужно в кружок переставить, чтобы разговаривать со всеми, то подстелить мягкое на стул, а то сидеть жёстко, то мел им подавай, то варёные яйца. Колобок и Пилюля смотрели на это квадратными глазами. А я усмехался про себя, вспоминая жёнушкин суп с конфетами, мороженное с чесноком, нюхание хозяйственного мыла и выхлопных газов нашей машины из прошлой жизни...

Когда Вася потянулся к бутылке водки - я на него так глянул, что он быстро налил себе "Боржоми". По краю ходим. За дверью и по углам здесь стоят с десяток телохранителей которым завтра отчёты рисовать. Маэстро Кац что-то потихоньку наигрывает на пианино. Типа для улучшения пищеварения. Молча мечу пищу, не чувствуя вкуса. Постепенно адаптируюсь и вникаю в ведущиеся разговоры.

Светлана Сталина обращаясь к Амайе, жене своего брата Артёма:

- А правда, что твоя мать придумала вот это, - Светлана поднимает правую руку согнутую в локте вверх и сжимает кулак...

- Нет. Это было приветствием немецкого "Рот фронта". - отвечает дочь Долорес Ибаррури. - Она придумала наш клич. "Но пасаран."

- А вы музыканты? - обращается ко мне набравшийся Лев Булганин, не переставая ковырять вилкой в тарелке, - Исполните-ка нам что нибудь эдакое, - крутит в воздухе столовым прибором и ржёт.

Смех подхватывают другие. Кладу ладонь на ладонь нервно дёрнувшейся и готовой разрыдаться Пилюли.

Вы хочите песен их есть у меня.

Встаю. Беру гитару. Вижу обеспокоенный взгляд Каца из-за непоняток. Встаю, чтобы все видели. Кто то отложил вилки и смотрит, кто-то продолжает есть и разговаривать.

Смотрю на испанку, и начинаю песню нашей преподавательской агитбригады. Мы столько раз её репетировали, а потом пели, что слова записались в мозг намертво...Эль пуэ́бло уни́до хама́с сэра́ венси́до - Песня чилийского поэта и композитора Серхио Ортеги

Амайя встаёт после первого куплета, прижимает левую руку к сердцу, а правую поднимает в уже показанном жесте. Подпевает в припеве. Встаёт Пилюля, тоже подняла руку, подпевает, повторяя припев. Обе плачут, хотя наша не понимает слов.

- Моя мама говорила бойцам, уходящим на бой с франкистами: " Лучше умереть стоя, чем жить на коленях." Эта песня об этом...- говорит, чуть успокоившись, Амайя, - А ещё я вспомнила брата Рубена. Его не сломил вражеский плен. Он погиб за свою новую Родину под Сталинградом.

- Я тоже был в плену, а потом сражался, - встает сын Сталина Артём, и обняв жену говорит, - за Рубена Ибаррури.

- За Тимура Фрунзе, - встаёт Серго Берия, глядя на Татьяну Фрунзе.

- За Володю Микояна, - говорит Лева Булганин, кивая его брату Степану.

- За Лёню Хрущёва, - Степан кивает заслезившейся Раде.

Встаёт Светлана Сталина. Посмотрела в сторону на охрану. И глядя на фужер, словно преодолевая какой-то барьер, произносит:

- За моего брата Якова Джугашвили...

Коротков затянул в раздевалке про "ещё немного, ещё чуть-чуть". Бобру вон уколы колют. Он же по большому счёту - инвалид, а как Чапай везде вперёд лезет на лихом коне. Шувалов держит у лица полотенце со льдом. Схлестнулся с защитником. Дали друг другу по сопатке. Народу на трибунах такое нравится. Это не на "нырки" нападающих смотреть, а на бой настоящих мужиков. Шувалов наш - Мужик. Получил по морде и снова рвётся в бой.

Тут заходит Василий Иосифович со свитой. Зыркает злобно. Коротков хотел что-то сказать, но, как рыба беззвучно пошевелил ртом. Сталин, высматривая жертву, остановился взглядом на мне.

Ну, никогда же не было, и вот опять.

- Тут медали на кону, а мы значит песенки поём, винище жрём и танцы непотребные проводим. Где это видано, чтобы боевые лётчики в обнимку танцевали как... эти... - Сталин щёлкает пальцами поднятой руки, и оборачивается к адъютанту Изотову.

- Как пидорасы, - по-военному вытянувшись в струнку чеканит старлей.

Сталин морщится и качая головой:

- Это я и без тебя знаю. Я по научному хотел, - тут снова поворачивается ко мне и кивает.

- Как гомосексуалисты, - чётко выдаю я.

- Вот. - подняв указательный палец говорит генерал, - Европа. (кивает на меня) Нам до них в этом вопросе ещё далеко. Мы друг друга только на льду можем чпокать...

Под последовавшие шутки и прибаутки вышли на второй период.

Наши навалились. Бросок за броском. Шайба выскакивает из толкучки у борта и подкатывает к вратарю "Крыльев". Тот, вместо передачи свободному защитнику, бросает вперёд на открывшегося Гурышева. Форвард, набрав скорость, ушёл от наших защитников, сделал замах, объехал сидящего на дуге вратаря и положил шайбу в угол. 0:2.

Болельщики "Крыльев" орут во всё горло:

- Лёха, Лёха. Гол, гол! Лёха, Лёха. Гол, гол!

Коротков, стоящий рядом, сплюнул, и посмотрев на меня, сказал:

- Запрягаев как и ты в футболе - нападающий. Поэтому площадку видит не так, как другие вратари.

Ещё один нападающий вратарь.

Шувалов на вбрасывании в чужой зоне выиграл, и не глядя даёт пас на дальнюю штангу. Бобров борется с вцепившимся в свитер защитником, тащит его за собой. Падает рыбкой и клюшкой как бильярдным кием заталкивает шайбу в угол ворот. 1:2.

Теперь наши ликуют: "Бо-бёр, Бо-бёр!".

Прямо представление какое-то.

Смена. Тройка Бекяшева в нападении. Бекяшев с Карповым разрезают защиту и вдвоём выкатывают на ворота. Карпов бросает. Во вратаря. Добивает. Запрягаев изогнувшись змеёй смахивает шайбу с ленточки. Но, Бекяшев безжалостен. Свалив плечом подлетевшего защитника, первым успевает на добивание. 2:2.

На перерыв уходят по задорную песню:

Ой вы, кони, вы, кони стальные. Боевые друзья трактора. Веселее гудите, родные,— Нам в поход отправляться пора!

В раздевалку не пошёл. Нечего приключения на задницу искать. Знакомый журналист Ваньят просит дать прогноз.

- Мы победим, - говорю, отодвигаясь от болелы-авиатора в лётном шлеме, который источал запах отнюдь не одеколона, - Крупно победим.

Здесь ещё не привыкли "сушить игру" получив преимущество. Болельщики такого не прощают.

Из разговоров на трибуне.

- Я пью не больше ста грамм, но выпив - становлюсь другим человеком.

- Из люка бомбардировщика прекрасный вид на любой город.

- Для улучшения мелкой моторики подходит ловля блох.

- В детстве мама делала мне компресс из водки. Вот я с тех пор и попахиваю.

- Если бы мой дед был жив, то он бы перевернулся в гробу.

Началось. Играющий тренер "Крыльев" Егоров не успел за нашим Бобровым. Тот уехал за ворота и сделал передачу на Архипова. Но вратарь и капитан "Крыльев" Горшков были начеку закрыв угол. Архипов наудачу бросает впритирку со штангой. Шайба, звонко попав в штангу, кувыркаясь перелетает над плечом Запрягаева и шлёпается за линией ворот. 3:2.

"Гол". "Давай ещё". "А-А-А!" - орут трибуны. "Крылья" устраивают навал. Но наш Котов, подобрав шайбу, отрывается от своего преследователя. Защитник гостей Горшков грамотно теснит нашего форварда в угол площадки. Котов, крутнувшись юлой, отдаёт пас на пятачок на накатившегося Новожилова. Тот, сделав короткий замах, щёлкает от души. Запрягаев не успевает среагировать. Шайба по касательной от танкистского шлема влетает в сетку. 4:2.

Трибуны вопят, как на пожаре. Вратарь в нокдауне лежит на спине раскинув руки. Дернулся от нашатыря, но качает головой. Смена вратаря.

Бобров выходит один на один, но шайба слетев с крюка улетает в угол площадки. Сёва догоняет и не разворачиваясь бьёт в сторону ворот. Защитник оглянулся на мгновение в другую сторону - посмотреть что там за спиной. И в это время бобровский пас находит его конёк. Шайба, изменив траекторию, как в лузу влетает в угол ворот. 5:2.

На трибунах охрипшие люди прыгают. Машут шапками. Пролетающие мимо стадиона птицы шарахаются от звуковой волны. Ваньят, оравший "А-А-А!!", вместе со всеми, наклоняется и кричит мне в ухо: "Вот за что я люблю спорт".

В концовке первая пятёрка "Крыльев" устраивает штурм. Пучков как тигра прыгает в воротах наглухо всё закрыв. Вот, снова шайба в ловушке. Вратарь вытряхивает диск на лёд и точнёхонько на Бекяшева, что притаился у красной линии. Беляй отрывается от обессиленного защитника. Обводит выкатившегося вратаря. Останавливает шайбу на ленточке. Перекручивает в руках клюшку. И положив черенок на выставленную левую ладонь прицеливается, и бьёт по-бильярдному... 6:2.

Шум в раздевалке затихает. Сталин обнимает Короткова. Жмёт руку Боброву, над которым колдует врач. Оглядывает всех довольно сморщившись и кивая головой.

- Товарищи! - официально начинает генерал, - Пройдут годы, а люди будут вспоминать этот матч. Как Бобров с Бекяшевым в бильярд играли. (все улыбаются, а Пучков вытерев лицо метко бросает полотенце в таз для стирки). Это нужно отметить.

Стоящий за спиной Сталина Изотов, что-то шепчет ему в ухо. Генерал, выслушав, продолжает:

- У Коли день рождения в понедельник. ( кивает на Пучкова) .Двадцать лет. Во вторник с "Локомотивом" играем. Если красиво сыграем, как сегодня - праздновать во вторник в "Праге" будем. И жён с подругами берите. (Изотову) Записал?

Потом ко мне поворачивается:

- Игроки премии за матч получат, а ты, что хочешь?

Собирался было отказаться, а потом вспомнил:

- Тут Афанасьева Аня... Медсестра, что кровь вашему другу давала (генерал кивает). Она в сорок первом под Боровском в Сто десятой дивизии была. А медаль "За оборону Москвы" не получила. Помогите, Василий Иосифович.

Тот посмотрел на старлея строчившего в планшетке. Потом, услыхав льющееся над стадионом "чтобы тело и душа были молоды", говорит:

- Назначаю тебя ответственным за самодеятельность в "Праге". Послушаем, что ты за певун...

Иду потихоньку.

И чего это я за Пилюлю влез? Только-только с ней расплеваться собирался. И ведь даже сказал... Та, побелела вся. Думал в обморок грохнется. Нет, ничего. Вообще ничего не сказала. Разговоры с тётей Клавой потом разговаривала. Песню ей пела... Железная у меня подруга. Не, ЗОЛОТАЯ.

Захожу в общагу. Тётя Клава вся в слезах стоит перед участковым. Тот в трубку говорит:

- Что? Через час? Ё... в рот. Извините, товарищ майор. Да, они через полчаса этих девочек по кругу пустят. Лейтенант новенький на мотоцикле приедет? Ну, добро. Только их вот шестеро. Если, что будем просто валить. Отвечу, товарищ майор, отвечу. - и, положил трубку.

Тётя Клава, натягивая ватник:

- Я тоже пойду.

Старшина с запоминающимся именем-отчеством, досадливо поморщившись, махнул ей указательным пальцем на телефон:

- Связисткой будешь, Клава. Приказ понятен?

- Так точно, - по военному отвечает расправившая плечи партизанка.

- Ты, как, смирный ? Пойдёшь? - обращается ко мне Владимир Владимирович.

Я, вроде бы, нахожу причину не идти, но, вспомнив к чему то шрам на пилюлькином животе, сглотнув, хриплю: "Да".

Тут вваливаются Абрамян с Попандопуло. Участковый кивает мне на лётчиков.

- Не подведут, - отвечаю за друзей.

- Пошли, - говорит старшина, - по дороге всё расскажу...

Выдвигаемся.

- У пустыря в развалинах их лежбище, - поясняет милиционер, - Хорошо, что тётка заметила, как девочек тащат в подворотне. И, хорошо, что я мимо проходил. А то... - повернул голову на стрёкот мотоцикла. Махнул рукой кому-то невидимому.

Подошёл лейтенант. Улыбается, словно пацан купивший мороженное.

- Лейтенант Старков. Третий Украинский. Полковая разведка. Одесса- Белград- Будапешт. Теперь вот в легавые пошёл. Буду волчьи стаи прореживать.

Достаёт воронёный нож, прячет в рукав. И улыбается так... Реальный Упырь.

Психов и в милиции было до хрена. Хорошо, что он за нас играет...

- Я иду базарить, - говорит Старков, расстёгивая кобуру, - старшина поддержишь огнём, если что. Вы (нам) сидите тихо. Свиснем, если всё хорошо.

Или заорём, если всё плохо.

Двое стоящих у входа в лаз не сразу заметили лейтенанта. Он подошёл и остановился метрах в десяти.

- Космический корабль видели? - делает шаг вперёд, - Инопланетяне прилетели. Вот готовим встречу. - Ещё шаг.

Бандюги, что-то шепнули друг другу. Один пошёл навстречу лейтенанту с поднятыми руками, а второй крался прячась за первым.

Первый и лейтенант начали валиться набок синхронно. Второй выстрелил через ватник, не попал. Зато лейтенант сделав перекат, стрельнул дважды. Судя по подпрыгнувшей бандитской шапке - попал. Тут первый встал и прыгнул с ножом. Старков ловко поднырнул и ткнул левой рукой противника в горло. Затем провернул с улыбкой нож в ране и отпрыгнул от брызнувшего фонтана.

Свистнувший нам старшина приказал обойти здание и там ловить беглецов. А сам двинул в лаз за лейтенантом.

Два дружка-архаровца рванули по заснеженным кучам. Я шёл потихоньку.

Сейчас бандосов повяжем - и по домам.

Подбираю какую-то гнутую кочергу. Взмахиваю ей, и довольный выглядываю из-за угла. Две пары катаются по снегу лупася друг друга. Выстрел. Откуда-то сверху. До кучи малы от стены метров пятьдесят. Хрен попадёшь без спецподготовки. Это только в фильмах герои с двух рук мочат без промаха по-македонски...

Стрелок прыгает из оконной глазницы. Прячусь. Слышу скрип снега. Выглядываю, и понимаю, что нужно сбить стрелка пока он не пострелял лётчиков.

Бегу. Скрипящий снег выдаёт меня. Стрелок поворачивается. Но, я уже рядом. Подбиваю его правую своей левой рукой - выстрел. Правой бью кочергой куда-то в ухо. Железка, ломая кость, выбивает глаз уголовника. Тот валится в снег. Смотрит на меня целым и болтающимся глазом и хрипит: "Шисёнок..."

Где-то я его видел... Трамвай. "Машку - 18 раз, Таньку - 19. А потом бутылку забили и разбили...". Делаю два шага назад, как перед штрафным ударом. И бью пыром в нераспаханный кочергой висок.

Сзади прыгает из окна летёха. Подходит к куче-мале. Стреляет в воздух:

- Встать.

Потрёпанным бандитам, которых обыскали авиаторы:

- Расстегнуть штаны и снять их до колен.

Стреляет им под ноги и довольный смотрит на Стрелка. Потом говорит мне:

- Всё правильно сделал.

Тут из-за угла появляется хромающий бандит держащийся за простреленное плечо. За ним старшина держа в одной руке пистолет, в другой руку девочки лет двенадцати. Та шла, как контуженная, уперев взгляд в следы на снегу. Свободной рукой она периодически вытирала кровь, которая из носа текла на подбородок. Вторая девочка просто плакала и бормотала: " Меня тоже хотели. Тоже хотели."

Старшина, увидев раскуроченный череп Стрелка, посмотрел на летёху. Тот кивнул на меня.

- Ну, ты, бля, дал. Смирный...

Выносим с Колобком мусорные вёдра. Сегодня и завтра - мы дежурные по общежитию. Кроме вёдер - это протирание засранной ржавой ванны, прочистка трубы тросиком и чистка крыльца от льда и снега. Наша хауптвахтерин зорко следила, чтобы мы не слиняли, оставив эти важные дела на завтра.

Высыпаем вёдра в новёхонькие герметичные контейнеры в Городке Художников. Подъехавший мусоровоз со свежей маркировкой МКМ-51 закидывает в кузов бочки. Местная детвора сбежалась на посмотреть. Колобок вместе с малышнёй, открыв рот, наблюдает за действием, как за пуском космического корабля. Водила в новеньком комбезе заметив, что я один адекватно реагирую на погрузку мусора снизошёл и сказал, погладив дверь:

- Экспериментальная модель. В других точках тоже как на спектакль приходят.

Закатив герметичные бочки, новаторы покидают двор.

- А мы скоро в космос полетим? - говорит с надеждой Колобок, оглядываясь на отъезжающий мусоровоз.

- Если сейчас в лётную школу поступишь, то лет через десять сможешь попасть в отряд космонавтов. - говорю, гремя вёдрами.

Колобок останавливается, не чуя моего сарказма:

- Космо... что? - и перестав тупить, - А ну да. Нужно у Изотова спросить какие документы нужны.

- Васёк, туда конкурс будет как в Московский университет, а ты со своим церковно- приходским...

- А я Анечку попрошу, - отбрехивается он, - она поможет. Не то, что некоторые.

И, внезапно подобрев, добавляет:

- Она - в медицинский, а я - в лётное. ЗдОрово? Правда?

Смотрю на его восторженное лицо.

Фантазёр. Как мало нужно человеку для счастья.

Похвалив за усердие, тётя Клава делится важной новостью:

- Светка то бухгалтерша...

Колобок рисует перед своей грудью два футбольных мяча. Толкаю его:

- На себе не показывай. Мысли материализуются...

Комендантша, переварив мою фразу, продолжает:

- Пошла она вчера с нашим начальником на танцы в клуб. Тот отошёл покурить. А к Светке две девахи подошли и про "Кинштейна" нашего стали гадости говорить. Так она с этими оторвами подралась. До крови. Чуть в милицию не взяли. А ещё профессорская дочь...

Перед вечерней тренировкой "Асов Пикассо" набросал тезисы о дворовом футболе. Он всё же весьма отличается от привычного мне. Здесь на первый план выходят: нормальный вратарь(а не толстый или мелкий как обычно) и хотя бы один грамотный защитник. Ибо, большинство голов в дворовом футболе влетают в ворота дуриком. Соблюдение простых правил для защиты резко снижает число пропущенных мячей. Если же нормальных дворовых защитников - два, то можно вести речь о групповом отборе и подстраховке.

Главное для вратаря отработать выбор позиции, всегда закрывая ближний угол. При такой игре во вратаря будет нацелено подавляющее большинство ударов. Также вратарь должен кидаться на нападающего при выходах один на один. Очень часто срабатывает, особенно бросок в ноги. Важно также умение прыгать за мячом в момент удара(а не просто махать конечностями с места).

Защитник же по возможности перекрывает нападающему сектор удара, а главное - не даёт нанести удар по воротам. При стандартах, играя против нападающего персонально, нужно следить больше за игроком, чем за мячом. Вовремя нечаянно наступить на бутсу выведя из равновесия, придержав слегка за футболку не дать точно принять мяч на выход, лёгкий толчок во время углового - всё это защитник должен делать не задумываясь.

Выбрать нужно контратакующую схему игры. Без мяча - все в защите. Отобрали мяч у соперника пас распасовщику тот форварду, который после рывка через несколько секунд либо отдаёт пас на выход партнёру, либо сам бьёт пока не накрыли.

Выносливость тренируем ежедневной 30-минутной пробежкой и беговыми упражнениями, отжиманиями, приседаниями. Энергетику и устойчивость - ускорениями и прыжками на одной ноге. Не забываем про растяжку, чеканку и бег с мячом. И квадраты, квадраты, квадраты. Важность диеты, воды и сна.

Всё это я озвучил на тренировке. Вратарь - Попандопуло. Защита - я и Абрамян. Остальные - челноки, главный из которых - распассовщик Колобков. Утренняя тренировка - обязательная, вечерняя по желанию.

Вечером Лёха Анисимов из футбольного ВВС пришёл на переночевать.

- Рано утром электричка до Раменского. А там на коломенском автобусе почти до деревни. - гость выкладывает кивающему Колобку схему завтрашнего маршрута, раскладывая на полу выданный тётей Клавой матрас.

- Ну, а в команде, что нового? - интересуюсь я для поддержания разговора.

- Джеджелавы оба ездили в Ленинград. Хотели из "Динамо" молодых Телягина и Бондаренко переманить. Но, там обстановка напряжённая. Всё начальство в городе трясут. Говорят снова расстрельные статьи вернут. Там стольких к стенке поставят... Вообщем, в "Динамо" намекнули братьям, чтобы засунули свои подарки в задницу и мотали в Москву.

- И правильно. Проворовались - пусть отвечают, - раздухарился Вася - местный борец с криминалом.

Я думаю, что там не сколько воровство, сколько - неправильные колебания с линией партии. Но, оставляю эти мысли при себе. И засыпаю под спор парней о том, закончится в этом году война в Китае или нет...

28 января 1950 года.

Просыпаюсь, услыхав скрип закрывающейся за Анисимовым двери. Вспоминаю разговор про Ленинград.

Мой город самый революционный в стране. Бурление идёт постоянно, как в час пик в общественном туалете. Начало двух революций в 1917 , Кронштадтский мятеж 1921 года (начнись он на месяц позже в апреле - хрен бы задавили так быстро), "Академическое дело" в 1929, дело Кирова в 1934, разгром платформы Зиновьева и Каменева в 1936 (знаменитые кампании против подсудимых от нашей интеллигенции " Раздавить гадину" и "Стереть с лица земли"). И вот новое "Ленинградское дело". А после смерти Жданова и "дело врачей" разгорается. Питер подождёт, а то загребут до кучи.

Перед началом утренней пробежки узнал от Абрамяна, что он записал Колобка, директорского Мстислава и двух футбольных барышень в парашютную секцию.

- А что. Они попрыгают, значки получат. Нам про скульптуры, картины расскажут. Все довольны. Тебя записывать?

- Нет. Я пешком постою.

- Мстислав вчера на разведку ходил к "нижним". Смотрел на их тренировку. Поле где-то двадцать на пятьдесят. Узнал у мальцов за конфеты, что у них двое из динамовской молодёжки. Длинный вратарь Пашин кажется...

- Может Яшин? - спрашиваю, надеясь на отрицательный ответ.

- Точно Яшин. А второй Сашка Соколов из дубля...

Этого тоже помню. Пятикратный блин чемпион Союза.

- А третий чужой, вообще пацанёнок сопливый с "Фрезера". Стрелец какой-то...

Пропали наши денюшки.

Лёг вот вздремнуть перед тренировкой. Снова приснилась хрень. Будто я в компьютере играю в футбол. Внутри. А надо мной бегущей строкой:

Ник – Юрий Жаров.

Возраст - 22.

Рост – 167.

Вес -55.

Размер ноги – 41.

Сила – 6.

Ловкость – 7.

Интеллект – 7.

Харизма – 4.

Воля – 3.

Скорость 130 от 100 средних.

Выносливость 150 от 100 средних.

Сила духа 45 от 100 общих.

Может я сошёл с ума? Хотя, кто-то рассказывал там, что дьявол оцифрует всех на Земле. И будет за ними следить. Знать про каждого где был, что сказал. Прям, мечта Берии...

Захожу в госпиталь после хоккейной тренировки. Отмечаюсь у "Борменталя". Ищу Аню. Нахожу. Она в палате читает газеты больным:

- По инициативе секретаря комсомольской организации товарища Чекулаева, группа солдат в выходной день совершила лыжную прогулку.

Отложив "Красный воин", берёт другую газету, читает заголовок:

- Зверская расправа над неграми... - останавливается, глядя на вошедшего.

Обгоревший, одноногий, вероятно лётчик, проковыляв, сел на койку. Горько так посмотрел вокруг:

- А, что-нибудь повеселее есть? Порадуйте инвалида.

Пилюля встала. Поправила халат, как на экзамене.

- Есть... Только не весёлое, товарищ майор.

И, закрыв глаза, словно припоминая, начала:

- Жди меня и я вернусь. Только очень жди...

Прочитав, отвернулась, вытирая глаза. Увидела меня, быстро подошла, спросила:

- Что-то случилось?

- Нет. Нужно перед командой во вторник выступить. Споёшь?

Кивает. Идём к выходу. Она прерывает молчание:

- А Ванин вопрос сняли с викторины. Монголы, оказывается, зимой ели сушёное мясо, а лошади траву из-под снега. Поэтому продукты и сено им были не нужны. Так историки пишут. А где пишут, сказали сам найдёшь.

Мимо проковылял парень, держащийся за свою промежность.

- Хернёй страдает, - говорит Пилюля, и увидев непонимание на моём лице, поясняет, - Херня - это грыжа на латыни. У Миши паховая грыжа. Скоро Михаил Петрович операцию сделает, и всё будет хорошо...

- Мы в футбол завтра с "нижними" играем. - замечаю неприкрытую радость на её лице, - Придёшь?

- Отпрошусь обязательно.- в порыве обнимает меня, потом испуганно отстраняется, и видя, что я не ругаюсь, говорит:

- До завтра.

Иду к остановке. Мимо со скрипом проезжает телега. Дед в будёновке, словно вспоминая молодость, дал вожжами лошадке по корме и причмокнув на еле переставляющую ноги скотинку произнёс: "Давай, залётная!".

Исторический персонаж. Поди панов в этом шлеме бить ходил. Кругом история. Оглядываюсь вокруг...

Да, история она такая. Сегодня одна, власть поменялась, другая, новая власть и история у страны тоже новая... А, те кто не хочет по таким правилам играть - сидят в запасе.

В запасе и спортсменов кучи пропадали, так и не заиграв в полную силу. Вот в киевском "Динамо" такие суперигроки как Рац и Михайличенко очень долго сидели в дубле. Почему? Уж, и не вспомню.

- Тебе какой-то Рудяков звонил. Просил вечером быть у Рыбакова. Я тут на бумажке написала где он тебя ждать будет, - тётя Клава даёт листок с адресом, - а ещё Абрамян бумагу оставил (показывает на ватман ), карандаш и краски с кисточкой.

- Спасибо, Клавдия Петровна, - паясничаю я, - премного благодарен.

- Да чего уж, - улыбается, принимая всё за чистую монету.

Оставляю развёрнутый под грузом ватман на полу. Говорю Колобку, что постараюсь успеть на вечернюю тренировку. Съедаю миску супа, засовываю в карман пару баранок и быстренько на остановку. Замечаю на тумбе афишу со спортсменкой "Первенство мира по конькам для женщин, стадион "Динамо" 11-12 февраля 1950 года".

Может Ингу увижу? Хотя, нет. Она сейчас - школьница. Занимается греблей. В коньки года через три придёт.

Жил Алексей Рудяков на втором этаже двухэтажного дома на улице Герцена. Старинный фасад с декором и лепниной. Широкая тёмная парадная лестница с шатающимися перилами. Звоню. Вхожу. Коммуналка с общей кухней. Комната Алексея выходила на улицу Герцена. Высоченные потолки с потрескавшейся побелкой. Большое давно не мытое окно. Ветхая мебель. Обездверенный шкаф не скрывал одежду, требующую ремонта или продажу старьёвщику. Две сдвинутые кровати застеленных серым солдатским одеялом. На полках и этажерках - книги. На столе - альбомы, стаканы с кистями и карандашами, краски, тушь, тюбики с клеем.

Алексей позвонил из коридора, докладывает:

- Через полчаса в Театре-студии на Поварской будут Рыбаков и ленинградский кинорежиссёр Граник. Хотел ещё наш товарищ Володя Венгеров подойти, но не вышло. А Володя режиссёр от бога. Его кумир итальянец Де Сика с фильмом "Похитители велосипедов". А мы Вовке дали прозвище Де Кака.

Не увидев моей реакции, поясняет:

- Де Сика. Де Кака.

Делаю вид, что смешно, хотя устал за семьдесят лет от туалетного юмора.

Идём на Арбат. Лёгкий морозец бодрит, снежинки кружат хороводы. Мы беседуем о фильме. О нашем будущем фильме. Я спрашиваю о работе художника- постановщика. Алексей останавливается как бы ища нужные слова:

- Представьте бал Наташи Ростовой. Если снять реалистично, то получим мрачное, убогое зрелище. Поэтому художник должен дать картину бала такую какую видят зрители, читая роман. В театре мы смотрим, а в кино нам показывают. Декорации в кино нужны, чтобы снимать в них , а не их снимать. Но, художник - это не только декорации и костюмы. На съемках художник с помощью подручных средств может спасти эпизод, если что-то зашло в тупик. Чтобы выбить из актёра нужную эмоцию. Михаил Ромм говорит, что съемки - это постоянный поиск выхода из положения.

Останавливается.

- У Вас, то есть у нас, - поправляет себя художник, - детский фильм о спортсменах-школьниках. С декорациями и костюмами всё понятно. Нужна изюминка для героев.

И смотрит на меня.

Не нужно копать глубоко. Лучшее - враг хорошего.

- Пусть у одного из героев будет хобби - собирать корни деревьев и покрывать лаком давая забавные имена своим скульптурам. - изображаю ярмольниковского цыплёнка-табака, - А другой пусть записывает комментарии педагогов ставящих "двойки". Тоже забавно. А каптан команды пусть везде говорит: "Ну, вы же мою натуру знаете."

- Ну, вот и театр-студия киноактёра, - перестав записывать говорит Алексей, - А вот рыбаковский автомобиль. Анатолий в этом месяце день рождения зажал. Наверное поэтому по жизни на машину смог накопить.

Наблюдаю на горизонте немецкий Опель-Капитэн.

Неплохо живут писатели-антисоветчики.

Заходим. За двумя сдвинутыми столиками о чём то оживлённо беседуют. Подходим, Представляемся. Кроме Рыбакова и Граника здесь Андрей Апсолон - замдиректора Совэкспортфильма, его сотрудница Тамара Лисициан - представитель в Италии, её муж Луиджи Лонго - сын одного из руководителей итальянской компартии. Они спорили о перспективах "Кубанских казаков" в европейском прокате.

- Понимаете, - говорит солидный Андрей, - там сейчас в моде реализм. Неприукрашенный показ жизни.

- Точно, - поддерживает начальство Тамара, - Росселлини, Висконти, де Сантис.

- И мы тоже, - продолжает Апсолон, - должны дать такую же историю. Возможно, про отгремевшую войну. Про то, как мы вместе сражались в Сопротивлении.

- Я от отца слышал, - встревает на чистом русском Луиджи, - что в партизанской бригаде "Орест" был русский Фёдор Поэтан. Герой Италии. Погиб в атаке на Туркестанский легион.

Поэтан, Поэтан. Слышал где-то. Да, перед Московской Олимпиадой в Рязани стадион открывали. Венок возлагали у памятника Фёдору Полетаеву. А ещё фильм помню. "Альпийская баллада". Чего это они на меня уставились ?

- Вот Юрий истории всякие с ходу выдаёт - повторяет для меня Рудяков, - Придумал уже?

А была - не была.

- Слушайте.

Рудяков по традиции достаёт блокнот и карандаш. Кивает. Начинаю:

- Из концлагеря на севере Италии совершают побег советские военнопленные и итальянские партизаны. От погони уходят русский Иван и итальянка Джулия. Они ругаются, мирятся, любят друг друга. Но, туркестанцы находят их в горах. Иван гибнет в бою, прикрывая отход Джулии. В финале фильма Джулия с сыном Фёдором стоят у мраморного памятника Ивану в Генуе.

- Сильно. - говорит Апсолон, - тут песня хорошая нужна в конце.

- Андрей Николаевич у нас поэт-песенник. - уточняет Тамара, - Он сочинил " Лейся песня на просторе" и "По долинам и по взгорьям".

- Есть уже хорошая песня, - встаю, и запеваю "Белла Чао".

Поднимаются Луиджи и Тамара и поют вместе со мной, подняв согнутую в прощальном жесте руку со сжатым кулаком.

Эпичненько так получилось. Тьфу, блин. Нахватался у художников.

Все, возбуждённо переговариваясь, усаживаются за стол.

- Я бы стал режиссёром, но сценарий не потяну. Тут нужен писатель с именем... Может, Вы, Анатолий Наумович, - обращается Апсолон к Рыбакову.

- Ну, что Вы. Какое у меня имя... Мне в этом году "Водителей" нужно дописать.

Спор притухает. Переключаемся на обсуждение сценария детского фильма. Рыбаков и Граник, записав то, что нужно, раскланиваются. Мы с Алексеем тоже собрались, Апсолон дал свои координаты...

- А вот, и писатель, - говорит Тамара, узрев во входящем Бориса Полевого, начав энергично махать рукой над головой, пока писатель не сменил траекторию движения на правильную.

- Борис Николаевич Полевой, - представляется, улыбаясь, писатель.

Представляемся. Апсолон заходит издалека. Спрашивает про итальянский плакат к фильму "Повесть о настоящем человеке", интересуется планами.

- Вот. Дописал "Золото". Там мужчина и женщина по немецким тылам несут золото, которое наши не успели вывести в сорок первом. Мужчина погибает. "Репей"... такое прозвище у девушки, сотни километров идёт по немецким тылам. Встречает разных людей, пока не переходит линию фронта. - тут бодрый писатель несколько скисает, - фондов на съемку в этом году - нет. А я уже собирался сценарий писать...

- У нас есть идея для повести и сценария... - слышим мы с Алексеем, двигаясь к двери.

- Намертво вцепятся, - говорит, ещё раз глянув на оставленную кампанию, художник.

Из окна автобуса читал проплывающие на домах лозунги. В основном правильные и понятные. Так и в новой России Ельцин пришёл к власти с хорошими обещаниями. Только вот борьба за социальную справедливость, равные возможности для всех, повышение жизненного уровня всех российских граждан и передача власти трудовому народу - всё это осталось на бумаге. Народные депутаты вместе с "царём Борисом"развели наш народ, как лоха. Народное добро поделили как Попандопуло из "Свадьбы в Малиновке".

Подхожу к комнате. Поют голубчики. Только вошёл, как Колобок, гремя шахматами умчался к соседям.

Где-то я это уже видел. А эта-то до завтра не утерпела...

Периодически прислушиваясь в течение недели к реакциям своего организма, заметил, что при появлении симпатичных девушек - пульс учащается, мысли путаются. А при улыбке Пилюли сердце вообще начинает удары пропускать. Решил для себя - секс только для здоровья. Поэтому невозмутимо без матюгов отреагировал на Пилюлины раздевания.

Она, по-семейному спокойно без стеснения разделась, закрыла дверь на крючок, достала из пальто традиционную мандаринку, почистила, и протянула мне половинку, настороженно глядя мне в глаза. Я ,молча, взял дар кавказских гор. Прожёвывая, стянул матрасы на пол, наблюдая как обнажённая подруга якобы случайно поправляет бельё на матрасах принимая весьма пикантные позы. В башке застучало, дыхание спёрло - а ведь мы ещё не начали...

Надеясь на быстрый перепихон, я был неправ. Не, Я БЫЛ ОЧЕНЬ НЕПРАВ. Она, ненавязчиво, заставила меня сделать всё как надо. И прелюдия с поглаживаниями и поцелуями везде-везде. И нежный шёпот на ушко, и закатывание глаз, и облизывание губ... Классика жанра.

Свернул чистый платок в трубочку. Дал ей для усиления звукоизоляции. Поразмыслив о психическом здоровье окружающих - добавил подушку. Всё прошло - штатно. Два раза. На просьбу поскакать ответил мягким, но решительным отказом. Плавали-знаем. Барабанные перепонки у тёти Клавы не железные...

В этот раз обошлось без танцев, но наволочку на подушке прорвала. Пантера, блин.

Она, поглаживая мой лоб пальчиком, сказала, что Васечка собрался в лётное училище. Хочет в космос слетать. Верю ли я, что получится?

- У Василия может и получится. Он упорный. Но, первым не будет. Почему-почему. Рожей не вышел. Тут улыбка нужна, ну, вот как у тебя. Чтобы всем нравилась.

- Слово предоставляется Юрию Жарову, помощнику тренера клуба ВВС.

Выхожу к трибуне. В зале с полсотни человек: спортивные руководители, представители клубов, заводские технологи. Вздохнув, раскладываю листки на трибуне. В этих листках всё, что вспомнил по этой теме. Нужно высказаться сейчас, потом может и не предоставится возможность. Тут в зале раздаётся весёлый гул. Заходят Изотов и Коротков. Старлей проходит на своё место, а Коротков остаётся у трибуны в хоккейных вратарских доспехах и в шлеме с металлической сеткой.

Глотнув воды из стакана, начинаю:

- Несколько иной взгляд на природу травм. Мои размышления и предложения для решения этой проблемы. Многое из того, что я скажу вам , наверное, известно. Но, всё равно...

- Самое простое средство уберечься от травм - разминка. Многие повреждения возникают из-за недостаточного разогрева мышц, то есть, из-за непрофессионализма. Особенно часто это встречается в футболе и хоккее на неподготовленных площадках, где иногда попросту нет времени хорошо размяться. После матча обязательно - восстановление.
Карьера футболиста и хоккеиста длится совсем недолго. Постоянные повреждения и травмы уменьшают этот срок. От процесса восстановления напрямую зависит количество травм...

Тут, генерал Апполонов, сидящий в президиуме, наклоняется, и что-то шепчет полковнику сидящему рядом. Тот кивает, встаёт, и прозвонив в колокольчик говорит, когда все успокоились:

- У МВД есть сведения, что этот гражданин не тот за кого себя выдаёт. Он находился в Риге в период оккупации и сотрудничал с немцами. У нас есть свидетельские показания (он потряс папкой). Давайте прекратим обсуждение этого вопроса и перейдём к повестке дня. А этим гражданином займутся органы госбезопасности...

- Разрешите доложить по этому вопросу, - обращается к Гранаткину подпрыгнувший Изотов, и получив разрешение громко зачитывает достав пожелтевшую бумагу:

- Наградной лист. Лайзанс Харий Артурович, рядовой отдельного разведотряда ВВС Ленинградского фронта, представляется к Ордену Отечественной войны второй степени, год рождения 1927, латыш, беспартийный, связной разведгруппы в Риге с января по октябрь 1944 года. Зачислен в состав разведгруппы в январе 1944 года. Рискуя жизнью многократно доставлял секретные сведения связным партизанского отряда. Сведения доставленные частям третьего Прибалтийского фронта помогли во время освобождения Прибалтики от фашистских захватчиков. Достоин награждения Орденом Отечественной войны второй степени. Подпись: Командующий 14-ой воздушной армией генерал-лейтенант Журавлёв, 22 октября 1944 года, по представлению командира 955-го штурмового авиаполка майора Симонова.

Вытерев пот со лба продолжает:

- Свидетельство о перемене фамилии гражданина Лайзанса Хария Артуровича на Жарова Юрия Андреевича. Дата 8 января 1950 года.

Гранаткин, обращаясь к генерал полковнику:

- Аркадий Николаевич, вероятно, произошла какая-то ошибка. Молодой человек всё законно поменял в состоянии стресса от внезапного спасения от страшной катастрофы... Мы все помним, как он достойно защищал ворота сборной Москвы. (и обращаясь ко мне ) Продолжайте, товарищ Жаров.

Я коротко рассказал о новых спортивных доспехах упирая, что мы сейчас в этом вопросе - впереди планеты всей.

А, что, сам себя не похвалишь... Излишняя скромность тут ни к чему.

По моей просьбе Коротков поприседал, побегал, попрыгал. Ничего не отвалилось. Потом вышли технологи. Присутствующие выходили, трогали образцы. Гранаткин надевал вратарский шлем с защитной сеткой. Показывал пальцем на свои шрамы на лице, на блестящие зубные фиксы. Оппоненты ему отвечали, что наши спортсмены - не трусы, и такую хрень никогда не наденут. Вообщем, мнения разделились. "Динамовцы" и их союзники были против. Лишь их знаменитый тренер Аркадий Чернышёв при голосовании воздержался. Апполонов, увидев это, сломал попавшийся под руку карандаш.

Постановили большинством: защитную экипировку заказать для сборных Москвы и Ленинграда, командам мастеров заказать вратарскую амуницию в обязательном порядке, для полевых игроков - на усмотрение клубов.

Подошёл к довольному Изотову, хлопнул его по плечу:

- Спасибо, друг! Это как в бою меня от мессера прикрыл.

- Да ладно тебе, - засмущался Николай, - ничего такого... И это. Василий Иосифович как узнал, что ты не комсомолец - ругался сильно. (зачем-то поднёс сжатый кулак к своему лицу). Ты у нас по документам где числишься? В обслуге при аэродроме. Вот. В общежитии комсомольская ячейка есть. Напишешь заявление и нагрузку возьмёшь. Не-не-не. Напишешь и возьмёшь. Вопросы есть? Нет? Свободен.

Выхожу из здания. Смотрю, новые плакаты вешают. "Наше счастье охраняет Советская армия" и "Любите Родину"(там шутники часто приписывали продолжение - "Вашу мать").

Подхожу к газетному киоску. Очередь. Смотрю на витрину. Махорка курительная №2 Елец 50гр по 72 копейки. Красная пачка сигарет "Друг". Лезвия "Спутник" с очертаниями МГУ на этикетке. Фотографии артисток: Ладынина, Орлова, Кузьмина, Целиковская, Смирнова. Цветные карандаши "Пятилетка". Книги "Сын полка" и "Из истории московских улиц". Тут книга - хороший подарок на день рождения. Подходит моя очередь.

- "Вечернюю Москву", пожалуйста, - говорю я, и протягиваю двадцать копеек.

С опаской захожу в общагу. Заслуженная партизанка, завязывая на так называемой талии так называемый пуховый платок, мелко семенит и машет рукой подгребая под себя воздух:

- Там это,... ждут тебя, - запыхавшись, - Аня уже переодеваться убежала.

Блин. Ни дня без приключений.

Поднимаюсь. Взволнованный маэстро Кац, теребя дорогую шапку:

- Уважаемый Юрий Андреевич, - начинает он, и я понимаю, что дело пахнет керосином.

- Сегодня вечером здесь в Городке должно состоятся торжественное собрание, награждение московских работников искусств и торжественный концерт за который меня назначили ответственным. Но, несколько артистов Большого театра и приданная им танцевальная группа застряли где-то в области. У них после концерта автобус сломался, а в грузовике наши звёзды ехать в Москву наотрез отказались. Автобус высылают уже, но на наш концерт они не успеют. Начало через час. Публика очень избалованная. (протирает лоб платком). Но, я слышал несколько песен, что исполнили ваши друзья (указывает на Колобка). Свежо. Свежо и необычно. Может и понравится... А у Вас что-нибудь в запасе есть?

Понимаю, что нужно ответить типа "Вы просите песен? Их есть у меня."

Но в ответ грязно и заковыристо матерюсь. Кац невозмутимо продолжает смотреть, теребя свою шапку. Понимая сложность момента, встревает Колобок:

- Ты, что... Аня уже переодеваться побежала. Она мечтает о сцене, - и, не дождавшись ответа, машет на меня рукой и с противным скрипом садиться на свою кровать. Потом встаёт, глядя на меня как Ленин на буржуазию, поднимает таз с водой в котором мыл картошку...

А ведь после концерта будет банкет... Хоть пожру нормально...

- Ну, ладно,- говорю, - спою пару новых...

Кац резко меняет выражение лица с просительного на назидательное:

- Только не кабацкий шансон(говорит с прононсом). Что-нибудь праздничное...

Колобок, ставя таз перед дверью, лезет с улыбочкой ко мне обниматься. Тут влетает сама знаете кто, и споткнувшись о таз вертится качающейся юлой. И с поразительной точностью садится своей пятой точкой в дребезжащий таз...

Аллес капут.

Смотрю на зал из-за кулис. В первом ряду "свежие" Народные артисты СССР - Ладынина, Орлова, Чирков и ещё кто-то менее узнаваемые. Самуил Абрамович за конферансье. Объявляет перед выступлением профессорских жён и детей, номера которых составили первую половину концерта. Зал реагирует на происходящее на сцене слабо. Лишь, вероятно, друзья и родственники новоявленных артистов хлопают не жалея ладоней. Завершает первую "художественную" часть меньшая наша "футболистка" Катя. Она вышла в школьной форме и эмоционально прочитала стих "Смерть пионерки" Багрицкого.

Ещё один хронический "совок". Вон как все притихли...

Похлопали нормально так. А вот и меня товарищ Кац объявляет. Волнуюсь ли я? Нет, наверное. Анечка с Колобком вон кружат вокруг своей тени. Дрожат. На Пилюльке новое чёрное платье с кружевами. Абрамыч подогнал. Она в нём прям модель из будущего. Нервно так улыбается мне, и поправляет платье. А у меня настроение как у волка из мультфильма "Жил был пёс". Щас спою.

Выхожу, сажусь. На меня смотрят десятки глаз. Нахожу глаза колобковой воздыхательницы Любочки. Подмигиваю красавице, и начинаю... https://vk.com/video175048327_456240353

Орлова сидела закрыв глаза, может вспоминая свою тапёрскую молодость. С последним аккордом, она, посмотрев на окружающих "народных", первой захлопала, выводя соседей из дрёмы. Зал тоже похлопал. Без фанатизма. Смотрю уже на Орлову. Она приняла игру и кивает мне, типа поехали... Включаю ей свою улыбку ... https://vk.com/video-154691892_456245027

Прочувствовав момент сзади выходят мои друзья и начинают в такт раскачиваться положив друг другу руку на плечи. Орлова растолкала сонного Александрова, улыбнулась другому соседу - Чиркову. Положила им руки на плечи и закачалась в стороны... К концу песни почти весь зал маятником качался в такт музыке. Встав, посылаю публике воздушный поцелуй, вызвав весёлый смех.

Ведущий витиевато представляет нового исполнителя, вместо того, чтобы просто сказать: "Колобков Вася - Советский Союз".

В бок тыкается острый локоток:

- Ты на кого это там пялился?

- А, что, нельзя? - парирую.

- А мне можно на тебя смотреть? - по-еврейски продолжает разговор Аня. - Сядь в первый ряд на место Самуила Абрамовича. Я на тебя смотреть буду, а то собьюсь...

- Ладно, - говорю, - смотри.

А Вася тем временем начал бодрую "Вершину" Высоцкого. Две другие песни Маэстро зарубил. Типа "не в тему". Мне же товарищ Кац указал на своё место скраю первого ряда:

- Рядом режиссёр Михаил Ромм. Не нагруби.

Я, улыбаясь, и прижимая руку к сердцу:

- Ну, Вы же мою натуру знаете?

Пробираясь к месту вспоминаю, что эта фраза из какого-то детского фильма... Всё я на месте. Киваю соседу. Ответный кивок. Колобок встаёт под аплодисменты. Довольный Самуил Абрамович продолжает:

- А сейчас выступит Афанасьева Анна, медсестра из госпиталя. Она впервые споёт песни, которые для неё написал Юрий Жаров.

Врёт, как дышит.

И проводит рукой в мою сторону. Сосед удивлённо качает головой и протягивает руку. Молча жму. Кац продолжает заливаться соловьём про то какие мы все чудесные люди и какой чудесный вечер...

Какой чудесный день, ля-ля, трудиться мне не лень, ля-ля, со мной мой друзья и песенка моя...

Выходят Аня с Васечкой. Подруга находит меня взглядом, Колобок начинает играть... https://vk.com/video26168735_171650354

Поёт так, что каждое слово - прямое попадание в сердце. Гипнотизирующий влюблённый взгляд, грустная красивая улыбка. Но, я не поддаюсь. Плавали-знаем. А публика то прониклась. Вон все хлопают, даже профессора. Раскланявшись, Пилюля начинает вторую песню. С неё словно слетели оковы ответственности. Поёт легко и весело. Как будто у костра для друзей...https://vk.com/video103588225_171501028

После аплодисментов Самуил Абрамович объявил о продолжении банкета в столовой. Михаил Ильич Ромм пригласил меня за свой столик. Знакомлюсь. Кроме знаменитого кинорежиссёра за столом его жена - известная артистка Елена Александровна Кузьмина и молодой художник Алексей Рудяков, который смущаясь поведал, что пригласительный билет ему отдал его учитель из ВГИКа - Иосиф Шпинель.

- Ну как же, - закусив, с улыбкой говорит Ромм, - мы с Иосифом Ароновичем мой первый фильм делали. А вы чем занимаетесь? - спрашивает он меня.

- Я помощник тренера в хоккейном клубе ВВС. Не играю из-за травмы.

- Зато поёте хорошо, - подключается артистка, - сами песни пишите?

- Да нет. Услышал где-то, запомнил... А Вы чем занимаетесь? - обращаюсь к молодому художнику, спеша соскочить со скользкой темы.

Тот, смущённый вниманием, начинает робко:

- Мы, с Михаилом Швейцером (Ромм кивает, мол знаю его) на "Мосфильме" хотим рыбаковский "Кортик" снять. Рыбакову книгу выпустили и с фильмом обещали помочь. Но, пока - тишина, может в Ленинграде возьмут. У Толи Граника на "Ленфильме" есть договорённость на детский фильм по сценарию Агнии Барто. Но, у неё после смерти сына проблемы с творчеством. Эх, был бы сценарий... - с сожалением произносит он.

- Так в чём же дело, - говорит с улыбкой Михаил Ильич, наливая по рюмкам себе и жене коньяк, - до конца вечера (смотрит на часы) целый час. Давайте сейчас придумаем основу, ваш Рыбаков распишет диалоги. И, вуаля, сценарий готов. Гоните денежки...

Рыбаков. Рыбаков. Это тот, что "Дети Арбата". Смелый мужик. Талант, хоть и антисоветчик. В мои пенсионерские "нулевые" "Дети Элиты" если б кто и написал, то только за бугром напечатали бы...

Отсмеявшись с нами, режиссёр спрашивает меня:

- Вы какую нибудь спортивную историю для детей знаете? Вы же спортсмен... Или для начала хоть одну фразу, чтобы от неё оттолкнуться...(выпивает коньяк).

Вспоминаю. Ведь недавно что-то мелькнуло в голове:

- Ну, Вы же мою натуру знаете? - говорю, и вижу заинтересованные лица.

- И кто же это у нас так говорит? - спрашивает Ромм, подавшись ближе.

- Капитан школьной хоккейной команды, - припоминаю, закрыв глаза:

- В команде проблема - главный бомбардир уехал в другой город. На его место берут одноклассницу фигуристку у которой в том же классе есть брат-двойняшка...

- Почти как у Шекспира, - улыбается артистка, - дальше давайте.

- А ты записывай,- говорит Ромм художнику Алексею, давая блокнот и ручку. Кивает мне, увидев как художник перестал скрипеть пером. Я, закрыв глаза, строчу, как из пулемёта:

- Девочка занимается в драматическом кружке и секции фигурного катания. Чтобы сестра успевала на матчи, брат наряжается в её платье и ходит на репетиции спектакля "Кошкин дом". А хорошо катающаяся на коньках сестра, становится бомбардиром школьной команды, но об этом узнают соперники. Тогда брат, научившись кататься на коньках тоже становится бомбардиром. Соперники перед финальной игрой закрывают брата в школьном спортзале, чтобы выставить перед судьями заменившую брата сестру обманщицей. Так соперники задумали получить победу. Но, друзья-одноклассники, освобождают брата, и он забивает победный гол. А сестра танцует на ледовом поле в красивом платье...

- В целом, нормально, но много ляпов. - начинает Ромм, - совместная школа для мальчиков и девочек. Хотя в новостройках такое встречается. Потом уж больно быстро герои всему обучаются...

- Ну, это как сказка. Для детей же история, - поддерживает меня жена режиссёра.

Михаил Ильич, разлив всем в рюмки, говорит тост:

- Вы, правы, Елена Александровна. За новый сценарий. Ура, товарищи!

Наше троекратное "Ура" с опозданием, но с энтузиазмом подхватывают многие "тёплые" компании...

Тащу с Пилюлькой тело обблёванного друга к общаге.

Аня успела отпрыгнуть, когда "звезда эстрады" начал хвалиться принятой пищей. А мне вот брюки и ботинки изгадил, сволочь.

- А может ты его на руках понесёшь? - робко интересуется ловкая примадонна.

- Щаз. Тащи давай, - говорю, ухватываясь поудобнее за левый Колобковский рукав и шиворот.

Вася, улыбаясь во сне щекочущим его снежинкам, стуча ботинками, собирал жопой весь снег на дороге.

А развеселившаяся чему-то Пилюля затянула "Ой, при лужке, при лу-ужке, при широком по-о-оле...". Пела так заразительно и весело, что я посмотрев на отключенного члена нашего трио, тоже начал подпевать...

Сейчас дотащим и скажу, что ушла любовь - завяли помидоры. Потом послушаю, какой я подонок. И всё - свободен.

Сижу вот внизу жду "дежурку". Летуны на улице болтают, а Пилюлька, уже переодетая в высохшее платье, и рассказавшая в подробностях о своём "первом бале", ведёт незамысловатые разговоры с вяжущей носки тётей Клавой.

- Тёть Клав, - подвигаясь ближе к столу говорит Аня, - Вы когда "Дан приказ ему на Запад" пели, то заплакали потом. У Вас погиб кто-то в Гражданскую?

Комендантша, отложив вязание, грустно кивает:

- Мы в восемнадцатом осенью поженились. Яшка то мой в комсомол первым в деревне поступил. Аккурат к Пасхе в девятнадцатом. А летом письмо от Ленина в деревню принесли. "Все на борьбу с Деникиным". Яшка не стал юлить как многие - сразу записался. Осенью из под Воронежа весточку прислал. "Мы будёновцы бьём белых". И всё. Писем больше не было. Дружок Яшин в конце двадцать первого привёз вот.

Показывает, достав из кармана чайную ложку:

- Говорит, берёг для Клавочки до конца. Их концлагерь в Брестской крепости был. Собрали их как-то паны и спрашивают "Коммунисты, комсомольцы есть?". Все молчат. Тут они и на своём и на нашем начали матюкать. Дерьмом и быдлом называть. Яша мой взял да и вышел. Они его зарубили. Им нужно было проверить на спор срубится голова или нет...

Тётя Клава заплакала глядя на ложку, а Аня, побледнев, встала и запела тихо: "Каховка, Каховка — родная винтовка Горячая пуля, лети..." Когда дошла до слов "мы мирные люди, но наш бронепоезд..." пела уже звонко, высоко подняв голову.

Тут лётчики подхватили за дверью, пока не гуднула "дежурка". Тётя Клава вышла за дверь, а подруга посмотрев на меня сказала: " Я люблю тебя ".

О-О-О-О!!! Ну почему я?

- Я люблю тебя. - уже тише повторила она.

- Я знаю. - отвечаю не поднимая глаз.

- Не прогоняй меня... Я просто хочу быть с тобой.

Скрипнула дверь.

Ушла. Прям цитатами из песен шпарит... Ну, а я конченная тварь. Просто конченная тварь.

Лежу. Колобок седьмой сон видит.

Нажрался на радостях, еле дотащили. А я вот "концы рубил" сегодня. В прошлой жизни пару раз пришлось. Но сегодня... Просто жесть. Ничего, так закаляется сталь. А то песенки, обжималочки. В молодости помню столько всего просрал из-за розовых соплей. Футбол и хоккей - точка. Шаг влево, шаг вправо... Идти по прямой к цели. Без всяких загибов. До осени продержусь и в Питер. Какие-то предчувствия херовые... Ну, да ладно. Как говаривала незнакомая мне девица - подумаю об этом завтра...

26 января 1950 года.

Здесь можно было бы написать про обитателей квартала Художников. С перечислением фамилий, достижений и наград. С разбором картин и плакатов в хронологическом или алфавитном порядке. Хотя, нет. Я в этом не силён, а точнее не заинтересован. Как то так... Поэтому...

Бегу. Сегодня я за капитана. Наш Васечка не смог выйти из алкогольного дурмана. Выпил милок кружку рассола и завалился дальше во сне биться со змеем. Попандопуло тоже бился в своей койке. А так все на месте. Даже барышни.

Тут Абрамян расправив перья в отсутствие соперника направляет в сторону Любочки очередной заброс:

- А вчера Стёпа так нажрался, что с лестницы вниз упал.

- И что сказал? - интересуется девушка.

- Мат пропускать ?

- Да.

- Тогда молча упал...

Алёша, как комсорг общежития, принял моё заявление. Рекомендации написали сам Абрамян и Стёпа Попандопуло. Получил брошюрку с Уставом и нагрузку - срочно оформить новую стенгазету. На мои вялые отговорки и просьбы:

- А может не надо?

Ара со стопроцентной точностью сказал:

- Надо, Юра. Надо.

Вчера от нижнемасловских приходили. Письмо на вахте оставили. Отфильтровав наскоки и подростковые ярлыки можно было понять, что матч состоится в 12-00 в воскресенье на стройке. У них там цех будут запускать весной, а пока здание пустое.

Позанимались активно так. Уже чуть-чуть на мой футбол стало похоже. Недостаток мастерства местные бойцы компенсируют жаждой борьбы. Если эти живчики будут выполнять тренерские установки - у нас будет шанс не обделаться...

- Вставай, алкозавр. Тренировку свою проспишь. - толкаю свернувшегося калачиком Колобка.

Садится, потягивается. Потом, вспомнив, испуганно:

- Я это. Не хотел. А они давай, давай... Вот...

Сапог тупорылый. На "слабо" ведётся как баран. Эх, молодо-зелено.

А вслух говорю, ставя свой баул у двери:

- Объявишь завтра в своей команде, что перед игрой ни пива, ни шампусика...

- Какого "шампусика"?

- Так художники шампанское называют. Что не слышал?... Твои проблемы. Чао!

Спускаюсь вниз.

Мама дорогая.

Тётя Клава вся нарядная и опять с медалью сидит за столом. На каком-то музейном стуле. Под телефоном красивая салфетка. На столе газета "Правда". Над головой работника зрительного труда грамота с Красным Знаменем. А племянник ейный Гриша строчит что-то в свою тетрадку.

Тётя Клава кивает на родственника:

- Гришутке то задание дали описать рабочее место кого из родителей. А я значит за родителя.

Обводит рукой стол, себя с верху до низу:

- Не хуже чем у людей. Мы тоже не пальцем деланы. Я Гришутку то в люди выведу.

- Удачи вам в нелёгком труде пылепускания, - шутливо говорю я.

- Вот обормот... - ставит точку в разговоре наставница молодёжи.

На остановке видел забавную сценку.

Пацанята нашли в сугробе пустой кошелёк с половинкой рваного рубля. Тут, вероятно самый умный ( в очках), предложил нахаркать внутрь , а половинку как приманку выставить. Так и сделали. Отошли, ждут. Подошёл трамвай. Вышедшая тётка увидела кошелёк. Посмотрела по сторонам. Схватила и высыпала содержимое себе на ладонь. С удивлением уставилась на разноцветные сопли.

Ребята, раскрыв рты, ржали. А очкарик, упав в снег, стучал валенками по дороге, как конь.

Смешливый какой. О. а вот и моя "шестёрка".

Послевоенные компании этих подростков похожи на беспризорников девяностых. К концу правления "царя Бориса" все вокзалы огромной страны были забиты бомжами, беспризорниками и гопниками. Пачками закрывались заводы и фабрики. Детские сады перепрофилировались под развлекательные заведения или офисы "новых русских". На детский спорт сверху насрали и прикрыли постановлением, чтобы было покрасивше. После дефолтов девяностых зарплата детского тренера сравнялась с трудовым вознаграждением уборщицы развлекательного клуба. Во времена СССР игроки высшей и первой футбольных лиг, после получения корочки об окончании спортивного техникума или ВУЗа, косяками шли в детские тренеры. В начале нового тысячелетия ситуация резко изменилась. В спортшколах дорабатывали пенсионеры, а многие новые тренеры большого футбола и не нюхали. Тут мне мои современники бросят в лицо фамилии известных тренеров: Жозе Моуринью, Арриго Сакки, Гаджи Гаджиев. Ну так, Сакки и Гаджиев не играли из-за слабого зрения. А вот Жозе действительно великий физкультурник. В двадцать лет поставил крест на карьере игрока и начал учиться на тренера. Талатнище. А вот на место выбывающих пенсионеров из спортшкол пришли физкультурники с калькуляторами. Были и среди них любящие футбол и детей, но мало. Коммерция захлестнула спорт. Игроки и тренеры теперь бились насмерть не на футбольных полях, а в переговорных комнатах, до хрипоты споря о бонусах и отступных. Даже игроки сборной недовольные финансовой составляющей договора могли в прямом эфире послать тренеров в далёкое эротическое путешествие. Половина сборной не поехала на мировой чемпионат из-за финансового конфликта. Здесь себе такое трудно представить. Есть в футболе конечно рвачи, но у них всё же на первом месте футбол. Ребята с таким жаром выходят на площадку, что не обращают во время игры внимания на кровь и травмы. Потому, что игроки здесь по определению - Бойцы, а не артисты падающие после чужого касания... Так, приехали.

Бегаю. Разминаюсь.

На ворота не пошёл - чего позориться то. Вон дублёр пусть стоит.

Бобров не играет. Коротков сказал к матчу оклемается. В первой пятёрке тренируется Анатолий Викторов из Ленинграда. Его в наш хоккейный клуб уже перевели. А в футбол он доиграет в этом году за Ленинград. Такая вот чехарда во многих клубах.

Ферапонтыч подогнал полевые коньки. Вспомню детство золотое. Встаём вчетвером квадратом перед воротами. Передаём шайбу в одно касание. Произвольно делаем бросок в ворота. Теперь тоже самое, но Коля без клюшки. Теперь с клюшкой, но без ловушки. Пару раз попадаем в сетку вратарского шлема. Смешно слушать колины маты. Но, лучше так, чем ходить с фонарями и шрамами. Потом отрабатываем выходы один на один, двое в одного. Затем вся команда встав на синюю линию бросает через каждую секунду. Наблюдаю акробатический этюд в воротах.

В конце тренировки Коротков заводит старую песню о главном - завтра бьемся за медали. Приедет товарищ Сталин. Покажите. Не ударьте. И т.д. , и т.п..

Лежу на койке, "Огонёк" листаю. Сегодня в общаге по указанию Кинштейна открыли читальный зал. Ну, как зал... В гладильной комнате освободили стол для читки. Светильник поставили, а в шкаф из бухгалтерии привезли потрёпанные подшивки "Правды", "Вечерней Москвы", "Известий" и "Огонька". Как сказала тётя Клава "правительство принимает меры по повышению культурного уровня граждан".

Скреплю сеткой в одиночестве - Колобок посмотрел свежую газету, и быстро одевшись, убежал куда-то. Вдруг в коридоре стук и какие-то голоса. Стук в нашу дверь. Заходят тётя Клава и милицейский старшина. Комендантша сообщает:

- Это наш участковый - Владимир Владимирович.

Здороваюсь кивком. Поднимаюсь, вглядываюсь.

А похож... Да ну, нах. Он и не родился ещё наверное.

- Участковый говорит, что кто-то бандюганов недалече укокошил. Так к нам давно не ходят. Все свои здесь. Смирные.

Владимирыч прошёл по комнате. На книжки, на пластинки посмотрел. И говорит:

- Ну, дальше пойдёмте, Клавдия Петровна.

И почти вышел за ней, но зацепился взглядом за фуфайку. Я её постирал и зашил. Но, видимо, я ещё тот зашивальщик. Вата вылезла между ниток показывая аккуратный след удара ножом. Участковый, посмотрев на застывшего меня, покачал головой и словно спросил себя : " Смирные? Ну-ну..." Ещё раз глянул на меня с усмешкой и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Вот, иду на спектакль. Это Колобок за билетами бегал. Он с Аней хотел сходить, но та упёрлась или втроём, или не идём. Вот идём.

- А я в Театре Сатиры в прошлом году на "Слугу двух господ" ходила - говорит театральная пропагандистка, - Смеялась до слёз. Говорят в прошлом году новый спектакль хороший поставили - "Свадьба с приданным"...

- На этот... (читает) "Вас вызывает Таймыр" тоже очередь была, - оправдывается Васечка, - а ты... (толкает меня) что бы хотел посмотреть?

- Я бы хотел почитать и хорошенько выспаться, чтоб никто не тренькал в ухо. - отвечаю, скорчив физиономию.

- Не ругайтесь, мальчики... - тянет Пилюля, - пойдёмте быстрее. Я хочу эклер перед спектаклем.

Эклеры закончились на Васечке. Он так надувал ноздри. Прям - бык на корриде. Аня тянула его оттуда за рукав в зал в опасении за здоровье буфетчицы.

Спектакль был похож на водевиль с шутками, песнями, цыганскими танцами. Колобок сначала сдерживался, а потом заливался и хрюкал так, что чуть не упал из кресла на пол. Я же просто улыбался иногда. Дурацкая же ситуация. Влюблённые никак не могут разобраться кто кого любит. Я вот, например, знаю точно ,что люблю футбол. И разбираться ни в чём другом не собираюсь.

Ночью приснилось будто я приехал в деревню и влюбился в селянку. Портреты её рисую, хожу с ней везде. А она мне песню грустную поёт с цыганскими вывертами https://vk.com/video-98927565_171695893

Это что? Она во сне меня пытается околдовать?