Король и Шут
Три в одном
«Выйду ночью в поле с конём…» Двадцать лет спустя
Песню Игоря Матвиенко на стихи Александра Шагала впервые исполнила группа Любэ. В 1994 году. Она уже стала настолько народной, что если любой музыкант начнет петь ее на улице, тут же остановится толпа и продолжит петь вместе с ним. Вот, например, два видео с разницей в 8 лет. Я просто проходила мимо и встала как вкопанная.
"Конь" в исполнении музыканта Коли Комарова на Никольской. 26.05.2024 г.
"Конь" в исполнении неизвестных мне музыкантов на Старом Арбате. 08.10.2016 г.
К дискуссиям о творчестве Л. Толстого
текст прелестный, полностью песенка есть в сети- но на слух она показалась мне хуже, чем при чтении.
Оставлю здесь только стихи, гугл пишет, что автор- Виктор Петлюра, он прям молодец!
В имении, в "Ясной поляне"
Жил Лев Николаич Толстой.
Не ел он ни рыбы, ни мяса
Ходил по именью босой.
Жена его, Софья Толстая,
Напротив, любила поесть;
Она не ходила босая –
Хранила дворянскую честь.
И плакал великий писатель,
И кушал вареный овес;
А рОман его "Воскресенье"
Читать невозможно без слез.
Великим был Лев Николаич,
Он был всенародный кумир
За рОман свой "Анна Каренина"
И пьесу "Война али мир?"
Георг Валентиныч Плеханов
Считал, что писатель Толстой
Писатель был очень неглупый,
Философ же очень плохой.
А Ленин, напротив, считает,
Что Лев Николаич велик
Не токмо как русский писатель,
Но также как русский мужик.
Из этой сложнейшей проблемы
Понять вы, ребята, должны:
Суждения Ленина верны,
Плеханова же неверны.
Однажды любимая мама
На барский пошла сеновал.
Случилась ужасная драма –
Граф маму изнасиловАл.
Вот так разлагалось дворянство,
Вот так распадалась семья;
В результате того разложенья
На свет появился я.
В суровом огне революций,
В агонии творческих мук
Подайте, подайте, граждане,
Из ваших мозолистых рук.
***
Жила у Москве героиня романа
Из бывших, дворянских корней,
Она прозывалась Каренина Анна,
Аркадьевна отчество ей.
На службу ходить не имея охоты,
И с пагубной страстью в крови,
Жила эта дама без всякой заботы,
Страдая от жаркой любви.
В те годы тяжелых ужасных репрессий
Повсюду царила печаль.
И, как отмечала впоследствии пресса,
Семью разъедала мораль.
Тут Вронский явился, ужасный пройдоха,
Из бывших, к тому ж, офицер.
Его воспитала дурная эпоха,
И жил он не в СССР.
И в Анне открылась ужасная рана,
Забыв про достоинство, честь,
Бросила Анна, вдруг, мужа–тирана
И сына двенадцати лет.
Вот так погибали кокетки,
Вкусившие царский режим!
А мы – уж, на третьем году пятилетки,
Не миримся с фактом таким.
Подайте ж, подайте, подайте, граждане,
Подайте хоть хлеба кусок,
Поскольку у этой Карениной Ани
Остался малютка сынок!
Как бедная пташка он ищет прокорму
И думает часто порой,
Что, может быть, лучше пойти на платформу
И кончить, как мама, с собой.
Ведь он воровать не имеет привычки,
Забытый вдали от людей…
Подайте ж, вас просит, братишки, сестрички,
Несчастный Каренин Сергей!
О мужском вокале
В молодости сил и придури у нас было немеряно.
Их хватало на всё.
В том числе и на дурацкие спектакли в стихах, с песнями и плясками, доставлявшие авторам и исполнителям чистую радость и чувство приобщения к высокому-прекрасному.
Страсть к лицедейству захватила многих.
За бессловесную роль дуба велась нешуточная борьба.
Избранный дуб украсил себя собственноручно свитым гнездом.
А также научился тревожно шелестеть бумажными листьями, пришитыми к камуфляжному комбинезону, тем самым нагнетая обстановку.
Трактирщик, который должен был молча вынести на подносе три кружки и молча удалиться, донимал меня неделю, выясняя, в каком ключе он должен лепить свой сложный образ, кто он – роялист или республиканец?
Действующие лица уже закончились, а люди ещё остались.
Посему было решено создать мужской хор.
В французской таверне собрались разбойники под предводительством благородного разбойника (в девичестве герцог Арчибальд де Камерон) и поют печальную разбойничью песню о своей нелегкой доле.
Кто там знает, что же завтра будет,
С кем проснешься, кто тебя разбудит,
– поют разбойники,
Ни монеты в дырявом кармане,
Только кружка тебя не обманет.
Ну, в общем, песня о том, что действительно волновало не только вымышленных разбойников, но и реальных хористов.
И вот, как пишут в театральных рецензиях, наступил долгожданный день премьеры.
Уже заламывает руки упакованная в облако тюля и в бабушкин корсет на два размера меньше требуемого пышнотелая Амалия де ля Котес.
Уже поёт свою арию граф Гуго де Генерат в романтическом плаще из оконной шторы. Приветственно машет ветками дуб.
С большим трудом хор, пребывавший в ступоре, был выпихнут на сцену.
Постоял маленько, переминаясь с ноги на ногу, попытался шмыгнуть за кулисы, но ему не дали. И тогда хор запел.
Как мог.
Представьте себе 12 молодых здоровых мужиков – голос со слухом присутствует только у одного.
Этот единственный со слухом-голосом положение спасти не может, потому как у него особенность дикции – все звуки в процессе пения как-то деформируются, слова сливаются и теряют смысл, и всё это напоминает печальное завывание ноябрьского ветра в печной трубе ветхого домика, стоящего посреди бесконечных безлюдных болот.
Остальные одиннадцать поддают жару, наводя на мысли о тоскующей собаке Баскервилей, у которой не сложился брачный период.
Врать не буду – иногда они попадали в ноты.
Не в те, с опережением либо опозданием, но попадали.
В целом, звучание завораживало.
Услышав эту музыку сфер, настоящая собака Баскервилей поджала бы хвост и повесилась от осознания собственного несовершенства.
Под натиском буйной плоти и смеха лопнул корсет Амалии.
Гуго де Генерат чуть не напоролся на собственную шпагу.
Дуб сложился пополам и рухнул с шумом и треском, раздавив гнездо.
Хор допел, потоптался и грянул по новой, на этот раз добавив к вокалу мимику, дабы донести до зрителя тончайшие нюансы смысла.
В общем-то, это было лишним, ибо зрители лежали покатом.
Увести хор было некому, дееспособных ни в зале, ни на сцене не осталось, а сам хор, дорвавшись до славы, уходить не желал и явно собирался пойти по третьему кругу.
Короче, грандиозный успех и аншлаг на следующих представлениях.
Я смотрю на старые фотографии и понимаю, что молодость – это время, когда нужно пробовать делать то, чего ты в принципе делать не можешь.
Дворовые песни под гитару, их пели в каждом дворе
Тем кому за 30 с лёгкой ностальгией вспоминают те времена, когда в каждом дворе или подъезде звучали песни под гитару, сколько бы нас не пугали и не ругали соседи, мы все равно собирались своей дружной компанией и с умилением ознакамливали с репертуаром Цоя или Хоя недовольных соседей. Компьютер и гаджеты были далеко не на первом месте, а о сотовых телефонах ещё небыло и речи. Давайте вспомним самые ходовые песни, напишите в коментах что пели вы...
1. Сектор газа: бомж.
2. Сектор газа: твой звонок.
3. Сектор газа: туман.
4. Сектор газа: 30 лет.
5. Цой: группа крови.
6. Цой: перемен.
7. Цой: пачка сигарет.
8. Агата Кристи: как на войне.
9. Агата Кристи: два корабля.
10. Агата Кристи: на ковре-вертолёте.
Робинзон | 1999
Нашёл старую, в домашней студии деланную, запись. Решил выложить с VHS нарезкой из той же песни исполненной "вживую". Есть рассинхрон и атмосфера 90-х со всеми ништяками.